Текст книги ""Фантастика 2025-168". Компиляция. Книги 1-34 (СИ)"

Автор книги: Илья Романов

Парнишка понял, что его воззвания не увенчались успехом и решил сменить тактику. Вместо этого неожиданно предложил всем желающим отведать северного меда, который носят особые белые пчелы. И даже успел вынуть из кармана небольшую баночку наполненную чем-то светлым. Но народ тут был не так наивен, как пришлый надеялся. И в этот раз, среди нескольких гнилых помидоров оказались жесткие незрелые яблоки. И парень, соскочив с ящика, припустил прочь. А вслед ему понеслись недобрые обещания. Заметив, что на нас тоже покосились с подозрением, Зимин сунул два пальца в рот и свистнул вслед рекрутеру.

– И не вздумай возвращаться, – прикрикнул он и потом обернулся к местным. – Хорошо вы его погнали. Сразу видно, что глупых здесь нет.

– А вы кто будете, люди добрые? – выступил вперед детина с рыжей вихрастой шевелюрой.

– Тимка, не лезь к господам, – шикнул на него косой мужичок, окинувший нас цепким взглядом. – Али не признал дворян? – а потом едва слышно бросил, – Этот громила вчера Кирюхе два зуба выбил.

– Один, – поправил его Стас. – Второй ему князь Шуйский высадил.

– Шуйский, – ахнула какая-то баба в красном платье и принялась осенять себя священным знаком. – Неужто нашего емператора родич?

При этом она с ужасом покосилась на меня.

– Это не он, – кривой с видом знатока приосанился. – У вчерашнего синяк под глазом должон остаться.

– Это всего лишь некромант, – успокоил их Зимин.

На площади воцарилась гробовая тишина, в которой явственно послышалось, как из рук собравшихся падают на мостовую помидоры и яблоки. Я осуждающе посмотрел на кустодия. Тот же буквально сиял, наслаждаясь эффектом, который произвели его слова.

– Племяш мой, – добавил он с садистским удовольствием.

Люди бросились врассыпную. Я лишь покачал головой, заметив, как кривой мужик уронил костыль, который мешал ему бежать.

– Вы еще и лекарь, – восхитился Зимин, кивнув в сторону убогого.

– Ну зачем вы так, – вздохнул я.

– Ни к чему им тут видеть мастера Морозова, когда он явится, – спокойно пояснил мужчина. – К тому же они вполне могли принять нас за вербовщиков и закидать овощами. Вам бы такое понравилось?

– Нет, конечно, – ответил я и перевел тему разговора. – Кстати, где он?

Но кустодия было не так просто обмануть:

– Александр Васильевич будет долго добираться, – отмахнулся он. – А мы пока можем наведаться к главе местного отделения жандармов. И разузнать о поселке и Двушкине этом несчастном. Так вот, представьте, что уважаемый княжич Чехов является на встречу с главой кустодиев в помидорном соку и мухами, кружащими вокруг, – продолжил Зимин, явно развлекаясь.

– Полно вам. Все бы шутки шутить, – отмахнулся я.

– А вы не думали, что кто-то мог запустить что-то посерьезнее и попасть вам в голову? Ваша бабушка потом бы с меня шкуру спустила. И Александр Васильевич не сумел бы ей помешать.

– Не говорите, что вы сопровождаете меня в качестве охраны, – подозрительно сощурился я.

– Я в этом хорош, – не стал отпираться кустодий. – Мне бы еще дубинку на бок повесить и шлем на голову надеть…

За разговором мы не заметили, как оказались перед отделением жандармерии. Зимин как раз сотворил изо льда палку, которой легко взмахнул, демонстрируя молодецкую удаль.

– Здравы будьте, господа, – раздался зычный голос, заставляя нас разом повернуться к человеку, который стоял на пороге участка.

Им оказался высокий грузный мужчина в белой фуражке и такого же цвета кителе с эполетами с желтой бахромой. Кроме них форма была украшена витыми шнурами из золотого шелка и десятком медалей, блестящих на солнце. Я даже прищурился, когда один из бликов ударил по глазам. На боку мужчины висела кривая сабля в богато усыпанными камнями ножнах. А на ногах его красовались белые штиблеты с острыми носами.

