Текст книги ""Фантастика 2025-168". Компиляция. Книги 1-34 (СИ)"

Автор книги: Илья Романов

Соавторы: Павел Барчук,Сергей Орлов,Марина Рябченкова,
сообщить о нарушении

Текущая страница: 281 (всего у книги 339 страниц)

– Отлично! – доволен он. Мои брови еще долго остаются высоко изогнутыми от изумления вверх.

– Вступать с вами в пари – очень недальновидное решение, мистер Гроуз, – кисло протянула я.

Тот же мальчишка лет десяти быстро подбирает кольцо и следует дальше по ряду, подбирая прочие.

Я принимаю очередь.

Приготовилась. Бросила кольцо. На этот раз для броска я приложила меньше усилий. Когда кольцо попало точно в цель, из груди вырвался выдох облегчения.

– Хм, может, вам и не придется выкупать мне всю палатку со сладостями, – усмехнулся Гроуз, а я потрясенно уставилась на него.

– Это шутка?

– Нет, – невозмутимо говорит он. – Это пари. Если победа за мной, я получаю любой приз на ярмарке. Забыли?

– Мистер Гроуз, я думала, речь идет о чем-то символическом… – забеспокоилась я. – У меня нет таких денег, чтобы выкупить для вас целую палатку!

– В таком случае вы останетесь моей должницей, – уверенно и просто заявил он. Теперь его взгляд напоминает хитрый. Глядя в эти темные карие глаза, я вдруг отчетливо понимаю – он это делает в отместку за навязанные мной условия. Неравноценные условия.

– Один – один, – поджав губы, говорю я, и к линии броска подступил Гроуз. Его выход изменил счет на два – один.

У меня не так много шансов на победу, если Гроуз будет играть вот так блестяще. Надо что-то придумать. Впрочем, есть одна идея, но часть меня, что отвечает за честность, несколько этому противится.

Осталась последняя попытка, и лучше бы мне попасть, в противном случае Джону вряд ли понравится моя очередная гениальная идея…

Приготовилась и на выдохе бросаю кольцо. Точно в цель!

– Счет сравнялся, – Майкл Гроуз удосужился короткими овациями.

– За вами еще одна попытка, а у меня – ни одной, – нервничая, уступаю я позицию.

На лице мужчины довольная ухмылка. Он даже не рассматривает возможность проиграть.

Майкл подступил к линии и сразу бросил кольцо – оно точно попало в цель.

– Победа за мной! – радуется он.

– Это не так… – на выдохе сказала я и приготовилась.

– Что? – усмехнулся Гроуз. Мужчина подошел к стальной палке: по центру кольцо. – По-моему, все очевидно. Я победил!

– Вы бросили с более близкого расстояния, чем нужно было.

– Не может быть! – возвращается к линии броска.

– Смотрите, – указываю я на линию на снегу, сделанную мной минутой ранее, пока Гроуз не видел. – Вы бросали отсюда, – отступаю на полшага назад. – А вот линия, от которой следовало это сделать.

Правильную линию, моими усилиями, едва ли теперь можно разглядеть.

Мужчина озирается на флажки. Они расположены достаточно далеко, чтобы не бросаться в глаза.

– Что за черт! – выругался мужчина. – Вы очертили вторую линию! – поднимает на меня потрясенный взгляд. – Это жульничество!

– Жульничество – это если бы у меня был туз в рукаве во время игры в покер, а здесь творческий подход и ваша невнимательность.

Майкл Гроуз чуть не задохнулся то ли от возмущения, то ли от восторга, в то время как я ожидала лютую ярость. Подобная смешанность чувств привела меня в замешательство.

Игра не могла закончиться ничьей, и мы продолжили бросать кольца до первого промаха, к моему глубокому удивлению, первой промах допустила не я. Когда я посмотрела в лицо Гроуза, в его глазах тоже отразилось недоумение.

Осознав случившееся, мои губы растянулись в ухмылке.

– Я победила!

– Хорошо, – хмыкнул Гроуз. – Я проиграл. Второй раз за вечер!

– С женщинами опасно играть.

– С вами опасно, Анна, – уверенно заявил он, и обворожительная улыбка растянулась на его лице, – только с вами.

Мы вернулись к палатке со сладостями. Конфеты Гроуза нетронутыми оставались на прилавке. Майкл забрал их.

