Текст книги ""Фантастика 2025-168". Компиляция. Книги 1-34 (СИ)"

Автор книги: Илья Романов

Соавторы: Павел Барчук,Сергей Орлов,Марина Рябченкова,
сообщить о нарушении

Текущая страница: 254 (всего у книги 339 страниц)

Глава 17
Добро пожаловать в…

Некоторое время, в кабинете царила тишина, нарушаемая только тиканьем висевших на стене часов. Морозов стоял спиной ко мне и задумчиво смотрел в окно, как будто что-то искал в дымке над крышами. Свет проходил мимо него не касаясь. Словно лучи боялись задеть его фигуру. Он выглядел не как человек, а как тень – серая, отстраненная, тихая. И пожалуй, слишком спокойная. Словно решение было принято уже давно, а меня всего лишь поставили перед фактом. Я заговорил первым.

– Итак, что за способ избавиться от Маргариты?

Голос прозвучал глухо, будто треснувший колокол в пустой часовне. Морозов не обернулся сразу. Только повёл плечом:

– Нам нужно будет отправить ее в другой мир.

Я нахмурился:

– А конкретнее?

Александр наконец обернулся и посмотрел на меня:

– Вам нужно будет заманить ее в портал, Павел Филиппович. Это несложно. А в другом мире в нее зальют зелье, чтобы она забыла прошлую жизнь и начала все с чистого листа.

Он вынул из кармана флакон с яркой жидкостью. Шагнул к столу и положил его передо мной. Я долго смотрел на стекло с жидкостью, словно ждал, что она зашипит или лопнет. Флакон лежал на краю письменного стола, как капкан. И почему-то именно в этот момент в памяти всплыло: так выглядела бутылочка духов моей матери. Узкая, изогнутая, с такой же резьбой на стекле.:

– Второй шанс? За все, что она сотворила, у неё будет второй шанс? – зло усмехнулся я. – Единственный мир, в который я бы с радостью ее проводил – это тот серый мир с залом ожидания. И поездами.

Морозов нахмурился:

– Других способов, скорее всего, нет, Павел Филиппович.

Я пожал плечами:

– Как по мне, их великое множество. Несчастный случай, пуля, суицид…

Александр усмехнулся:

– У нее есть ребенок, Павел Филиппович. Проклятое дитя. Такие рождаются крайне сильными сущностями.

– Проклятье оставит в мире только одного, – упрямо заявил я, и Морозов кивнул:

– Все верно. Но никто не обещает, что это будете вы. Я сталкивался с такими… детьми. Чаще всего они уникумы. С темной силой. Это очень лакомый кусок как для местных божеств, так и для существ вроде Рипера. А они куда сильнее, чем местные хранители.

Я на секунду замер, вспомнив, как спокойно бывший глава «Сынов» приручил дух-аватар божества, извлеченного из Щукина.

– Таких как Рипер великое множество, мастер Чехов, – продолжил Морозов. – И они очень любят вмешиваться в дела смертных. Преследуя только им понятную выгоду. И на этого ребенка наверняка уже есть планы у многих. Потому что такие дети творят историю целых миров, Павел Филиппович. И не всегда эта история ведет мир к добру. Так что возможно, эта ситуация возникла неспроста.

Я поднялся с кресла, медленно прошёлся по комнате. Отчего-то мне вспомнился момент, где мама очень просила не убивать Маргариту, пока я был без сознания. И сегодняшний сон, когда у мамы вдруг появились змеиные глаза Мары. Может быть, Александр прав? И в этот момент, солнечный луч скользнул по полу, задев пыльные книги.

– Отец в курсе? – уточнил я после паузы.

– Этот план прорабатывался сообща с Филиппом Петровичем, и Софьей Яковлевной. Все считают, что это лучшее решение.

Он немного помолчал, затем добавил:

– Хотя, признаться, это решение далось очень нелегко для вашего отца. Для него вся эта история стала ударом.

Я только кивнул. Взглянул в окно. За стеклом колыхались розы. Несколько лепестков неспешно опадали, будто устали держаться.

– Когда нужно будет спровадить Маргариту?

– Сегодня, – коротко ответил Морозов. – Пока всё готово. Пока она ещё верит вашему отцу. Пока она не сорвалась и не натворила глупостей.

– Но нам не удастся вытащить ее из монастыря, – начал было я.

Александр покачал головой:

– Она уже не в монастыре, Павел Филиппович, – ответил он. – Филипп Петрович придумал легенду, будто до конца практики вы отбываете в Сербское княжество. И будете заканчивать практику там. И на сегодня назначен прощальный семейный обед.

Я кивнул, словно вынося приговор:

– Ловко. Ну раз все уже продумано, давайте доделаем это.

Морозов выдохнул, как мне показалось с облегчением, и направился к выходу. Я задержался в кабинете, затем взял со стола флакон с зельем и последовал за ним.

Арина Родионовна еще не прибыла, и в приемной было пусто. Даже призраки удалились куда-то по своим делам. Людмила Федоровна так и не вышла из своей комнаты. Мы пересекли холл и вышли из дома.

Машина Морозова уже стояла у крыльца. Мы спустились по ступеням, я занял место на переднем сиденье. Александр же сел за руль и завел двигатель. Авто выехало со двора.

– Куда едем? – уточнил я. – К бабушке?

Александр покачал головой:

– Маргарита знает, что там много призраков. И она сама предложила встретиться в особняке Филиппа Петровича. Мы были готовы к такому повороту.

Я усмехнулся, понимая всю иронию ситуации. Морозов повернулся ко мне и вопросительно взглянул на меня.

– История сделала петлю, – ответил я. – Потому что именно в доме отца она и началась. Только теперь в роли жертвы выступит Маргарита.

Александр кивнул:

– И правда удивительное совпадение.

На некоторое время в салоне воцарилась тишина. А затем я уточнил:

– И… что там будет? Ну, как будет происходить этот переход?

– Я уже создал круг перехода в саду вашего отца, – ответил Морозов. – На правой тропинке у поворота на задний двор. Все уже настроено на определенный мир, нужно только заманить Маргариту внутрь, и активировать переход.

Я кивнул. Мандража не было. Лишь спокойствие:

– А кто проводит ее в другой мир?

Александр пожал плечами:

– Думаю, я вполне справлюсь. Дело несложное, Павел Филиппович. На двадцать минут.

Я усмехнулся:

– Обычно после таких фраз и возникает начало долгого и тернистого пути.

– Надеюсь, этот раз будет исключением, – ответил Морозов.

Я только покачал головой. И остаток дороги мы проехали молча.

Особняк Чеховых возвышался над кварталом. Крыша с белыми водостоками, потемневшие от времени фронтоны, и сад, пахнущий сырой корой и яблоками. Дом смотрел на нас огромными арочными окнами, как уставший зверь.

За кованными металлическими воротами начинался вылизанный до блеска сад. Розы на аккуратно подстриженных кустах уже начали терять лепестки. Было заметно, что князь давно не приглашал природника, который должен был следить за бутонами.

Морозов въехал на территорию, остановился возле фонтана. Некоторое время мы сидели в салоне, рассматривая дом.

Дверь дома открылась, и на крыльцо вышел отец. Он остановился, глядя в нашу сторону. И я отметил, что он выглядит очень уставшим. Лицо бледное, губы сжаты в тонкую нитку. Пустые глаза, в которых не отражалось ничего, кроме усталости. Даже седина в коротко стриженных волосах серебрилась гуще, чем прежде.

– Пора, – произнес Морозов и открыл дверь.

Я вздохнул и хотел было что-то сказать, но слова словно застряли в горле. Поэтому, просто кивнул.

Мы подошли к крыльцу, поднялись по ступенькам.

– Здравствуй, отец, – произнес я, боясь увидеть в его взгляде осуждение.

– Привет, – ответил он тихо. – Слуги отпущены. Делайте, что должны. Я могу помочь…

Морозов покачал головой:

– Не думаю, что это уместно, – ответил он. – Это ваша жена.

– Бывшая… жена, – поправил его отец, но я заметил, с каким трудом ему дались эти слова.

– И вы можете замешкаться в самый ответственный момент, подставив всю операцию, – продолжил Александр. – Где она?

– В летней беседке, – глухо сказал Филипп Петрович.

Морозов кивнул и направился по дорожке, обходя дом. Я же попросил:

– Побудь в доме.

