Текст книги ""Фантастика 2025-168". Компиляция. Книги 1-34 (СИ)"

Автор книги: Илья Романов

Соавторы: Павел Барчук,Сергей Орлов,Марина Рябченкова,
сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 339 страниц)

Живое и мертвое

Константин обладал отличной памятью, и на листе быстро появились контуры лица. Любопытный призрак подошёл к Веленцеву, с интересом посмотрел на рисунок:

– Хорошо выходит, – отметил он.

Я задумчиво кивнул. И призрак с удивлением уставился на меня:

– Ты что? Меня видишь?

Я снова едва заметно кивнул.

– Значит, ты шаман? – начал гадать призрак.

Поднявшись, я спросил увлеченного работой Веленцева:

– Простите, мастер, где у вас уборная?

Константин махнул рукой в нужную сторону и снова принялся водить карандашом по бумаге. Я же незаметно поманил призрака за собой и направился в указанном направлении. Дух последовал за мной.

Мы свернули в арку и остановился в узком коридоре. И нагнавший меня полупрозрачный мужчина тут же уточнил:

– Так выходит, ты шаман?

– Не знал, что шаманы умеют говорить с призраками, – покачал головой я. – Увы. Я всего лишь некромант.

– Да иди ты! – тут же ответил собеседник. – Лукавишь!

В ответ я призвал один из тотемов и поделился с призраком силой, напитывая его. Призрак застыл, жадно вбирая энергию. Но я щёлкнул пальцами, обрезая нить:

– Хватит с тебя. Я смотрю, ты и так не голодаешь.

– Это да, – согласился призрак. – Хотя в последнее время хуже. Этот, – он указал на стену, за которой рисовал Веленцев, – Того и гляди в уныние выпадет. И перегорит. Эх, вот если бы он меня слушал…

Призрак помрачнел, а затем вдруг с надеждой посмотрел на меня:

– Слушай, некромант, он же тебе вроде как помог. Окажи ему ответную услугу, так сказать.

Я с интересом смотрел на призрака, ожидая продолжения.

– В общем, я здесь работал раньше. Пока я со снадобьями не переборщил.

– Ты отравился?

– Можно и так сказать, – ответил мужчина и смущенно опустил голову. – В мое время было принято пить всякую гадость. Это вроде как должно было вознести нас ближе к эфиру. Но на деле, мастер, все вещества лишь размягчали мозг и изнашивали организм. Однажды мое сердце не выдержало.

– Мне жаль.

– Брось, – отмахнулся призрак и меня окатило волной воздуха. – Мне некого винить в том, что я бездарно распорядился своей жизнью. Однако и в смерти я не смог найти покой.

– Ты не можешь найти выход? – поинтересовался я.

– Не в этом дело. Я отлично ощущаю, где находится край, за которым меня ждет иная жизнь или что там…

Он произнес это с нарочитой беспечностью, но все же бросил на меня испытующий взгляд.

– Но я не могу уйти.

– У тебя осталось незаконченное дело, – догадался я.

– Можно и так сказать, – уклончиво ответил мужчина. – Да и не тороплюсь я на ту сторону. Тут мне все привычно. И за работой этого недотепы приятно наблюдать. Он даже не стал ничего менять в моей мастерской.

– Мастерской? – переспросил я. – Ты тоже модист?

– Лучший в городе, юноша! – гордо ответил собеседник. – Позволь представиться: Николай Барков.

– Основатель мануфактуры НБ, – догадался я. – Сама императрица выходит в свет в ваших туалетах, насколько я знаю.

– Она имеет вкус! – самодовольно усмехнулся Николай и посмурнел. – И этот Веленцев напоминает меня. Так же живёт работой. Если он выгорит…

– А ты питаетешься творчеством, – догадался я.

– Именно, – кивнул Барков. – И голодать не хочу. Но придется, если у Веленцева ничего не наладится.

– И как я должен помочь ему? Я ничего не понимаю в работе модиста.

– А тебе и не надо. У меня в подсобке тайник остался. В нем небольшие сбережения и кое-какие заметки. Думал, наследники найдут при ремонте, да эти прощелыги помещение продали и купили салон в центре города. Им, видите ли, дизайн местный не понравился, – мужчина ударил кулаком по стене и вышло довольно крепко. – Ну и пошли они тогда лесом, раз не захотели. А этому бедолаге какая-никакая, а помощь. Ты бы передал, некромант.