– Ну, так кто ваши загадочные друзья? – спрашивает он.

– Сейчас найдем, – говорю я и вхожу в вокзал. Среди толпы девушку с яркими красными очками на глазах нахожу сразу, она и ее подруга по-прежнему заглядывают в окна стилпоезда, как и десятки других любопытных.

– Распоряжусь зашторить, – разглядев воочию это безобразие, уверенно объявил Майкл, припустив поля шляпы на глаза.

– Подождите здесь, – прошу я.

Пробираюсь через людей. Касаюсь девушки в красных очках и жестом показываю следовать за мной. Та в смятении отдернула подругу и сразу потащила ее за собой.

Когда я привела их к Гроузу, обе будто дышать перестали.

– Здравствуйте, – поспешно говорит тонкая блондинка с завитым хвостиком на затылке. Та, что в красных очках, по-прежнему не дышит и даже не моргает.

– Добрый вечер, дамы, – у Майкла очень обаятельная улыбка. Если я буду смотреть в это лицо слишком долго, боюсь, эта улыбка сразит даже меня.

– У вас появился шанс попасть на стилпоезд, – прямо говорю я девушкам. – Если вам интересно это предложение, следуйте за мистером Гроузом.

Обе, казалось, опешили. Удивленно выпучили глаза и не сдвинулись с места.

– Ну же, – злюсь я их откровенной заторможенности. – Не хотите вы, пойдут другие!

– Да, мы идем! – опомнилась девушка в красных очках.

– Очень хорошо, – улыбка Гроуза стала бессовестно обворожительной. – Как зовут ваших очаровательных подруг? – спрашивает он у меня.

– Как вас зовут? – тут же спрашиваю я у девушек, а на лице мужчины улыбка сразу стала кривоватой.

– Что происходит? – не понял Гроуз, уткнулся в меня недоверчивым взглядом.

Девушки все еще потрясенно хлопают глазами. Не вмешиваются.

– Услышала их разговор и решила, что могла бы помочь, – спокойно отвечаю я.

Широкие брови на лице Майкла Гроуза опять удивленно взметнулись вверх.

– Вы подглядываете, подслушиваете, ведете грязную игру. Боже, Анна, откуда вы появились?

– Меня зовут Люси, – когда молчание затянулось, поспешно заговорила девушка с хвостиком на затылке.

– А я Виктория, – спокойно сказала та, что в красных очках.

В этот самый миг у меня душа выполнила тройное сальто и шлепнулась лицом вниз.

– Что? – рассеянно говорю я.

– Меня зовут Виктория, – без твердости в голосе повторила она. – Что-то не так?

Та, что назвалась Викторией, нервно поправляет очки, а я уставилась на нее с целой гаммой сильнейших чувств: гнев, зависть, раздражение. Возникло нелепое чувство, будто эта девушка украла мое имя и даже очки. Судя по выражению ее лица, смотрю я на нее соответствующе.

– Анна, с вами все хорошо? – забеспокоился Гроуз.

– Да, – взяв свои чувства под контроль, быстро отвернулась я.

Виктория и Люси прошли вперед, а Майкл задержался.

– Анна, – позвал он. Из-под полей шляпы заглядывает мне в глаза. – Вы все еще можете подняться с нами.

Мужчина красив, очень любезен и бесконечно обаятелен. Именно таким и должен быть дамский угодник.

– Благодарю, мистер Гроуз, за представленную возможность, но я откажусь.

Мужчина даже не попытался скрыть своего разочарования.

– Что ж, Анна, спасибо за вечер, который вряд ли я когда-нибудь смогу забыть, – он склонился и слегка коснулся пальцами полей своей шляпы. – Надеюсь, однажды жизнь опять столкнет нас.

Майкл Гроуз прошел через толпу. Когда мужчина перешагнул через канатное ограждение, сразу протянул руки Люси и Виктории; подруги одновременно сделали шаг вперед.

В миг, когда служащие бросились к Майклу, тот поднял глаза, открыв им свое лицо, и те сразу остановились. Громкие перешептывания толпы быстро возросли до радостного крика.

Сразу возникли фотовспышки.

У девушек широкие, счастливые улыбки, несомненно, прямо сейчас они чувствуют себя звездами.

