Текст книги ""Фантастика 2025-168". Компиляция. Книги 1-34 (СИ)"

Автор книги: Илья Романов

Соавторы: Павел Барчук,Сергей Орлов,Марина Рябченкова,
сообщить о нарушении

Текущая страница: 37 (всего у книги 339 страниц)

К бомбисту кустодиев сможет вывести экспертиза остатков взрывчатого вещества, или исполнитель. Лекарь, скорее всего из дома скудоумия или душевный целитель. Хотя последние доступа к препаратам не имеют. Могут только выписать клиенту рецепт. Обладает светлой силой, раз умеет мимикрировать.

А ещё, с ним была связана Васильевская лавка, раз этот мимик убил Левина. И Оксану, чтобы замести следы и свалить все на Гордея. Вряд ли он из черносотенцев. Монархисты никогда бы не стали покушаться на персону императорской крови. Значит, кадет или, что скорее всего, народоволец. Только они часто прибегали к таким жестоким методам устранения с целью запугивания. Правда, о народовольцах ничего не было слышно вот уж двадцать лет.

Само движение зародилось еще в позапрошлом веке, и уже тогда они избрали взрывы любимым способом для устранения политических целей. После воцарения на престол Демидовых, ячейки народовольцев вышли из подполья и сообщили, что прекращают борьбу с властью. А в начале смуты, когда трон вернулся к Романовым, народовольцы совершили пару громких акций. Но уже без прежнего размаха. Застрелили в театре одного из министров, да разнесли из гранатомета второй этаж особняка председателя государственной думы. После они вновь пропали. И многие скорее всего решили, что их истребили во время Смуты. Хотя глава кустодиев, Александр Морозов, вроде обмолвился, что один из их агентов погиб во время зачистки какой-то ячейки народовольцев.

Выходит, шаман Васильева был связан с террористами. И убрав его с доски, я возможно перекрыл ячейке финансирование. Вот они и решили перейти от подготовки к действиям.

– Все интереснее и интереснее, – задумчиво пробормотал я. – Как тесен Петроград…

Некромант с некроманткой

На палубе не было посторонних. Софья Яковлевна была облачена в темно синие платье в пол с открытыми плечами. Она расположилась у борта, облокотившись о поручень. Женщина смотрела на воду и щурилась от солнечных бликов, которые отражались от волн. На изящном столике, прикрученном к палубе, стояла бутылка из темного стекла, обернутая салфеткой. Официант замер рядом, ожидая, когда княгиня подаст ему знак наполнить бокал, который она держала за ножку.

– Добрый день, – произнес, я подходя ближе. – Хорошо выглядишь.

Бабушка бросила на меня острый взгляд, а потом резким взмахом руки отослала слугу. Молча поставила бокал на стол и подошла ближе. Между ее бровями залегла складка, а губы поджались.

– Ты на самом деле оказался там случайно? – спросила она глухим голосом.

– Да, – растерялся я и неожиданно очутился в крепких объятьях женщины.

Она стиснула меня так сильно, что на мгновенье у меня потемнело в глазах.

– Мы ведь договаривались не делать так, – нервно улыбнулся я, когда оказался свободен.

– Это было давно, и я передумала, – отмахнулась бабушка.

Мне вдруг померещилось, что ее глаза покраснели от недавних слез. Но я тотчас отогнал от себя подобные мысли. Княгиня никогда не плакала. Даже когда в наш дом пришла настоящая беда. По крайней мере в твердости характера некромантки я был уверен.

– И каким образом ты попал на эту проклятую площадь?

– А тебе не доложили?

– Кто? – Софья Яковлевна изобразила искреннее удивление.

– Ты всегда в курсе того, что хочешь знать.

– Глупости, – женщина подвела меня к столику и предложила занять свободный стул. – Я обычная старушка на пенсии.

Тут уже я нахмурился и внимательно оглядел родственницу. Несмотря на усталые глаза, она выглядела удивительно привлекательной. Никто в здравом уме не дал бы ей больше сорока. Многие полагали, что все дело в оттенке ее силы, которая сохраняла молодость тела. Но я точно знал, что в дополнении к талантам, моя бабушка не пренебрегала физическими нагрузками и питалась правильно. Несмотря на шутки про распитие вина, она позволяла себе алкоголь крайне редко, предпочитая отвары и особые сборы чая.

