Текст книги ""Фантастика 2025-168". Компиляция. Книги 1-34 (СИ)"

Автор книги: Илья Романов

Соавторы: Павел Барчук,Сергей Орлов,Марина Рябченкова,
сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 339 страниц)

Гоблин MeXXanik
Чехов

Выпуск

– Дамы и господа! В этот торжественный для всех нас день…

У меня едва получилось сдержать зевок. Побороть скуку никак не выходило.

День выдался солнечным и теплым. Легкий ветерок разносил аромат свежей строганной древесины, из которой накануне сколотили высокую трибуну.

Директор Первого Императорского Юридического Лицея выглядел внушительно. Он надел по случаю белоснежный китель, поперек широкой груди лежала голубая лента, увешанная орденами за выдающиеся заслуги перед Империей. Украшению почти удалось отвлечь внимание от выступающего живота уже немолодого мужчины, который гордо вещал с высокой трибуны о величии заведения, его богатой истории, и выпускниках, которые посвятили свою жизнь служению Отечеству. Далее прозвучали имена тех, на кого стоит равняться. Хотя для этого нам не нужно было напоминание. В коридорах лицея хватало портретов бывших учеников, лица которых сейчас мелькали в светских хрониках и на страницах газет.

Директор поздравлял нас с выходом во взрослую жизнь и о путях, которые теперь открывались перед вчерашними лицеистами. Звучало все слишком соблазнительно, чтобы быть правдой.

Вещал Вяземский в своей излюбленной манере. Нудно, скучно и неинтересно. И две шеренги лицеистов в одинаковой форме, построившиеся во дворе на линейке, застыли, словно впав в анабиоз.

Я бросил короткий взгляд на наручные часы. До конца торжественной части оставалось ещё десять бесконечно долгих минут. Но Вяземский отличался словоблудием. Поэтому речь могла затянуться на неопределенный срок.

Сегодня нам всем повезло, и директор уложился отведенное время. Кажется, он и сам не понял, как так вышло. В конце речи пожелал удачи выпускникам, и все захлопали. Началось вручение дипломов. Каждый из нас понимал, что после официального мероприятия лицеисты разобьются на группы по интересам и оккупируют близлежащие кабаки. А вечером, ещё до салюта, в городе начнутся дебоши и пьяные свары. Ведь этим теплым майским вечером во взрослую жизнь выходили не только ученики Первого Имперского Лицея. Выпускники из разных заведений зачастую ненавидели друг друга. Потому что были уверены: только их Альма Матер была лучшей, а остальные были поганью. Пройдет несколько лет, подростковые гормоны перестанут бурлить в крови, и противостояние учебных заведений выйдет на новый уровень. Студенческие братства, которые зародились в лицеях, начнут соперничать друг с другом более осторожно, плетя интриги, продвигая своих кандидатов на высокие посты и убирая с дороги противников. И при этом, в светском обществе вчерашние непримиримые враги будут улыбаться друг другу.

– Павел Чехов.

Голос Вяземского вырвал меня из раздумий, и я тотчас вышел из строя. В толпе лицеистов послышались шепотки. Словно бы я встревожил спящий серпентарий. Спину сверлили недобрые взгляды. Но я к этому уже привык. Спокойно поднялся по ступеням, вышел на помост, забрал аттестат и пожал руку Вяземскому. Фотограф несколько раз щёлкнул кнопкой фотоаппарата, чтобы запечатлеть этот момент для истории. А я спустился с аттестатом, чеканя шаг, и встал в строй.

Прощай, юридический лицей. Впереди год практики для закрепления полученных знаний. Под присмотром куратора, само собой. А потом меня зачислят в Петроградский Имперский Институт.

Выдача аттестатов завершилась. Директор уже изрядно устав от происходящего коротко попрощался и сошел с постамента, чтобы направиться в сторону столовой. А лицеисты потянулись к выходу. Я подождал, пока схлынет толпа, и направился к воротам.

– Чехов!

Я остановился. Обернулся. Меня окликнул Алексей Суворов, один из немногочисленных товарищей еще по гимназии.

– Ну, поздравляю, братец.

Парень нагнал меня, дружески хлопнул по плечу.

