Текст книги ""Фантастика 2025-168". Компиляция. Книги 1-34 (СИ)"

Автор книги: Илья Романов

Соавторы: Павел Барчук,Сергей Орлов,Марина Рябченкова,
сообщить о нарушении

Текущая страница: 245 (всего у книги 339 страниц)

– С такой… подругой, – сказал Филипп Петрович негромко, – трудно пропасть.

Людмила опустила глаза, но не отвела взгляда надолго. В её лице что-то поменялось, но в голосе осталась прежняя твёрдость:

– Вот именно. Хватит на сегодня дел. Пора идти на завтрак. Арина Родионовна уже ждет нас в гостиной.

Отец немного помедлил, но кивнул.

– Ну вот и чудно, – подытожила Людмила Федоровна. А затем она развернулась и высоко подняв голову, вышла из комнаты.

– Идем, – сказал я отцу.

И мы вместе вышли из кабинета.

Глава 4
Старый знакомый

Людмила Фёдоровна накрыла стол с особой тщательностью. И я очень удивился, увидев перед собой тяжёлые благородные приборы из серебра, с тонкой гравировкой Императорского монетного двора. Настоящее, старое, отполированное до мягкого блеска серебро, которое я видел и в доме своей бабушки.

– Не помню, чтобы у нас была такая посуда, – пробормотал я.

– А она есть, – ответила Яблокова, разливая по чашкам чай. – Берегла его для особенного случая, который всё не находился. – А накануне нашла это добро в кладовой. Коробка рассохлась от времени. И я подумала: а ведь особенного дня можно и не дождаться. Почему бы не начать сегодня делать такие вот «особенные случаи»?

Мы с Ариной переглянулись. У нее в глазах мелькнуло одобрение и теплая, почти девичья радость.

– Вот и правильно, – отозвалась она, взяв в руку вилку и покрутив ее в пальцах. – Такие красивые вещи прятать грешно.

– Этот набор я покупала в лавке Императорского монетного двора еще при Демидовых, – продолжала Яблокова, не скрывая улыбки. – Копила деньги, откладывала каждый рубль. Отстояла очередь, сама. Тогда давали не больше одного набора в руки. А я в те годы еще надеялась, что это станет частью моего приданого.

Она замолчала, но не с горечью, а скорее с лёгкой усмешкой над собой. Той Виноградовой, которая ещё верила, что всё обязательно складывается по плану.

– Во времена Смуты похожие приборы продавали с рук на перекрёстках, – с лёгкой ностальгией заметил отец, прихлёбываясь из чашки. – И на барахолках.

– Было и такое, – произнесла Яблокова и подняла руку.

Я не успел придумать, зачем, как она слегка потянулась к Филиппу Петровичу, словно собиралась потрепать его по волосам. Так как она, еще будучи призраком, иногда делала со мной, когда думала, что я не замечаю. Но в последний момент аккуратно смахнула с его плеча пылинку. Просто, почти как бы между делом.

Филипп Петрович вздрогнул, словно его обожгло чужое прикосновение. Он не взглянул на нее, но в его лице промелькнуло что-то хрупкое. И я впервые увидел в нем не князя, не отца, не властного начальника охранного ведомства, а просто человека, которому давно не проявляли заботы без причины.

– А блины у вас сегодня особенно удались, Людмила Фёдоровна, – произнес я, чтобы сменить тему.

Она улыбнулась. И мне показалось, что женщина слегка покраснела:

– Спасибо, – ответила она.

– Вы ещё в резиденции императора проявили себя знатной хозяйкой, – сказал отец и тут же, заметно смутился. В голосе прозвучала неуверенность, как будто он сам удивился, что сказал это вслух. – Я имею в виду, что…

– Спасибо, – мягко перебила его Яблокова.

Она взяла тарелку с блинами и аккуратно поставила перед гостем и произнесла:

– Откушайте, сделайте милость.

– Я вам кажусь голодным? – с лёгкой усмешкой отозвался отец.

– Чтобы попробовать что-то вкусное, не обязательно страдать от голода, – спокойно возразила Яблокова. И тут же, как бы по привычке, подвинула к нему баночку с мёдом. – Горячее с мёдом всегда лучше усваивается.

Отец не стал спорить. Просто взял вилку, неспешно намазал верхний блин стопки, сложил его, откусил кусочек.