– Ты никогда не была обычной и уж тем более старушкой. Что до твоей пенсии…

Женщина положила на мою руку свою ладонь и легонько сжала ее.

– Мне не стоит говорить тебе этого, Павлуша, но я испугалась. Когда мне сообщили про взрыв, первым делом я позвонила в твой кабинет. Как знала, что тебя там нет. И оказалась права.

– Я встречался с Васильевым по личным делам.

– Старый лис надумал за твой счет решить вопрос со своим выродком? – буднично осведомилась княгиня.

– Мне сделать вид, что я не слышал этого? И ты не в курсе разговора, который должен быть тайным?

– Прям тайна императорского двора, – собеседница закатила глаза. – Глава палаты думает, что никто не знает о его грешке. И пусть продолжает так думать. Он правильно сделал, что не попытался втянуть в эту скверную историю никого из старых знакомых.

– Скверную? – я насторожился.

– Не для тебя, – успокоила меня Софья Яковлевна. – Вышло так, что ты, пожалуй, единственный, к кому этот пройдоха мог обратиться. У тебя уже вырисовывается определенная репутация, которая позволит решить это дельце без последствий для тебя.

– Может, ты подскажешь…

– Ну, уж нет, – усмехнулась женщина. – Ты сам со всем справишься.

– Кстати, об этом… – я замолчал, так как на палубу вышел официант с подносом.

Парень ловко выставил на столик устриц, тонко нарезанную красную рыбу и розетки с икрой.

– Корюшка? – я поднял бровь.

– Ты правда решил, что я не захочу побаловать своего внука чем-нибудь по-настоящему вкусным?

Я мог бы возразить, что жареная корюшка в этом сезоне была неплоха, но решил смолчать. В конце концов, спорить с княгиней всегда было себе дороже.

– Так что ты собирался обсудить со мной, дорогой? – бабушка напомнила мне о прерванном разговоре.

– Не так давно я дал одно обещание, будучи совершенно уверенным, что оно ни к чему меня не обяжет.

– О чем речь?

– Я дал слово призраку, что найду ее душегуба, – сказал я совершенно спокойно.

– И исполнил обещанное? – прищурилась Софья.

– Еще нет, – нехотя признал я.

– Что ж, тебе придется сделать это. И впредь ты будешь осторожнее со клятвами.

– Тебе стоило мне рассказать, что у мертвый есть свой профсоюз, – упрекнул я бабушку.

– Некоторые уроки ты должен усвоить на своей шкуре, – княгиня покачала головой. – И этот может быть для тебя болезненным. Но он твой. Постарайся не затягивать с исполнением обещания, дорогой. Иначе…

– Чем мне грозит проволочка?

– Проценты могут оказаться болезненными, – женщина потерла ключицу, на которой виднелсяь едва заметный шрам. Я знал, что он становился более темным во время холодов. – Но я уверена, что ты сможешь договориться об отсрочке.

– Точно? – я внутренне содрогнулся от перспективы встречаться с представителем прав мертвых.

– Некроманты в этом мире слишком большая редкость, чтобы их наказывать смертью. К тому же, ты наверняка воскреснешь. И убивать тебя множество раз будет… хлопотно, – последнее слово женщина подбирала очень осторожно.

– Ты ведь несерьезно, – хмыкнул я.

Конечно, я слышал, что некроманты способны возвращаться не призраками, но мы никогда не обсуждали эту перспективу с бабушкой.

– Павел, поверь, однажды тебе придется узнать все на своем опыте. Я лишь буду молиться, чтобы это произошло нескоро.

– А ты сама? Хочешь сказать, что ты воскресала?

Софья Яковлевна сделала вид, что не услышала моего вопроса и сама наполнила бокал вином. Затем взяла его и осушила в несколько глотков.

– Все умирают, дорогой. Некоторые не один раз. Мы с тобой из числа тех, кому дано больше чем другим. Но это не делает нам везунчиками. Умирать больно, Павел Филиппович. И возвращаться тоже.

– Ясно, – кивнул я, не решаясь продолжать расспросы. И дело не в том, что мне было страшно знать ответ. Непривычно было видеть мрачную бабушку, которая всегда умела держать лицо.

– Я хотела бы подготовить тебя ко всему. Но есть вещи, которые каждый из нас должен освоить в одиночку. Таков путь, милый.