Мне нравится то, что я вижу и улыбаюсь этому. А когда взгляд метнулся к окнам вагона, улыбка моя стала медленно гаснуть. В расщелине между плотными синими занавесками я вижу силуэт Джона.

Хэнтон оживленно ведет с кем-то диалог.

Хорошо, что я не согласилась на приглашение Майкла Гроуза подняться на борт стилпоезда, любовнице Хэнтона там делать нечего.

Мой взгляд медленно-медленно опустился вниз.

Здесь празднуют открытие нового вокзала и направление к Илстити через горы Ханди. Несмотря на то, что празднует весь Юдеско, я все равно чувствую себя незваным гостем.

Мне лучше уйти.

В своих апартаментах в гордом одиночестве распиваю бутылку белого дорогого вина, уткнувшись взглядом в окно. Пошел уже второй час ночи, а Юдеско продолжает праздновать.

На балконе появился желтый отблеск – это в соседних окнах загорелся свет. Я собиралась ложиться спать, но в голову вдруг влезли другие мысли.

Мне хочется увидеть Хэнтона. Несмотря на позднее время, я хочу поговорить с ним – о чем угодно… А еще было бы неплохо остаться с ним до утра.

Я взяла со стола начатую бутылку вина и, ни в чем не сомневаясь, вышла в коридор. Встала перед белой дверью и негромко постучала в нее.

Послышались неторопливые шаги, затем раздался щелчок и дверь открылась. Когда Джон увидел меня, на расслабленном и немного уставшем лице растянулась ленивая улыбка. Мужчина без слов пропустил меня в свои апартаменты.

– Ты не против моей компании? – из вежливости спрашиваю я, протянув мужчине бутылку с остатками белого вина.

– Конечно.

Чувствую запах виски, сигар и дорогого одеколона. Он все еще в белой рубашке и брюках, а пиджак его небрежно свален на кресло в гостиной.

Хэнтон подошел к бару, плеснул себе виски, а мне наполнил бокал вином. Вручив мне бокал, мужчина садится в широкое квадратное кресло, а я опускаюсь в кресло напротив.

Мельком осмотрела гостиную, идентичную той, что в моих апартаментах. Все здесь устроено так же, за одним исключением – графины с виски и бренди в моем номере не предусмотрены.

Взгляд мой встретился с серой сталью его глаз.

– Расскажи мне о себе, – прошу я и подношу бокал к губам.

– Что ты хочешь знать? – спокойно уточняет он.

– У тебя есть семья?

Мужчина странно хмурит взгляд. Джон ответил не сразу.

– Если ты спрашиваешь о матери и отце, их давно уже нет, – откладывает бокал с виски и берет в руки сигару. Какое-то время между нами стоит тишина. – У отца была табачная фабрика. Пока отец работал, мать заботилась обо мне…

– Какой она была?

– Я почти не помню свою мать, она рано умерла, – он поднес сигару к огню. Через мгновение мужчина выдохнул густое облако табачного дыма. – Отец много работал, так что после ее смерти мы стали жить на фабрике. Все мое детство прошло в ее стенах.

– Наверное… это было интересное детство, – с запинкой предположила я. – Для мальчика.

– Веселого помню много, – с улыбкой подтвердил Джон.

Я тоже улыбнулась.

– Что с фабрикой теперь?

– Ее больше нет, – с некоторым сожалением изрек он. – Когда мне было четырнадцать, отец продал ее. А через два года он заполучил у города небоскреб.

– Гордость Хэнтона.

– Да, – легонько кивнул Джон. – Пока я учился за границей, отец создал крупнейшую торговую сеть в стране по продаже табака и алкоголя. С тех пор он не производил, а продавал.

Мужчина поднес сигару ко рту. У него задумчивый взгляд, мысленно он глубоко погрузился в прошлое. Я тоже задумалась: Хэнтон сохранил бизнес отца, в то время как целью его жизни стала сталь.

А я-то думала, зачем ему понадобились торговые дома, одним из которых теперь заведует Том.

– Наверное, вы с отцом были близки.

К моему удивлению мужчина отрицательно качнул головой.

– Не всегда, – с тяжелым выдохом изрек Джон. – Отец был очень строг ко мне, иногда он был даже жесток. Как-то после ссоры с ним я собрал чемодан и ушел. Он не пытался меня остановить.

Я нахмурилась.

– Как ты жил?

