Текст книги ""Фантастика 2025-168". Компиляция. Книги 1-34 (СИ)"

Автор книги: Илья Романов

Соавторы: Павел Барчук,Сергей Орлов,Марина Рябченкова,
сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 339 страниц)

Допрос

Любовь Федоровна влетела в гостиную без стука за несколько минут до прибытия группы:

– Я разбила фонарь во дворе, – с гордостью сообщила она. – Скажешь, что хулиганы расколотили до твоего приезда.

От этой информации я аж подпрыгнул в кресле. И как я сам до такого не додумался?

– Спасибо, Любовь Федоровна, – поблагодарил я призрака.

– Да было бы за что, – ответила она. – Закроют тебя в остроге, а сюда какого-нибудь бездаря подселят. С которым даже не поговорить. Да уже и привыкнуть успела к тебе.

– Вашество, – пробасил из приемной голос Фома, – жандармы прикатили.

– Сейчас спущусь, – сообщил я.

– Этого увальня надо отдать в школу хороших манер, – фыркнула призрачная дама и исчезла.

И я вышел во двор, где уже стояли черный микроавтобус прозекторской, и машина с синей полосой отдела жандармерии. Фары автомобилей освещали территорию и разбросанные на ней трупы. Ко мне подошел усатый дежурный с выступающим из-под форменной куртки объемным животом и шумно выдохнул.

– Что тут у вас произошло, господин Чехов?

Я почти честно ответил на все вопросы, особенно упомянув, что не видел, что мой помощник делал в арке. Ну и имя его для протокола я забыл. А как выглядел мой спаситель не ведаю, так как единственный фонарь во дворе разбили какие-то хулиганы. Хоть Зимин и нарушил закон – он пытался мне помочь. И платить за это чёрной неблагодарностью я не хотел.

Дежурный включил фонарь, который крепился на резинке прямо на его лбу и аккуратно все записал в протокол. Было заметно, что к работе он относился серьезно.

– Совсем ничего не смогли рассмотреть? – на всякий случай уточнил он, пнув ногой осколок от лампы, который сиротливо приютился на дорожке.

– Видеть в темноте я не умею, – с сожалением признался я.

– Ясно, – вздохнул мужчина и деловито протянул мне документ на подпись.

Он также снял с головы фонарик и посветил в текст, чтобы дать его прочитать. Я коротко поблагодарил его и ознакомился с протоколом. После чего вписал свою фамилию.

Эксперт тем временем осматривал тела. Он бросал на меня косые взгляды, но не сказал ни слова. И я был ему благодарен за это. Не хотелось бы мне сейчас вступать в разговоры с посторонними. Мертвецов завернули в пленку, погрузили в машину, и оба автомобиля наконец покинули территорию двора. Небо уже стало светлым, хотя до восхода солнца было далеко. Я же вернулся домой, принял ванну, наскоро перекусил чем-то, даже не ощутив вкуса блюд. Стянув одежду, лег спать, предчувствуя, что утром начнется самое веселое. Так оно и получилось.

Меня разбудил короткий стук в дверь комнаты. Я сел на кровати, прогоняя остатки сна:

– Вашество, жандармы прибыли, – послышался из коридора голос Фомы. – Опять.

Ожидаемо. Скорее всего, в отделение пришли результаты экспертизы. И Иванов уже пляшет в кабинете, предвкушая, что сегодня он поставит на место зарвавшегося адвоката. Тем более, козыри у него на руках теперь были. Ладно, посмотрим, как все сложится.

Я встал с кровати, быстро умылся, оделся в строгий светлый костюм. Не забыл вставить в манжеты рубашки запонки с гербом семьи. Осмотрев свое отражение в зеркале, остался доволен внешним видом. Не хватало еще выглядеть затравленным или уставшим при встрече со следователем. Собранный и сосредоточенный я вышел в коридор, где меня уже ждал встревоженный слуга.

– Вашество, там целый отряд… – шепотом начал было он, но я его успокоил:

– Все нормально. Идём.

Вышел в гостиную, где уже дежурили четверо людей в форме. За их спинами с мрачным видом маячила Любовь Федоровна:

– Прут в ботинках по помытому, – недовольно буркнула она. – Правильно люди говорят: если ничего не умеешь – иди в жандармерию.

