Текст книги ""Фантастика 2025-168". Компиляция. Книги 1-34 (СИ)"

Автор книги: Илья Романов

Соавторы: Павел Барчук,Сергей Орлов,Марина Рябченкова,
сообщить о нарушении

Текущая страница: 61 (всего у книги 339 страниц)

Чужие дети и букеты

Как только мы вышли с территории храма, Зимин обернулся и уточнил:

– Вопрос решен?

– Да, – просто ответил я. – Благодарю вас, мастер.

Кустодий только усмехнулся:

– Для этого и нужны друзья. Да, Павел Филиппович? – произнес он. – Помогать друг другу.

– Думаю, вы поняли, для чего мы ходили к матери настоятельнице и кого в итоге нашли, – возразил я, понимая, что Зимин пытается загнать меня в долги. – Так что беседа с матушкой была выгодна для обеих сторон.

– Ну, имя матери Борисовой мы смогли бы узнать и без настоятельницы, – парировал Стас.

– При условии, что сумели бы связать Райскую и одного из мимиков, – не согласился я.

– Тоже верно, – нехотя сдался Стас и недовольно скривился. – Идёмте в машину, Павел Филиппович. Обсудим, как поступить с информацией дальше.

Он вразвалку направился к припаркованному авто, я последовал за ним. В этот раз, кустодий не стал открывать для меня дверь. Обошел машину и распахнул водительскую дверь. Я же забрался в салон и сел на заднее сиденье.

– Как прошла беседа с настоятельницей? – уточнил Морозов, оценив кислую мину подчиненного.

– Хорошо, – ответил я. – Благодаря харизме Стаса, мы узнали имя матери Райской. Недавно, Лена вдруг принялась искать родителей, и пришла с этим вопросом к матушке Серафиме.

– Интересно, – задумчиво пробормотал Александр. – Осталось ее найти, и… Стас, займись пожалуйста, вопросом.

Зимин послушно достал из кармана телефон. Открыл дверь и вышел из машины.

– Спасибо за помощь, Павел Филиппович, – поблагодарил меня Александр, когда мы остались одни. – Кто знает, может быть ваша информация будет полезна в поиске мимика быстрее.

– Мимиков, – поправил я кустодия и напомнил. – Их двое.

– Да, – рассеянно пробормотал Морозов. – Двое. Выросли как грибы после дождя.

Я же вдруг вспомнил о разговоре с Серафимой. Настоятельница сказала, что девица работает в лекарне святого Николая. И я был уверен, что Лена сообщила об этом не просто так. Девушка была слишком хитра, и скорее всего, в рассказе Серафиме она смешивала ложь и правду. Так бы звучало правдоподобнее. И назвала она эту лекарню неспроста. Интересно, почему она выбрала именно дом скудоумия?

Самым очевидным ответом на вопрос было: Райская попала в лекарню в результате какого-нибудь журналистского расследования. И в результате узнала что-то про биологического отца. Но! Папенька-аристократ вряд ли попадал в лекарню. Тогда пострадала бы репутация семьи.

– Мастер Зимин, давайте доставим Павла Филипповича домой, – попросил Морозов, когда водитель вернулся за руль.

Голос Александра вырвал меня из раздумий. И я рассеянно кивнул:

– Да, если это будет несложно.

Младший кустодий завел двигатель и машина выехала с парковки.

Всю дорогу до офиса мы ехали молча. Лишь когда авто подъехала к арке, в кармане Зимина зазвонил телефон. Не отрываясь от дороги, кустодий вынул аппарат, нажал на кнопку приёма вызова и поднес устройство к уху:

– Алло.

В динамике что-то тихо забормотали. Стас молча слушал. Лишь в конце разговора он коротко произнес:

– Ага, спасибо.

Нажал на кнопку, сбросив звонок, остановился возле крыльц и обернулся к нам:

– В Петрограде оказалась не одна Вольга Брумская. Удивительно, но это имя героини какой-то заграничной книжки. И потому псевдоним оказался популярным. Но под нужный возраст и профессию подходила только одна женщина. К сожалению, она скончалась полгода назад от легочной болезни.

– Вот оно что, – протянул я. И признаться честно, результаты проверки меня не удивили. – Что же, попытаться стоило.

