Текст книги ""Фантастика 2025-168". Компиляция. Книги 1-34 (СИ)"

Автор книги: Илья Романов

Соавторы: Павел Барчук,Сергей Орлов,Марина Рябченкова,
сообщить о нарушении

Текущая страница: 234 (всего у книги 339 страниц)

Глава 12. Свидание в прозекторской

– Тело с признаками насильственной смерти? – уточнил я глухим голосом.

– Все верно. Документов при нем не обнаружено. Но на пальце было кольцо приюта святого Гавриила. Судя по возрасту – выпускник. Волосы русые, среднего росту.

– А где его обнаружили?

– На заброшенной кожевенной мануфактуре, – ответил Шуйский. – Парень погиб два дня назад, но в розыскных базах не числится.

– Ваше ведомство вызывало на место смерти шамана, чтобы найти и опросить призрака умершего? – уточнил я.

– А как же! – проворчал Дмитрий Васильевич. – Новые правила и нас коснулись, знаете ли. Раньше как-то без всей этой призрачной кутерьмы справлялись. А теперь…

– Сейчас вы мне напомнили одного духа, который обитал в доме бабушки, – усмехнулся я. – Тот постоянно бубнил, что раньше было лучше. Но при беседе становилось понятно, что он почти ничего не помнил о прежних временах.

– То есть призраки могут страдать потерей памяти? – удивился князь.

– Они остаются в том состоянии, в котором встретили смерть. И если в этот момент у человека были проблемы с восприятием окружающего мира…

– Бедный старик, – протянул Шуйский, чем немало меня удивил.

– Бросьте, ничего страшного в его посмертии не было. Он занимался садом, который очень любил при жизни, и болтал с другими призрачными слугами особняка. К тому же, когда он выразил желание съездить к детям, то бабушка сопроводила его к ним. Помогла им увидеть друг друга, а потом и отвела на другую сторону. Мало кому везет так мирно отправится на покой.

– Да уж, – вздохнул мой собеседник, и мне показалось, что в этот момент раздался шорох конфетного фантика.

– Так что с трупом? – напомнил я.

– Шаман не обнаружил призрака на месте, где нашли тело. Поэтому…

Шуйский замялся, словно подбирая слова. А затем продолжил:

– Месяц к концу подходит, и мне очень не хотелось бы портить статистику по неопознанным мертвецам. Если бы вы могли нам помочь, Павел Филиппович, то было бы славно.

– А много тех неопознанных? – уточнил я.

– Всего пару десятков, – поспешно заверил меня Дмитрий. – Это те, по кому не дали результатов ни проверки отпечатков силы, ни другие способы идентификации. Но все они хранятся в одной прозекторской. Просто мне через пару дней с докладом к Великому Князю ехать, а тут…

– Понимаю, – ответил я. – Пришлите сообщением адрес прозекторской.

– Зачем? – Шуйский, казалось, даже удивился этому предложению. – Я пришлю за вами машину с водителем, и он быстро доставит вас до нужной прозекторской. Ждите, через десять минут прибудет.

Я открыл было рот, чтобы возразить, но жандарм уже завершил вызов. Секунду я смотрел на погасший экран телефона, а затем убрал аппарат в карман. Все же у князя было не отнять уверенности, что отказать ему никто не посмеет. Что-то мне подсказывало, что Алиса сможет научить Шуйского терпению. Или же будет бесить своим непокорным нравом. Я тут же себя одернул, вспомнив, что пара не афиширует отношений. И, быть может, у них все так серьезно, как я полагал.

Я тряхнул головой, отгоняя ненужные мысли. Стоило подумать о предстоящей работе.

Два десятка мертвяков были для меня серьезным вызовом. Одно дело – работа с призраками, которых можно собрать простой способностью «Фонаря Харона». А после дара Мары мне и не нужен был даже фонарь. Все призраки, кроме совсем одичалых, сами тянулись ко мне. Другое дело – работа с мертвой плотью. Особенно, когда мертвец полежал несколько дней в холодильной камере. Мертвецов придется оживлять поодиночке, а затем еще и задавать им вопросы под протокол. И я серьезно беспокоился, хватит ли у меня сил, чтобы проделать все это за один сеанс посещения прозекторской. Потому что завтра меня ждет процесс, после которого еще будет прием граждан.