Я улыбнулся, так как больше фразу призрака никто кроме меня не услышал. И обратился к пришедшим:

– Доброе утро, господа. Чем могу быть полезен?

– Павел Филиппович, вам нужно проехать в отдел, чтобы дать показания по поводу вчерашнего инцидента во дворе вашего дома, – начал один из них, протягивая мне бумагу.

Я взял ее, прочитал заполненный бланк, довольно кивнул: все-таки Иванов поддается дрессировке. В этот раз он решил сделать все так, чтобы причин для отказа от визита у меня не было.

– Извольте, – ответил я, возвращая лист.

В компании жандармов я вышел во двор и подошел к авто, припаркованному у крыльца. И повернулся, чтобы обратиться к Фоме:

– Через полчаса выезжай в отдел, куда мы свидетеля на допрос привозили. Думаю, к этому времени во всем разберутся.

Жандармы переглянулись, старательно пряча улыбки. Слуга же ответил:

– Понятное дело. Видано ли, чтобы безвинного человека в отдел забирали? Да ещё и такой толпой, словно душегуба какого?

Последние слова он произнес с возмущением, и в этот раз улыбку пришлось прятать уже мне.

Один из жандармов открыл дверь машины, и я сел на заднее сиденье. И транспорт тронулся в путь.

Дорога была длинной, конвой заметно нервничал. Они ожидали от некроманта какого-нибудь подвоха. Вероятно, их предупредили, что я могу напасть. Молодой жандарм, сидевший от меня по правую сторону, так сильно сжимал дубинку, что его костяшки пальцев у него побледнели. Впрочем, и лицо его тоже было белее мела.

Другой жандарм чуть постарше и опытнее. И потому решил разрядить обстановку.

– Никто не возражает, ежели я закурю?

– Только окно приоткройте, если не затруднит, – попросил я с улыбкой.

Мужик посмотрел на старшего, который сурово свел брови.

– Обещаю, что не стану прыгать в окошко на ходу, – с серьезным видом заявил я и пара парней хмыкнули.

– Ну, раз обещаете, – главный дал указание и стекло опустили.

В салон тут же проник свежий ветерок, который разбавил густой запах дешевого табака.

– Нам говорили, что некромант дюже страшный, – шепнул водитель. – А он ничего такой, не похож на мертвяка.

– Это я просто умылся и причесался, – сообщил я, чем вызвал нервный смешок у бледного парнишки.

– Вы уж простите, княжич, за такую транспортировку, – негромко извинился старший. – Вы же все понимаете – приказ.

– У меня к вам нет никаких претензий, господа. Вы честно служите на благо империи. Перед законом все равны и раз положено, то и доставлять меня к следователю надо именно так. Жаль, обратно уже не с вами покачусь.

– Правда жаль? – мужик покрутил рыжеватый от табака ус.

– Где я еще смогу ощутить себя таким грозным и важным, – я пожал плечами. – Если бы меня также опасались те подонки во дворе, то и нападения бы не было.

– Их правда было пять? – внезапно спросил бледный.

Я понял, что сопровождают меня четверо, если считать их с водителем. Стало понятно, отчего парень нервничает.

– На меня напали трое. Остальные убийцы, – я сделал ударение на этом слове, – не успели. Им помешал случайный прохожий.

– Повезло, – закивал курящий, выдыхая дым в приоткрытое окно.

Время на подумать, что и как говорить, у меня было еще ночью. Но у отделения меня уже ждал сюрприз, который мог нарушить все планы.

Авто остановилась на парковке, и я вышел из него, осматриваясь по сторонам. И в этот момент к дверям отдела подъехала ещё одна машина. Из которой выгрузили того самого бритого, который помог мне вчера. Стаса Зимина.

В отличии от меня, парень был в наручниках, блокирующих силу. Но при этом хорошо одет, не растрепан и совершенно спокоен. Вышел из машины, бросил беглый взгляд в мою сторону, и я тут же сделал вид, что встретил его впервые. Зимин тоже не стал показывать, что мы знакомы, и под конвоем послушно пошел в сторону дверей отдела.