– Искал работу, – легко ответил Джон. – Два месяца ходил из города в город с никому не нужным дипломом управленца. В стране в то время были голод и безработица. Когда денег совсем не осталось, мне пришлось забыть о прежних амбициях и я пришел на ферму.

– Ты косил траву, пахал поля и следил за животными? – с недоверием спрашиваю я.

Джон усмехнулся.

– Так трудно представить?

– Честно признаться, да, Джон. Мне трудно это представить.

Его ухмылка стала шире.

– Я никогда не забуду мозоли на руках, боль в мышцах и ранний подъем с восходом солнца.

– И долго так продолжалось? – все равно не могу поверить я.

– Год. Вскоре правительство поднимает налог на сельскохозяйственные земли. Обильные дожди губят часть урожая. Фермер больше не мог мне платить. Я принял решение вернуться.

Неосознанно поддаюсь немного вперед. Взгляд Хэнтона потеплел, в остальном мужчина себя не выдал.

– Что он сказал тебе, когда ты вернулся?

Изо рта Хэнтона выплыло густое облако дыма.

– Сказал… что бесконечно горд тем, что я его сын, – почти неслышно проговорил Джон.

У истории хороший конец. Я улыбнулась.

Некоторое время заглядываю в глаза Джону, затем поднимаюсь и неспешно обхожу его кресло. Мужчина остался неподвижен.

Стоя у него за спиной, опустила руки ему на плечи и очень медленно провела ладонями по его широкой твердой груди. Прижалась лицом к его щеке и поцеловала острые скулы, а когда мужчина слегка повернул ко мне голову, то губами дотянулась до уголка его губ. Мне очень приятно касаться щекой его колючей двухдневной щетины.

Джон взял мою руку в свою большую ладонь и тыльной стороной поднес к своим губам.

– Ложись спать. Я скоро приду, – тихо сказал он мне.

На короткое мгновение я замерла, силясь осознать и принять услышанное.

– Хорошо, – с некоторым замешательством отозвалась я. Медленно-медленно выпрямилась, расправив свои плечи. Лениво побрела из гостиной, еще раз украдкой взглянув на Хэнтона.

Джон прикрыл глаза, в тягостных раздумьях приложив руку к лицу. Я привыкла к непроницаемой строгости его лица, но теперь он будто прогнулся под тяжестью известных только ему самому противоречивых чувств.

Я разозлилась. Я должна вернуться и остаться с ним, но вопреки собственным чувствам и желаниям, поступаю так, как он меня просил.

Стрелки часов приблизились к трем, когда моя голова, наконец, опустилась на подушку. Очень быстро я провалилась в желанный и необходимый мне сон, но вскоре, он был прерван негромким скрипом двери. В комнату вошел Хэнтон. Из-под опущенных ресниц наблюдаю, как при неярком свете луны мужчина снимает с себя одежду и, небрежно свалив все в кресло, ложится рядом со мной.

Джон не потревожил меня.

Глава 11

Я проснулась далеко за полдень совершенно одна. Смотрю на часы и не могу поверить, что они показывают правильное время. Солнце высоко в небе, голова гудит как от похмелья.

Джона нет, и записки оставить он не потрудился. Но я догадываюсь, что он сейчас у реки Кавана и вместе с партнерами решает вопрос возведения моста. Но почему он меня не разбудил? Ведь я должна была отправиться с ним.

Принимаю душ, надеваю бежевые брюки и джемпер и, дождавшись, когда волосы высохнут, спускаюсь в ресторан. У самых дверей растянут плакат, извещающий, что после шести вечера дамы и джентльмены проходят в ресторан только в костюмах и платьях. Но сейчас не это время, а значит, в ресторан я прохожу свободно.

За высокой трибуной у входа никого нет, и я беспрепятственно занимаю место за круглым столиком у высокого окна. Над головой восемь больших люстр, а зажжены только три.

Официант в смокинге принял у меня заказ, на вопрос, на кого записать счет я уверенно называю апартаменты Джона.

У меня в распоряжении много часов свободного времени, как их можно провести в Юдеско?

После легкого завтрака, натянув перчатки на руки и повыше подтянув ворот пальто, ступаю на размокший на солнце снег. На улице прохладно и светло. Осмотревшись, побрела вниз по широкой, оживленной улице.

