Текст книги ""Фантастика 2025-168". Компиляция. Книги 1-34 (СИ)"

Автор книги: Илья Романов

Соавторы: Павел Барчук,Сергей Орлов,Марина Рябченкова,
сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 339 страниц)

Мертвые не шутят, или некромант сделал свое дело

Заведение было практически пустым, так что свободный столик найти труда не составило. Администратор в расшитым цветными бусинами камзоле проводил меня до окна, где я и устроился с комфортом.

– Что будете заказывать?

Рядом со мной тут же появилась официантка в треуголке и черно-белой тельняшке.

– Чай, пожалуйста, – попросил я. – Сибирский сбор, если есть. Чайник и две чашки.

– Можжевеловые почки добавлять? – уточнила девица.

– Куда ж без них.

Девушка кивнула и исчезла, словно и не было ее. Я же спокойно принялся осматривать заведение.

Кафе было стилизовано под трюм. На стенах висели флаги с оскаленным черепом и двумя белесыми костями под ним, столы представляли собой доски, положенные на пузатые бочки. Стулья заменяли нарочито грубо сколоченные ящики и сундуки, на которые набросили коврики из тонких канатов. У входа стояла пушка, а рядом высилась сложенная из ядер пирамидка. Напротив двери стоял отлитый из воска улыбающийся бородатый пират с повязкой на глазу и крюком вместо правой руки. А на плече его сидело чучело попугая. Это могло показаться пошлым, если бы не чистота во всем помещении. Тут не было ни пылинки.

Дверь открылась, звякнул колокольчик над входом. В зал вошла девушка. Она была невысокой, стройной, с темными как смоль волосами, собранными в высокий хвост. Она была в малиновом пиджаке, белой рубашке и такого же цвета юбке чуть выше колена. На ее ногах были изящные лодочки на высоких каблуках, и я восхитился тому, как ловко девушка ступала по полу, не зацепившись шпилькой за доску.

Гостья осмотрелись и нехотя уточнила что-то у администратора. Голос принадлежал той адвокатессе, с которой я говорил по телефону. Потому я поднял руку, обозначив свое присутствие. Заметил, как девушка изогнула бровь. Видимо, Елена Анатольевна не ожидала увидеть в оппонентах юнца, который только окончил лицей. Хотя самой ей было едва ли намного больше двадцати.

Она подошла, демонстративно осмотрела меня с головы до ног, затем расстегнула тесный пиджак и села напротив.

– Павел Филиппович, – благодушно улыбнулась девушка и положила изящный клатч расшитый камнями на край стола.

– Он самый, – ответил я.

– Ваш чай.

Официантка поставила на стол исходящий паром чайник и две чашки.

– Спасибо.

Девушка коротко поклонилась и удалилась. Я же разлил чай по чашкам и сделал глоток:

– До чего же прекрасный напиток. Угощайтесь, Елена Анатольевна.

– Не думала, что Соболев сможет найти хоть какого-то защитника, – произнесла собеседница, не притронувшись к посуде.

Я заметил, как презрительно скривились ее губы. Видимо, девушка не жаловала простолюдинов. Особенно тех, кто пытался попасть в высшее общество.

– Ну, как видите, у него получилось, – спокойно ответил я.

Девушка хищно усмехнулась:

– У вас хотя бы аттестат на руках есть? Или вы практику проходите у кого-нибудь постарше и поопытнее?

– Вам так важен мой опыт? – я прищурился и тоже окинул девушку оценивающим взглядом. – Насколько старше должен быть ваш оппонент, чтобы вы решили воспринимать его всерьез?

– Шутки в сторону, – фыркнула девушка и отодвинула двумя пальцами чашку с чаем подальше от себя. – И что же вы хотите предложить, господин адвокат?

– Мировое соглашение, – я, вытащил из папки лист и протянул его коллеге. – С рассрочкой на несколько лет. Платежи будут приходить вовремя, а если мой клиент вас обманет – вы без суда сможете взыскать остаток за нарушение соглашения.

– Боюсь, рассрочка не устроит моих нанимателей, – покачала головой Елена Анатольевна.

Но бумагу все же взяла. На ее запястье звякнули тонкие браслеты с бусинами. Я подумал, что уже видел подобные украшения на секретарше из Васильевской лавки. Странно, что обычная работница могла позволить себе те же цацки, что и довольно успешная аристократка. Точнее, мог позволить тот, кто подарил своей серкетарше эти самые браслеты.

Меж тем Елена ознакомилась с документом и удивлённо вскинула брови. Подняла взгляд и уставилась на меня. И вид у нее был очень оскорбленный:

– Юноша, вы в своем уме? Вы точно адвокат, а не беглый из дома скудоумия? Пятнадцать лет? Это не рассрочка, а издевательство.

Я только развел руками:

– Это все, что может предложить мой наниматель.

Девушка бросила лист на стол и вскочила с ящика, который едва не завалился набок.

– Тогда встретимся в Торговой Палате, – с ядовитой улыбкой произнесла она. – Думаю, за пару заседаний комиссия пересмотрит ваше предложение. И рассрочка уменьшится до трёх лет.

– Может быть, – кивнул я, достал из папки второй лист и протянул его собеседнице. – Только вот до заседания дело может и не дойти.

Елена Анатольевна покосилась на протянутую мной бумагу как на ядовитую змею:

– А это что, стесняюсь спросить? Рассрочка на полвека?

– Нет. Заявление в торговую палату о банкротстве. По торговому уложению, организация должна объявить о банкротстве, если она не в состоянии выполнять свои обязательства. Вы и сами это знаете.

– Но правило чести дворянина обязывает…

– Увы, мой наниматель – простолюдин, и это негласное правило на него не распространяется, – спокойно ответил я и продолжил, – Суд просто не примет его во внимание. А десять тысяч – очень большая сумма. Мой наниматель не обладает такими деньгами. Банки же отказывают в ссуде в силу статуса простолюдина.

– Это проблемы Соболева. Пусть не суется туда, где ему не место, – прошипела девица.

– Он не сможет погасить такой долг, понимаете? – совершенно невозмутимо уточнил я. – И сегодня я подам это заявление в канцелярию. Ваше заявление будет остановлено ввиду новых обстоятельств, и…

Девушка нахмурилась, а затем злобно усмехнулась:

– В таком случае все имущество будет арестовано и продано с торгов. И…

– Все имущество, как вы выразились, в аренде, – перебил я собеседницу. – А денег на счетах хватит разве что на покрытие расходов на временного управляющего и выходные пособия работникам. У Игоря Соболева все сотрудники работают официально. Так что скорее всего, вашим нанимателям придется забыть о десяти тысячах. А через три месяца я помогу Соболеву снова организовать мануфактуру. И начать все с чистого листа.

На щеках девушки проступили красные пятна:

– Вы… вы…, – выдохнула она.

Я же сделал глоток чая, отставил пустую чашку и достал из кармана портмоне:

– Так что подумайте, Елена Анатольевна. Только боюсь, выбора у вас нет.

Я вынул купюру и аккуратно положил ее под чайник:

– А как подумаете и посоветуетесь с руководством, позвоните, пожалуйста, мне и сообщите о своем решении.С этими словами я направился к выходу. А спину мне буравил полный злобы взгляд. Довольно улыбнулся: привыкайте проигрывать, Елена Анатольевна. А мне пора закончить самое сложное на сегодня.

* * *

Я вышел из кафе, вынул из кармана телефон и набрал номер Фомы. На звонок слуга отвечать не стал. Я нахмурился и хотел было позвонить ещё раз, как к «Пиратской Бухте» подъехала машина, и из открытого окна высунулась голова слуги:

– Извозчик нужен, вашество?

Я улыбнулся и сел на пассажирское сиденье. Уточнил, обратившись к Фоме:

– Ты почему трубку не брал?