На секунду мне стало не по себе. Но я тут же подавил в себе это чувство. Вряд ли это совпадение, что Зимина тоже только что привезли. Скорее всего, Иванов срежиссировал спектакль, и теперь подводил все к кульминации. Стратегия поведения была мной спланирована, и сейчас осталось только добавить туда немного импровизации. В случае, если все пойдет совсем уж не по плану. Как-никак два козыря на самый крайний случай у меня были, и из сложившейся ситуации я выйду с минимальными потерями. Только вот прибегать к этим козырям я очень не хотел.

– Пройдёмте, мастер Чехов, – попросил один из жандармов и я послушно прошел в отдел.

Иванов уже с довольным видом сидел в кабинете. Перед ним лежала открытая папка. И едва я переступил через порог, он откинулся на спинку кресла и жизнерадостно произнес:

– Добрый день, мастер Чехов. Вот снова и свиделись.

– Да какой же он добрый, если свиделись? – уточнил я.

Жандарм только развел руками:

– Я позвал вас просто побеседовать о сложившейся ситуации. Прошу, присаживайтесь.

Он указал на свободное кресло, и я прошел по бетонному полу и сел за стол напротив парня.

– Рассказывайте, что произошло, – мягко попросил хозяин кабинета.

– Так вчера все рассказал? – с деланным удивлением ответил я. – Прибыл домой, отпустил слугу, во двор вошли пятеро. Начали бой. Я отрезал выход из арки и защищался, пока не подоспел какой-то прохожий. Он мне помог и ушел. Все.

Иванов же вынул из папки лист, и принялся делать вид, что неторопливо читает. Я спокойно ждал, когда эта часть представления закончится. Жандарм наверняка уже ознакомился с показаниями, которые я дал вчера дежурной группе. И понимал, что парень просто тянет время, пока в одном из соседних кабинетов допрашивают Зимина.

Наконец, Иванов нехотя отложил лист и взглянул на меня:

– Прохожий, говорите? – недоверчиво протянул он. – Описать его сможете.

– Ну, я особо не рассматривал. Да и фонарь во дворе хулиганы какие-то разбили.

– Совсем ничего не смогли рассмотреть, Павел Филиппович?

– Такой, знаете. Среднего роста, плечистый и крепкий.

– Неизвестный герой, – понятливо кивнул жандарм. – Понимаю. Ну что, мастер Чехов? Плохи ваши дела. Сегодня утром пришла экспертиза по убитым в вашем дворе. Согласно заключению, троих убили намеренно, в состоянии беспомощности.

Он посмотрел на меня, ожидая реакции. Но я только равнодушно пожал плечами:

– Возможно. Я же говорил, что не видел, что происходило в арке.

Иванов улыбнулся:

– В арке не видели. А вот человека во дворе вы не могли не видеть.

– А, вы про этого, – я сделал вид, что вспомнил. – Так он пришел в себя и пытался меня атаковать. Не думаю, что это можно назвать «состоянием беспомощности». Ваш эксперт точно закончил учебное заведение и имеет должную квалификацию?

Последний вопрос я задал с нехорошим интересом, и Иванов застыл, глядя на меня, а я продолжил:

– К тому же эксперт должен был определить остаточные явления силы, которая убила всех во дворе. В заключении указано что-то про темную энергию некроманта?

– Нет. Но! – жандарм поднял указательный палец. – Вы могли быть в сговоре с этим вашим неизвестным героем. Его, кстати, задержали по сообщению добрых людей. И сейчас он уже вовсю даёт показания. Так что у вас осталось мало времени, чтобы вспомнить, как он выглядел. И рассказать, как все было на самом.

– У вас есть протокол. Там все, как было и написано.

– Вы забыли уточнить, как и где познакомились со своим напарником. Как вам удалось спровоцировать нападение или даже устроить засаду…

– Звучит как сценарий для одного из дешевых сериалов, – хмыкнул я.

– Если мы докажем сговор, то за убийство двух и более лиц, принадлежащих к привилегированному сословию и обладающих силой, вам грозит Крестовский острог, а потом каторга. Лет на двадцать.

– Хорошо, что вы задержали того, кто мне помог, – спокойно ответил я. – Хоть спасибо ему скажу. За то, что спас. Надеюсь, нас познакомят?