– Что такое, Павел Филиппович? – поинтересовалась Яблокова. – Случилось чего?

– Дмитрий Васильевич попросил меня об услуге, – пояснил я.

– Мастер Шуйский не из тех людей, которым стоит отказывать. Так что ты правильно сделал, что согласился. А что за услуга?

– Оживить два десятка мертвяков для опроса, – просто ответил я.

Людмила Федоровна поморщилась.

– Тяжко тебе придется, – заявила она и встала с кресла. – Сейчас принесу термос с морозовским отваром. Бодрящий чай тебе очень пригодится.

– Это точно, – согласился я. – Спасибо за вашу заботу.

Яблокова, которая уже стояла у лестницы, обернулась и произнесла:

– Думай о хорошем. Просьба Шуйского далеко не пустячная, так что Дмитрий Васильевич будет тебе должен. Хотя ты наверняка разменяешь этот долг на какую-нибудь чепуху.

Последнюю фразу дама произнесла со вздохом. А затем направилась на второй этаж.

– Я могу составить вам компанию, – предложила Нечаева, но я покачал головой.

– Не думаю, что прозекторская – самое приятное место для времяпрепровождения. Да и пробыть там придется не один час.

Арина Родионовна упрямо возразила:

– Мне будет несложно, если вы об этом.

Я взглянул на часы, собираясь сослаться на прием, и вздохнул. Стрелки на циферблате показывали ровно пять вечера. Рабочий день уже закончился, а значит, крыть было нечем.

– К тому же я могу поделиться с вами силой в случае чего, – лукаво продолжила девушка, легко коснувшись кончиками пальцев моей ладони. И по коже прошел приятный холодок.

– Ну, если вы желаете… – начал было я.

– Желаю! – перебила меня Нечаева.

Ее лицо осветила улыбка, и я кивнул:

– Хорошо.

– До прозекторской нас доставит Гриша? – уточнила секретарь, и мне показалось, что при упоминании имени водителя, она слегка поморщилась.

– Нет, Дмитрий Васильевич обещал прислать машину.

– Слава Искупителю, – едва слышно произнесла девушка.

– Гришаня чем-то вам насолил? – мигом уточнил я.

Но Нечаева покачала головой:

– Нет, что вы. Он бы не решился на такое. Наоборот, был очень вежлив и обходителен, когда со мной сталкивался. И стоит признать, что ваш новый водитель точно знал: попадаться мне на глаза слишком часто не стоит.

– Вам лучше рассказать мне, что произошло. И какая кошка между вами пробежала, – упрямо потребовал я.

Девушка улыбнулась последней фразе, оценив мой корявый юмор. Но тут же замялась, словно думая, стоит ли продолжать беседу. Затем все же решилась.

– Вы же знаете обо мне все, – она закусила губу. – Во мне есть много человеческого, но все же часть меня навсегда останется дикой. Я вижу иногда в ваших глазах понимание этого. Вы и сам не простой смертный. И потому я хочу верить, что мы сможем быть вместе, несмотря…

– Сможем, – перебил я девушку и взял ее ладонь в свою. – Не сомневайтесь в этом.

– Хорошо, – с облегчением выдохнула Арина Родионовна и склонила голову к плечу. – Но эта моя особенность позволяет мне сейчас видеть чуть больше, чем мне хотелось бы. И я вижу таких как он настоящими. И у вашего нового водителя есть свои плюсы и минусы.

– Таких как он? – тут же уточнил я. – Думаете, Гриша не совсем человек?

– Можно сказать иначе: он совсем не человек, – поправила меня девушка и покосилась в окно, словно опасаясь, что наш разговор могут услышать. – В моем родном мире таких называли перевертыши. Но здесь магия работает по-другому, так что вряд ли он может оборачиваться в волка. Но судя по его поведению, волчья натура уже давно подавила в нем человека.

– Перевертыши, – протянул я недоуменно.

– Люди, которые умеют оборачиваться в зверей, – пояснила девушка. – Чаще всего в волков и медведей.

– То есть он шаман, который не раскрылся? – уточнил я. – Как наш Фома?

– Не совсем, – ответила Нечаева. И тут же поправилась: – Вернее совсем нет.