– Вы абсолютно правы, мастер Чехов, – согласился Морозов. – Нельзя ничего упускать. Кстати, – он постарался тепло улыбнуться, но вышло у него скверно, – У вас все хорошо? Как работа? Никто не донимает?

Я удержался от того, чтобы уточнить, почему Александр решил, что эти вопросы были «кстати». Не хватало еще вступить в долгую беседу с этим человеком. Несмотря на то, что он внешне выглядел куда приятнее своего коллеги, но от мужчины тянуло холодом, который странным образом напоминал мне склеп.

– Все хорошо. Справляюсь.

– Слышал про историю с Ромской, – неожиданно заявил Морозов. – Удивительно дело, как человек изменился после встречи с вами.

– Изменилась?

– А вы не знаете? – собеседник прищурился и с удовольствием продолжил. – Она внезапно забрала заявление из жандармерии на парнишку из службы почты. Принесла ему извинения, вернула велосипед, который отняла у бедолаги неделю назад. Говорят, что жители дома наблюдали, как бывшая надзирательница срезала цепи и колючую проволоку, которой до того опутала весь дворик, который прилегал к дому. Потом она отправилась в богадельню, чтобы упросить бывших жильцов вернуться в дом.

– Женщина очень активна, – удивленно протянул я. – Это ли не прекрасно?

– К ней вызвали лекаря, опасаясь, что дама получила удар и тронулась умом. Но та уверила сотрудников дома скудоумия, что вполне здорова и просто прозрела, – последнее слово мужчина произнес нараспев, словно считая его каким-то чудным. – Вы не знаете, что стало причиной такой смене поведения Миры?

– Прозрела, – повторил я за Морозовым и сделал очень честное лицо.

– А может все дело в том, что эта женщина что-то потеряла? Или кого-то, кто поселился в ее душе? – лукаво осведомился кустодий.

– Наоборот, она приобрела совесть и смысл жить дальше. И я рад, что сумел провести с ней душеспасительную беседу.

– Вот кому надо занять место матушки Серафимы, – хрипло отозвался Зимин и посмотрел на меня через зеркало заднего вида. – Одним разговором излечил такую ведьму. Подумайте, Павел Филиппович, пойдут к вам страждущие убогие с просьбами угомонить их жен или буйных мужей.

Я засмеялся, но меня никто не поддержал. Морозов пожал плечами и заметил:

– Слухами земля полнится. Про чудесного адвоката говорят на улицах. Как знать, какие выводы сделают простые люди. А вдруг как решат, что вы и впрямь лечите дурной характер.

– Слухи говорите? – я хмыкнул. – Значит, надо пустить новый слух.

– Людей не обманешь, – важно заметил Стас, но я увидел, что в его глазах пляшут чертята.

– Спасибо за то, что доставили домой, – вежливо поблагодарил я кустодиев.

– Ну что вы, Павел Филиппович? – со сделанным удивлением ответил Александр. – Мы задержали вас разговором, заставив отпустить водителя. Так что мы обязаны были доставить вас домой.

– До встречи, Павел Филиппович, – обернувшись, с улыбкой произнес Зимин.

– До встречи, – пробормотал я, открыл дверь и покинул авто. Направился к крыльцу. А машина же отъехала от арки. Я же спокойно прошел по дорожке, поднялся по ступенькам и протянул было руку к двери, чтобы отпереть замок, как в кармане зазвонил телефон.

Вынул аппарат, взглянул на экран и с трудом удержался от ругательства. На экране высвечивался номер человека, с которым я сейчас хотел разговаривать меньше всего. Лишь большим усилием воли я смог нажать на кнопку приёма вызова и сухо выдавил:

– У аппарата.

– Добрый вечер, Павел Филиппович, – послышался из динамика знакомый мужской голос.

Собеседник говорил тихо, а тон был бесстрастный, настраивающий на степенную беседу. Но я прекрасно знал этого человека. За внешним спокойствием старательно пряталось недовольство.

– Добрый, – односложно ответил я.

– Мне только что позвонили из приюта при храме святого Александра, – продолжил мужчина. – И рассказали, что княжич Павел Филиппович Чехов явился сегодня в кабинет настоятельницы, в компании какого-то опасного вида каторжника, и устроил допрос, обещая убить матушку Серафиму. Чем напугал степенную даму. И только из уважения к отцу адвоката, она не стала подавать заявление в жандармерию. И я очень хотел бы узнать, как так получилось, что сын начальника охранки так запросто нарушает закон.