Я вдруг понял: отец не торопится не потому, что хочет насладиться едой. Просто не желает, чтобы этот момент закончился. Как человек, которому долго было холодно, а теперь он сидит у печки, в тепле, и не знает, когда снова придется выйти на ветер.

– Хорошо тут у вас, – вдруг произнёс отец, глядя в окно, за которым светило теплое Петроградское солнце. – И дом замечательный.

Яблокова не ответила. Только поправила салфетку на коленях, как человек, который слышит больше, чем ему сказали.

А я просто сидел, смотрел на них и думала, что, может быть, мир действительно можно удержать не магией, не властью, а такой вот простой трапезой. Где блины пахнут мёдом, человек, с которым ты не говорил полжизни, вдруг ест за твоим столом. И впервые за последнее время не кажется гостем.

– Фомушка от нас съехал, – смущенно добавила Людмила Федоровна. – Хотя последние дни и ночевал здесь, но все же скоро женится и будет жить в своем доме. Как и положено.

Соседка вздохнула и с какой-то затаенной тоской покосилась на меня и Арину. Но тут же отвернулась к окну.

– Мне иногда кажется, что лучше бы мне было оставаться по ту сторону…

Последние слова прозвучали почти шёпотом. А затем Людмила Федоровна запнулась и прижала пальцы к губам. Я понял, что она вновь забылась и решила, будто никто ее не слышит. Словно она все еще была мертвой.

– Нет, не лучше, – внезапно уверенно заявила Нечаева. – Вы для нас не посторонняя. И все только рады, что вы вернулись с другой стороны.

Хозяйка дома вздохнула, украдкой утерла краем салфетки глаза.

– Мне несказанно повезло получить второй шанс. Знаю. И спасибо, что делаете мою жизнь… настоящей.

Отец деликатно откашлялся, чуть выпрямился в кресле и бегло взглянул на часы. Не с нетерпением, а скорее ощущая необходимость вернуться из этой уютной кухни в большой мир, где его ждало множество дел.

– Тебе пора? – спокойно поинтересовался я.

– Увы, – тихо ответил он. – Надо решить кое-что по работе. А потом я хочу взять пару выходных… если получится.

Я чуть прищурился:

– Думаешь, без тебя на службе всё развалится? Императорская армия прекрасно работала тысячи лет. И уж точно проживет без тебя пару дней.

Князь посмотрел на меня. А потом медленно покачал головой, и в голосе его появилась тихая грусть:

– Знаешь, Павел… мне сейчас кажется, что даже если всё сгорит в синем пламени, то пусть горит. Всё, кроме вас.

Он говорил просто, словно человек, который впервые за долгое время понял, что самое важное у него в руках, это не папки с приказами, не дела, а такие вот редкие минуты покоя.

– Думаю, можно обойтись и без этих глобальных разрушений и синего пламени, – произнес я, вставая из-за стола.

Отец тоже поднялся на ноги. И мы молча пошли к лестнице.

У порога мы остановились. Князь помолчал. Глаза его снова искали точку, на которую можно смотреть, не встречаясь взглядом.

– Спасибо тебе, – тихо произнес он. – За понимание. И за то, что… ты не захотел пойти на крайние меры.

Я немного опустил голову, не жалая признаваться в том, что эта идея до сих пор меня так и не покинула. Не стал говорить и про мать, с которой разговаривал, когда был без сознания. Просто ответил:

– Это не совсем моя заслуга. Бабушка была очень… убедительной. Она попросила меня не делать того, из-за чего мне будет стыдно смотреть на отражение в зеркале. Я не хочу ее разочаровывать. И не хочу делать больно тебе.

Он молча положил руку мне на плечо. Крепко сжал его. А потом развернулся, толкнул дверь и перешагнул через порог.

И тут же столкнулся нос к носу с Алексеем Суворовым, который поднял руку, чтобы нажать на звонок, вздрогнул от неожиданности, когда створка резко распахнулась.

– Филипп Петрович, – рассеянно пробормотал он и, заметив меня, облегченно выдохнул, – значит, слухи верны, и Павел Филиппович в добром здравии.

– Вашими молитвами, – ответил князь и коротко кивнул, – Всего хорошего.

– До встречи, – отреагировал я, наблюдая, как отец, выпрямившись, медленно спускается с крыльца и направляется к арке.

А потом сделал приглашающий жест:

– Проходи уже. Не стой на пороге как истукан.

Суворов шагнул в прихожую, огляделся и вполголоса, почти заговорщически спросил:

– Ты что, помирился с отцом? Или он просто заходил проверить, на кого составлено твое завещание?

– Некроманты не пишут завещаний, – фыркнул я.

С верхней площадки лестницы донесся голос Яблоковой:

– Веди друга в гостиную. Чай еще не остыл.

Суворов удивленно вскинул брови:

– У тебя появилась домоправительница?

Я закатил глаза:

– Вот так не виделись пару недель, и ты уже решил, что я вдруг обзавёлся супругой, собакой и татуировкой на всю спину.

– Профиль Императора, конечно, принято бить на грудь, – подхватил он с тем же непочтительным выражением.

– Ты откуда знаешь? – с интересом уточнил я, и Алексей пожал плечами:

– Видел в делах острожников. Я же теперь государственный обвинитель. Или ты забыл?

– Помню, – хмуро ответил я.

– А тебя, смотрю, окунуло в быт, – продолжил Алексей, осматривая гостиную. – Неужели случилось страшное, и ты вдруг решил остепениться? Вести книгу учета расходов, вязать носки и выращивать кактусы?

– Тебя, между прочим, за это время вообще не было видно. Неужели семья наконец тебя приручила? – парировал я.

Суворов усмехнулся и слегка поморщился:

– Я звонил тебе несколько раз. Кто-то поднял трубку, но молчал. Даже не сопел в динамик, как обычно бывает, когда тебе звонят недоброжелатели.

Я бросил взгляд в сторону стены, где мелькнул любопытный нос Василия. И буркнул:

– Призраки баловались. Один особенно любит слушать чужие разговоры.

– Ну, раз уж такой приём, – пробормотал Алексей и чуть смущённо поправил воротник кителя, – может, чаю с блинами?

– Серьёзно?

– Нет, – он покачал головой. – На самом деле, я по делу.

– По зачем моему другу понадобился адвокат? – изобразил я удивление.

– Я здесь не для этого, – отмахнулся он. – И вообще, я бы вряд ли решился нанять тебя. Слишком хорошо помню, как ты иногда спал на лекциях. А экзамены, если верить легендам, успешно сдавал с помощью призраков очень вредных преподавателей, с которыми ты нашел общий язык.

Я усмехнулся, но внутри что-то шевельнулось. Сказано вроде в шутку, а всё равно царапнуло – то ли потому, что напомнило о годах, которые не вернуть, то ли потому, что мне очень не хотелось быть объектом мифологии. Все же друг должен был меня знать, а не верить в глупые слухи.

– Пойдём. Расскажешь, зачем пришёл. Только без загадок. Я ещё не совсем оправился, чтобы решать ребусы.

– А я и не собирался, – буркнул он и пошел следом, оставляя за собой легкий запах морского одеколона и хлопот, который гость притащил с собой в мой дом.

Мы вошли в кабинет. Я разместился за столом и пригласил гостя присесть. Суворов осмотрелся по сторонам, потом откинулся в кресле, положив руки на грудь:

– А ты неплохо устроился, – проворчал он, но голос прозвучал скорее с уважением, чем с завистью. – Говорят, к тебе нужно записываться на прием на месяц вперед. Кто бы мог подумать, что ты станешь такой важной птицей. И всего через пару месяцев после выпуска.

– Может, и так, – пожал плечами я. – Об этом стоит спросить у секретаря. Она у нас всё фиксирует.

– Слышал, у тебя и секретарь новый, – подмигнул Алексей. – Неужто ты всё же решился нанять какую-то даму с формами…

– Прекрати, – скривился я, чувствуя, как в голосе просачивается раздражение. – Ты ведь прекрасно знаешь, что я помолвлен.

– Что, правда? – театрально вскинул брови Суворов и прижал ладонь к груди. – А я-то, наивный, думал, всё это просто салонные сплетни. Ну, мол, князь Чехов снова отмахивается от кандидаток, а бабушка его всё не сдаёт… Она же всегда была против договорных браков, не так ли?

– Всё так и есть, – произнес я, глядя ему прямо в глаза. – Никаких условий или расчётов. Я сам сделал этот выбор. По своей воле.

Алексей будто нахмурился, слова мои не уложились в голову сразу:

– Мы ведь не встречались всего пару недель, а ты уже успел найти невесту… Я видел снимок. В «Ведомостях». Там, где вы вдвоём в яблоневом саду. Подумал, что ты просто решил прикрыться. Чтобы кандидатки на брак с тобой немного сбавили натиск.

– Я бы не стал так поступать с девушкой, – спокойно возразил я. – И уж тем более с ней.

Он замолчал на мгновение, потом понизил голос и с интересом начал задавать вопросы:

– Это ведь твой секретарь, да? Арина Родионовна? А как же принципы? Ты всегда говорил – никаких романов с теми, с кем работаешь…

– Алексей, – строго предупредил я. – Если продолжишь в том же духе, рискуешь меня оскорбить. И хуже того – задеть девушку, которая мне дорога.

Суворов потупился и развёл руки:

– Павел Филиппович, да я и не думал. И в мыслях не было… Прости, если пошутил неудачно. Я не хотел тебя зацепить.

Я вздохнул, а потом снова поднял на него взгляд:

– Говорю прямо, чтобы не было ни намёков, ни домыслов. Между мной и Ариной Родионовной никогда не было ничего, что можно было бы назвать «служебным». Она очень порядочная девушка. Умная, добрая. И я бы никогда не позволил себе унизить ее каким-то флиртом или легкомысленным поведением.

Суворов откинулся назад, и лицо его потемнело. Словно он вдруг понял, что сказал лишнее. И произнес медленно, почти виновато:

– Ясно. Прости ещё раз.

– Всё в порядке, – мягко сказал я. – Просто хотел, чтобы ты знал. А насчёт женитьбы… Если Арина Родионовна не передумает, и к тому времени я ещё буду жив, то я женюсь. Потому что не вижу ничего дурного, когда брак – не обязанность, а желание. Не спасение, радость. И, может, хоть один раз в жизни выбрать стоит не долг, а счастье. Пусть даже на свой страх и риск.

Суворов улыбнулся уголком губ и посмотрел на меня так, как смотрит на человека, которого давно знаешь, но вдруг заметил в нем что-то новое. Он не стал больше шутить. Только тихо произнес:

– Тогда я искренне желаю этого счастья, Павел Филиппович. Ты его заслужил.

– Спасибо, – сказал я, с теплотой, глядя на друга. – Жаль, что не удалось увидеться с тобой раньше и рассказать обо всём.

– Брось, – махнул рукой Алексей. – У меня тоже было забот по горло. Отец решил, что пора заняться семейными делами. И, знаешь… оказалось, что быть взрослым – это вообще не так весело, как казалось в лицее.

– Проблемы? – я насторожился и хоть старался, чтобы голос звучал нейтрально.

– Мелочи, – отмахнулся он, пытаясь сделать это как можно более беспечно. Но я заметил, как на миг напряглись его плечи, и понял, что не всё так просто, как он пытается показать.

Я не стал давить, только напомнил:

– Однако ты пришел ко мне по делу. Так ведь?

Алексей на секунду задержал взгляд, потом быстро оглянулся, словно желая убедиться, что дверь плотно закрыта, и никто из домашних не подслушивает. Его голос вдруг стал тише, чуть настороженно:

– Ты ведь знаешь, что Алиса Белова на днях официально получит титул?

– Наслышан, – осторожно подтвердил я, не желая влезать в чужие планы, если вдруг это окажется более личным, чем он готов озвучить.

– Скромничаешь, – хмыкнул Суворов. – Я знаю, что ты приложил руку к этому делу с тем судьёй. Пусть и не афишировал. Впрочем, это было по-рыцарски.

Я пожал плечами, стараясь скрыть неловкость. Вмешательство в дело Алисы не было чем-то особенным. Она была моим добрым другом.

– Но разговор не об этом, – продолжает Алексей, понизив голос. – Ты же знаешь… Алиса и я всегда были хорошими друзьями. С детства. Мы учились вместе, бывали в одних домах. У нас никогда не было какой-то романтики, но…

Он замолчал, подбирая слова. А затем продолжил:

– Не так давно прошёл слух, что Белов подыскивает супругу для своей дочери. Думаю, дело в том, что ему не удалось купить титул. Может, старик перешёл кому-то дорогу. А может, просто бюрократия… Не суть. Но по слухам, он понял, что если не удастся заполучить титул за деньги, то нужно «пристроить» дочь другим способом. Через выгодный брак.

Я не удивился, что об этом действительно шептались в кулуарах.

– Алиса замечательная, – мягко продолжил Суворов, и в голосе его не было ни бравады, ни показной страсти. Только уважение и что-то очень простое, теплое. – Умная, сдержанная, честная. Ее не обманешь легкими фразами. Она умеет думать. И не кивает своим положениям. Но пока у нее не было титула, я не мог ей ничего предложить. Мой отец никогда бы не допустил подобного мезальянса. А теперь…

Он замолчал, посмотрел в окно, потом вновь перевёл взгляд на меня. И продолжил:

– Теперь, когда у нее будет титул, я готов сделать ей предложение. С чистой совестью. Как взрослый человек, готовый взять на себя ответственность. И, как самого близкого друга, хочу попросить тебя об одной услуге.

Глава 5
Поддержка некроманта

Я застыл, глядя на товарища, потому что видел его таким впервые. Алексей сидел напротив, чуть ссутулившись, сцепив ладони в замок. Он был больше похож на неуверенного в себе гимназиста перед экзаменом, а не на того веселого гуляку, которого я знал. Только лицо товарища казалось спокойным, но в глазах было напряжение. А еще мне подумалось, что Алиса и правда очень хорошо скрывала свои отношения с Шуйским, если слухи о романе Великого князя и практикантки жандармерии так и не просочились в жадное до всяких историй высокое общество.

– Что за услуга? – осторожно уточнил я, стараясь сохранять спокойствие в голосе, как будто спрашивал о пустяке.

Алексей замер на мгновение. Потом набрал в грудь воздуха и заговорил на выдохе быстро и негромко:

– Ты мой лучший друг. С гимназии. И я доверяю тебе как никому другому. Знаю, что только ты меня поймешь и поддержишь, что бы не случилось. И я очень хочу, чтобы ты стал свидетелем на свадьбе.

Я опустил взгляд. А затем осторожно произнес:

– Не торопись. Сначала тебе стоит поговорить с самой Алисой. Ее ведь это тоже касается. Быть может, у нее есть кто-то на примете.

Он дернул бровью, откинулся на спинку кресла и взглянул с прищуром, в котором я сразу узнал то самое выражение, с которым он сражался с трудными задачами по праву.

– Ты намекаешь, что у Алисы уже кто-то есть? – произнёс он с лёгким смешком. – Да ну, брось. Вряд ли. Она слишком зациклена на карьере. Ты ведь это знаешь. Для ее семьи слишком уж многое поставлено на карту.

Он замолчал, перевёл взгляд в окно, а потом снова на меня.

– Или ты о чем-то знаешь? – уточнил друг уже без былой уверенности. – Ты ведь виделся с ней в последние дни. Ты бы заметил, если бы… – запнулся он, с трудом подбирая формулировку. – Она говорила о ком-то? О ком-то важном для нее?

Я неспешно поднял взгляд. Секунду помедлил, потому что предстоящая ложь другу давалась мне нелегко. И я очень боялся, что сказанное будет казаться неестественным. Но все же произнес.

– Мы не обсуждали ее личную жизнь.

Суворов выдохнул. В глазах появилось напряжение. Как будто я только что сказал что-то странное. Он попытался усмехнуться, отмахнулся, но голос выдал: уверенности в нем не осталось.

– Если бы у нее кто-то появился… она бы рассказала… наверное.

Пальцы друга поглаживали подлокотник кресла, а на лбу залегла напряжённая складка. Я знал этого человека очень давно. И сейчас он выглядел как мальчишка, который забрался в чужой сад за яблоками, и его поймали сидящим на ветке.

– Но ты ведь что-то знаешь, – тихо сказал он. – Ты бы не стал так смотреть, если бы всё было просто. Не тянул с ответом. Ты для этого слишком честный.

Я опустил глаза, ненавидя себя за то, что должен принести дурные вести.

– Алексей, – выдохнул я, подбирая слова медленно, – ты сам знаешь, Алиса упряма, и если что-то решит, то никто ее не свернёт с пути. Даже ее друзья.

– Именно потому я был уверен, что из нас получится хорошая пара. Мы могли бы жить душа в душу. Как два человека, которые давно знают друг друга. Уважают и ценят. Понимаешь?

– Понимаю. Как в тех сериалах про подростков, – ответил я. – Но почему ты никогда не говорил об этом с ней? Ни разу не намекал, что видишь вас в будущем парой?

– Потому что это было бы бесчестно, – нахмурился парень. – Ты ведь понимаешь, что между нами всегда была пропасть. Мой титул делал меня неподходящим для нее кандидатом.

– Причина в твоем отце, который не принял бы вашего союза? – сухо уточнил я.

– Отец, конечно же, хотел для меня выгодной партии. Он не настолько прогрессивен, как твоя родня. Но я бы смог с этим справиться. Никто бы не стал заставлять меня вступать в союз, которого я не желаю. Однако, Алиса бы никогда не приняла моих ухаживаний. Потому что они стали бы для нее оскорбительными.

– С чего ты взял? – ошеломленно спросил я.

– Потому что она слишком гордая, – как само собой разумеющееся выдал Суворов. – Она так упрямо училась, доказывала каждому, что достойна занимаемого места в обществе. Мы с ней подружились только потому, что она ни с кем больше не могла найти общий язык. Вспомни, она ведь даже подруг себе не искала.

– Но это другое, – возразил я. – Тебе стоило хотя бы намекнуть…

– Я не хотел ее этим оскорблять. Что я мог ей предложить? Отношения, которые пришлось бы скрывать? Она достойна равного союза. Я полагал, что, получив титул от мужа, она станет ощущать себя униженной.

– Поразительно, – я потер переносицу. – Ты всегда казался мне проницательным человеком.

– Думаешь, что я был не прав? – удивился парень.

– Даже уверен в этом. Возможно, у тебя был бы шанс стать для нее близким человеком, тем, кого бы она выбрала…

Он понимающе хмыкнул. В голосе была боль, которую он постарался превратить в иронию.

– Значит, все же кто есть-то, – подытожил он, говоря сам с собой.

Я не подтвердил, но и не стал отрицать. Он сам всё понял.

– Ты знал? – спросил он после паузы, глядя куда-то мимо. – С самого начала?

– Подозревал, – признался я. – Но думал, что это пройдёт. Что она… просто под впечатлением от человека. Но с каждым разом становилось очевиднее: это не игра. Не увлечение. И все серьезно.

– Ладно, – сказал он после паузы. – Спасибо, что дал понять, что мне не стоит идти с этим к Алисе. И я надеюсь, что она выбрала кого-то по-настоящему достойного. Кстати, кто он?

Друг выжидательно взглянул на меня. Но я лишь пожал плечами, давая понять, что не могу говорить об этом вслух. Суворов прищурился, а потом глаза его распахнулись. Все же делать выводы он умел.

– Не может быть… – он прижал пальцы ко рту. – Неужто это… Шуйский?

Некоторое время в комнате стояла тишина. Только часы на полке отстукивали секунды. Суворов встал, прошёл к окну, приоткрыл его на ладонь, чтобы впустить немного воздуха, и прислонился к раме плечом.

– Она достойна хорошего человека, – наконец глухо сказал он. – Мне казалось, что тем самым человеком могу стать я. Но я опоздал. Или всё не так понял. Думал, если дождусь, если сыграю по правилам… всё как-нибудь сложится. А пока я сомневался, она просто… выбрала. Или просто другой мужчина не стал сомневаться и ждать. Оказался мудрее. И смелее.

Я не стал его поправлять. Всё и правда так сложилось не потому, что Алексей был плохим, или опоздал. Просто Алиса выбрала сердцем другого человека.

Он обернулся, и в его глазах была благодарность. И как мне показалось – облегчение.

– Спасибо, что не стал делать вид, будто ничего не знаешь, – произнёс он. – Ну, вернее попытался, но, как всегда, не смог остаться в стороне.

Я пожал плечами:

– Это не мой секрет. Поэтому ты должен был догадаться сам. И прошу: не распространяйся об этом. Хотя, думаю, скоро Алиса сама все расскажет.

– Ты всегда был таким, – протянул Алексей. – Честным до скрипа в костях.

– Прости, если сделал тебе больно, – ответил я.

Он усмехнулся, немного горько.

– Больно – это когда теряешь человека. А я всего лишь потерял иллюзию. Я просто считал, что у нас с ней есть шанс. Я хотел использовать этот шанс. Не ради выгоды. А потому что считал, что мы сможем стать опорой друг для друга.

– Думаю, ты и правда мог бы стать для нее кем-то надежным, – сказал я искренне. – Но знаешь, мне кажется, что такие союзы не приносят тепла. Каждый из нас имеет право быть любимым.

– Я очень надеюсь, что князь Шуйский не станет повторять моих ошибок. Что он не будет играть в благородство, а прямо сделает девушке предложение.

– Полагаю, что это будет правильно, – сдержанно улыбнулся я.

– Я всё равно за неё рад, – добавил он. – Алиса – не та, кому подойдет быть чьей-то «выгодой». Она достойна любви. Настоящей. И если Шуйский не сумеет… если не сможет сделать ее счастливой, то я женюсь на его вдове.

– Ты вызовешь князя на дуэль? – хитро усмехнулся я.

– Алиса сама его упокоит, – уверенно заявил Суворов, пряча за улыбкой неуверенность. – Ты точно знаешь, что он ее не обидит?

– Уверен, – ответил я.

Гость расправил плечи, собираясь вновь натянуть привычную маску и выйти в мир, снова стать тем самым ироничным, саркастичным Алексеем Суворовым.

– Ну, и не бери в голову, – ухмыльнулся он, заметив мой внимательный взгляд. – Найду я кого-нибудь себе в спутницы. Быть может, и впрямь влюблюсь в какую-нибудь чудесную девушку. Только не из жандармерии. Мне теперь эта служба снится в кошмарах.

Я удивленно посмотрел на него, и Суворов поспешно добавил:

– Не из-за Алисы. Просто проверки по работе, которые связаны с жандармерией. Их слишком… много. Иногда я ловлю себя на мысли, что я жандарм, а не сотрудник прокуратуры. Так много времени мне приходится проводить в разных отделениях этого ведомства.

– Придирчивый ты, – усмехнулся я в ответ, чувствуя, как с плеч словно бы упало что-то тяжелое, размером с гору.

Суворов же потер подбородок и задумчиво продолжил:

– А что, я тоже попробую поискать свою судьбу. Говорят, что счастье должно быть обоюдным. Вот возьму и встречу ту, которая выберет настоящего меня. И не потому, что так надо, а из-за того, что меня полюбит.

Я молчал. И вдруг заметил, что этот момент мой товарищ и правда стал взрослее.

– Если уж даже некромант нашел себе спутницу, то мне и вовсе солнце в спину светит, – продолжил Суворов с привычной усмешкой. – Я-то куда более симпатичный, чем ты. И с чувством юмора. С харизмой. И вообще…

– Тут не поспоришь, – согласился я, пряча улыбку.

– А ведь я уже прикинул, как ты будешь стоять рядом в каком-нибудь синем сюртуке и читать тост на полторы страницы. Надеялся, что кто-нибудь будет рядом, если я споткнусь.

– Я рядом, дружище, – сказал я и подался чуть вперёд. – И остаюсь рядом. Только не как свидетель на свадьбе. А как друг. И если будет больно – приходи. Если захочется ругаться – позвони. Даже если просто понадобится молча посидеть – я буду рядом.

– Спасибо, – тихо ответил приятель.

Алексей бросил взгляд на стол, потом чуть двинулся вперед, кивнув на лежащую у края папку.

– Неужто агрохолдинг нанял тебя для защиты?

Я покачал головой:

– Наоборот.

Он вскинулся и хищно прищурился заметив:

– Практикант, который всего пару месяцев назад окончил лицей, бросает вызов самой крупной агропромышленной компании Империи. Ничего не напоминает?

Я посмотрел на него с лёгким недоумением. Алексей выдержал паузу и довольно улыбнулся:

– Притчу, которую нам рассказывали жрецы на первом курсе – Он поднял указательный палец к потолку, как будто читал с кафедры. – Когда юноша бился с гигантом.

Я слегка нахмурился, но через секунду усмехнулся:

– Насколько я помню, юноша победил гиганта.

– Вот именно, – заметил Алексей. – Одним точным ударом.

Он замолчал, опершись лопатками на спинку кресла. Я чувствовал, что за его спокойной фразой пряталось куда больше, чем просто шутка.

– Ладно, герой. Только ты гляди, не подставляй подбородок. Гиганты, они, как известно, не валятся с первого удара.

– Учту, – тихо ответил я.

– А что там? – протянул друг, с интересом глядя на папку. – Неужто ты смог что-то на них накопать?

– Пока нет. А что?

– Да, видишь ли, в чем дело, братец, – начал Суворов. – Эта организация хуже упырей. Столько крови у меня попили, что на меня даже комары не позарятся. На эту организацию постоянно приходит множество жалоб на нарушение всего, что только можно. А прижать их я не могу.

– Почему? – уточнил я, стараясь принять самый простодушный вид. И это сработало. Алексей поморщился и произнес:

– Павел Филиппович, ну ты как маленький.

Он замолчал на пару мгновений, словно размышлял, стоит ли продолжать. Затем осмотрелся, будто по привычке, оставшейся, видимо, ещё со времён учёбы, когда делился с кем-то ответами на контрольной. Наконец, понизил голос и, наклонившись немного вперед, заговорил:

– У этого «Содружества» очень высокий покровитель. Неофициально, конечно. И каждый раз, когда я начинаю какую-нибудь проверку, приходит намёк. Не всегда прямо – чаще мягко, через начальство. Что, мол, люди в «Содружестве» уважаемые, налоги платят исправно, рабочие места оформляют… И вообще, не стоит понапрасну портить жизнь организации, которая, как говорится, «нас, сирых и убогих, кормит».

Он усмехнулся, но в этом была не насмешка, горькое раздражение.

– А так-то хотелось бы, конечно, прижать эту контору, – продолжает он чуть тише. – Но для этого нужно что-то… увесистое. Очень. Из-за обычных жалоб они даже не морщатся.

Я кивнул в ответ, уже почти уверенный в том, что причина интереса Суворова к делу не только справедливость. Если молодой помощник прокурора сумеет осадить такую махину, как «Содружество», это будет победа. И не просто одна из. А та, что открывает двери, вешает медали на новые мундиры. После такого дела его практика будет окончена и молодого сотрудника примут в штат. И скорее всего, даже повысят в должности. Мне же нужны были союзники в этом деле. Поэтому ответил:

– Ну, если могу помочь…

– Вот и договорились, – подытожил Суворов.

Я чуть наклонился вперед:

– Конечно, хотелось бы посмотреть жалобы. Если это возможно.

Он нахмурился, прикусил губу – и, видно, быстро прикинул вероятные риски.

– Хорошо, – произнес он наконец. – Пришлю тебе экземпляры через частного курьера. Сам понимаешь… все это не совсем по инструкции.

– Прекрасно понимаю, – сказал я.

Алексей встал из кресла, потянулся, словно только сейчас вспомнил, сколько времени провёл за беседой. Я заметил, что с лица его исчезло напряжение, с которым он пришёл. Стоило признать, что какое-то время спустя, он наверняка поймет, что затея женится просто из благородства – не самая лучшая идея. Алексей был слишком живым, чтобы становиться заложником брака по расчету. Пусть и не по финансовому расчету.

– Ладно, друже, – сказал он, поправляя воротник. – Засиделся я у тебя. Пора и честь знать. А то мой начальник – сущий сатрап. Не терпит опозданий и дерзости. Того и гляди, съест меня живьём. А мне пока ещё помирать неохота. Зная тебя, не удивлюсь, если ты мне уйти спокойно не дашь. Поселишь меня на пороге вместо дверного звонка.

Я улыбнулся, не без сочувствия:

– Идём, провожу.

Мы вышли из кабинета и не спеша прошли через приемную. На пороге он задержался, оглянулся и, как бы невзначай, произнёс:

– Прости… мы в последнее время редко видимся.

Я пожал плечами не упрекая:

– Работа. Я понимаю.

Он смотрел рассеянно, сам себе:

– Да. Наверное, это и есть взрослая жизнь.

– Именно, – признал я, мягко и без тени иронии. – А помнится, кто-то ещё недавно говорил, что впереди лето, и можно будет отдохнуть.