Текст книги ""Фантастика 2025-168". Компиляция. Книги 1-34 (СИ)"

Автор книги: Илья Романов

Соавторы: Павел Барчук,Сергей Орлов,Марина Рябченкова,
сообщить о нарушении

Текущая страница: 72 (всего у книги 339 страниц)

– Ох, дела, вашество, – сокрушался он. – Как чуял, что надо было с вами идти. А я, дурак, машину перегонять поехал. Дак, кто ж знал, что за вами душегубы прибудут.

– Все хорошо, Фома, – попытался было успокоить я слугу.

– Да что же хорошего, когда вас белым днем душегубы чуть не порешили? – не унимался тот.

– Ну, я остался жив и даже цел, – ответил я.

Фома открыл было рот, чтобы что-то сказать, но Арина Родионовна подошла к слуге, взяла его за руку и мягко произнесла:

– Все хорошо, Фома. Идем, подождем мастера Чехова во дворе.

Слуга кивнул и послушно вышел из заведения вслед за секретарем.

– Решите вопрос с Медведевым в ближайшее время, – посоветовал я на прощание Брагину.

– Хорошо, – согласился мастеровой.

– До свидания, мастер Брагин, – бросил я и, не дожидаясь ответа, зашагал наружу.

Уже на пороге, на меня накатила жуткая усталость. Сердце учащенно забилось, голова закружилась, а перед глазами заплясали разноцветные пятна. Я покачнулся, и сделал шаг в сторону, чтобы сохранить равновесие. Накатил эффект выгорания. Слишком уж долго я держал в зале миньонов. По счастью, свежий воздух и прохладный ветерок начал приводить меня в чувство.

Я глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться и восстановить дыхание. Немного постоял на крыльце, а затем спустился по ступенькам.

Машина оказалась припаркована у арки. Слуга и секретарь уже ждали меня у авто.

– Едем, – прохрипел я, с трудом ворочая языком, и открыл заднюю дверь.

– Куда, вашество? – деловито осведомился слуга.

– Пока домой.

Фома кивнул, обошел машину и сел на водительское сиденье. Я и секретарь заняли места на заднем диванчике, и авто выехало на дорогу.

Арина Родионовна мягко коснулась моего запястья, и я ощутил тонкую ниточку силы, которую она проложила по моей коже. Словно весенний ручей она текла в меня и наполняла свежестью. Я прикрыл глаза и откинулся на спинку сиденья.

Половина дела было сделано. Брагин совершил ход и подставился. И я смог объяснить ему, что договорённость с Медведевым лучше закрыть в полном объеме. Правда, после моего визита, мастеровой, скорее всего, будет плохо спать. И вздрагивать от любого шороха. А в каждом углу ему будут мерещиться следящие за ним призраки. Но это уже его проблемы. Никто не заставлял мастерового нарушать уговор. Осталось побеседовать со Свиридовой. И попытаться выйти на мировое соглашение. И что-то мне подсказывало, что это будет куда сложнее, чем визит к Брагину.

Плохие новости

Почти всю дорогу до офиса я дремал, восстанавливая силу. Нечаева невесомо касалась моей руки, и я не нашел причины отказываться от такого подарка. Несмотря на то, что с каждым мгновением мое тело наливалось странным тягучим жаром. Когда «Империал» свернул к дому, я чувствовал себя практически полностью восстановленным. Но сила внутри меня казалась какой-то странной.

Фома остановил машину у крыльца, и мы с Ариной Родионовной покинули авто. Я поднялся по ступенькам, открыл дверь и хотел было произнести дежурную фразу, но Виноградова меня опередила:

– Вижу, что ты дома, – заявила призрак, зависнув в нескольких шагах напротив меня. А затем склонив голову критически осмотрела меня, и с тревогой уточнила:

– Неважно выглядишь, Павел Филиппович. Случилось чего?

– Выдался очень тяжелый разговор, – не вдаваясь в подробности, ответил я, прошел в приемную и сел в кресло. Виноградова тотчас включила чайник и подлетела к столу:

– С кем беседовать пришлось?

– С монархистами. Как оказалось, у них есть ко мне претензии. Пришлось доказывать, что они несостоятельны.

Чайник вскипел, и я хотел было встать с кресла, но Любовь Федоровна махнула рукой и подлетела к чайному столику:

– Сиди. Рассказывай пока.

Я вздохнул и кратко пересказал визит к Брагину. Сидевшая за своим столом Арина Родионова сперва удивленно нахмурилась и взглянула на меня. Вероятно, она подумала, поначалу, что после выгорания я выжил из ума. Но когда чайник сам по себе взмыл в воздух, и в заварник полился кипяток, улыбнулась.

– Да, дела, – ответила призрак. Поставив передо мной на стол чайник.

– Спасибо, – произнёс я, ожидая, когда травы настоятся. – Главное, что все решилось хорошо для нас. Ну, почти хорошо.

Я откинулся на спинку кресла и достал из кармана телефон. Задумчиво повертел его в руке. Можно, конечно, позвонить Свиридовой и договориться о встрече по поводу мирового соглашения. При разговоре между сторонами можно уменьшить сумму требований, если хорошо поторговаться. Промышленная Палата редко удовлетворяет прошение в полном объеме. Чаще всего комиссия присуждает среднюю сумму, чтобы угодить обеим сторонам. Но ехать и торговаться мне не хотелось.

Размышления прервала резкая трель стоявшего на столе телефона. Арина Родионовна сняла трубку с рычага:

– Офис адвоката Павла Филипповича Чехова. Да, сейчас.

Секретарь зажала динамик ладонью и, понизив голос, произнесла:

– Павел Филиппович, это Медведев.

Я обернулся к Нечаевой, и Арина Родионовна добавила:

– Он кажется довольным.

Я кивнул. Встал с кресла, подошел к столу секретаря, и принял протянутую мне трубку:

– У аппарата.

– Добрый день, Павел Филиппович, вас беспокоит Медведев. Спасибо вам огромное. Только что мне звонил Брагин, сказал, что поставит мне последнюю партию материала. И покроет все убытки по требованиям, которые потребовали представители «Сувениров Империи».

Я довольно улыбнулся:

– Это прекрасно. Тогда можно обсудить с их представителем мировое соглашение. Позвоните мне, когда мастеровой передаст вам материал и деньги. И совет вам на будущее: заключайте договоры с поставщиками. В этом случае нам будет проще решить проблемы, которые могут возникнуть в ходе сотрудничества.

– Я уже и сам это понял, – ответил Медведев. – Эта история меня научила не экономить на безопасности. Когда вам будет удобно, чтобы я приехал и привез деньги за решенный вами вопрос?

– Пока он еще не решен, – поправил я промышленника. – Вот когда Брагин поставит вам партию материала и возместит ущерб, а я улажу все вопросы с «Сувенирами Империи», когда дело будет официально закрыто, тогда и поговорим об оплате.

– Хорошо, Павел Филиппович, – согласился мужчина. – Я позвоню и скажу вам, когда Брагин выполнит все обязательства.

– Буду ждать, – ответил я. – До свидания, мастер Медведев.

Я положил трубку на рычаги и обратился к Нечаевой:

– Брагин внял голосу разума и решил покрыть убытки делового партнера.

– Думаете, он сможет? – уточнила Арина Родионовна. – Или сказал это просто, чтобы отделаться от вас?

– Деньги у мастерового есть, Брагин явно не бедствует, – протянул я. – Они с монархистами прогоняли через мастерскую контрабанду. И, думаю, рабочие столы там стояли просто для красоты и на случай проверок торговой комиссии жандармов. Да и с Медведевым он попытается уладить все как можно быстрее. Потому что моя история с призраками его напугала.

– Вот и хорошо, – довольно заключила Нечаева.

В кармане зазвонил телефон. Я вынул аппарат, взглянул на экран и недовольно поморщился: на дисплее высвечивался номер Свиридовой.

– Легка на помине, – пробормотал я, нажав на кнопку приема звонка, – У аппарата.

– Добрый день, Павел Филиппович, – послышался в динамике голос Елены Анатольевны. – В последнее время судьба сводит нас все чаще и чаще. Не думаете, что это знак?

– Если вы про совместную работу, то об таком я точно не думаю, – ответил я. – Если же про то, что в Петрограде мало востребованных адвокатов, то может быть. И говоря про «востребованных», я имею в виду исключительно вас, Елена Анатольевна.

– А вы умеете делать комплименты так, чтобы это не звучало как лесть, Павел Филиппович, – произнесла Свиридова после недолгого молчания. – Однако из ваших уст это звучит как сарказм.

– Ну что вы, Елена Анатольевна, и мыслях не было, – произнес я, постаравшись добавить в голос удивления. Но постараться, чтобы прозвучало натурально. И Свиридова сделала вид, что поверила:

– Ну хорошо. Но сейчас я не только про оказание услуг. Например, вы не так давно поймали мастера Добронравова. Которого выставили маньяком. Я должна была защищать его в процессе, но увы. Неизвестные убили беднягу в камере острога.

– В остроге такое случается, – повторил я Свиридовой фразу Зимина. – Вы ведь получили задаток, который не нужно возвращать.

– Как цинично, – вздохнула Елена Анатольевна.

– Ну почему? Мне искренне жаль Добролюбова. Особенно досадно, что душегуб не дожил до суда, который скорее всего отправил бы его в дом скудоумия. Где мясник провел бы остаток дней.

– Ладно, мастер Чехов, давайте обсудим дела насущные. Я узнала, что вы будете представлять интересы промышленника Медведева в предстоящем разбирательстве в Торговой Палате. Это будет забавно. В этом случае у вас не выйдет угрожать банкротством.

– Ну зачем сразу про разбирательство? – удивился я. – Я ознакомился с делом. Скорее всего мы согласимся на мировое.

Динамик некоторое время молчал. А затем Свиридова уточнила:

– В каком смысле «на мировое соглашение»?

– В прямом, – пояснил я. – Ваши требования обоснованы, Медведев нарушил условия договора, и готов возместить ущерб. Может дать честное слово одаренного, что больше таких накладок не выйдет, чтобы сохранить договор с заказчиком.

– Боюсь… – начала было Елена Анатольевна, но я ее перебил:

– Помнится, вы сами ссылались на неписаный кодекс одаренных. Правила для аристократов и бастардов. Так вот. Это первый проступок моего нанимателя, который не повлек крупного ущерба. Ситуация возникла не по вине Медведева. Материал задержал поставщик. Промышленник раскаялся, признал свою вину, готов принести искренние извинения, возместить убытки, а, значит, имеет право на второй шанс. Так написано в правилах.

– Вы уникальный человек, Павел Филиппович, – после очередного недолгого молчания ответила Елена Анатольевна. – Умеете найти способ решить вопрос без ущерба для своего нанимателя.

– Ну почему без ущерба? – удивился я. – Мой наниматель понесет убытки, и готов пойти на это добровольно, чтобы не отвлекать по пустякам сотрудников Промышленной Палаты от действительно важных дел.

– Хорошо, мастер Чехов, – сухо произнесла адвокатесса. – Буду ждать от вас звонка по поводу мирового соглашения.

– Спасибо за понимание, Елена Анатольевна, – поблагодарил ее я и сбросил вызов.

Убрал телефон в карман и довольно улыбнулся. Осталось дождаться звонка от Медведева. А пока можно заняться делом пропавшей Софьи Потемкиной.

Я обернулся к стоявшей в нескольких шагах от меня Виноградовой и уточнил:

– Курьер из жандармерии привез бумаги по делу Ильи Литвинова?

Любовь Федоровна сделала вид, что задумалась. А затем произнесла:

– Приходил какой-то пухлый парень. Долго стучал в дверь, но никого дома не было. Он уже хотел было уходить, но потом решил, что будет хорошей идеей заглянуть в окна. Мерзавец полез в кусты шиповника, и я уж решила, что он помнет цветы и испачкает их своей кровью. Я надеялась, что доставщик оставит пакет на пороге, но наглец и не думал поступать мудро.

– То есть он сам напросился? – упавшим голосом уточнил я.

– Именно, – улыбнулась призрачная дама. – И пришлось ему открыть. Ты же предупреждал, что эти бумаги очень важны.

– И что? – уточнил я, догадываясь о том, что было дальше.

Виноградова пожала плечами:

– Он побледнел и сбежал.

– И почему же?

– Возможно потому, что я готовила свежее печенье для своего начальника, – она выразительно взглянула на меня. – И совершенно случайно оказалась присыпанной мукой.

– Случайно, – я выразительно поднял бровь.

– Совершенно, – нагло соврала Виноградова.

– То есть, бумаги бедняга не доставил? – уточнил я.

– Ну что вы, Павел Филиппович. Когда он пятился от дверей и творил перед собой знак Искупителя, повизгивая что-то нечленораздельное, то оступился и нелепо упал. Так забавно вышло, – женщина улыбнулась, словно вспомнила о чем-то очень приятном. – Знаешь, как выглядит майский жук, когда заваливается на спину? Вот примерно так он и смотрелся. И при падении нерасторопный бедолага уронил сумку, из которой выпали все пакеты. Я нашла нужный и забрала его в дом.

– А курьер?

– Да, что с ним станется? – фыркнула Любовь Федоровна. – Убежал, тряся попой. Правда, потом вернулся и, воровато озираясь, собрал все бумаги. При этом казался бледным и растрепанным. И похудевшим, что странно.

– Неужели, – я покачал головой.

– А пакет с делом Литвинова лежит в гостиной на столике, – с гордостью закончила женщина. – В ваш кабинет я заходить не стала, чтобы вы потом меня не обвинили, что я читаю ваши бумаги.

– Любовь Федоровна, попрошу вас больше не пугать доставщиков. А что будет, если у человека остановится сердце?

Призрак снова пожала плечами:

– Тогда в Петрограде станет на одного пропавшего без вести больше. Зимин будет в восторге. Он хороший мальчик, и наверняка не станет возражать, если ты попросишь забрать из нашего дома еще одно тело.

Я вздохнул:

– Спасибо вам. Но…

Виноградова сделала недовольное лицо:

– Поняла. Больше печенье тебе не печь.

– Я не об этом.

– И доставщиков не пугать, – продолжила она буднично.

– Спасибо, Любовь Фёдоровна. А где печенье?

– Какое? – не поняла она.

– Которое вы готовили.

– Когда? – женщина хитро прищурилась и уточнила, – Вы верно перепутали меня с кухаркой.

Я поблагодарил призрака за заботу и направился наверх, попутно попросив Арину Родионовну не беспокоить меня хотя бы полчаса.

– Как скажете, – чинно кивнула мне девушка.

Бумаги нашлись в гостиной, и я прихватил их в свою комнату, чтобы изучить их, не отвлекаясь на шум внизу.

Прошел в комнату, сел за стол, вскрыл конверт и вытащил документы.

Первым был протокол осмотра места происшествия. И я не нашел там ничего интересного. Я уже был на той лесной тропе и все увидел. Отложил лист в сторону и взял другой.

Это был опрос отца Потемкиной. Николай Алексеевич сказал, что дочь ушла на прогулку и довольно долго отсутствовала. А вечером в особняк вернулся дружинник, который сопровождал Софью. Он рассказал, что во время прогулки на них напали неизвестные в масках, которые его оглушили. Когда он пришел в себя, Софьи уже не было. Только пятно крови и рюкзак. Николай Алексеевич отправил на поиски пропавшей дочери дружинников и слуг. Бросил клич среди волонтеров и добровольцев, пообещав награду тому, кто найдет его ребенка. Но поиски оказались безуспешны.

Я отложил лист, откинулся на спинку стула и задумчиво пробормотал:

– Выходит, на Потемкину и сопровождающего ее дружинника напали. Во время боя Литвинова оглушили, а Софью утащили в лес. Но куда делись следы крови? Ведь кровь должна была течь, пока Потемкину волокли.

Единственным ответом, который приходил на ум, было то, что среди нападавших был светлый, который способен заживлять раны. Ладно, продолжим.

Вторым документом был протокол опроса жены Потемкина, Варвары Петровны. И здесь все было куда интереснее. Варвара Петровна приходилась девочке неродной матерью. Мать Софьи умерла некоторое время назад после долгой болезни, которую лекари определили как душевное истощение. И Николай Алексеевич, погоревав приличествующее событию время, женился на Варваре Петровне, которая приняла и полюбила девочку как родную. Именно Потемкина отпустила Софью на прогулку. Обычно девочка возвращалась к обеду. Но в этот день она задержалась. И Варвара Петровна, почуяв неладное, начала звонить дочери. Но трубку никто не брал. А затем телефон выключился. Обеспокоенная Варвара отправила на поиски дружинников и слуг, и даже сама направилась в лес. Но они ничего не нашли. А дальше показания совпадали. В особняк вернулся раненый Илья, который рассказал, что на них напали.

– Какая поразительная любовь к падчерице, – пробормотал я.

Показания Варвары Петровны и правда отличались от слов Николая Алексеевича. Отец словно совсем не интересовался жизнью дочери. Словно бы ему было все равно, что Софья не вернулась к обычному времени. Мачеха же разволновалась и начала бить тревогу. Отправила на поиски слуг, дружину, даже сама пошла искать пропавшую падчерицу. В то время как отец словно не заметил пропажи.

Я отложил лист и взял следующий. Им оказались результаты экспертизы. И они меня расстроили.

Кровь, обнаруженная на месте преступления, принадлежала Софье Николаевне Потемкиной. А еще, там же остались следы трех отпечатков силы. Остаточные явления от тотемов. Первая была ледяной и принадлежала Литвинову, вторая – воздушной. Такой же на хорошем уровне владела Софья. Третья была природной. И это никак не вязалось с рассказом Ильи. И разваливало его показания. И вряд ли один человек, если он не легенда, напал бы на опытного бойца – защитника отпрыска аристократа. И по всему выходило, что Илья с вероятным подельником попытались похитить девочку. Вероятно, она сопротивлялась. Возможно, действовала отчаянно. Быть может негодяи перестарались с силой и серьезно ранили ее. А затем разыграли эту сцену с нападением.

Девушка не умерла на тропе, иначе я почуял бы дыхание смерти. Но ничто не указывало на то, что она вышла живой из леса. Я ведь не проверил чащу. И в ее глубине вполне мог быть спрятан труп. Природник, следы которого определились на месте нападения способен закрыть тело землей и вырастить поверх растения и кусты. В зависимости от силы одаренного растительность может быть очень густой. Потому и поиски волонтеров не привели к результату. Среди поисковиков не было некроманта.

Я тяжело вздохнул. Вляпался, ничего не скажешь.

Размышления прервал зазвонивший в кармане телефон. Я вытащил его и взглянул на экран, на котором высвечивался номер Иванова. Принял вызов:

– У аппарата.

– Спасибо за помощь, Павел Филиппович, – послышался в динамике голос жандарма. – Благодаря вам актрисы найдены и опознаны. Все указывает на то, что их убил покойный Добронравов.

– А остальные?

– В процессе, – ответил жандарм. – Но я звоню вам по другому поводу. Сегодня, в лесу найден обезображенный труп Софьи Николаевны Потемкиной. И предупреждая ваш следующий вопрос, отвечу: да, это она. Ее уже опознали.

Вопросы без ответов

– Вскрытие было? Тело все еще хранится в прозекторской, или его уже доставили в особняк? – начал задавать вопросы я.

– Вскрытие проводится буквально сейчас. И сразу после заключения, тело Софьи Николаевны заберут в дом Потемкиных и похоронят в семейном склепе. И сразу предупреждаю вас, мастер Чехов: возле прозекторской дежурят два звена княжеской дружины. Вас не пустят даже на порог здания.

– Но…

– Павел Филиппович, поймите: Потемкины убиты горем. Николая Алексеевича новость о смерти единственной дочери подкосило. С опознания его отвезли прямиком в лекарскую. В прозекторской у него случился приступ. Варвара Петровна чувствует себя немногим лучше.

Мне прямо сейчас нужно было узнать правду. Дмитрий словно прочел мои мысли и продолжил с обвиняющими нотками в голосе:

– Представляете, если вы объявитесь и на время оживите их дочь, чтобы допросить ее? Эта новость расползется по всему Петрограду. И когда князь выйдет из лекарской, у него будут к вам вопросы.

Я промолчал. Иванов был прав. Воскрешение княжны можно приравнять к осквернению тела. А за такое Николай Алексеевич будет вправе вызвать меня на дуэль насмерть.

Пришлось признать, что этот вариант меня не устраивал. Я не питал иллюзий и понимал, что допрос изувеченного тела несчастной девочки не сделал бы мне чести.

– Хорошо. Где нашли тело?

– В лесу. Похитители спрятали его, неглубоко прикопав и присыпав ветками. Но зверье учуяло труп и раскопало могилу. Когда останки девушки нашли, они были сильно обезображены. Николаю Алексеевичу с трудом удалось опознать дочь. А Варвара Петровна все подтвердила.

– Где именно в лесу нашлась девушка? – продолжал допытываться я.

В динамике послышался вздох:

– Павел Филиппович, вот зачем вам все это нужно?

– Что именно? – не понял я.

– Ухудшать положение задержанного Литвинова. Если дружинник во всем сознается, покается перед князем, и суд это учтет, Илья получит пятнадцать годков каторги. А Потемкин не станет мстить за убийство Софьи. Для Литвинова главное – дожить до приговора. А для этого нужно признаться во всем. Этот вариант выгоден всем сторонам.

– Потому что я не верю, что Литвинов виновен, – ответил я, сжав кулаки.

– Все факты говорят против него, мастер Чехов. За последний год Илья задолжал много денег и остро нуждался в финансах. Вот они и затеяли похищение ради выкупа. Но перестарались и смертельно ранили девочку. А затем избавились от тела и разыграли спектакль. Все сходится, Павел Филиппович.

Дмитрий мыслил в том же направлении, что и я сам.

– Тогда зачем Литвинов придумал историю про то, что на него напали несколько человек? Он ведь понимал, что экспертиза найдет отпечатки сил трех тотемов.

– Павел Филипович, в отличии от кино и книг, в жизни бандиты не всегда просчитывают все вероятности. Особенно дилетанты. Пусть он и хороший воин, но совершать недостойный поступок решился впервые. Вот и натворил глупостей.

Я не стал спорить. Иванов был прав. Но мое чутье упорно подсказывало обратное. И я просто уточнил:

– Так где нашли тело?

– В десяти километрах к северу от места, где была драка. Вы его не пропустите. Там везде остались ленты следственной бригады.

– Благодарю вас, мастер Иванов, – ответил я. – И если вас не затруднит, прошу, пришлите мне, пожалуйста, протокол осмотра места происшествия, протокол осмотра трупа и результаты экспертизы.

– Хорошо, Павел Филиппович, – ответил жандарм.

– И еще: кто нашел тело?

– Увы, сейчас я не могу припомнить, – произнес Иванов без особой охоты. – Я посмотрю в протоколе и напишу вам сообщением.

– Хорошо, мастер Иванов, до встречи, – ответил я и сбросил вызов. Убрал телефон в карман, встал с кресла и вышел в гостиную. Где столкнулся с Фомой. И вид у слуги был очень уж обеспокоенный:

– Вашество, вас в приемной клиентка ожидает, – пробасил он. – Требует вас на разговор. Арина Родионовна хотела было ее выгнать, но она села на диван, потребовала чай и заявила, что не тронется с места, пока с вами не поговорит.

Я усмехнулся:

– Прямо требует?

– Так и есть, вашество, – обескураженно подтвердил Фома. – Котов распугала своим фырканьем.

– И что ей нужно? – уточнил я.

– Не говорит.

Я вздохнул и взглянул на часы. Нужно оценить и зарегистрировать дела, которые пришли из палаты. А затем съездить осмотреть место, где нашли Софью. Хотя нет, так не пойдет. Нужно будет прочесать окрестности от того места, где нашли тело. Это займет очень много времени. Так что делать это нужно будет завтра с утра.

– Очень нехорошая тетка, – продолжил Фома.

– Ладно, сейчас поговорю с ней.

Я спустился в приемную, где на диванчике сидела женщина, облаченная в черное длинное платье с высоким, глухим, украшенным брошью воротом. На голове гостьи была шляпка с полями и плотной вуалью, которая почти полностью скрывала лицо. На коленях гостьи лежал пузатый ридикюль из бархата с вышивкой на длинной ручке из шелкового шнура.

Рядом в кресле сидела Любовь Федоровна, которая сверлила гостью тяжелым взглядом.

При моем появлении дама встрепенулась и тотчас поставила на столик чашку с недопитым чаем. Фарфор жалобно звякнул. Арина Родионовна вздохнула и улыбнулась мне с нескрываемым облегчением. Видимо, дама и правда была вредной и успела всех утомить.

– Павел Филиппович, как хорошо, что вы вернулись, – она и впрямь была мне очень рада. – К вам пришла…

– Паулина Ананьевна Лопатина, – важно представилась дама и протянула мне руку в кружевной перчатке.

– Павел Филиппович Чехов, – я легко пожал ее пальцы и отпустил их.

Арина напряглась, видимо, ожидая какого-то подвоха. Но Паулина неспешно подняла вуаль, заправив ее за полу шляпки, и одарила меня прохладным изучающим взглядом карих глаз. Она была взрослой женщиной с лицом, нетронутым косметикой. Широкие скулы, сжатые губы с опущенными уголками и тяжелый подбородок придавали ее облику суровости.

– Вы моложе, чем я думала, – женщина неодобрительно поморщилась.

– Это ненадолго, – я не стал ей улыбаться.

– Не могу не согласиться. Юность быстро покидает человека. И хорошо, что вы это понимаете.

– Может быть мне стоит вытолкать эту мадам прочь? – предложила Виноградова, не поднимаясь с кресла. – Просто моргни, если этого желаешь.

– Чем могу быть вам полезен? – я решил проигнорировать предложение бухгалтера.

– И даже рубля за это не возьму. Сделаю все по доброте душевной, – не унималась призрачная дама.

В это время гостья сложила руки на груди и преувеличенно тяжело вздохнула. Всем своим видом она пыталась показать, что сомневается в том, что ей стоит вести дальнейший разговор. И помогать ей я не собирался. Что-то мне подсказывало, что если я продолжу играть по ее правилам, то разочарую даму и заработаю себе головную боль.

– И чем вы можете мне помочь, юноша? – трагично протянула женщина.

– Как долго вы сидите в этой приемной? – спросил я прямо.

– Около получаса, – нахмурилась Лопатина.

– И за это время вы не удосужились подготовиться к встрече с адвокатом? – я поднял бровь и тоже недовольно скривил губы. – И зачем сюда явились, раз не знаете, что вам нужно? Только время у меня отнимаете.

С этими словами я прошел мимо опешившей женщины и бросил через плечо Нечаевой:

– Я буду занят и прошу без доклада никого не пускать.

Лопатина очнулась и резко развернулась на каблуках.

– Молодой человек… – начала она.

– Меня зовут Павел Филиппович, – холодно поправил ее я. – Или вы предпочитаете, чтобы я обращался к вам не иначе как женщина в годах?

От такой наглости лицо гостьи пошло пятнами. Она несколько раз открыла и закрыла рот, но не смогла выдавить из себя ни слова. Я же решил ей не помогать. И добил:

– Паулина Ананьевна, не смею вас задерживать. Когда вы определитесь, что вам нужно от адвоката, обращайтесь к моему секретарю. Если у меня будет время, то я вас приму.

После этого я закрыл дверь в свой кабинет и выдохнул. Я встречал подобных дам. Многие считали таковой мою бабушку. Однако Софья Яковлевна никогда не кичилась своим положением в обществе или титулом. Она умела с достоинством вести себя с простолюдинами и одаренными и во мне воспитала уважение к людям независимо от их происхождения. Лопатина же, очевидно, привыкла довлеть над людьми. От таких как она бежали слуги, подобных аристократок не любили соседи. Не удивлюсь, если даже собака сбежала с ее двора, волоча за собой будку.

Отчаянный звон колокольчика я услышал даже через закрытую дверь. Мне не нужно было смотреть в окно, чтобы убедиться, что дама покинула приемную и быстро пересекает двор.

В кабинет робко постучались.

– Входите, Арина Родионовна.

Девушка заглянула и осведомилась:

– Вы правда сейчас очень заняты?

– Немного времени у меня есть, – я взял первый конверт с новым дежурным делом, который принесли накануне из жандармерии. – Но Паулине Ананьевне этого знать было необязательно.

– Здорово вы ее поставили на место.

– Верно. Прямо-таки идеально, – восхищенно согласилась с секретарем Виноградова.

– Сильно она вам потрепала нервы? – уточнил я.

