Текст книги ""Фантастика 2025-168". Компиляция. Книги 1-34 (СИ)"

Автор книги: Илья Романов

Соавторы: Павел Барчук,Сергей Орлов,Марина Рябченкова,
сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 339 страниц)

На последнем слове девушка скривилась, и стало ясно, что выбор Петрова она не одобряла.

– Можно с ней поговорить?

Администратор покачала головой:

– Нет. Сегодня Оксанка не явилась.

– Уверены?

– Говорю ж, хохочет она так, что не спутаешь ни с кем. И повод для смеха всегда найдет. У нас ее мужики из провинции очень уважают.

На этих словах девушка посмотрела на Фому, и тот смутился.

– У Оксаны выходной?

– Нет. Должна была явиться.

От этих слов в душе зашевелились нехорошие подозрения. И я уточнил:

– Такое с ней уже бывало?

– Нет. Даже когда клиенты ее поколачивали, то являлась вовремя. Порой приходилось отправлять ее домой, чтобы не распугивала людей синяками на лице.

– И за что ее поколачивали? – зачем-то спросил я.

– Языкастая девка, – отмахнулась она и потом добавила, – а разок на нее жаловались, что по карманам шарилась. Но за руку не ловили, так что у меня к ней претензий не было.

– Можете дать ее адрес и номерок?

Девушка поспешно кивнула. Вынула из кармана телефон, вытащила карту из новой колоды, что лежала на кофейном столике и принялась писать.

– Вот, держите.

Она протянула мне прямоугольник, я взял его, взглянул на белую сторону. Поверх хмурого профиля мрачной пиковой дамы шли цифры номера, а чуть ниже был вписан адрес.

– Спасибо.

Я убрал карту в карман и поинтересовался:

– Заметил, у вас в приват комнатах стоят камеры. Нельзя ли посмотреть видео игры Гордея и Бориса?

Ольга поспешно замотала головой:

– Нет. Охранник отключил видеоглаз в комнате, где был один из "Сынов".

В принципе логично. Если камера снимет что-то лишнее, не предназначенное для чужих глаз, и потом это что-то всплывет – заведение легко может сгореть в одну из ночей. Возможно, даже с персоналом.

– А наша беседа не записалась? – вдруг резонно уточнил Фома.

– Я включила бы камеру, ежели к вам присоединились другие игроки. Или вы начали бы шуметь. Простите, господа, – она вновь покосилась на парня, – но мы не ведем записи постоянно.

– Ясно.

– Спасибо, – я встал с кресла, вынул из портмоне несколько купюр и протянул их девушке. – Вот. Здесь оплата комнаты за час и бонус за беседу.

Ольга приняла деньги. И как мне показалось, ее ладонь слегка подрагивала.

– Да не волнуйтесь вы так, – успокоил я девушку. – Вам ничего не угрожает. Если об этом разговоре никто не узнает. Чек мне не нужен, так что можете сдать комнату повторно.

От этих слов девушка немного повеселела. А потом внезапно повернулась к Фоме.

– А вы не хотели бы остаться тут?

Питерский поперхнулся и спросил:

– Зачем это? Денег у меня нет. Играть я не люблю…

– Я бы предложила вам другое, – она виновато улыбнулась ему и пояснила, – мы начали не особо дружественно. И вы произвели на меня впечатление…

– Вы меня не путайте, Ольга Батьковна, – сурово оборвал ее Фома. – Уж не знаю, что вы там собрались мне предложить, но учтите, что я человек порядочный.

Я скрыл улыбку, чтобы не обидеть помощника.

– Думаю, что тебе хотят предложить работу, – сказал я, пока Фома не успел ляпнуть что-то лишнее.

– Ну да, – с некоторой долей разочарования протянула Ольга. – Вы не согласились бы наняться смотрящим за столами? Вид у вас очень уж серьезный.

– Я помощник адвоката, – с достоинством сообщил ей парень. – Адвоката и некроманта, между прочим.

Девушка уже иначе посмотрела на меня.

– Я слышал про вас. Говорят, что вы не отказываете в помощи простолюдинам.

– Павел Филиппович Чехов у нас такой, – с гордостью подтвердил Фома и открыл дверь.

Я же направился было к выходу, но внизу послышалась какая-то возня и крики. И отчего-то эта суета мне не понравилась.

Городские легенды и немного смерти

– Фома, выгляни в коридор, только аккуратно, – попросил я.

– Никого, – ответил парень

Сам же я подошел к окну, раздвинул жалюзи и выглянул во двор.

– Жандармы прибыли. Спецотряд и машина третьего отдела.

Я поморщился: скорее всего, Иванов узнал про притон. Вряд ли от моего подзащитного. Скорее всего, кто-то из осведомителей дал наводку. Сейчас положат мордами в пол всех гостей на первом этаже. А дальше пойдут проверять комнаты. Затем всех отправят в отдел, где установят личность и допросят.

Это скверно. Очень скверно. Если меня поймают в этой комнате – в городской палате адвокатов могут возникнуть вопросы о неподобающем поведении правозащитника. Тем более, что мой новый знакомый, Дима Иванов наверняка отметит меня в протоколе. А получать выговор и прочие проблемы в первую неделю работы я не желал. Конечно можно было бы сообщить о полученных сведениях от Ольги, но тогда я нарушу нашу с ней договоренность.

– Здесь есть черный ход? – быстро спросил я, обернувшись к Ольге.

Бледная как полотно девушка не ответила. Услышав про жандармов, она застыла как изваяние. Стояла и смотрела в одну только ей видимую точку. Пришлось подскочить к ней, схватить за плечи и несколько раз с силой встряхнуть. Это помогло. Девушка захлопала ресницами и уставилась на меня.

– Есть черный ход с этого этажа? – повторил я.

Девушка сглотнула вставший в горле ком и быстро закивала:

– Д-д-да.

– Тогда веди, если не хочешь ночевать в участке вместе с бездомными и уличными девочками, – распорядился я.

На негнущихся, словно одеревеневших ногах, Ольга подошла к двери, трясущейся рукой открыла ее и собралась было выйти, но я оттеснил ее от выхода, осторожно выглянул в коридор. Чисто.

– Давай, – махнул я девушке и так вышла из комнаты. Мы с Фомой последовали за ней.

На первом этаже слышались крики, угрозы и требования лежать смирно, звуки ударов и ломающейся мебели. В воздухе витала разноцветная Сила. Значит, кто-то внизу решил сбежать или пытался оказать сопротивление.

Двери комнат второго этажа уже открывались, в коридор выглядывали удивлённые люди.

– Что происходит? – спросил один из них у нашей проводницы.

– Облава, – спокойно ответил Фома за администратора.

И это слово вызвало эффект взорвавшейся бомбы. Двери начали открываться, в коридор выскакивали люди. Кто-то бросился к лестнице, из комнат послышались звуки открываемых окон и звон бьющегося стекла. И тут же на лестнице послышался топот ног группы спецотряда. И крик:

– Всем стоять! Работает городская жандармерия.

Стоять никто и не думал. И фраза только добавила хаоса и паники. А через секунду отряд вошёл в коридор и началось вязалово.

Воздух затрещал от выброса силы. По коридору метнулись разноцветные миньоны – помощники с дубинками наперевес. Все они были разные. От ледяных существ, похожих на троллей, до людей в рыцарских доспехах. Где-то в толпе призванных существ даже мелькнула остроконечная каска лондонского "легавого".

Каждая из этих тварей действовала по-своему. Так, как обучил ее хозяин. Один из троллей, например, просто приморозил гуляку к полу. А другой лупил дубиной всех подряд, оглушая и сбивая на вытертый ковер коридора. Толпа редела, а мы все проталкивались вдоль дверей прочь от лестницы. Твари были уже близко, когда в коридоре повеяло холодом. А затем, узкое пространство от стены до стены перегородил полупрозрачный барьер, отрезая оставшихся в коридоре от преследователей. Кто-то из завсегдатаев все же решил немного задержать жандармов. Причём пелена была поставлена очень грамотно. Так, чтобы не зацепить живых, но при этом два миньона не успели затормозить, влетели в стену, и с громкими хлопками превратились в пыль. Преграда вздрогнула, загудела, но выдержала.

Я осмотрелся по сторонам в поисках спасителя, но в суматохе так и не заметил, кто же дал нам нужное для побега время.

Ольга остановилась у одной из дверей с надписью "только для персонала". Трясущимися руками отперла замок и юркнула внутрь помещения. Мы последовали за ней, оказавшись в захламленном помещении, которое скорее всего использовалось как склад. Фома торопливо закрыл дверь, задвинул защёлку.

Вдоль стен тянулись металлические стеллажи, на которых стояли ящики без маркировок. Некоторые из ящиков были открыты, и я мельком заметил пыльные бутылки с криво наклеенными акцизными этикетками. Усмехнулся, поняв, почему алкоголь входит в счёт. Цена такой контрабандной паленки копейка в базарный день. Хотя думаю, в этих ящиках не только нелегальный алкоголь, но и много чего ещё.

Девушка тем временем пересекла помещение, открыла дверь у противоположной стены и выскользнула на пожарную лестницу. Мы торопливо последовали за ней. Подошвы обуви с грохотом затопали по металлическим ступеням.

Один за другим, мы спустились в небольшой проулок, осмотрелись. Здесь было тихо. Скорее всего, Иванов вызвал только одну штурмовую группу специального отряда для прикрытия. На оцепление домов никто бы не согласился. Слишком уж дорогое это мероприятие для обычной облавы на притон.

– Спасибо что вывела, – поблагодарил я девушку и сунул в ее руку еще пару купюр. – А теперь можешь отзвониться начальству и устроить выходной. Вряд ли ваше заведение возобновит работу в ближайшее пару дней.

Девушка немного помедлила и кивнула. Очевидно, что в ее практике такое происходило впервые.

– Тикать пора, вашество, – пробасил Фома. – Скоро дверь в ту каморку выломают и на пожарную лестницу выйдут.

– Ну, отсюда убежать будет проще, – с улыбкой ответил я и покосился на арку, которая выводила на улицу. – Но ты прав, нам пора. Спасибо за помощь Оленька.

Девушка только кивнула, и мы с Фомой покинули дворик.

* * *

Мы заняли лавочку у дома, что стоял наискосок от игорного заведения и наблюдали как из него под конвоем выводили посетителей. Пришлось выждать с полчаса, пока фургон и прибывший автозак, в который набили бедолаг, не выехали со двора. За время ожидания Фома принес зажаристых сосисок в тесте, которые продавались в небольшом ларьке за углом. И сам же их и умял. У меня же из-за дурного предчувствия аппетита не было. Я несколько раз позвонил по указанному Ольгой номеру. Но трубку никто брать не спешил. Это наводило на нехорошие мысли. Если настоящий убийца уже вышел на девушку…

– Наконец-то жандармы занялись этим скорбным местом, – заворчала старушка, вышедшая на шум из парадной, напротив которой мы расположились. – Устроили проститутошную в приличном месте.

Я покосился на жительницу дома, отметив, что ее ладони сплошь покрывали татуировки, говорящие о буйной юности своей обладательницы. И хоть рисунки растеклись синей тушью, я сумел различить пару перстней на пальцах.

– Да, бабуль, – закивал Фома. – Устроили и не стесняются.

Бабка подозрительно зыркнула на здоровяка и тот икнул, подавившись сосиской.

– А ты чего смотришь-то? Заняться больше нечем? Ась? – последнее она выкрикнула с истеричными нотками в голосе.

– Спокойно, бабуся, – Фома попытался урезонить аборигенку. – Мы тут решили дать ногам покою.

– Врет и не краснеет, – фыркнула бабка и вынула из кармана чисто выстиранной вязанной кофты натертую до блеска деревянную трубку, в которую неспешно принялась забивать табак из кожаного кисета. – Я мажоров за версту чую. И по обуви могу сказать, что твой дружок-то и кварталу не пройдет пешком. Небось привык, чтобы его, такого важного возили. Или ты его на закорках таскаешь, увалень?

– Кто увалень? – смутился парень, а потом прищурился и фыркнул. – Да ты – ведьма.

– Не точи лясы, раз не смекаешь что к чему, – с довольной усмешкой возразила бабка и протянула парню пригоршню белых круглых семечек из кармана.

Тот принял угощение и коротко поклонился.

– А не отравишь? – при этом заявил он воинственно.

– Да чем тебя взять, такого каланчу? Вымахал так, что небось и мамка не дотянется, чтобы подзатыльник отвесить.

Фома печально вздохнул и бабка сменилась с лица.

– Померла, что ли, мамка-то?

– Почитай годков пятнадцать назад, – пробасил парень и бабулька пожевала губу, прежде чем сказать.

– Тяжело тебе, одному куковать-то, паря? Девку хоть бы ладную себе нашел?

Я слушал этот странный разговор и диву давался. Фома прикрыл собой старушенцию от проходящих мимо работяг, чтобы с их сигарет не слетел горящий пепел. Она меж тем раскурила трубку и присела рядом со мной.

– А ты чегось, барин? Не хочешь разговоры разговаривать? Али не умеешь?

– Не обучен он по-нашему, – мягко пояснил помощник и отогнал от старухи невесть откуда взявшегося мотылька.

– Так научи, – беззаботно предложила незнакомка. – А то ведь так дураком и помрет.

– Он неркомант. Как помрет – так и воскреснет.

– Иди ты! – старушка враз всполошилась и зашамкала беззубым ртом. – Давненько я таких не встречала. Уважали раньше вашего брата. Ух, до чего хороший паренек с виду. Ладный.

– И вам мое с кисточкой, – ляпнул я простецкое выражение, поддавшись порыву.

– Ох, того и гляди тоже семок возьмет, ежели дам, – развеселилась старуха, но угощать меня тыквенными семенами не стала.

– Он хороший, – заступился за меня Фома.

Бабка смерила меня неожиданно ясными глазами и склонила голову к плечу.

– Вижу. И смерть с тобой сегодня рядом.

– Некромант же.

– Не об этом я, паря. Не об этом, – сказала она и хихикнула и указала узловатым пальцем в сторону игорного дома. – Смотрите какого дурачка-то поймали.

Мы повернули головы в указанном направлении. Но ничего особенного не увидели. Когда я обратил свой взор на сидящую рядом бабку, то ее на месте не оказалось. На лавке лежало лишь небольшое пестрое перо, которое подхватил сквозняк и утащил по вымощенной камнем мостовой.

– Куда она делась? – удивился я.

– Вашество, вы ж не думали, что шаманка с нами навсегда останется.

– Кто? – не понял я.

– Я ее сразу признал по рисункам и по говору.

– Разве это не острожные татуировки? – озадачился я. – Какие шаманы? Этож легенды деревенские, что на окраинах города наивным девкам…

– Эх, барин, не видели вы шаманов раньше, стало быть. Они любят побалакать и зубы посушить. Если их повеселить и не обидеть, то может и совет дать добрый. Или предупредить о неудаче какой.

– И что эта бабулька дала нам?

– Мне семечек, – невозмутимо ответил Фома. – А вам про смерть вещала.

– Я некромант.

– Она ведь пояснила, что не о том сказала.

Я пожал плечами, недоумевая, куда могла деться странная старуха. Но разумных объяснений в голову не приходило.

Наконец, отряд жандармов покинул двор игорного дома, и мы вернулись к притону. И едва сели в машину, как Фома обернулся ко мне и живо поинтересовался:

– Куда теперича, барин? Домой?

Но я снова покачал головой:

– Нам нужно найти ту девицу, которая может подтвердить алиби Гордея. Знаешь где этот адрес?

Я достал из кармана карту и протянул ее слуге. Тот взял прямоугольник, забормотал, читая про себя адрес:

– А, так это недалече от дома, где я жил, – произнес он, возвращая мне карту. – Знаю, конечно.

– Тогда поехали, – устало произнес я и откинулся на спинку сиденья.

Фома кивнул и завел двигатель, и машина тронулась с места, выезжая из двора.

– А с вами весело, барин, – произнес он, – В доках нужно было ящики целыми днями с места на место таскать. А здесь и люди новые, и событий вона сколько.

Я только кивнул и пообещал:

– Мне кажется, дальше будет ещё веселее.

Фома не ответил, но в зеркало заднего вида я заметил, что глаза слуги блеснули интересом. Кажется парень и впрямь воодушевился происходящим.

