Текст книги ""Фантастика 2025-168". Компиляция. Книги 1-34 (СИ)"

Автор книги: Илья Романов

Соавторы: Павел Барчук,Сергей Орлов,Марина Рябченкова,
сообщить о нарушении

Текущая страница: 65 (всего у книги 339 страниц)

Тот валялся на боку в непримечательном когда-то сером костюме, который теперь был выпачкан в траве, пыли и темных пятнах крови.

Я покачал головой:

– Нет. Полагаю, что перед нами его брат. Серийный душегуб. Но он также светлый. И тоже мимик. Очевидно, что эта семейные черты, передающиеся по наследству, вместе с душевной хворью.

Глава кустодиев удивлённо взглянул на Зимина, и тот торжественно подтвердил:

– Этот парень и впрямь мимик. Он сменил личину прямо у нас на глазах. Скажу я вам уникальное зрелище. К такому даже я готов не был. Понимаю, почему подобных одаренных побаиваются и недолюбливают.

– Занятно, – протянул Морозов. – Надо будет пообщаться с ним и выяснить насколько большая у них была семейка и кто еще может обладать таким любопытным талантом. Вдруг окажется, что в империи еще с десяток бастрадов шляется с неустойчивой душевной организацией.

От такой перспективы меня передернуло.

– У Павла Филипповича есть план, как поймать нужного нам душегуба.

– Я рассчитываю, что мимик сам придет туда, где будет содержаться его брат, – ответил я. – И попытается его спасти. Он не знает, что в деле замешаны кустодии. Нужно только сказать, что душегуба задержали жандармы. И устроить засаду.

– А если нет?

– Тогда он попытается отомстить мне через кого-то из близких. Взять кого-нибудь в заложники, чтобы обменять на брата. Если установить наблюдение за ними, не привлекая внимания, то есть шанс его взять.

– Что вам удалось о нем узнать?

– Зовут Егор Движнов. Вырос в приюте Новгородского княжества. Работает лекарем в заведении Святого Николая. Наблюдал брата, старался поддерживать стабильное состояние. И подчищал за ним концы, чтобы родич не попался. Сейчас скорее всего спрячется где-то в городе. И будет скрываться до нужной даты. После чего покинет город. И больше никогда не вернётся. Так что это единственный шанс.

– Интересно. И что вы предлагаете, юноша? – уточнил Морозов.

– Сообщить везде, где только можно о том, что мимика арестовали за подрыв машины у здания Сената и теперь допрашивают жандармы. Остальное он сделает сам. Бояться ему нечего. Душегуб уверен, что мы считает, что все убийства совершил один человек.

– Он может подождать, пока все уляжется, и вытащить брата из острога, – возразил Александр.

– Из острога выкрасть человека он уже не сможет и точно это понимает. Там везде стоят руны, которые блокируют силу. И его маскировка спадет, как только он пересечёт порог заведения. К тому же если Егор будет думать о том, что его брат пойман за терроризм, то будет понимать, что заключённого будут содержать в спецблоке.

Александр довольно улыбнулся.

– И правда, – с одобрением протянул он. – Другого шанса у него уже не будет. Хороший план, мастер Чехов.

Он кивнул Зимину, и кустодий достал из кармана телефон. Принялся искать номер в списке контактов. Нажал вызов и поднес аппарат к уху:

– Привет, нужна помощь. Запустить одну новость. Везде, где только можно. И обещаю, это станет сенсацией… Нет, надо максимум сегодня к вечеру… Ага, спасибо.

Он сбросил звонок и с улыбкой обернулся к Александру:

– Готово. Осталось только передать мимика в руки жандармов и можно начинать представление.

– Мастер Чехов, составьте список людей, которые могут оказаться под ударом, – попросил Морозов. – И обещаю, всех их возьмут под усиленную охрану.

Допрос. или шок по-Ивановски,

Спустя десять минут, мы расположились во дворе одного из заброшенных особняков. Мимик лежал на земле, а кустодии стояли неподалёку. За это время, пленник успел прийти в себя, и начал жалобно стонать.

– Что происходит, господа? Я не понимаю, где нахожусь. Что я сделал? Ничего не помню. В голове каша. Иногда у меня такое случается. Может на дурную погоду.