– Так чтоб деньги не тратить, вашество, – невозмутимо ответил водитель. – Оно и так понятно, что вы встречу закончили и ехать пора. Домой возвращаемся?

– Да. Нужно забрать свидетеля и катить на допрос.

Фома кивнул, вывернул руль, и машина покатила с парковки.

Почти всю дорогу до офиса мы молчали. Только когда мы уже доехали до нужного адреса, в кармане зазвонил телефон. Я достал аппарат, на дисплее высвечивался номер адвоката Елены Анатольевны. Нажал на кнопку приема звонка:

– Слушаю вас, коллега.

– Вы были очень убедительны, Павел Филиппович, – послышался в трубке недовольный голос адвокатессы. – Я обсудила ваши условия с нанимателем. Они согласны подписать рассрочку.

– Приятно слышать. Что же, тогда я передам эту информацию Игорю Соболеву, и мы приедем на подписание. А сейчас простите, но у меня много дел. До встречи, Елена Анатольевна.

И нажал на отмену звонка, не дождавшись ответной реплики.

– Важная дамочка? – спросил любопытный водитель.

– Еще какая, – я усмехнулся, вспомнив ухоженную девушку в модном пиджаке. – Сдается, что нам еще придется свидеться не один раз.

Фома въехал во двор, подкатил к крыльцу, обернулся ко мне и важно произнес:

– Прибыли, вашество.

Я взглянул на часы. Время ещё оставалось. Даже с небольшим запасом. Вышел из машины и направился к офису.

Соболев ждал меня в приемной. Он по-прежнему сидел на диване и пил чай. И едва только я вошёл в комнату, как он обернулся ко мне и с надеждой спросил:

– Ну? Как прошли переговоры, мастер Чехов?

– Гильдия согласилась на ваши условия, – ответил я, и на лице Игоря появилась неуверенная улыбка:

– Вы не шутите?

– Какие уж тут шутки? Нам нужно только встретиться с представителями гильдии и подписать мировое соглашение. Елена Анатольевна сообщит вам, когда состоится это событие.

Соболев вскочил с дивана:

– Я… я… – сбивчиво забормотал он. – Простите, у меня нет слов, чтобы выразить свою признательность. Огромное вам спасибо. Уж и не думал, что кто-то сможет мне помочь. Я ваш должник…

– Хорошо, Игорь. Но прошу меня простить. На сегодня у меня очень много дел. Мы с вами еще отметим нашу победу. Но сделаем это чуть позже, если нет возражений.

Соболев кивнул, сбивчиво попрощался и поспешно покинул приемную. Я же уточнил у секретаря:

– Арина Родионовна, не желаете отобедать? Только захватите ключ. Когда вы вернётесь, я все ещё могу быть на допросе.

Девушка удивлённо нахмурилась, но через секунду поняла намек. Кивнула, взяла со стола сумку и вышла из офиса, оставив меня одного. Я же зашёл в кабинет, сел за стол и быстро написал ходатайство о привлечении к делу свидетельства. Отправил готовый документ на печать, оставил на столе папку, которую брал на встречу с представителем гильдии энергетиков, и направился в подвал.

Небольшое помещение встретило меня сыростью и холодом. А ещё, в подвале была и Любовь Федоровна, которая сидела у неподвижно лежавшей девочки. Рядом были разложен целый набор косметики. А призрак, напевая какую-то незатейливую колыбельную, красила Оксану.

– Пришел забирать? – не оборачиваясь, уточнила Любовь Федоровна, когда я вошел в подвал. – Невеста почти готова.

– Где вы взяли косметику? – удивился я.

– Известно где, – спокойно ответила призрак, нанося на щеки девушки слой румян. – Украла у твоей секретарки. Как там ее…

– Арины Родионовны.

– Арины Родионовны, – передразнивая мой голос, повторила Любовь Федоровна.

– Вы этим промышляете? Мелким воровством.

– Подай на меня в суд, – фыркнула женщина. – Я не виновата, что твоя секратарка не понимает намеков. Я несколько раз уронила ее сумку, чтобы она выложила на стол нужные мне предметы. Я смогла бы забрать то, что мне нужно легально.

– Грабеж куда более приемлем чем кража? – усмехнулся я.

– Я не о чем не жалею, – Любовь Федоровна отложила кисточку и критически осмотрела лицо Оксаны, – Ну, так получше. Прямо красавица вышла. Даже не скажешь, что мертва уже почти сутки. Можешь забирать.

Я подошёл к неподвижной Оксане. Девушка и правда была похожа на живую. Тени под глазами исчезли, скулы светились румянцем, а губы прозрачным блеском. При жизни девица не выглядела так красиво, как сейчас.

– Талантливо, – оценил я. – Спасибо вам.

Призрак поднялась с пола:

– Да было бы за что, – ответила она. – Уводи уже ее. А то я привыкну к бедняжке и попрошу оставить ее насовсем.

Я щёлкнул пальцами, призывая пни-тотемы и принялся заливать в «батарейку» силу.

* * *

Во дворе не было ни души. Видимо, пока я был на переговорах с Еленой Анатольевной, секретарь перенесла посетителей на завтра. Поэтому Оксану мы доставили до машины без лишних свидетелей. Я приказал погибшей сесть на задний диванчик. Сам же занял переднее пассажирское сиденье. И Фома выехал в сторону участка.

До места назначения мы добрались без приключений. Фома въехал во двор, остановился у парковки. Я вышел из авто, открыл заднюю дверь. И велел Оксане выйти. Та послушно исполнила приказ и остановилась у авто, переминаясь с норм на ногу. И краем глаза я заметил, как жандармы третьего отдела, которые курили на крыльце, украдкой начали коситься в нашу сторону.

– Идем, – приказал я, и девочка поплелась за мной.

– Ля какая, – послышался восхищенный шепот.

Я же поднялся по ступеням, потянулся к ручке двери, и в этот момент створка открылась, и я почти столкнулся с Беловой, которая как раз выходила из здания.

Заметив меня, девушка остановилась. А через секунду, на милом лице подруги расплылась улыбка:

– Чехов? Какими судьбами?

– Да вот привез вашему начальнику свидетельницу по делу. На допрос, – честно ответил я и указал на стоявшую рядом Оксану.

Девушка смерила мою спутницу пристальным взглядом. Взглянула в ее пустые глаза. А на лице проступила озорная улыбка. Кажется, она начала понимать, что за свидетельница стояла перед ней:

– Ясненько. А меня после дежурства задержали. Допрашивали доставленных с облавы притона. Вот только освободилась. Хотя…

Девушка ненадолго задумалась, а потом кивнула, отчего затянутые в хвостики волосы смешно дернулись:

– Домой я ещё успею. Пожалуй, схожу с тобой. Подожду у дверей. Только створку неплотно закрой.

Последние слова она произнесла, понизив голос до заговорщического шёпота. Я кивнул:

– Как хочешь. Идём.

– Прошу.

Девушка открыла дверь, пропуская нас в отдел.

– Марков, это Чехов. К Иванову, – произнесла она, обращаясь к дежурному – рыжему веснушчатому парню лет двадцати. Тот кивнул и нажал на кнопку, пропуская нас в отдел.

Мы прошли по коридору. Остановились у двери в кабинет Иванова. Я глубоко вздохнул и постучал в створку. Девушка же присела на край скамейки, с интересом глядя на меня.

– Войдите, – послышался приглушённый голос из-за двери. И я ступил за порог кабинета.

Иванов сидел за столом и смотрел в монитор компьютера. И как только я оказался в помещении, он оторвался от своего занятия, и взглянул на меня. И на лице парня расплылась довольная улыбка:

– А, мастер Чехов. Простите, не успел вас предупредить. Допрос переносится. Сегодня утром, в остроге произошел мятеж. Черносотенцы и "Сыны" что-то не поделили в городе. А их коллеги устроили бойню во дворе острога во время утренней прогулки. Все участники отправлены в камеры штрафного изолятора, за нарушение режима содержания. Так что теперь мы с вами встретимся через пару недель.

Я кивнул:

– Надеюсь, с моим подзащитным все в порядке.

Иванов широко улыбнулся, не скрывая удовольствия:

– Да. Жив, здоров. И даже весел, насколько мне известно.

– Это хорошо. Значит, на заседании о выборе меры пресечения я могу просить судью о домашнем аресте, – протянул я. – Так как обстановка в острожных стенах может быть опасной для Гордея. А также учитывая первое правонарушение и тяжесть проступка.

Улыбка Иванова начала медленно сползать. Видимо, это он не учел. И теперь ему стало резко не до смеха.

– Если, конечно, это заседание состоится, – продолжил я. – Потому что я нашел свидетеля, который может подтвердить, что Гордей провел с ней всю ночь. Не отлучаясь.

Лицо Дмитрия стало совсем уж кислым.

– И сейчас она даст показания под присягой, – продолжил я и обернулся к Оксане:

– Ты ведь расскажешь, где Гордей провел ночь после посиделок в игорном доме, правда?

– Да, – проскрипела девочка.

– Ну, я тоже нашел нескольких свидетелей, – произнес Иванов, но голос его прозвучал очень уж неуверенно.

Я кивнул:

– Это прекрасно. И пока вы ведёте допрос, я хотел бы ознакомиться с показаниями. Согласно статьи уложения о защите. Потому что через корреспонденцию я ничего не получал.

Жандарм кисло кивнул. Отпер сейф и достал папку с делом. Небрежно кинул ее на край стола:

– Присаживайтесь, мастер Чехов. Знакомьтесь.

Я прошел к столу, сел в кресло. Девушка же так и осталась стоять.

– И вы присаживайтесь…

– Оксана, скажи мастеру Иванову как тебя зовут, – Не оборачиваясь произнес я, открывая папку с делом. – Присядь и отвечай на вопросы мастера. И говори правду.

Девушка прошла к столу, села в кресло и уставилась на Дмитрия пустыми, холодными глазами. Прохрипела:

– Спрашивайте, мастер Иванов.

И от этого парню явно стало не по себе. Он поспешно отвёл взгляд и начал допрос:

– Фамилия, имя. Носишь ли отчество.

– Тихонова Оксана. Простолюдинка.

– Год рождения…

Я же нашел показания свидетелей, достал из папки блокнот и приступил к чтению, занося в записную книжку некоторые спорные, с моей точки зрения, моменты.

К чести жандарма, он пытался сбить Оксану с толку. Задавал вопросы с подвохом, например, переформулировал одни и те же вопросы и произносил их снова, или просил повторить все в обратном порядке, часто напоминая про каторгу за лжесвидетельство. И я впервые порадовался, что девочка была неживой. Живой мог бы заволноваться. Или испугаться. И начать путаться. Мертвецу же было плевать на каторжный срок. Да и волнения она не испытывала. Поэтому отвечала на вопросы четко и уверенно, ни разу не сбившись. И через двадцать минут жандарм сдался и отправил готовый документ на печать. Оксана поставила на распечатанном протоколе корявую подпись и снова молча вперилась взглядом в Иванова. Я же закрыл папку, откинулся на спинку кресла, и скрестив руки на груди, произнес:

– Ну вот. Свидетель не путается, говорит по порядку, что и как было. А вот ваши трое… слабо, мастер Иванов. Судя по их словам, они видели трёх разных людей. И ни один из них даже близко не похож на Гордея.

На лице жандарма проступили красные пятна. Он стиснул зубы и шумно выдохнул через нос. Но я добавил:

– Я не говорю, что они врут. Просто при стрессовой ситуации человек плохо запоминает особые приметы. Как-то раз, преподаватель по допросному делу поставил над нашей группой эксперимент. Во время занятий в аудиторию ворвались люди без масок и вывели несколько человек из группы. А преподаватель попросил описать нападавших. И у всех вышли разные портреты. Поэтому свидетели и отнесены к косвенным доказательствам по процессуальному уложению. В отличии от отпечатков на орудии убийства или признания. И конкретно ваши свидетели посыпятся при первом перекрестном допросе. А прямых улик, мастер Иванов, у вас нет. Так что…

– Пока Гордей сидит в изоляторе… – начал было Дмитрий, но я его перебил:

– Я уверен, что при оформлении подзащитного в изолятор, охранный отдел допустил множество нарушений. Что делает задержание в изоляторе незаконным. Но даже без этого момента, с новыми обстоятельствами прокуратура вернёт вам дело на доследование. И Гордея все равно придется выпускать. А заодно платить большой штраф за удержание в остроге безвинного. Дело с вашим именем попадет в прессу, мой подзащитный с моей помощью подаст иск на компенсацию морального вреда и история примет скверный оборот. А сейчас у вас есть возможность обойтись простыми извинениями перед задержанным и все.

Иванов застыл, словно восковая кукла, переваривая мою речь. По виду жандарма было понятно, что он не хочет верить в сказанное. Поэтому я спокойно сидел и ждал, пока до него дойдет смысл моих слов. И наконец Дмитрий вздохнул. Он отошел к окну и нервно провел по волосам пятерней. Тень в углу его комнаты сгустилась и мне показалось, что я смог рассмотреть злобное лицо призрака. Тот подмигнул мне и истаял.

– Боюсь, вы правы, мастер Чехов. Вновь открывшиеся обстоятельства говорят о том, что мы допустили ошибку.

– Кто из нас без греха? – развел руками я.

От этого вопроса Дмитрий содрогнулся и бросил на меня непроницаемый, потемневший от ярости взгляд. Однако стоило признать, что он повел себя достойно. Он удержался от грубого ответа и вернулся за стол.

Иванов набрал бланк протокола об освобождении, распечатал его, протянул мне. И я быстро поставил подпись. Жандарм же снял трубку стоявшего на столе телефона и набрал номер:

– Алло, это жандарм Дмитрий Иванов говорит. Выпускайте Гордея Перова… Совсем выпускайте. Из острога, мать вашу, как еще? – его голос задрожал от напряжения. – Да, я знаю, что он в изоляторе. Вы что? Плохо меня понимаете? В изоляторе сидит невиновный… Да, факт. Да, подписал. Да, скоро привезу. Под мою ответственность. Все.

Он опустил трубку на рычаги, сложил на столе руки, сцепил ладони в замок:

– Мы приносим свои искренние извинения, мастер Чехов, – заговорил он.

И в этот момент, сидевшая неподвижно Оксана вдруг начала сползать с кресла. На губах девушки выступила пена, а глаза принялась затягивать поволока.

– Что это с ней? – забеспокоился жандарм.

Я обернулся к Оксане, внимательно ее осмотрел и ответил:

– А, не переживайте. Она умерла. Но могу вас заверить, ваша организация не имеет к этой смерти никакого отношения.

Иванов застыл, непонимающе глядя на меня. А лицо жандарма принялось быстро бледнеть. И я продолжил.

– Вернее, она была мертва до того момента, как пришла сюда. Суицид. Вернее, несчастный случай. Переборщила с таблетками. Уверен, она состоит на учёте у жрецов-профилакторов. Но все, что она говорила – чистая правда.

– Вы… привели на допрос мертвеца? – заикаясь, уточнил жандарм, и я кивнул.

– Именно. В процессуальном уложении нет ни слова о том, что мертвый не может быть свидетелем. Там есть про жрецов, сотрудников дома скудоумия и психологов, близкой родни. А про мертвецов – ничего. А если ничего, то…

Я спокойно встал с кресла и направился к выходу. Уже у двери остановился, обернулся:

– Ах, да. Хоть Гордей по документам и невиновен, хочу вас предупредить: если вы решите задержать его повторно по этому делу – я снова приведу данную свидетельницу. Если нужно – даже в суд. Если вы ее быстро захороните – затребую эксгумацию и выкопаю труп. А может даже прикажу ей выбраться самостоятельно. И все равно притащу Оксану к вам. Если вы кремируете тело – я найду ее призрака. И уверяю вас, мастер Иванов, призраки куда опаснее контролируемых поднятых мертвецов.

Иванов не ответил. Он смотрел на меня огромными глазами, открывая и закрывая рот, из которого вырывалось только хрипение.

– Прощайте, мастер Иванов, – произнес я и вышел за дверь.

Белова сидела на лавке коридора, прикрыв рот обеими ладошками, чтобы не расхохотаться.

– Это ещё не всё, – заверил ее я. – Идём.

Мы успели отойти до середины коридора, когда из приоткрытого кабинета послышался истошный вопль:

– Кто-нибудь, уберите эту мертвую девку!

Такого выкрика Алиса уже не выдержала и рассмеялась в полный голос.

* * *

С Алисой мы распрощались на парковке. Девушка потянулась было, чтобы меня обнять, но я отстранился и тихо произнес:

– Сделай вид, что знаешь меня не так близко. Это для твоего же блага.

Белова обернулась, покосилась на стоявших у крыльца жандармов, коротко кивнула:

– До свидания, мастер Чехов.

– Госпожа Белова.

Я коснулся лба указательным и средним пальцами. Девушка улыбнулась и направилась к стоявшей на парковке новенькой черной машине. Которую наверняка подарил ей отец после устройства в жандармерию. Я же подошёл к авто Фомы, сел на пассажирское сиденье, откинулся на спинку и коротко произнес:

– Поехали домой, Фома.

– А девка где? – уточнил слуга.

– Осталась в кабинете жандарма, – ответил я, и глаза помощника округлились от удивления:

– Неужто этот жандарм по мертвечихам? – протянул опешивший парень и торопливо тронул образа на торпеде.

– Надеюсь, нет, – честно ответил я.

Слуга хмыкнул, явно сомневаясь, но завел двигатель, и машина выехала из двора участка.

Я устало прикрыл глаза. Несколько дней назад, стоя на выпускной линейке, я и подумать не мог, что следующие несколько дней будут такими богатыми на события. Но очередное дело сделано. И разрешилось оно в мою пользу. Осталось только вернуться в квартиру Оксаны, поискать там улики, которые бы указали на убийцу, поговорить с призраком…

Я нехотя открыл глаза и обернулся к слуге:

– Поехали на квартиру Оксаны.

Парень молча кивнул, глядя на дорогу и барабаня пальцами по рулю. И я, не выдержав, позвал:

– Фома?

– А?

Повторный вопрос вырвал слугу из размышлений, он обернулся ко мне и произнес:

– На квартиру Оксаны.

– О чем задумался? – с интересом уточнил я.

Фома помедлил с ответом, словно бы подбирая слова. И наконец, произнес:

– Может, и не мое это дело, вашество, но я никак в толк взять не могу. К чему такие мудрености? Простого жулика подставлять за ради чего? Ведь даже душегуба профессионального наняли, чтобы от девки той избавиться. Не нравится мне эта история.

– Мне тоже, – ответил я. – И сдается мне, все дело может быть в Васильевской лавке.

– А тот парень из острога там работает?

– Этот Левин там работал. Убитый. Может статься, что нам ловко отвели глаза, и все замыкается на нем. Хотя я могу ошибаться. Но ничего. Мы в этом разберемся. Вдави газ, дорога пустая.

Фома кивнул, исполнил мою просьбу, и машина понеслась по шоссе.