– Да что вы? – деланно удивился я. – А доказательства нарушения закона у заявителя есть? Свидетели например?

В трубке послышался тяжёлый вздох, затем повисла долгая пауза, но я знал: собеседник сейчас считает до десяти, чтобы успокоиться.

Наконец, мужчина продолжил говорить:

– Павел Филиппович, я хотел бы напомнить, что подобные действия подпадают под уголовную статью. Вы бесцеремонно вломились в кабинет уважаемой дамы, угрожали ей, испортили принадлежащее храму имущество.

– Действия матушки настоятельницы тоже подпадают как минимум под одну уголовную статью, – холодно парировал я. – Она обмолвилась об избиении воспитанников. Доверенных ей империей детей, если вы не поняли, о ком речь. И в отличии от настоятельницы, у меня есть свидетель, который может это подтвердить. И да. Порчу имущества я щедро покрыл пожертвованием в приют. Все лучшее детям, не правда ли?

– Мастер Чехов!

В голосе мужчины прозвучала злоба. Кажется, собеседник начал терять терпение, я же спокойно продолжил:

– Кстати не знал, что начальник охранки, незабвенный Филипп Петрович Чехов помогает воспитанникам детского дома. Казалось бы, как может заботиться о детях человек, который долгие годы старательно игнорировал единственного родного ребенка? А оно вон как выходит.

– Не справился, признаю, – процедил мужчина. – Судьба меня наказала за такую беспечность. Потому мой сын стал адвокатом.

Слово "адвокат" собеседник нарочно произнес с презрением. Словно профессия правозащитника была синонимом алкоголика или наркомана.

– И теперь, адвокат Чехов по-дружески общается с лихими людьми и освободившимися каторжанами! Сначала "Сыны", теперь какой-то громила. Такие друзья позорят имя дворянской семьи, Павел Филиппович! Особенно семьи, глава которой занимает пост главы охранки!

– Каторжника, в компании которого я вломился в кабинет настоятельницы, зовут Стас Зимин, – охотно подсказал я. – Вы должны его знать, Филипп Петрович. Работали в одной организации. Возможно даже, в одном подразделении.

Имя криомансера подействовало на собеседника отрезвляюще. Его словно холодной водой окатило.

– Зимин? – переспросил Филипп Петрович. – Который был уволен из жандармерии за садизм и убийства?

"Чем-то похож на тебя", – хотел было произнести я, но благоразумно удержался от развития конфликта. Вместо этого холодно подтвердил:

– Он самый, Филипп Петрович.

– Интересно складывается, – глухо пробормотал старший Чехов. И я довольно отметил, что при упоминании этого имени глава семьи враз сменил тон на напряженный.

– Очень, – ответил я.

– И какие же дела связывают вас с Зиминым, позволю себе спросить?

– Этого я, увы, пока сказать не могу, – произнес я, сбросил вызов и убрал телефон в карман.

Затем постоял немного на ступенях, глубоко вдыхая воздух и медленно выталкивая его их легких. Когда в голове зашумело, я отпер входную дверь.

– Я дома, – произнес ставшую уже ритуальной фразу, прошел в гостиную и устало сел в кресло.

– Бедный княжич! Работает день и ночь, – послышался голос Виноградовой, а вскоре призрак возникла у стола. – Без выходных.

– Увы, но моим новым делом с мимиками заинтересовались важные люди, – ответил я. – Вот и приходится мотаться по городу с рассвета до самого вечера. Кстати, о важных людях.

Я достал из кармана телефон, нашел номер Беловой и нажал на вызов. Откинулся на спинку кресла, ожидая, пока Алиса возьмёт трубку.

– Слушаю, Чехов, – послышался наконец в динамике голос девушки. И мне показалось, что собеседница немного раздражена.

– Ты просила не беспокоить тебя утром, и я послушно выполняю эту просьбу. Поэтому решил позвонить вечером, – начал я, и девушка звонко рассмеялась:

– Хитро, Павел Филиппович. Я оценила. Чего хотел княжич от бедной сотрудницы жандармерии?