Юдеско по-своему интересен. Если Данфорд сделан из стали и бетона, то Юдеско возведен из кирпича и древесины.

Город большой и густонаселенный. Здесь любят цветы, каждый второй подоконник ими заставлен. Кафе, магазины и бутики на всякой улице – в большинстве своем семейные дела.

«Чем заняться в Юдеско?» – размышляю я перед входом в кинотеатр. Равнодушно смотрю на черные буквы на белом фоне – названия кинолент, которые ни о чем мне не говорят. Поразмыслив немного, делаю шаг вперед.

Когда с билетом в руках вошла в просторный холл с высокими потолками и винтовыми лестницами, сразу почувствовала некоторое волнение. Кинотеатр во многом напомнил мне театр или оперу. На золотистых панелях стен развешаны плакаты фильмов.

В полдень буднего дня в темном зрительном зале посетителей немного.

Когда приглушили свет и стало совсем темно, на большом экране появилась черно-белая картинка, а на ее фоне вдруг возникли зеленые титры. Сразу за титрами под тревожную музыку появляются красные и зеленые человечки – этот момент по замыслу создателей фильма меня должен был напугать.

Фильм страшно наскучил с первых минут просмотра, былого волнения нет и в некотором сожалении ухожу из кинотеатра.

Поскольку мне надоело бесцельно ходить по городу, я решила вернуться в гостиницу.

– Миссис Стоун, – окликнул человек за стойкой администрации. Я вопрошающе подняла на него глаза, и он услужливо добавил:

– Для вас оставили сообщение.

Принимаю с его рук белый лист с золотым тиснением, сразу под наименованием гостиницы аккуратным почерком записано: «К семи часам тебе понадобится платье».

– Когда оставили сообщение? – спрашиваю я.

– Позвонили около часа назад. Джентльмен не представился.

– Спасибо, – рассеянно благодарю я. Подумала немного и говорю:

– Мне нужна машина.

Мужчина за стойкой администрации согласно кивнул и сразу поднял трубку телефона.

Красное атласное платье в форме песочных часов мне к лицу. Четко очерченная талия и летящий роскошный подол напоминают раскрывающийся бутон цветка. Женственно, чувственно и элегантно. Мне нравится.

Когда я была готова и спустилась к ресторану, стрелка на маленьком циферблате моих наручных часов перевалила уже за семь.

Джон ждет меня у дверей ресторана, хмурится, заправив руки в карманы брюк. Я подхожу ближе, и взгляд темных серых глаз останавливается на мне. Если даже мужчина намеревался высказать свое недовольство, то теперь этого намерения у него нет.

Я улыбнулась ему и в ответ получаю сдержанную, но теплую улыбку.

Джон не предложил мне руку, и в ресторан мы входим плечом к плечу. Чтобы идти с Хэнтоном под руку, нужно быть в несколько иных отношениях, чем босс и его секретарь. Не сразу, но я это поняла.

На входе нас доброжелательно встречает человек в черном смокинге, перед ним высокая трибуна. Хэнтон представился, и мужчина, сверившись со списками, ведет нас к столу.

– Ты великолепна, – так, чтобы слышала только я одна, сказал мне Джон.

– Благодарю, – так же тихо, отвечаю я. – Ты уехал один. Почему?

– Ты здесь ради твоего и моего удовольствия. Тебе не обязательно ехать со мной десятки километров по разбитым дорогам, – сказал мне Хэнтон, а я приуныла. Он заметил. – Ты расстроена?

– Я хотела поехать, – сказала я и тут же в замешательстве нахмурила взгляд. Мы еще не подошли к столу, но я уже вижу восторженное лицо Майкла Гроуза.

– Не могу поверить своим глазам. Анна! – воскликнул Гроуз.

Мои губы растянулись в удивленной улыбке.

– Анна Стоун, – представил меня Джон. – Моя временная помощница, с коей Майкл имел неосторожность вчера вступить в пари.

Я в еще большем замешательстве, чем прежде.

Хэнтон отодвинул для меня стул, чтобы я могла сесть к столу. Опускаюсь на предложенное место, украдкой взглянув на мужчину – он, кажется, невозмутим.

– Наслышаны о вашей победе, миссис Стоун, – со сдержанной улыбкой сказал человек в светло-сером костюме. У него приятный тихий голос и внимательные карие глаза. На фоне смуглой загорелой кожи седина его волос кажется особенно благородной.