– Да вы сами видели его во дворе, – неприязненно бросил Иванов. – Его в одно время с вами доставили. Неужто не увидели?

– Не заметил, – ответил я. – Меня укачало немного, и я едва смог отдышаться во дворе.

– Тогда у вас, скорее всего, появится шанс познакомиться, – весело произнес жандарм.

– Буду только рад.

– Это можно расценивать как сотрудничество? – хитро уточнил Дмитрий и я вздохнул:

– Я предельно с вами честен, мастер Иванов. Во дворе завязался бой, я отрезал людей в арке…

– Павел Филиппович, хватит, – было заметно, что парень хотел ударить кулаком по столу, но в последний момент сдержался. – Я уже слышал эту историю, три раза, и могу сказать, что у вас прекрасная память. Давайте ближе к делу.

В этот момент, в дверь постучали, прерывая допрос. Иванов недовольно поморщился, и произнес:

– Войдите.

Дверь открылась, и в кабинет вошёл невысокий жандарм:

– Мастер Иванов, Зимин подписал протокол, – прогнусавил он и бросил на меня короткий взгляд.

И от этой информации мне сделалось немного не по себе. Но виду я подавать не стал.

Иванов все же хлопнул ладонью по столу:

– Отлично. Давай протокол.

Сотрудник положил перед дознавателем лист бумаги.

– Свободен, – скомандовал Иванов, и гость покинул кабинет.

Жандарм же взял документ и принялся внимательно читать. Я спокойно ждал, пока Иванов перестанет тянуть эту паузу. Хотя признаться, этот ход работал. С каждой секундой напряжение нарастало и мне действительно было не по себе. Впрочем, показания Зимина могут ничего не дать.

Наконец Иванов вздохнул и произнес, не отрываясь от чтения:

– Эх, Павел Филиппович, я вас предупреждал. Давал вам шанс, жаль, что вы им не воспользовались. Ваш соучастник дал показания против вас.

– Неужели? – флегматично бросил я, вынул из кармана белоснежный платок и демонстративно принялся оттирать несуществующую пылинку на запонке.

– Стас Зимин, бывший жандарм из третьего отдела, – торжествующе продолжил парень. – Числится охранником на одном из лавочных складов. Вчера он возвращался из кабака, где отдыхал. Увидел, что вы сражаетесь с превосходящим количеством противников. Решил помочь и перестарался, убив двоих оглушенных. Вы же знали все это, но скрыли от жандармов.

Он отложил лист и взглянул на меня:

– Но я думаю, он лукавит. Знаете, как все было на самом деле?

– Как же? – уточнил я и придирчиво осмотрел отполированную запонку.

– Вы наняли Зимина охранником. Неофициально, конечно, чтобы не вносить его имя в список дружинников. Когда на вас напали эти люди, он вместе с вами вступил в бой. И добил беспомощных по вашему приказу. Чтобы оставить послание тем, кто имеет на вас зуб. Пока это только версия, но раз уж Зимин пошел на сделку…

– О как, – многозначительно протянул я. – Вам бы книги писать и относить главы в какую-нибудь газетенку, где их будут публиковать по пятницам. Но оставим ваши фантазии. Тот парень смог меня описать? Или я представился? В показаниях есть уточнение, что во дворе был именно я. Как он меня опознал?

– Зимин сказал, что во дворе было темно, и рассмотреть вас он не смог. Но вы представились ему, – гордо ответил Иванов, и я с трудом сдержался от облегчённого вздоха.

Скорее всего, бумагу составили сами жандармы, попросту переписав протокол и экспертизу, и внеся данные Зимина. Которые найти не сложно. А сам Зимин не сказал ни слова. Но после того, как я изменю показания, протокол допроса волшебным образом исчезнет из дела. Хороший трюк.

– Как вы сказали? Зимин? – переспросил я. – Из жандармерии не увольняют без веских причин. И чтобы после такой службы, да с такими талантами человек пошел обычным охранником работать? Предположу, что ваш Зимин алкоголик. Или ещё чего хуже.

– Что вы имеете в виду?