– Узнать, как твои дела, – решил я зайти издалека.

– Дела? – переспросила Белова. – Дай подумать. Недавно я по ошибке пришла на работу в свой законный выходной, и мне пришлось поработать сверхурочно.

– Тяжёлое бремя службы жандармов, – согласился я. – Охрана порядка, защита подданных.

– Помощь адвокатам, – охотно продолжила за меня Алиса.

– Друзьям, – поправил я девушку.

– Твоя правда, – вздохнув, согласилась Белова.

Мы проболтали ещё десять минут, пока я не решил перейти к делу:

– Ты завтра работаешь?

– Так точно, – отрапортовала Алиса. – Иванов, к слову, сегодня был в предвкушении. С нетерпением ждёт завтрашней встречи с вами.

Я едва не выругался: вот же! С насыщенным, полным приключений днём, я совсем забыл, что в понедельник Иванов собирался устроить допрос.

– Надеется наконец одержать победу над адвокатом Чеховым?

– Почти уверен.

– Значит, в этот раз Дмитрий подошел к делу ответственно, а не как всегда, – вздохнул я. – И скорее всего, даже нашел какие-то доказательства.

– Надеюсь, Павел Филиппович не ударит в грязь лицом? – с интересом уточнила Алиса.

– Он очень постарается, – ответил я.

– Ну, значит, завтра увидимся в отделении, – произнесла Алиса.

– У меня есть к тебе одна небольшая просьба, – быстро произнес я, и девушка вздохнула:

– Я так и знала, что за звонком адвоката Чехова кроется подвох. Слушаю.

– Вольга Брумская. Актриса. Около сорока лет, – начал я.

– И что тебе о ней нужно? – уточнила Белова.

– Где живёт. И чем занимается.

– Постараюсь, – ответила девушка.

– И ещё одно, – попросил я, и из трубки послышался сдавленный стон, в котором отчётливо звучало разочарование:

– Говори.

– Лена Борисова. Светлая сила.

– Я помню её, – прервала меня девушка и ее голос прозвучал, как мне показалось, чуточку раздраженно.

– Узнай, работала ли она в лекарне святого Николая.

– Хорошо, – ответила Белова.

Мы поболтали ещё несколько минут, а затем Алиса, сославшись на срочные дела, попрощалась и сбросила вызов. Я же положил телефон на стол.

Я доверял информации о Вольге Брумской, которой со мной поделился Зимин. Но все же иногда полезно перепроверять данные. Лишним не будет. А больница святого Николая просто не давала мне покоя. И я понимал, что не успокоюсь, пока ее не проверю.

– Ох уж эти долгие разговоры с дамами, – произнесла Виноградова, которая все время беседы сидела за столом и с интересом наблюдала за мной. – Что за барышня?

– Та самая, что ночевала здесь, когда вы решили угостить нас вином, а потом наблюдать за нами с потолка, – ответил я.

– А, вспомнила. Очень красивая девушка. И за стоимость бутылки в десять рублей я имела право получить зрелище.

Раскаяния за свой поступок Любовь Федоровна не испытывала. И я сменил тему разговора:

– Где Фома?

– Уехал в театр, – ответила призрак и довольно улыбнулась, – уж я постаралась, чтобы он выглядел как Петроградский господин. Хоть волосы у него успели отрасти, но я уложила его шевелюру. Ушей, к слову, котячих там не нашлось.

Она вздохнула и покачала головой.

– Видел бы ты, каким Фома был смущенным. Беспокоюсь за него. Вдруг эта Иришка его обидит? Вдруг мы в ней ошиблись?

– Бросьте, девушка она приличная. Нам даже удалось с ее мамой познакомиться. Признайте, это большой плюс.

– Все равно переживаю, – махнула рукой женщина.

Я зевнул и хотел было встать с кресла, чтобы принять ванну и отправиться спать, но лежавший на столе телефон снова зазвонил. Я взял аппарат, на экране высвечивался номер Арины Родионовны.

Отчего-то ее имя на дисплее вызвало у меня улыбку. Я нажал на кнопку приёма вызова и ответил:

– У аппарата.

– Добрый вечер, Павел Филиппович, – послышался из динамика довольный голос девушки. – Спасибо вам за подарок. Право, не стоило. Но очень приятно. Правда, зачем нужен было присылать такую большую корзинку с цветами?

Я удивленно покосился на сидевшую в кресле Виноградову и уточнил:

– Цветы?

– Ну да, – растерянно ответила Арина Родионовна. – Курьер только что привез мне охапку ландышей. Сказал, что Павел Филиппович просил передать эти прекрасные цветы, и что я все пойму.

Волосы на затылке зашевелились, а в животе заворочался противный ледяной ком. Я покосился на Виноградову, в надежде, что рассылка букетов – это шутка призрака, и мертвым голосом уточнил:

– Ландышей?

– Да. Очень большой букет. Просто огромный.

– Каких ландышей? – удивленно спросила Любовь Федоровна. – И почему ты так странно на меня смотришь?

– Арина Родионовна, оставайтесь дома и заприте двери. Никому не открывайте. Никому. Я скоро приеду и… – на мгновенье я задумался и уверенно выдал, – впустите меня только если я назову вам имя питомца Евсеева. Если не назову – не вздумайте открывать. Слышите?

– Да…

Девушка хотела было что-то спросить, но я уже сбросил вызов. Убрал телефон в карман и почти бегом направился к выходу.

Полная версия книги только тут /work/295135

Плата за грехи и услуги

Я выскочил во двор. «Империал» стоял на парковке. Скорее всего, Фома не стал меня беспокоить, звонить и просить машину и уехал в театр на своем авто. Осталось найти ключи. Надеюсь, слуга не забрал их с собой.

– Далеко собрался на ночь глядя, княжич? – послышался за спиной обеспокоенный голос Виноградовой. – Случилось что?

– Да, – не оборачиваясь, ответил я. – Мне нужны ключи от "Империала". Вы не знаете, где они?

Призрак не стала задавать вопросов. Молча исчезла в доме и вернулась спустя несколько минут. Перед собой она несла ключи с брелоком, на котором красовался логотип автокомпании.

– Вот они, – женщина ловко кинула их мне прямо в ладонь, и я запоздало понял, что она не способна отойти далеко от дома.

– Спасибо.

– Ты точно справишься? – женщина на пороге заломила руки. – Может, надо позвонить жандармам?

– Нет.

– Ты ведь не помрешь вдали от дома? – отчаянно крикнула она, когда я уже бросился к машине.– Я вас не оставлю тут одну хозяйничать. И даже мертвый вернусь, – ответил я с нервной улыбкой.

На ходу нажал на кнопку разблокировки. Сигнализация пискнула, дважды мигнула фарами, щелкнули, открываясь, замки.

Я сел за руль и отметил, что менять положение сиденья не стоит. Все же есть плюсы в том, что мы с Фомой примерно одного роста. Воткнуть ключ в замок зажигания получилось не с первого раза. Руки сильно тряслись, и попасть было сложно. Повернул ключ, и двигатель послушно заворчал заводясь. И я осторожно выехал со двора.

Водить я умел и даже сдал на права, едва мне исполнилось шестнадцать. Но очень не любил это занятие. Дело не в том, что я приучен к личному шоферу или считал вождение машины недостойным. Просто не было у меня жажды скорости и восторга от рева мотора. Водить у меня выходило довольно скверно. Но, по счастью, вечерняя дорога была практически пустой. Видимо, из-за произошедшего взрыва эту часть города перекрывали в темное время суток для основного потока транспорта. Потому до места назначения я доехал, никого не сбив и ни во что не врезавшись. Благо светофоры дарили мне зеленый свет. Навигатор проводил меня до нужного места и осталось только поблагодарить судьбу за то, что Питерский занес адрес в список маршрутов.

Припарковал машину неподалёку от ворот жилого комплекса, вышел из авто. Направился к калитке.

В дороге эмоции немного улеглись, позволяя мне мыслить здраво. Варианта развития событий два. Первый: секретарь уже мертва, и по телефону я разговаривал с мимиком, который ждет меня в квартире. Вряд ли он хочет драки. Если бы душегуб желал устроить дуэль, то попытался напасть на меня у дома Витте. Да и убивать меня в открытую в жилом комплексе, где полно дружины… нет, вряд ли он на это пошел бы. Куда проще было бы прикинуться клиентом и незаметно подсыпать в кружку с чаем яд.

