Текст книги ""Фантастика 2025-168". Компиляция. Книги 1-34 (СИ)"

Автор книги: Илья Романов

Соавторы: Павел Барчук,Сергей Орлов,Марина Рябченкова,
сообщить о нарушении

Текущая страница: 83 (всего у книги 339 страниц)

Отдых по-некромантски

Когда мы наконец вышли их прозекторской, я вздохнул с облегчением. Боткин был в таком восторге от произошедшего, что почти четверть часа не отпускал меня от себя. Он отстал, только когда Иванов довольно бесцеремонно отодвинул мужчину от меня и напомнил, что у нас всех есть свои дела. Белова при этом придала лицу скучающий вид и демонстративно посмотрела на часы.

– Могу вас довезти до дома, – предложил ей я.

– Не беспокойтесь об этом, – небрежно бросил Дмитрий. – Тем более, я забрал Алису из… ресторана. И могу отвезти обратно. Наверняка ее друзья еще там.

Никогда прежде я не видел, как моя подруга краснеет. Сейчас же она сделалась пунцовой. Тут до меня стало кое-что доходить. И чтобы не смущать девушку еще больше, я поторопился сказать:

– Спасибо, что помогли мне, отвлеклись от своих дел в выходной день.

– Мы исполняем долг перед империей, – отчеканил Иванов, и я отметил, что даже снаружи здания он не торопится забирать у Беловой пиджак.

– Но я все же благодарен, – я пожал руку жандарму и не посмел сделать то же самое с Алисой. Девушке я коротко поклонился. – Прощаюсь с вами. До новых встреч.

Вместо ожидаемого ворчания Дмитрий заявил:

– Хорошего вам вечера, Павел Филиппович.

Фома встретил меня, слегка морщась.

– Пахнет от вас не особо приятно. Может никто больше и не заметит, но после мертвяцкой обязательно мыться надобно.

– Хорошо, – согласился я, глядя, как с парковки выезжает машина Иванова. Алиса улыбалась начальнику, который, удивительно, тоже кривил губы в подобии улыбки.

Вернувшись домой, я направился в комнату, чтобы наконец привести себя в должный вид. Зашёл в ванну, быстро побрился, зачесал волосы, заметив, что они как-то слишком отросли. В отличие от своего помощника, я уже давненько не посещал цирюльника.

В небольшую щель между дверью и косяком протиснулся пушистый питомец. Полоски на его мехе напоминали рисунок на щучьей чешуе. Кот уселся на крышку унитаза и уставился на меня желтыми глазами, всем своим видом давая понять, что его нужно погладить.

Отчего-то я вспомнил старую поговорку, что поправить собственную судьбу можно только согрев того, кому холодно. Потому я потратил несколько минут, чтобы получить удовольствие от прикосновения к шелковистой шерстке. Улыбнулся, подумав, что еще неизвестно кому приятнее – руке или коту, который принялся довольно мурчать под моей ладонью.

Когда я, наконец, вышел в комнату, то увидел там Виноградову, которая через дверцу просунулась внутрь гардеробной и что-то там делала.

– Сколько всего, а надеть нечего, – бормотала она

Ее голос, раздававшийся из деревянного ящика, казался глухим.

Я остановился посреди комнаты и уточнил:

– Вы решили сменить образ?

Женщина резко распрямилась, обернулась и сурово поджала губы:

– Грешно смеяться над бедой мертвой дамы, – с укором произнесла она.

Впрочем, меня это не тронуло. Я погрозил бухгалтеру пальцем и заявил:

– Вы меня подобным не проймете. И не надейтесь.

Женщина на несколько секунд забылась, а затем фыркнула.

– Попытаться все же стоило. Мне нужен телевизор, – произнесла моя неожиданная помощница, извлекая из шкафа белоснежную рубашку и костюм.

Чехол на костюме был непрозрачным, но я точно знал, что Любовь Федоровна в курсе, какой у этого пиджака крой и цвет.

– Техника становится частью жилища, – пространно заметил я.

– На следующей неделе к нам придут мастера, чтобы обговорить ремонт дома и строительство гаража? – уточнила Виноградова.

– Все верно, – кивнул я.

– Надо будет договориться, чтобы к северному крылу приладили небольшую комнатку.

– Зачем? – удивился я.

– Там раньше была пристройка. Но после небольшого казуса ее пришлось снести.

– Что за казус? – поинтересовался я

– Я ее сожгла, – беззаботно пояснила женщина.

– И как так вышло?

Виноградова ненадолго задумалась, а затем произнесла:

– Знаешь, когда говорят, что дама творит дичь, стоит уточнить, кто ее до этого довел.

Я удивлённо поднял брови:

– Неужели?

– Всегда во всем виноват мужчина, – уверенно продолжила собеседница. – Даже самую рассудительную девушку можно довести до белого каления.

– Слышал, что чаще такое говорят о дамах, – возразил я. – Что дамы ведут себя эмоционально и поддаются истерикам.

– Сплетни и стереотипы, – отмахнулась Виноградова.

Спорить я не стал, а дама удовлетворенная моим молчанием продолжила:

– Вот довел меня один му… мужик, короче. И я, выпив бокальчик вина, вышла размяться во двор.

– И? – поинтересовался я.

– И спалила пристройку, – выдохнула дама и пожала плечами.

– Вот так просто? Без эмоций и истерик? – скрывая улыбку, уточнил я.

– В каждой порядочной и уравновешенной женщине можно разбудить фурию. Но я быстро успокоилась. Вызвала охранника, и тот потушил пламя. Оно не успело перекинуться на остальной дом.

– Вы были сильной огневичкой? – спросил я.

– Одной из тех, для кого выделяли спаренные площадки для тренировки. Мало кто мог выйти со мной один на один. Точнее, никто.

Виноградова подняла подбородок и мне показалось, что по ее коже пробежали огненные всполохи. А затем она сглотнула и продолжила сиплым голосом:

– Потому и убивать меня пришли сразу несколько бойцов. Боялись… А самое смешное, что потом кто-то пустил слух, что прибил меня один тщедушный паренек с топором, который случайно решил ограбить дом. Еще и старухой меня нарекли.

– Ведь есть съемки, давние сводки новостей, – сказал я и тут же пожалел об этом.

Любовь Федоровна обожгла меня ледяным взглядом.

– Простите. Мне не стоило…

Она отвернулась:

– Все хорошо, Павел. Я и сама любопытная. Тоже захотела бы узнать душещипательные подробности твоей смерти, если бы ты успел умереть раньше меня.

Признаться, я немного опешил от такого откровения. Но все же произнес:

– Спасибо за понимание.

– Меня предали, – нехотя пояснила соседка. – Опоили и лишили части силы, чтобы сломать.

– Кто? – зачем-то спросил я. – Кто предал?

– Тот, кому я доверяла. Человек, которого я не смогла убить.

Она повернулась ко мне, и я едва не отшатнулся от жуткого вида ее лица. Кости, проступили через кожу и лишь глаза были живыми.

– Запомни, Паша, никогда нельзя оставлять за спиной оскорбленную любовь. Она так легко становиться ненавистью, которая способна убить, – тоном наставницы произнесла она, подняв к потолку указательный палец.

– Любовь Федоровна… – начал было я, но женщина вскинула руку, а потом вынула с полки коробку.

– Ботинки из замши отлично впишутся в образ. Эта обувь не для простолюдинов. Слишком сложна в уходе и недолговечна, если за ней не следить.

– Думаете, мне стоит выбрать именно эту пару?

Помощница фыркнула:

– Учись портить вещи, которые многим не по карману. Иначе зачем быть аристократом?

– Хорошо.

– Да и зачем их беречь? Есть возможность, что ты умрешь, так их и не надев. И останешься в выбранном облачении навсегда. Представь, как будет обидно провести вечность в одном полотенце. Или без него. А родственники отдадут нищим новые, нераспакованные рубашки, пиджаки в чехлах и обувь в коробках. Те, которые ты ни разу не надел.

Виноградова выразительно посмотрела на меня и сухо засмеялась.

– И ведь тебя будет видеть каждый призрак и твоя бабушка! Так что всегда обдуманно выбирай вещи. Чтобы даже в возможном посмертии выглядеть стильно.

Я проникся и подошел на кровати, на которой Любовь Федоровна разложила выбранный для меня костюм.

– Вы уверены? Не слишком ли он… белый?

– Отличный цвет, – возразила женщина. – Когда будешь есть, используй салфетку, а если испачкаешь, то я тебя ругать не стану. Обещаю.

С этими словами женщина подхватила кота и направилась прочь из комнаты.

– А зачем нам пристройка к дому? – вспомнил я начало разговора.

– Чтобы там поселить дворника, конечно, – не оборачиваясь, ответила Виноградова.

– У нас есть дворник? – ошарашенно осведомился я.

– А куда мы Евсеева денем? Или ты хочешь котов сиротками оставить?

Последняя фраза явно была с подвохом, и я поспешно ответил:

– Не хочу, конечно.

– Вот и славно.

Виноградова вышла из комнаты, и я остался один, раздумывая, что плохо влияю на бережливую Любовь Федоровну. От общения со мной она, сама того не замечая, становилась расточительной.

– Это ли не прекрасно, – пробормотал я и принялся облачаться.

Галстук тоже был белым и, отливая блеском шелка, он выделялся на фоне рубашки. Лацканы пиджака оказались расшиты тончайшей жемчужной нитью, создавая слева семейный герб. И хоть он не бросался в глаза, но все же был заметен. Запонки с лунным камнем оказались к месту. Белая замша, из которой были сшиты ботинки, и впрямь казалась непозволительной роскошью. Но при этом обувь была мягкой и удобной, словно я носил ее не первый год.

– В таком виде и впрямь не стыдно показаться на глаза своим предкам, – усмехнулся я и взглянул в зеркало.

В отражении я смог увидеть аристократа, который перестал быть взъерошенным. Отчего-то я поймал себя на мысли, что слишком похож на отца. И дело было не в идеально скроенном костюме. А в едва заметных тенях под глазами, небольшом порезе на челюсти, который я порой замечал на лице старшего Чехова. В груди похолодело. Но я сумел отогнать от себя неприятные ассоциации и вышел из комнаты.

– Ну прямо жених, – раздался довольный голос Виноградовой, которая встретила меня в гостиной.

– Как вам? – тут же заговорил смущенный Фома, который вышел из кухни.

Он оказался одет в выходной костюм приятного синего оттенка. Галстук с гербом Чеховых выглядел к месту.

– Ты отлично смотришься, – поддержал я Любовь Федоровну, поняв, что до того она обращалась к Питерскому. – У тебя планы?

– Я пригласил Иришку на танцы, – смущённо произнес слуга.

– Дело хорошее, – одобрил я.

Парень покраснел, пригладил волосы и признался:

– Меня наша женщина Любовь Федоровна научила, как надо двигаться под музыку.

– Уверен, что у тебя получается отменно. К слову, если уместно, то возьми «Империал».

– Правда, вашество? – просиял парень. – Я буду осторожен.

– Не сомневаюсь. А если что и случится, то это всего лишь вещь. Все можно починить.

– Кроме умершего тела, – едва слышно добавила Виноградова и зарылась лицом в шерстку кота, который терпел ее ласки с обреченным выражением на мордочке. Однако не пытался уйти и пускал когти в несуществующие колени призрачной дамы.

Фома, словно сияющий червонец, вышел из дома и выкатил черный автомобиль со двора.

– Со временем он надумает жениться, – заметила Виноградова.

– Это понятно, – насторожился я, не зная, к чему ведет бухгалтер.

– Не хочу, чтобы они съезжали, – вздохнула собеседница. – Думаешь, получиться разместиться тут всем с комфортом?

Я пожал плечами:

– Дом большой. В крайнем случае сможем организовать вам переезд в новый дом.

– Глупости, – тут же нервно отмахнулась Любовь Федоровна. – Никуда я отсюда не уеду.

Я решил, что рано говорить об этом и потому лишь усмехнулся.

– Кстати, я тут научилась работать с компьютером, – похвалилась женщина и пояснила, – наблюдала за Ариной. В конце концов, мне было скучно и хотелось попробовать что-то новое.

– Похвально.

– И именно потому я сумела заказать для нашей секретарши букет.

– Что? – удивился я.

– Адрес ее я нашла в твоем ежедневнике под литерой «А». В конце концов, у тебя свидание…

– Мы встречаемся как друзья… – поправил я бухгалтера.

Но она продолжила, не обратив на мои возражения внимания.

– … и если ты приедешь к ней на такси, – на последнем слове она скривилась, словно откусила лимон, – да еще без цветов, то это будет ужасно. А если с цветами, которые ей потом придется носить с собой, то будет еще хуже.

– Вы слишком умная, – проворчал я, понимая, что и впрямь бы не догадался поступить правильно.

– А прямо сейчас, – женщина покосилась на часы и добавила, – Арина получит красивый букет, которому будет очень рада. Она сможет подобрать для него вазу, потом поставить на стол, затем на другой и на третий, пока не поймет, где цветы смотрятся лучше.

– Девушки все так усложняют? – смущенно спросил я.

– Имеем право, когда приходится терпеть рядом с собой таких вот недальновидных как ты.

– Мы с Ариной всего лишь коллеги.

– Было бы идеально это исправить, – сурово перебила меня женщина.

– Я против служебных романов, – выдал последний козырь.

– Семейный бизнес зачастую самый успешный, – легко парировала Любовь Федоровна, а потом махнула рукой. – В любом случае, решать тебе. Но помни: если упустишь эту девушку, то будешь жалеть всю свою жизнь.

Я покачал головой, подумав, что иногда эта женщина становится просто невыносимой.

– Закажите цветы себе, – решил сбить боевой настрой с бухгалтера. – За мой счет. Составьте для себя любой букет и выбирайте для него стол и вазу сколько пожелаете.

– А ты не такой уж и безнадежный, – хмыкнула Виноградова.

Я отчего-то сразу вспомнил такую же реплику, сказанную мне Боной Витой и сделал мысленную пометку, обязательно разобраться с неприятной ситуацией, связанной с этой скандалисткой.

– Кстати, о красивых жестах, – женщина протянула мне узкую коробочку из синего бархата. – Преподнеси эту безделицу Арине. Уверена, что ей понравится.

Я поднял крышку и увидел изящную острую шпильку из белого металла с темно-синим камнем на вершине.

– И не вздумай говорить, что это лишнее, – предвосхитила мои возражения Любовь Федоровна. – Это не кольцо и не кулон, который можно принять за слишком личный аксессуар. Просто вещица, которая сделает девушку довольной. Ею удобно открывать письма. Или ткнуть кого-нибудь наглого.

– Это ведь ваше, – смутился я.

– Мне ее точно уже не поносить, – беспечно отозвалась Виноградова и с теплом окинула украшение взглядом. – Когда-то мне ее подарил один дорогой человек. И я не успела… пусть Арина носит с удовольствием.

– Спасибо.

– Ты потянешь сотню роз? – деловито осведомилась Любовь Федоровна и провалилась сквозь мебель и пол, оставив на диване растерянного кота, который неожиданно для себя шлепнулся на подушку.

– Один раз живем, – пробурчал я себе под нос

– Не факт, – хохотнула Виноградова, подтверждая, что прекрасно контролирует все происходящее в доме.

Такси подкатило к арке, когда я уже вышел за порог. Водитель в сером костюме с желтыми лампасами и фуражке распахнул передо мной дверь и коротко поклонился.

– Господин Чехов, – поприветствовал он меня.

Затем обошел машину и занял свое место за рулем. Я в очередной раз отметил про себя, что чем лучше сервис, тем меньше в нем души. Интересно другие замечают это, или я один из немногих дефективных аристократов?

Улицы были полупустыми из-за все еще действующего распоряжения, закрывать часть улиц в вечернее время для транспорта без особого пропуска. Хорошо, что в «Империале» такой имеется и прикреплен на лобовом стекле. Спасибо Софье Яковлевне, которая озаботилась моим удобством и комфортом.

Дом Арины Родионовны встретил меня как старого знакомого. Стоило уточнить на проходной, к кому я направляюсь, как вахтер тут же проверил список приглашенных и открыл дверь.

В парадной нашелся призрак в халате, который при виде меня заулыбался и махнул рукой.

– Здравы будьте, господин некромант.

– Ринат Давидович, – я обозначил уважительный поклон.

Карпович просиял, довольный тому, что его имя было запомнено.

– Я приглядываю за вашей знакомой, – сообщил он и тут же добавил, – естественно, я отворачиваюсь, когда она переодевается или занимается омовением. Все же я приличный человек и почти женатый, к слову. Мне не пристало пялиться на юных дев.

– Не сомневаюсь, – я постарался скрыть улыбку и вошел в лифт.

Дух скользнул за мной и важно осмотрел стены, видимо проверяя их на проявление вандализма. Но дом тут был приличный, и никаких записей на поверхностях не нашлось.

– Заметьте, юноша, я даже не прошу у вас платы за свою заботу. Кстати, чтобы вы знали, – старик закатил глаза, словно что-то вспоминая, и принялся загибать пальцы, – ваша знакомица очень любит клубничный зефир, заварные пирожные со сметанным кремом и ромашки. Еще на ее будуарном столике стоит парфюм с диковинным названием «Аврора». А вот белье она предпочитает… – старик прервал себя на полуслове и хитро прищурился, – этого я не знаю, но вы, господин некромант, могли бы и остановить мои откровения на таком пикантном моменте.

– Я был уверен, что вы не станете говорить того, о чем не знаете, – возразил я.

– В этом вы правы, – закивал призрак и охнул, когда я влил в него немного силы.

– Не стоило, – отмахнулся Карпович, но продолжил тянуть энергию, пока я не оборвал нить. – Побаловали старика, – он крякнул и потер ладони, между которыми проскочили искорки. – Теперь я точно смогу подвинуть ту штучку на спиритической доске, которой пользуется Томочка с пятого этажа. Кто-то должен намекнуть ей, что стоит дать шанс скрипачу с восьмого этажа. Может, тогда он перестанет пытать свой инструмент, а сама Томочка будет делить пироги с мужчиной, а не есть все одной. У нее, знаете ли, не самая лучшая генетика и попа становится слишком пышной с каждым днем. Я беспокоюсь о ней, знаете ли…

Я покачал головой, удивляясь активности местного призрака. В этот момент створки лифта открылись. Подойдя к знакомой двери, я заметил, как призрак обошел меня и заглянул сквозь деревянное полотно.

– Она ждет вас в полуметре от порога. И вроде как нервничает. Мне кажется, совершенно напрасно. Девица слишком хороша, чтобы беспокоиться о том, как выглядит.

Я нажал на кнопку звонка и выждал несколько секунд, пока Нечаева сделала вид, что не спешит открывать.

Она отворила дверь, и на мгновенье я потерял дар речи. Девушка была прекрасна. Ей очень шло простое длинное платье из белого шелка с синим поясом, который эффектно охватывал узкую талию. Сапфиры в элегантных украшениях подчеркивали свежесть ее кожи и оттенок глаз. Секретарь подняла волосы в высокую прическу, обнажив шею, которая выглядела трогательно беззащитной.

– Вы восхитительно выглядите, – севшим голосом сообщил я и откашлялся.

Арина мило покраснела, провела пальцами по волосам и произнесла:

– Я беспокоилась, что вам не придется по вкусу белый цвет.

– Вам идет буквально любой оттенок, – сказал я и, кажется, тоже был готов покраснеть.

– Спасибо за цветы. Как вы узнали, что я люблю ромашки?

– Догадался, – теперь я точно покраснел.

– Это я ему подсказал, – заявил Карпович, решив «забыть», что сообщил мне об этом пару минут назад.

– А я приготовила для вас маску, – Арина протянула мне коробку.

Я спохватился и вынул из кармана футляр с подарком, который передала мне Виноградова.

– Это вам. Надеюсь, что не посчитаете это неуместным.

Арина ахнула.

– Это слишком…

– Прошу, не отказывайтесь, – пробормотал я. – Иначе мне будет ужасно неловко. Если откровенно…

– Спасибо за подарок, – перебила меня Нечаева.

Девушка подошла к зеркалу, чтобы вставить шпильку в волосы. Потом повернулась ко мне и улыбнулась. Что-то во мне дрогнуло. Я торопливо открыл коробку, которую держал в руках и усмехнулся, вынув серебряную полумаску в виде верхней лицевой части черепа.

– Теперь мне это уже не кажется такой хорошей идеей, – пробормотала девушка, вынимая из своей сумочки маску белой кошки.

– Если меня угораздит сегодня отдать душу душеловам, то я буду самым стильным призраком, – уверил я девушку и добавил, заметив, как она побледнела. – Мне очень нравится.

– Ну и шуточки у вас, господин некромант, – Арина покачала головой, и камень в ее волосах отбросил на стену блики.

– Может однажды я исправлюсь.

– Оставайтесь собой, Павел Филиппович, – девушка шагнула к выходу и почти столкнулась со мной.

Я замешкался на мгновенье и лишь потом предложил помощнице руку. Она положила пальцы на сгиб моего локтя и позволила вывести себя из квартиры.

Совсем не к месту я подумал, что никогда прежде не заезжал за девушкой домой.

Маски

У дорожки нас ожидала машина. Водитель стоял у открытой двери, вытянувшись в струнку и убрав руки за спину. Заметив нас, он улыбнулся и сделал жест, приглашая занять места. Мы разместились на удобном заднем диванчике, водитель же закрыл за нами дверь, обошел авто, сел за руль, отгородившись от нас перегородкой. И транспорт выехал с территории жилого комплекса.

– Ваш «Империал» в ремонте, Павел Филиппович? – уточнила у меня Арина Родионовна.

– Нет. Фома поехал с Иришкой на танцы, и я решил дать машину ему, – честно ответил я. – Вам разве не по душе хорошее такси?

– Нет, что вы? Очень комфортно, – поспешно ответила Нечаева, пряча в уголках губ улыбку. – Просто вдруг стало интересно.

Она немного помолчала, а затем добавила:

– Если бы высокое общество знало даже о части ваших поступков, Павел Филиппович, вас уже давно сочли чудаком.

Я удивленно обернулся к девушке и уточнил:

– Вот как? Я думал, меня и так считают чудаком. Адвокат из аристократов, который ратует за права простых людей. Это ли не повод объявить меня скудоумным? Хотя, некоторые полагают, что я собираюсь занять кресло Государственной Думы.

Щеки Нечаевой покрылись румянцем.

– Я не считаю вас таковым, Павел Филиппович, – едва слышно произнесла она. – И подозреваю, что вы делаете это от чистого сердца, а не ради важной должности.

– И ваше мнение стоит для меня куда больше, чем предположения многих из высшего света, – искренне сообщил я.

Арина Родионовна не ответила. Просто перевела тему разговора.

– Мне правда понравился букет, который вы прислали. Очень люблю полевые цветы и ромашки. Есть в них что-то, отчего у меня сжимается сердце.

– Мне показалось в прошлый раз, что вам и в лесу понравилось. Хотя мы и были там по не самому хорошему поводу, но вы выглядели там немного иначе.

– Обычно я выгляжу так, словно мне что-то не нравится? – удивилась девушка.

– Вовсе нет. Но тогда ваши глаза буквально сияли. Вы часто проводили время в таких местах? Может быть в детстве?

Арина слегка погрустнела и ее брови сдвинулись к переносице.

– Отец обычно не позволял мне гулять в таких местах. Он очень меня опекал, знаете ли.

– Это вас смущало? Или… – мне вдруг стало не по себе от мысли, что у Арины было не самое счастливое детство. И Нечаева словно бы догадалась, о чем я думаю:

– Вы неправильно все поняли, – поспешно ответила она. – Отец во мне души не чает. Как и маменька. Они боялись, что со мной что-то может случиться. Иногда мне казалось, что они думали, будто я сделана из фарфора. Когда я разбивала коленку, отец тотчас вызывал лекаря. Я научилась прятать царапины, чтобы мама не охала и не заставляла меня пить мятный чай. Родители следили за моими тренировками, беспокоясь о возможных травмах.

– Разве это вам не мешало? – мягко осведомился я.

– Мне ужасно не хотелось их беспокоить. Но однажды мы собрались за обедом и обо всем поговорили.

Девушка вздохнула и покосилась на меня с виноватым видом.

– Вы уболтали их с помощью вашей сверхспособности, – догадался я.

– Я ведь понимала, что родители хотели мне только добра. Потому я не видела ничего плохого в том, чтобы донести до них, что лишняя опека будет мне вредна. Но в то же время я пообещала им, что всегда буду осторожна, и не заставлю их переживать.

– И вы держите слово?

Нечаева улыбнулась и на ее щеках появились небольшие ямочки.

– Конечно держу. Я не стану подводить тех, кто мне дорог. Папенька решил, что мне не помешает пожить отдельно, и приобрел для меня квартиру в комплексе. Но мы встречаемся по выходным. И иногда я заезжаю в отчий дом по вечерам на ужин. Маменька чудно готовит сливовый пирог.

– Сама? – удивился я.

– Мы из новой аристократии, – пояснила девушка без малейшего смущения. – Отец получил титул во время смуты и женился на маме, которая хоть и имела благородное происхождение, но при этом ее род был обнищавшим и не признанным новой властью. Потому она умела работать по дому. Она и меня учила готовить, стирать и делать все, что умеют слуги. Не зависеть ни от кого здорово. К тому же так проще контролировать прислугу. И для меня не зазорно уметь работать руками.

Девушка вскинула подбородок, словно ожидала, что я начну ей возражать.

– Моя бабушка такая же, – с теплом сказал я. – Она с легкостью может указать кухарке, как надо поставить тесто.

– Наслышана о Софье Яковлевне. О ней ходят удивительные слухи.

– Большую часть которых она распустила о себе сама, – усмехнулся я.

– Даже малой доли этих слухов хватит, чтобы принимать ее всерьез. Она ведь сама занималась вашим воспитанием?

– Она дала мне классическое образование, привила манеры. И научила, что себя надо уважать больше, чем незнакомцев. То есть мне с самого детства было не особенно важно, что обо мне думают посторонние люди.

Секретарь внимательно посмотрела на меня и произнесла:

– Хорошее качество характера. Потому вы и стали таким, какой есть сейчас.

– Это комплимент? – уточнил я.

– Возможно, – ответила Арина и опустила взгляд.

Остаток пути мы болтали на разные темы. По счастью, дорога до места, где проходило мероприятие, не заняла много времени. И когда мы прибыли, я мысленно поблагодарил Искупителя, что отдал «Империал» Фоме. Потому что парковка у здания была практически заполнена.

Водитель остановился у ворот особняка. Вышел из авто, обошел машину, услужливо открыл заднюю дверь, помогая нам выйти.

– Спасибо, – поблагодарил я водителя и вынул из кармана бумажник. Извлек купюры и протянул их извозчику. Тот благодарно кивнул.

Арина Родионовна взяла меня под локоть, и мы направились к воротам. Где нас уже встречал отряд дружинников.

– Ваши приглашения, – произнёс один из них. И Нечаева тотчас вытащила из сумочки два свитка, перевязанных яркой подарочной лентой. Охранник осторожно развернул их, сверил имя со списком. А затем вручил свитки Нечаевой и произнес:

– Добро пожаловать на прием, устроенный семьей Голицыных. Для входа вам нужно надеть маски и подойти к распорядителю.

Он указал в сторону девушки, лицо которой скрывала маска совы. На объемной груди девицы был закреплен бейджик, на котором было написано: «распорядитель Анна».

– Благодарю.

Арина Родионовна зашла мне за спину, чтобы помочь закрепить маску, а потом обошла меня и попросила сделать то же самое. Пока Нечаева придерживала полумаску кошки у лица, я завязал ленточки в бантик. Когда пытался его расправить, то коснулся ее кожи пальцем и заметил появившиеся мурашки, которые почти сразу же исчезли.

– Вам очень идет образ кошки.

– А вам образ некроманта, – сказала моя спутница.

Мы прошли в открытые ворота и направились к девушке-сове, которая в этот момент как раз общалась с парой гостей, которые прибыли незадолго до нас.

– Будьте здравы, уважаемые гости, – распорядительница склонила голову, и перья на ее полумаске показались почти настоящими. – Добро пожаловать на прием. Правила просты – маски нельзя снимать до полуночи. Никто не спрашивает имён собеседников и не называет свои. Для того чтобы вам было удобно, возьмите программки.

Она протянула нам небольшие брошюры. Я благодарно кивнул, раскрыл ее, и с интересом принялся изучать. На страницах нашлась карта парка с указанием особых мест, которые рекомендовалось посетить. Дом был отмечен закрытой территорией. Что в принципе не очень удивляло. Подобные мероприятия обычно проводились на свежем воздухе. Тем более помощники закрывали разные участки сада куполами, которые не позволяли мешать людям, которые отдыхали под соседним.

– Как вы думаете, тут будет кто-то из императорской семьи? – с предвкушением спросила Арина.

– Все возможно. Но к счастью, перед ним не обязательно будет кланяться.

– Только задержись мы тут до полуночи, – беззаботно заметила девушка. – Тогда придется следовать этикету.

– Если вы желаете, мы можем остаться тут до рассвета, – заявил я.

– Посмотрим, – лукаво усмехнулась девушка.

Мне вдруг показалось, что под маской совсем другая девушка. В Нечаевой что-то изменилось, словно с маской она стала улыбаться иначе.

Мы прошли по дорожке между пышными кустами роз, над которыми наверняка работали природники высокого уровня. Под первым куполом оказалось свежо. Воздух был напоен ароматом соли и едва заметной горечи. Над нашей головой прокричала пролетающая чайка. Она раскинула крылья и рассыпалась голубоватыми искорками. Официант в костюме юнги и в простой повязке на глазах с прорезью подошел к нам с подносом.

– Мне без алкоголя, – подала голос Арина.

– Госпожа Кошка сегодня ведет себя порядочно? – с серьезным лицом предположил я.

Арина склонила голову и лукаво уточнила:

– Господин Смерть решил споить меня?

– Не смею даже думать о таком, – отмахнулся я и взял два бокала на тонких ножках с разным содержимым. Моя спутница получила напиток, украшенный белым бумажным зонтиком, которым отмечали питье без градусов.

На площадке между нескольких скамеек, которые образовывали квадрат, гостей развлекала группа танцовщиц. Одна из них была воздушницей и создавала устойчивые ступени, которые выдерживали вес ее коллег. Те порхали над землей, словно изящные бабочки, перепрыгивая с одной невидимой воздушной опоры на другую.

Я покосился на Арину, которая с восторгом смотрела на выступление. Ее глаза в прорезях маски сияли словно драгоценные камни. Девушка сама не заметила, как ухватила меня за руку, когда танцовщицы сорвались с многометровой высоты, но вознеслись вновь по мановению пальцев воздушницы.

Публика ахнула и потом разразилась аплодисментами. Выступающие поклонились и медленно опустились на бетонную площадку.

– Красиво, – подавшись ко мне, с восторгом произнесла Нечаева.

– Согласен, – проговорил я, не отводя взгляда от секретаря.

Она же потянула меня чуть дальше, где на небольшом возвышении под продолговатым куполом, напоминающим мыльный пузырь, была выставлена узкая маска из темного дерева.

– Жутковатая вещица, – прокомментировала моя спутница. – Ты только оцени – какие зубы.

Я присмотрелся к предмету, пытаясь понять, настоящая ли она или искусная имитация. Но так и не смог найти признаки новодела. Глупо было надеяться, что подделку можно легко отличить от оригинала.

К нам приблизилась пара пожилых мужчин, один из которых гордо нес на себе маску зеленого попугая из крашеных перьев и множества переливающихся камней. Второй же выбрал образ орла, из-под клюва которого, забавно топорщилась рыжеватая борода, заплетенная в несколько косичек. И я сразу ее узнал. Потому что этот человек еще недавно вещал с высокой трибуны перед вчерашними выпускниками.

– Госпожа Кошка, – они поклонились Арине, очевидно, пытаясь угадать, кто прячется под ее маской. – Господин…?

– Смерть, – представился я с коротким поклоном.

– Молодежь излишне романтизирует вас, господин Смерть. Поверьте, нет ничего красивого в прекращении жизни.

– Может быть, – не стал я спорить и улыбнулся.

– Однажды и вы это поймете и захотите примерить маску смешной птицы, – сообщил Попугай.

– Или хищной, – предположил Орел.