Текст книги ""Фантастика 2025-168". Компиляция. Книги 1-34 (СИ)"

Автор книги: Илья Романов

Соавторы: Павел Барчук,Сергей Орлов,Марина Рябченкова,
сообщить о нарушении

Текущая страница: 204 (всего у книги 339 страниц)

На всякий случай я поставил тотемы, вызвал из межмирья Лешего и Митрича. И коротко приказал миньонам:

– Осмотрите.

Бывшие бандиты кивнули, и один за другим шагнули сквозь дверь, скрывшись в здании.Вернулись они через минуту и развели руками.

– Чисто, – ответил Леший.

Митрич же просто кивнул, подтверждая слова напарника. Но потом все же добавил:

– Сжечь бы тут все после того, что произошло. И солью посыпать.

Я нахмурился, понимая, что пронять бывалого Митрича было сложно. Значит, за дверью нас ждет что-то жуткое. Затем обернулся к жандармам:

– Кто-то может вскрыть дверь?

Тот, что вводил нас в курс дела, тяжело вздохнул, осенил себя знаком Искупителя и направился к нам, на ходу хлопая себя по карманам. Уже поднимаясь по ступеням крыльца, он вынул связку ключей. И я заметил, как подрагивали руки мужчины. Хотя он всеми силами пытался унять страх. Жандарм нашел нужный ключ и открыл замок. Но вышло у него это не с первой попытки. Наконец дверь заскрипела, и жандарм попятился, пропуская нас в полутемное помещение.

– Вы уж извините, мастера, но компанию вам я не составлю, – произнес он с сожалением.

Мы шагнули внутрь. В нос мигом ударили запахи. Тут витал аромат крови, ужаса, и насилия, которое произошло в этих стенах совсем недавно.

А еще в опорнике было холодно. Очень холодно. Я зажег «Фонарь Харона», и туман затянул помещение. А затем обернулся ко входу, рядом с которым замер офицер:

– Кто забирал трупы жандармов?

– Так лекаря из экспертного отдела, – растерянно ответил тот. – Неупокоенные и их сожрать хотели. Только эти целители хотя бы кое-чего против призраков умеют, в отличии от нас-то.

– Лекари? – с сомнением уточнил Фома и нахмурился.

– А протокол изъятия трупов есть? – спросил я.

Жандарм кивнул:

– Все верно.

– И нападение призраков зафиксировано? – уточнил я.

– А то. Все лекари дали показания, что чувствовали потустороннее. Которое пыталось влиять на их разум, и нашептывало всякое дурное. А что?

– То, что здесь нет призраков, – ответил я. – Ни одного.

Глава 13 В гостях

Жандарм удивленно посмотрел на меня, а затем на его лице проступила усталая улыбка:

– Вы их прогнали? Так быстро? Спасибо вам, мастер. Не зря о вас говорят, что вы святой человек…

– Призраков здесь не было, – повторил я мрачно, пропуская мимо ушей слова о моей святости.

– Да как не было? – удивленно крякнул жандарм. – Все видели, как они парней на куски порвали. Крики стояли такие, что уши заложило. И жрецы, которые трупы выносили, говорили, что в здании чертовщина всякая творится. Да я сам, собственными глазами видел. Видел, как предметы сами по себе летают, шепотки разные, которые на нехорошее подговаривали. Я едва не вынул дубинку, чтобы ею ударить… того, кто стоял рядом.

– Сам, говоришь, видел, – пробормотал я.

– Не сойти мне с этого места, – офицер осенил себя знаком Искупителя, а потом опомнился и добавил, – Под присягой могу повторить, что вам сказал, мастер Чехов.

Я заложил руки за спину и прошелся по комнате. В голове не укладывалось, что призраки после того, что сотворили, могли просто испариться. Уйти сами они не способны. Уничтожить их после кормежки способен только кто-то умеющий и знающий, как это делать. Кто-то с опытом.

Я позвал Лешего и Митрича, которые скучали у стены, и скомандовал:

– Осмотрите здесь все внимательно.

– Что ищем? – деловито осведомился бандит.