– Благодарствую, Алексей Михайлович, – ответил я. – Прими и от меня поздравления.

Мы направились по мощеной тротуарной плиткой дорожке. Долговязый приятель подстроился под мой шаг, чтобы мне не пришлось торопиться.

– Наконец-то свобода, – с облегчением выдохнул Суворов. – Впереди лето, кабаки, девочки

– И практика, – резонно добавил я.

– Ну, практика не работа, – философски ответил приятель. – На практике и расслабиться можно. Кстати, ты куда пойдёшь? К отцу?

– Моё общение с папенькой больше напоминает вооружённое перемирие, – покачал головой я.

– С чего бы?

– Не хочу стать таким, как он. Поэтому решил попробовать себя по другую сторону баррикад. Испытать себя в защите прав и свобод граждан империи.

– Адвокатом? – искренне удивился Алексей. – Представляю, как отреагировал на эту новость твой отец.

Я усмехнулся:

– Не-а. Ты даже не представляешь.

Мой отец, Филипп Петрович Чехов, занимал пост начальника следствия охранного отделения. Высшая должность в охранке. И путь к этому был сложен и тернист. Да и выпал он на времена смуты, когда у сыскарей было чуть больше полномочий. А еще, папенька считал адвокатов кем-то навроде тараканов, которые затягивают процесс, и всячески мешают стражам правопорядка делать свою работу. Узнав о том, что единственный сын решил добровольно стать вредителем, родитель пришёл в такую ярость, что пришлось мне бежать из дома, куда я приехал погостить на каникулы.

– Ну ты даёшь, братец, – покачал головой Суворов, но в голосе товарища я услышал нотки одобрения. Я понимал, что другу нравится протест, к которому он сам не был готов.

– А ты? Идёшь в кабинет отца? – спросил я.

– Нет. Батюшка договорился о том, чтобы я попал на практику к другу нашей семьи, Лаврентию Аркадьевичу Воронову.

– В городскую прокуратуру? – уточнил я, и Суворов кивнул.

– Именно, мой друг. Так что теперь, мы будем по разные стороны баррикад.

– Надеюсь, нам доведётся сойтись с тобой в суде, – усмехнулся я. – Проверим, кто лучше освоил ораторское мастерство.

– А проигравший ставит победителю выпивку в кабаке, – добавил Алексей.

– Идёт, – согласился я.

– Кто проставляется? – послышался рядом весёлый девичий голос.

– О, госпожа Белова, – откликнулся Алексей, когда девушка поравнялась с нами. – Что я вам сейчас расскажу, дорогая Алиса… Вы не поверите.

– Заинтриговали, Алексей Михайлович, – ответила наша спутница и с интересом посмотрела на него.

Девушка была миловидной, но не слишком яркой. Однако я замечал, что она пудрит щеки, чтобы скрыть приятный румянец, а волосы сворачивает в узел на затылке. Что прибавляло ей пару лет. Думаю, что она делала это намеренно, чтобы не вызывать зависти у подруг.

Парень замялся, покосился на меня, и я кивнул: «Давай, мол». И Суворов набрал в грудь побольше воздуха и выпалил:

– Нашего хорошего друга, Павла Филипповича, скорее всего, уже вычеркнули из завещания. А всё потому, что младший Чехов решил строить карьеру адвоката.

Белова обернулась, улыбнулась:

– Вот как? Весьма смелый ход.

Я только развёл руками и повторил:

– Уже давно решил стать законником, и защищать права граждан империи в суде. А ты? Займёшь должность юриста в одной из компаний отца?

Алиса покачала головой:

– Нет. Семья решила, что я пойду на государеву службу. Поэтому меня определили в сыскной отдел жандармерии.

Я понятливо кивнул. В принципе, логично. Отец Алисы, Александр Белов, был весьма обеспеченным промышленником, но не имел дворянского титула. Был выходцем из бастардов. Поэтому семья решила, что пора получить герб. И возможно, за десять лет службы, Беловой будет пожалован титул. Не без помощи отца, само собой. Связи и деньги могли решить в Империи многие вопросы.

– Похвально, Алиса Александровна, одобрил Алексей.

Девушка зарделась, будто и впрямь засмущалась от такой похвалы. Мне всегда казалось, что Белова умеет быть беззащитной и милой, когда сама того пожелает.

Мы вышли на Михайловский проспект, по которому прогуливались люди. Здесь вышагивали ведомые экскурсоводами туристические группы, слышался гомон и смех. Это был центральный проспект города. За спиной осталось станция метро имени Адмирала Нахимова, неподалёку от которой располагался наш лицей и студенческий городок. Справа от нас, вдалеке, блестели на солнце купола Собора святого Луки. А дальше, за широкой лентой реки, высился шпиль военно-морской академии. Мы свернули налево, и по проспекту двинули в сторону "Старого Лепрекона" – питейного заведения, расположенного в паре кварталов. В туманном городе все сложнее становилось найти годное место для отдыха от трудов праведных. Почти в каждом собирались либо туристы с восторженными рожами либо местная толерантная элита с выбритыми бровями. В этом же заведении было приемлемо. Кабак вот-вот должен был открыться, а нам не терпелось отметить окончание лицея.

Мы пересекли конный мост, постаменты которого украшали статуи укрощения коней, и свернули направо, к улице Нахимовцев. И вскоре вышли к дому, на торце которого красовалась вывеска с зелёным человечком в высокой шляпе.

– А вот и наш любимый паб, – пропел Алексей, когда мы поднялись по ступеням.

Парень потянул на себя дверь, которая пронзительно заскрипела.

Мы вошли в просторный зал, который по причине раннего времени был еще пуст.

– Здрав будь, Матвей, – поприветствовал Алексей бармена и сел за стойку, забравшись на высокий стул.

– И вам доброго дня, мастера, – ответил улыбчивый мужчина. – Вам как всегда?

Суворов кивнул, и бармен поставил на стойку три полных стакана. Два с тёмным напитком, и один со светлым, которое любила Алиса. Хитро уточнил:

– Вас можно поздравить, господа?

Алексей сделал большой глоток и кивнул:

– Да. Перед тобой сидят три специалиста в области права.

Матвей взял пузатую кружку и принялся натирать ее льняной салфеткой.

– Тогда первая порция за счёт заведения, господа. Поздравляю.

– Благодарствуем, – ответила за всех Алиса.

– Впереди ещё практика, – заметил я, и сделал глоток. Пена оставалась на стенках бокала снежными хлопьями. Здесь его подавали неразбавленным, терпким, с горьковатым привкусом. Именно таким, как я люблю. – И ведение дневника. А затем, по итогу, поступление в имперский университет.

– Учение-свет, – ответил Матвей с доброй усмешкой.

Алексей сделал ещё глоток и обернулся ко мне:

– Хочешь идти в коллегию? Или откроешь частную практику?

По своду законов империи выпускник-специалист мог работать либо в коллегии, либо под чётким надзором куратора от палаты адвокатов. И практиковать специалисту позволяли в основном только с простолюдинами при дежурствах, которые оплачивало Министерство Юстиции. Но ни одна коллегия в городе не решилась взять меня в свои ряды. Сыграла роль моя темная натура.

– Частную, под надзором куратора из палаты адвокатов Петрограда, – ответил я.

– Дела по распределению и дежурства, – протянула Алиса, которая устроилась рядом со мной. – Романтика.

– Низкооплачиваемые, от Министерства Юстиции, – поддакнул Суворов.

Я только пожал плечами:

– Таков путь.

– Думаю, у Чехова есть небольшая заначка на чёрный день, – хмыкнула Белова. – Так ведь?

Она с любопытством взглянула на меня, ожидая ответа. Врать не было смысла, поэтому я кивнул:

– Моя любимая бабушка дала мне немного денег, чтобы встать на ноги.

– Хитро, – оценила Белова. – Уже нашёл помещение под офис?

Я покачал головой:

– Пока еще нет.

– Простите, что вмешиваюсь в ваш разговор, мастера, – произнес Матвей и сорвал с пробковой доски между полок листок бумаги. – Моя сестра сдаёт дом в старом городе. На первом этаже была лавка, на втором жилые помещения. Если вам надобно…

– Надобно, – поспешно воскликнул я, посмотрев на адрес, нацарапанный карандашом на стикере.

Бармен кивнул:

– Сейчас уточню детали. Мало ли.

Он отошёл от стойки, достал из кармана телефон. Я едва усидел на месте, осознав, что и не ждал такой удачи.

– Ну вот, не зря пришли, – довольно отметила Белова.

За спиной хлопнула входная дверь, а затем послышался насмешливый голос:

– О, смотрите, кто здесь? Труполюб, и его друзья.

– Или всё-таки зря, – поспешно отозвалась помрачневшая Алиса.

Голос был мне знаком, да и шутка вполне привычная. Некромант и вправду по-своему любит смерть и трупы.

Я вернул стакан на столешницу, обернулся. У входа стояли пятеро парней в форме Михайловского полка. Четверых из них я хорошо знал. Это был Сергей Минин, сын влиятельного чиновника, и его друзья из дворян рангом пониже.

Мы были старыми знакомыми. И всегда наши встречи заканчивались безобразной дракой. С переменным успехом. Иногда мы побеждали, иногда проигрывали и ложились отдохнуть на пол какого-нибудь кабака или городскую мостовую. Но если такое случалось, в следующей схватке мы неизменно брали реванш. И уходили с поля боя, оставив противника лежать на земле. Настолько была сильна наша ненависть друг к другу.

Я усмехнулся, молча рассматривая эту толпу.

– Чего уставился? – тут же вскинулся один из друзей Минина.

Я видел его впервые. Но судя по гербу на куртке, это был младший сын графа Пожарского, который недавно прибился к этой компании. И теперь, он пытался показать свою храбрость, чтобы снискать уважение новых друзей.

– А ты что? Задница императрицы, что на тебя смотреть нельзя? – тут же уцепился я за призрачный повод.

Пожарский аж почернел от злобы. Лицо парня пошло пятнами, он открывал и закрывал рот, не в силах вымолвить ни слова. Остальные из компании Минина переглядывались, то и дело косясь на своего нового друга и ожидая, чем же он ответит. Я же терпеливо отсчитывал секунды, пока Пожарский снова не обрел дар речи:

– Следи за словами, труполюб, – с яростью произнес наконец Пожарский.

Я удивлённо поднял бровь:

– Иначе что?

– Или мне придётся тебя поколотить!

– Фу, как скверно вы воспитаны, Юрий Афанасьевич. Пожалуй, мне придётся пожаловаться вашей бабушке на пробелы в воспитании.

Этого хватило, чтобы Пожарский окончательно вышел из себя. Он повел ладонью, и над головой парня появились небольшие летающие огненные птички. И я поспешно вскочил со стула, указал рукой себе под ноги. Вовремя.

Птички завертелись над головой Пожарского в хороводе. Ярко засветились, впитывая силу и передавая её бойцу. И на ладони противника появился небольшой огненный шар, который оппонент метнул в меня. Но я уже был готов. Рядом со мной появилась несколько корявых пней, А по телу пробежала волна силы. В голове приятно зашумело от эйфории. Я отреагировал вовремя. И передо мной из тумана вышел призрак, в который врезался фаербол. Миньон впитал в себя огненный шар и растворился.

– Ваша сила опасна для заведения, мастер Пожарский, спокойно ответил я. – Может быть, продолжим наш разговор на улице?

Пожарский опасливо покосился на один из корявых пней. И я заметил, как побледнел молодой аристократ.

– Нет, если вы струсили, мастер – просто скажите. Никто не станет вас осуждать, – спокойно продолжил я.

Лицо оппонента пошло красными пятнами. Он зло засопел, перевёл взгляд с меня на расположившихся по обе стороны от меня Алексей и Алину.

– Слишком много чести, драться с тобой, труполюбом, – фыркнул, вмешавшись в разговор, Минин, все еще считая, что повторенная несколько раз шутка становится лишь смешнее. – Вам сегодня крупно повезло.

Парень повернулся к бармену, вышедшему из подсобки.

– Прости, Матвей, но сегодня мы вынуждены откланяться. Не хотим отмечать окончание учёбы рядом с… – он не нашел ничего лучшего, чем опять выдать, – любителем мертвечины.

Я только поморщился и повелительно махнул рукой в сторону двери:

– Да проваливаете уже, утомили, не надо оправдываться.

Минин фыркнул, но ничего не ответил. Скорее всего, он просто взял на заметку. И решил разобраться со мной при более удобном случае. Парни же развернулись и покинули кабак.

– Прости за устроенную сцену, Матвей, – попросил я, возвращаясь за стойку.

– Нет, что вы, мастер Чехов, – успокоил меня мужчина и резонно заметил. – Посетителей все равно пока ещё нет. А вы и мастер Минин всегда оплачивали сломанную мебель и битую посуду. Драки между молодыми дворянами обычное дело.

В этом бармен был прав. После обретения Силы прирожденного всегда тянуло на приключения. А подростковый возраст усиливал это неуёмное желание. Особенно первые два года, когда сила кружила голову и сводила с ума, и молодые одаренные с трудом контролировали себя. Иногда семьям приходилось забирать своих чад из участка жандармерии чуть ли не каждый вечер. Но убийства между дворянами не допускались. Если подросток совсем отбивался от рук, и его приключения заканчивались убийствами или причинения и тяжкого вреда, его силу ограничивали. А самого виновника изолировали от общества.

Однако, это была скорее крайняя мера. Потому что такая изоляция могла сказаться на психике подростка. Сделать его овощем. Проще говоря, свести с ума. И получить в наследники семьи дурака никто не хотел. Поэтому зачастую на похождения молодых аристократов закрывали глаза. Проблемы между семьями решали их главы.

Матвей поставил на стойку ещё три бокала, я поднял свой и торжественно объявил:

– Моральная победа тоже может в зачёт. Так что за победу, братья.

И стекло со звоном столкнулось.

Новый дом

– Как бы Минин со товарищи не вернулись, чтобы взять реванш, – отметила Алиса, но Алексей только рукой махнул:

– Чему быть – того не миновать. Встретим их с честью. И победим.

– Или поляжем, – добавила Белова.

– Или по, – согласился Суворов. – Ну а если они и вернутся, наш братец Чехов распугает их своими корягами. Видела, как побледнел Пожарский?

Мы дружно рассмеялись. Коряги, как их назвал Суворов, были тотемами. Источниками силы. У каждой школы магии они были свои. У огневика Пожарского – парящие в воздухе фениксы, которые вбирали силу из окружающего, "перекрашивали" в нужный оттенок и передавали бойцу. У водных мастеров были большие ледяные вихри-элементали. У бойцов света – сотканные из света крылатые ангелы. А у зелёной школы природы – призрачные животные. Чаще всего, медведи или волки. У меня же это были корявые болотные пни с большими горящими багровым огнём глазами и открытыми пастями, полными кривых острых зубов. Такие накопители силы и правда могли напугать неподготовленного противника.

– Ладно, много чести обсуждать всякий сброд. За нас!

Мы снова выпили. А потом ещё раз. И ещё…

Заведение начало постепенно заполняться посетителями. Сюда прибывали выпускники городских школ, гимназий и лицеев, праздношатающиеся гуляки, и люди творческих профессий, которые решили устроить перерыв в работе и пропустить стаканчик – другой. В зале воцарился гомон и смех.

Мы весело болтали, вспоминая минувшие дни. А пустые стаканы сменялись на полные. В голове приятно зашумело, а язык начал заплетаться.

– Мастер Чехов?

Я отвлекся от беседы и взглянул на Матвея.

– Простите, что отвлекаю, но моя сестра только что написала, что дом ещё не сдан.

– Когда можно посмотреть? – оживился я.

– Да хоть сегодня.

Я задумался. Студенческий городок с сегодняшнего дня был для меня закрыт. Потому что лицеистом я больше не являлся. Я ещё вчера отправил курьерской службой все вещи бабушке. А ключ от комнаты сдал вахтеру, решив переночевать в поместье у родни. Так что ночевать в городе мне было негде. Нет, можно поехать к бабуле, но тогда придется умеренно пить. Расстраивать бабулю своим пьяным видом мне не хотелось. Для нее я был и остаюсь примерным внуком. Да и тогда появилась бы возможность, что она захочет оставить меня погостить и съехать потом станет неудобным. Можно, конечно, снять номер в гостинице…

Ситуацию разрешил Суворов. Парень хлопнул ладонью по столешнице, поднялся со стула и решительно заявил:

– Нельзя откладывать на завтра то, что можно выпить… сделать сегодня.

– Значит, едем, – согласился я.

– Было бы неплохо, если бы мой дражайший братец нашел дом. Да, ночевать, скорее всего, мы будем в участке, но все же. Матвей! Давай адрес. И счёт!

– Будет сделано, мастер Суворов, – коротко ответил бармен, пряча улыбку.

Через минуту на стойке уже лежала небольшая кожаная папка. И Суворов полез в карман за бумажником:

– Я сегодня щедр, – объявил он нам. – Я кутила и мот. Так что плачу за всю нашу честную компанию. И без возражений.

Возражать мы с Алисой не стали. Суворов отличался на редкость упёртым характером. И если уж он что-то решил – переубедить его не было никакой возможности. Поэтому я просто взял из руки бармена сложенный листок в клетку, вырванный из блокнота, на котором была схема проезда:

– Спасибо, Матвей. Ты очень меня выручил.

– Не за что, мастер Чехов. Я позвоню сестре и предупрежу ее, что вы скоро прибудете смотреть дом.

Суворов тем временем достал из бумажника несколько купюр, положил их в папку и хлопнул меня по плечу:

– Идём, братец.

И мы направились к выходу.

Пока мы отмечали окончание учебы, выясняли отношения с Мининым и праздновали победу, погода на улице сменилась. Солнце скрылось за облаками, подул свежий ветерок и стало чуточку прохладнее.

У тротуара были припаркованы несколько машин с желтыми шашечками на борту. Алексей взял у меня листок, подошёл к одному из авто, открыл пассажирскую дверь и перемолвиться о чем-то с извозчиком. Затем обернулся к нам, махнул рукой:

– Едем, друзья.

Водитель терпеливо ждал, пока мы шумно грузились в такси. Он понимал, что в этот день молодежь позволяет себе немного расслабиться и потому уточнил:

– Музыка нужна?

– Только классическая, – растягивая слоги заявила Белова, а потом хихикнула. – Или романсы.

Девушка положила мне голову на плечо и мечтательно добавила:

– Медведи, цыгане и шампанское – что может быть лучше для отдыха?

– Только быстрая езда, – гордо произнес Суворов и приказал, – Гони, ямщик.

Машина двинулась в путь. И скорость на самом деле была чуть выше разрешенной.

Нужный нам адрес располагался в Пекарском переулке. В старом городе, недалеко от центральной площади Трёх Императоров. Многие дома в том районе были построены ещё во времена основания города, который недавно торжественно отметил трехсотлетие. Главной достопримечательностью района был Павловский острог. Крепость на острове, которая позже сперва стала тюрьмой, а после революции – памятником истории. В основном потому, что через казематы Павловского Острога прошли многие видные деятели искусства, которые принимали участие в революциях 1905 и 1907 годов. Они привели на трон династию Демидовых, коих продвигали к власти промышленники и капиталисты. Правда, с первого раза у них ничего не вышло, и дом Романовых, которых поддерживала старая аристократия, устоял. Но со второго раза Михаил II все же уступил трон и отрекся от престола в пользу Временного собрания, которое и выбрало императором Демидова. И одному Искупителю известно, что удержало Империю от многолетней смуты и кровопролитной Гражданской войны. Впрочем, у многих были мысли на этот счёт. Что промышленники смогли подкупить влиятельные дворянские семьи, и тем самым переманить их на свою сторону. Впрочем, потом власть снова сменилась, и на трон вернулись представители старого дворянства. И новый правитель взял курс на реформы.

Машина пересекла Императорский мост и въехала на набережную Декабристов. За спиной осталась площадь трёх императоров, на которой высилась громада Николаевского Собора, у которого красовалась статуя последнего из рода Романовых, Михаила II. Грозный император сидел в седле и строго взирал на северные рубежи Империи.

За окном замелькали невысокие двух-трёх этажные дома, первые этажи которых в основном были арендованы под кафе, булочные, питейные и сувенирные магазины. А впереди заблестел шпиль Павловского острога.

Машина проехала вдоль набережной и свернула к одной из арок и остановилась.

– Прибыли, господа, – сообщил извозчик, оборачиваясь к нам. – С вас гривенник.

Я полез было за бумажником, но Алексей снова меня опередил. Достал из кармана рубль и протянул купюру водителю:

– Спасибо, уважаемый. Сдачи не надо.

– Премного благодарен, – угодливо ответил ямщик, но Суворов только махнул рукой:

– Мелочи. Идёмте, господа.

Он открыл дверь и вышел.

– Эдак я с тобой не расплачусь, братец, – заметил я, но приятель хлопнул меня по плечу:

– Пустое. У тебя впереди несколько лет безденежья и труда на репутацию. Не каждый на такое отважится. Пока не заработаешь себе имя, конечно. А уж потом пойдут тысячные гонорары. И полосы в заголовках всех газет.

Я криво усмехнулся, но не ответил. Ворота в арку были приоткрыты. Дорожка была выложена камнем. Лишь у широкого крыльца кустился шиповник. Соседние дома смотрели во двор глухими стенами. Я оценил, что свидетелей у моей жизни здесь будет немного.

Поднялся по ступеням крыльца, несколько раз стукнул в дверь, а потом потянул ее на себя.

Хозяйка уже ждала нас в холле.

– Добрый день… – я замялся, словно вспоминая имя, и арендодательница улыбнулась:

– Дарья Ивановна.

Она была приятной полноватой румяной девицей с кудрявой копной рыжеватых волос.

– Дарья Ивановна, – повторил я. – Меня зовут Павел Чехов. Это помещение мне рекомендовал Матвей. Сказал, что его сестра сдает хороший дом по весьма привлекательной цене.

– Добро пожаловать, господа, – с коротким поклоном произнесла Дарья Ивановна. – Прошу, проходите. Первый этаж оформлен как нежилое помещение. И разделен на два крыла. Левое крыло предыдущие арендаторы использовали как кабинет управляющего и склад. В правом крыле есть комната для прислуги и небольшая уборная, примыкающая к ней. Если вам понадобится, то ее можно привести в годный вид. В правом крыле и лестница на второй этаж.

Она обвела рукой помещение и торопливо добавила:

– Тут не было ничего ядовитого или привлекающего крыс.

– Не продукты? – рассеянно спросила Белова.

– Напитки, – кивнула Дарья и продолжила. – На втором этаже три спальни, гостиная, кухня и ванная комната. Скромно, но уютно.

Тут было чисто, хотя в воздухе и качался затхлый запах нежилого дома. Окна нуждались в помывке после последних дождей. В одном из углов я заметил отошедшие тканые обои. Бра на стенах стоило оттереть от потемнений, как и люстру под потолком. Но все это было незначительными нюансами.

– А неплохо, – оценил я, осматривая помещение. – Мне нравится. Эту комнату обставлю как приемную, а в кабинете управляющего буду вести приём.

– Осталось только нанять секретаршу, – добавил Суворов. – Блондинку. С третьим размером груди. Ай!

Он осёкся, потому что Белова ткнула его локтем в бок.

– Давайте осмотрим второй этаж, Дарья Ивановна.

– Идёмте, – согласилась та и подхватила край длинной юбки.

Второй этаж и правда оказался уютным. Панорамное окно гостиной выходило на реку и набережную. А из одной из спален открывался вид на парк и площадь Монархистов. Кровати были застелены и прикрыты пленкой, а на кухне обнаружился минимум посуды.

– Отлично, – подвёл итог я и обернулся к хозяйке. – Сколько с меня?

– Сорок рублей, – поспешно ответила Дарья Ивановна, и я удивлённо поднял бровь:

– Здание в старом городе за сорок рублей?

– Без предоплаты, – добавила она торопливо.

– Почему так дёшево? Обычно, за такой ценой кроется подвох.

Девушка замотала головой. Ее кудряшки выбились из прически и подпрыгивали тугими пружинками.

– Вы не подумайте, я не мошенница какая-то. Все документы в порядке, и договор составим. Я и залога с вас не возьму. За небольшую плату обеспечу вас услугами службы уборки, которой владею…

Я примирительно улыбнулся:

– Ну что вы, Дарья Ивановна. Я не считаю вас мошенницей. За вас поручился Матвей, а он мой очень хороший знакомец.

– К тому же мы знаем, где он живёт, – сделав зловещий вид, добавил Суворов, отчего Дарья Ивановна слегка побледнела.

– Простите моего друга, – тут же произнес я. – Очень любит шутить. Правда, у него не всегда получается. Так какой у этого дома секрет?

Девушка замялась, словно подбирая слова.

– Да говорите прямо, – махнул я рукой.

– У этого дома дурная репутация, – чуть помедлив, произнесла девушка. – Двадцать лет назад студентик здесь бабушку нашу зарубил. Ради грабежа. Она держала ломбард. И с тех пор многие на чертовщину жалуются. Вот и съезжают люди. Что только не делали. И жреца из Синода вызвали, и экстрасенсов разных, и колдунов. Даже шамана. Но ничего не помогает. Но вдруг у вас получится прижиться…

Я облегчённо вздохнул и достал из кармана бумажник:

– И только? Ну, мертвыми меня особо не запугать. Давайте ударим по рукам и подпишем договор.

Мой ответ поднял настроение Дарье, и подписание всех бумаг заняло десять минут. Видимо, девушка торопилась потому как полагала, что я могу передумать. Поэтому быстро откланялась, оставив мне дубликат ключей и копию договора.

– Ну вот, убили разом двух зайцев, – довольно заключил Суворов. – Нашли и офис, и жилье. Остались сущие пустяки.

– Закупить мебель, заказать вывеску, выпустить рекламу, нанять секретаршу, передать в Министерство Юстиции заявление об открытии кабинета, получить куратора, – начала перечислять Белова, загибая пальцы.

– Я и говорю: сущие пустяки, – спокойно подтвердил Алексей. – А теперь, господа, предлагаю прогуляться. Осмотреть район и найти ближайшую лавку, чтобы прикупить провизии. И отметить сразу два праздника: окончание учебы и новоселье. Возражения?

Возражений не поступило, и мы отправились на прогулку, оставляя позади полупустой настороженный дом.

Магазин с вывеской "Лавка промышленника Галицкого" нашлась в паре кварталов от нового жилья.

Внутри нас встретил аромат сдобы и кофейных зерен. Из-за стойки вышел коренастый парень в льняном переднике, поверх потертых джинсов и клетчатой рубахи.

– Здравы будьте, господа. Желаете купить провизии?

– Накидай-ка нам всякого съестного, – попросил я. – Добавь бутылочку белого и бочонок темного пенного.

– Как скажете, господин.

Я положил купюру на столешницу и добавил:

– Пусть разносчик доставит ко мне домой.

Услышав адрес, парень помрачнел и покачал головой.

– Это недоброе место, господин.

– Наслышаны, – фыркнула Белова, перебирая травы на плетеной корзине. – Да только и господин там будет жить тоже…

– Не самый простой, – закончил я за Алису. – Я чуть позже составлю договор на регулярную доставку продуктов и открою счет.

– Как скажете, – кивнул парень и протянул Беловой блюдо с румяными яблоками. – Угоститесь, госпожа.

Он смутился, когда в ответ Алиса улыбнулась и выбрала один из плодов. Я вдруг подумал, что она умеет быть соблазнительной. Или все дело в хмеле.

Я взял пакет с куском сыра и нарезанным на ломти хлеб. Суворов ухватил бутылку из зеленого стекла и приобнял Белову.

– Идемте, друзья. Встретим закат в новом жилище Чехова.

Мы покинули лавку, прошли пару кварталов и вскоре вышли к моему новому дому

Алиса сориентировалась на кухне, показав себя хозяйкой. Она нашла тарелки и бокалы. Приказала Алексею расстелить на столиках салфетки, а мне выдала распоряжение распахнуть окна и проветрить комнату.

– Ты тиран и сатрап, – ворчал Суворов, но ослушаться не решился.