На этот раз я накрыл ее ладонь своей. Женщина вздрогнула и взглянула на меня со странным выражением боли в глазах, которое тут же исчезло.

– Спасибо за то, что беспокоишься. Мне приятно знать, что ты со мной.

– Умеешь забраться мне под кожу, – она улыбнулась и подвинула ко мне тарелку. – Ешь лучше. Ты наверняка питаешься всякими жуткими полуфабрикатами.

– Тебя это не особенно беспокоило во время моей учебы, – напомнил я.

– Пока организм молод, он переваривает даже гвозди. Но с каждым годом эти самые гвозди становятся все тяжелее, – резонно возразила она.

– Я нанял кухарку, – сообщил я.

– Надеюсь, ты не выбрал какую-нибудь молоденькую девчушку с румяными щечками вместо хорошей поварихи, которая умеет варить отменный суп.

– Есть вероятность, что она вполне способна справиться даже с борщом, – предположил я.

– Это ведь не та странная девушка, которая приходила к тебе ночью? – невинно поинтересовалась бабушка, но я заметил, как она напряглась в ожидании ответа.

– Ты говоришь о моей клиентке, – холодно произнес я.

– Прости. Я не имела права лезть не в свое дело, – тотчас отозвалась бабушка.

Я покачал головой, точно понимая, что не смогу исправить ее характер и повлиять на поступки княгини. Она всегда будет следить за моей жизнью. Но я был благодарен, что она не пытается вмешиваться в нее. Хотя…

– На днях я встречался с твоей соседкой.

– Какой? – Софья Яковлевна сделала удивленное лицо.

Вышло у нее на редкость правдоподобно. Если бы я не знал ее, то решил, что бабушка не в курсе моего ужина с сестрами.

– Наталья, – односложно ответил я.

– Ты встретился с ней? И как тебе эта чудесная девочка? – невинно поинтересовалась некромантка.

– Она действительно чудесная, – не стал спорить я. – И ты ведь знаешь, что Наталья недавно открыла свои таланты. Сейчас она очень чувствительна.

– Тебе стоит быть снисходительнее к ней. Ты ведь помнишь, как у тебя самого проходило открытие?

– Понятно, что ее родители одобрили наше знакомство, – продолжил я. – Тебе стоило предупредить меня о твоих планах.

– Ты обещал петь частушки, – напомнила мне бабушка. – И я отнеслась к угрозе серьезно.

– Настолько, чтобы случайно дать девушке мой номер телефона?

– Я была уверена, что ей ты не станешь хамить. Она ведь не старушка, которая простит тебе любое поведение…

Не удержавшись, я засмеялся. Софья Яковлевна умела играть в несчастную родственницу, но мы оба знали, что я никогда бы не позволил себе недостойное поведение в отношении ее.

– Я люблю тебя, – сказал я просто и заслужил острый взгляд. – Знаю, так говорить не принято…

– Ты не держишь на меня обиды за мою попытку устроить тебе эту встречу?

– Я все понимаю, – я пожал плечами. – Но ты ведь не ждешь от меня чего-то эпичного?

– Мне хватило того, что ты показал характер, – бабушка улыбнулась. – Ты игнорировал ее, а потом внезапно пригласил в «Званый ужин». Это было эффектно. На такое даже твой отец не был способен.

– Ты перестанешь считать меня интриганом, если узнаешь одну досадную мелочь, – я отложил салфетку. – Мне не пришлось строить из себя ледяного принца. Я банально проспал.

Софья Яковлевна уставилась на меня с недоумением.

– Ты не мог…

– Увы. Я сумел сделать это.

Женщина прикрыла рот пальцами, а внезапно звонко засмеялась. Ее темные локоны лежащие вдоль лица подхватил ветер и лишь длинная шпилька в виде змеи удерживала узел на затылке от того, чтобы он развернулся.

И в этот момент никто бы не дал бы княгине даже тридцати лет. Она смеялась словно беспечная девушка и я заметил, как идущий по мостовой господин остановился, чтобы рассмотреть веселую даму на палубе.

– Павлуша, ты просто чудо. Я то решила, что ты надумал поставить девицу на место. Но проспать!

– Ты мне еще долго это будешь припоминать? – уточнил я.