– Что-то странное, чего тут быть не может, – хмуро отозвался я.

Призраки разбрелись по зданию.

Через порог переступила Нечаева. Она держала за корень пенек, который важно вышагивал рядом, словно песик на поводке.

– Не думаю, что вам стоит сюда заходить, – озаботился я.

– Мне тут ничего не грозит, – возразила девушка и добавила, – К тому же надо мне привыкать ко всякому не самому приятному.

– Не хотелось мне, чтобы вы привыкали к чему-то плохому, – признался я, борясь с желанием вывести девушку прочь.

– Приятно, что вы заботитесь обо мне, Павел Филиппович. Но мир не цветочная клумба. Да и я далеко не безобидная фиалка.

Ее голос сменил тон, став чуть ниже. По моей спине прошлась волна мурашек. Я невольно вспомнил сестру Арины Родионовны, с хищным взглядом, и кивнул. Она права. У меня не получится оградить невесту от тьмы. Потому как та повсюду.

– Тотем не хулиганит? – спросил я, чтобы разрядить обстановку.

Пенек икнул и изумленно расширил огненные глаза. Потом перевел взгляд на Нечаеву и обиженно закряхтел, словно прося поддержки.

– Он шутит, – тихо пояснила ему девушка и укоризненно покачала головой. – У некромантов плохое чувство юмора. Он просто не знает, что такие хорошие пенечки надо хвалить. Но ты не переживай. Наш некромант исправится. Я за этим прослежу

Тотем прищурился, хмыкнул и покосился на меня с видом победителя. А я понял, что, даже не используя свои таланты, Арина Родионовна сможет найти общий язык с моей тьмой.

Через несколько минут Леший вернулся и выглядел взбудораженным.

– Мастер, идемте за мной.

Он прошагал в сторону камер для задержанных. Мы последовали за призраком.

Леший остановился у одной из комнат, указал на решетку, словно приглашая зайти. И я прошел в помещение.

Оно было небольшим. И пустым, если не считать лавки у стены и ведра в углу.

– Видите странное, мастер? – послышался шелестящий голос Лешего.

Я вошел в камеру, взглянул на бетонный пол. Казалось, словно его недавно тщательно отмыли. И задумчиво произнес:

– И правда, странно. настолько чистым здесь пол был, наверное, только когда построили опорный пункт.

– Все верно, мастер, – подтвердил Леший. – Никогда при жизни не видел, чтобы в камерах кто-то так старательно все вычистил. Это неспроста.

– Словно хотели замести следы, – пробормотал я.

Стоявшая у входа Арина Родионовна зябко поежилась. Она оглянулась, убеждаясь, что жандармы остались на пороге отделения и не слышат нашей беседы.

– Остатки темной силы словно впитались в бетон, – сказала Нечаева.

Я обернулся к девушке и уточнил:

– Темной?

Девушка кивнула.

– Эта сила от злых призраков. Как от тех невест, которые на вас напали. Помните?

О подобном опыте вряд ли получится забыть, и потому я лишь кивнул.

– Значит, призраков держали здесь, – заключил я и обернулся к Фоме. – Какой-то шаманский ритуал?

Тот немного подумал. Прикрыл глаза и прошелся по бетону пьяной походкой, словно рисуя своими следами какой-то странный узор. Я терпеливо ждал. Воздух сгустился и стал вязким. Дышать сделалось сложно. Нечаева не сдвинулась с места. Ее глаза горели жутковатым огнем, а черты лица заострились.

– Тут творилось что-то неправильное, – наконец заговорил Фома. – Чтобы сковать духов, нужен сильный ритуал. Который ограничил бы их в пределах одной очерченной части помещения.

– Выходит, кто-то в отделе запер призраков в камере? А потом они вырвались и изничтожили всех живых? – начал вслух размышлять я. – Или…

От внезапной догадки я замер. А затем пробормотал:

– Или кто-то приехал в отдел и привез призраков с собой. Голодных и злых, которые уже пробовали жрать живых. Например, из заброшенных зданий, что стоят неподалеку. Знающие люди сложили предметы в кругу, и призраки оказались заперты внутри.

– А потом эти неупокоенные куда делись? – удивленно произнес Фома.

– Полагаю, что когда слух о том, что опорный отдел захвачен призраками, распространился, эти люди вернулись и уничтожили их, – просто ответил я. – Или как-то знающий забрали с собой все предметы. А неупокоенные последовали за ними.

– Но как? – удивленно уточнила Арина Родионовна, и я помедлил с ответом.

А потом повел плечами:

– Не знаю. Но выясню. Иначе никак. Ладно, делать нам здесь больше нечего. Фома Ведович, давайте оформим бумаги, что призраки изгнаны. Надо успокоить людей и вселить в них им уверенность, что в этом месте больше нет ничего злого.

Оформление документов заняло полчаса. Фома зашел в комнату дежурного, обходя на полу темные пятна. Без особого труда нашел в столе чистый бланк протокола и быстро составил бумагу о том, что начальник специального секретного отдела и некромант Павел Филиппович Чехов изгнали призраков, в количестве…

На этом месте Питерский долго думал, а затем махнул рукой и просто вписал прописью «двадцати штук». Потом быстро дописал текст, отложил ручку и взглянул на заполненный бланк. И, видимо, остался доволен результатом. Я же в очередной раз поразился тому, какой красивый почерк у шамана.

– Мастера жандармы, прошу вас выступить в роли понятых и подписать бумагу, – торжественно проговорил он, обращаясь к стражам правопорядка, которые мялись у дверей.

Жандармы с большой неохотой зашли в помещение, осмотрелись, а затем старший неуверенно произнес:

– Голосов вроде не слыхать. Да и холода этого могильного не ощущается.

– Не извольте сомневаться, – проникновенно проговорила Нечаева. – Того, что сотворило тут зло, больше нет. После визита самого некроманта и Фомы Ведовича здесь стало чисто и благословенно.

Я скривился от последнего слова, не желая, чтобы обо мне говорили в таком ключе. Но поделать ничего не мог. Сказанного было уже не вернуть.

Жандармы закивали, потом подписали протокол, и мы, наконец, покинули здание.

– Интересное выходит дело, вашество, – произнес Питерский, когда мы вернулись в машину.

– Очень, – ответил я. – Эти люди работают слишком уж чисто. Я бы даже сказал мастерски.

– Знают, что будут искать в первую очередь, и обрезают нитки.

Мы переглянулись, а затем я с неохотой произнес:

– Словно бы знают, как работает система изнутри.

Фома потер переносицу и задал вопрос, который волновал не только его:

– Кем надо быть, чтобы так варварски погубить людей? Никакой дикий зверь не станет творить подобное.

– Порой стая волков рвет целое стадо скота просто от азарта, – возразила Нечаева. – Тебе ли не знать, на что способны псовые?

Питерский нехотя кивнул и продолжил:

– Животным свойственна ярость и злость, но тому есть причина – страх или голод. Бывает и дикий азарт во время охоты. Но здесь живые устроили ловушку для живых, используя мертвых. Они сделали это хладнокровно и расчетливо. Такому нет оправдания .

– Ты прав, – кивнул я и положил руку на его плечо, – Ладно, поехали. Поговорим с отцом. Есть шанс, что мы сумеем распутать этот клубок, несмотря на то, что нити ловко обрезали.

Питерский качнул головой, давая понять, что услышал меня. Машина завелась и тронулась в путь. Арина Родионовна отвернулась к окну, размышляя о чем-то своем. Но ее ладонь лежала в моей, и светлая сила искрилась на поверхности мое темной. Я тоже думал о произошедшем, и мне не очень нравились выводы, которые напрашивались сами собой.

– Прибыли, вашество, – пробасил Фома, паркуя машину у кованой ограды.

– Вижу, – ответил я и вздохнул.

Дом темной громадой высился в глубине сада. Я попытался посмотреть на него без предвзятости, но никак не мог избавиться от мрачного ощущения, которое навевала на меня постройка.

Быть может, все дело было в том, что дом бабушки был выложен из розоватого камня. Этот же особняк был исполнен в серых оттенках, призванных казаться благородными. На деле же он выглядел пыльным. И я никак не мог перебороть себя, чтобы выйти из машины.

– Красивый дом, – произнес Фома, вырывая меня из раздумий. – Только больно уж большой.

– Княжеские владения не могут быть маленькими, – резонно заметила Арина Родионовна. – Даже если большая часть комнат будет пустыми, особняк должен соответствовать.

– Ну и кому это нужно? – бесхитростно уточнил парень. – Вот мы живем в доме Ви… Яблоковой и Павла Филипповича. Там места как раз на семью с прислугой. И даже детская есть, если убрать гостевую комнату и разобрать большую кладовую под гардероб. Первый этаж обустроен под кабинет, но если бы он не требовался, то в приемной можно было бы сделать игровую, а кабинет оставить для работы.

– Ты прав, – согласился я. – Большие дома доставляют только хлопоты. В них обычно сыро и холодно. Часто требуется ремонт, а нежилые комнаты также приходится консервировать или топить наравне с жилыми. Это ужасно неудобно. А если ты купил такой дом, то от старой семьи тебе могут достаться еще и несколько жильцов.

– Но статус обязывает, – продолжил за меня парень и улыбнулся, – Хорошо, что мне этого всего не надо. У меня будет небольшой дом с камином и садиком, в котором я сам посажу яблони.

– Это хорошо, – кивнул я и хлопнул друга по плечу. – Мы можем обратиться к Шуйскому, чтобы он помог деревьям подняться скорее. Он хороший природник и, думаю, будет рад, если мы попросим его об одолжении. Идем.

Я открыл дверь и вышел из машины. Фома последовал за мной.

– Тем более, он просил, чтобы мы осмотрели его особняк на наличие нехорошего, – продолжил он.

– Между осмотрами императорских владений надо будет заглянуть к нему, – согласился я, подходя к воротам.

– Отчего не сделать хорошее дело, – хитро улыбнулась Нечаева.

Привратник поприветствовал нас поклоном.

– Добрый день, Павел Филиппович. Князь ожидает вас, – произнес он, открывая ворота.

Я взглянул на него и невольно подумал, что мужчина служил у нас так много лет, что я по привычке принял его за призрака. Но заметил, что когда-то темноволосый человек стал седым и понял, что время не щадит никого.

– Он в гостиной?

Привратник покачал головой:

– Филипп Петрович велел накрыть для встречи стол в зимнем саду. Идемте за мной.

Я кивнул. Вероятно, отец нарочно сделал так, понимая, что мне будет не особенно уютно внутри дома. Или ему хотелось подышать свежим воздухом.

Мы обошли особняк, и пред взором предстал купол из стекла, часть которых были раскрашены еще во времена моего детства.

– Какая красота, – восхитилась Арина Родионовна.

– Когда-то моя мать занималась садом, – пояснил я. – Она выписывала с юга много диковинных растений, которые цвели по очереди. И внутри всегда можно было найти цветы, над которыми порхали бабочки.

– Она была природницей? – уточнил Питерский.

– Мама была воздушницей. Не особенно сильной, но она умела направлять потоки воздуха, которые заворачивались и кружили…

Перед моим внутренним взором всплыла картина, как красивая женщина движениями тонких пальцев заставляет цветы взмывать вверх и вращаться в причудливом танце. Я часто любовался нежными лепестками, которые продолжали летать под куполом сада, ведомые легким ветром, не затихающим много часов.

– Наконец освободился, – послышался голос отца, который вышел через двустворчатые двери зимнего сада. – Рад, что ты не один. Мне захотелось немного воздуха. В доме в последнее время появилось странное тягостное ощущение. Быть может, ко мне заглянули какие-нибудь кочующие призраки. Не знаешь, такие бывают?

– Раньше я сказал бы, что такого быть не может. Однако сейчас воздержусь от подобных заявлений. Если ты впрямь считаешь, что в доме кто-то завелся, то я взгляну на него по-некромантски.

– Сделай милость, – совершенно серьезно согласился Филипп Петрович и поцеловал руку Арине Родионовне, затем пожал ладонь Питерского. – Как служба, Фома Ведович?

– Жаловаться грех, – серьезно отозвался парень, польщенный вниманием старшего Чехова.

– Верно говорите. Однако, если понадобится помощь, то прошу обращаться. Даже если вам покажется, что дело пустяковое. Поверьте, порой свежий взгляд со стороны или визит в отделение кого-то мрачного очень помогает восстановить дисциплину. Я знаю, что под ваше начало попало несколько отпрысков важных людей. Не удивлюсь, если они попытаются вас продавить. Не вздумайте играть с ними в дипломатию. Одного точно придется прилюдно высечь.

– Розгами? – удивился Питерский.

– Я о другом, – тотчас поправился князь. – Кого-то надо будет наказать так, чтобы другим не повадно было. И лучше, если это наказание одобрит кто-то вроде меня. Тогда семья обиженного не станет выдвигать претензий. Может, даже попытается откупиться от позора и вернуть сына в отделение.

– И его надобно будет принять обратно? – живо осведомился Фома.

– Ни в коем случае. Не надо вам иметь рядом того, кто затаил обиду. Его заберет к себе кто-то другой. К примеру, я сам. В своей вотчине я прижму бедолагу так, что ему мир покажется меньше острожной каморки. Я умею выбивать дурь из таких вот избалованных мальчишек. Он будет бегать быстрее молнии, работать без отдыха и выходных. Забудет, когда в последний раз снимал сапоги. И вот тогда он сам приползет к вам с просьбой взять его назад. Поверьте, Фома Ведович, это будет лучший офицер в вашем отделении на долгие годы вперед. Он станет верным, трудолюбивым и честным. А главное, что к вам у него не будет никаких претензий.

– Но к вам будут, верно? – уточнил парень.

– Меня он будет считать хозяином преисподней и бояться до тьмы перед глазами. Но предъявить мне не сможет ровным счетом ничего. Потому как превышать своих должностных полномочий я не стану. Поверьте, я знаю толк в воспитании хороших сотрудников правоохранительных служб.

– Говорил же я вам, Фома Ведович, что у моего отца есть чему поучиться, – усмехнулся я.

Мы вошли в сад. Тут все было так, как и в моих воспоминаниях. Над цветами порхали невесомые бабочки, которые порой казались лепестками. Воздух был напоен приятным ароматом.

– Здесь все так ухожено, – вынужден был признать я.

– Содержать этот сад – довольно дорогое удовольствие, но я не могу дать ему погибнуть, – смущенно признался отец.

Он не стал говорить, что это место любила моя мать. Но мы оба это понимали без слов.

Мы расселись по креслам за накрытым столом, который расположился в изысканной беседке среди розовых кустов. Отец разлил по кружкам чай и взглянул на меня:

– Ты хотел спросить о Щукине?

– Сначала я хотел бы поговорить о старой банде жандармов, которая работала в городе в Смуту, – ответил я.

Рука Филиппа Петровича дрогнула, и несколько капель отвара пролились на белоснежную скатерть, растекаясь темными пятнами.

– Это всего лишь городская легенда, – начал было он, но я покачал головой:

– Легенды не убивают людей, отец. Она может существовать со времен Смуты?

– Я не понимаю, к чему этот разговор… – начал было отец, и я вкратце пересказал ему историю с призраками, которые внезапно появились в опорном пункте и разорвали там все отделение.

– И сделано все это было очень аккуратно, – заключил я. – Они словно знали, что некромант обязательно посетит это отделение.

– А что с трупом Андросова? – поинтересовался отец.

– Теперь он не может говорить, – уклончиво ответил я. – И мне кажется, что это дело рук тех, кто посетил опорное отделение.

– Вот оно что, – протянул Филипп Петрович и скрипнул зубами.

За столом повисло неловкое молчание. Я вдруг понял, что отец что-то скрывает от меня. И скрывал всю жизнь. И сейчас Филипп Петрович раздумывает, стоит ли раскрывать эту тайну.

– Один из моих призраков был бандитом во времена Смуты, – произнес я. – И он точно знает, что эта банда вовсе не городская легенда. Потому что его вместе с напарником убил главный этой самой группировки. В попытке найти общак.

Этот козырь подействовал. Филипп Петрович тяжело вздохнул, а затем произнес:

– Ладно, слушай.

Глава 14 Срывая покровы

Филипп Петрович отставил чашку с нетронутым чаем и ненадолго замолчал, словно подбирая слова. А затем произнес:

– Но я хочу попросить вас дать слово аристократа, что информация, которую вы услышите, никогда не выйдет за пределы этой комнаты.

Один за другим мы дали клятву, и старший Чехов кивнул:

– Смута сильно пошатнула позиции жандармерии. Количество уличных банд начало стремительно расти, а дела против них разваливались, не доходя до суда. Люди массово увольнялись из жандармерии. И я не могу их винить. Казна империи была пуста, и жалованье государевым слугам в те времена платили нерегулярно. Да и мало платили. В дело даже вступали частные фонды, которые спонсировали жандармерию. Но когда зарплату выдают коммерсанты, забота о защите прав людей сменяется на отстаивание интересов тех, кто дает деньги. Так что сотрудников в жандармерии не хватало. Особенно в патрульных отделах. Доходило до того, что банды сами патрулировали свои территории, убивая чужаков на месте. Чтобы на улицах был хоть какой-то порядок. Это не могло продолжаться долго. Действие само должно было создать противодействие. Так и появилась организация, состоящая из жандармов. Банда из своих.

– Ты хочешь сказать, что состоял в ней? – с сомнением спросил я.

– Я ее основал, – с грустной улыбкой поправил меня старший Чехов. – И еще один человек.

Я удивленно поднял бровь, глядя на отца и отказываясь верить в услышанное. Фома же, наоборот, взглянул на старшего Чехова с еще большим уважением. Только Нечаева пила чай, с интересом слушая историю.

– Тогда, в самом начале Смуты, я метил на пост начальника третьего отделения. В котором в то время работал твой старый знакомый, Стас Зимин. Мастер-кустодий еще не носил отчества. И в один прекрасный день молодые тогда «Черные Вороны» решили заявить о себе, устроив стрельбу на территории «октябристов». Банде нужно было показать силу, и среди бела дня они, на нескольких машинах, прибыли к питейной на территории монархистов. И, проезжая мимо заведения, открыли стрельбу прямо из окон. Не задумываясь о гражданских, которые в это время шли по своим делам мимо этой питейной. Пострадало много людей. В том числе детей, которые шли из гимназии домой. Несколько женщин скончались от пуль. Дело попало Зимину.

Отец замолчал, словно заново переживая то событие. А затем продолжил:

– Несмотря на множество недостатков, Стас был хорошим ищейкой. Мне казалось, что если он взялся за расследование, то найдет виновного даже в преисподней. И дело было не в том, что Стас не хотел портить показатели. Он был таким человеком. А в перестрелке «Воронов» даже не надо было особо стараться. Улик на месте преступления осталось множество. Зимин закрыл дело за два месяца. Отправил всех подозреваемых в острог, хотя ему и ставили палки в колеса, и передал собранные доказательства в суд. Где дело развалилось. Часть улик пропала, свидетели путались в показаниях, а признания подозреваемых были признаны полученными в результате давления. К слову, последнее было чистой правдой. Стас никогда не стеснялся в методах получения доказательств. Подозреваемых должны были выпустить, но на прогулке они случайно очутились вместе с «октябристами». Которым, в отличие от суда, причин порезать конкурентов хватало. Как итог, восемь из десяти подозреваемых, трагически скончались в тюремном лазарете, а двое из тех, кто вышел, пропали без вести.

– Случайно оказались, – пробормотал я.

– Все понимали, кто за этим стоит. «Вороны» даже устроили на Зимина покушение. Только оно не удалось. Стас в то время никуда не ходил без нескольких человек из его группы, которых отбирал лично. В меру умных, преданных, и безбашенных. Поэтому нападавшие остались умирать на асфальте. А один из трупов оказался на территории «Воронов» в качестве послания. На том дело и кончилось. Для всех, кроме меня. Потому что я вдруг понял: во времена смуты такие действия, это наиболее результативный способ. Но работать по методу Стаса я не хотел. Он делал все слишком напоказ. А это рано или поздно закончилось бы либо смертью, либо острогом. И второго я опасался куда больше.

Я кивнул, вспомнив, как Зимин закончил карьеру жандарма. Если бы не протекция Александра Морозова, вряд ли криомастер вышел бы из острога живым.

– Так и появилась банда жандармов, – продолжил отец.

– И сколько вас было? – уточнил я.

– Восемнадцать членов, и сочувствующие, которые помогали нам, – ответил Филипп Петрович. – И этот небольшой состав годами терроризировал преступный мир, избавляя город от бандитов. И запугивая преступников. Несколько группировок развалилось. Другие были ослаблены и после уничтожены конкурентами. А еще, из-за нас сняли с должности тогдашнего начальника третьего отделения. Впрочем, и поделом. Не очень приятный это был человек.

– А кто остался?

– Я и еще пара человек, – уклончиво ответил Филипп Петрович. – Имена их я называть не буду. Достаточно моего слова в том, что никто из них не стоит за делом с трупом Андросова. Остальные мертвы.

Старший Чехов замолчал, глядя на нас.

– Отчаянные времена требуют отчаянных решений, – первым произнес Питерский. – Если бы не вы, кто знает, сколько еще безвинных людей бы погибло. Как у той питейной.

– Александр Васильевич был одним из тех людей, кто входил в состав, – вдруг прищурившись, задумчиво произнесла Нечаева. – Он часто заезжал в гости к моему отцу, когда я была совсем маленькой. И не должна была этого помнить. Они обсуждали какие-то дела с отцом, в его кабинете. А иногда, ночью раздавался телефонный звонок. А через несколько минут, за отцом и мамой приезжали люди. Александр Васильевич был с ними. И очень часто он оставался присмотреть за мной. А отец и мама уезжали вместе с незнакомыми людьми. И возвращались только утром.

Я же кивнул, вспоминая, как отец и мачеха тоже часто уезжали среди ночи после звонка телефона, оставляя меня под присмотром няни. Филипп Петрович и Маргарита возвращались утром

– Мастер Морозов тогда еще не был кустодием, – ответил отец. – Александр Васильевич всегда сравнивал убийство бандитов с уничтожением нечисти. Он говорил, что нежить не должна гнездиться в городах и жрать людей. По мне это сравнение было чудным, но действовал он с каким-то фанатизмом. Я видел мало людей, у которых так горели глаза.

– А что было потом?

– Смута начала заканчиваться. Я уже занял пост начальника третьего отделения, Александр Морозов строил карьеру в службе кустодиев. Свод законов уголовных и исправительных начал работать, И бандитов стали отправлять в остроги. Время самосуда прошло, и мы просто залегли на дно.

– Ты сказал, что в живых осталась пара человек, – напомнил я. – Включая Морозова. Где остальные?

– Погибли, – просто ответил отец. – Один за другим.

– То есть, их вычислили бандиты?

Филипп Петрович немного помолчал, а затем медленно произнес:

– Как я уже сказал, только Морозов был фанатично предан идее. Остальные хоть и руководствовались своеобразным чувством справедливости, но…

Старший Чехов тяжело вздохнул и продолжил:

– По первости наша организация работала на… добровольных началах. У нас было несколько спонсоров, которые давали деньги на самое необходимое, но и только. А затем вдруг оказалось, что у банд покрупнее есть очень много капиталов в наличности, которые бандиты добывают не совсем честным путем. И эти финансы легли в своеобразный фонд, на черные времена. И чем больше в схроне было денег, тем больше идея о справедливости угасала в сердцах товарищей, сменяясь жадностью. Поэтому многие из банды и были против того, чтобы залечь на дно и прекратить деятельность. Но продолжать было опасно. Рано или поздно, на нас бы вышли. Так что мы разделили фонд и залегли на дно.

– И много там скопилось денег?