– Хорошо, – ответил я и вышел из коридора.

Веленцев словно и не заметил моего отсутствия. Он уже заканчивал портрет. Отложил карандаш, внимательно осмотрел рисунок. И, видимо, остался доволен своей работой:

– Готово, мастер Чехов, – произнес он, протягивая мне лист.

Я взял его, взглянул на нарисованного человека. Вышло на редкость хорошо. Художник уловил взгляд исподлобья, узкую переносицу, широкие брови и недовольно поджатые губы.

– Не могу быть уверенным, но мне показалось, что у него именно такая прическа под париком. Странно, что локоны были не примяты. Но быть может, я просто додумал его образ, и он острижен совсем иначе.

– Не думайте об этом.

– Я попробую вспомнить что-то еще… – начал было он, но я покачал головой.

– Не надо, Константин. Поверьте, этот человек не стоит вашего внимания. И будет лучше, если вы забудете о нашем разговоре и более никому не станете говорить о нем.

Веленцев напрягся и медленно произнес:

– Он опасен?

– Может быть, – я уклонился от прямого ответа. – Но вам ничего не грозит, если наш разговор останется между присутствующими.

Я посмотрел на призрака, который насупился.

– Кому я смогу рассказать? Стене?

– И у стен есть уши, – пробормотал я старую поговорку и бережно свернул бумагу, чтобы убрать в карман. – У меня есть к вам еще дело, мастер Веленцев.

– Слушаю, – осторожно отозвался Константин.

– Вы же знали, что здесь творил Николай Барков? – решил я начать издалека.

– О да! – воскликнул Веленцев и прижал ладони к груди. – Он начинал здесь свой путь модиста и вернулся сюда после того, как покорил Петроград. Я слышал, что он очень любил эту мастерскую. И я посчитал это добрым знаком. И был удивлен, что мастерскую такого великого человека сдают настолько дешево.

– Какой льстец, – протянул призрак, но выглядел при этом довольным.

– В общем, не знаю, как вы к этому отнесетесь, – продолжил я, – но Николай Барков остался здесь после смерти. Вернее, его призрак.

Я думал, эта информация испугает Веленцева. Но вышло иначе. Модист вскочил с кресла и принялся ходить по студии, заламывая руки:

– Это правда? Вы не шутите? – то и дело уточнял он, останавливаясь и оборачиваясь ко мне. – Откуда вы знаете, Павел Филиппович? Я ведь однажды даже пытался провести спиритический сеанс, чтобы поговорить с Николаем. Пригласил медиума…

– Помню этот спектакль, – скривился Барков. – Приперлась здоровенная баба воняющая чесноком и собачьей шерстью. Ходила по комнате и приглядывала, что стащить. Но не сумела спрятать под платьем ничего ценного. Я вытряхивал из-под подола то кружева, то резинки.

– Очень талантливый медиум, скажу я вам, – продолжил Константин. – Правда, весьма нервная. И она отчего-то крутилась и цепляла локтями полки. Много чего потом оказалось на полу.

– Я к ней в исподнее забрался, чтобы вернуть пуговицы из перламутра! – возмутился Барков. – Сказочный дуралей оставил воровку одну, когда она потребовала.

– Ей даже потребовалось сконцентрироваться, – продолжил делиться впечатлениями живой модист, не слыша возгласов мертвого. – Но все же ей не удалось вызвать дух Николая. Он не захотел общения.

– Я не захотел, – всплеснул руками бывший хозяин мастерской. – Я орал потерпевший! Но та медиумка не услышала бы даже писк призрачной мыши.

– Сожалею, – мягко отозвался я и решил не расстраивать модиста. – Смею предположить, что медиум не смогла настроиться на тонкую натуру почившего мастера.

– А вы… – Константин вопросительно уставился на меня.

– Я некромант. И мне не обязательно настраиваться, – говорить о том, что я не встречал ни одного медиума, способного слышать мертвых не стал.

– Господин Павел Филиппович, – выдохнул мужчина и сложил ладони в молитвенном жесте, – позвольте мне спросить мастера…

Я покосился на призрака, и тот вздохнул:

– Ну, покажи меня.