– Вечность, – подтвердила княгиня и утерла выступившие в уголках глаз слезы. – Не вздумай никому об этом рассказывать. Наталья уж точно не простит тебе такого пренебрежения.

– Я всего лишь устал. Несколько дней подряд было так много работы…

– Не вздумай, – строго повторила женщина, но глаза ее продолжали сиять озорством. – Она не простит тебе этого. Я бы точно не спустила такого оскорбления.

– Думаешь, у Натальи характер такой же, как и у тебя? Мне кажется, ей до тебя далеко.

– Льстец, – фыркнула Софья Яковлевна. – Но все же запомни, что ни одна девушка не простит, если ты предпочтешь ей работу, сон или другую девицу. Лучше скажи ей, что бился с драконом или на крайний случай умер. Эта причина может показаться ей весомой.

– Запомню, – усмехнулся я. – Спасибо за науку.

– С каждый годом у меня будет все меньше поводов что-то тебе подсказывать.

– Но пока у тебя есть возможность, – я пригубил немного терпкого напитка. – Кстати, мне нужна некая сумма с моего счета. Я хотел бы пообщаться с твоим бухгалтером.

– Какая сумма?

– Около десяти тысяч.

– Надеюсь, ты не проигрался, – женщина сразу же перешла на серьезный тон.

– Я решил выкупить дом, в котором сейчас живу.

– Место и впрямь хорошее и недвижимость там всегда в цене, – княгиня улыбнулась. – А почему так мало требуется?

– У меня договоренность с бывшей хозяйкой. Она хочет оплатить половину.

– Призрак Виноградовой? – удивилась Софья. – Значит, все же припрятала накопления перед смертью, хитрая бестия.

– Вероятно, – я пожал плечами.

– И как она собирается оформлять свою часть имущества? На кого-то из наследников?

– Однозначно нет.

– Ты же понимаешь, что скорее всего домом будешь владеть ты, а с Виноградовой придется заключить договор.

– Понимаю.

– Скорее всего она беспокоится, что ты его развоплотишь. И чтобы избежать этого, она решила сделать тебя своим должником. В покупке этого дома на самом деле имеется необходимость? – бабушка задумчиво взглянула на гладь воды, где покачивался темный призрак, беззвучно открывающий рот.

– Кто-то скупает в городе дома с мрачной историей. Моей арендательнице навязывали сделку. Не самую выгодную, но с намеком, что лучше согласиться на их предложение.

– И кому это может быть нужным? Зачем?

– Предположительно для того, чтобы развлекать любителей острых ощущений.

– Любители не видят призраков и не слышат их без нашей помощи, – бабушка развела руки в стороны. – А телекинезом владеют единицы духов. Большая часть призраков не может сдвинуть даже вилку на столе.

– Ненавижу… – захрипел кто-то рядом и на палубу выполз почти прозрачный призрак с темным разрезом на горле.

Княгиня совершенно не напряглась. Рядом с ней возник тотем. Это было завораживающим зрелищем. Женщина всего лишь сделала пас пальцами и с кончиков ногтей сорвался темный вихрь. Он словно грубый наждак разорвал тело призрака и завертелся вокруг него, стачивая с него слой за слоем. Спустя несколько секунд человеческой фигуры на месте уже не было. Для окружающих ничего не изменилось. Вышедший на палубу официант даже не видел, как извивался в агонии истончившийся дух. Паренек прошел рядом с призраком и с поклоном забрал посуду.

Софья Яковлевна улыбнулась сотруднику и великодушно позволила забрать опустевшую бутылку и бокалы. Тотем, который стоял рядом с ней, оставался невидимым. Призрак исчез, но его голос пронесся эхом над нами и затих где-то вдали.

– Принесите нам десерт от шеф-повара, – попросила Софья Яковлевна, небрежно стряхивая с ладони нити силы.

– Ты даже не понимаешь, насколько шикарная, – сказал я, восхищенный мощью своей родственницы.

– К сожалению, понимаю. И знаешь, печально, что нас так мало.

– Мало? Нас всего двое.

– Быть может в империи рождаются люди с таким же цветом силы. Да только они не доживают до полного раскрытия. Для этого надо учиться и понимать, что с тобой происходит.

– Ты встречала кого-то похожего на нас? – с тяжелым сердцем спросил я.

– Никогда. Но уверена, что не ошибаюсь, – княгиня мотнула головой. – Что касается дома: раз тебе он так нравится, то его стоит купить. Тем более, цена привлекательная. И ты вроде как ладишь с Виноградовой.

– Мы нашли общий язык.

– Не стоит доверять ей, Павел, – Софья прищурилась. – Любовь Федоровна была не самой законопослушной поданной нашей империи. Она работала с опасными людьми.

– Подробностей я не знаю, – признался я.

– Мало кто ведает правду, – уклончиво заявила женщина. – Некоторые дела никогда не станут достоянием общественности, Павел. И в этих делах была замешана твоя соседка по дому.

– Думаешь, мне стоит ее опасаться? – удивился я.

– Присмотрись к ней, внучек, – она редко использовала это обращение, и я понял, что бабушка взволнована. – Я могу взять вторую половину оплаты дома на себя. И тогда имущество будет принадлежать семье Чеховых.

– Я поговорю с Виноградовой. К тому же она теперь мой бухгалтер. Официально.

Я думал, что княгиня будет недовольна таким выбором сотрудника, учитывая ее мнение о Любовь Федоровне. Но Софья Яковлевна посветлела лицом.

– Это ведь все меняет. Получается, Виноградова станет частью семьи после испытательного срока. И я бы с радостью познакомила ее с Лукой. Было бы здорово, если они переговорили по поводу вложений в пару инвестиционных фондов. Уверена, что твоя бухгалтерша смогла бы дать несколько неплохих советов.

– Ты просто ищешь повод нанести мне визит.

– Мне не нужен повод прийти в гости к внуку. А Луке не мешало бы немного развеяться и растрясти старые кости.

Я скривился, точно понимая, о чем говорит бабушка.

– Ты вновь потащишь через город череп бедного Луки.

– Иного способа путешествовать для него не существует, – улыбнулась некромантка.

Тайна Фомы

По трапу я сошел в хорошем расположении духа. Все же бабушка умела, когда нужно пошутить или дать дельный совет. Мы не стали говорить о кустодиях, и я понимал, что это неспроста. Софья Яковлевна знала, кто эти люди и на что они способны. И некромантка вполне разумно не стала выяснять подробности моих взаимоотношений с ними. Даже намек на заговор против императора и его семьи, мог послужить причиной для уничтожения любого из аристократов и представителей его фамилии.

Моя родственница не склонна к беспричинной панике. Но сегодня она настояла на личной встрече. И то, как она держала меня за руку, как обняла, когда увидела, говорило мне о многом.

– Как машина? – уточнила Софья Яковлевна, когда мы покинули кафе.

– Отличная, – честно ответил я, глядя, как «Империал» выехал со стоянки. – Спасибо.

Чехова остановилась, нахмурилась, словно бы что-то вспоминая:

– Совсем забыла. Наталья ведь и впрямь заходила ко мне накануне. Просила при случае передать тебе привет. Девочка искренне не понимает, почему ты оторвался от семьи и никак не желаешь посещать родной дом.

– Но можешь передать Наталье Анатольевне, что на выходных я обязательно навещу тебя, Софья Яковлевна.

Бабушка довольно улыбнулась:

– Это прекрасно, мой хороший. Я же могу пригласить ее в гости, ты не против?

– Как я смею возражать?

Разговор прервал «Империал», который подъехал к сходу из кафе. Из машины с серьезным видом вышел Фома, обошел авто, открыл пассажирскую дверь, приглашая меня сесть.

– Ты не еще решил отдать его в школу слуг? – уточнила княгиня.

– Пока нет, – ответил я. – Да и набор откроется только в начале июля.

К нам подъехала вторая машина с номерами семьи Чеховых.

– Тебе пора, – произнес я, когда водитель Софьи Яковлевны вышел из авто и открыл дверь.

– Я очень надеюсь, что твои слова про приезд в гости на выходных не просто пустые обещания, – строго ответила бабушка и обняла меня.

– Приеду, – сказал я и поцеловал Софью Яковлевну в щеку.

– Я тоже тебя люблю, – шепнула она мне и улыбнулась.

Женщина прошла к машине и села на задний диванчик. Я же направился к «Империалу».

– Домой, вашество? – уточнил слуга, как только мы сели в авто.

– Да, – ответил я, и помощник завел двигатель.