– А у вас есть заключение, от эксперта из дома скудоумия, что Зимин вменяем? Может потому его и не взяли в дружину, где ему и место, судя по уровню силы. К тому же вчера, по его показаниям, он возвращался из кабака. Значит, был пьян. Прокуратура не примет такое доказательство для суда.

На лице Иванова проступили красные пятна:

– Ладно. Тогда я, пожалуй, задержу вас…

– Не сможете, – с улыбкой покачал я головой. – Убитые были, как вы сказали '«привилегированные члены общества». Не аристократы. И даже вы говорите, что они напали первыми на дворянина. Значит, по любому раскладу я не представляю угрозы для общества, так как не проявил агрессию первым. Показания неравнозначны. И прокуратура будет учитывать такие факты, как статус и прегрешения перед Империей, Синодом и народом. И моя репутация кристально чиста. А у Зимина?

Иванов зло нахмурился, глядя на меня. И я продолжил:

– Слова бастарда, уволенного из жандармерии, которые даже я поставил под сомнение, не равнозначны словам дворянина с кристально чистой репутацией. Вам нужно ещё минимум два свидетеля, которые подтвердят его показания. А теория про неофициального охранника выглядит совсем бредово. Вы не сможете доказать сам факт того, что я нанял бойца. Для этого вам нужны мои показания. Или факт того, что я неоднократно передавал парню деньги за проделанную работу. На его словах обвинение не построить. Так что я не вижу ни одной причины на задержание в камеру острога на двое суток.

– А вы, как я погляжу, готовились к нашей встрече, – просипел парень.

– Нет, вы, конечно, можете нарушить правила. Но мне придётся пожаловаться вышестоящему чину жандармерии, – продолжил я, словно не слыша слов следователя. – И до камеры острога я все равно не дойду. А вот ваша репутация немного испортится. Выбор за вами.

Мне показалось, что сидевший напротив меня Дмитрий Иванов заскрипел зубами от злобы. Но он справился с приступом гнева. Взял ручку, вытащил из стопки бумаг пропуск, и принялся быстро его заполнять.

– Держите, – он передал мне заполненный бланк. – Можете быть свободны.

Я даже не пошевелился. Взглянул на бумагу, и перевёл холодный взгляд на Иванова и произнес:

– Мне кажется, вы забыли самое главное.

Иванов непонимающе посмотрел на меня, и я тяжело вздохнул, будто готовясь объяснить неразумному ребенку правила поведения за столом.

– Вы забыли принести официальные извинения за попытку обвинения невиновного. Этим вы оскорбили дворянина. Дмитрий, я жду.

Лицо жандарма аж почернело от злобы. Его коробил мой высокомерный тон и то, что я мог себе позволить говорить с ним именно так. Но парень смог быстро взять себя в руки:

– Приношу вам официальные извинения за доставленные неудобства, Павел Филиппович. Нашим долгом было проверить все теории.

Призрак в углу кабинета аплодировал мне черными как смоль руками, который выставил из тьмы.

Я снисходительно улыбнулся, кивнул и взял пропуск:

– Извинения приняты. До свидания, мастер Иванов. Хотя я очень надеюсь, что вы не станете больше искать причин для встречи со мной.

Разговоры с седыми людьми

Фома уже ждал меня на парковке возле отдела. Заметив, что я вышел на крыльцо, он довольно улыбнулся.

– Отпустили, вашество? – уточнил парень, распахивая передо мной дверь.

– А ты сомневался? – усмехнулся я и сел на переднее сиденье «Империала».

– Ну, мало ли как оно могло пойти, – пожал плечами слуга. Закрыл дверь, обошел машину и сел за руль. – Слава Искупителю, все обошлось.

Он завел двигатель и покосился на меня:

– Куда едем, вашество?

– Домой, – скомандовал я.

Парень кивнул, и машина выехала с территории, разминувшись с черной «Волгой». И в боковое зеркало я заметил, как авто остановилось у крыльца, из него вышел высокий, худой человек в строгом черном костюме. Он поднялся по ступеням, потянул на себя ручку входной двери и вошел в отдел.

– Лютовал жандарм? – уточнил Фома, и я отвлекся от зеркала, потеряв интерес к черной машине и тощему типу. И ответил:

– Пытался. Жандарм хитёр, хоть и молод. И если бы не Любовь Федоровна и разбитый фонарь – я бы даже купился. Трюк с параллельным допросом – старый как мир. Но действенный.

– Параллельным? – не понял Фома.

– Того случайного прохожего, что мне помог, одновременно со мной допрашивали, – ответил я. – Его привезли вместе со мной.

– Вон оно чего, – протянул слуга. – Поймали его, значит, все-таки.

– Я не думаю, что Иванов сможет получить от него показания. Этот Зимин бывалый. И если бы он заговорил – мы бы оба могли попасть под подозрение. Но раз уж я вышел…

– Значит он молчит, – догадался слуга.

– Верно, – согласился я.

Фома усмехнулся и покачал головой. Я же откинулся на спинку сиденья, и задумался. Зимин. Где-то я уже слышал эту фамилию. Бывший жандарм, уволенный из отдела. Хотелось бы узнать побольше про человека, который мне помог. И эта помощь довела до сегодняшнего допроса. Откуда он вообще взялся во дворах? И как так нелепо попался жандармам?

Я задумчиво достал из кармана телефон, повертел его в руке. Жаль, что в сетях всегда подтирали информацию о сотрудниках служб. Дать подсказку мне могли только три человека. Отцу я звонить не хотел. Оставим этот вариант на крайний случай. Дражайшая бабушка… тоже нет. Под благовидным предлогом Софья Яковлевна заманит в гости на полдня. Оставался только один человек. Я открыл список контактов и нашел нужный номер. И услышав в динамике мужской голос, который произнес «привет коллегам», начал разговор:

– Добрый день, Михаил Александрович. Как ваши дела?

– Дела у сына в прокуратуре, а у нас так, – весело ответил старший Суворов. – А вот вас можно поздравить, Павел Филиппович. Так дерзко выбить у Свиридовой сделку с промышленником, и в тот же день притащить на допрос к Иванову безжизненного свидетеля… сильно, мастер Чехов. Я впечатлён.

– Вы уже знаете? – удивился я.

– Да все уже знают, – ответил мне Суворов. – Сплетни последних дней только про вас. А многие коллегии и бюро быстро поменяли мнение на ваш счёт.

– Значит, реальные события обрастают слухами? – уточнил я.

– Как водится, – ответил Михаил Александрович. – Но я очень надеюсь, что вы расскажете, как было на самом деле. При личном визите.

– С радостью, мастер Суворов, – быстро согласился я. – Может быть, мы сможем сегодня пересечься за чашечкой чая? Скажем, в «Старом городе».

– Отличное место! – тут же ответил собеседник. – Через час вас устроит?

– Конечно.

– Тогда до встречи, мастер Чехов, – произнес Суворов и сбросил звонок.

Я же убрал телефон в карман и обернулся к Фоме:

– Знаешь, где Васильевская башня?

– Конечно, вашество, – ответил слуга.

– Тогда поехали.

Фома кивнул, осторожно перестроился и свернул в сторону Гвардейского моста.

* * *

Васильевская башня находилась в центре одноименного острова, и считалась самым высоким зданием Петрограда. Это строение было новым веянием культуры, и в свое время многие были против постройки в исторической части города огромной безвкусной башни делового центра. Но нужные люди все же нашли аргументы, и башню возвели. Теперь она стояла на месте старых конюшен гусарского полка.

Фома заехал на подземную парковку, остановился у поста охраны.

– В выходные у нас бесплатный только первый час, – пояснил дружинник, поднимая шлагбаум. – Дальше двадцать копеек.

– Хорошо, – быстро ответил я, заметив, как побагровел Фома.

Кивнул слуге, и тот с явной неохотой въехал на парковку.

– Так и норовят с людей денег получить просто так, – буркнул слуга. – Вон мест свободных сколько. За что двадцать копеек?

– Это называется капитализм, – ответил я, выходя из машины.

– Не знаю, кто придумал это слово, но оно мне решительно не нравится, – произнес Фома. – На ругательство похоже.

– Везде есть свои плюсы и минусы, – философски ответил я. – Здесь машину не поцарапают и не ограбят. А если все-таки с «Империалом» что-то случится – мы подадим в суд на организацию и получим компенсацию.

Слуга зло покосился в сторону будки, но не ответил.

– Подожди меня здесь, – попросил я. – Ну или прогулялся по деловому центру. Тут есть едальни на любой вкус, комнаты развлечений и много всякого интересного. Все траты сегодня за счет конторы. Побалуй себя.

Фома нехотя кивнул и пнул носком ботинка несуществующий камешек. Я же направился ко входу в башню.

«Старый город» расположился на десятом этаже. Сам ресторан был разделен на две части: закрытое помещение и открытая терраса, с которой открывался вид почти на весь Петроград.

– Могу я вам помочь? – с улыбкой спросила девушка – администратор с бейджиком на груди.

Я прочитал имя и спросил:

– Катерина, Мастер Суворов уже прибыл?

Хоть я приехал и за двадцать минут до оговоренного срока, должен был уточнить, не прибыл ли мой знакомый, как того требовал этикет встреч.

Девушка взяла со стойки планшет, посмотрела на списки гостей и покачала головой:

– Нет, мастер…

– Чехов, – ответил я и осведомился:

– Есть свободные столики на террасе?

– Конечно, мастер Чехов, – ответила администратор. – Вас проводить?

– Я был бы очень признателен.

Катерина вписала мою фамилию в закреплённый на планшете лист, и направилась через зал на террасу, где почти не было народа. Наверное, по причине раннего времени. Девушка остановилась у одного из свободных столов, я одобрительно кивнул и сел в кресло:

– Благодарю. Передайте Михаилу Александровичу Суворову, что Чехов ждет его на террасе.

– Сделаю, мастер Чехов, – ответила девушка и удалилась. Я же взглянул на открывающийся пейзаж.

Отсюда был виден и купол собора Святого Луки на севере, и маленький памятник у реки. А с другой стороны, на юге вдалеке высились дымящие трубы Путиловского завода. И краны судоверфи.

Суворов прибыл через двадцать минут, когда на столе уже стоял принесённый официанткой чайник с темным настоем.

Михаил Александрович был подтянутым, крепким мужчиной сорока пяти лет. В его волосах виднелись редкие нити седины, которые, впрочем, не прибавляли ему возраста. Как и мелкие морщинки в уголках глаз. Они как раз были свидетельствами того, что мужчина часто улыбался. Глубоко посаженные глаза всегда смотрели цепко, и я не впервые заметил сходство Алексея с отцом, когда тот прищурился.

– Мое почтение, Павел Филиппович, – начал старший Суворов, занимая кресло напротив меня.

– Добрый день, Михаил Александрович, – ответил я.

– Признаться, я был очень удивлен вашему звонку, – начал Суворов. – Хотя сам хотел поговорить с Алексеем, чтобы он пригласил вас в гости.

Я с интересом взглянул на Суворова.

– Вы отлично проявили себя в нашей работе, – пояснил мужчина, наливая в чашку чай. – Столько выигрышных дел… при том что с Соболевым вы подписали договор за несколько часов до переговоров с Еленой Анатольевной. Признаться, даже я с двадцатилетним опытом работы был удивлен, как быстро вы сумели сориентироваться и вспомнить об исключении из правил дворянина.

Михаил Александрович покачал головой, и в глазах мужчины я заметил уважение:

– А если учесть тот факт, что вы всего несколько дней назад закончили лицей, – продолжил он. – И не имели практического опыта… с помощью хорошего опытного наставника вы запросто заработаете себе имя до конца практики.

Я улыбнулся, понимая, к чему клонит собеседник. Суворов не брал учеников и помощников. Но имя Чехова, пусть даже как работника на неполный день, даст Михаилу Александровичу приток клиентов из бастардов. А когда я поступлю в университет, в послужном списке адвоката будет стоять «наставник Павла Чехова». Что даст ему очков в адвокатском сообществе. При условии, что я и правда заработаю себе имя:

– Если у вас есть интересные дела – с радостью вам помогу. Но отказаться от помощи на дежурствах я не могу.

– Это решаемо, – отмахнулся Суворов. – Дамир Васильевич мой давний знакомый и думаю он без труда…

– Вы меня не поняли, – покачал головой я. – Мне нравятся эти дежурства.

Михаил Александрович поперхнулся чаем и закашлялся:

– Чем же, позвольте полюбопытствовать? – утерев салфеткой рот, уточнил он. – Работа с простолюдинами не приносит ни денег, ни имени.

– Кто-то должен это делать, – честно ответил я.

Суворов странно посмотрел на меня, словно сомневаясь, не подшучиваю ли я над ним. Или не выжил ли я из ума. Но я был предельно серьёзен. И собеседник быстро вернул лицо:

– У каждого свои причуды. Поговаривают, Мамонтов открыл театральную школу для простолюдинов. Для такого даже термин есть.

– Меценатство, – подсказал я и собеседник кивнул:

– Точно. Вы правы, мастер Чехов. Так что вы там говорили про помощь?

– С радостью, – ответил я. – Мне всегда интересны дела, касающиеся права.

– Я очень благодарен вам, Павел Филиппович, – улыбнулся Суворов.

– Я, в свою очередь, тоже хотел бы попросить вас об одолжении, – произнес я.

– Внимательно слушаю.

– Недавно мне встретился один человек. Стас Зимин, – начал я. – Бастард и бывший жандарм.

При упоминании имени моего недавнего помощника лицо Суворова побледнело:

– Его уже выпустили? – произнес он потрясенно.

– Откуда? – не понял я.

– Из острога. За дело братьев Луневых.

– Не припомню такого, – честно признался я.

– Да, лет десять назад это было, поэтому и не припомните уже, – начал адвокат. Стас был начальником отдела «Михайловский». Говорят, все заведения платили ему за безопасность.

– В то время все так делали, – удивился я.

– Все, – не стал спорить Суворов. – Так вот. Стас был своеобразным жандармом. Выходец из бастардов, который без связей пробился в начальники отдела.

– Платил? – догадался я.

– Это не доказано. Но друзей у него было много. Работал он с нарушениями. Главное для него было дело закрыть.

«Кого-то мне этот Стас напоминает», – хотел было сказать я, но промолчал.

– В общем, раскрываемость у него была самой высокой в Петрограде. А Братья Луневы были разбойниками ещё со времени смуты. Дважды попадали под подозрение третьего отдела, и дважды жандармам не хватило улик. И Луневы выходили на свободу. Пока они не влезли на территорию Зимина. Ограбили ювелирную лавку. Зимин их поймал, допросил, получил признание, не оставив следов и отметин на телах, и передал дело в прокуратуру. Но до суда дело развалили и Луневы вышли на волю.

– И решили отомстить? – понял я, но Суворов покачал головой:

– Здесь показания расходятся. Официальная версия – Зимин пришел к ним на базу, и там на него напали. А неофициальная – Стас не стерпел такой насмешки и перебил их всех. Но по факту Зимина поймали рядом с местом преступления, всего в крови, но очень довольного. А в доме, где разбойники собирались, было одиннадцать трупов. Говорят, в тот бой Зимин получил ранг легенды.

– А дальше были увольнение, острог и каторга?

Суворов кивнул:

– И Зимин пропал. Я думал, он сгинул в Сибири. А тут оказывается, Стас в город вернулся. А как вы с ним познакомились, Павел Филиппович?

– Вчера он мне помог, – произнес я.

– Вот как? Надеюсь, вы не стали его должником, мастер Чехов? – обеспокоенно уточнил адвокат. – Стас до заключения был не в себе. А уж после каторги… скорее всего, он чистый зверь.

Я кивнул, вспомнив, как Зимин хладнокровно добил оглушенных во дворе моего дома, и произнес:

– Наверное.

– Я постараюсь узнать о его деле, – произнес Суворов. – Мне самому интересно, как его могли выпустить на свободу.

– Спасибо.

Я отпил чай, почти не ощущая его вкуса, и поставил чашку на стол.

– Простите, Михаил Александрович, но мне нужно идти.

– Понимаю, мастер Чехов, – ответил старший Суворов.

Я вынул портмоне, хотел было вытащить деньги, но адвокат быстро произнес:

– Позвольте закрыть счёт, Павел Филиппович, – начал было он, и тут же строго добавил, едва только я открыл рот: