Текст книги ""Фантастика 2025-168". Компиляция. Книги 1-34 (СИ)"

Автор книги: Илья Романов

Соавторы: Павел Барчук,Сергей Орлов,Марина Рябченкова,
сообщить о нарушении

Текущая страница: 109 (всего у книги 339 страниц)

Первая победа

– Дело Юрия Волкова против Антона Ниловича Самохвалова о взыскании денежных средств по договору займа, – монотонно произнесла темноволосая девушка, и мы встали с кресел.

Подошли к ней и передали документы. Сотрудница окинула нас быстрым взглядом поверх очков, кивнула и вернулась в зал.

– Эх, где мои шестнадцать лет, – протянул мужчина и с улыбкой покосился на меня. – Я бы точно не упустил бы шанса взять у такой красавицы номерок.

На это я лишь пожал плечами. Вышло немного нервно, но я не пытался казаться спокойнее, чем был.

Через несколько минут девушка снова выглянула из-за двери:

– Проходите.

Мы вошли в зал, который был как две капли воды похож на тот, где вчера проходило заседание комиссии. Только за трибуной восседала одна судья в черной мантии. Это была взрослая женщина, с узким лицом, острым носом и губами, которые она привыкла поджимать, судя по складкам вокруг них. Женщина подняла волосы наверх, заколов тяжелый узел на затылке черепаховым гребнем. Она была суровой, но я подумал, что так казалось потому, что она не пользовалась косметикой. Кроме обручального кольца, у нее не было никаких других украшений. Если не считать очков, которые висели на ее шее, закрепленные на цепочке.

Столы у стены оказались завалены папками с находящимися в производстве делами.

Мы прошли к трибуне напротив судьи и застыли. Судья принялась рассеянно искать очки на столе, потом вздохнула, подняла их на переносицу и начала читать:

– Судебное заседание объявляется открытым. Рассматривается дело по иску Юрия Волкова к Антону Ниловичу Самохвалову о взыскании денежных средств по договору займа. Представьтесь, пожалуйста.

Секретарь передала судье документы, которые та начала раскладывать перед собой. Мы же по очереди представились. И женщина монотонно продолжила:

– Дело будет рассмотрено в составе судьи Филипповой. Секретарь судебного заседания Лебедева. Согласно гражданскому уложению, вы можете объявить отвод составу суда, если судья является родственником одной из сторон, участвующих в деле, либо у вас есть сведения о том, что кто-то из состава заинтересован в исходе дела в пользу одной из сторон.

Отводов у нас не было. Это не удивило присутствующих, и дальше судья разъяснила нам права.

– Есть ли ходатайства и заявления? – уточнила Филиппова.

– Есть, уважаемый суд, – ответил я, и передал ей лист. – Прошу приобщить к делу ходатайство о вызове и допросе свидетеля, который может подтвердить, что претензии мастера Волкова к моему доверителю необоснованы.

Судья приняла бумагу.

– Вы обеспечили явку указанного свидетеля?

– Да, уважаемый суд, – ответил я.

– Суд решил ходатайство удовлетворить, – сообщила Филиппова, убирая лист в папку. – И выслушать показания свидетеля после заслушивания позиций по делу. Переходим к рассмотрению дела по существу.

Мы разошлись по разным сторонам от трибуны и сели каждый за свой стол. Подо Волковым скрипнул стул и мужчина обеспокоенно посмотрел на ножки, очевидно, переживая не развалиться ли под ним мебель.

– Все в порядке? – резко уточнила судья.

– Да, конечно, – подтвердил мужчина с улыбкой.

Судья принялась читать все обстоятельства, которые Волков изложил в заявлении. И я невольно отметил, как ловко октябрист ссылался на нужные статьи. Все же он владел правом и действительно понимал, как надо составлять документы. Наконец, Филиппова отложила лист и обратилась к Юрию Волкову:

– Что желаете пояснить, мастер Волков?

Октябрист встал из-за стола и ответил:

– Во время Смуты ко мне обратился Антон Нилович Самохвалов, который в те времена еще отчества не носил. Он попросил у меня в долг крупную сумму на открытие мануфактуры. Я одолжил ему эти деньги под расписку, которая приобщена к делу. И теперь я хочу взыскать указанную сумму с процентами, которые были оговорены в документе. Вот и все, уважаемый суд. Мне нужно только то, что мне положено. На лишнее я не претендую.

Филиппова кивнула:

– Хорошо. Представитель ответчика?

Она взглянула на меня, и я произнес:

– Мой доверитель признает долг, но возражает против размера указанной суммы, уважаемый суд.

– И у вас есть доказательства, которые могут оспорить требования господина Волкова? – уточнила Филиппова.

– Свидетель, – ответил я.

– Первый раз в суде в качестве свидетеля, – прошелестел стоявший рядом Чума, но никто кроме меня его не услышал.

– Хорошо. Тогда давайте вызовем этого свидетеля, – произнесла судья и зачитала с листа. – Тимур Востров.

Услышав это имя, Волков вздрогнул. Он распрямил плечи и поднял подбородок. На меня он даже не посмотрел, но я понял, что ему известно, что Тимура нет в живых.

Секретарь Лебедева встала было из-за стола, но я остановил ее, подняв руку:

– Уважаемый суд, в процедуре вызова свидетеля есть один нюанс. Его нет в коридоре. Мне нужно воспользоваться силой, чтобы его призвать сюда.

– Как это? – не поняла судья и беспокойно осмотрелась, словно ожидая подвоха.

– Видите ли, уважаемый суд, – начал я. – Свидетель умер несколько лет назад. Но существует в нашем мире в виде призрака.

В зале воцарилась тишина. А затем Филиппова произнесла дрогнувшим голосом:

– Это первый случай в моей практике за все пятнадцать лет работы. О таких вещах надо сообщать заранее, мастер Чехов.

– Моя вина, – смиренно согласился я. – Я практикант, и не имею большого опыта судебных заседаний. И раз уж в гражданском уложении не указано, что призрак не может быть свидетелем…

Филиппова заерзала в кресле, сняла очки, чтобы протереть их салфеткой и вновь нацепила их на переносицу. Когда я уже решил, что она не захочет продолжить, женщина, наконец, заговорила:

– Ходатайство приобщено и закона не нарушает. Вы должны пообещать, что ваш свидетель не будет представлять угрозу для участников.

– Конечно. Никакого вреда он не причинит.

– Под вашу ответственность, Павел Филиппович. Вызывайте… То есть, призывайте. Но предупреждаю вас, мастер некромант, если свидетель не будет соответствовать…

– Буду, – с готовностью пообещал мне Чума, блестя глазами в сторону Волкова.

– Что вы, уважаемый суд, – поспешно ответил я. – Он слишком слаб, чтобы как-то взаимодействовать. К тому же призраки – отличные свидетели. Они не могут лгать. Софья Яковлевна Чехова может это подтвердить.

– Призывайте уже, мастер Чехов, – велела судья. – Будет о чем рассказать студентам на кафедре.

Я щелкнул пальцами, и за трибуной появился кряжистый пень. А от него по моей команде потянулась тонкая ниточка силы, которая питала Чуму. Тот замерцал и проявился в мире во всей своей красе. Казалось, что парень на мгновенье смутился и попытался запахнуть куртку, но потом одернул себя и поправил воротник, который и без того стоял стойкой.

Боковым зрением я заметил, как побледнела секретарь. Да и судье Филипповой стало немного не по себе. Наверно бандитский вид Чумы впечатлил женщин.

– О таких свидетелях нужно предупреждать, Павел Филиппович, – дрогнувшим голосом повторила судья.

– Учту, уважаемый суд, – склонил голову я.

– Итак, вы Тимур Востров? – уточнила судья у Чумы.

Тот молчал, с интересом осматривая кабинет и избегая поворачиваться к Волкову. Филиппова недовольно взглянула на меня, и я поспешно произнес:

– Тимур, отвечай на вопросы судьи.

– Хорошо, мастер, – смиренно ответил призрак.

Филиппова посмотрела на меня:

– Вы должны дать ему разрешение?

– Приказ, уважаемый суд, – поправил я судью. – Призванные духи и поднятые мертвецы слушаются только некроманта.

– Тогда вы должны дать ему приказ отвечать и на мои вопросы, – резонно возразил Волков, тяжело поднимаясь на ноги. – Потому что вопросы свидетелю имеют право задавать все участники процесса.

Я промолчал, сделав вид, что не услышал этой реплики.

– Прикажите ему отвечать на вопросы мастера Волкова, – с нажимом повторила судья слова октябриста. И я произнес:

– Тимур, отвечай на вопросы судьи и мастера Волкова.

– Слушаюсь, – был мне ответ и парень скривился в улыбке, больше напоминающей оскал.

Секретарь принялась обмахиваться листом бумаги.

Филиппова снова уточнила у призрака имя и фамилию и услышав положительный ответ, зачитала Вострову права. И начался допрос свидетеля:

– Мастер Востров, вы знали о передаче денег от мастера Волкова мастеру Самохвалову? – начал я.

– Да, мастер, – прошелестел призрак.

– Можете рассказать об этом поподробнее, мастер Востров?

– Самохвалов был нашим приятелем, – начал тот. – В те времена мы занимались вымогательством денег у застройщиков, и по итогу у каждого из нас скопилась большая сумма. Застройщики не жаловались в жандармерию, так как в процессе следствия могло открыться множество нарушений, за которые им пришлось бы заплатить большие штрафы. До тех пор, пока один из застройщиков, мастер Пономарев не попал в поле зрения жандармов. Его использовали для того, чтобы он написал заявление о вымогательстве…

– Мастер Востров, давайте сократим эту историю о делах давно минувших дней, – поморщившись, попросила Филиппова. Было заметно, что ей было не по себе от близкого присутствия призрака. Казалось, что если тот двинется с места, женщина рванет прочь, подхватив мантию.

– В те времена меж нами был товарищеский договор. Старший должен был взять всю вину на себя, чтобы группа могла работать дальше. И Самохвалов решил откупиться от каторги, передав свою долю денег Волкову. Сам же предложил оставить деньги при себе, чтобы грамотно ими распорядиться, пока Волков будет отбывать наказание. А уж когда тот выйдет, обещал вернуть. Дал слово. Но Волков попросил составить расписку на передачу денег. Якобы на покупку мануфактуры. А затем явился в жандармерию и взял на себя все эпизоды группы. Взял на себя роль лидера.

Боковым зрением я видел, как Волков довольно усмехнулся. Я же продолжил:

– То есть, расписка была составлена на деньги, которые были получены преступным путем?

– Так и есть, мастер, – подтвердил призрак и покосился на Волкова, который все еще показывал нам свой гордый профиль.

– Спасибо, мастер Востров, – поблагодарил я свидетеля и обратился к Филипповой:

– Самого долга никогда не существовало. А значит, сделка может быть признана ничтожной. К тому же это была сделка, составленная для сокрытия преступления, а значит, нарушающая закон.

Филиппова молчала. А Волков произнес:

– Уважаемый суд, могу ли я задать свидетелю несколько вопросов?

– Задавайте, – ответила Филиппова.

Чума напряженно ждал, когда старый приятель к нему обратится.

– Куда делись остальные участники преступной группы? – сухо уточнил октябрист и, наконец, повернулся.

– Это не относится к сути дела, – запротестовал я, но призрак ответил:

– Самохвалов убил всех, чтобы присвоить себе деньги.

– И он же покушался на меня на каторге? – быстро уточнил Волков.

– Уважаемый суд, у вас есть вопросы к свидетелю? – поспешно обратился я к судье. – Держать его в мире достаточно тяжело.

– Да, – ответил тем временем Востров. – Самохвалов сказал, что ты стал стукачом, брат. И я поверил мерзавцу. Прости… Он ведь потом и меня убил…

Волков коротко кивнул и гулко сглотнул, словно сдерживая бушующие внутри эмоции.

– Прости, – повторил Чума, и я не посмел отозвать тотем, пока Волков не взглянул на старого друга и не ответил.

– Давно простил, дружище. Давно.

Я только покачал головой и щелкнул пальцами, отзывая тотем. И Востров истаял в воздухе. В зале воцарилась тишина.

– В этой истории открылось много интересных подробностей, – протянула наконец Филиппова. – Вы же говорили, что призрак не может лгать. Так, мастер Чехов?

Она с интересом посмотрела на меня. Я же молчал, обдумывая произошедшее.

Ситуация принимала скверный оборот. Если по делу о вымогательстве и организации преступной группы уже вышли сроки давности, то по умышленному убийству, срок давности был двадцать лет по каждому эпизоду. И мое признание сейчас было бы приговором.

Можно соврать, но тогда я попаду под лжесвидетельство в суде. И могу получить хороший срок. Только теперь я понял, что хитрый призрак в рассказе утаил кое-что важное, когда поведал, что всю банду убили и не уточнил, кто именно. А я не стал открывать все нюансы. Выходит, он мне не солгал.

– Мастер Чехов? – повторила Филиппова, вырывая меня из раздумий.

– Призраки не могут лгать, уважаемый суд, – подтвердил я. – Но Тимур Востров мог назвать убийством причинение смерти по неосторожности, к примеру. Парень несведущ в тонкостях разграничения уголовных статей. И я не могу в данном деле рассуждать о его показаниях, которые не касаются разбирательства.

Филиппова кивнула и уточнила:

– Участники процесса могут еще что-то добавить по существу процесса?

– Нет, уважаемый суд, – произнес Волков.

– Нет, уважаемый суд, – повторил я.

– В таком случае суд удаляется в совещательную комнату для принятия решения.

Мы послушно покинули кабинет и вышли в коридор.

– Неплохо, Павел Филиппович, – произнёс Волков, как только дверь за нами закрылась. И в словах октябриста я не услышал издевки или насмешки.

– Вы знали, что я буду искать призраков? – уточнил я, и октябрист кивнул:

– Догадывался. Я навел о вас справки и узнал методы вашей работы. И очень надеялся, что и в этот раз вы прибегнете к проверенной тактике. Правда тут было много нюансов. Что вы сможете найти мертвых братьев, что хоть кто-то из призраков остался в мире, а не ушел на ту сторону, и многое другое. Но это дело вы, скорее всего, выиграли, Павел Филиппович. И наш договор признают ничтожным. Как вы и говорили.

– Это точно, – вздохнул я.

Беседу прервала секретарь Лебедева, которая вышла из кабинета и произнесла:

– Проходите.

Мы вернулись в зал и встали за трибуну.

– Суд в составе судьи Филипповой рассмотрел заявление по иску от мастера Юрия Волкова к Антону Ниловичу Самохвалову о возврате денежных средств по договору займа, и вынес решение: в удовлетворении иска мастера Юрия Волкова к мастеру Антону Ниловичу Самохвалову отказать, – начала зачитывать Филиппова. – Суд учел все доводы сторон относительно дела и вынес решение. С учетом показаний свидетеля, которые не стал оспаривать мастер Юрий Волков, суд пришел к выводу, что сделка была заключена в целях сокрытия преступления. А значит, согласно статье тысяча пятьсот шестой гражданского уложения, данная сделка должна быть признана ничтожной. Все вновь открывшиеся обстоятельства по информации о совершенных преступлениях будут направлены в третий отдел жандармерии для проверки. Вам понятно решение суда?

– Понятно, уважаемый суд, – ответил Волков и в его глазах полыхнуло торжество.

Я повторил за ним:

– Понятно, уважаемый суд.

– Решение может быть обжаловано в вышестоящую инстанцию в течение десяти дней с момента вручения, – продолжила Филиппова. – Заседание окончено.

По очереди мы подошли к столу, за которым сидела судья, и забрали документы. А затем покинули кабинет.

– Поздравляю с выигранным делом, мастер Чехов, – произнёс октябрист, когда мы оказались в коридоре. – Как я и думал, вы смогли решить задачу. Обжаловать решение я не стану. А повторная подача иска по делу, в котором было вынесено решение, в Империи невозможно.

– Спасибо, мастер Волков, – ответил я. – У меня получилось сделать так, чтобы справедливость восторжествовала.

– Скажите, вы могли бы приказать Чуме заранее не говорить об убийстве?

Я кивнул.

– И почему не сделали этого?

Я не произнес ни слова, потому что сам не знал точного ответа. Наверно все дело было в том, что я не хотел поступать подло. Даже чтобы защитить себя.

Мы вышли из здания суда, и остановились на крыльце:

– Чума еще тут? – спросил мужчина оглянувшись.

– Да, – ответил я и кивнул в сторону, указывая на место, где стоял призрак.

– Спасибо, что согласился прийти, – сказал ему Волков, глядя в пространство. – Но было бы лучше, если бы ты ушел в другой мир. Начни новую жизнь, в которой у тебя будет шанс не совершить всех ошибок, которые мы совершили тут.

– Спроси его, некромант, получилось ли у него начать все заново?

Я повторил вопрос.

– Я пытаюсь, Тимур. Иногда мне кажется, что у меня получается. Прощай.

Чума замерцал и исчез, а кулон в моем кармане стал холодным.

– До встречи, Павел Филиппович, – попрощался октябрист.

– До встречи, – ответил я, и Волков спустился по ступеням. Направился к нескольким припаркованным машинам, у которых уже стояли люди с нашивками знаков октябристов. Они о чем-то обмолвились, и Волков сел в авто. Вереница машин выехала со стоянки. Я же направился к припаркованной «Победе».

– Как прошло, вашество? – поинтересовался Фома, когда я сел на пассажирское сиденье.

– Скажем так, справедливость восторжествовала, – протянул я, раздумывая, как теперь может аукнуться мне эта «справедливость». – Поехали домой, Фома.

Слуга кивнул, завел двигатель, и авто выкатилось с парковки.

Исповедь призрака

Фома привез меня в офис через полчаса. И все это время меня не покидала мысль о том, как же ловко Волков умудрился все обставить. Видимо, иногда все же нужно менять стратегию поведения. Делать ее более гибкой. Потому что если меня смог просчитать Волков, то сумеют и другие.

– Прибыли, вашество.

Голос Фомы вырвал меня из раздумий. И я пригладил волосы, приходя в себя. Машина и правда стояла у крыльца офиса. А рядом с местом было несколько машин с уже знакомыми номерами. Видимо, друзья прознали про мое первое судебное выступление, и прибыли узнать, как прошло дело.

Я вышел из машины, поднялся по ступеням. Остановился у двери и обратился к стоявшему рядом Чуме:

– Ну что? Теперь-то ты расскажешь все как было?

Призрак кивнул:

– Охотно, мастер некромант.

– Ну тогда идем.

Я открыл дверь и вошел в приемную. Виноградова стояла, скрестив руки на груди, и смотрела на гостя.

– Здравствуйте, Любовь Федоровна. Не думал я, что так вот свидимся.

– Не помню я каждого мертвого прохвоста в Петрограде, – заявила женщина и вопросительно посмотрела на меня.

– Он ненадолго, – пояснил я. – Нужен, так сказать, для дачи показаний.

– Только пусть никуда не суется. Иначе сверну в бараний рог, – она потрясла кулаком и Чума нервно повел плечами.

– Она всегда была огонь бабой, – тихо сообщил он мне.

– Женщиной, – укоризненно поправил его Фома, проходя в дом. – Чай не в деревне живешь, чтобы так говорить.

Все уже собрались на гостевом диване. Здесь были Суворов, Белова и даже Иванов, который беззаботно пил чай из изящной чашечки, которые секретарь выдавала обычно важным гостям. Только Арина Родионовна ждала меня за своим столом:

– Павел Филиппович, я не могла им помешать… – начала было она, но я только улыбнулся:

– Все хорошо. Признаться, я ждал гостей.

– Ты лучше вот что скажи, братец, – произнёс Суворов и сделал глоток чая. – Сижу я сегодня на работе, и тут звонит мне Алиса. И сообщает, что из суда в третье отделение пришла информация по твоему клиенту. Антону Ниловичу Самохвалову. Мол вскрылись обстоятельства, что мастер Самохвалов принимал участие в разбойном деле. И теперь его проверяют на новые эпизоды.

Я вздохнул и развел руками:

– Так уж вышло. В суде открылись новые обстоятельства, и это вылилось в другое уголовное дело.

– Ну, так, а дело-то ты выиграл? – полюбопытствовал Суворов.

– Выиграл, – подтвердил я. – Но есть один нюанс.

– Так, а по поводу Самохвалова-то что? – живо уточнил Иванов.

Я усмехнулся:

– Сам я не знаю, что там случилось.

В приемной послышались разочарованные вздохи.

– Но у меня есть человек, который знает, – поспешно произнес я. – Вернее, не совсем человек.

– Додумался такого непутевого человеком называть, – недовольно пробормотала Любовь Федоровна, которая появилась рядом со мной. – Просила же я не водить сюда всяких…

– Простите, барыня, – снова стушевался Чума, но Виноградова только махнула рукой:

– Ладно. Болтай, пока можешь.

Я поставил тотем и напитал призраков силой, и Чума замерцал, появившись в материальном мире. Рядом появилась моя соседка, коротко всех поприветствовала и уселась на подоконник.

– Итак, вот наш свидетель, – сообщил я, указав на мертвого бандита.

Признаться, я ожидал побледневших лиц и шепотков. Но все, кроме Суворова, оказались уже привыкшими к подобным моим фокусам. Будущий прокурор же немного побледнел, но все же смог удержать лицо.

– Итак, дамы и господа, хочу вам представить Тимура Вострова по прозвищу Чума. Он был свидетелем тех событий, которые развивались во времена Смуты. Чума, расскажи все как было.

– Давно, еще до начала Смуты, и солнце светило ярче, и трава была зеленее, сложилась в нашем дворе одна компания, – начал Чума. – В основном из семей мелких мастеровых и инженеров с мануфактур. Тех, кто тогда считался за элиту. Район у нас был благополучный, да и родители зарабатывали прилично. Но чего-то нам всем не хватало. Скучно было жить. Вот и тянуло нас на улицу на приключения. А однажды мы решили смешать кровь и дать клятву вечной дружбы. Клятву на крови. Так мы стали братьями.

– Волков был с вами? – уточнил я, и парень кивнул:

– Одно время. Потом он решил записаться в дружину знатного промышленника и попытать удачи в Африке. Там как раз делились месторождения всякого полезного. Где ресурсов много, а добывать и обрабатывать некому. В общем, ушел он еще при Демидовых, а вернулся уже в Смутное время. Когда страна стала другой.

– Он предложил ту схему с защитой рабочих? – уточнил я, и Чума кивнул:

– Волков всегда отличался тем, что придумывал правила. Что нельзя обижать слабых, нужно всегда защищать тех, кто в беду попал. А тут как раз пришло его время. Жандармов сократили, суды делами завалены. Мануфактуры стоят, так как старое и новое дворянство грызется меж собой. Работы нет. Вот и подряжаются люди на стройки под честное слово. Семьи кормить чем-то надо. Сбивались в бригаду и нанимались к промышленникам. Первого такого обманутого Волков встретил через неделю после того, как из Африки вернулся. Тот и рассказал, что обманули их почти на пять тысяч рублей. Курс тогда был нестабильным, но деньги были большими.

Волков сказал, что поможет решить вопрос. Вместе с бригадиром приехал в офис к этому промышленнику и вежливо попросил расплатиться. Но что-то там пошло не так, как Волков задумал. Тогда пришлось Юрию нашему из офиса бежать. Он вернулся во двор, объявил общий сбор и рассказал все как есть. Тогда Антон придумал схему.

– Антон? – уточнил я, и Чума кивнул:

– Самохвалов всегда был хитрым. Но с головой. Вот он и задумал, как вернуть деньги, которые промышленник присвоил. И ночью мы пробрались на один из объектов, который принадлежал промышленнику, и увели половину техники. Утром, конечно, строительство встало. Работать то не на чем. Тут и поступило предложение о продаже техники по сходной цене. А сумма совпала с той, которую должны были рабочим. Ну, пришлось промышленнику деньги возвращать.

– А почему он не приехал на встречу с дружинниками из охраны? – уточнил я.

– Потому что Самохвалов продумал идеальную схему, которую назвал «бесконтактная продажа». В одной точке города были оставлены деньги. И после того как через доставщика они перекочевали к нам, промышленник узнал, где можно забрать технику. Так что никто ничего не вычислил.

– Ясно, – кивнул я. – Что было дальше?

– Этот слух облетел Петроград быстрее, чем мы успели опомниться. И к нам пошли клиенты. Возглавил братство сам Самохвалов. Я уже говорил, что он умел придумывать хитрые схемы. Работали мы через связного, который передавал Волкову заказы. Обычно решали проблему за двое или трое суток. Причем старались решать вопросы без насилия. За то время мы не убили ни одного человека. Да, иногда вязали дружину. Порой похищали людей. Но убийств не было. И детей мы не трогали. Деньги текли рекой. И у каждого из нас скопилась немалая сумма. Так было до тех пор, пока один из приказчиков не дал показания против нас. И Волков, как связной, попал под наблюдение. Самохвалов пообещал ему немалые деньги, чтобы он никого не сдал и взял все на себя. И Волков взял.

– Из-за денег?

Чума покачал головой:

– Нет. Он был предан нашему маленькому братству. И идее. Поэтому Самохвалов пообещал собрать деньги и отдать их к выходу Волкова.

– Но Волков потребовал расписку, – протянул я.

– Все верно, мастер, – подтвердил Чума. – Может сердцем почуял неладное. Но нас сдавать не хотел. Волков получил срок, а мы еще какое-то время работали по старой схеме. Но затем Смута начала заканчиваться, и мы ощутили ветер перемен. На улицах стали появляться патрули жандармов, а статьи в своде законов уголовных и исправительных начали ужесточаться. Поэтому мы раздумывали, куда бы вложить деньги. К тому времени некоторые из нас уже покинули этот мир. Нас осталось шестеро. Тогда на одном из собраний, мы вскладчину решили открыть несколько казино. Знаете такие, с комплексом услуг.

Я кивнул, и Чума продолжил:

– В то же время начали твориться чудные вещи. Люди из круга знакомых попадали во внимание жандармов за старые дела. И отправлялись в тюрьму. И вскоре конкурентов в городе поубавилось. Конечно, не настолько, чтобы в Петрограде остались только наши заведения. Но клиентов хватало. А точки конкурентов переходили нам. Параллельно мы пытались создавать что-то легальное. Самохвалов, например, купил мануфактуру.

– И это стало поводом для подачи Волковым в суд, – пробормотал я. – А что было дальше?

– Дальше Самохвалов попытался несколько раз разобраться с Волковым, пока тот был на каторге, – ответил Чума. – А когда один из братьев узнал об этом, он быстро умер от остановки сердца.

– Вот как? – уточнил я.

Чума кивнул:

– В слухи в межмирье распространяются быстро. И после смерти я встретил брата. Вернее, услышал его в межмирье. Он поведал, что Самохвалов предложил ему пересечься, чтобы все обсудить. А потом он покается перед остальными. Они выпили, а затем он почувствовал себя плохо. Хотел было вызвать лекаря, но Самохвалов не дал ему этого сделать. Просто смотрел, как брат умирает. А затем встал и вышел из квартиры. Так нас стало на одного меньше.

– И что было дальше?

Чума усмехнулся:

– Дальше Антон теперь уже Нилович, почуял вкус крови. К тому времени казино приносили хороший доход. И, скорее всего, братец решил, что можно ни с кем не делиться. История с покушениями на Волкова на каторге вскоре всплыла. И здесь уже Антону Ниловичу было не отвертеться. Но он смог убедить всех, что Волков стал стукачом. И хотел сдать нас всех по делам о вымогательстве. Говорил он убедительно, и мы ему поверили. Только один из ребят, Паша Простокваша, засомневался. Они с Волковым были лучшими друзьями, вот Паша и стал проверять информацию. Самохвалов узнал об этом, и вскоре Пашу сбила машина, которая скрылась с места происшествия. Машина оказалась в угоне. Кто сидел за рулем мне неведомо. Как и то, причастен ли к этому Антон Нилович, или это и правда несчастный случай и обещанный жрецами возврат от Искупителя за наш разгульный образ жизни.

– Бумеранг, – подсказала Виноградова.

– Экспертиза нашла в крови Паши алкоголь, и дело ушло в нераскрытые. Хотя Самохвалов и клялся, что найдет убийцу нашего брата. Он тогда был промышленником средней руки, и какие-никакие связи у него уже были. Но они не помогли. Искали жандармы, искали нанятые люди, да все без толку. Так нас за столом осталось четверо.

– И что потом? – уточнил я.

– А вот потом, мастер некромант, было самое интересное, – ответил Тимур. – Костя Малой, тот, что был нашим братом и сидел с нами за одним столом, как-то проболтался мне, что Антон Самохвалов – стукач жандармский. Костя тогда начал водить дружбу с жандармами из третьего отдела. Я говорил ему, мол неправильно это, но он только отмахивался. Уверял, что времена уже другие, и старые правила остаются в прошлом. А от жандармов больше плюсов в делах. В общем, позвонил он мне как-то ночью и сказал, что есть срочный разговор, но не по телефону. Попросил приехать к нему и желательно сегодня. Ну я и приехал. Костя меня в дверях встретил, руки трясутся, глаза шальные. Прошли мы на кухню, а там уже бутылка водки пустая. И на полу тары стоит, что если все сдать, то машину купить можно. Костя мне и рассказал, что пил он недавно и жандармами из следствия. И те ему разболтали, что Самохвалов сотрудничал с их отделом. Взяли они его за старое. И он согласился сотрудничать с Филиппом Петровичем Чеховым. Однофамилец ваш, наверное, мастер некромант.

В последней фразе мне послышался сарказм. Но я промолчал, сделав вид, что не понял иронии.

– В общем, было у Самохвалова и Чехова долгое сотрудничество. А Волков стукачом не был. Подставил его Самохвалов. По старым правилам такое каралось смертью.

– И что же спасло Антона Ниловича? – уточнил я.

– То, что Косте я не поверил, – горестно ответил Чума. – Больно похож был брат на скудоумного. Долго пил, вот я и решил, что он допился до белочки. Посоветовал ему прийти в себя, а там и обсудим. И поехал домой. А Костя продолжал пить. И через день покончил с собой. Жандармы нашли его в ванной с изрезанными руками.

– Сам?

Чума пожал плечами:

– Думаю, в приступе он позвонил Самохвалову и обвинил его во всем. Антон приехал к нему, все разузнал, а потом прикончил Малого. И пришел за мной.

– И ты выпал из окна?

– Так и было. Он приехал обсудить дела. Предложил выпить, но водка попалась больно уж… Ядреная. Мы вышли на балкон подышать свежим воздухом, а через несколько секунд он показал мне на машину, которая была припаркована у дома. И вытолкнул из окна. А Самохвалов, скорее всего, прибрал к рукам все имущество, часть продал, а может быть и все. Купил титул, должность, и стал аристократом. Такие вот дела, Павел Филиппович.

– Остался только последний из ваших братьев, – протянул я.

– Я не слышу его голоса в межмирье, – покачал головой Чума. – Но он был зависимым от всякого. Потому не думаю, что прожил долго.

– А Волков вышел на свободу, узнал обо всем и решил на время пропасть без вести, – заключил я.

Чума кивнул:

– Скорее всего, подался в Африку под новым именем. А там уж и заработал деньжат. Может быть делал дела октябристов. У них были интересы на том континенте.

– А потом вернулся, восстановился в правах, стал членом «октябристов», что дало ему неприкосновенность, и решил отомстить старому брату, – заключил я. – Ну, все сходится.

В комнате повисла тишина. Все присутствующие осознавали услышанное.

– Вот дела, – протянула Белова. – Интересный вышел ваш братский договор на крови.

– Клятва, – поправил ее Чума.

– И такой человек стал уважаемым подданным, – покачала головой Арина Родионовна. – Кто бы мог подумать.

– В те времена многие покупали титулы. И не все делали это на честно заработанные деньги. Руки у некоторых новых аристократов омыты кровью, если копнуть поглубже, – буднично сообщил Иванов.

Мне показалось, что Нечаева смутилась, будто речь шла о ней.