До нужного адреса мы доехали без приключений. Я даже успел задремать, измотанный событиями сегодняшнего дня. Разбудил меня Фома:

– Прибыли, вашество. Вот нужные место.

Я открыл глаза. Машина стояла перед домом с одной парадной. На двери красовалась табличка:

"Доходный дом братьев Федотовых.

Аренда квартир по телефону…."

– Выгодное это дело, – пробормотал я и вышел из машины.

– Дорого только вашество такой-то дом построить, – ответил Фома.

Я не ответил. Промышленники да и старая аристократия умела вкладывать капиталы, пуская деньги в оборот. Поднялся по ступенькам крыльца, подошёл к двери, набрал на домофоне номер нужной квартиры. Но открывать никто не собирался. Я нахмурился: это нравилось мне все меньше. Снова набрал номер квартиры и в этот момент домофон запищал, и на крыльцо вышел мужчина средних лет, который вел на поводке собачку. Он спустился по ступеням, не обратив на нас внимания. Словно мы были призраками.

Я придержал дверь и юркнул в холл. Фома последовал за мной.

Длинная комната ярко освещался лампами дневного света. Из почтовых ящиков торчали рекламные листовки. Мы прошли к лифту, я нажал на кнопку вызова, та пискнула, и створки одной из кабин открылись. Я вошёл внутрь, соображая, на каком этаже должна быть нужная нам квартира.

– Девятый, вашество, – пробасил Фома.

Я обернулся к слуге, и он пояснил:

– Дома типовые. По двадцать студий на этаже. Десять в одном крыле десять в другом. Выходит девятый.

Я кивнул и нажал кнопку нужного этажа. Створки с лязгом захлопнулись, и кабина поехала вверх. Стены были исписаны маркером, рассказывая истории о живущих тут людях. Оксанку здесь похоже знали. Кто-то долго выводил буквы ее имени красным цветом. А потом определил ей цену в десять копеек, написав сумму криво и со злостью. Похоже кто-то не согласился с данной суммой и несколько раз перечеркнул нолик.

Лифт высадил нас на нужном этаже. И мы с Фомой поспешно выскочили в холл. Слуга свернул направо и шепча себе под нос что-то о местных знатоках женских прелестей принялся искать нужную квартиру.

– Вот эта, вашество, – произнес он, остановившись напротив одного жилища. Потянулся было к ручке двери, но я уже ощутил присутствие серого марева. Словно по квартире растекся холодный туман, пришедший с Той стороны.

– Подожди, не трогай!

Подошёл к створке, спрятал ладонь в рукаве пиджака, и осторожно коснулся ручки. Опустил ее и потянул на себя створку. И дверь послушно открылась.

Фома удивлённо поднял бровь и покосился на меня. Я же активировал тотемы и жестом призвал пирата-призрака со щитом. Если кто-то остался в квартире – защитник примет на себя удар. И шагнул внутрь.

Студия, где жила Оксана, брала небольшой. Крохотный холл, справа от входа виднелась приоткрытая дверь в ванную. И выход в жилой блок.

Я щёлкнул пальцами, и в ладони появился фонарь Харона. Зелёное пламя, горевшее за стеклом тускло освещало холл. Этот фонарь был одним из плетений, которое могло просканировать комнату, указав наличие живых и мертвых. Я поднял ладонь, пламя ярко вспыхнуло, и жилой блок затянуло холодным туманом, в котором мелькнула тень.

В квартире было пусто. Во всяком случае пламя фонаря не высветило красных силуэтов. А смерть тут была. Нос защекотал едва заметный запах тлена.

Я смело шагнул в комнату. Добавил к фонарю плетение радара, и призрак тут же жадно присосался к энергии. А затем, в тумане проступил силуэт. По телу пробежала холодная дрожь. И я скомандовал:

– Явись.

Порыв ветра раскрошил стекло фонаря и задул пламя. Комната снова стала обычной. А призрак пропал. Зато я увидел разобранный двуспальные диван, на котором лежала девушка. Красивая. И одежды на ней было минимум. Короткая юбка, больше похожая на широкий пояс, и синяя курточка с нашивками лицеистки. Рука девушки безвольно свесилась с края дивана, а рядом, на полу нашелся пустой пластиковый контейнер от сильного снотворного. Рядом раскинулось розовое покрывало.

На небольшом столике у дивана стояла почти пустая бутылка водки. А вот призрака видно не было. Скорее всего, он испугался моего шоу с фонарем и спрятался. Напуган и не до конца понимает, что произошло. Вернее, дух не хочет принять тот факт, что его тело погибло. Что же, сейчас он напитывается силой и материализуется. Хочет дух этого или нет. Я мог позволить себе подождать немного.

Темные ритуалы, или зомби по-Чеховски

Комната была небольшой, с претензией на уют. В углу расположился будуарный столик, с квадратным зеркалом обрамленным рядом круглых лампочек. На нем высился ворох косметики – множество баночек с кремами, ярких флаконов с духами, палетки теней, больше походивших на краски для детей, ванночка с тональным кремом, которым владелица часто пользовалась, судя по размеру упаковки, и открытой коробочки с пудрой. В ней сиротливо лежала пуховка из розового меха. На зеркале были приклеены несколько фотографий известных актрис и мультяшных девиц с огромными глазами. На изящной подставке в виде балерины висели украшения. Все оказались дешевыми имитациями дорогих брендов и они скорее подошли бы подросткам. Но я вспомнил о костюме Оксаны и не удивился выбору. В небольшой шкатулке в ворохе мятных леденцов виднелась подвеска мученицы Авроры из посеребренной меди. Такую обычно вручали всем девушкам вышедшим из приюта. Кажется, эта грошовая вещица много значили для Оксаны. Она аккуратно намотала длинную цепочку на сложенные стопкой фантики и закрепила кулон между цветными бумажками. На мгновенье мне стало жаль веселушку Оксану. Судьба определила ей такую короткую и глупую жизнь. Ничего в ней не было кроме грязного конфетти и вороха пластмассовых бус. Но тут же обругал себя за слабость. Не хватало еще перекормить эмоциями призрака, которому и так хватит моей силы.

– Срамота, – резюмировал Фома, отводя взгляд от вызывающей картины, которая закрывала половину стены.

На ней двое обнаженных людей сплелись в тесных объятиях. Наверно живущей тут раньше девушке вид казался соблазнительным. Но я согласился с Фомой в том, что рисунок был пошлым и аляповатым.

За аркой располагалась крохотная кухонька. Столешница со встроенной варочной панелью и четыре шкафчика для хранения продуктов и немногочисленной посуды. Там было чисто, сковородка и кастрюлька начищены до блеска. Аккуратная чашка приютилась на подоконнике. С краю свисала ниточка чайного пакетика с биркой. Выцветшие жалюзи скрывали нас от любого любопытного взгляда с улицы.

Я вернулся в комнату и оценил открытый шкаф для одежды. Он был старым, явно изготовленным во времена первой смуты. Тогда еще в моде была резьба в виде лесных зверушек и тяжелые дверцы, которые скрипели при каждом открытии. И я удивлённо поднял бровь: Оксана очень любила свою профессию. За распахнутой створкой висел ряд разных костюмов от лекарских и жреческих до совсем уж удивительных, напоминающих водолазный резиновый.

– Рыбалку похоже любила, – с сомнением протянул помощник, но тронуть странную ткань не решился.

Кожу ожег холодок. И я резко выдохнул. Передо мной появился призрак.

– Я пришел с миром, – поспешно произнес я. – И не причиню тебе зла. Слово аристократа.

Оксана зависла над полом, едва касаясь его босыми ступнями. Девушка с удивлением и страхом смотрела на меня. А затем бросила взгляд на лежавшее на кровати тело. В этот момент ее лицо изменилось. Сначала на нем проявился ужас, потом досада и уж затем возникло что-то похожее на обиду.

"Кто ты? – прошелестел в голове тихий голос. – И зачем пришел"?

– Поговорить, – честно ответил я. – Сожалею, что опоздал и не успел встретиться с тобой живой.

Фома прилип к стене и круглыми от шока глазами осматривал комнату, в которой видел лишь мертвую девицу на диване и меня.

Оксана молчала. Ее губы поджались, а ресницы дрожали. Она была красивая, даже несмотря на темные от недосыпа круги под глазами, еще не рассосавшийся синяк под скулой и несколько старых отметин пальцев на шее – следов страсти, за которую ей не особо щедро, но платили.

– Тебе помогли умереть? – прямо уточнил я.

Девушка медленно кивнула, потом растерянно пожала плечами:

"Клиент. Позвонил мне , предложил встречу за двойную цену. Я согласилась. Мне очень нужны деньги, мастер".

Я поморщился: девочки были склонны к театральному давлению на пожалейку. Больная мама, ранний ребенок, крупные долги от игрока папаши. Так можно выудить из простодушного клиента чуть больше, чем обычная почасовая такса. И сейчас девушка действовала по старой схеме скорее на автомате. Слишком привыкла притворяться жертвой, которой в итоге и стала.

– Что было дальше?

«Он приехал с бутылкой шампанского. Я не видела его раньше. Обычный. Невзрачный. Мне поначалу показалось, что вино дорогое. Но этикетка была приклеена криво. И на вкус оно горчило. Но все же это было шампанское. У меня не нашлось бокалов и пришлось взять картонные для пикника, – девица не могла отвернуться от своего тела и завороженно продолжала смотреть на себя мертвую. – Мы выпили. А потом я отключилась.»

Я осмотрел комнату, отметив, что парень хорош. Он забрал бутылку и стаканы. Затем дождался пока девушка не отключиться, а потом влил ей в горло принесенную водку. От тела разило дешевым пойлом. Бутылку с ней он оставил на столе, и подкинул флакончик со снотворным. А затем наверняка стёр все отпечатки пальцев. Чтобы со стороны выглядело, будто девушка решила запить снотворное водкой, но переборщила с дозировкой. Несчастный случай. Ну или самоубийство. Кому интересна история сиротки, которая выбрала кривую дорожку.

Чисто сработано. Кто-то очень заморочился, чтобы убить простую уличную девицу. И дорого отдал, чтобы последний свидетель, который мог бы подтвердить невиновность Гордея, замолчал.

– Мне нужно, чтобы ты мне помогла, – попросил я.

Девушка хищно усмехнулась:

"Хочешь взять в долг, некромант"?

Я немного помедлил и уточнил:

– Смотря что ты жаждешь взамен.

"Месть, – призрак пожал плечами. – У меня впереди было так много лет. Найди того, кто меня прикончил, и разберись с ним".

Я помолчал, обдумывая ситуацию. И кивнул: выхода не было. Как и других вариантов развалить дело.

– Согласен.

«Убей!»

– Нет, – отрезал я.

Призрак скривилась, став уродливой и ее улыбка превратилась в оскал. Но меня было не напугать подобной демонстрацией недовольства. Когда-то в детстве я отобрал у кошки придушенную мышь. После этого обзавелся шрамом на руке от когтей, но перестал бояться недовольных женщин. Куда им до той кошки!

– Я найду его и отправлю на каторгу, – ответил спокойно. – Смерть слишком быстро. А двадцать лет каторги в Сибири – наказание куда страшнее.

Оксана подумала. Вновь с тоской посмотрела на тело, лежащее на диване. И нехотя кивнула:

"Ты прав, некромант. Пусть будет по-твоему. Дай мне клятву".

– Слово аристократа, – произнес я, скрепляя договор.

Оксана удовлетворенно усмехнулась. И в стеклянных мертвых глазах призрака промелькнула неприкрытая злоба:

"Что ты хотел узнать, некромант"?

– Гордей, – начал я и поправился, – Плут. Ты вчера была с ним?

"Была", – подтвердила девочка.

– Во сколько вы расстались?

"Утром, – ответила та и ее лицо приняло мечтательное выражение – Вечером он забрал меня из игорного дома и мы уехали к нему, в меблированную комнатку над бакалейной лавкой…"

– И он был с тобой все время? – вернул я беседу в нудное мне русло.

Призраки были склонны к размышлениям и часто могли раз за разом повторять что-то важное для них при жизни.

"Да, – был мне ответ. – Потом его позвали куда-то друзья и он уехал. А я отправилась домой и по дороге мне позвонил этот. Мне хорошо заплатил Плут. Но мне так нужны были деньги…»

Девушка опять затянула привычную песню, сбиваясь с важной для меня темы.

– Понятно. Сможешь дать показания?

Призрак даже оторопел от такого заявления:

"И как ты себе это представляешь, чернокнижник"?

– Да обычно, – пожал плечами я. – Подниму тело и накачаю силой. Отвезу домой. А завтра поедем в участок, где ты и дашь показания.

Этого призрака я забрать не мог. И не только потому что обычно дух был привязан к месту смерти, и не мог отходить от него недалеко. Все дело в том, что девица прикипела к этой бедной квартирке. Я ощущал это кожей. И эта комната на какое-то время станет клеткой Оксаны в мире живых. А вот тело можно было поднять. И оно отправится с ним завтра на допрос. Да, вряд ли кто-то мне скажет спасибо за то, что я украду труп с места преступления. Хотя с другой стороны, жандармы не стали бы расследовать убийство. Просто списали бы на самоубийство. Так что закон я не нарушу. Почти.

Я глубоко вздохнул и принялся воспроизводить в памяти руны воскрешения. Потому что ритуал был достаточно сложным. При помощи специального рунного заклятья, некромант создавал в бездушном теле батарейку, которая питала мертвеца какое-то время, и заполнял эту батарейку силой, словно механическую куклу. Плюсом такого подъёма было то, поднятый не зависел от тотемов и вливаемой силы как Митя, которого я ненадолго вернул в этот мир в порту. Эффект «батарейки» был временный, потому что она быстро садилась, и максимум через пару часов, ритуал нужно было повторять. Но как временная мера это вполне подходит. Особенно для тренировки перед завтрашним посещением участка. Потому что во всех отделениях жандармов гражданским было запрещено пользоваться силой. А в последний раз ритуал «батарейки» я использовал их ещё подростком. Когда тренировался на мертвых мышах.

Я склонился над лежавшей на диване девушкой, задрал рукав курточки и принялся торопливо чертить знаки на предплечье. И на коже начали проступать черные напитанные силой письмена. Когда я подниму Оксану, руны ярко загорятся. И будут служить для меня своеобразным индикатором заряда. Чем меньше силы останется в «батарейке», тем более тускло будут светиться руны.

Позади послышались шаги. Фома замер за моей спиной, молча и с интересом наблюдая за работой.

Наконец, я закончил рисунок рун. Встал, критически осмотрел проделанную работу, проверяя, все ли верно начертал. Нанесение рун дело тонкое. Одна ошибка способна привести к непоправимому результату. И поднятый мертвец может выгореть. Или взорваться, как было с той крупной крысой, которую я воскресил, когда гостил в поместье у бабушки. Зверушка ожила, и даже жадно всасывала силу, что сильно удивило меня. Активно носилась по гостиной, и я уже предвкушал награду от Императорской Академии Наук за открытие новой формулы возвращения к жизни, как крысу разорвало на куски, заляпав красным полы, окна, стены и дорогую мебель. Тогда я хотел было даже бежать из дома бабушки, опасаясь мести за испорченный старинный мебельный гарнитур. Но Софья Яковлевна не стала меня ругать. Только рассмеялась, услышав мою сбивчивую историю. И пояснила, что такое бывает, если перепутать местами две линии в одной руне. И вместо сгорания энергии, "батарейка" начинает силу запасать, заставляя поднятого проявлять все большую активность. А затем, когда она переполняется, происходит взрыв.

Эта история научила меня внимательнее относиться к гравировке. И перепроверять все. В этот раз я вроде не ошибся. Ну, сейчас проверим.

Я сжал и разжал кулак, и рядом со мной появился призрак. Миньон замерцал, вбирая темную силу, а затем шагнул к лежавшему на диване телу. И слился с ним. А мертвячка резко села, и уставилась на меня пустыми, холодными глазами. И хрипло произнесла:

– Приказывай, повелитель.

– Ох ты ж ежкин кот, – Фома попятился, осеняя себя защитным знаком.

– Все хорошо, – успокоил я его. – Она не опасна.

– Ага, – парень что-то шепнул под нос и плюнул через плечо.