Я же откинулся на спинку сиденья и вздохнул. В голове мелькнула мысль о деле Регины. Пора заняться им. Вот только доеду до дома…

– Ты обедал? – поинтересовался я у помощника.

– Нашел хорошую едальню неподалеку. Там и денег берут немного и кормят отменно. И знаете, вашество, – парень замялся и пояснил, – я хоть и економный, но все ж понимаю, что за хорошее стоит и платить с душой.

– Ты теперь не деревенский парень, а слуга адвоката Чехова.

– Но за парковку все равно платить не хочу, – проворчал Фома, останавливаясь на светофоре.

Чуть погодя мы уже были у дома и машина въехала в арку. Помощник выбрался наружу, но я не стал дожидаться, когда он распахнет дверь, и вышел из салона сам.

– Я хотел еще раз тебя поблагодарить. Ты мне наверно сегодня жизнь спас.

– Скажете тоже, – смутился помощник. – Так-то просто стол перевернул.

В этот момент он как-то неловко поправил полу пиджака, и я увидел прореху в ткани.

– У тебя одежда порвалась, – нахмурился я.

– Мелочи. Я заштопаю. Или попрошу Любовь Федоровну помочь.

– Уверен? – засомневался я.

– Она ж женщина и наверняка поможет или покажет…

Я нахмурился и ухватил парня за плечо. И все потому, что заметил темно-красный потек на ремне.

– Тебя зацепило?

– Скажете, вашество. Так царапнуло чуток…

– Не ври мне, – строго оборвал я оправдания слуги, а тот вздохнул и уронил голову.

– Я все починю и постираю, вашество. Я ж не девка красная, чтобы жаловаться и ныть.

Не слушая оправданий, я распахнул его пиджак и глухо выругался.

Поперек груди на рубашке тянулась длинная рваная дыра, густо заляпанная кровью.

– Ты с ума сошел? – возмутился я. – Надо лекаря срочно вызвать! Идем в дом. Ты идти можешь?

– Павел Филиппович, я в порядке. Все хорошо. Чего вы со мной как с маленьким?

Я крепко держал его за локоть и тащил за собой. Фома нехотя ступал к порогу, но при этом не выглядел бледным или умирающим.

– Ты должен был сразу сказать, что ранен. На площади были лекари. И ты столько времени провел с порезом на груди.

– Да нет там раны, вашество. Царапинка токма. Да и та уже не кровит.

Бросив на парня суровый взгляд, я втолкнул его в дом и громко выкрикнул:

– Любовь Федоровна! У нас раненый!

– Кто? – тотчас появилась призрачная дама.

Ее лицо мало походило на человеческое, видимо, из-за того, что она испугалась моего заявления.

– Фому ранили.

– Как же так? Да что ж такое? И как его угораздило? Небось дорогу не уступил каким-нибудь бандитам!

– Мы были на площади. Там взорвали…

– Я слышала уже, – перебила меня Виноградова и замерцала, почти исчезая и вновь проявляясь. – Призраки гудят по всему городу.

– Ох уж это ваше духорадио, – отмахнулся я. – У нас есть аптечка? Хоть какие-нибудь лекарства? Бинты?

– Бин… что? – растерялась женщина и странно покосилась на Фому.

– Не надо бинтов, – пробасил он и прижался спиной к стене. – Нет у меня раны. Она уже стянулась.

– Глупости! – возмутился я. – Ты решил в героя играть?

– Да что с ним будет, Павел Филиппович? – внезапно спокойно уточнила Любовь Федоровна. – Только бинты переводить. На нем же все, как на собаке заживет.

– Да как вы можете? – не унимался я. – На какой собаке?

– Она меня собакой назвала? – насупился парень.

– И что он мне на это ответит? – фыркнула женщина и бесцеремонно растянула в стороны полы рубашки на груди Фомы, отрывая уцелевшие пуговицы.

Я собрался накричать на нее, но замер и не нашел слов, чтобы выразить эмоции. Раны на Фоме и впрямь не было. Вся его кожа была покрыта множеством рубцов, словно его часто резали, рвали, царапали. И делали это в разное время, судя по цвету и форме шрамов. На коже буквально места живого не было.

– Что… как? – я вдруг осознал, что подобные травмы не пережил бы ни один человек. Даже сегодняшняя рана, которая повторяла разрез на ткани рубахи, еще алела и была ужасающей. Вот только она и впрямь не была открытой. На месте раны был кривоватый рубец, который выглядел так, словно заживал неделю.

– Как это?

– Говорю ж, как на собаке, – проворчала Виноградова. – И незачем на лекаря тратиться.

– Как? – повторил я, не решаясь сдвинуться с места.

– Вот так, – вздохнул Фома и стыдливо запахнул пиджак.

Слуга явно не хотел продолжать разговор на эту тему. Я склонил голову и с интересом посмотрел на него, ожидая ответа:

– Мне нужно знать, что это за сверхспособности. С такой раной любой другой человек, и простолюдин, и аристократ долго бы не прожил.

Фома вздохнул и замялся, словно подбирая слова:

– В общем, тут такое дело, вашество, – начал он после недолгой паузы. – Из родной деревни я не просто так уехал.

– И в чем же причина? – уточнил я.

Слуга вздохнул и опустил голову. Ссутулился, словно старался стать меньше. Незаметнее:

– Выгнали меня, – ответил он наконец. – Из-за непутевости.

Я удивлённо посмотрел на парня, который умел водить, готовить, чинить электрические приборы, плотничать, и ещё много чего ещё:

– Ничего не понимаю. Ладно, идём. Сейчас я поставлю чайник, и за чашкой горячего настоя ты все мне расскажешь.

– Чайник уже вскипел, – с готовностью произнесла Любовь Федоровна. – Я даже печеньки принесу, которые с утречка приготовила.

– Тогда прошу в гостиную, – велел я.

* * *

На столе гостиной уже стоял заварочный чайник и две чашки. А призрак, которая попала в комнату сквозь потолок, уже сидела в одном из пустых кресел и с интересом смотрела на нас, ожидая продолжения истории. Было заметно, что ей было ужасно любопытно, что расскажет Фома.

Я сел в кресло, указал на свободное место:

– Присаживайся.

Фома обреченно кивнул и выполнил мою просьбу. Любовь Федоровна подняла чайник и разлила настоявшийся до черноты отвар по чашкам. Подвинула посуду Фоме. Тот спокойно отреагировал на то, что предметы движутся сами по себе. Взял чашку и буркнул «спасибо».

– Итак, давай обо всем по порядку, – я сделал глоток и взглянул на Фому.

– В общем, все старожилы в деревне нашей родом из Сибири. Переселили нас ещё в самом начале правления Демидовых. Места там были глухие, и жили там в основном охотники, да рыболовы. А когда Демидовы к власти пришли, так земли были признаны заповедными. Жителям предложили переселение.

– А кто не захотел?

– Все захотели, вашество, – ответил Фома. – Леса и реки егеря патрулировать начали. Охоту и рыбалку запретили. А кто мог мимо патрулей пройти все одно – пушнину и мясо никуда деть не могли. Покупатели от купцов приезжать перестали. А чем на жизнь зарабатывать? Вот и поехали.

Предки мои обитали в ладу с природой. В Искупителя в наших краях не особо верили, зато верили, что в этом мире живут духи, которые могут помочь или дать совет.

– Духи, в смысле призраки?

– Не совсем, – покачал головой Фома. – Вернее, не только они. Духи лесов, рек, животных, птиц, земли. Для того чтобы общаться с духами, просить их о помощи иил советов каких,нужен шаман. Навроде той старушки, что мы у игорного дома встретили. Или того мужичка, которого вы с лавочником Васильевым видели. Так вот, наша деревня была особенной. И говорящий с духами у нас был почитай в каждой семье. Старшие уверяли, что так мы отмечены. Навроде особенных людей. Вот.

Слуга сделал глоток, и я покосился на его руки. Рукава пиджака были закатаны до локтей, но татуировок как у той женщины с трубкой я не увидел.

– Так, выходит, ты шаман?

– Нет, – покачал головой слуга. – Вернее, не совсем.

– Это как?

– У каждого шамана есть дух зверя-покровителя, – начал объяснять Фома. – Этот дух сам выбирает одаренного и срастается с его душой, становясь единым целым с шаманом. Дух награждает с человека дарами, которые меняют шамана.

– И что же это за дары?

– Превращаться в зверя, к примеру, – ответил Фома. – Силу, скорость, энергию. Да много чего. Все зависит от того, какой зверь-покровитель выбрал человека.

– И кто же твой зверь-покровитель?

Фома густо покраснел и потупился.

– Да пес он, дело говорю, – воскликнула Виноградова так громко, что в рамах дрогнули стекла. – Ждет полнолуния, чтобы обратиться и загрызть тебя, Павел Филиппович. И начнет неистово мебель грызть и углы метить!

– Ты ведь не из псовых, – предположил я.

– Был бы я волком, то жил бы в стае. В моей деревне волков множество и они держатся вместе. Они сильные, смелые и… не ходят поодиночке.

– А ты не такой, – догадался я.

– Мне очень не повезло со зверем, – нехотя признался парень. – Наверно все дело в том, что я в детстве сиротой остался. Мало ел да много болел. И когда все подростки в нужное время шли в лес и знакомились с духами, я валялся на сеннике, подцепив простуду.

– Это было важно?

– Очень, вашество. Никому до меня не было дело, кроме Мурзика – старого кота. Он пришел ко мне на сеновал, и грел, когда я трясся от температуры. Я чудом не помер, но духи сыграли со мной злую шутку.

– Кто же твой зверь?

– Кот, – пролепетал он с неохотой.

– Кот?

– Ну да. Обычный домашний кот. Прямо как тот Мурзик.

– Искупитель мне в сердце, – всплеснула руками призрачная дама. – Я в доме никогда животных не держала. Мне ведь всегда пророчили сорок котов к старости. А тут – глянь чего. Один кот в доме, но какой!

– Но дары мне достались слабые, – продолжил Фома, не слыша слов призрака. – Я даже с духами говорить не могу. Не вижу их и не чую. Поэтому и рун как у нормального шамана у меня нет. Вот и прозвали меня Непутевым.

– Ничего себе, – вновь вздохнула Виноградова.

– Я старался быть полезным. Много работал, чтобы запросто так хлеб не есть. Пытался стать лучше. Надеялся, что во мне тигр проснется. Ну, или рысь хотя б, – парень горько вздохнул и пояснил, – ну, это такой котище с коротким хвостом и кисточками на ухах. Но нет. Обычный домашний котеич – мой зверь. Да и то не целиком.

– А пусть покажет уши, – взмолилась Любовь Федоровна и добавила с детской обидой. – Ну, чего тебе стоит попросить показать его ушки? Они наверно мягенькие.

– Сперва терпели меня такого в деревне, а потом выгнали… – парень вздохнул. – Староста так и сказал: Фома Непутевый проклят, раз уж к своим годам не смог дар развить. И чтобы не накликать проклятье на деревню, нужно его изгнать. Справил он мне документ и поехал я в город. Вот так, вашество.

– А почему у тебя так много шрамов? – я спросил и тотчас пожалел об этом.

Потому как парень помрачнел.

– Сложно жить в деревне, где вокруг тебя сплошь серьезные хищники. Мне приходилось доказывать, что я не лыком шит и могу за себя постоять. Но что может недокот, да еще и домашний против медведей или волков?

– Но ты выжил, – подытожил я.

– Я упрямый, – насупился парень. – И про таких говорят, что у нас девять жизней. Вот я и держусь. Научился быть ловким.

Он развел руками.

– Какие чудеса творятся в нашем мире, – протянула призрак и повторила. – В моем доме живет человек, хоть и кот. Или он скорее кот, хоть и человек? Может нам лоток купить надобно? Или когтеточку?

– И что ты умеешь? – полюбопытствовал я.

– Ну обращаться в кота я не умею, – потупился Фома. – Могу только уши отрастить котячьи и клыки. И когти. Шипеть ещё да мявчить могу очень грозно. А так: я чуть быстрее чем обычный человек. Самую малость. Ну, может еще чуток сильнее людей. Раны на мне заживают быстро. Раз меня медведь в лесу почти насмерть задрал, я чудом до дома доплелсяи в горячке валялся несколько дней. А потом пошел на поправку. Ну и с людьми я хорошо язык общий нахожу. Прямо как секретарша ваша, но она лучше могет. Как-то раз, когда в порту работал, со стрелы крана на спор спрыгнул. Так на ноги и приземлился. И только лодыжку подвернул. Хромал пару дней. А больше ничего.