Мимик слишком умён для того, чтобы красоваться. Тем более зрителей моего убийства не будет, если мерзавец уже погубил девушку. Он может попытаться подставить меня, представив все так, словно Алину убил я.

Третий и самый очевидный: ландыши – это предупреждение, которое намекает адвокату Павлу Филипповичу Чехову, чтобы он перестал лезть в это дело.

Один из дружинников открыл калитку, перегораживая мне путь. Неподалеку от привратника маячил напарник, готовый в любой момент прийти на помощь коллеге:

– Не помню вас в списке жильцов, мастер, – начал дружинник. – Вы прибыли к кому-то в гости?

– Да. Меня зовут Павел Филиппович Чехов. Мне нужно повидать Арину Родионовну Нечаеву.

Боец кивнул напарнику, и тот вытащил из кармана телефон. Набрал короткий номер и поднес трубку к уху. Уточнил:

– Добрый вечер, Арина Родионовна. Беспокоит главный пост охраны. К вам прибыл Павел Филиппович Чехов. Вы не сообщали на пост, что ждёте гостей, поэтому я решил уточнить… Хорошо.

Он убрал телефон в карман и произнес, обращаясь ко мне:

– Арина Родионовна ожидает вас.

Привратник отошел в сторону, пропуская меня на территорию:

– Прошу, Павел Филиппович, подходите. Шестой дом, – он указал в нужную сторону.

– Спасибо.

Дом, где жила Арина Родионовна, был пятиэтажным, с одной парадной. Нужной мне квартиры я не знал и надеялся, что в фойе есть консьерж, у которого можно узнать этаж и номер.

Поднялся по ступенькам крыльца, облегченно выдохнул: рядом со створкой красовалась кнопка звонка. Я вдавил ее, и через несколько секунд послышался писк. Потянул на себя створку и вошел в широкий холл, где меня и встретил сидевший за стойкой седой мужчина лет шестидесяти, в красной форме швейцара:

– Добрый вечер, мастер, – улыбнулся он. – Могу я поинтересоваться, к кому вы прибыли?

– К Арине Родионовне Нечаевой, – ответил я, подходя к стойке. – Не подскажете номер её квартиры?

– Шестая, – произнес мужчина. – Третий этаж.

– Благодарю.

Я немного помолчал, раздумывая, стоит ли спрашивать у консьержа про курьера, но в результате решил, что не стоит. Слуга был обязан сохранять тайну частной жизни жильцов даже под угрозой. Так что вряд ли он скажет.

– Что-нибудь ещё, мастер? – с улыбкой уточнил стоявший за стойкой мужчина, и я покачал головой:

– Нет, спасибо.

Я быстро поднялся по ступеням широкой лестницы на пролет между третьим и вторым этажом. Остановился. Отдышался. Нельзя делать глупости на радость душегубу. Если Нечаева лежит мертвой прямо сейчас в квартире и меня ждет подстава, то стоит найти свидетеля, который подтвердит, что я не имею отношения к убийству.

Я призвал тотем. Пень выполз из мраморной плитки пола и зыркнул на меня красными глазами. Почти тут же в моей руке появился фонарь Харона и разлил в пространстве бледный мерцающий свет.

Я ощутил чье-то жадное присутствие.

«Явись», – твердо потребовал я, точно зная, что в каждом доме обязательно найдется хоть один захудалый призрак. Передо мной проявились сразу две фигуры. Первой материализовалась женщина средних лет в деловом костюме со сломанными на переносице очками и разбитым в кровь лицом. Очевидно, что она свалилась с высоты и погибла практически мгновенно. Вторым оказался взлохмаченный седой старик в стеганом халате, одном клетчатом тапке на босу ногу. В руке он держал газету и с завистью поглядывал на очки соседки.

– Мне нужен свидетель, – произнес я. – За это я заплачу вам силой.

Женщина застонала и обхватила голову руками.

– Я отведу вас за грань, если желаете.

– Она не уйдет, – проскрипел старик. – Эта гадина при жизни считала дом своей вотчиной и постоянно шастала и лезла везде, где ей были не рады.

– Ее убили? – терпеливо уточнил я, не желая портить отношения с говорливым духом.

– Свалилась с лестницы сама. Прямо над нами, между четвертым и пятым, – он указал пальцем вверх. – Испачкала своим не особо большим мозгом всю лестницу, нехорошая баба. Никто особо не расстроился, что ее не стало. Но уходить не хочет. Да и я к ней привык. Иногда болтаю с ней. А она угукает и бегает от меня.

Я оборвал нить, которая питала домоправительницу и та тотчас исчезла. А я уточнил у старика:

– Вы пойдете свидетелем?

– Конечно, юноша. Я таки пойду свидетелем, – он сунул газету в карман халата и потер ладони. – Ринат Давидович Карпович, к вашим услугам. На момент сердечного приступа мне было всего восемьдесят, и я весьма свежо мыслю. Кого надо освидетельствовать?

– Вы следите за домом, верно?

– А что мне еще остается? – старик откашлялся. – Жду свою супружницу, чтобы уйти вместе. Она старше меня почти на десять лет, но здоровья крепкого. Все никак не помрет и не порадует наследничков. Вот я пока и хожу тут по квартирам да посматриваю за жителями.

– И в шестую заходили? – тут же уточнил я.

– Сегодня таки нет. В девятой квартирке был такой роскошный скандал, – он довольно закатил глаза. – Сонечка швыряла посуду. Ее супружник уверял, что женское исподнее, что нашлось в кармане его пиджака, это пробник из магазина девичьего белья. Несчастная молодая особа звонила маме и они вместе обсуждали ветреного негодяя, с упоминанием всей его родни. Прелюбопытное у него родовое дерево вышло, я вам скажу. Как я мог пропустить такое представление, молодой человек?

– Проводите меня в квартиру, и если понадобиться станьте свидетелем, что я не убивал живущую там девушку.

– Врать не стану, – довольно улыбнулся старик. – Если дамочку прибьете, то я всем кто спросит об этом поведаю. Во всех красках. Карпович не станет покрывать душегуба.

– Меня устраивает.

– Дайте мне еще сейчас силушки немножко и договорились.

– После добавлю чуточку, – твердо возразил я.

– Не обманете? – насторожился Карпович.

– Слово дворянина, – пообещал я и оборвал нить. – Идемте, Ринат Давидович. Прошу вас быть моим свидетелем.

– Да будет так, юноша.

Я подошел к нужной квартире, нажал на кнопку звонка. Дверь открыли почти сразу. Вопроса про имена животных даже не прозвучало, хотя я честно попытался вспомнить, какие пьяные клички им были даны. Щёлкнул замок, и на пороге показалась девушка в длинной шелковом халате. Вид у Арины Родионовны был такой, будто она уже спала, и звонок с поста охраны ее разбудил. Волосы были наспех уложены в косу, а надо лбом осталась маска для сна с вышитыми перышками.

– Павел Филиппович? – удивленно произнесла девушка, отступая вглубь коридора. – Чем обязана вашему визиту в столь поздний час?

– Что произошло на старой мануфактуре? – резко спросил я, впиваясь в собеседницу взглядом.

– Вы сражались с мертвыми невестами, которые вас чуть не убили, – растерянно ответила девушка.

– И? – продолжал настаивать я.

– И я поделилась с вами силой, – она густо покраснела.

– Все верно, – пробормотал я.

– Да что случилось, Павел Филиппович? К чему этот допрос?

Девушка пристально взглянула на меня, ожидая ответа.

– Живая она, – сообщил мне Карпович и в его голосе прозвучало разочарование. – И в квартире мертвых нет, кроме пары рыб в холодильнике, но это не считается, ведь так?

Я кивнул и старик отошел в тень парадной, сообщив:

– Подожду вас тут, мастер некромант.

– Что происходит? – девушка наконец заметила, что полы халата расползлись в стороны и быстро запахнула их глубже.

– Просто… не так давно вы мне позвонили и сказали, что курьер доставил вам от меня букет ландышей, – я прикрыл за собой дверь.

– Позвонила? Я? – удивленно переспросила девушка.

Я вынул из кармана телефон, открыл список вызовов, и показал Арине Родионовне экран. Нечаева взяла аппарат из моих рук, посмотрела на экран:

– Действительно. Но я не звонила вам, Павел Филиппович, – ответила она, возвращая телефон мне. – И никакой курьер ко мне сегодня не приезжал.

Теперь пришла моя очередь удивляться:

– Вот как? Но…

Девушка посторонилась, пропуская меня в квартиру:

– Прошу, проходите, Павел Филиппович.

Я вошёл в гостиную, Арина Родионовна же заперла дверь за моей спиной. И от щелчка замка я вздрогнул и резко развернулся. И Нечаева заметила мою реакцию:

– Что с вами Павел Филиппович. Это ведь я.

– Мы имеем дело с мимиком, – твердо сказал я. – Он способен принимать облик любого человека, как я полагаю. Именно такой человек убивал несчастных невест. И он выслал Регине ландыши. А полчаса назад мне позвонили вы и уверили, что получили корзину ландышей.

– Не я, – девушка нахмурилась. – Как вам доказать, что я на самом деле я и есть? Вы знаете способ?

– Вряд ли он вам понравится.

Девушка пристально смотрела на меня, ожидая ответа. И я нехотя произнес:

– Ну, Зимин говорил, что резкая боль может сбить маскировку. Но я не могу…

Арина Родионовна решительно подняла рукав халата, обнажая бледное запястье с изящным рисунком вен. Девушка крепко взяла кожу в складку на тыльной стороне руки. Закусила губу и показала мне красный след от ногтей:

– Вот. Теперь вы мне верите.

Я кивнул.

– Тогда давайте пройдем в другую комнату.

Хозяйка провела меня в просторную кухню. Указала стул с высокой спинкой рядом со столом, сама же подошла к плите. Я смотрел, как девушка берет длинную спичку, зажигает ее и подносит к конфорке. Она поставила на огонь изысканный небольшой чайник. Обернулась ко мне и рассеянно призналась:

– Простите, мастер Чехов, я не ждала гостей так поздно.

– Все хорошо, – успокоил я девушку. – Так как же произошло, что вы мне не звонили, но вызов от вас сохранился в моем телефоне.

Девушка пожала плечами, а затем вышла из кухни, оставив меня одного. Я удивлённо посмотрел ей вслед.

– Вы еще не освободились? – из стены высунулся неугомонный Карпович. – Я таки могу подождать вас до утра, если нужно. И даже не стану вам досаждать понапрасну. Поверьте.

– Побудьте в парадной, Ринат Давидович. Я не задержу вас надолго.

– У меня много времени, – с наигранной печалью вздохнул старик, вынул из кармана газету и подслеповато уставился на страницу. – Моя старушка еще не умерла. Она не особо старается. Видимо нравится жить на пенсию и нервировать наших несчастных внуков. Так что торопиться мне некуда.

Я заметил дату под заголовком и подумал, что Карпович не может ожидать смерти своей супруги, так как газете было более тридцати лет. То есть сейчас его жене должно перевалить за сто двадцать лет.

– Буду ждать в парадной, – вновь деловито уведомил меня Карпович и растворился.

Арины Родионовны не было десять минут. Как и верного своему слову призрака. За это время чайник успел закипеть, я выключил плиту, взял стоявшую на столе кружку, налил в нее кипяток. На открытой полке стояла жестяная банка с логотипом чайной компании. И после недолгих раздумий я открыл её. В банке и правда оказался хороший крупнолистный чай. Я засыпал щепоть прямо в кружку, залил листья кипятком. Слил первую воду в раковину, заварил чай и накрыл кружку.

Арина Родионовна вернулась на кухню, когда чай уже настоялся до черноты, и я уже дегустировал напиток. Девушка села на стул рядом и удивленно пробормотала:

– Странное дело.

– Что случилось? – уточнил я.

– Телефон, – растерянно ответила Арина Родионовна. – Не могу вспомнить, куда я его положила. Вас не затруднит мне позвонить?

Я сделал глоток чая, вытащил из кармана аппарат, нашел нужный номер, нажал на вызов. И механический женский голос сообщил, что абонент недоступен.

– Ваш телефон вероятно уже лежит на дне реки, Арина Родионовна, – ответил я, начиная понимать задумку мимика.

Нечаева удивлённо приподняла брови, и я пояснил:

– Вы сегодня куда-нибудь ходили?