Я узнала в этом мужчине того, с кем увлеченно вчера разговаривал Джон в стилпоезде.

– Уильям Вэйст, – представил мужчину Хэнтон и сам опустился на место рядом со мной. – Мой друг и партнер, – затем показывает на женщину рядом с Вэйстом в неброском закрытом платье. – Его секретарь, Бренда Харпер.

Мы бодро обменялись любезностями. В отличие от своего босса, Бренда не сдерживает улыбки, а взгляд ее открытый и дружелюбный. Внешностью и нравом она чем-то напомнила мне миссис Честон.

– Алан Лонгер, ответственный за политику кредитования банка Данфорд.

Худой, темноволосый, с болезненно-бледным лицом и внушительным крючковатым носом – так выглядит Алан Лонгер. Как и у мистера Вэйста, у Лонгера безупречно прямая осанка с четко выраженной линией плеч. Взгляд у него немного уставший и скучающий, ему не слишком интересно знать, кто я.

– С Майклом Гроузом вы уже знакомы, – сказал Джон, и я сразу обратила свой взгляд на Майкла. На нем костюм темно-зеленого цвета, а на запястье часы из светлой стали.

– Говорил же, жизнь столкнет нас опять, – улыбнулся он мне самой обворожительной улыбкой, которую я когда-либо видела в своей жизни. Улыбаюсь ему в ответ достаточно красноречиво и долго.

Стол роскошен по богатству возложенных на нем блюд: мясо, рыба, креветки, овощи и фрукты. По центру стола большой канделябр с зажженными свечами. Служащий в белом смокинге разливает шампанское.

– Предлагаю поднять бокалы за Анну Стоун, – вдруг торжественно объявил Майкл Гроуз.

В глубоком потрясении уставилась на мужчину, сильно округлив глаза, чем вызвала у мистера Гроуза веселый смешок.

Взгляд метнулся по лицам присутствующих, и, кажется, поведение мистера Гроуза вызвало удивление только у меня одной. Со спокойным выражением лица каждый за столом поднял свой бокал, разве что с некоторой неохотой это сделал Алан Лонгер.

– Инженеры и строители поддержали идею ледяных шахт, – подсказывает Хэнтон.

Мое некогда потрясенное лицо обрело восторженное выражение. Я опять улыбаюсь, и уголок губ на лице Хэнтона ненавязчиво приподнялся вверх.

Не соприкасаясь бокалами, присутствующие поднесли их к губам.

– Хорошая идея – ресурс достаточно редкий и ценный, – неторопливо изрек мистер Вэйст, поставив бокал с шампанским на стол. Его рука нырнула во внутренний карман светлого пиджака. – Пусть вы не просили плату, но считаю честью джентльмена выразить вам свою благодарность, тем более что услугу оказала леди, – добавил он, протянув мне бланк.

Мельком опустив глаза на бумагу, резко поднимаю их на мистера Вэйста. В моих руках чек:

– Двести тысяч? – недоверчиво выдохнула я.

– Разумеется, вы достойны поощрения в большей сумме, – уверенно заявил Вэйст. – Но, справедливости ради, в деле участвуют трое, – его взгляд быстро метнулся от Джона к Гроузу.

– Это правда, – сразу отозвался Майкл и достает из внутреннего нагрудного кармана чековую книжку. Быстро водит золотой ручкой по серой бумаге и протягивает мне чековый бланк на двести тысяч. Джон выполнил то же действие, и теперь в моих руках шестьсот тысяч баллионов!

– Боже мой… – проронила миссис Харпер, задержав взгляд на чековых расписках в моих руках. Если у этой женщины так выразительно вытянулось лицо, то как выгляжу сейчас я?

– Я даже не знаю, что сказать… – рассеянно говорю я, испытав сразу смущение и восторг. Оглядываю каждое лицо за столом и чувствую, как запылали щеки. – Спасибо.

Неужели настал тот миг, когда я могу назвать деньги, коими могу свободно распоряжаться, заслуженными? Причем заслуженными при тех обстоятельствах, при которых не пришлось калечить собственную гордость.

К слову о гордости. Некогда забитая и униженная, она вдруг расправила плечи.

– Неплохо для женщины, – заметил Алан Лонгер. Снисходительные нотки его голоса невероятно быстро стерли следы былого восторга, и я в смятении уставилась на него.

– Неплохо?! – рассмеялся Майкл. – Миссис Стоун получила зарплату моего секретаря за несколько лет! По-моему это блестяще.

– Для женщины – безусловно, – так же снисходительно заметил Лонгер, но уже с нотками раздражения. Причем раздражает его сам Майкл, а не то, что он говорит.

– Для человека, что находится в неравных условиях с вами, это действительно необычно, – с вежливой прохладой в голосе говорю я. С вызовом смотрю на Лонгера, а он смотрит на меня. В воздухе возникло неприятное напряжение.

– Миссис Стоун, – предупреждает Джон, слегка повернув ко мне голову.

– Мистер Гроуз сказал, что в моих руках зарплата секретаря за несколько лет, – упрямо продолжаю я. – При своей должности и в своем кресле, вам случалось когда-нибудь повторить хоть отдаленно похожее, мистер Лонгер?

– Миссис Стоун, – голос Джона стал холоднее стали.

Алан Лонгер тихо рассмеялся.

– Твоя помощница не слушается тебя, – заметил он и медленно перевел взгляд светлых серых глаз на Хэнтона. – Джон, ты уверен в том, что ее босс – ты?

Майкл помрачнел, а взгляд Джона опасно сверкнул.

– Миссис Стоун чаще, чем следовало бы, демонстрирует свой характер. В рабочем процессе это бывает полезным качеством, – твердо произнес Хэнтон, не сводя прямого взгляда с Лонгера. Я едва сдержалась, чтобы не улыбнуться. – Но иногда это оказывается совершенно неуместным, как это произошло сейчас, – с упреком добавил он, и я приуныла.

– Потому-то я так щепетилен в выборе персонала и никогда не нанимаю женщин, – с пониманием сказал Алан Лонгер. – Доподлинно известно: мужчины эмоционально сдержанней.

Я с возмущением вобрала воздух и тут же хотела сказать свое слово, но мистер Вэйст вдруг заговорил:

– Отчасти вы правы, Алан… – мужчина бросил на меня строгий взгляд, призывающий меня замолчать, причем немедленно.

Пока Вэйст говорит, в груди клокочет гнев, а разум протестует, но я, крепко поджав губы, смиренно опустила голову.

Этот ужин во многом напомнил званый прием в доме Стоун – это пытка, только хуже. Пока мужчины говорят, я стараюсь молчать и даже не смотреть на них. Один только Майкл никак не забудет о моем присутствии. Этот мужчина очень упрям, и под конец вечера ему все же удалось заставить меня улыбнуться.

– Ты любой ужин превращаешь в катастрофу, – бросил на выходе из ресторана Джон.

– Ты унизил меня, – на ходу и со злостью процедила я.

На подходе к лифту замолкли оба. Двери разомкнулись, и вместе с другими людьми я и Джон молча вошли внутрь.

Лифт медленно пополз вверх.

Очень хочу высказаться, но в присутствии людей в небольшом тесном пространстве это явно неуместно. Нервно жду, когда золотистая стрелка на табло над головой достигнет цифры одиннадцать.

Когда двери с лязгом отворились, молниеносно выхожу из лифта. На пути к номеру Джон схватил меня за руку и удивительно спокойно произнес:

– Лонгер – скользкий человек. Самолюбивый и гордый.

– Тогда зачем ты…

– Но еще он очень важный человек, – резко добавил Хэнтон. – От него многое зависит в нашем предприятии, и я не могу допустить, чтобы твоя выходка сколько-нибудь стоила общему делу.

– Ясно. Отдаешь меня на растерзание во имя высшей цели, – со злым сарказмом отчеканила я.

– Не преувеличивай, – строго заметил Джон и мягким прикосновением руки корректирует мое направление в его номер. Когда закрылась дверь, меня припечатали к ней прежде, чем я успела что-то сказать. Удивленная, не успеваю даже опомниться, когда Джон впился губами мне в рот, крепко сжав пальцы на тонкой талии. Поцелуй, сильный и глубокий, ошеломляющий, заставил мгновенно позабыть всю злость на Хэнтона.

– В этом деле не я один, Анна, – прервав поцелуй, шепчет мне в губы Джон. – И если сделку потеряю я, ее потеряют и мои партнеры.

– Чего ты хочешь от меня?

– Понимания, – подушечками пальцев ласково проводит по моим щекам, сохранив при этом строгость взгляда. – Для этих людей ты работаешь на меня, а значит, твои ошибки – моя персональная ответственность. Ты понимаешь меня?

Не хочу соглашаться, но возразить нечего. Джон остался удовлетворен реакцией моего лица и, склонив голову, коснулся губами оголенного плеча. Умопомрачительное удовольствие, когда колючая щетина касается нежной чувствительной кожи, и я прикрываю глаза, вытянув для этих поцелуев шею.

На рассудок неизбежно опустился туман, но упрямые мысли остаются где-то рядом, подстегивая горячую злость полыхнуть еще ярче. Когда туман рассеялся окончательно, глаза мои открылись.

Мне без устали указывают, что делать, куда идти и что мне говорить. Что бы я ни делала, ни в мыслях, ни в желаниях не могу оставаться свободной до конца, в отличие от Хэнтона. Я завидую его свободе и злюсь, что не могу обладать ею даже в самой малой ее части.

Мужчина подобрался к моим губам и, не прерывая поцелуй, неторопливо расстегнул молнию платья. Стянул плотную материю с моих плеч, и платье упало к щиколоткам. Руки Джона поднялись к кружевному бюстгальтеру, и, как только проворные пальцы настигли застежек, я сразу укусила Хэнтона за губу. Я сделала это уверенно и достаточно больно, Джон с громким выдохом отстранился, в его глазах застыл вопрос.

Я не даю мужчине возможности опомниться и укладываю свою ладонь ему на грудь, мягко подтолкнув к спальне. Не свожу с него прямого и уверенного взгляда.

В глазах Джона понимание, он больше не удивлен и послушно следует моим молчаливым инструкциям. Уже в спальне тихонько толкаю мужчину на кровать и ставлю свою изящную ножку в кружевном черном чулке меж его ног.

– Сними, – мой голос звучит как приказ, и в тот же миг на губах Хэнтона возникла тень улыбки.

Грубая ладонь легла мне на голень, медленно заскользив вверх по коленному сгибу, поднялась выше кружева чулка к трусикам. От его прикосновений захватило дух, и мне пришлось приложить усилия, чтобы держать свои чувства под контролем. Улыбка Хэнтона стала шире.

Пальцы Джона лениво возвращаются к чулку и стягивают его. Едва я подставила вторую ногу, мужчина рывком притянул меня к себе и я неизбежно оказалась сверху.

– Джон… – мой голос больше не звучит уверено, как прежде.

Мужчина сжал меня в своих объятиях и, несмотря на молчаливый протест, припал к губам. Его губы быстро переместились к мочке уха, и я вздрогнула. Он укусил меня!

– Хочешь связать меня? – с усмешкой выдохнул Хэнтон у самого уха, и новая волнительная дрожь пронеслась по телу.

Я легонько отстранилась и посмотрела Джону в глаза.

– Пару часов назад ты связал меня по рукам… – с претензией выдохнула я ему в губы, подразумевая непростой для меня ужин в ресторане. – Я хочу сделать с тобой то же самое. Позволишь?

Я испытующе смотрю на мужчину, а он похожим взглядом смотрит на меня. Хэнтону не слишком нравится моя затея. С тяжелым выдохом он уложил пальцы мне на бедро и неспешно стянул второй чулок.

По его очень серьезному взгляду я сразу понимаю, что подобной уступки для меня больше не будет. Джон раскрыл передо мной ладонь. Не затягивая момент, я стянула с его пальцев черные плотные кружева.

Выпустив меня из кольца своих рук, мужчина опустился на кровать, безропотно позволив привязать сначала одно запястье, затем другое. Сквозной узор на изголовье кровати пришелся очень кстати.

Я улыбнулась.

– Нравится игра? – склоняюсь к его лицу, но сохраняю дистанцию, чтобы он не смог коснуться моих губ.

– Предпочел бы, чтобы на моем месте сейчас была ты, – с хрипотцой в голосе заметил он. В серых глазах плавится сталь.

Я восседаю на нем в кружевах шелкового белья. Медленно-медленно расстегиваю его рубашку, пальцами заскользив по широкой обнаженной груди. Чувствую, как Джон напрягся, рука его дернулась, но прикоснуться ко мне мужчина не мог.