– Вы сами сможете спросить, – пояснил я и щелчком поставил тотем в углу комнаты, напитал призрака силой, впуская его в материальный мир.

Веленцев застыл, глядя на полупрозрачный силуэт. А затем забормотал:

– Николай Барков? Я ваш большой поклонник. Вы были лучшим модистом Петрограда. Да что Петрограда? Всей Империи.

Растерянный призрак смог только пробормотать:

– Спасибо.

Голос его казался шелестящим и мужчина прочистил горло, чтобы продолжить:

– Прошу не звать медиумов. Я не стану говорить с ними.

– Конечно, мастер, – закивал Константин. – Творить под одной крышей с самим Барковым. Я и не надеялся на такое, – продолжил Веленцев. – Вы ведь были тут все это время. Я порой ощущал что-то…

Призрак взмахнул рукой и стекляшки на люстре качнулись, исторгая тонкий звон.

– А я то думал, что это крыша проседает, – ахнул модист.

– И мастер Барков хочет вам помочь, – продолжил я и обернулся к призраку, предлагая говорить.

– В подсобке у меня спрятано кое-что, – торжественно произнес Барков. – Идёмте.

Он поплыл в сторону подсобки, Константин же застыл, глядя на удаляющегося Баркова.

– Ступайте, он не причинит вам вреда, – заверил я.

Веленцев будто меня не слышал и, лишь рассеянно кивнув, последовал за своим кумиром. Я же отпустил связующую нить. Призрак достаточно напитался. И шагнул за модистами.

Мертвый модист вошёл в подсобку, указал на один из стеллажей и пояснил:

– Рядом с ним. Под половицей.

Веленцев присел в указанном месте, внимательно осмотрел пол, подцепил одну из подпиленных досок. Под ней оказался небольшой тайник. Мужчина взглянул на бывшего хозяина мастерской, и тот благодушно предложил:

– Вытаскивайте, Константин.

Того не надо было просить дважды. Модист вынул из тайника большой свёрток. Развернул тряпицу и удивлённо уставился на содержимое.

На черной материи лежали несколько пачек денег перетянутых банковскими резинками. И большая тетрадь с плотной обложкой.

– Думаю, вам нужнее, мастер Веленцев, – пояснил призрак. – Немного, но на рекламу в газетах хватит. И наверняка останется.

– Спасибо, мастер Барков, – потрясенно пробормотал модист. Но взял в руки тетрадку. Открыл её и застыл, глядя на эскизы:

– Это гениально, – произнес он, рассматривая рисунки. – Простота и качество.

– Звучит как слоган, – добавил я, но Константин меня не слышал, перелистывая страницы:

– Это великолепно, – бормотал он. – Какой крой! Какая эстетика!

– Хотел запустить новую линейку, – смущенно сообщил призрак. – Да пока продумывал детали…

– Если вы позволите воплотить эти идеи в жизнь – я буду вашим вечным… – начал было Веленцев, но я закашлялся, прерывая мужчину, пока он не сказал лишнего и не попал в должники к призраку:

– Вы можете работать вместе, – произнес я.

И оба модиста, живой и призрачный, с интересом посмотрели на меня. Затем переглянулись:

– Для меня было бы великой честью работать с лучшим творцом Империи, – произнес Константин. – Если мастер Барков не против…

– Можно попробовать, – согласился призрак. – Я видел ваши работы, мастер Веленцев. Вы неплохой специалист. И я бы с радостью мог научить вас всему, что помню. Но пока я не пойму, каким образом.

– Мастер Барков сможет рисовать, когда наберёт ещё немного силы, – пояснил я. – Или писать подсказки с помощью доски с магнитными буквами. На их передвижение у вас хватит сил.

– Неплохо, – с уважением протянул Николай. – Это вы хорошо придумали, мастер Чехов.

Веленцев же выскочил из комнаты, прижимая к груди заветную тетрадку, которую он считал величайшим из кладов.

– Теперь ты понимаешь, некромант, почему я не могу уйти, – довольно усмехнулся призрак. – Этот увалень даже на деньги не взглянул. Вот что значит настоящий творец. Ему куда более ценным кажется шанс создать что-то красивое.