– Не то слово, – девушка села на стул для посетителей. – Она пришла и потребовала, чтобы вы встретили ее едва ли не у порога. Когда я сообщила, что вы заняты, то эта дамочка принялась возмущаться и рассказывать мне, как должен работать частный кабинет адвоката. Делала она это со вкусом. Не представляю, как ее терпят слуги.

– Да кто ее терпит, – фыркнула Любовь Федоровна. – У нее манжеты потрепаны, перчатки давно не стираны, а подол платья запылен и давно нуждается в чистке.

Переводить наблюдения призрака я не стал, а просто кивнул, соглашаясь с обеими сотрудницами.

– И даже чай ее не успокоил. Оказалось, что фарфор у нас недостаточно тонкий…

Виноградова закатила глаза, и я заметил, как ее кожа замерцала, становясь прозрачной. Нечаева этого не видела и потому спокойно продолжила:

– Но ведь он лучший. Я это точно знаю. И пить чай из этих чашек – особое удовольствие. Да и чай у нас замечательный. Такой можно подавать самым дорогим гостям.

– Жуткая дама, – кивнул я.

– А еще эта Лопатина печенья не оценила. Отломила крохотный кусочек и скривилась. Фома это увидел и, кажется, очень расстроился. Его не обманешь. Он знает толк во вкусностях.

Любовь Федоровна посмотрела на мою помощницу с неожиданным теплом и сказала:

– А я говорила, что девчонка – умница. Что ты с ней не прогадал. А ты все сомневался и не был уверен, что стоит ее нанимать. Еще намекал, что мы платим ей слишком много.

От такого заявления я растерялся и не сразу нашелся с ответом. Любовь Федоровна, видимо, запамятовала, что именно она была не в восторге от кандидатуры Нечаевой и сетовала на то, что зарплата секретарю обещана чрезмерно щедрой. Впрочем, призраку не потребовалось слушать возражения. Довольная собой, она поднялась с кресла и ушла прочь сквозь стену.

Арина проследила за моим взглядом и шепотом уточнила:

– Мы ведь были здесь не одни?

– Уединиться в этом доме бывает проблематично.

– А мне порой это кажется приятным, – призналась девушка. – Когда Лопатина ожидала вас в приемной, мне нравилось думать, что я не одинока и со мной была поддержка.

Я кивнул и открыл конверт, чтобы вынуть заявку. И прочитав несколько срок глухо выругался, проглотив часть фразы.

– Что случилось? Опять кто-то из ваших знакомых оказался в беде?

– Можно и так сказать, – я уронил лист бумаги на стол, и Арина Родионовна приподнялась с кресла, чтобы рассмотреть написанное. А затем резко отстранилась и прикрыла ладонью рот:

– Не может быть. Это дело с участием Лопатиной.

– Паулины Ананьевны собственной персоной, – упавшим голосом подтвердил я и взял документ, чтобы прочесть дальше.

Итак, мне предстояло принять участие в деле о похищенном столовом серебре. У госпожи Паулины Ананьевны пропали ложки, которые она оценила очень высоко. Она была уверена, что их унесла уволенная недавно кухарка. Именно несчастную женщину, бывшую работницу дома Лопатиных, мне и предстояло защищать.

Второй конверт содержал дело о сорвавшейся помолвке, в которой обвиняли цирюльника. В третьем же я нашел дело в клевете, и имя ответчицы было мне знакомо. Ею оказалась Бона Вита, та дамочка, которую я встречал в мастерской модиста Веленцева. Видимо, девица и впрямь была известной в каких-то кругах.

Что ж, ближайшее время определённо скучно не будет.

Эти дела могут подождать день или два.

– Арина Родионовна, зарегистрируйте эти заявки. Ими я займусь чуть позже. А сейчас мне надо немного подумать.

Девушка понимающе кивнула, забрала бумаги и вышла из кабинета.

Я же открыл ежедневник на чистой странице и принялся чертить схему.

Итак, пропала Софья Потемкина. Чуть позже девочку нашли мертвой. Причем могила будто специально была сделана неглубоко. Словно для того, чтобы ее быстро нашли. Второе: девочку оттащили слишком далеко от места боя. Вряд ли Потемкина прожила несколько часов, пока похитители ее несли. Природник мог закрыть рану, но наверное лечение не помогло. Тогда зачем людям нужно было тащить тело десять километров?