– Если она… – начал было Филипп Петрович, но я покачал головой:

– Она меня не убьет. Не сможет. И я… постараюсь не причинять вред ей. И ее ребенку. Ступай в гостиную. Вдвоем на крыльце мы выглядим слишком подозрительно.

Отец вымученно улыбнулся. А затем вдруг произнес:

– Спасибо.

Он на мгновенье сжал мое плечо, а потом отпустил. Попятился, развернулся и потянул на себя дверь. Скрылся в доме, словно растворился в тени. Я же спустился на тропинку.

Послышались приближающиеся голоса. А через мгновение, Александр и Маргарита вышли из-за угла дома. И увидев эту женщину, я приложил все силы, чтобы успокоить рвущийся наружу гнев и казаться спокойным и ничего не подозревающим.

Мачеха выглядела настороженной. Лицо ее было бледно, а под глазами залегли темные круги. Заметив меня, она вымученно улыбнулась и кивнула в знак приветствия.

– Добрый день, Маргарита Ивановна, – вежливо ответил я. – Как поживаете?

– Ну, я вас оставлю, – словно бы спохватился Морозов. Он стоял за спиной Маргариты, и я заметил, как он слегка кивнул в сторону одной из дорожек. Туда, где находился портал.

– Спасибо, – с улыбкой ответила Маргарита. – Мне надо поговорить с сыном… наедине.

При упоминании слова «сын» в груди опять вспыхнула волна ярости. Но я только улыбнулся:

– Очень хотел бы прогуляться по саду, перед долгой разлукой с родным домом. Надеюсь, вы составите мне компанию?

Маргарита вздрогнула и покосилась в сторону беседки:

– А…

– Давайте подождем, пока прибудут остальные, – перебил ее я и протянул локоть. Женщина взяла меня под руку, и мы неспешно направились в сторону, куда указал мне Морозов.

– В последнее время много чего произошло, – заговорила Маргарита. – Филипп Петрович нашел с вами общий язык. И я очень этому рада.

Я на это лишь кивнул, не решаясь говорить вслух. Потому как не верил, что голос меня не подведет.

– Знаете, я много думала… и поняла, что напрасно потратила столько лет на обиды. Нам надо было перешагнуть через них.

– Согласен, – сказал я.

– Раньше я смотрела на вас и видела вашу покойную мать. Наверно, это прозвучит глупо, но я ревновала… А сейчас я вижу в вас Филиппа. Вы стали почти таким же. То же выражение глаз, тот же голос. И даже его манера двигаться…

На мгновенье на лице мачехи появилось выражение боли, но она тут же закусила губу и вернула себе безмятежный вид.

– Вы правда жалеете о прошлом? – все же спросил я.

Она кивнула сразу же, даже не дав себе секунды на раздумье.

– Если бы все можно было исправить… я бы поступила иначе. Но жизнь устроена по-другому.

– Даже смерть не исправляет ошибки прошлого, – продолжил я и ощутил, как женщина вздрогнула. – Знаете, я никогда и никому не рассказывал о том, как встретил свою мать после смерти.

Маргарита сбилась с шага и бросила на меня полный ужаса взгляд. Но я удержал ее рядом с собой и продолжил:

– Я так и не рассказал об этом никому. Ни бабушке, ни отцу. Только вам я поведаю об этом.

Перед внутренним взором словно старая кинопленка крутились сцены моего детства, которые я принуждал себя забыть все эти годы. Мой голос звучал немного хрипло, но каждое слово было отчетливым:

– Я воочию видел, как мама поначалу не осознавала, что умерла. Она заходила ко мне в спальню, чтобы петь колыбельные и исчезала до следующей ночи. Потом она стала оставаться дольше. И в какой-то момент поняла, что произошло. Все потому, что я уронил столовые приборы и они прошли сквозь нее. Я помнил, как мама металась по дому, не ударяясь о стены. Как она выла от безысходности, пугая меня до первых седых волос. Затем она придумывала игру, в которой ничего страшного не произошло. И все можно вернуть. Вот только ничего нельзя было вернуть. Она осознала это и ушла в тень. Я подолгу ждал ее, искал в углах комнат. Забирался под кровати и в шкафы в самую темень, где просил маму вернуться. Она пришла уставшая и слабая в одну из грозовых ночей. И коснулась самого моего сердца. Моя тьма отозвалась и накормила ее. В ту ночь она едва меня не убила.

– Искупитель, – простонала Маргарита и приджала пальцы к губам.

– Подняться с кровати мне удалось с трудом. И несколько следующих ночей призрак матери пожирал меня с отчаянной жаждой. Я не мог ей сопротивляться. Или не хотел. Сейчас никто бы не смог сказать о причинах моей жертвенности. Но когда сил во мне уже не осталось, она поняла, что происходит. И решила уйти. Сама. Она отправилась как можно дальше от моей комнаты в этот сад… Она голодала, но не шла пожирать юного некроманта. Даже после смерти она оставалась матерью.

Я взглянул на Маргариту Ивановну, которая словно язык проглотила.

– Теперь и вам надлежит стать матерью. Я верю, что вы сумеете.

– Смогу, – шепнула она и сморгнула слезы. Они покатились по ее щекам, оставляя мокрые дорожки. – Софья Яковлевна развеяла Лилию? Она позаботилась о ее призраке, когда тот истощился? – спросила она меня спустя минуту.

– Нет. Мне пришлось отвести ее на другую сторону, – произнес я.

– Будучи ребенком? – прошептала женщина.

Я в ответ кивнул.

– Мне страшно, – призналась она совершенно искренне. – Вдруг мой ребенок станет таким же… Я не хочу…

– Вам придется любить его, – ответил я с нажимом. – Или ее.

– Или ее, – мачеха повторила за мной на выдохе и замолчала.

Над нами вспорхнула птица и улетела прочь.

– Поздравляю с переводом в Сербское княжество, – продолжила спутница и взглянула на меня. – Вы этого заслуживаете. Вы так упорно трудились на практике…

Сад казался тише обычного. Ни скрипа, ни ветра, ни даже насекомых. Только хруст гравия под нашими шагами.

Я покачал головой, украдкой осматривая местность в поисках ловушки:

– Очень тяжело оставлять родной Петроград.

Маргарита натянуто улыбнулась:

– Вы же не переезжаете туда насовсем. Не успете оглянуться, как пролетит время и нужно будет возвращаться, Павел Филиппович.

Где-то сбоку мелькнул силуэт. Видимо, Морозов решил переместиться поближе к месту активации портала.

– К тому времени, у вас с отцом уже будет ребенок, – добавил я. – Мой брат. Или сестра.

Маргарита не ответила. Просто покосилась в сторону заднего двора. Где нас ждала беседка.

– Вы не хотите чаю? – вдруг спросила она. – Обсудим все в беседке. В тишине и за чашкой отвара. Я привезла особый, монастырский…

– Кстати, прошу прощения, что не мог навещать вас в монастыре, – перебил ее я, уводя тему разговора. – Я очень хотел, но увы, было много дел.

Она кивнула:

– Я знаю. Филипп Петрович говорил, что у вас хватало работы.

– Как вам, кстати, монастырская жизнь? – продолжил расспрашивать я. И боковым зрением заметил какие-то странные рисунки на земле в нескольких шагах дальше по тропинке.

К несчастью, Маргарита тоже их заметила. Или почувствовала, что-то. Потому что женщина замедлила шаг, двигаясь все медленнее.

– Простите, Павел Филиппович, я устала, – пожаловалась она. – Женщине в моем положении тяжело совершать такие длительные прогулки. Давайте вернемся в беседку?

– Мы можем свернуть там, – я указал на тропинку, которая проходила рядом с кругом. – И выйдем как раз на задний двор.

Она замерла. Я почувствовал, как ее накрыла тень. На секунду, ее взгляд стал жестче. Но через мгновение, она кивнула:

– Хорошо. Простите, что жалуюсь на самочувствие…

– Что вы, – отмахнулся я. – В вашем положении это вполне нормально. Вы же носите под сердцем одного из наследников семьи.

– Наследников, – одними губами прошептала она.

Моя нога наступила рядом с кругом. А в следующее мгновение, я схватил женщину и потянул ее на себя. Она растерялась и вскрикнула.

Я не ошибся, и руны круга, в котором мы оказались, начали наливаться огнем. Значит, ловушка была именно здесь.

Руны вспыхнули. Воздух затрещал, как сухая бумага, и завертелся в воронку. Морозов уже выскочил к ней, но Маргарита среагировала в тот же миг. Словно была к этому готова.

Тотемы-вихри возникли за ее спиной мгновенно. А следом, Александра сбил порыв ветра. Такой силы, что бывший кустодий отлетел на метр, впечатался в дерево и сполз на землю, оставаясь лежать там без движения. Тут же женщина рванулась ко мне, остановившись на краю круга. И в этот раз, в ее глазах не было и намека на ту усталую дружелюбность, что была несколько мгновений назад. Только чистая, незамутненная ненависть:

– Проклятые хитрые твари, – прошипела она. – Решили меня обмануть.

Она взмахнула руками:

– Простите, Павел Филиппович. Ничего личного, но это проклятье… оно не оставляет мне выбора.

Она говорила так, словно бы пыталась извиняться. Я вздохнул. Сжал в кармане пиджака склянку, которую захватил со стола в своем кабинете. И которую забыл передать Морозову. И отчего-то понял, что все это было предопределено задолго до того, как мы с Маргаритой отправились на прогулку к заранее расставленной ловушке. И проводить мачеху в другой мир должен был именно я.

Маргарита атаковала, но из моей спины вырвались черные крылья, которые закрыли меня от острых как бритва воздушных серпов. А следом я одним движением черных крыльев легко разорвал вихревой кокон. Взглянул на женщину, которая застыла, растерянно глядя на меня.

– Ты… – пробормотала она. – Без тотемов.

Я кивнул. Рванулся вперед, сбивая ее с ног, и унося вместе с собой в бездну.

– Я не хочу умирать! – услышал я истошный крик женщины, которую ненавидел. И которую крепко прижимал к себе.

– Ты и не умрёшь, – прошептал я, склонившись к ней. – К сожалению.

А затем падение резко прекратилось, выбросив нас в высокую траву. Весь мир опрокинулся, выкрутив суставы. Пахло дождём и лесом. В ушах звенело. Я успел перекатиться, ударившись спиной и удерживая на себе женщину, внутри которой рос мой брат. Или сестра. Невинный ребенок, у которого появился шанс выжить

Я с трудом поднялся. Колени дрожали. Пальцы были исцарапаны.

Портала не было. Маргарита лежала без сознания у моих ног. А рядом тянулась старая дорога. И покосившийся указатель в паре шагов от нас гласил:

«Добро пожаловать в город Северск». За знаком начиналась чужая земля.

Глава 18
Другой мир

Я зябко поежился от резкого порыва холодного ветра. Хотя судя по зелени, лето было в самом разгаре. Осмотрелся по сторонам. Но разглядывать здесь было особо и нечего. Небо было серым, тяжёлым. Густой, ярко зеленый словно с фотографии лес тянулся по обе стороны от дороги. И пустая трасса, которая вела за указатель. Потер ладонью подбородок, раздумывая, как выпутаться из сложившейся ситуации.

Единственным, что мне приходило на ум, было создать портал в вотчину Мары, и уже от нее вернуться в родной Петроград. Впрочем, я тут же отмел эту идею. Я оказался в другом мире. А значит, и местная богиня подземного мира, тоже может быть другой. И принять меня в гостях она может не так тепло, как хотелось бы. Есть вероятность, что окажусь в чужом подземном мире уже на роли постояльца. Можно, конечно, было создать портал на вокзал и попытаться уехать оттуда в родной мир, но я не знал, долго ли продержусь живым на той стороне. И тем более, как я оттуда выберусь.

Оставалось только надеяться, что меня вытащит Александр Морозов. Впрочем, вдалеке, в дымке виднелись силуэты домов пригорода. Значит, близко есть населенный пункт. Уже неплохо.

– Там наверняка есть люди, а людям всегда потребуется адвокат, – пробормотал я, стараясь вложить в тон как можно больше иронии. – Да и призраков я в этом мире могу убирать. Наверное. Но сперва нужно доделать начатое.

Я опустился на колено рядом с Маргаритой. Она лежала на мокрой траве, волосы прилипли к лицу, а губы были чуть приоткрыты и шевелились, словно женщина что-то шептала во забытьи. На ресницах блестели капли влаги, которые так и не успели скатиться.

Я сунул руку в карман пиджака и нащупал крошечный флакон. Стекло было чуть тёплым, будто жило своей жизнью, и внутри тихо колыхалась мутно-зелёная жидкость. Вынул пробку, почувствовал резкий запах полыни и чего-то еще горьковатого.

– Ну, держись, – пробормотал я и осторожно влил зелье в приоткрытый рот Маргариты.

Она едва шевельнулась, как ребёнок, которому во сне дали лекарство. Но проглотила снадобье. Спустя несколько мгновений, она закашлялась. Веки дрогнули, и глаза Маргариты открылись. Только теперь они показались мне чистыми, пустыми, незнакомыми. В них не было ни гнева, ни боли. Только растерянность. Как у человека, который впервые увидел мир. Я помог ей сесть и отступил на шаг. Женщина обвела глазами дорогу, лес, меня – и губы ее дрогнули.

– Кто… я? – прошептала она.

Я удивленно поднял бровь. Либо я влил в нее слишком много зелья, либо эффект был куда сильнее, чем я ожидал.

– Вы совсем ничего не помните?

Маргарита покачала головой.

– Что произошло… Я… – в ее голосе прорезалась паника.

– Вас зовут Василиса, – бодро начал врать я.

Она моргнула, и где-то в глубине взгляда вспыхнула робкая искра доверия. Она поверила. Я протянул ей руку, и она ухватилась за ладонь. Поднялась на ноги. Отряхнула с подола платья травинки:

– И что мы здесь делаем? Как мы здесь оказались?

– Просто пытаемся вернуться домой, – тепло ответил я.

Маргарита нахмурилась:

– А где дом? – уточнила она.

– Там, – я указал в сторону города, и Маргарита кивнула.

– Да… там.

Я протянул ей руку, и она, чуть помедлив, взяла меня за локоть. И мы направились в сторону прячущихся в туманной дымке домов.

* * *

Северск встречал нас тихо. Видимо, здесь недавно прошел дождь, потому что на узких уложенные брусчаткой улочках, были лужи, в которых отражалось небо. Улочки вели сквозь ряды аккуратных двухэтажных домов, выкрашенных в пастельные тона – выцветшие голубые, бежевые, охристые. Кое-где краска облупилась, но от этого дома не казались заброшенными. На многих подоконниках были видны глиняные горшки с геранями и пеларгониями. Где-то на верёвке сушились полосатые полотенца.

Вдоль улиц росли липы и березки, обрамляя тротуары кружевом ветвей. В воздухе пахло свежей выпечкой из стоявшей на углу булочной с выцветшей вывеской «Хлеб и пироги». Внутри за стеклом теснились круглые караваи и коричневые, посыпанные сахаром и корицей крендели. Неподалеку от булочной стояли два старика с бумажными пакетами в руках. Один неторопливо рассказывал другому про рыбалку, размахивая ладонью с узловатыми, загрубевшими от работы пальцами. Рядом с ними, разлегшись на деревянной скамейке, скучал кот с белой грудкой. Он лениво прищурил глаза, когда мы проходили мимо, повел ухом, и тут же снова заснул.

Мимо нас прошла молодая мать с коляской. С ней шёл улыбающийся мальчишка, который держал в ладошке веревочку на конце которого покачивался синий шарик. Он сосредоточенно перепрыгивал с камня на камень и иногда тихо хихикал от собственного успеха. Шарик то и дело подскакивал в воздухе и снова опускался, будто подыгрывал шалости ребенка.

А еще я не видел здесь призраков. Во всяком случае, они не потянулись ко мне от ближайших домов. Может быть, метка Мары здесь не действовала. А может быть, местные душеловы работали лучше, чем в нашем мире. Проверять догадки при помощи «Фонаря Харона» мне не хотелось.

Василиса шагала рядом молча. Её глаза, большие и чистые, цеплялись за каждый огонёк, каждый дом, каждую вывеску, за лица редких прохожих. Она смотрела, на окружающий город со смесью страха и любопытства. Как ребёнок, впервые увидевший мир.

Она никогда не казалась мне такой одухотворенной и красивой как сейчас. Подумалось, что такой Маргарита могла быть в далекой юности, когда еще не была отравлена гадкими поступками. Быть может сейчас у нее и впрямь появился шанс на новую жизнь. Может на самом деле она имела право на это.

Я чувствовал, как иногда из-за занавесок в нашу сторону бросали взгляды. Быстро, украдкой, как если бы местные знали друг друга и наблюдали за нами, признав в нас чужаков. Я видел, как из темноты узкого переулка мелькнули двумя светлыми пятнами глаза бездомной собаки. Она тихо зарычала, но не вышла на улицу. Зато из переулка появилась пара молодых ребят. Парень в куртке, застёгнутой до подбородка, девушка в ярком шарфе, концы которого трепали порывы ветра. Они о чем-то переговаривались и смеялись тихо, будто боялись потревожить город и шли близко друг к другу, сплошной тенью на мостовой.

Мы миновали мост через узкий канал, вода в котором была чёрной, на поверхности медленно покачивался кем-то сплетенный венок из цветов. Под мостом что-то булькнуло, и Василиса вздрогнула, вцепившись в мой рукав.

– Это всего лишь рыба, – успокаивающе произнес я. Женщина встревоженно посмотрела на меня:

– Рыба, – повторила она и кивнула.

Узкие улочки вывели нас к старой площади. В центре стоял чугунный фонтан, в котором едва слышно журчала вода. Рядом сидела пожилая женщина с корзиной яблок, мирно беседуя с соседом. У чугунного фонаря, продавал газеты мальчишка в серой, приютской робе.

На углу площади расположился серый двухэтажный дом с двумя колоннами и высокой аркой над входом. На арке был закреплен щит с гербом, а выше шла надпись «Городская управа». Вывеска была выкрашена густой зелёной краской, которая облупилась по краям, но буквы всё ещё читались чётко.

– Мастер Чехов?

Знакомый удивленный голос за спиной заставил меня вздрогнуть. Я резко обернулся. В нескольких шагах от меня стоял парень, который когда-то приходил с Александром Морозовым. Михаил. Он смотрел на меня полными удивления глазами, затем замотал головой, словно пытаясь отогнать морок.

– Мастер Морозов, – рассеянно ответил я.

Василиса-Маргарита перевела удивленный взгляд с Михаила на меня. Уточнила:

– Это наш друг?

Я кивнул.

– Искупитель… Павел Филиппович, как вы здесь оказались? – произнес после паузы Михаил.

Я только пожал плечами:

– А я вот решил прогуляться.

Морозов кивнул, делая вид, что принимает эту версию.

– А ваша подруга… – он перевел взгляд на мою спутницу, нахмурился. В глазах сверкнула холодная сталь.

– Василиса, – ответил я.

Женщина молчала, глядя в мостовую. Ветер трепал её волосы, и на миг моя спутница напомнила мне девочку, которая заблудилась в собственном сне.

Морозов покачал головой и вздохнул:

– Как я понимаю, Василиса местная и живет здесь? – уточнил он.

– Да, – протянул я и произнес, обращаясь к спутнице:

– Нам с мастером Морозовым нужно пару минут поговорить. Прошу меня простить.

Василиса рассеянно кивнула, и я шагнул к Михаилу. Отвел его в сторону,

– Ведьма… – произнёс Морозов почти шёпотом.

– Что?

– Я вижу её ауру, – пояснил парень. – Она носит под сердцем проклятое дитя.

Он покосился на Василису, которая с интересом рассматривала прилавок с фруктами. Продавщица протянула ей яблоко и с улыбкой пояснила, что не просит за него денег.

Моя спутница счастливо улыбнулась и взяла плод.

А Михаил тихо уточнил:

– Она не помнит себя?

– Не помнит. Я дал ей снадобье, которое мне вручил Александр, – ответил я. – Когда она очнулась после перехода, то не помнила себя. Я решил дать ей новое имя. Подумал, что так будет лучше.

– И правильно, – согласился Михаил. – Старое имя – это прошлое. Если вспомнит свою прошлую жизнь, то проклятье проснётся.

Я не стал уточнять, что будет, если Маргарита вспомнит собственное имя. Морозов пристально взглянул на Василису. Некоторое время прищурившись рассматривал ее, а потом кивнул.

– Ведьма с проклятым ребенком. Но пока она чиста. Вы привели ее из Петрограда? Из своего Петрограда?

Он взглянул на меня, ожидая ответа.

– Александр сказал, что этот вариант подходит лучше всего, – едва слышно ответил я. – Он должен был проводить ее сам. Но все пошло не по плану.

Морозов задумчиво потер ладонью подбородок, и я с тревогой уточнил:

– Она же приживется здесь?

Михаил усмехнулся:

– И даже наверняка идеально впишется. Это княжество привечает многих необычных людей, мастер Чехов.

Он посмотрел на меня, словно бы хотел что-то добавить, но в последний момент передумал.

– По счастью, не так давно я купил здесь квартиру, – произнес он. – А вашей спутнице нужно жилье на первое время. Сам я появляюсь в этом мире нечасто, так что пусть поселится в здешней городской квартире. Хотя…

Он взглянул на стоявшую в стороне рассеянную Василису, улыбнулся и добавил:

– Пожалуй, я даже оформлю собственность на нее. Считайте, это мой ей подарок.

– Я возмещу вам, – начал было я, но Михаил только махнул рукой:

– Жилье здесь стоит не так дорого, Павел Филиппович. Идемте.

Он развернулся и направился прочь с площади. Я же подошел к Василисе и взял ее под локоть:

– Идемте домой.

Женщина кивнула и покорно направилась со мной. Я вдруг понял, что не могу ненавидеть ее такой – беззащитной и наивной. И злиться на нее тоже не могу.

* * *

Квартира занимала весь верхний этаж старого кирпичного дома на главной улице Северска.

Парадная встретила нас тишиной и запахом сухой древесины. Мы поднялись по широкой лестнице. Морозов остановился, повернул ключ в тяжёлой дубовой двери.

– Прошу, – произнес он, приглашая нас войти. И мы шагнули в помещение.

Внутри было просторно и светло. Гостиная встречала огромными окнами, за которыми виднелась улица с липами. Полы были набраны из широких дубовых досок. В центре комнаты стоял массивный диван с высокой спинкой, обтянутый тёмно-зелёной бархатной тканью. По обе стороны от дивана располагались широкие кресла с коваными ножками и мягкими подушками. На спинках висели вязаные накидки, отдающие лёгким запахом сушёных трав. Рядом стоял низкий журнальный столик из красного дерева с изящной резьбой по краям.

В углу расположился высокий книжный шкаф, за стеклянными дверцами которого аккуратно стояли книги в потёртых переплётах. Некоторые переплеты были затянуты тонким слоем пыли, другие, судя по всему, брали в руки совсем недавно.

Рядом со шкафом висели в резной деревянной раме часы с боем. Стрелки двигались лениво, и казалось, что их размеренный ход подстраивается под ритм квартиры.

Василиса пересекла гостиную, остановилась у окна. Её лицо отражалось в стекле, и на миг казалось, что в этой квартире она родилась и выросла.

– Красиво… – прошептала она, будто боялась спугнуть тишину.

Я взглянул направо, где за аркой была кухня, за широким деревянным столом которой легко могла бы собраться целая семья.

– Неплохо устроились, – заметил я. – В Петрограде за такую квартиру пришлось бы продать душу.

– Здесь еще есть две спальни и два санузла, – добавил Морозов. – Но повторю: квартира обошлась мне недорого. Здесь в принципе сложно продать недвижимость. Город такой.

Я подошел к окну, провёл рукой по деревянной раме и почувствовал под пальцами шероховатость лака, который давно не обновляли. И в груди разлилось странное тепло. Здесь было то, чего почти не осталось в Петрограде: неторопливая жизнь.

Перевел взгляд на Василису. Она осторожно опустилась в кресло и довольно улыбнулась. Робко, как ребёнок, который впервые почувствовал себя в безопасности. И сейчас мачеха не была похожа на ту хищницу, которая еще совсем недавно хотела убить меня.

– Видимо, нашей гостье все нравится, – заключил Михаил. – Осталось решить сущие формальности.

– Нельзя оставлять ее без присмотра, – засомневался я.

– Тут по соседству обитает старик. Он присматривает за квартирой пока меня не бывает. Его дети уехали в столицу, чтобы остаться там навсегда. Думаю, что она с радостью примет Василису в семью. Можно даже оформить вашу… Василису как его вернувшуюся дочь. Старик будет счастлив воспитывать внука.