Текст книги ""Фантастика 2025-168". Компиляция. Книги 1-34 (СИ)"

Автор книги: Илья Романов

Соавторы: Павел Барчук,Сергей Орлов,Марина Рябченкова,
сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 339 страниц)

– Я не хочу тратить пару часов на пробки, – произнес я, и Наталья понимающе кивнула:

– Сама бы с радостью перебралась в городскую квартиру, но увы, там уже живёт моя старшая сестра.

– У вашей семьи одна квартира? – удивлённо поднял бровь я.

– Конечно, нет, – тут же возразила Наталья. – Но мой папенька достаточно строгих взглядов и не позволит мне жить одной, пока я не закончу институт. Быть может, он разрешит мне остаться под присмотром сестры, но я не хочу поселиться с этой занудой.

– Старшие всегда хотят нам только добра, – ответил я, и девушка задумчиво нахмурилась:

– Почему, когда это говорит мой отец или сестра – это звучит так нудно, словно мне читают лекцию. А ты говоришь это забавно. Будто пародируя старших.

– Вот в наше время, – изменив голос начал я, и девушка прыснула со смеху:

– Точно.

– Наталья Анатольевна, – послышался с территории особняка женский голос, и девушка мигом обернулась:

– Сейчас, – крикнула она и прошептала, обращаясь ко мне. – Все, мне надо бежать. Впереди тренировка и разговор с наставником. До встречи в зале, Павел Филиппович Чехов.

Она помахала мне рукой и скрылась на территории особняка. Я же вернулся в машину.

– Едем, вашество? – обернувшись ко мне, уточнил слуга.

– Да, – ответил я. И авто выехало на дорогу.

Петроградские гуляния

Всю дорогу до дома Фома нахваливал машину, которую мне удалось получить от бабушки. Я и не думал, что парень настолько словоохотливый. И когда машина въехала в арку двора, я уже начал сомневаться, что сделал правильный выбор.

– Быстро добрались, вашество, – вздохнул Фома, когда авто затормозило у крыльца.

– Ничего, – успокоил его я. – Теперь все выезды в город мы будем совершать на этой машине. А кататься будем много.

Это немного успокоило слугу. И я вышел из авто. Фома же перегнал «Империал» на площадку к стене дома.

– Надо собрать гаражик, – предложил парень, подходя к порогу. – Я бы и сам смог, но лучше найти помощника.

– Найди материалы, и я оплачу, – поддержал я инициативу слуги. – И реши со своей ласточкой.

– Что решить? – озаботился парень.

– Отгони ее в ремонт, чтобы наверняка не подводила. Все же порой придется и на ней гонять по городу.

– А княгиня не станет серчать?

– Когда ты начал беспокоиться об этом? – удивился я.

– Она у вас важная, – пробасил Фома и почесал затылок. – И подводить ее мне очень не хочется.

– Это ты призраками впечатлился?

– А он у нее не один? – ахнул парень.

– Дай срок и у нас в доме их будет несколько, – пообещал я.

– Шутки у вас сегодня, вашество, – проворчал Фома.

Я не стал отвечать и направился к порогу.

Телефон зазвонил, когда я поднимался по ступеням к дверям дома. Я вынул аппарат из кармана, на экране высвечивался номер Суворова. Улыбнулся и нажал на кнопку, принимая звонок:

– Внимательно слушаю вас, Алексей Михайлович.

– Привет, адвокат Павел Филиппович, – послышался в динамике голос старого друга. – Ко мне приехала наша умница Алиса Белова и рассказала одну занимательную историю о том, как сегодня мертвая девушка Оксана давала показания жандарму Иванову.

На заднем фоне я услышал весёлое девичье хихиканье.

– Было дело, – не стал отрицать я. – Белова до сих пор гостит у тебя?

– Ага. Отоспалась с ночного дежурства и сразу же прибыла ко мне. Вот думаем, чем бы заняться. Как насчёт прогулки по Михайловскому проспекту в теплый вечер?

– Почему бы и нет? – ответил я. – Только я совсем недавно прибыл от дражайшей бабушки. Так что смогу встретиться через час, не раньше.

– Прекрасно, – тут же произнес Суворов. – Тогда до встречи. И будь готов выложить всякие душещипательные подробности.