Меж тем, Веленцев торопливо выкатил в центр мастерской чертежную доску с закреплённым на ней листом бумаги. Барков подошёл ближе, усилием воли поднял карандаш и нарисовал на белом полотне несколько линий, объединив их в грубый рисунок. Но восторгу Веленцева не было предела.

– Прекрасно, – модист захлопал в ладоши и обернулся ко мне. – Сам Искупитель привел вас в мою мастерскую, Павел Филиппович.

Я кивнул:

– Мастер Барков скоро развоплотится, полагаю.

– Почему? – испуганно спросил Веленцев и повернулся к призраку.

– Потому, что я нашел преемника, – грустно улыбнулся полупрозрачный мужчина. – И очень надеюсь, что вы сумеете воплотить мой проект.

– Мы сумеем, – прошептал Константин и с надеждой посмотрел на меня.

Я вздохнул и бросил нить силы в сторону мертвого модиста. Тот закрыл глаза и впитывал энергию, которая позволит ему проявлять себя куда активнее, чем до этого. Мне пришлось прекратить питание, когда я понял, что призрак вобрал достаточно сил.

– Что ж, на совместную работу вам хватит, – я взял со стола чашку с чаем и сделал пару глотков. Мои пальцы стали прохладными.

– Спасибо, Павел Филиппович, – потрясенно произнес живой модист и мне показалось, что он готов упасть передо мной на колени.

– И заклинаю вас, мастер Веленцев: никому не проболтайтесь о том, что у вас обитает призрак. Это привлечет к вам ненужное внимание Синода. А вашей студии – обеспечит дурную репутацию и слухи. Поверьте, вам придется оправдываться и доказывать свою честность вместо того, чтобы работать и получать заслуженные почести.

Мужчины кивнули синхронно, давая знать, что услышал мои слова.

– А мне пора. У меня ещё много дел, – попрощался я.

– До встречи, мастер Чехов. Я ваш должник…

– Осторожнее с такими словами, – хрипло посоветовал Николай, – иначе быть беде.

– Если вам нужен будет костюм…– смутился Константин.

– Я обязательно закажу его в вашей мастерской, – заверил я модиста и направился к выходу.

Последнее, что я увидел, когда покидал комнату, как двое мужчин склонились над тетрадью. Мне кажется, что Константин не заметил, как истаяла фигура призрака. Он продолжал говорить с ним, когда я уже выходил из ателье.

* * *

Я вышел из мастерской. Постоял немного, обдуваемый свежим ветерком. А потом направился к парковке. Пересек ее и сел в машину, вынул из кармана телефон. Нашел в адресной книге номер Арины Родионовны. Задумался, повертев аппарат в руке и соменваясь, стоит ли беспокоить секретаря в выходной. Но все же нажал на вызов.

– Слушаю, Павел Филиппович, – послышался в динамике голос секретаря.

– Простите, что беспокою вас в выходной, но мне нужна ваша помощь, – начал я.

– С радостью вам помогу, – тут же отозвалась девушка. – Если это в моих силах.

– Мне нужно узнать, кому принадлежала мануфактура «Большевичная», – произнес я.

– Сделаю, – ответила секретарь. – И перезвоню вам. Это все?

– Мне нужно имя и телефон, – быстро добавил я.

– Хорошо, – согласилась Арина Родионовна и сбросила вызов.

– Вашество, как прошла встреча? – уточнил Фома.

Я обернулся к слуге, который сидел за рулём. И с удивлением отметил, что парень сел в авто абсолютно бесшумно. Хотя, может быть, это я слишком задумался о предстоящем деле, которое хотел провернуть?

– Нормально, – ответил я. – Веленцев помог мне, я ему.

– Это хорошо, – довольно кивнул слуга. – Значит, он рассказал, как выглядит душегуб?

– Лучше, – ответил я и вынул из кармана лист. – Модист нарисовал его.

Фома взглянул на портрет и протянул:

– Какая отвратительная рожа. Ну вот сразу же видно, что человек он неважный. Уверен, такой и кошку на улице пнуть может.

Я усмехнулся и убрал портрет в карман:

– Он хорошо маскируется.