– В Петрограде погода по обыкновению не бывает хорошей, – дружелюбно заметил Морозов, глядя на пленника сверху вниз. – Вероятно вам стоило покинуть столицу и поселиться в другом климате? Быть может даже в деревне, где воздух чистый, продукты свежие. Не думали об этом?

– Господин, я болен. Давно и довольно тяжело. Порой из памяти выпадает день-другой, – продолжил вещать мимик, вращая глазами. – Мой лекарь знает об этой моей особенности. Он выписывает мне пилюли. Стоит мне их принять, как в голове сразу проясняется. Мне надобно к нему. Очень надо.

– А где он обитает? – вкрадчиво спросила, молчавшая до того девушка.

– В лекарне, вестимо, – мрачно отозвался мужчина и всмотрелся в девицу, а потом презрительно скривился.

Я подумал, что она оказалась не во вкусе душегуба: высокая, со светлыми волосами, оформленными в короткую стрижку, с почти прозрачными серыми глазами, которые смотрели цепко и недобро.

– Доставьте меня в лекарню. Мне надо лечиться, – продолжил душегуб, вновь обратившись к Морозову, потому как безошибочно угадал в нем начальника.

– Конечно. И вас вылечим, – протянул Александр с ледяной улыбкой, от которой пленник вздрогнул.

– Я не какой-то бродяга, – зашипел злодей. – И жаловаться буду на беспредел…

Стас хотел было снова приложить его кулаком, но Морозов его остановил:

– Такими темпами вы совсем ему мозги отобьете, мастер Зимин. А его ещё нужно допросить по поводу убийств.

Стас кивнул, вытащил из кармана какую-то тряпицу, присел рядом с пленником, открыл ему рот и засунул туда кляп. Мимик замычал:

– Что, невкусная? – глядя в глаза пленнику искренне удивился кустодий. – Хочу вас предупредить, мастер дворянин: если вы ее выплюнете – я снова начну вас бить. Вы же не хотите, чтобы вас били, правда?

Последнюю фразу он произнес вкрадчиво, но в словах чувствовалось плохо скрытое предвкушение. Мимик поспешно замотал головой.

– Хорошо, – довольно заключил кустодий, похлопал пленного по плечу, и встал на ноги. – Я знал, что мы сможем договориться. Давайте, мастер Чехов.

Я вытащил из кармана телефон, набрал номер.

– Дежурная часть центрального отдела третьего отделения жандармерии, – послышался в динамике голос дежурного.

– Законопослушный подданный Империи хочет сообщить о задержании опасного преступника, – ответил я. – Вышлите отряд…

Продиктовал нужный адрес и сбросил вызов. Убрал телефон в карман. Обернулся к стоявшему за спиной Морозову, и тот одобрительно кивнул.

Мы прождали ещё пять минут, а затем Зимин подошёл к пленнику и обернулся ко мне:

– Готовы, Павел Филиппович?

Я активировал тотем, напитал его силой. Пень выбрался из-под земли и бросил на меня огненный взгляд. Выглядел он довольным и сытым. Затем я призвал миньона с мешком, который так удачно был способен вытянуть из одаренного силу.

Кустодий поставил мимика на ноги, вытащил изо рта кляп. И я быстро скомандовал, указывая на пленного:

– Обездвижить и лишить силы.

Душегуб совсем не походил на злодея. Наверно он и сам не знал, что его собственная личина была сейчас такой жалкой и помятой. Он забился в руках Зимина и завизжал, словно поросенок. Попытался вывернуться, да только все было тщетно и кустодий не сдвинулся с места.

Миньон послушно накинул светлому мешок на голову. Закрутил концы ткани и замер, удерживая пленника. Стас почти сразу снял с запястий мимика наручники. И кустодии скрылись в тени. Я же остался ждать отряд, время от времени подпитывая миньона силой.

Машина прибыла через десять минут. Въехала на территорию, остановилась рядом со мной. Из авто выбрались четверо жандармов, которые направились ко мне. И я указал на перевертыша, удерживаемого моим призванным бойцом.

– Мастер Чехов? – узнал меня офицер и немного погрустнел. Наверно представил, как будет недоволен Иванов моим участием в деле.

– Вот, задержал душегуба, – улыбнулся я. – Как порядочный подданный хочу сдать его в руки закона.

Старший отряда опросил меня, записал ответы в протокол, который я прочитал и написал внизу свою фамилию. Жандарм кивнул напарникам, те заковали мимика в чип-браслеты и усадили в машину.

– Благодарю за помощь. Мастер Чехов, – произнес жандарм, и я ответил:

– Служу Императору и Империи.

– Вам нужно будет прибыть в участок и дать показания дознавателю, – с тяжелым вздохом добавил страж правопорядка, и я кивнул:

– Знаю.

– Хорошо.

Жандармы загрузились в машину, и авто выехало с территории, увозя задержанного к отделу, у которого уже наверняка собрались многие журналисты города. Я посмотрел им вслед.

Наш ход сделан. Теперь, в дежурной части записан звонок от законопослушного подданного. А чуть позже будет прикреплен и протокол опроса этого самого подданного, который задержал нарушителя.

– Прекрасно, мастер Чехов.

Голос Морозова заставил меня обернуться. Кустодии, которые уже успели переодеться в форму жандармов, стояли в нескольких шагах от меня.

– Пора ехать в отдел, Павел Филиппович, – продолжил Александр. – Кто знает, возможно нам даже повезет поприсутствовать на допросе серийного душегуба.

– Да, Идёмте.

Мы вернулись к гостевому особняку кустодиев. Зимин открыл дверь гаража, где нас уже ожидала машина с синей полосой на борту. Стас распахнул водительскую дверь, сел за руль, и авто выехало наружу.

– Мария, вам придется добраться до отделения своим ходом, – с сожалением произнес Морозов, обращаясь к девушке. – По счастью, в вашем распоряжении остаётся целых две машины. Так что можете выбрать любую.

Девушка кивнула и направилась к черным авто, которые были припаркованы неподалеку. Мы же уселись в машину с полосой жандармерии и выехали с территории.

К отделу мы прибыли, когда журналисты, разочарованные отсутствием подробностей по очередности громкому делу, уже покинули территорию. Зимин припарковался на служебной парковке и взглянул на часы:

– До выпуска имперских новостей тридцать минут.

– Мимик сунется в отдел в течении часа после выпуска, – добавил я, и кустодии с удивлением посмотрели на меня.

– Он должен понимать, что кустодии заберут подозреваемого сразу после того, как узнают о задержании. Поэтому будет торопиться.

– Удобно, – согласился Стас. – как раз конец рабочего дня, в отделении останутся только дежурные и дознаватели из числа тех, кто очень любит свою работу.

Мы вышли из авто и направились к крыльцу. Боковым зрением я заметил, что к отделению уже идёт помощница Морозова. Скорее всего, машину она оставила во дворах где-то неподалеку.

Дежурную мы прошли, использовав поддельные удостоверения, которые были у кустодиев в комплекте к форме. Прошли к нужному кабинету, где допрашивали мимика. Морозов постучал в уже знакомую дверь, и не дожидаясь приглашающего "войдите", потянул на себя створку и вошел в кабинет.

Закованный в чип-браслеты перевертыш сидел за столом напротив Иванова. Жандарм же, заметив нас, недовольно поджал губы:

– Вы кто такие? – зло начал он. – Не видите, допрос идёт?

Морозов улыбнулся:

– Ясно. Мы хотели бы принять участие, мастер Иванов.

Жандарм хотел было сказать ещё что-то, но Александр достал из кармана удостоверение, раскрыл его и продемонстрировал сидевшему за столом жандарму. И при виде документа, Иванов побледнел. А зло поджатые губы дрогнули и почти мгновенно растянулись в угодливую улыбку. Я даже восхитился такой метаморфозе.

– Простите, мастера, – начал он. – Конечно. Прошу. Правда, кабинет мой не рассчитан на такое количество гостей.

– Мы подождем за дверью, – ответил Александр. – Здесь останется только мастер Чехов. Если вы, конечно, не против.

Жандарм поспешно покачал головой, и кустодии покинули помещение. Я же присел в стоявшее в углу кресло.

– Я не стану вам мешать, Дмитрий, – мягко сообщил я.

Иванов коротко кивнул и продолжил допрос. Поначалу, мимик требовал адвоката, но жандарм упорно задавал одни и те же вопросы снова и снова. Делал он это мастерски и я вынужден был признать, что парень и впрямь хороший следователь. Жаль, что человек при этом он неважный.

Допрос прервали шаги в коридоре. А через секунду дверь кабинета распахнулась, и на пороге появился человек. И при его виде, я быстро опустил голову и потёр ладонью лоб, закрывая лицо.

– Добрый день, мастер Иванов, – начал он и вошёл в помещение. – Я понимаю, вы задержали нашего подозреваемого?

Жандарм прервал допрос и недовольно уставился на гостя:

– Вы ещё кто? Кто вас сюда пропустил? Не кабинет, а проходной двор.

Мужчина ядовито улыбнулся и достал из кармана удостоверение:

– Специальный отдел службы кустодиев, – начал он, раскрывая документ и протягивая его в сторону жандарма. – Этот человек подозревается в подрыве машины у здания Сената. И убийстве губернатора Петрограда. Так что прошу передать мне все бумаги с допроса. Я заберу их в наше отделение.

Иванов удивлённо вскинул брови, но кивнул. Я же заметил на лице сидевшего в кресле мимика едва заметную кривую улыбку. И нажал на кнопку лежавшего в кармане телефона. Кустодий развернулся в мою сторону, а в коридоре послышалась мелодия звонка.

Через секунду в кабинет ворвались Зимин и его помощник. Самозванец дернулся было, но кустодии сбили его с ног.

– Егор Движнов, – начал Стас, заводя руки задержанного за спину. – Вы обвиняетесь в подрыве машины у здания Сената, убийстве Петроградского губернатора, убийствах по найму и планировании в совершении переворота в Империи.

Наручники защелкнулись на запястьях самозванца, и маскировка спала. Перед нами стоял человек, внешне походивший на сидевшего в кресле душегуба. Он взвыл и попытался вырваться. Лицо исказила лютая злоба и она сделала его близнецом мимика, которого мы поймали чуть ранее. Быть может он и был душеправом, но болезнь очевидно поразила и его тоже. – Я доберусь до тебя, – выплюнул он, уставившись на меня бешеными глазами. – Однажды доберусь…– Возможно я вызову вас с того света, если буду нуждаться в компании, – спокойно произнес я, хотя внутри бушевала буря.

Иванов стоял у стола, и по его лицу было видно: жандарм пытался понять, что происходит. Но у него не получалось. Зимин выпрямился и произнес, обращаясь к жандарму:

– Благодарю за помощь, мастер Иванов. Империя вас не забудет.

– Служу Императору и Империи, – заученно ответил Дмитрий, но голос его прозвучал как-то неуверенно. Наверное, дело было в том, что в словах Зимина слышался плохо скрытый сарказм. И жандарм его почувствовал.

Кустодии вывели перевертыша, я же встал с кресла и устало произнес, обращаясь к Иванову, что до сих пор не отошел от шока:

– Перед вами сидит тот самый серийный убийца, который убил Диану и ещё шестерых актрис со времён Смуты. Также, он убил режиссера Игоря Стархова, который до сих пор числится пропавшим без вести, и покушался на убийство певицы Регины. Может быть, он убивал ещё кого-то. Но это вы уже узнаете у него без моей помощи. Тела, к слову, он или его брат, скорее всего, топили в болоте, неподалёку от заброшенной мануфактуры, где нашли Диану. Если вы получите разрешение на осушение – думаю, найдете там много интересного. А закрытое дело даст вам внеочередное звание.

"И все это вы получили, не прикладывая абсолютно никаких усилий", – хотел было добавить, но не стал.

Мимик обернулся ко мне и робко улыбнулся:

– Но я не виновен, мастер Чехов. Это все проклятие нашей семьи. Наши избранницы желали нас погубить. Приходилось бить первым. Мой отец тоже был проклят. Он говорил, что нельзя прощать коварство этих девиц. Постоянно говорил мне это.

Я кивнул:

– Понимаю. Кем он служил?

Мимик хитро прищурился:

– Официально занимал пост главы в палате Механиков. А там кто знает, зачем он так часто ездил в командировки.

– Светлый перевёртыш, – кивнул я и вышел из кабинета.

Зимин и Морозов ждали меня за дверью. А помощники уже увели закованного в наручники Егора:

– Признаюсь, прекрасную работу вы проделали, Павел Филиппович, – произнес Александр, и в голосе кустодия прозвучало нескрываемое уважение. – Такой оперативник будет очень полезен нашей организации.

– Я подумаю, – устало ответил я.

В голове все ещё не укладывался тот факт, что дело мимиков наконец завершено. И оба опасных для общества перевёртыша угодили за решетку. Можно выдохнуть, взять день отдыха, и заняться делами, которые успели поступить в приемную. Консультации по гражданским делам, рабочее право, административные проступки, и редкие уголовные.

– Мы можем вам чем-то помочь, мастер Чехов? – уточнил Зимин, и я кивнул:

– Отвезите меня домой, если можно. Я немного устал.

* * *

Кустодий высадил меня у арки:

– Спасибо за помощь, Павел Филиппович, – произнес он, когда я уже вышел из машины. – Вы даже представить себе не можете, какую неоценимую помощь вы оказали Императору и Российской Империи.

– Так уж вышло, что наши дела пересеклись, – ответил я и захлопнул дверь. – До свидания, мастер Зимин.

– До свидания, Павел Филиппович, – повторил за мной кустодий.

Я свернул в арку и направился к крыльцу, где меня уже ждал Фома:

– Ну дела, вашество, – начал он, когда я поднялся по ступенькам. – Слышали, в новостях сказали, что перевёртыша поймали.

– Обоих, – поправил его я. – Жандармам осталось найти пропавшую журналистку, и дело будет закрыто.

Вошел в приемную. И тут же остановился, глядя на сидевшего в кресле гостя.

Едва заметив меня, Плут встал, поставил на стол чашку и подошёл ко мне:

– Я думал, мы заключили соглашение, мастер Чехов, – начал он. – Вы обещали показать мне перевертыша, а вместо этого убийца Оксаны попал в отдел жандармерии. Да ещё и с обвинением в терроризме. Будет сидеть в специальном блоке острога под усиленной охраной.

Я покачал головой:

– Его приговорят к казни, мастер Гордей. А его брат скорее всего проведет остаток жизни в доме скудоумия. Они нездоровы. Оксана отомщена. Пусть и не по вашим правилам.

Услышав про брата, Плут криво усмехнулся. А глаза анархиста блеснули:

– Ваша правда, Павел Филиппович. Спасибо за помощь. И простите за мои слова. Не смею обвинять вас в нарушении договоренностей.

Он подошёл ко мне, и я протянул ладонь, показывая, что не имею претензий. И гость ответил на рукопожатие, крепко сжав мои пальцы.

– Ещё раз спасибо, Павел Филиппович, – произнес он.

Я только кивнул:

– Если у вас больше нет дел ко мне, прошу меня простить, мастер Гордей. Последние несколько дней выдались очень утомительными.

– Понимаю, – ответил гость. – Прощайте. И я хотел бы напомнить: "Сыны", будь то Рипер, я или мои друзья, добро не забывают. И всегда готовы вам помочь.

– Спасибо, – ответил я, и Плут покинул приемную.

Я же уселся в кресло, взял стоявший на столе чайник и налил в чашку отвар.

– Вас можно поздравить с закрытым делом, Павел Филиппович? – послышался голос секретаря.

Я сделал глоток и обернулся. Девушка сидела за столом и с интересом смотрела в мою сторону. Даже Фома и Любовь Федоровна наблюдали за мной:

– Да. Повезло, что мимик ходил с телефоном Беловой, и узнал про журналистку. Зато теперь все позади. И вы можете вернуться в городскую квартиру.

– Расскажете? – уточнила Арина Родионовна, не выразив особой радости.

– Само собой. Но чуть позже, – ответил я, сделал глоток и поставил чашку на стол. Достал из кармана телефон, нашел в списке контактов номер Регины и нажал на вызов.

– Слушаю, Павел Филиппович.

– Тот, кто покушался на вас, уже пойман, – ответил я. – Вам больше ничего не грозит.

Динамик некоторое время молчал. А затем девушка осторожно уточнила:

– Вы в этом уверены?

– Абсолютно, – ответил я. – Он уже в отделении жандармерии. Скоро начнет давать показания.

В динамике послышался полный облегчения вздох. А затем Регина произнесла:

– Я… как раз вернулась в столицу. Буквально только что привела себя в порядок после поездки. И у меня нет слов, чтобы выразить, как я вам благодарна, Павел Филиппович.

– Не стоит, – улыбнулся я. – А теперь прошу меня извинить. У меня ещё осталось одно дело.

– Мы можем поговорить о том, кто это был? – уточнила певица.

– Я все расскажу, если вы заедете в мой офис.

– Хорошо, – быстро ответила девушка. – Я приеду к вам. До встречи, Павел Филиппович.

– До встречи, – сказал я, и сбросил вызов. Встал с кресла и прошел в кабинет. Нужно было найти последнюю деталь в мозаике, чтобы картина была полной.

История Белой Бороды

Я вошел в кабинет, притворил за собой дверь. Неспешно прошел к столу. Включил компьютер, дождался, пока тот загрузится, открыл браузер и вбил в поисковой строке «Глава Гильдии Механиков».

По счастью, при Демидовых гильдию возглавляли всего два человека. И только один из них, в шестидесятых погиб при невыясненных обстоятельствах. Николай Петрович Добронравов.

Я с интересом прочитал биографию, а затем откинулся на спинку кресла, задумчиво посмотрел в монитор, где на весь экран была выведена фотография дома, где жил Добронравов. И задумчиво произнес:

– Так вот оно что. Николай Петрович, значит.За компьютером я провел еще какое-то время, листая страницы сайтов и форумов. Минуты пролетело незаметно. Но вскоре я довольно вздохнул. Теперь, картинка про перевертышей полностью сложилась. Встал из-за стола, и вышел из кабинета.

В приемной меня уже ждали Фома, Арина Родионовна, и Белова. И увидеть последнюю в офисе было неожиданно. Заметив мою реакцию, девушка улыбнулась:

– Иванов к вечеру очень весел. Гордо расхаживает по отделу и рассказывает, что раскрыл дело с серийным душегубом. Вот я и решила вызнать подробности. Вы же сегодня заезжали к нам, Павел Филиппович. Да и в протоколе отмечено, что убийцу задержал Павел Филиппович Чехов.

Я улыбнулся:

– Хорошо. Расскажу. Арина Родионовна, сделайте пожалуйста нам чай.

– Я приготовлю, вашество, – произнес Фома и подошёл к чайнику. – А вы пока рассказывайте.

– Присаживайтесь, дамы и господа, – улыбнулся я и сделал приглашающий жест. – Я поведаю вам одну историю. Как сказал один человек, прекрасную и в то же время мрачную. И для того, чтобы понять происходящее сегодня, нам придется вернуться в прошлое.

Рассказ прервал Суворов, который ворвался в офис и тяжело дыша уточнил:

– О, я смотрю все уже в сборе. Я не опоздал к вечерней сказке?

– Все только заняли места. Прошу, присаживайся, – я указал на свободное кресло.

Суворов пересёк офис, поздоровался со всеми, коротко пожал мою руку и сел в кресло.

– Ты как узнал? – уточнил я.

– Так все адвокаты города уже в курсе, что Иванов взял серийного душегуба, – удивлённо ответил Алексей, принимая из рук Фомы чашку с чаем. – Спасибо. Ну, а если "Иванов взял", то несложно догадаться, кто на самом деле поймал мерзавца. Все, рассказывай давай.

Я улыбнулся и продолжил:

– Итак, жил в давние времена в княжестве один помещик по фамилии Белобородов. В высшем обществе он прослыл меценатом, который открыл театр и искал по всему княжеству талантливых людей, приглашая их выступать на его сцене. Особую слабость он питал к актрисам. И для некоторых красивых девушек становился покровителем.

– Сложно его в этом винить, – буркнул Суворов и тут же замолк под возмущенное шиканье Беловой.