Динамик телефона замолчал, и я убрал его в карман. Отпер дверь и вошел в дом.

В темноте гостиной послышались какие-то шорохи, и тихие голоса. Я остановился. Нахмурился, вглядываясь в полумрак. Щёлкнул пальцами, призывая тотем. Прикрыл глаза, привыкая к силе, которая потекла по венам. И добавил к первому пню ещё пару. Они заворочались, опрокидывая кресло в приемной.

– Погром решил в доме устроить? – послышался из темноты ехидный голос.

По лестнице спустилась полупрозрачная Любовь Федоровна. Она зависла над полом на площадке перед ступенями, и с интересом посмотрела на меня.

Я вздохнул и нехотя убрал тотемы. Поёжился. От того, что я резко отрезал себя от источников силы, меня начал бить лёгкий озноб:

– Да показалось, что в доме кто-то есть, – пояснил я и нахмурился.

– Все верно, – подтвердила Виноградова. – Я есть. Или ты думаешь, что в дом с призраком мог кто-то забраться? Один вон пытался. Я же тебе рассказывала.

– Помню, – ответил я и вернул кресло на место. – Просто показалось, что голосов несколько.

– Такое бывает, – произнесла Любовь Федоровна. – Устал, перегрелся, переработал. Открытое окно на кухне пропускает разные звуки.

Я кивнул и потёр ладонями лицо. Глубоко вздохнул, приходя в себя:

– Наверное.

– Я видела на парковке новую машину, – сменила тему хозяйка дома. – А рядом с ней светится Фома. И лицо у него при этом такое, словно он выиграл в лотерею.

– Подарок бабушки, – ответил я.

– Наконец-то вы сменили это яркое ведро с болтами, – с нескрываемым облегчением вздохнула Любовь Федоровна. – Не мне вам говорить, что выглядела она пошло.

– Машина Фомы неплоха. Ни разу не подвела, – возразил я.

– Ну, если ты докер из порта – то да, – согласилась собеседница. – Первый парень на районе наверняка будет рад покатать на этой тарантайке каких-нибудь фабричных провинциалок. Но для адвоката такое авто не подходит. Не по статусу.

– И вы туда же, – вздохнул я. – И что вы имеете против провинциалов?

– Эх, дорогой Павел, знали бы вы, как в мое время ценилось место рождения граждан. Коренные жители всегда считались более достойным, и мало кто пускал в приличные дома работников из понаехавших. И сдавали жилье предпочтительно местным. А для провинциалов оставались здания на окраинах.

– Вот потому районы там и разрослись, – ответил я.

– Плодятся как кошки, – вздохнула женщина и сокрушенно покачала головой. – Будто Петроград резиновый, и едут сюда и едут…

– Не знал, что вы так ратуете за чистоту улиц нашей столицы.

Любовь Федоровна скривилась, словно попробовала лимон, а потом поправила волосы, скрыв рану на лбу.

– Ладно, это я так. Старческое бурчание, – смягчилась призрак. – Сделать вам чаю, Павел Филиппович?

В дом вошел Фома и очень старательно вытер ноги о придверный коврик.

– Пусть возьмет сейфы и займется ими, – воодушевилась женщина и переместилась к кладовой. – Тут у стены под рогожкой…

– Фома, – обратился я к помощнику, – ты сможешь по чертежу внутреннего замка сделать ключи?

– По слепку ключа? – не понял парень.

Я терпеливо пояснил ему задачу. Слуга стянул с головы кепку и настороженно спросил:

– Энто призрак сделает чертеж замка изнутри?

– Она самая.

– Женщина! Любовь Федоровна, – громко заговорил парень, глядя куда-то под потолок. – Здравы будьте… точнее, пусть земля вам пухом покажется. Или воздух мягким.

– Какая прелесть, – хихикнула Виноградова и уселась на угол стола. – Пусть продолжает.

– Она тебя слушает, – я спрятал улыбку в кулак.

– Дорогая женщина, Любовь Федоровна, – парень утер выступившую испарину. – Я очень надеюсь, что не тревожу вас и ничем не обижаю. Хочу, чтобы вы знали, что я уважительно отношусь к женщинам и к вам, Любовь Федоровна. Не только как к женщине, но и как к Любовь Федоровне.

– Чудо как хорош, – умилилась призрачная дама и прижала руки к груди.

– А вы считали провинциалов недостойными, – шепнул я.

Женщина шикнула на меня и взяла со стола лист бумаги и поднесла его к помощнику. Он схватил качающийся в воздухе документ дрогнувшей рукой и оценил схему, которую до того нарисовала Виноградова.

– Это так внутри все выглядит? – тотчас собрался парень и схватил карандаш. – А вот тут изгиб плавный или острый?

– Нарисовано же…– начала женщина и задумалась, чтобы потом пробормотать, – а может и острый… Пошли!

Она ухватила Фому за воротник куртки и потащила к кладовке.

– У стены под рогожкой стоят два сейфа, – пояснил я вдогонку. – К ним надобно ключи сделать.

– Она меня не погубит, вашество? – выкрикнул помощник.

– Любовь Федоровна очень добрая женщина, – сказал я, надеясь, что не ошибаюсь.

– Не обижу я его, – донесся до меня смех.

Я покачал головой.

– Увы, но мне надо принять ванну и уходить. Вы тут без меня справитесь.

– Опять по делам? – хитро прищурилась женщина, выглянув из-за распахнутой двери кладовой.

– Нет. Провести вечер в кругу друзей.

– Дело нужное, – согласилась призрак, но в ее голосе я услышал грусть.

– Приду и пообщаемся, – пообещал я. – Если вы, конечно, не будете спать, дражайшая Любовь Федоровна.

– Не надейся, – тут же ответила та. – Комната мне нужна больше для статуса. Не люблю, когда кто-то спит на моей кровати.

Я улыбнулся и кивнул:

– И эту договоренность я не нарушаю.

Призрак не ответила. Я направился к себе.

* * *

Михайловский проспект широкой лентой тянулся от Дворцовой площади до Александровского вокзала, упираясь в памятник Александру IV. Его массивная фигура высилась на постаменте из темно-красного гранита и имела очень внушительный вид. Поговаривали, что Александр был не особо высоким мужчиной с весьма широкими плечами, но скульпторы всегда делали фигуру царя пропорциональной и добавляли ему роста.

Рядом с памятником стояли свежие цветы, которые с радостью несли ему поэты столицы и все любители поэзии. В свое время Александр благоволил стихоплетам и даже учредил благотворительный фонд, который после его смерти расформировали. На все деньги были куплены таблички, на них намалевали толстых уток и предупреждения, что птиц нельзя кормить хлебом. В темных уголках города еще можно было найти эти таблички, до которых не добрались злобные поэты.

Это была центральная улица города, и каждый вечер она была полна гуляк.

Фома довез меня до собора святого Луки, высадил у тротуара.

– Спасибо, Фома. Можешь ехать домой. Я вернусь на такси.

– Да я могу вас забрать, вашество, – тут же предложил слуга.

– Увы, я не имею понятия когда соберусь обратно, – ответил я.

– Эх, ну ладно, – произнес Фома и вид у него стал совсем уж грустным. И я понял, что парень хотел покататься по пустым дорогам ночного Петрограда на новом авто.

– Не переживай, – успокоил я слугу. – Накатаешься ещё. Или ты беспокоишься возвращаться в дом один?

– Любовь Федоровна хорошая женщина, – с неожиданным жаром заявил парень.

– С чего такая уверенность?

– Она терпеливо мне все поясняет в виде письма. Это не каждый учитель умеет.

Я не стал говорить, что на самом деле Виноградова костерила его на чем свет стоял, пока парень разбирал ее чертеж. Звук очень хорошо проходил по воздуховоду и наполнял ванную комнату, в которой я провел некоторое время.

– Не жди меня и ложись спать. И промокацию доешь сам. Потом расскажешь, насколько все вкусно.

Закрыл дверь, и машина выехала на проспект. Я же направился к месту встречи.

По старой традиции мы начинали прогулку из паба, расположенного в арке Императорского штаба, до которого мне нужно было пройти квартал. Туда я и направился.

На проспекте уже загорелись фонари, разгоняя вечерние сумерки. По тротуару неспешно прогуливались люди. Мимо меня, весело что-то обсуждая и хихикая пробежала стайка девушек в форме Первого Лекарского Корпуса. Их зеленые платья гармонировали с белыми фартуками и красными нашивками. А навстречу им шли курсанты Михайловского полка. Один из парней сказал что-то пробегающим мимо девушкам. Самая смешливая из них сбавила шаг, задорно улыбнулась гулякам и весело ответила. И девушки звонко рассмеялась.

Мимо меня прокатилась аккуратная тележка со сладостями, которые предлагал прохожим полноватый мужчина в стеганой жилетке с названием кондитерского магазина. Монеты за лакомство он ловко забрасывал в ящичек, приколоченный к боковине тележки и закрытый на мудреный замочек. Над мужчиной реяли несколько шаров в виде крендельков, которые крепились на длинных нитях к поясу его штанов.

Женщина в соломенной шляпке с ведерком подходила к парочкам и предлагала им скромные букетики фиолетовых цветов, перевязанные сатиновыми ленточками.

Девчушка лет двенадцати пробежала мимо, таща за спиной плетеную корзину на широких лямках. Я проводил ее взглядом, подумав, что доставщики писем становятся все моложе. Несмотря на внедрение технологий, бумажные письма продолжали доставляться адресатам в больших объемах.

Из арки дома вышло пятеро мальчишек в одинаковых серых костюмах школы для бастардов. Форма была парням велика. И очевидно выдана им «на вырост». Она болталась на парнях как на пугалах. Рукава пиджаков были закатаны до локтей, открывая метки анархистов, которые хулиганы намалевали, видимо, чернилами.

Шеи у всех пареньков были обмотаны тонкими полосатыми шарфами, а на головах были объемные кепки-восьмиклинки из грубой ткани с жесткими козырьками. Стиль рабочих районов и Петрограда казался забавным на мальчишках, если не думать, насколько опасными были взрослые, которые носили такую одежду.

Парни прошли мне навстречу, и один из них снял кепку, склонился в приветственном жесте:

– Наше вам с кисточкой, мастер Чехов, – произнес он важно. – Мастер Рипер велел передавать вам поклон.

– И ему того же, – ответил я, понимая, как быстро пришла народная слава.

– Спасибо за Плута, мастер, – добавил второй подросток с синяком на скуле и также склонился.

Но ответить я не успел. Через несколько секунд бастарды растворились в толпе гуляк.

Белова и Суворов ждали меня у дверей паба. И едва я вошел в арку, Алексей энергично помахал мне рукой.

– Приветствую, дамы и господа, – произнес я, подходя к друзьям. – Давно ждёте?

– Только прибыли, – ответил парень.

– Ну, тогда идём, – произнес я и потянул на себя ручку двери. И в этот момент, дверь распахнулась, и в арку Императорского штаба вышла моя недавняя знакомая. В компании какого-то молодого парня в форме Михайловского полка.

Елена Анатольевна была увлечена беседой, и меня не заметила. Поэтому с ходу врезалась в меня. И только после столкновения обратила на меня внимание. И на милом личике расплылась издевательская улыбка:

– А, Павел Филиппович, добрый вечер. Идёте отмечать победу в защите простолюдина Соболева?

От девушки пахло алкоголем. Она хихикнула, ее спутник недовольно покосился на меня. Суворов и Белова же переглянулись и нахмурились.

– А вы? Праздновали проигрыш? – склонив голову, любезно уточнил я.

Это хватило. Парень оттеснил Елену и вышел вперёд. Встал передо мной:

– Мастер Павел Филиппович, вы оскорбили мою спутницу, – гордо начал он. – И я требую, чтобы вы сейчас же извинились.

Этого Суворов и Белова уже не выдержали и прыснули со смеху. Парень перевел взгляд на них:

– Разве я сказал что-то смешное? – процедил он, и в голосе прозвучала угроза.

– Ваша спутница не следит за дорогой и не видит, куда идёт, – спокойно ответил я. – И хорошо, что на ее пути возник я, а не чугунный фонарь. После столкновения с аристократом, она не извинилась, как того требует этикет. Наоборот, начала приставать ко мне с глупыми вопросами. И уже за это я могу вызвать вас на дуэль. Как ее спутника.

– Я бы присоединился к вызову, – лениво добавил Суворов. – Как сторона, которая считает, что с нами грубо говорили.

Парень перевел глаза с меня на Алексея. И взгляд затуманенный алкоголем, и выбросом вызванной силой агрессии, начал проясняться.

Елена побледнела. Кажется, она тоже стала понимать, что может произойти.

– Но я вижу, что вы ещё курсант. И в силу разницы в рангах не хочу убивать неразумное дитя, которое ещё не обуздало свои способности, – добавил я, снимая пиджак. – А если вы хотите боя – извольте. Александровский Сад идеально подходит для потасовки.

К чести парня, он не струсил. Или не показывал страх. Кадет понял, что я загнал его в тупик. Отказаться от боя ему не позволил бы статус. Но при этом страха на лице парня я не видел. Только холодную решимость. Он открыл было рот, чтобы ответить, но ситуацию спасла Елена Анатольевна, которая поспешно вмешалась в разговор:

– Боюсь, Юрий Николаевич обладает низким рангом для равного боя с вами, или мастером Суворовым, – начала она. – Вам не кажется, что это будет не совсем равный бой, мастер Чехов?

Она с неким вызовом посмотрела на меня, и я ответил:

– Вы правы, Елена Анатольевна. Но…

– Я приношу свои глубочайшие и самые искренние извинения за то, что толкнула вас в дверях.

Я посмотрел на парня, который уже успокоился и драки не желал. Потасовка с подмастерьем много мне не даст. Скорее всего парень падёт с пары атак. Уж слишком большая разница в опыте. К тому же он ничего мне не сделал. Да и не из трусливых.

– Ваш спутник достаточно смел, раз вышел против троих бойцов, один из которых взял ранг мастера. И я очень рад, что подобный смелый молодой человек решил связать жизнь с армией. Так что мои претензии сняты.

– А ваши, мастер Суворов? – поспешно уточнила девушка.

Парень задумался:

– Ладно, – ответил он наконец. – Молодой человек в меру храбр и в меру умён. Не вижу смысла проливать кровь. Я заметил, что Белова нахмурилась, словно вспомнив о чем-то и дернула меня за рукав, призывая не разжигать конфликт.

– У вас ещё остались претензии ко мне или моим друзьям, Юрий Николаевич? – уточнил я. – Или вы считаете, что наш конфликт не исчерпан.

Парень пожал плечами:

– Раз уж моя спутница решила не доводить ситуацию до конфликта – я прислушаюсь к ее словам.

Он протянул руку, предлагая мировую, и я пожал протянутую ладонь. Затем наступила очередь Суворова. И Елена Анатольевна потянула парня прочь. Я же открыл дверь, и мы вошли в паб.

Новые обстоятельства

Внутри заведение было обставлено в стиле начала века. На стенах в узких деревянных рамках висели пожелтевшие от времени газеты с заметками, в которых мелькала устаревшая буква «Ъ», на стоявших вдоль стен стеллажах размещались копии книг прошлого столетия с истертыми корешками. Даже меню, лежащие на столах, оформили в том же стиле. Бумага была состарена, а напечатанный на машинке текст изобиловал вышедшими из оборота словами.

– Интересное вышло знакомство, – произнес я, когда мы сели за дальний столик в углу и заказали темного. – А этого Юрия Николаевича я не припомню.

Белова бросила на меня мрачный взгляд:

– Странно, что вы не узнали этого парнишку. Он не раз попадал на страницы прессы.

– Алиса, это ты у нас запоминаешь имена и лица буквально с первого взгляда, – усмехнулся Суворов, обернулся к подруге и удивлённо уточнил. – И почему мы должны были узнать его?

– Это сын Гагарина.

– Великого Князя?

– И генерал-губернатора Московской губернии, – подтвердила девушка. – Он перевелся в Петроградский корпус в этом году.

– Больно молодой для спутника старшей дочери князя, – покачал головой Алексей и сделал глоток темного. – Нет, я не осуждаю.

– Генерал-губернатор Гагарин и Анатолий Викторович Свиридов очень дружны. Ну и дети их знакомы с детства. Хотя сейчас поговаривают об их помолвке, когда Юрий закончит кадетский корпус. К слову, паренёк и не против. Он уже давно и безнадежно влюблен в старшую дочь Свиридова.

– Ну, это многое объясняет, – произнес я задумчиво.

В случае, если бы Елена не смогла погасить вспыхнувший конфликт, к ней могли бы возникнуть вопросы. Почему она, как старшая, не уняла младшего, которой ещё не смог обуздать силу.

Нам принесли напитки в глиняных кружках и нехитрую снедь в виде сочных вареных раковых шеек, вываренных с солью и укропом.

– Говорят, у старшего Гагарина несколько приисков и шахт на севере Империи, – произнес Суворов, когда официантка отошла. – Оформлены все объекты, ясное дело, не на него. Государевым слугам запрещено заниматься промыслом и торговлей. Но все прекрасно знают, кому принадлежат шахты и кто помог Гагарину заполучить эти самые шахты.

Я удивлённо поднял бровь, и Алиса произнесла:

– Павел Филиппович, иногда мне кажется, что вы живёте на необитаемом острове, и не в курсе о последних сплетнях, которых которые ходят в высшем обществе Империи. Это же и дети малые знают.

– А кто этот Свиридов? – решил выяснить я.

– Чехов, да ты никак шутишь? – удивился Суворов. – Свиридов – городской судья. Он долгое время работал в Московской губернии, а недавно был переведен на освободившееся место в судейский корпус Петрограда. Через пару лет, мужчина займет кресло в Аппеляционном Суде Империи.

– В узких кругах поговаривают, что судья он не очень, – покачала головой Белова. – Допускает слишком много нарушений, поддерживает позицию обвинения, если его просят из прокуратуры. В общем, принципы независимости, честности и беспристрастности для него – это просто слова.

– Главное для карьеры полезно, – отмахнулся Алексей. – А остальное – дело десятое.

– Я так не думаю, – возразила Алиса. – Вот ты сам бы так смог?

Она с интересом посмотрела на Суворова, ожидая ответа.

– Нет,– спустя пару мгновений парень развел в стороны руки. – Но отец говорит, что для меня это скорее в минус. Было бы лучше, умей я закрывать глаза на некоторые моменты…

И между приятелями завязался спор, я же откинулся на спинку кресла, сделал глоток пенного и довольно прикрыл глаза. Правда, состояние релакса длилось недолго.

– А что она говорила про какого-то простолюдина? – спросил меня Алексей, и я вздохнул. Парень явно хотел сменить тему, очевидно чувствуя проигрыш в споре.

– Вчера ко мне обратился Игорь Соболев, которого прижала гильдия энергетиков, – начал я. – Представителем просителя в Торговую палату была эта самая Елена Анатольевна.

На лице Алексея от уха до уха расплылась довольная улыбка. Видимо, парень уже предвкушал очередную веселую историю:

– И? Что было дальше?

– Мы встретились, и я предложил ей мировое соглашение, чтобы избежать полугодового разбирательства. Вот и вся история, – развел руками я.

– И что же это было за мировое? – удивлённо подняла бровь Алиса.

– Рассрочка долга на пятнадцать лет, – ответил я.

– И она согласилась? – в один голос спросили Суворов и Белова.

– Ну, у нее был выбор. Или так, или банкротство. Я попросил ее передать информацию руководству гильдии, и энергетики согласились.

Суворов рассмеялся:

– Хитро, мастер Чехов. Очень хитро. Представляю лицо Елены Анатольевны, когда вы выложили на стол все карты.

– Она была очень обозлена, – с улыбкой ответил я.

– Надо думать, – согласилась Белова. – Стоп! То есть, за один день ты дважды устроил шоу? А затем поехал к бабушке?

– Выходит, так, – согласился я. – Ну, ещё посетил на тренировку.

Белова покачала головой:

– Когда вы все успеваете, Павел Филиппович. Если бы я не знала, то решила, что вы владеете сказочной силой управлять временем надолго и проживаете один и тот же день несколько раз.

Я состроил загадочное лицо, взял кружку с темным и сделал глоток:

– Уметь надо.

Дальше вечер пошел своим чередом. После двух кружек на человека мы закрыли счёт и направились на прогулку до Александровского вокзала, заглядывая по дороге в кабаки. Белова смотрелась на редкость оживленной и часто смеялась. Она никогда не казалась такой довольной, будто после завершения обучения в ней развернулась тугая пружина.

– Как ты? – спросил я, когда Суворов отлучился в мужскую комнату. – Все в порядке?

Девушка поправила волосы, словно пытаясь привести себя в порядок. Я поймал ее ладонь, чтобы сжать пальцы.

– Все хорошо, – сказала она и смущенно улыбнулась. – Ты заигрался в расследования, Павел.

– Ты ведь знаешь, что можешь обратиться за помощью, если тебе понадобится, – напомнил я.

– Сейчас ты ведешь себя как рыцарь, – Белова покачала головой. – Вот только я вовсе не принцесса в беде. Но если на меня нападет дракон, то так и быть, я постучусь в твою дверь.

– О чем вы тут секретничайте? – громко спросил Алексей, вклиниваясь между нами. – Я тут случайно увидел это…

Он протянул Алисе небольшой букетик из голубоватых цветов, обернутый в крафтовую бумагу и бечевку. Я догадался, что за цветами парень выходил на бульвар. Но говорить об этом не стал.

– Спасибо, – девушка уткнулась носиком в лепестки, вдыхая аромат. – Вы сегодня такие галантные.

Мы с Суворовым переглянулись, впервые, кажется, одновременно подумав, что никогда не замечали, что Белова не просто наша подруга, но еще и приятная девушка.

На площади у вокзала наши дороги разошлись. Время было за полночь, Суворов и Белова вызвали извозчика, я же решил пройтись до дома пешком. Благо идти было недалеко, и погода позволяла насладиться прогулкой. Поэтому я попрощался с друзьями, посадил их в такси, и направился обратно по Михайловскому проспекту в сторону собора святого Луки.

Неприметную машину я заметил, когда вошел в Пекарский переулок. Точь-в-точь такая же была у Фомы. Только цвет был не ярко-красный, а серый. При виде этого тонированного авто в душе зашевелились самые неприятные чувства. И я щёлкнул пальцами, призывая тотемы. Пара пней вырвались из-под земли и их глаза вспыхнули красным.

Но водительская дверь открылась, и в переулок вышел мой недавний знакомец – Гордей.

– Простите, ежели встревожил, барин, – вкрадчиво начал парень. – Я домой к вам заезжал, да ваш помощник сказал, что вы на променаде в городе. Вот я и решил подождать вас у дома.

– У вас есть для этого причина?

– Разговор у меня к вам. Вернее, просьба.

– Полагаю, что дело серьезное, раз оно не могло подождать до утра.

– Все так, – виновато подтвердил парень.

– Слушаю, – осторожно продолжил я.

Петров достал из-за уха сигарету, размял ее и сунул в рот. Щёлкнул пальцами, и огонек осветил его худое осунувшееся лицо. Мне показалось, что накануне он выглядел моложе. А сейчас словно постарел лет на пять.

– Вы же знаете, что Оксана мертва, раз уж на допрос труп ее привели? – начал он, выпустив в небо струю сизого дыма.

– Мне это не доставило удовольствия, – признался я.

– Я к вам претензий не имею, господин адвокат, – тотчас пояснил Петров. – Так вот. Она хоть и была работницей игорного дома, но все же не заслужила того, что с ней произошло.

– Считаете, что отравление было не случайно? – я прищурился.

– То-то и оно, мастер, – Гордей хотел было сплюнуть под ноги, но сдержался. – Доктор, который осматривал ее тело, уверен, что Оксанка напилась водки и наглоталась таблеток, которые нашлись у нее в квартирке. И вроде как этим и отравилась.

– Но вы не согласны с заключением доктора, верно?

– Все так, Павел Филиппович, – кивнул парень и оглянулся, будто желая удостовериться, что нас не слышат посторонние. – Я Осканушку знаю уже давно. И несмотря на то, что докторишка считает, что она девка, о которой и беспокоиться не стоит, я уверен, что все не так просто.

Он закашлялся и ударил себя кулаком в грудь.

– Она вино любила. Особливо кислое белое. Игристое уважала до визгу. Но водки никогда в рот не брала.

– Уверены? – на всякий случай уточнил я.

– Наверняка знаю, что Осканка не стала бы пить водки. Она ее презирала и вечно фыркала, когда я брал стопку в руки. К тому ж, видел я те таблетки.

– И что с ними не так?

– Барин, я скажу вам прямо: от бессонницы Оксанка пила капли, которые брала у травницы. Они воняли жутко и всегда хранились в шкафчике у нее на кухне. Они и сейчас там стоят. Я проверил.

– Понятно.

– И химию она никогда бы она не купила.

– Может, кто из клиентов оставил случайно, – предположил я.

– Дело не в цене, – мотнул головой парень. – Она химию никогда не стала бы пить. Принцип у нее был такой. Глупая девчонка…

Гордей криво усмехнулся и сделал очередную затяжку.

– И я думаю, что ее убили. И душегуб, что отправил девочку на Ту сторону, очень хорошо позаботился о том, чтобы все походило на несчастный случай.

При упоминании об убийце глаза парня блеснули нехорошим злым огнем.

– Очень уж я поквитаться хочу со злодеем, кто Оксанку убил, – продолжил Гордей. – Я дал указание ребяткам тихонько разузнать,, с кем она могла встретиться и кто отравил ее. А вы ежели чего прознаете, ну по своим каналам – подскажите мне. Хотя бы имя, большего не прошу. Я отблагодарю, «Сыны» добро помнят, сами знаете.

Я усмехнулся: мастер по несчастным случаям начинает набирать популярность в Петрограде.

– Можно вопрос, Гордей? – уточнил я.

Парень прищурился:

– Ну спрашивайте, добрый человек.

– Вы занимаете высокую должность в вашей организации… – начал я.

– С чего вы взяли? – ухмыльнулся парень.

– Раз уж мастер Рипер нанес мне визит и дал за ваше освобождение целых пятьсот рублей. А теперь, бойцы «Сынов» пытаются найти душегуба по всему Петрограду. И все это ради девочки. Можно полюбопытствовать, почему вы так хотите за нее отомстить?

Парень сделал затяжку и вздохнул:

– Вы не поймете.

– И все же, – настойчиво уточнил я.

Гордей стянул с головы кепку и растрепал свои отросшие волосы. Я терпеливо ждал ответа.

– Мы с ней с детства дружим, – произнес он низким голосом. – Еще с приюта ее знал. Когда меня туда мамка сдала, чтобы с голоду не сдох. Оксанка там была первой красавицей. И моей первой любовью.

– Но вы не были вместе.

– Ну любовь прошла, а память осталась.

– Вот оно что, – понимающе протянул я.

– Она для меня много хорошего сделала, – насупился Гордей. – Хотя я ещё с детства пропащим был. Осканка была со мной доброй. И погибла ни за что. Ежели в том есть и моя вина, то я хочу вопрос этот закрыть.

– Понял вас, Гордей.

– Так что, мастер Чехов? Поможете?

Последнюю фразу он произнес с надеждой. И я ответил:

– Я подумаю, Гордей. И от себя хочу попросить вас оставить контакты.

– Телефон я вам дать могу, да только трубку обычно забываю или не беру с собой. Память подводит, – парень вынул из кармана карту и написал на ней цифры. – Но ежели вам понадобится, то можете найти меня в небольшой закусочной на Рабочем переулке с названием «Приют бедняков» или оставить записку у бармена.

– Хорошо, – я взял картонный прямоугольник и сунул его в карман.

Парень кивнул, сделал последнюю затяжку и выкинул сигарету в урну. Открыл водительскую дверь машины и произнес:

– Ну и на том спасибо, мастер Чехов. И больше не смею задерживать.

Он сел в машину, и авто покатило по переулку. Я же покачал головой и направился к дому.

Конечно, я мог бы спросить парня о том, какой долг перед «Сынами» был у Левина. Но здравый смысл мне подсказал, что ответа я мог и не получить. А быть может, даже вышла оказия, и мне настоятельно порекомендовали бы не совать в это дело свой нос.

* * *

Гостиная встретила меня тишиной. Я быстро разделся, прошёл на кухню, поставил на плиту чайник. Присел на край стола и скрестил на груди руки.

– О чем задумались, мастер? – послышался от входа голос призрака.

– Да про мастера иллюзий, который Оксану прикончил, – ответил я.

– И на кой он тебе?

– Да вроде как обещание покойнице дал. Отомстить ее убийце.

– Ага, взял в долг у мертвого, – кивнула Любовь Федоровна. – Это ты зря. Теперь если не исполнишь, призрак тебя в могилу изведет.