Она нахмурилась, подбирая слова.

– В Фоме есть сильный дух-покровитель, который помогает ему в жизни. Мастер Питерский в первую очередь человек, а уже потом кот. Гришаня же духа-покровителя не имеет. Он сильнее, выносливее и проворнее обычных людей. На нем всегда все заживать будет как на собаке. Его чутью стоит доверять, потому как он шкурой ощущает неприятности и засады. Также может управлять животными и, как вы выразились, «привлекает внимание женщин». Таких принято звать кобелями. Но Гришаня и впрямь немного… самец, – девушка смешно наморщила нос. – Возможно, парень по-иному владеет силой. Но волчья натура поработила его как человека. Поэтому у него так просто вышло притвориться братом Миши из Московии.

– Волк в овечьей шкуре, – пробормотал я, и девушка кивнула.

– Все так. И в этом нет ничего страшного. Потому как мы с вами знаем, что быть человеком не всегда хороший выбор. Будь Гриша простым парнем, без этой волчьей составляющей, то давно бы уже погиб. Не удивлюсь, если ваш водитель считает себя крайне удачливым. Наверняка полагает, что ему просто, как он выражается, «фартит». Но с чем ему повезло, так это с натурой. Волка сложно застать врасплох, обмануть или заставить делать что-то против его воли. Он будет всегда защищать сначала свою шкуру, а уж потом исполнять клятвы.

– Очень удачная черта характера, учитывая, что выживать парню приходилось не в лучших условиях, – заметил я.

– Помните, что Гриша всегда будет сам по себе. До тех пор, пока не признает в ком-то вожака. И только после этого он может стать ему преданным. Его не привязать клятвой, не принудить и не купить. С ним не сработают любые человеческие увертки. Но если ваш водитель даст вам слово по своей воле, то ему можно будет доверять.

– Однако слово свое Гриша сдержит только при условии, что ему не придется портить шкуру, верно? – уточнил я.

– Он выкрутится и не станет рисковать. Такие как он умеют находить выход из самой сложной ситуации. Конечно, до кошачьих им далеко, – девушка усмехнулась, показав кончики удлинившихся клыков, – но волки все же относятся к семейству псовых. Им нужен вожак. И они постоянно будут его искать, или сами станут им. Но вы же понимаете, что для вожака у Гриши не хватает статуса. Останься он сыном помещика с титулом, и я бы не позавидовала крестьянам в его деревне. Быть может, мужикам пришлось бы поднимать своего барина на вилы.

– Он не показался мне жестоким, – возразил я.

– Потому что он не дурак! – припечатала Арина Родионовна. – Но не обманывайтесь, Гриша при необходимости способен проявить свои волчьи качества в полной мере. Он может стать опасным врагом или хорошим помощником. И то и другое у него получится исполнить мастерски.

– Наверное, его не стоит держать поблизости, – предложил я. – Если он вас так раздражает…

– Глупости, – отмахнулась девушка. – Было бы неразумно отказываться от возможности приручить волка. Если он останется рядом с вами по своей воле, то станет верным слугой. А может быть, и очередным вашим другом. Есть у вас такая особенность, Павел Филиппович, обрастать людьми со специальным даром. И нравится им.

– Вы предвзято ко мне относитесь, – смутился я.

– Вы приглянулись Людмиле Федоровне, – девушка принялась загибать пальцы. – Фома считает вас лучшим другом и покровителем. Морозов говорит о вас с гордостью, словно вы для него и впрямь родной. Зимин принимает вас за своего. Иванов почитает вас товарищем…

Я любовался Нечаевой, которая потрясла кулаком в воздухе, а потом усмехнулась:

– Про себя даже говорить не стану. Вы и так все знаете

– Знаю, – кивнул я. – Так чем же вам не угодил Гриша? Раз вы говорите, что он хитрый и не злил вас нарочно?

Девушка замялась.

– Я чувствую от него сильный запах псины, – нехотя призналась она, и я заметил, как ее щеки едва заметно покраснели. – Такой, что его не перебивает даже парфюм.

– Странно, что Фома не увидел в нем этой особенности.

– Думаю, это можно легко объяснить, – Нечаева пожала плечами, – Фома не выпускал своего кота наружу в присутствии Гриши. На это не было повода. Да и не так уж много времени они с Гришей провели рядом. А в своей обычной человеческой форме наш Питерский все же человек. А вот я… – Арина Родионовна потупилась, но я понял, что она просто кокетничает, – я всегда остаюсь собой настоящей. Я не человек и не кошка. Я одновременно и то и другое.

– И это прекрасно, – произнес я едва слышно, точно зная, что Нечаева разберет каждое слово.

– Иногда я сама себя боюсь, Павел Филиппович! – вдруг выпалила девушка. – С тех пор, как я стала вспоминать прошлое…

Я ободряюще улыбнулся, и в этот момент в приемную вошла Яблокова.

– Вот ваш чай, Павел Филиппович, – произнесла она, передавая мне фляжку. – Настоян точно по рекомендации. Используй его с умом.

– Спасибо.

Я взял емкость и убрал ее в карман пиджака. Арине Родионовне Яблокова протянула пузатый термос.

– Здесь чай попроще. Вам тоже сгодится.

– А как вы поняли, что я уговорила Павла Филипповича взять меня с собой? – удивилась моя невеста.

– У вас не так много времени на то, чтобы проводить его вместе, – посетовала соседка. – Я бы тоже на вашем месте захотела отправиться с женихом на свидание. Пусть и в прозекторскую.

– Какой жених – такое и свидание, – хихикнула Арина Родионовна и взяла с полки свою сумочку. – Я готова!

А через долю секунды во дворе послышался звук подъезжающей машины.

– Нам пора, – со вздохом произнес я и подал руку своей спутнице.

* * *

Шуйский отрядил за мной целый кортеж из трех машин. Две из них были обычными патрульными автомобилями, с синими полосами. Третья же была черным представительским авто, которое, по-видимому, было на балансе жандармерии для особых задач. Например, для поездки начальника жандармерии на доклад к Великому князю. Или чтобы доставить одного особо важного некроманта. И едва мы с Ариной Родионовной оказались на крыльце, из черного авто вышел водитель. Он обошел машину и галантно открыл заднюю дверь.

Мы заняли места на широком сиденье и выехали со двора. Патрульные машины включили проблесковые маячки, заставляя транспорт уступать дорогу, и кортеж полетел по трассе. Я же прикрыл глаза и задремал. Нечаева держала мою ладонь в своей, и от этого на душе становилось светлее.

Дорога до прозекторской заняла немного времени.

– Прибыли, Павел Филиппович, – послышался голос Арины Родионовны, и я с неохотой открыл глаза.

Кортеж уже стоял на территории прозекторской. На парковке я заметил пяток патрульных машин. А у дверей нас ждали Шуйский и лекарь в белой рясе.

– Интересно, зачем здесь целитель? – удивилась Нечаева.

– Скорее всего, ему просто хочется посмотреть, как работает некромант, – ответил я, выходя из салона.

– Добрый вечер, – поприветствовал меня Дмитрий.

– Добрый, – отозвался я. – Спасибо за сопровождение.

– Пустое, – отмахнулся жандарм. – Вы не будете против, если на допросе с нами будет присутствовать представитель Синода?

Я удивленно поднял бровь.

– Новое распоряжение Синода, – с улыбкой пояснил лекарь. – Вы же понимаете, что оживлять мертвых мог только Искупитель.

– Я не оживляю их, – поправил я лекаря. – Скорее, реанимирую на время.

– Поэтому я и должен буду зафиксировать, что мертвые после допроса вернулись в свой привычный вид, а не пошли бродить по столице, – с готовностью закивал лекарь.

– Хорошо, – согласился я.

– Тогда идемте, – заключил Дмитрий и открыл скрипучую дверь. Мы последовали за ним.

– Вопросы для протоколов уже составлены, сам опрос будет фиксировать камера, – начал инструктировать меня Шуйский. – Вопросов мало, так что каждый мертвяк не отнимет много времени.

– Стенографии не будет? – уточнил я, и Дмитрий поморщился.

– На территории прозекторской сложно найти пару понятых, – ответил он. – Помощники лекарей к вечеру уже в дугу пьяные, и не смогут подписать бумаги. Так что придется оформлять все в отделе.

– Мертвые и сами могут подписать документы, – возразил я.

