Текст книги ""Фантастика 2025-168". Компиляция. Книги 1-34 (СИ)"

Автор книги: Илья Романов

Соавторы: Павел Барчук,Сергей Орлов,Марина Рябченкова,
сообщить о нарушении

Текущая страница: 237 (всего у книги 339 страниц)

– Прошу меня простить, – произнес я, обращаясь к Нечаевой, и отошел в сторону лестницы. Нажал на кнопку приема вызова:

– У аппарата.

– Привет, сын, – послышался в динамике голос отца. – Говорят, ты нанял нового секретаря?

– Быстро же в столице слухи расходятся, – поразился я.

– Что поделать, в городе не так много интересных новостей. Чем же тебя не устроила Арина Родионовна?

– Скорее она не смогла больше терпеть мою тиранию и самодурство, – ответил я.

– Это было первым, что пришло мне на ум, – произнес отец.

Я засмеялся:

– Просто так сложилось, что мне и Арине Родионовне срочно пришлось ехать на заседание по делу Свиридова.

– Старик легко отделался, – перебил меня Филипп Петрович. – Впрочем, уверен, что так и задумывалось.

– И мастера Нечаеву вынужденно подменяла Яблокова, – продолжил я.

– Так вот про какую роковую женщину говорит весь Петроград, – пробормотал Чехов. – Никогда бы не подумал, что твоя соседка запустит в городе волну пожертвований в приюты.

Мне показалось, что его голос прозвучал растерянно.

– Выходит, так, – ответил я.

– Интересно.

Впервые я слышал голос отца таким. Словно мужчина был сбит с толку. Это было неожиданно.

– А ты…

– Хотел заехать в гости сегодня вечером, – перебил меня отец. – Поговорить и повидаться. Софья Яковлевна уверяет, что нам надо чаще встречаться. И мне не хотелось бы ее разочаровывать.

– Мы как раз собрались за столом для вечернего чаепития, – ответил я. – Так что если хочешь, то я был бы рад тебя видеть. Мы все, думаю, были бы рады.

– Хорошо, – односложно ответил отец. – До встречи.

Он завершил вызов. И я убрал аппарат в карман. Прислонился к перилам лестницы, думая о странном разговоре.

Глава 17. Легенды иных земель

Я постоял еще немного, раздумывая над странным звонком отца и глядя в окно, где вечерние лучи солнца касались карнизов домов, отражались от стекол и речной глади.

– Павел Филиппович.

Голос Нечаевой за спиной вырвал меня из раздумий. Я обернулся. Девушка стояла в паре шагах от меня, и взгляд ее был обеспокоенным.

– Что-то случилось? – уточнила она, заметив, что я обратил на нее внимание.

– Нет, просто задумался.

– О проблемах Кочергина? – живо уточнила Арина Родионовна. – Или о деле мальчика с мельницы?

– Про отца, – ответил я, покачав головой. – Он звонил мне. И его голос показался мне очень… странным. Особенно после того, как он узнал, кто был сегодня секретарем адвоката Чехова.

– Ему стало известно о замене? – удивилась Нечаева.

– Слухами Петроград полнится, – я развел руки в стороны. – Живые тоже умеют болтать. А мой отец, как выясняется, интересуется нашим домом и тем, как мы тут обитаем.

Арина Родионовна качнула головой. Но не стала это комментировать. Просто сказала:

– Идемте пить чай. Людмила Федоровна постаралась приготовить угощение.

– Да, – кивнул я и направился вслед за девушкой.

Стол в гостиной уже был накрыт. На широкой тарелке лежали бутерброды, а рядом стоял заварник и три чашки. В одном из свободных кресел сидела Яблокова. И заметив нас, она недовольно поморщилась и ехидно уточнила:

– Этот звонок, наверное, был очень важным? Или опять по работе?

– Нет, звонил отец. Он хотел заехать в гости.

Людмила Федоровна нервно забарабанила пальцами по столу:

– Даже так, – протянула она.

– А еще он рассказал мне, что весь Петроград только и говорит про роковую женщину в секретарях адвоката Чехова.

– И на кого же я произвела такое сильное впечатление? – уточнила Яблокова, разливая чай по чашкам.

– Например, на Полянского. Который от вашей дерзости…

– Строгости, – поправила меня соседка.

– Пусть там, – не стал спорить я. – Но имейте в виду, что, скорее всего, мужчина потерял покой, сон и аппетит.

– Очень смешно, – фыркнула Яблокова. – Господин Полянский привык считать, что секретари обязаны прислуживать, а не разговаривать. Надеюсь, мне удалось хоть немного сбить с него спесь и показать его место в пищевой цепочке.

– Определенно удалось, – заметил я. – Теперь же он очень ищет встречи с вами. Даже готов нанять частного сыщика.

Яблокова настороженно нахмурилась:

– Это еще зачем?

Я пожал плечами:

– Говорит, что секретарь вроде вас на вес золота. Видимо, ваша излишняя откровенность разбудила в нем охотника.

– Или просто пошатнула его реальность, – усмехнулась она. – Но ты прав. Что-то я перестаралась со своей прямотой.

– Я не стану спрашивать вас о причинах, которые вас побудили на эту шалость. Знаю, что вы привыкли поступать так, как вам вздумается…

– Ты не прав, Павел, – усмехнулась женщина и неожиданно разоткровенничалась. – Я все еще не до конца привыкла к жизни.

– Времени прошло совсем ничего, – поддержала ее Нечаева.

– Ох, милая, я понимаю, что все терпите мои странности. Искупитель свидетель, что я ценю все это и благодарна вам за поддержку. Однажды я сумею свободно выходить в люди и не пытаться носить маску. Но сейчас мне удобнее притворяться кем-то другим. Словно играть роль. В банк я приехала высокомерной и наглой особой. Сегодня предстала уверенной в себе и немного грубой дамой, которая привыкла повышать голос.

– А это вам несвойственно? – ухмыльнулся я.

– Я не такая, – чопорно заявила Яблокова, но почти сразу засмеялась.

Мы с Нечаевой поддержали смех, а потом наступила приятная тишина. Она казалась теплой от эмоций и присутствия дорогих моему сердцу людей. Я взял чашку, сделал глоток и откинулся на спинку кресла.

– Завтра свяжусь с Кочергиным, – произнес я, глядя на темнеющее окно. – Если он хочет, чтобы я взялся за его дело, пусть приходит лично. Не люблю вести разговоры через посредников.

– Думаешь, дело серьезное? – спросила Яблокова.

– Не уверен, – честно ответил я. – Хорошо бы разузнать про эту компанию, которая хочет влезть на территорию Кочергина. Как правило, бездушные корпорации не жалуют ни слабых, ни осторожных.

– Ни слишком честных, – добавила Нечаева. – И вы можете ввязаться в прескверную историю, где на кону будут стоять большие деньги.

– Когда у нас было иначе? – я усмехнулся. – Даже дело с похищенной собакой оказалось с двойным дном.

– Но собаку-то спасли, – напомнила Яблокова. – И даже вроде как помогли появиться новой ячейке общества.

– Да, я читала в колонке светской хроники, что Залежный объявил о помолвке, – подтвердила Нечаева. – В честь этого события он написал несколько полотен. И критики в восторге от новых работ. Говорят, что невеста стала музой молодого художника.

– Думаю, что она сделалась его покровителем, – резонно заметила Яблокова. – Бытует мнение, что творческий человек должен быть голодным и холодным. Но сдается мне, что никому еще не повредила теплая постель и полная миска еды.

– Согласна с вами, – кивнула Арина Родионовна. – Но нет ничего плохого, что будущая супруга поддерживает своего мужчину.

– Рядом с нашим некромантом образуется подозрительно много пар, – продолжила Людмила Федоровна и принялась загибать пальцы, – Алена и цирюльник, Дмитрий Васильевич и Алиса, Гордей Михайлович и Свиридова, Фомушка и Иришка. К слову, она в последнее время часто пропадает у матери. Претензий я не имею, все же она готовится к поступлению, к свадьбе и переезду в новый дом нашего котика. Наверно, у нее голова кругом от всего этого и ей вовсе не до работы. Однако, надо будет навестить ее маменьку, Зинаиду, и выяснить, все ли у нее в порядке. Быть может, женщине нужна наша помощь.

– Стоит обсудить визит с Фомой Ведовичем, – предупредил я. – Это дела семейные.

– А мы разве чужие ему? – удивилась Яблокова.

– Стоит уважать личные границы…

– Он опять это сказал, – внезапно из стены показался довольный Козырев. – Я говорил, что мне не показалось и не послышалось. И вот я дождался, когда он опять это скажет.

– Личные границы надо соблюдать, – продолжил я, стараясь не обращать внимания на кислое выражение лица Людмилы Федоровны.

– О каких границах ты говоришь, Павел? Вы все ночевали у моей постели, когда вынули меня из гроба…

– Ящика, – автоматически поправили мы ее вместе с Нечаевой.

– … да и я заходила к тебе в комнату в любое время, когда была мертвой, – продолжила она беспечно и тут же добавила, обращаясь к моей невесте, – исключительно для решения деловых вопросов. И я отворачивалась, когда Павел был недостаточно одет.

– Глаза закрывала, – фыркнул Козырев и тут же исчез в стене.

– Фома Ведович хочет сам решить вопрос с тещей. И я прошу уважать его желание, – весомо заявил я.

– Раз Фомушка сам так хочет, – вздохнула женщина.

– Вы забыли о мастере Зимине и его избраннице, – Арина Родионовна вернула беседу в прежнее русло. – Про Софью Яковлевну и Морозова говорить не приходится.

– Александру Васильевичу повезло, – серьезно заметила Яблокова.

– Всё это, конечно, вдохновляет, – хмыкнул я, – но каждый раз, когда я беру новое дело, мне почему-то кажется, что за ним стоит не просто конфликт, а все чей-то тщательно продуманный спектакль. Только зрителей забыли предупредить, что театр горит.

– А потом вы выходите на подмостки, чтобы тушить пожар, – пафосно заключила Нечаева.

Я взглянул на нее с улыбкой:

– Иногда мне кажется, что в следующий раз надо бы просто занять место в зале.

– Вы не умеете быть зрителем, – сказала Арина Родионовна. – Вы всегда вмешиваетесь. Потому что не можете иначе. И если Кочергин будет в своем праве, я уверена: вы будете готовы бросить вызов целой корпорации. С ее большим штатом юристов и огромным бюджетом.

Я промолчал. Да и Яблокова никак не стала это комментировать. Все понимали, что Арина Родионовна была права.

– Повезло тебе, Павел Филиппович, – произнесла Людмила Федоровна после недолгой паузы. – Любой другой такой «честный» адвокат уже лежал бы в канаве с перерезанным горлом. Чтобы не портил жизнь крупным компаниям.

– Ну не зря же семья много лет упорно распускала слухи, что некроманта невозможно убить, – ответил я.

– А еще у тебя отец был начальником охранного отделения, и бабушка бывшая судья. Сейчас еще Морозов с его пасынком стали тебе родней, – добавила Яблокова.

– Даже с такой защитой меня пытались взорвать, – возразил я и сделал глоток чая. – А еще на меня нападали в остроге во время бунта, несколько раз пытались устранить голодные призраки, которым было наплевать на мою семью.

– Твоя правда, – нехотя согласилась Яблокова. – Мертвым плевать на связи.

Разговор прервал появившийся в гостиной Ярослав.

– К вам гостья, Павел Филиппович, – произнес бывший культист. – Подходит к двери офиса.

Людмила Федоровна нахмурилась и недовольно покосилась на висевшие на стене часы. Стрелки на циферблате поползли к восьми. А затем уточнила у меня:

– Ты кого-то ждешь?

Я покачал головой:

– Вроде нет. Прием уже закончился…

– Тогда гони этого ходака в шею, – распорядилась Яблокова, обращаясь к культисту. – Дашь слабину, примешь одну такую жалобщицу после работы, и прием в твоем кабинете сделается круглосуточным. Напомню, что денег ты больше зарабатывать не станешь.

– А может быть, там что-то очень срочное, – возразила Нечаева. – Регина тоже пришла к вам за защитой под покровом ночи. И благодаря этому она осталась жива.

– Тоже мне пример, – фыркнула Яблокова, вероятно беспокоясь, что Арина Родионовна не знает обо всем, что происходило между мной и певицей.

Мне также стало не по себе от этого, и я поторопился выглянуть в окно.

От арки к дому и правда подходила женщина. И как только она вошла в свет висевшего у крыльца фонаря, я узнал ее.

– Думаю, это что-то очень важное, – сдавленно проговорил я.

Людмила Федоровна тоже с интересом взглянула на улицу и с напряженно заключила:

– Хотя, может быть, ты и прав.

Я вышел из гостиной, спустился на первый этаж, и открыл дверь как раз в тот момент, когда в створку постучали. На пороге стояла Ия Сато. В этот раз она была в длинном тёмно-зелёном пальто, ворот которого был отделан мехом, а на плечах – тонкий шёлковый шарф с узором журавлей. Волосы женщины были собраны наверху в небрежный узел, который удерживало несколько металлических шпилек с камнями.

– Добрый вечер, мастер Чехов, – начала сказала она. – Простите за внезапный визит…

Я улыбнулся:

– Ничего страшного. Все равно у меня было время вечернего чая. Проходите. Надеюсь, с вашим сыном и Аленой все хорошо?

– Да, они в порядке, – ответила женщина, переступая порог. – Я пришла по другой причине.

– Подать чай в ваш кабинет? – уточнила спустившаяся в приемную Нечаева.

Я взглянул на стоявшую передо мной женщину, которая колебалась с ответом.

– Если дело не носит личный характер, можем обсудить его здесь. У меня нет тайн от секретаря.

– Да, хорошо, – рассеянно произнесла гостья.

– Тогда прошу, присаживайтесь.

Я указал на стоявший в приемной диван. Арина Родионовна же направилась готовить чай.

Женщина сняла пальто, которое я у нее принял и повесил на крючок. Сато прошла к диванчику, села в него, сложила руки на коленях, сплетя тонкие пальцы, и посмотрела мне в глаза.

– Вы помогли моему сыну, – сказала она. – Вы сделали то, что, как я думала, в этой империи уже никто не делает: спасли человека не потому, что он платит, а потому, что он был прав. И поэтому пришла, чтобы предупредить вас.

– Предупредить? – не понял я. – О чем?

– О человеке. Шамане с духом змия, – ответила женщина. – Он не просто человек. Скорее всего, он уже совсем не человек.

За спиной послышался звон упавшей на пол ложечки.

– Вы знаете о его духе-покровителе? – уточнил я.

– Немного, – произнесла Сато. – Сын рассказал мне о том, что услышал в вашем доме. Он слишком молод и не знает всех тонкостей. Для него змий голода и страха мало чем отличается от покровителя чужого рода. Все дело в том, что он вырос вдали от наших родных земель. И как бы я ни учила его, всего не рассказать и не познать. К примеру, он не понял, что вы, Павел Филиппович, описали вовсе не змия покровителя.

– Ясно, – я устроился напротив гостьи и приготовился слушать.

– Какой бы сильной ни была наша вера в покровителей, они не могут выживать вдали от наших земель. Они остаются в границах мест, где обитали наши предки. И выйти за их пределы могут другие существа. Куда более сильные и опасные. Скажите, у того духа, которого видел ваш друг, был капюшон?

– Верно, – кивнул я. – Как у кобры.

– Этого я опасалась, – женщина потерла ладони, словно пыталась их согреть. – Это признак духа высшего порядка. Скажите, он оказался в теле обычного человека и вышел из него в виде духа?

– Все так.

Госпожа Сато помрачнела и поджала губы. Она выглядела встревоженной или даже напуганной. Потом она прикрыла глаза и спросила:

– Рядом не было его шамана?

– Именно так. Щукин был далеко и его не смогли выследить. Дух сразился с нашим шаманом в его звериной ипостаси и проиграл.

– Сильный шаман, – уважительно протянула гостья.

– Он уверяет, что победа была чистым везением.

На это женщина покачала головой и усмехнулась.

– Везение тут не при чем. Я родилась на землях, граничащих с азиатской империей. И все детство я провела в лесах нашей страны. Лишь затем моя семья бежала в Азию, где надеялась сохранить жизнь и найти счастье.

– Мне жаль, что вам пришлось пережить эти испытания, – сказал я.

– Странно слышать искренность в этих словах, – женщина пристально взглянула на меня. – Обычно люди говорят подобное просто потому что так принято.

Арина Родионовна поставила на столик чай, а затем встала рядом с креслом и положила на мое плечо свою ладонь. Госпожа Сато посмотрела на Нечаеву и кивнула, словно между женщинами произошел молчаливый диалог, которого я не понял.

– В легендах моей первой родины есть история про духа-хранителя. Змия, который спит, обвившись вокруг старого, покинутого всеми идола. Этот дух был слугой могущественного бога, которого предали забвению, тогда, когда в наши края пришел Искупитель. О нем забыли все, кроме верного Змия. Старые люди говорили, что его невозможно подчинить своей воле. Но это неправда.

Сато ненадолго замолчала, а потом сделала глоток отвара и продолжила:

– Духа с капюшоном нельзя подчинить как покровителя. Наоборот, он порабощает человека, становясь его ненадежным союзником. А затем, как и подобает змию, он меняет кожу.

– Убивая своего носителя?

– Только после того, как присмотрит более подходящее вместилище, – ответила Сато.

– А какому божеству служил этот дух? – осторожно уточнила Нечаева.

Гостья перевела взгляд с чашки на секретаря.

– В легендах моей родины его зовут Шепчущий между кольцами, хотя это лишь отражение, не суть.

– Отражение чего?

– Яда, который это существо может вкладывать в слова, – ответила гостья. – Обман, лесть, убеждения, которые будут разъедать душу человека. Он порождает сомнения, сажает зависть, которая прорастает в душе, поглощая ее.

Я осторожно отставил чашку.

– И этот Шепчущий покровительствует Щукину?

– Он получил знания, что его интересовали. И поплатился за это своей человечностью. Потому что с момента, как ты принимаешь духа, он не просто делится с тобой знанием. Он становится твоими мыслями. А затем и тобой.

– Вот почему Щукин не бежал из города, – протянул я.

Гостья покачала головой:

– Если я права, то никакого Щукина уже нет. Шепчущий сожрал его душу, оставив лишь пустую оболочку, которая нужна ему, чтобы существовать в этом мире. До тех пор, пока он не найдет нового носителя.

– Наверняка в ваших легендах есть способ, как можно расправиться с этим существом? – уточнил я, и Сато вздохнула:

– Увы, но во всех мифах про Шепчущего, змий выходил победителем из схваток. Он был скорее положительным персонажем сказок. Олицетворял силу и ум, благодаря которым побеждал демонов. Поэтому на этот вопрос я, увы, не смогу дать вам ответ. Тем более теперь.

– Почему теперь? – с опаской уточнил я.

– Потому что духи-покровители не могут существовать на чужой земле, – ответила гостья. – Дома их поддерживает память, обрывки старых мифов и легенд, которые передают из поколения в поколение. Поддерживают сказки, которые читают перед сном детям. На чужой земле дух слабеет и умирает. Шепчущий же долгое время живет в Империи. А это значит, что Щукин щедро кормил его душами людей. И Шепчущий переродился. Он не простой покровитель. Он стал тем, кого кормят кровью. А значит, не уступает в силе божеству.

Глава 18. Вечерние визиты

Ия Сато вновь склонила голову, и пряди выбились из прически. В рыжих волосах светилась седина. Стало заметно, что женщина старше, чем казалась на первый взгляд, вокруг ее глаз образовались морщинки. Гостья сделала глоток чая и поставила чашку на стол. Ее плечи опустились.

– Простите, если моя история прозвучала запутанно. Я не шаман. И не жрица. Лишь женщина, которая помнит добро и хочет предупредить вас об опасности.

Я кивнул.

– Вы поступили благородно. Полезно знать, с чем имеешь дело. Даже если это старые легенды, которые кому-то покажутся наивными. Но я знаю, что сказки не всегда выдумки.

Гостья лукаво взглянула на мою невесту и неожиданно улыбнулась. Получилось хищно и немного пугающе.

– Вам ли не верить, – произнесла Ия со значением. – И дело не только в том, что рядом с вами стоит легенда…

Нечаева напряглась, словно приготовилась к прыжку. Воздух стал тягучим и тяжелым. Сато медленно подняла ладони в жесте капитуляции и негромко пояснила:

– Я не угроза, госпожа Кошка. Никогда бы не посмела прийти в этот дом со злом.

– Уверены? – холодно поинтересовалась Арина Родионовна. – Я слышала, что лисы бывают непредсказуемы и опасны.

– Не для тех, кому благодарны, – возразила женщина. – Просто хочу пояснить, что знаю правду.

– Какую? – осторожно уточнил я.

– Вы касаетесь смерти, но выпроводили ее из своего дома. Тут обитают мертвые, я это чую. Но есть и что-то другое. То, чего ощутит простой смертный. Если моя невестка поймет это, простите ей это знание. Доверьте свою тайну.

Мы с Нечаевой переглянулись, поняв, что гостья говорит о Виноградовой. Она пришла не только для того, чтобы рассказать легенду, но и попросить о мире для своих близких.

– Моя семья не предаст вас, – продолжила женщина, поправляя прическу. – Даю вам слово.

– Значит, войны меж нами не будет, – вместо меня ответила Арина Родионовна.

– Будет мир, – добавил я весомо.

Сато кивнула, и на ее лицо вернулась безмятежность, стирая пару десятков прожитых лет.

– Благодарю. Вы пообещали мне больше, чем я просила.

Женщина накинула пальто, и я проводил её до двери. Там она задержалась, взглянула мне в глаза:

– Берегите себя, мастер Чехов, – тихо сказала она.

– Спасибо. Я постараюсь.

Лиса кивнула, и на её губах мелькнула слабая улыбка. Затем глаза остановились на ком-то за моим плечом и вспыхнули любопытством. Мне не нужно было оборачиваться, чтобы понять, кто стоит позади.

– Всего доброго, – вежливо попрощалась гостья и покинула приемную. Я смотрел, как её силуэт растворяется в арке в вечерних сумерках.

Елисеев прошелся по дорожке и прикрыл узорчатую дверь, отделяющую двор от улицы. У его ног крутился распушившийся кот, который провожал Сато недовольным взглядом.

– Вот так история, – послышался за моей спиной голос Яблоковой. – Я чувствовала, что этот Щукин не так прост.

Я не был удивлен, что Людмила Федоровна оказалась свидетелем нашей беседы. Она точно знала, на какой ступени лестницы надо стоять, чтобы разговор из приемной был слышим, словно беседуют рядом с ней. Потому лишь вздохнул и закрыл дверь.

– Теперь мы хотя бы в общих чертах знаем, с кем имеем дело.

Яблокова поджала губы и покачала головой.

– Знания из слухов и легенд, – поправила она меня. – Кто поймет, сколько правды в тех историях? А сколько выдумок и страхов деревенских жителей.

– Не скажите подобное при Фоме, пожалуйста, – усмехнулся я. – Он и сам в каком-то роде выдумка деревенских жителей. Я ведь и шаманов считал сказочными персонажами. А они вот – между нами живут и ходят.

– И не поспоришь, – примирительно вздохнула женщина. – Эта Сато и про меня поняла. Верно?

– Она лиса, – сообщил я, словно это все объясняло.

– Фома мне рассказывал о таких. Он с ними встречался, – кивнула Яблокова и невинно добавила, – Вокруг одного небезызвестного некроманта собирается любопытная компания. Никого простого.

Арина Родионовна тихо засмеялась.

– Ведь Павел Филиппович у нас счастливый. У него однажды в доме будет сорок кошек.

– И один пес, – фыркнула Яблокова и быстро сплюнула через плечо, чтобы затем постучать по деревянному дверному косяку.

Я решил не вмешиваться в женскую беседу и вынул из кармана телефон. Нашел в списке контактов Морозова и набрал номер.

– Слушаю, Павел Филиппович, – послышалось из динамика.

– Простите, что так поздно… – начал я.

– Ничего, – перебил меня бывший кустодий.

Я быстро пересказал Александру все, что узнал от Сато. Морозов слушал меня внимательно не перебивая.

– Занятная выходит история, – произнес он после того, как я закончил. – Откровенно говоря, о таких существах я не слышал. Вы уверены в том, что все так и есть?

– Я доверяю не только словам моего информатора. Но и чутью Фомы Ведовича. Он ощутил этого духа, как кое-кого большего, чем тотем.

– И не только он, – признал Александр Васильевич. – Вальдоров отчитался, что встретил нечто новое и очень опасное.

– К слову о Константине, – кисло отозвался я.

– А что с ним не так? – сухо уточнил родич.

– Он владеет своеобразным талантом… – начал я.

– Как и многие кустодии, – не стал возражать Морозов. – Вас это каким-то образом коснулось?

Вопрос был задан с деланным безразличием. Но я ощутил хищный интерес. И отчего-то понял, что жизнь Вальдорова прямо сейчас стала стоить меньше.

– Нет, – торопливо ответил я и мысленно выругался, поняв, что напрасно поспешил. – Он проявил интерес к Фоме Ведовичу. Полагаю, что вашего сотрудника беспокоит, что пост главы нового отделения занял вчерашний простолюдин.

– Вы заблуждаетесь, – улыбка кустодия ощущалась даже через телефонную трубку.

– Он испытывает неприязнь к людям без титула?

– Мастер Вальдоров не любит многих. И дворян и тех, кто не имеет фамилии. Он обладает тяжелым характером, который большинству не по вкусу. Но служит империи и служит безупречно. Однако, если он перейдет грань… – Морозов сделал многозначительную паузу, – я лишь прошу не оглядываться на любые его заслуги.

– Это разрешение? – удивился я.

– Словно оно было нужно, мальчик мой, – хмыкнул старик, напоминая, что мы с ним на самом деле родня. – Какие бы заслуги ни имел человек, он никогда не станет для меня выше моей крови. Если понадобится помощь…

– Нет. Я справлюсь со всем сам, – твердо ответил я.

– Хорошо, – уже мягче продолжил старик и добавил, – передавайте привет домашним. И вам не стоит беспокоиться об Арине Родионовне. За ее квартирой присматривают.

– Полагаете, этого достаточно? – немного нервно осведомился я.

– Да.

Одно это слово меня успокоило, потому что прозвучало оно весомо и уверенно.

– Нужно будет попытаться поискать легенды про этого Змия в архивах Синода. Спасибо, Павел Филиппович, – продолжил Морозов.

Затем он попрощался и завершил вызов. Я же убрал телефон в карман.

– Уже поздно, – произнес, обращаясь к стоявшей в приемной Нечаевой. – А день выдался тяжелым.

Девушка с неохотой кивнула, соглашаясь со мной:

– Пора домой, мастер Чехов.

Арина Родионовна взяла стоявшую на столе сумку и подошла ко мне. Я же проводил девушку до машины с номерами кустодиев.

– Напишите, как доберетесь домой, – попросил я, распахивая для Нечаевой заднюю дверь.

– Хорошо, Павел Филиппович, – ответила она и подарила мне улыбку. – Доброй ночи.

– Доброй, – я закрыл за ней дверь. Машина выехала полосу асфальта, я проводил ее взглядом.

Потом посмотрел на другую сторону дороги, заметив автомобиль с наклейкой на дверце. Это был символ фирмы «Волкова». Видимо, кадет решил тоже уважить некроманта охраной. Или все прозаичнее и мой давешний гость приказал присмотреть за Яблоковой. Чуть поодаль стоял парень из «Сынов». Он приложил пальцы к краю шляпы, давая понять, что не скрывается. Я ответил вежливым кивком и направился в арку.

– Тут и мышь не проскочит без того, чтобы ее заметили, – буркнул Евсеев, стоя в тени стены.

– Уж лучше пусть будет так, – вздохнул я. – Поверь, охраны много не бывает.

– Пока этих охранников убивать будут, я успею зарядить ружье настоящими патронами, – сурово ответил мужчина.

– Лучше спрячь в это время котов, – усмехнулся я. – Поверь, Людмила Федоровна тебе не простит, если ты не защитишь питомцев. Она к ним привязалась.

– Это я смогу, – с видимым облегчением улыбнулся дворник. – Ворота запирать, или вы еще кого-то ожидаете?

– Запирай, – велел я. – Когда постучат свои тогда и открой…

– Все свои дома сидят, телевизор смотрят. Только чужие шастают, – проворчал Козырев, высунувшись из стены.

Я не стал спорить и поднялся по ступеням крыльца. В гостиной было пусто. А из-за закрытой двери Яблоковой доносилось приглушенное бормотание телевизора.