– Какой знатный куриц, – восхищенно пробормотал Стас, а потом шепнул мне, – Вы такого хоть раз где видели?

– Никогда, – пораженно выдал я.

– Не спугните, Павел Филиппович, – шепотом предупредил меня кустодий. – А не то улетит и ищи его потом по всем насестам.

Я на это лишь кивнул и вновь осмотрел стоящего перед нами жандарма. Он был немолод. Молочная кожа была туго натянула на лице и трех подбородках, которые с достоинством лежали на воротнике кителя. Светлые глаза смотрели уверенно, а губ под пышными седыми усами видно не было. Усы, к слову, были ухожены и завиты в кольца.

– Здравы будьте, – вежливо ответил кустодий и обозначил короткий поклон. – Станислав Александрович Морозов и Чехов Павел Филиппович. Прибыли в Новорильск, чтобы встретиться с главой жандармерии.

– Вы нашли кого искали, – гордо приосанился мужчина. – Это я и есть. Господин Олег Олегович Синьков.

Жандарм щелкнул каблуками и в этот момент одна из пуговиц его кителя отскочила, отлетев на мостовую и запрыгав по ней со звонким звуком. И мне отчего-то подумалось, что сегодняшний день будет очень занятным.

Глава 20
Визит в жандармерию

Я пришел в себя быстрее, чем Зимин. Кустодий все еще взирал на жандарма с детским восторгом, словно заприметил в витрине магазина яркий леденец. Даже уронил ледяную дубинку, которая со звоном ударилась о мостовую, и разлетелась на сотни синих осколков.

– Мне приходится следить за порядком во вверенном мне городе, – продолжил Олег Олегович и подкрутил седой ус.

Он предпочел сделать вид, что оторванная пуговица не особенно испортила картину. На самом деле китель и впрямь продолжал держать оборону и не выпускать наружу объемный живот своего владельца. Второй ряд пуговиц этому способствовал.

– Сдается мне, что вы хорошо справляетесь с этой ношей, – предположил я.

– Все так, мастер Чехов, – гордо согласился Синьков. – В городе нет беспорядков. Бродяжничеством никто не занимается. Заезжие у нас не особенно приживаются, так как бездельников мы не жалуем.

Наконец, жандарм подошел к нам и остановился в полутора метрах, позволяя рассмотреть пудру на лице, которая и придавала ей светлый оттенок. Также нас окутал густой запах мятных листьев, который так и не смог замаскировать тяжелый аромат перегара.

Синьков вынул из кармана белоснежный носовой платок и осторожно промокнул лоб.

– Пожалуйте в дом, господа. Солнце нынче нещадно печет. А моя кухарка как раз приготовила освежающий квас. Думаю, вам с дороги он тоже придется по вкусу.

Мы с Зиминым переглянулись, удивившись, что в отделении жандармерии есть кухарка. Но задавать вопросов не стали. Вместо этого прошли вслед за Олегом Олеговичем и оказались в холле. Тут перед нами открылось просторное помещение, в котором суетились два тщедушных парнишки в темной форме младших офицеров и мужчина постарше, облаченный в штаны с белыми лампасами, светлую рубаху и странного вида шапочку, которая едва прикрывала его макушку и венчалась забавной кисточкой из шелковых нитей.

– Добро пожаловать в мою вотчину, – местный глава стражей порядка развел руки в стороны. – Тут у нас архив, – он указал налево, – Там хранятся всяческие изъятые вещи, – он махнул ладонью вправо. – Конфискат мы обычно отправляем градоначальнику, а уж там сами распоряжаются, как его утилизировать.

Зимин криво усмехнулся.

– А где вы ведете прием посетителей? – поинтересовался я.

– Кого? – удивился Синьков, а потом уточнил, – Вы говорите о просителях?

– Пожалуй, о них самых, – подтвердил я.

– На пороге стоит бочка. Туда каждый желающий донести… – мужчина тут же кашлянул и поправился, – рассказать о чем-то важном бросает записку. А раз в неделю, эти жалобы вытряхиваем и просматриваем.

Я обернулся и заметил у дальней стены камин, рядом с которым стояла плетеная корзина. И в ней лежал ворох листков бумаги для розжига, подозрительно напоминающих записки.

– И много жалобщиков набирается? – невинно осведомился я.

– Бывает, – жандарм колыхнул эполетами. – Местный люд любит поныть о тяжелой жизни. А потом проспятся и забывают о том, что их беспокоило.

– А разве та бочка не стоит под желобом водостока? – спросил более внимательный к деталям Стас. – Неужто в дождь туда не набирается вода?

– На все воля Искупителя, – не моргнув глазом заявил Синьков. – Ежели пошел дождь, значит, свыше было решено, что доносы эти недостойны внимания.

– Ну а те, что достойны? – продолжал допытываться я, проходя дальше за хозяином участка.

Мы поднялись с ним по лестнице и внезапно оказались во вполне домашней гостиной, обставленной хорошей мебелью. На полу был уложен ковер, такие же висели на стенах, закрывая их едва ли не полностью. Между окнами расположилось пианино с поднятой крышкой. На пуфике сидела пухлая приятная девица с кудряшками в длинном светлом платье. Девушка занималась вышивкой. При виде нас она притворилась, что не слышала, как мы шагали по лестнице. Вскочила и коротко поклонилась так, чтобы мы смогли лицезреть глубокое декольте.

– Это Марфушечка, моя дочь, – как ни в чем ни бывало, заявил Олег Олегович, а потом обратился к девице, – распорядись на кухне, чтобы подали питье и закуски.

– Сало с солеными огурцами? – переспросила она недоверчиво.

– Вот же баба-дура, – в сердцах воскликнул Олег Олегович и потер переносицу. – Квасу пусть нальют в кувшин. И настрогают маленькие бутерброды, которые делали в день благодати.

Марфуша кивнула и, подхватив подол, побежала прочь.

– Вы живете в участке? – пораженно уточнил Зимин.

– Нет, ну что вы, – отмахнулся мужчина. – Это жандармерия расположена в моем доме. Так удобнее. Мне не нужно беспокоиться о том, чтобы торопиться на работу. И всегда все под рукой.

Стас покачал головой:

– Невероятно.

– Я знаю, – довольно улыбнулся Олег Олегович. – Я сам это придумал, когда служил в одной Азиатской провинции в посольстве. Оттуда я перенял многие традиции. Хоть там и живут все больше варвары, которые, шутка ли, моются почитай каждый день.

– Невероятно, – повторил Стас.

– Именно, – кивнул Синьков и добавил. – До чего грязные люди, если им бани раз в неделю не хватает.

Я не нашелся что сказать на такое заявление и присел в кресло, на которое указал Олег Олегович. Зимин занял второе. Кустодий вынул из кармана телефон, и принялся быстро нажимать на клавиши, набирая текст. И я подумал, что никогда не видел кустодия таким пораженным. Жандарм решил, что мы так отреагировали на богатое убранство его гостиной и с удовольствием рассказал, что большая часть ковров была привезена им из варварской страны, где он служил. Как и посуда, шторы, садовые статуи.

– А откуда у вас пианино? – зачем-то спросил я.

– Заезжали к нам артисты, – простодушно поведал Синьков. – Бродячие, стало быть. Ехали на грузовичках с прицепами. Мы резонно решили, что скорее всего, они везут что-то незаконное.

– Была наводка? – оживился Стас.

– Как без наводки, – кивнул жандарм. – Я нутром почуял, что с ними что-то нечисто. Эта наводка меня никогда не обманывала. Вот мы у них и конфисковали пианину и еще кое-чего из подозрительного.

– А сами артисты? Вы их оформили? – глухо спросил Зимин.

– Да с них взять было нечего, – ответил мужчина. – Голь перекатная. У баб еще какие-то бусы были, брошки от поклонников да ленты. А у мужиков кроме исподнего ничего не нашлось. Правда, грим у них был богатый. Цельный чемодан.

Он замолк, словно потерял интерес к теме разговора и обернулся к пианино.

– На самом деле бесполезная штука. Места занимает много, а играть на нем Марфушечка так и не научилась. Хотя стучала по кнопкам этим несколько дней напролет.

– Невероятно, – в который раз повторил Зимин и покачал головой.

– Она у меня талантище, – продолжил жандарм. – С детства умела петь и танцевать так, что на всех ярмарках выигрывала то тыквы, то порося молочного, – с гордостью поведал Синьков.

– И часто у вас бывают ярмарки? – спросил я, чтобы хоть как-то привести в чувство своего напарника

– Да, почитай, каждую полную луну устраиваем праздники, чтобы развлечь люд. У нас и налог для устройства этих мероприятий назначен.

– К слову о налогах, – я решил вывести разговор в нужное русло. – Я слышал, что ваш сосед Двушкин подати не платит.

– Этот бирюк закрылся в своем болотном углу и не высовывается к приличным людям, – помрачнев подтвердил Олег Олегович.

Он снял фуражку и пригладил вспотевшие волосы. Затем взял со стола сложенный веер, открыл его и принялся им обмахиваться.

– Никон нелюдимый. Мы его к нам зазывали по-разному. И на праздники приглашали и на суды народные, которые у нас порой случаются, – он тут же замялся, словно сболтнул что-то лишнее и торопливо продолжил, – даже пытались свести с его сыном девиц из достойных семей. Все же это сам Двушкин уже вдовец, а значитца может себе позволить с простолюдинками якшаться. Но сын его – парень молодой и крепкий.

Мы с Зиминым переглянулись.

– И ему давно пора уже завести себе зазнобу. Это и для города стало бы хорошо. Молодой Двушкин бы к нам заезжал. Того и гляди на общее денег начал бы давать, дорогу за свой счет чинить. От его наследства и нам бы хорошо сделалось. Коники у Двушкина знатные. Мы хотели купить у него жеребят…

– Это лошади императора, – строго перебил Зимин и нахмурился.

– Все знают, что приплод бывает разный, – не смутился Синьков. – И наверняка кобылы приносят жеребят, которые не сгодятся для самого емператора. А нам бы не пришлось закупать лошадей за тридевять земель.

– Да к тому ж за деньги, – продолжил я.

– Породнись Двушкин с кем-то из наших семей, то неужто стал бы брать денег со своих? – закивал Олег Олегович.

– Невероятно, – вновь сказал Зимин.

– Вы наверно перегрелись на улице, – озаботился жандарм, решив, что кустодию плохо.

– Может быть, – рассеянно отозвался Стас.

– Марфа! – рявкнул хозяин дома. – Где квас? Гостям надобно освежиться.

В гостиную тут же вбежала дочка жандарма с подносом. Она ловко поставила на стол кувшин, натертые до блеска стаканы, а также круглое блюдо с бутербродами, которые кухарка порезала на небольшие треугольники и проткнула каждый заостренной каминной спичкой с наплывом серы наверху.

– Я сама их точила ножичком, – хвастливо заявила Марфушечка.

– Чудо как хороша, – умилился Олег Олегович и оглядел нас, надеясь на поддержку.

– Это да, – отозвался кустодий и взял бутерброд из темного хлеба с кусочком сала и ломтиком соленого огурца.

Привыкший, видимо, к подобным угощениям, Стас закинул его в рот и принялся жевать. Марфуша выхватила у него из пальцев спичку и пояснила:

– Сложу их в кулек для следующих бутербродов.

– Невероятно, – просипел Стас и закашлялся.

– Домовитая растет девка, – горделиво заявил Олег Олегович.

Я же решил воздержаться от дегустации еды и плеснул себе в стакан квас. Но не торопился его пить, так как не был уверен, что его не настаивали на объедках. Что-то мне подсказывало, в напиток могли сунуть и плесневелый хлеб, чтоб добро не пропадало.

– А поведайте нам, Олег Олегович, правда ли, что в вашем городке живет родственница Двушкина? То ли сестра, то ли тетка.

– Есть такая, – скривился жандарм. – На окраине живет. Глафира у нас учителкой работает. К важным господам она на дом ходит. А простая ребятня к ней бегает грамоте учиться.

– У вас и школа имеется?

– Зачем нам она? – отмахнулся Синьков. – Детям можно собираться и во дворе этой самой Глафиры. Когда дождь идет, она детей заводит в свой дом. Там места для всех желающих находятся. Отдельное помещение ей выдавать незачем.

– Ясно, – привычно уже буркнул Стас.

– В грамоте важно научиться расписываться, да имя Искупителя различить, – продолжил Синьков. – А остальное для простолюдинов необязательно. Незачем себе голову забивать науками лишними. Даже моя Марфушечка не стала дурью всякой маяться. Выучила счет и буквы, а остальное ей не нужно. Вышивать и пуговицы прилаживать она умеет и одежу чинить получше любой белошвейки.

– И у этой Глафиры имеются на попечении дети Двушкина, верно?

– Ну, по бумагам они не дети Никона, а сироты. У каждого фамилия имеется дефектная.

– Какая? – вкрадчиво уточнил Стас.

– Кто Сентрябрьская, кто Летняя, – презрительно фыркнул Олег Олегович.

– Мне большую часть жизни довелось носить фамилию Зимин, – сурово отозвался мой напарник.

– Не может такого быть, – жандарм удивленно воззрился на гостя. – Вы ведь благородный человек. А эти девки, который у Глафиры растут, сплошь безродными будут. Двушкин правильно сделал, раз решил свой приплод сбагрить со двора. Зачем ему каждую себе на шею вешать? Вот сын у него один. И хорошо было бы его оженить. Не дело, что он одиноким на болотах живет. Достойной пары в той деревне не найти. А у нас достаточно свободных девиц.

– Как Мафушечка? – с ядовитой усмешкой спросил кустодий.

– Я на болота жить не поехала бы, – девушка поморщила нос. – Там воняет и ярмарок там нет.

– Никто бы не заставил тебя там жить, – снисходительно сообщил папаша. – Можно было бы дом у конюшен надстроить, девку ту, что там поселилась выгнать. Она ведь тоже безродная и обитает там по доброте барской. И жила бы ты там как царевна при конюшнях императорских.

– Там воняет, – опять заныла Марфуша и добавила, бросив на меня призывный взгляд. – А я все же не простолюдинка. И натура у меня нежная.

– Где ваш начальник? – прогремел голос с нижнего этажа.

– Александр Васильевич, – расплылся в улыбке Стас, поднялся на ноги и пояснил. – Это мой начальник.

Я покосился на кустодия и тот добавил:

– Я отправил ему сообщение, что мы будем ждать его у начальника городской жандармерии.

– И близкий родственник, – добавил я, тоже встав с кресла.

На лестнице послышались шаги, а затем в комнату вошел Морозов собственной персоной. Он окинул помещение хмурым взглядом, который тотчас сменился обескураженным.

– Здравы будьте, Александр Васильевич, – поприветствовал его я.

– Здравы будьте, мастер Чехов. Как ваши дела?

– Да вот, сидим тут…

– Плюшками балуетесь, – продолжил за меня приемный дед, а потом строго взглянул на Синькова.

– По-соседски, – вставил хозяин дома и надел на голову фуражку. – А я Олег Олегович Синьков, начальник жандармерии Новорильска и ближайших деревень.

– Вы здесь главный?

– Я… – немного стушевался жандарм и завел за спину дочку.

– Батюшки святы, – выдохнул начальник кустодиев и выразительно взглянул на своего приемного сына.

– Они самые, – тихо добавил Стас.

– Оставьте меня с моими родичами… – Морозов оглянулся, – у вас есть кабинет?

– А вы кто? – встрепенулся Олег Олегович.

– Простите мне мою забывчивость, – почти ласково произнес Александр, – Я глава службы кустодиев. А это мои сын и внук. Один моя правая рука, второй же – гордость нашей семьи. Некромант, – последнее слово он произнес с особой интонацией, будто и впрямь был мной доволен.

Марфушечка попыталась потерять сознание. По крайней мере, она грузно осела на пол и там замерла.

– Вызови призрака, внучек. Пусть он оттащит девку отсюда подальше, – буднично попросил князь.

Я закатил глаза, а девушка тотчас подскочила на ноги и рванула прочь.

– Кабинета у меня нет. Так что можете расположиться здесь. Откушайте яства и испейте квасу, – жандарм попятился, прикрывая ладонью медали, которые как я, подозреваю, вовсе не были имперскими.