– Красит волосы и ногти? – удивил меня вопросом помощник и пояснил, – Я тут успел насмотреться на культурный народ. И скажу я вам, некоторые в моей деревни и дня бы не прожил. Их бы вилами погнали в сторону храма, как бесноватых. А кого и на кладбище, чтобы не мучались.

Я засмеялся, ударив себя по колену. Фома заулыбался, показав крепкие зубы.

– Куда едем, вашество? Мерзавца этого искать? – уточнил парень, заводя машину.

Я покачал головой:

– Нет. Сейчас…

Разговор прервал зазвонивший в кармане телефон. Я вытащил аппарат, взглянул на экран, на котором высвечивался номер секретаря. Быстро же она.

Я принял звонок и произнес:

– У аппарата.

– Мануфактурой владел мастер Петр Галицкий, – произнесла Арина Родионовна. – Несколько месяцев назад он продал мануфактуру дому братьев Николаевых.

– Спасибо, – поблагодарил я секретаря.

– Номер Галицкого я отправила вам в сообщении, – добавила девушка. – И если вы сегодня хотите с ним встретиться – я могу позвонить и договориться.

– Был бы очень вам благодарен, – ответил я.

Арина Родионовна сбросила вызов. Я же открыл пришедшее сообщение, где были телефон и адрес.

Секретарь перезвонила через несколько минут:

– Петр Галицкий согласен встретиться с вами через час в кафе «Альтаир», – произнесла она.

– Отлично. Большое вам спасибо, – поблагодарил я.

– Да не за что, Павел Филиппович, – ответила секретарь. – До завтра.

– До завтра, Арина Родионовна, – я сбросил вызов. Обернулся к Фоме и попросил:

– Едем в Альтаир.

Слово аристократа

Кафе «Альтаир» располагалось в старом центре Петрограда. Это было заведение с летней верандой, с которой открывался прекрасный вид на Гвардейскую набережную.

Фома прибыл к месту встречи заранее. Но Галицкий уже ждал меня на террасе. Девушка-администратор проводила меня к столику, за которым сидел промышленник. А на столешнице расположился чайник с чаем. Я подумал, что на сегодня это вторая встреча с напитками. Мужчина был невысоким, полноватым, с небольшими залысинами на висках, которые подчеркивала короткая стрижка. Одежда Галицкого соответствовала месту встречи и времени суток. Видимо, он очень хотел произвести на меня впечатление. К тому же он еще и нервничал, отчего лоб мужчины покрылся испариной.

– Добрый день, мастер Галицкий, – приветствовал его я и протянул ладонь.

– Здравствуйте, Павел Филиппович, – промышленник поднялся с кресла и ответил на рукопожатие. – Сам Искупитель прислал вас ко мне, не иначе. Я сам хотел искать встречи с вами, и тут такая удача.

Я сел в кресло, откинулся на спинку и с интересом посмотрел на промышленника:

– Вот как? И зачем же?

Галицкий дал знак официанту, чтобы нас не беспокоили и сам разлил по кружкам чай. Это являлось жестом большого уважения. Стало ясно, что мужчине и впрямь от меня было что-то нужно. Я кивнул в знак благодарности, взял чашку и сделал глоток.

– Не так давно я услышал, что вы помогли Соболеву сохранить его мануфактуру, – осторожно начал Петр. – Боюсь, я также попал в затруднительную ситуацию. И тоже вынужден просить вас о помощи. Я уже совсем отчаялся и не знаю, к кому обратиться.

– По поводу продажи вашей мануфактуры Кристине Олеговне Николаевой? – уточнил я, и промышленник кивнул.

– Тогда, если вы не против, я хотел бы узнать о сделке поподробнее, – попросил я и сделал глоток чая.

– Я и госпожа Николаевна приняли участие в императорском заказе на пошив формы для гвардейских полков, – начал Галицкий. – И, видимо, у Кристины Олеговны нашлись более выгодые для заказчика условия. Хотя сначала, я был уверен, что выиграл этот заказ.

Я кивнул. Николаевы были дворянами, пусть и купившими титул во время смуты. Скорее всего, один из братьев получил должность в каком-нибудь совете, которых в Империи было великое множество. А может быть и оба брата. Значит, Кристина была уже потомственной аристократкой. После смуты таких дворян был каждый второй. Хорошее образование в одном из Имперских университетов позволило девушке обрести множество полезных знакомств, а те, в свою очередь, дало возможность ей выиграть заказ у Галицкого.

– После этой борьбы у мануфактуры начались проблемы, – продолжил промышленник. – Видимо, Кристину Олеговну зацепил тот факт, что какой-то бастард решил составить ей честную конкуренцию.

– А что случилось потом?

– Затем у мануфактуры начались темные времена. От сотрудничества с нами стали отказываться многие заказчики. Некоторые требовали вернуть задаток и уходили к конкурентам. С мелкими заказами все было относительно неплохо. Но почти все крупные сделки внезапно отменились.

– У вас есть заказы от государства?

– Конечно. Мы поставляем одежду для госпиталей, шьем постельное белье для больниц. Только эти цеха сейчас и работают. На них не повлияла война с Николаевой. Но продажа этих цехов – вопрос времени.

– Вы абсолютно уверены, что это она создала для вас проблемы? – для проформы уточнил я.

– Сама Кристина Олеговна мне такого не сказала. Но ее юрист непрозрачно намекнул, что Николаевой переходить дорогу не нужно, – мужчина вздохнул и протер лоб носовым платком. – Да я и не собирался бодаться с аристократами. Искупитель мне свидетель. Я просто подал заявку на участие в конкурсе. Если бы я знал…

Меня вдруг разобрала досада. По сути, произошедшее – ужасная несправедливость. Почему промышленник должен оглядываться на зажравшуюся аристократку и уступать ей в делах?

– Моя мануфактура оказалась на грани банкротства. Такого даже во времена смуты не случалось, – продолжил Сергей. – И в этот момент мне предложили ее продать. Точнее, даже не предложили, а настоятельно рекомендовали.

Я тяжело вздохнул. Создать проблемы человеку, а затем выкупить мануфактуру, которая не нужна Кристине, чтобы распродать ее или сдать в аренду за чисто символическую сумму. Ход старый, ещё времён смуты. Сейчас подобное случалось все реже, но, видимо, Кристина подключила все свои связи, чтобы испортить жизнь бастарду.

– Поймите, Павел Филиппович, я занимался этим делом с начала смуты, – запричитал Галицкий и на его щеках появился румянец. – Почитай пятнадцать лет. Это дело всей жизни.

– А другие адвокаты? – уточнил я.

– Никто не хочет браться, – с грустью ответил промышленник. – Семья Николаевых имеет вес в обществе. И переходить им дорогу, выступая на стороне промышленника-бастарда…

Это я тоже понимал. С точки зрения закона, бастарды и дворяне равны в правах. Но в высшем обществе есть свои неписанные традиции. И авторитет семьи играл в этих традициях немаловажную роль. Пережиток прошлого, который постепенно искореняется путем введения в дворянство бывших бастардов. Но все же этот пережиток ещё сохраняется. Возможно, лет через двадцать Империя сможет от него избавиться. Но пока… пока имеем то, что имеем.

– Позвольте посмотреть договор, – попросил я.

Промышленник кивнул, торопливо взял лежавшую в кресле папку, открыл её, достал несколько листов и протянул их мне:

– Вот. Держите, Павел Филиппович.

Я взял договор о продаже и принялся читать текст. Затем отложил бумаги и внимательно посмотрел на сидевшего напротив меня Галицкого и произнес:

– Я постараюсь помочь вам вернуть мануфактуру. И, возможно, даже договорюсь с Кристиной Олеговной, чтобы она забыла старые обиды. Но у меня есть одно условие.

– Конечно, мастер Чехов. Что угодно, – поспешно закивал промышленник. Видимо, он не мог поверить своему счастью. В глазах Галицкого начала разгораться угасшая было надежда.

* * *

Я вышел из кафе, и через три минуты ко входу подъехала машина.

– Как прошла беседа? – поинтересовался Фома, когда я сел в авто.

– Отлично, – ответил я. – Осталось найти в выходной день в Петрограде Кристину Олеговну Николаеву и убедить ее в том, что она поступила паскудно.

– Это самое тяжкое, – согласился слуга.

– Найти будет сложно, – возразил я.

Фома обернулся и удивлённо посмотрел на меня:

– А что ее искать? Позвоните и договоритесь о встрече.