Я прошел в спальню, устало сел в кресло, откинулся на спинку и взглянул на пляшущую на стене тень. Из приоткрытого окна слышались приглушенные голоса гуляющих по набережной людей, гудки катеров и далекий лай собаки.

– О чем задумались, мастер?

Голос Бориса заставил меня обернуться. Призрак и не собирался смущаться того, что вновь вошел в мою комнату без спроса.

– Стало интересно, Щукин сошел с ума от жажды мести, или сущность этого Змия поработила его волю и заставляет оставаться в городе, – ответил я. – Он в розыске во всей Империи. Но упорно продолжает напоминать о себе.

– Это безумие, – согласился со мной призрак, показавшись неожиданно серьезным. – И это делает его опасным.

Борис Николаевич по своему обыкновению пытался пригладить седые всклокоченные волосы. Но это ему не удавалось. Он стоял у книжной полки и с задумчивым видом рассматривал корешки книг.

– Здесь не хватает двух экземпляров до полного собрания, – пробормотал он, указывая на полку. – А вот эти стоят неправильно.

Мне показалось, что Борис уже говорил подобное. Что, в общем-то, не было удивительно для призраков. Они часто могли зациклиться на чем-то.

– Напиши мне список нужных книг. Я обязательно прикуплю по случаю. А те, что стоят неправильно – переставь по своему вкусу.

– Хорошо, – удовлетворенно протянул библиотекарь и легко вынул пару книг, чтобы поменять их местами. – Двух томов не хватает…

Повторил он, потеряв интерес к разговору и рассматривая одну из книг с особой любовью во взгляде.

– Мастер, – раздался голос из стены и показалась голова Василия. – Ваш батюшка приперся. Вы его ждали?

– Границы, – тяжело вздохнул я и закатил глаза.

– Чего с ними? – не понял Козырев и хитро прищурился, – Погнать, что ли, князя? А меня потом Людмила Федоровна за это не заругает?

– Ты опять приперся без приглашения, – флегматично пояснил мое недовольство Борис Николаевич и провалился сквозь пол до того, как его приятель успел ответить.

– Вы не обижайтесь, Павел Филиппович, но я однажды не сдержусь и поколочу этого выскочку. Вот дождется он у меня, – запальчиво произнес Козырев.

– Не стоит, – отозвался я, поднимаясь на ноги. – Большая сила – это большая ответственность. И тебе надо проявить мудрость…

– Мне и дочка это говорит, – с готовностью кивнул Василий. – Что надо жалеть слабых. Да и не хочу зашибить я этого задохлика. Ведь потом совестно будет.

– Именно, – я назидательно поднял указательный палец. – Прояви благородство.

С этими словами я вышел из комнаты и направился по лестнице на первый этаж.

Отец стоял снаружи и не собирался стучать в дверь.

– Знал, что твои призраки сообщат обо мне, – пояснил он свое бездействие.

– Ты решил не заходить в дом? – удивился я.

– Немного припозднился, – неловко пояснил князь и бросил взгляд на второй этаж, в окно хозяйки дома, в котором мерцал голубоватый свет от телевизионного экрана. – Не хотел беспокоить…

– Как скажешь, – я вздохнул, понимая, что вмешиваться в отношения этих двоих не имею права. – Но я рад, что ты нашел время, чтобы заглянуть. Присядем?

Я сделал приглашающий жест в сторону лавки между кустами роз. Князь кивнул и уселся, отодвинул одну из веток. И зашипел, поцарапавшись об острый шип.

– Никогда не дружил с растениями, – скривился он. – Всегда забывал дарить цветы, когда надо было.

– Теперь понятно, в кого у меня этот талант, – ухмыльнулся я. – Но эти розы любит Яблокова. Они растут здесь еще с того времени, как она была жива в первый раз.

– Ясно, – коротко ответил отец и понизил голос до хриплого шепота. – Как она?

– Справляется, – я пожал плечами. – Иногда забывается и говорит вслух, думая, что ее неслышно. Или смотрит в окно с тоской.

– Справляется, – повторил мужчина и уточнил, – ты знаешь, как это с ней случилось? Она говорила?

– Ничего конкретного, – нахмурился я. – Мне кажется, что она не хочет вспоминать об этом. Но ты наверно в курсе…

– С чего ты решил? – отец смутился.