– Но у мецената был один изъян, – продолжил я. – Белобородов был склонен к насилию и садизму. И иногда актрисы бесследно исчезали. А людям помещик говорил, что девка оказалась неблагодарной, вот и сбежала. Секрет Белобородова вскрылся через пять лет. Когда в одной из комнат поместья кто-то нашел вещи пропавших. Неизвестный вызвал жандармов, а те уже обнаружили при обыске с десяток трупов на территории поместья. Законы в те времена были на стороне аристократа, поэтому помещик отделался вирой в казну Империи за загубленные души. И спокойно продолжил жить в своем загородном доме. И играть в мецената-благотворителя. Шло время, Белобородов женился на степенной даме из благородного рода. И та родила ему ребенка. А через полгода Белобородов умер при весьма странных обстоятельствах. Его нашли холодным со следами на коже похожими на укусы. Мать с сыном же поспешно съехали из семейного особняка. А через несколько недель, дом, где душегуб извел больше десятка девушек, сгорел. Поджигателя так и не нашли. К тому времени грянул переворот, и на престол взошли Демидовы. И в те лихие времена было не до расследования поджогов. Страна стояла на пороге гражданской войны.

Сын Белобородова сменил фамилию на Добронравов и получил при Демидовых титул, став главой организованной гильдии Механиков. Новой императорской семье было выгодно разбавить старые дворянские роды свежей кровью, которая будет лояльна императорскому дому. Парень перебрался в Петроград, создал семью…

– С актрисой? – уточнила Белова, и я кивнул:

– У всей семьи была какая-то страсть к искусству. И в шестидесятых годах у него появился сын. Семья была счастливой. Даже примерной. Родитель трудился на государевой службе, мать покинула сцену, чтобы следить за домом, а мальчик, которого назвали Антон, стал гимназистом и прилежно учился. Минусом были только частые командировки отца. Но таковы были издержки его службы. Однако было в семье и то, что тщательно скрывали от посторонних глаз.

– Сын Белобородова тоже вырос с отклонениями и был садистом? – уточнил Суворов, и я снова кивнул:

– Именно. Мужчина находил себе любовниц из актрис, и становился их покровителем. И щедро платил им за то, что они терпели от него разные мучения. По счастью, мужчина был непостоянен и часто менял пассий. Дома же он был хорошим супругом и приемным семьянином и любимым отцом. К слову, в этой семье всегда были крепки семейные узы.

– Откуда такая информация? – подалась вперед Арина Родионовна.

– Дело в том, что однажды, мужчина решил: все что срабатывает на актрисах, сработает и на жене. Но он просчитался. Дома вспыхнул скандал, который перерос дуэль.

– И он ее убил? – испуганно выдохнула Арина Родионовна.

– Наоборот, – ответил я. – Он был светлым, а жена владела силой огня и вовсе не собиралась терпеть побои. Поэтому бой был скоротечен, и по итогу мужчина погиб. А Антон был невольным свидетелем этой ссоры. Это скорее всего и стало переломной точкой. И причиной наступления событий наших дней.

Я отпил из фарфоровой чашки бодрящий отвар и, благодарно кивнув секретарше, продолжил:

– Антон очень любил отца. Как я говорил, в этой семье всегда были сильны кровные узы. Скорее всего, дело в одинаковой силе. И в склонности к садизму. На суде, младший Добронравов был единственным свидетелем. И дал показания против матери. Заявил, что мать подло напала на отца и убила его без повода. Она рассказала о похождениях супруга, о его пристрастиях к причинению женщинам боли. Уверяла, что защищала свою жизнь и достоинство. Но судья не принял во внимание эти показания. И ни в чем не повинную женщину отправили на каторгу. А бывший гимназист, который ко времени наступления событий поступил в лицей, остался жить в родном доме под присмотром какого-то дальнего родственника, который в городе даже не появлялся.

– Как ты это узнал? – шепотом уточнила Белова.

– На удивление вся информация нашлась в сети. Первая половина стала почти что городской легендой. А вторая нашлась в свободном доступе на форуме. Тогдашние суфражистки возмущались произволу властей и пытались добиться пересмотра дела невинной жены садиста.