– Боюсь, что протокол опознания, подписанный мертвецом, будет выглядеть… несколько комично, – ответил Шуйский.

Я только пожал плечами:

– Ну, мое дело предложить.

– Огромная благодарность вам уже за то, что вы согласились принять участие в опознании, – произнес Дмитрий, открывая двери прозекторской.

Тела уже лежали на столах. А в углу дежурило несколько жандармов. Неподалеку на штативе была установлена готовая к записи камера. И я щелкнул пальцами, призывая все тотемы. Закатал рукава пиджака и деловито уточнил:

– С кого начнем?

– Наверное, в первую очередь вам интересен ваш приютский? – осведомился Дмитрий. И после моего кивка продолжил: – Тогда с него и начнем.

Он указал в сторону нужного стола. Я выдохнул и подошел к лежавшему на металлической поверхности телу очень бледного юноши лет девятнадцати. На большом пальце правой ноги красовалась бирка с номером. Осторожно создав плетение, я напитал мертвеца силой, и через несколько секунд труп резко открыл глаза и сел на столе.

– Спрашивай, некромант, – произнес он скрипучим голосом.

Я покосился на Шуйского и уточнил:

– Кто будет задавать вопросы?

– Игнат, – жандарм жестом подозвал паренька, по виду стажера, который мигом подбежал к столу, на ходу вынимая из кармана помятый лист.

– Отвечай на вопросы Игната, – строго приказал я мертвецу. И пояснил жандармам: – Труп не может долго находится в ожившем состоянии. Ему неуютно в материальном мире. Так через несколько минут он начнет сопротивляться моей воле. И мне будет все тяжелее его удерживать. Ясно?

– Ясно, мастер некромант, – кивнул Игнат, и я отошел в сторону.

Оператор направил камеру на ожившего мертвеца так, чтобы его лицо было в кадре. Игнат же откашлялся и начал допрос:

– Фамилия, имя, отчество!

Голос у парня не дрожал. Говорил он на редкость уверенно, словно не ведал страха перед сидевшим перед ним ожившим мертвецом. Ну, или тщательно скрывал свои эмоции.

– Пахомов Кирилл, – отчеканил мертвый. – Отчества не имею.

Я облегченно выдохнул. Значит, возможно, Миша, помощник мельника, все еще жив.

– Цвет Силы?

– Синий. Криомастер, – был ему ответ.

– Воспитанник приюта святого Гавриила? – вклинился я в допрос. Игнат покосился на меня, затем растерянно взглянул на Шуйского. Но начальник охранного отделения только кивнул: не мешай, мол.

– Нет, – ответил мертвец.

– А откуда кольцо?

– Парень на мельнице подарил. И документы справленные отдал. На имя Михаила Летнего. Чтобы я мог новую жизнь начать.

– А ты сам откуда?

– По малолетству попал в приют святого Олега. Но там плохо было. Бежал, скитался беспризорником. Так и остался без документов, пока мельник не выручил.

Я удивленно поднял бровь. Тело мертвеца же свело судорогой, и я дал знак Игнату продолжать допрос. Сам же добавил в связывающий с мертвецом поток силы. И жандарм принялся опрашивать его дальше.

По всему выходило, что беспризорник был убит товарищами из-за возникшего недопонимания. Мертвец назвал имена и фамилии душегубов, а еще описал их внешность. А когда Игнат произнес «все», я отпустил мертвеца, и тело изломанной куклой упало на стол. Я же утер выступившую на лбу испарину и буднично поинтересовался:

– Кто следующий?

Шуйский указал на очередного мертвеца, и я напитал его силой. А Игнат начал задавать вопросы. И допрос вошел на отлаженный ритм. Так продолжалось, пока не бы опрошен последний покойник.

Этот мертвец был изуродован до неузнаваемости. Но говорить все-таки смог, и когда Игнат задал привычный вопрос: «Знаешь, кто тебя убил?», покойник прохрипел:

– Какой-то человек с московским выговором.

Мы с Шуйским напряженно переглянулись. А затем я уточнил:

– Можешь его описать?

Мертвец начал подробно рассказывать о приметах душегуба. И с каждым словом Дмитрий Васильевич бледнел все сильнее. Потому что описание убийцы очень уж походило на нашего старого знакомца. Беглого шамана Щукина.

Глава 13. Темные дела

Допрос затянулся, и я поблагодарил Искупителя за то, что Арина Родионовна настояла на своем, и поехала со мной. Потому что я порядком вымотался. И даже с даром Мары, который здорово увеличивал мои силы, я выпил весь отвар. А уже в конце допроса мне пришлось прибегнуть к помощи Нечаевой.

Девушка сама подошла ко мне и мягко тронула за плечо.

– Ваш чай, мастер, – произнесла она негромко, подав мне настой в крышке термоса.

Неожиданно все присутствующие в комнате как по команде отвернулись от нас, словно у каждого нашлось важное срочное занятие, не требующее отлагательств. Нечаева не удивилась происходящему, из чего я сделал вывод, что она сумела каким-то образом заставить этих людей не замечать нас. Девушка склонила к плечу голову, а ее глаза на мгновенье перестали быть человеческими.

– Не бережете вы себя, мастер некромант, – проговорила она и нежно обвела пальцами мое лицо.

Светлая сила заискрилась в воздухе и тут же скользнула под кожу. За пару ударов сердца целительная прохлада прокатилась по всему телу, оставив после себя ощущение чистоты и какой-то удивительной свежести. Кожу приятно покалывало, а десны занемели. Сознание на секунду провалилось в черноту, но состояние эйфории было прервано самым наглым образом – о мою ногу потерся пенек, напоминая о том, что даже тотемы немного подустали.

– Потерпи, Бусечка, – проворковала Арина Родионовна и погладила кору пня. – Скоро Павел Филиппович наиграется с мертвыми, затем отпустит тебя на болото.

Тотем тяжело вздохнул и поплелся в угол комнаты, где какое-то время охотился за мышью. И я не хотел думать, что он будет делать с добычей, если сможет-таки ее поймать.

– Простите, что порчу вам вечер, – отозвался я и с неохотой отвел взгляд от невесты.

– Бросьте, – закручивая опустевший термос, она отмахнулась. – Поверьте, если бы мне этого не хотелось, то меня бы здесь не было. Я нашла бы повод улизнуть, уж поверьте!

Я кивнул, понимая, что она говорит правду. И неожиданно испытал прилив невероятной благодарности судьбе за то, что она подарила мне встречу с этой девушкой. Нечаева принимала меня таким, какой я есть. Вряд ли в Петрограде нашлась бы другая девушка, которая столь терпеливо сносила подобное к себе отношение.

Мне удалось поймать ладонь Арины Родионовны и коснуться губами костяшек ее пальцев.

– Спасибо, – сказал я.

– Это всего лишь отвар, – усмехнулась она, но не торопилась отнимать у меня руку.

– И за него тоже спасибо, – улыбнулся я. – Я вам должен нормальное свидание.

– Ничто нормальное нам не подойдет, – возразила Нечаева и покосилась на приходящих в себя мужчин. – Заканчивайте работу. Буся уже заскучал и хочет домой.

Пенек застрекотал из угла, давая понять, что полностью согласен со сказанным.

Благодаря помощи Арины Родионовны мне удалось допросить убитого Щукиным мертвеца. Потому что вопросов у нас с Шуйским было очень много. А покойник довольно быстро начал сопротивляться моей воле. Он дергался, бился, словно старался вырваться из силков, щелкал зубами. И пришлось приложить немало сил, чтобы заставлять его отвечать. Наконец, допрос закончился, и я с великим облегчением отпустил мертвеца.

– Хорошо бы осмотреть место убийства, – произнес я, как только лишенный силы покойник упал на стол прозекторской.

– Призрака на месте преступления обнаружено не было, – напряженно ответил Дмитрий. – А остальное перечислено в протоколе.

– Есть подозрение, что Щукин взял призрака под контроль и забрал с собой, – заключил я. – Но зачем?

Шуйский только пожал плечами:

– В призраках я не силен, Павел Филиппович.

Я задумчиво потер ладонью подбородок. Начал размышлять вслух:

– Вряд ли Щукин убил этого бедолагу, чтобы скрыть какие-нибудь улики. Значит, призрак нужен ему для чего-то другого.

– Думаете, Щукин убил этого человека, чтобы забрать с собой призрака? – предположил Шуйский. – Не проще ли было найти духа в городе?

Я задумался. А затем покачал головой и вынул из кармана телефон:

– Не знаю. Но информацию лучше передать кустодиям.

И направился к выходу, листая список контактов. Наконец, нашел нужный номер, нажал кнопку вызова.

– Слушаю, Павел Филиппович, – послышался в динамике голос Зимина.

Я вышел из коридора и прикрыл за собой дверь.

– Добрый вечер, Станислав Александрович. Несколько минут назад мы с Дмитрием Васильевичем допрашивали одного мертвеца, который рассказал нам, что погиб от рук Щукина.

– Вот как? – в голосе Зимина послышалась заинтересованность. – Где? Когда?

– Жандармы пришлют вам все протоколы, – ответил я и вкратце пересказал все, что удалось узнать во время допроса убитого.

– Принято, – коротко ответил Станислав. – Что думаете, Павел Филиппович?

– Не имею ни малейшего понятия, – честно признался я. – Но в случайности я не верю.

В динамике воцарилось молчание. А затем Зимин произнес:

– Раз мастер Чехов говорит, что чего-то не знает, значит, все и впрямь плохо. Ладно, подумаю, что можно сделать.

Зимин быстро попрощался и завершил вызов. Я же убрал аппарат в карман и устало сел на каталку, которая стояла у стены. Вздрогнул, ощутив холодный металл.

– На этой штуке возят мертвецов, – произнес лекарь, выходя из прозекторской. Но я только отмахнулся:

– Покойниками меня напугать сложно.

– Понимаю, – ответил синодник. И продолжил с наигранной веселостью: – Простите, я не так часто общаюсь с некромантами.

– Надеюсь, наш допрос не нарушил законы Синода? – напрягся я.

Лекарь покачал головой.

– Все по закону, мастер Чехов. Я составлю отчет и направлю его в Синод. Признаться, я ожидал совсем другого.

Я усмехнулся:

– Думали, что мертвые будут агрессивны к живым? Бросаться и пытаться укусить, как это обычно показывают в этих странных фильмах про оживших трупов?

– Примерно так, – не стал отрицать жрец. – А все вышло достаточно… интересно. Только последний допрашиваемый вел себя весьма… странно.

– В отличие от фильмов, в реальности мертвецам неуютно, когда их возвращают к жизни. Поэтому они сопротивляются воле некроманта, желая покинуть материальный мир. Чем дольше ты держишь мертвого, тем сильнее он сопротивляется.

– Вот оно что, – протянул жрец. – В любом случае это был крайне увлекательный опыт. Про вас говорят разное.

– Надеюсь, вы не верите в чудеса, которые якобы являл миру темный? – с усмешкой уточнил я. – Мне бы не хотелось и вас разубеждать в том, что я возносился над землей словно Искупитель.

– Народ всякое болтает, – усмехнулся мужчина и пригладил волосы вокруг лысины. – Простой люд сегодня возложит на вас венец из лавра, а завтра решит забросать вас гнилыми помидорами.

– Примерно то же самое говорил мне один очень важный человек в нашей Империи, – кивнул я. – Он предупреждал меня, что любовь народа быстро может смениться на ненависть.

– Ненависть – слишком сильное слово, – возразил мужчина и опасливо оглянулся, словно хотел убедиться, что у нашей беседы нет свидетелей. – Вас боятся, Павел Филиппович. Даже те, кому вы помогаете, испытывают перед вами трепет и даже страх. Мы часто видим это в храмах. Когда у людей случается горе, они просят сильного… – он указал в потолок пальцем, давая понять, кого имеет в виду, – о спасении. И когда оно не приходит, то они злятся. И вчерашние преданные верующие снимают с себя знак Искупителя и решают отречься от своего создателя.

В ответ на эти слова я покачал головой:

– И напрасно! Каждое испытание делает нас сильнее. Не будь их, и человек оставался бы слабым и беспомощным.

– Удивительно, что вы понимаете то, в чем нам приходится убеждать паству.

– Не сравнивайте меня с простыми людьми, – возразил я, и мужчина посмурнел. А я продолжил: – Я родился с серебряной ложкой во рту. Несмотря на сложности в моей жизни, мне никогда не приходилось голодать или нуждаться. А большая часть ваших прихожан борется за место под солнцем.

Синодник взглянул на меня исподлобья, будто сомневался в моей искренности.

– Обычно молодым людям свойственно себялюбие, – глухо произнес он.

– Следует здраво оценивать себя, – я пожал плечами. – К тому же у меня было много учителей.

– Как и у каждого дворянина вашего возраста, – возразил мужчина.

– Нет, – я усмехнулся и постучал по каталке пальцами. – Меня учили мертвые. Самые честные и беспристрастные педагоги. Одни помогали мне понимать математику. Другие – делились историями своих ошибок. И эти уроки сложно переоценить.

– Никогда не думал об этом с такой стороны, – мужчина выглядел обескураженным. – Для меня некромант всегда был символом тьмы и холода.

– Однажды один мертвый сказал мне: «В каждом зернышке ржаном спит незамеченная никем душа звезды».

– И что это значит? – почти шепотом спросил жрец.

Я не ответил, только пожал плечами. Спрыгнул с каталки, чтобы вернуться в прозекторскую и забрать Арину Родионовну, но девушка уже сама вышла мне навстречу.

– Дмитрий Васильевич сказал, что остальное они доделают сами, – произнесла она. – Велел передать вам благодарность. И добавил, что мы можем ехать домой.

Я вздохнул облегченно:

– Великолепно! Осталось только вызвать такси, и…

– Дмитрий Васильевич уже распорядился, чтобы нас отвезли по домам, – перебила меня Нечаева. – Правда, в этот раз без кортежа.

– Отлично, – я протянул ей руку, и мы направились к выходу.

Оглянувшись у самых дверей, я заметил, что синодник стоит в полутьме с растерянным видом. И мне подумалось, что было бы лучше, если он остался разочарованным.

* * *

Первым делом домой завезли Нечаеву. Мы коротко попрощались, хотя мне ужасно не хотелось выпускать ее руку из своей. Казалось, наше жутковатое свидание было лучшим, что случилось со мной в последние дни. Арина Родионовна казалась тоже странно довольной. Она обещала прибыть утром к залу суда и велела мне хорошенько отдохнуть. Решив не спорить, я лишь кивнул на это указание.

Домой я прибыл уже за полночь.

– Как прошло общение с мертвецами? – сразу поинтересовалась сидящая в гостиной Яблокова, когда я вошел в комнату.

Вместо ответа я прошел к столу, сел в свободное кресло, вынул из кармана опустевшую флягу и поставил ее перед собой.

– Видимо, интересно, – заключила Людмила Федоровна, откладывая в сторону вечернюю газету.

– Паренек оказался не Мишей, – кивнул я, взял с блюда пирожок и принялся лениво его жевать.

– Слава Искупителю! – выдохнула женщина. – Конечно, ничего хорошего в смерти другого мальчика нет. Но не хотелось бы мне, чтобы тот малец Ванюша расстроился.

– Кто? – удивился я.

– Кроха, который рассовал печенья по карманам в вашем кабинете, – напомнила мне Яблокова.

– Не замечал у вас особой любви к детям, – настороженно произнес я.

– А ты за мной следишь? – хитро усмехнулась Людмила Федоровна.

– Вовсе нет.

– Когда-то я мечтала о большой семье.

– И что же случилось потом?

Я тотчас пожалел о своем вопросе, потому как собеседница моментально помрачнела и буркнула:

– Я умерла.

– Прошу меня простить… – начал я, но женщина меня перебила.

– У тебя был долгий день, княжич. Завтра еще судебное заседание. Отправляйся к себе. Только прошу тебя, прими перед сном ванну! Я учуяла запах мертвечины, едва ты вошел в дом.

Вставать с кресла не хотелось. Лишь великим усилием воли я заставил себя подняться и направиться в комнату. Вошел в ванную, где выкрутил оба крана, разделся и сел на край, глядя, как емкость заполняется горячей водой. Пустота в голове, вызванная усталостью, начала постепенно исчезать. И я задумался, зачем Щукину потребовался свежий призрак. Единственным, что приходило на ум, было проникновение на защищенную территорию. Если объект, к которому был привязан призрак, был небольшим, то его вполне можно было подбросить куда нужно, и следить за территорией глазами духа. Хотя могло оказаться, что я заблуждаюсь.