– Достаточно, чтобы покупать титулы и должности и жить безбедно, – усмехнулся отец. – Криминал приносил бандам очень много денег. Ну, а дальше… Мне кажется, дальше люди из банды жандармов либо продолжили свою деятельность, либо перебили друг друга, чтобы поделить фондовые деньги.

Я только кивнул:

– Ты сказал, что из-за вас сняли начальника третьего отделения. А кто его возглавлял в тот момент?

– Щукин, – ответил отец. – Его семья была богата, и почти сразу после окончания учебы получил должность. У него были блестящие перспективы, только проработал он недолго. Ему нужно было поймать нас, уж очень многим мы перешли дорогу. Но не справился, за что его и перевели на азиатскую границу.

– Выходит, Щукин узнал, кто возглавлял банду, раз решил взяться за нашу семью, – пробормотал я. – Хотел найти призраков, чтобы с их помощью привязать нас к убийствам давно минувших дней.

Отец кивнул:

– Может так и есть. Причин на это у него было много.

– Нам очень повезло, что он пропал, – ответил я. – И я сильно надеюсь, что это последняя ниточка, которая ведет к твоему прошлому. Хорошо бы зачистить призраков, которые остались после ваших дел. И побыстрее найти подражателей, которые зачем-то хотят насолить семье Чеховых.

Нечаева деликатно откашлялась и неожиданно предложила Фоме:

– Может мы с вами пройдемся по саду? Думаю, родственникам найдут о чем поговорить о без наших ушей.

Я подумал, что мы уже достаточно обсудили, но Арина Родионовна выразительно посмотрела на меня и взяла под локоть Фому Ведовича.

– Мне очень нравятся вон те цветы, – заявила она, указывая куда-то в сторону.

Филипп Петрович задумчиво смотрел вслед Питерскому, который вел девушку по тропинке.

– Ты выбрал хорошую спутницу, – наконец произнес он. – Если честно, не ожидал, что она окажется такой.

– Какой? – осторожно осведомился я.

– Светлой, улыбчивой. Она очень похожа на твою маму. Мне отчего-то казалось, что тебе больше по вкусу придутся яркие и роковые дамы вроде Регины.

Я пожал плечами, и мужчина покачал головой, прежде чем заговорить:

– Прости, что я тогда вмешался. Не стоило пытаться помогать тебе. Но я решил, что поступаю правильно, обеспечив тебя компаньонкой.

– Ты сделал это не для того, чтобы мне было хорошо, отец, – решился я на откровение. – Тебе было важно, чтобы все было под контролем. Регину ты мог контролировать. И если бы я потерял голову, то она бы просто исчезла или погибла от несчастного случая. Верно?

– Я бы не стал вредить девушке, – возразил князь и нахмурился. – Ты правда считаешь, что я настолько жестокий?

– Хочешь сказать, что не рассматривал такой возможности?

– Я не верил, что ты потеряешь голову. Это во-первых, – отец поднял указательный палец. – А во-вторых, для Регины был выправлен паспорт в Британию. Ей досталось бы другое имя и хорошее приданное, которым она смогла бы распорядиться по своему усмотрению. Девица была неглупа и приняла бы мое предложение. В этом я был уверен.

– И все для того, чтобы княжич не наделал глупостей, – я усмехнулся.

– Стоит понимать, что ты наследник нашей фамилии. Тебе надлежит стать однажды князем. Этот дом будет твоим.

Я вскинул ладони в жесте капитуляции.

– Уж чего бы я точно не хотел, так это унаследовать этот дом.

– А что с ним не так? – нахмурился отец.

– Мне сложно вспомнить, чтобы я был тут счастлив, – нехотя признался я. – Когда я был совсем крохой, то мама часто брала меня в сад. Здесь я играл с бабочками.

– Она любила бывать здесь, – согласился князь, и на его лице появилась легкая улыбка.

– Но потом все изменилось, – продолжил я. – Дом сделался для меня серым и чужим.

– Понимаю. Когда мамы не стало, мне стоило взять отпуск и провести с тобой время в нашей загородной резиденции.

– Все было плохо до того, как она умерла, – тихо возразил я.

– Что ты имеешь в виду? – уточнил отец, и судя по его виду, он был явно удивлен.