– Им не удалось, – тяжело вздохнула Виноградова. – Я помню эту историю. Хотя подробности стерлись из памяти.

– Убийство отца очень подкосило парня, – продолжил я. – Долгое время за ним присматривали лекари, которые пытались исправить полученную травму. На тот момент скудоумие было плохо изучено, и многие лекари не верили, что болезни наследственные. Для запуска процесса нужно было только одно событие, которое запустило бы кровавый карнавал. К чести Антона, он долго боролся со своей сутью. Не желал ее принимать. Пока в один из дней вскрылась весьма интересная особенность.

Я замолчал, внимательно рассматривая собравшихся. И первым не выдержал Суворов:

– Да говорите уже, Павел Филиппович. К чему эти драматические паузы?

– При каждой императорской семье была служба, которая стояла на защите монаршего строя. Потому недовольных среди старого дворянства всегда было предостаточно. По всем признакам отец ребенка был одним из оперативников службы безопасности при Демидовых. Светлая сила дала ему возможность менять личину, втираться в доверие, и не вызывая подозрений убирать неугодных или затаивших на императора зло. Сложно найти повара, который взялся из ниоткуда, подал на обед неправильно приготовленную рыбу фугу, и исчезнувший без следа. Или плотника, который плохо прибил карниз и тот совершенно «случайно» упал на голову нужного человека. Или дворецкого, который помог выпасть из окна. Отец Антона был мастером перевоплощений. И за это весьма высоко ценился коллегами. А тяга к театру в данной работе шла только в плюс. Сам процесс убийства был для него чем-то вроде отыгрыша роли. Театрального представления в нескольких актах.

Я сделал паузу, чтобы создать правильную атмосферу.

– Вы должны знать, что далее я лишь предполагаю.

– Мы пришли послушать сказку, – отмахнулась Белова. – Потому продолжай уже.

– Лекарь Витте уверял, что человек с такими отклонениями любит создавать алтарь с вещами своих жертв. Белобородов для этого целую комнату выделил. Возможно, и отец Антона также создал в одной из комнат нечто подобное. Мечтательный вихрастый лицеист Антон мог найти алтарь после смерти отца. Может ему достались записи по работе с силой иллюзий, которые оставил для него отец. В любом случае парень понял свое истинное предназначение. И как я подозреваю, он встретил призрака своего отца.

– Он мог видеть призраков? – удивилась Арина Родионовна, но я покачал головой:

– Он сказал мне, что отец говорил ему о коварстве женщин, учил бить первым. Но очевидно, что при жизни он не мог говорить об этом с парнем. В ином случае парень поверил бы матери и не дал против нее показаний. Тогда парень еще не был подвержен болезни. Значит…

– Призрак, – восхищенно протянул Фома.

– Увы. Думаю, это была всего лишь игра его воспалённого разума. Отец был отражением его темной стороны. Жестокой и склонной к садизму. Этот "отец" объяснил мальчику, как же интересно устраивать небольшие кровавые представления. И даже начал обучать парня хитростям перевоплощения. Такой призрак-наставник. Он же объяснил сыну, что за семьёй идёт пристальное внимание со стороны службы императорской безопасности. Само собой, Антон догадался до всего этого сам. Сделал логичные выводы из записок, дневников и писем. А рассказ отца был для простоты принятия информации.

– Но почему люди из службы безопасности его просто не устранили? – уточнил Суворов.

– Потому что парень был уникален, – ответил я. – Антон мог спокойно превзойти отца в ремесле. И контора очень хотела сделать ему предложение, от которого сложно отказаться. Нужно было только выждать, пока парень получит образование. И мягко подвести его к принятию правильного решения. Но!

Я наставительно поднял указательный палец и продолжил:

– В каждом поколении этой семьи случался переворот, после которого у потомков появлялся шанс начать все с чистого листа. Так произошло и в случае с Антоном. В восьмидесятых на престол взошел последний из Демидовых, Василий Спокойный, который был слишком мягок для императора. И в воздухе уже тогда замаячил ветер перемен. И у службы имперской безопасности появилось слишком много работы. Про парня все забыли, а ещё через пять лет, когда Антона пора было вербовать, началась Смута. В лихом времени сгинула и сама служба, и почти все архивы оперативников.