Когда мы остались одни, Александр беззвучно засмеялся. А потом махнул рукой в сторону Синькова.

– Видели этого попугая? Я глазам не поверил.

– Ничего смешного, Александр Васильевич, – буркнул Зимин. – Здесь творится всякое непонятное.

– С виду городок знатный, – усомнился родич.

– Поверьте, бояре здесь нехорошие люди. Стоит прислать сюда комиссию с проверкой. И включить в нее кого-то из кустодиев, чтобы не случилось подкупа.

– Как скажешь, – согласился Морозов и с подозрением покосился на мутный квас и закуски. – Я бы не стал это есть даже с большого голоду.

– И правильно, – икнул Стас.

– Давайте по существу, что вы выяснили?

– На болоте некоторые из нас слышат шепот, который подчинял своей воле – начал я. – В хижине, где произошли все убийства, мы нашли алтарь какому-то болотному богу. Еще мы изъяли из того домика на болоте ритуальный кинжал и чашу, на которой обнаружили отпечаток силы. Но экспертиза не смогла определить ее цвет. И мы решили уточнить у вас…

Морозов нахмурился:

– Правильно решили. Если цвет силы не определился, значит такого цвета не должно быть в этом мире. И на болотах явно орудует пришлый. Да еще и этот странный шепот… Мужчина прошелся по комнате, заложив руки за спину.

– И следы кого-то, кого не заметили призраки, – добавил я и рассказал про найденные отпечатки босых ног.

– Вряд ли это мироходцы, – покачал головой Александр. – Странники по мирам не могут долго быть в одном мире. Если, конечно, они не получили разрешение Папы. Но это может быть нечисть, которая проникла в наш мир. Здесь нет ведьмаков, или бесоборцев, но в этом мире они не особо нужны. При переходе в этот мир, нечисть принимает человеческий облик. И теряет большую часть силы.

– Ведьмаков? – заинтересовался я.

– Когда-нибудь я вам расскажу о таких одаренных, Павел Филиппович – пообещал мужчина, а потом снял с пальца странного вида кольцо и протянул мне. – А пока вы здесь, наденьте и не снимайте. Если вдруг под металлом начнет гореть кожа, значит нечисть рядом.

Я осмотрел ободок, покрытый незнакомыми буквами, и надел его на палец. Внезапно кольцо сжалось, плотно обхватывая фалангу.

– Признало, – удовлетворенно пробормотал Александр. – Помните о том, что не стоит ходить на болота по одному. Приглядывайте друг за другом.

– Что это может быть за нечисть? – уточнил я.

– Об этом я сказать не могу. Все дело в том, что похожий лес есть в каждом из миров. Он как стержень, на который миры насажены как перепела на вертел. И вдоль этого стержня в наш мир могут проникать те, кому здесь не место. Раз вы видели идола с лягушачьей головой, то это может быть… кикимора. Она обычно умеет принимать облик того, кого схарчила.

– Как ее угробить? – прямо спросил Зимин.

– Металл. Она страсть как не любит пули. Но вот только… – Морозов задумался, а потом добавил, – она не умеет насылать шепот. Здесь что-то еще. Вам стоит обсудить все с деревенским жрецом. Пригрозите ему судом Синода, если понадобиться. Проверьте сына этого барина. Если он и впрямь книжки любит читать, то может и притащил кого в этот мир. Такое тоже случалось не раз. И держите меня в курсе. Купол, который раскинули над болотом синодники, не даст нечисти выйти к вашему дому.

– И к деревне Двушкина этот купол пускает, – догадался я.

– Я отправлюсь в Синод и потребую всю информацию о том, кто ставил купол и какой ритуал они там творили. Потому что все может быть не так просто, как мы все думаем. Сами в болота больше не суйтесь.

С улицы донесся странный шум, который насторожил меня. Я выглянул в окно, заметив, что на площади перед домом собралась толпа народа. У кого-то из них в руках были вилы.

– Пока у них нет факелов, все в порядке, – хохотнул Стас, глянув мне через плечо. – Идемте, узнаем, чего хотят добрые горожане.