Я покачал головой:

– Кристина Олеговна не пойдет на контакт. Скорее всего, отправит меня общаться с юристами. А те возьмут паузу, потом скажут, что нужно посоветоваться с руководством. А времени на обжалование сделки все меньше.

Фома хмыкнул. Я же откинулся на спинку кресла и задумался. Куда может пойти в выходной девушка, которой немного за двадцать? Центр красоты, тренировочный зал, кафе или ресторан. Модные магазины я отрезал сразу. Николаева не просто аристократка, но ещё и медийная личность. И за фото в одном из магазинов, где девушка даже трогает одежду чужих брендов, журналистские издания заплатят любую сумму. Чтобы завтра в газете вышел эксклюзивный материал. И тираж раскупят за несколько часов. Чужая личная жизнь интересует многих. Особенно если эта чужая жизнь выходит под заголовком «сенсация». Да, потом у газеты могут быть проблемы. Но главный редактор извинится, журналиста по документам уволят. Честь девушки задета не будет, так что дуэль не объявить. Ну а если Николаева подошлет к журналисту бойцов – борзописцы привыкли к дракам в подворотнях. Так сказать, издержки профессии. Сейчас их даже реже убивают, чем во времена смуты.

Но и без магазинов вариантов было много. И я начал мысленно перебирать в голове адреса салонов и кафе, куда любит ходить элитная молодежь, но размышления прервал зазвонивший в кармане телефон. Я вытащил аппарат, взглянул на экран. Нахмурился: номер был незнаком. Но то, что он был коротким, и четыре последних цифры шли попарно, говорило о том, что, скорее всего, номер принадлежал дворянину из какой-то семьи. У аристократов было принято брать короткие номера с повторяющимися цифрами. Я вздохнул и взял трубку:

– Слушаю вас.

– Павел Филиппович, простите за настойчивость, но сегодня вы не посещали зал. И вчера тоже, – послышался в трубке девичий голос. – Могу я поинтересоваться, с вами все в порядке?

– Все хорошо, – осторожно ответил я, вспоминая имя соседки-природницы. Наталья! Точно!

– Отлично! Сегодня мы были в гостях у Софьи Яковлевны. С дружеским визитом.

Я тотчас вспомнил о том самом обеде, на котором бабуля хотела «случайно» познакомить меня с кем-то.

– И она жаловалась, что вы совсем ее не навещаете, Павел Филиппович, – продолжила девушка. А ещё, она сказала, что на вас недавно напали. Но просила не говорить вам об этом.

– Напали, – не стал отрицать я. – Но все решилось хорошо.

– Хорошо, – повторила Наталья. – А когда вы в следующий раз приедете к Софье Яковлевне?

– Увы, не знаю, – вздохнул я и тут же в голове слово сама собой вспыхнула мысль. – Сейчас мне нужно закрыть срочное дело. А для этого нужно найти одного человека. И я ума не приложу, где его искать.

– А кого? – тут же заинтересовалась природница.

– Кристину Олеговну Николаеву.

Собеседница как-то подозрительно замолчала. А затем осторожно спросила:

– Новую хозяйку Мануфактуры братьев Николаевых?

– Все верно.

– Вам нужно это для работы, верно? – со странной интонацией уточнила Наталья.

– Конечно.

– Я наверное могу вам помочь, – начала девушка долгий заход. – Но…

Я притворно вздохнул:

– Был бы вам очень признателен.

Конечно, я надеялся, что Наталья проболтается просто так, без «но». И тогда я не буду должен ей услугу. Однако вышло иначе.

– Дайте мне две минуты, Павел Филиппович. И я вам перезвоню.

Она сбросила вызов. Но перед этим я успел разобрать, как она крикнула:

– Моя милая сестрица…

Трубка замолчала. Я же повертел телефон в руке.

Аппарат зазвонил ровно через две минуты. На экране высветился номер Натальи. И я нажал на кнопку, принимая вызов.

– Слушаю вас.

– Ох и сложная это была задача, Павел Филиппович. Но я всё узнала, – затараторила в динамик природница. – В общем, с утра Кристина Олеговна поехала в салон красоты. А сейчас трапезничает в кафе «Дивный сад». После поедет на встречу с подругами. А поздним вечером они отправятся в ночной бар на Николаевской.

Я посмотрел на часы. Должен успеть.

– Очень признателен вам. Я ваш должник.

– Хорошо, – тут же ответила Наталья. – Тогда давайте мы пообедаем с вами. Скажем, завтра.

Ожидаемо. Раз уж семья Натальи посетила дом моей дражайшей бабушки, и Софья Яковлевна даже дала девушке мой номер, да ещё и поделилась информацией о нападении, значит, природница очень много про меня расспрашивала. А если так, выходит, что все возможные варианты общения отпрысков известных фамилий уже оговорены. И ходы старших родичей расписаны. Больше всех выиграет от этого моя бабушка. Я буду приезжать в особняк хотя бы на выходные, чтобы повидаться с новой знакомой. А какой интерес у семьи природницы я пока не знал. Но наверняка он был, раз уж ее родители дозволили расспросы и звонки.

– Я согласен.

– Вот и отлично, – голос девушки мигом повеселел, хотя она очень хотела скрыть эмоции. – Тогда до завтра, Павел Филиппович.

– До завтра, – ответил я и сбросил вызов. Обернулся к Фоме:

– Нам срочно нужно в Николаевский Сад.

– Вы совсем себя замотать сегодня решили, – буркнул слуга и завел двигатель.

* * *

Мы успели к кафе в самый последний момент. У заведения была только одна машина с номерами аристократической семьи. Я вышел из салона «Империала» как раз в тот момент, когда из кафе выпорхнула девушка лет двадцати. И судя по лейблу «БрИОНи» на жакете, юбке и сумке это скорее всего и была Николаева.

– Кристина Олеговна, можете уделить мне минуточку внимания?

Девушка остановилась, не дойдя буквально пару шагов до открытой двери авто. С удивлением посмотрела на меня. Затем окинула оценивающим взглядом мою машину. Взглянула на номера, и довольно улыбнулась:

– Павел Филиппович Чехов? Что же, слушаю вас.

Она скрестила руки на груди и с интересом посмотрела на меня. Девушка была ухоженной и вполне миловидной. Ее не портил даже прямой крупный нос, который она унаследовала от отца. Светлые волосы лежали волнами на плечах. Кристина улыбнулась и слегка склонила голову к плечу. Уверен, что ее стилисты советовали именно такую позу для фотографий. Свет удачно ложился на половину лица, подчеркивая широкие скулы и ямочку на щеке.

Я подошёл ближе:

– Хочу побеседовать поводу вашего договора на покупку «Большевичной» мануфактуры.

– Это я уже поняла, – ответила девушка. – Я наслышана про дело Соболева и ваше в нем участие.

– Хорошо. Тогда я хотел бы предупредить вас, что в понедельник я подам жалобу в Торговую Палату. Чтобы расторгнуть вашу сделку с Галицким

Девушка удивлённо подняла тонкую подведенную бровь:

– Вот как? И что же вам не понравилось в этой сделке, позвольте уточнить?

– Оформлена она грамотно, – согласился я. – Но вы кое-чего не учли. Полгода назад Император принял указ о нижней границе цены. Она не может быть меньше чем в два раза от рыночной. С обязательным вызовом эксперта-оценщика. Это сделано, чтобы минимизировать рейдерские сделки, а заодно уменьшить шансы неуплаты налогов. Так что вашу сделку признают сомнительной.

Кристина нахмурила брови:

– Да, кажется мой юрисконсульт, который составлял договор, меня предупреждал.

Я вздохнул:

– Как часто бывает, хитрую схему всегда портит жадность.

Кристина возмущённо фыркнула:

– Не много ли чести платить половину рыночной цену бастарду, который посчитал себя ровней аристократу? Мне было нанесено оскорбление.

– И мастер Галицкий его понял, – я сдержал рвущееся наружу негодование. – Но сделку я все же расторгну. Много времени это не займет. На разбирательстве Галицкий признается, что сделка была оказана под давлением, факт продажи за бесценок это подтвердит. Затянуть дело я не дам. Максимум месяц – и договор расторгнут. Ваша мануфактура выплатит штраф за отказ решения вопроса в доразбирательном порядке. А ещё неустойка. И хороший повод для обсуждения журналистам.

На милом личике Кристины проступили красные пятна: