Текст книги ""Фантастика 2025-168". Компиляция. Книги 1-34 (СИ)"

Автор книги: Илья Романов

Соавторы: Павел Барчук,Сергей Орлов,Марина Рябченкова,
сообщить о нарушении

Текущая страница: 107 (всего у книги 339 страниц)

Мне тоже было слегка не по себе. Потому что выступать перед комиссией мне придется впервые. Это будет неплохая тренировка перед завтрашним заседанием, но спокойнее от того не становилось.

Привалова в коридоре не было. То ли нотариус был в зале, то ли уже подался в бега. И почему-то мне казалось, что второй вариант более реален.

Я взглянул на часы. До полудня оставалось еще пять минут. Дотронулся пальцами до лежавшей в кармане склянки. И она отозвалась холодом. Почему-то прохлада от соседства призрака меня успокоила.

В этот момент дверь кабинета открылась, и в коридор выглянула девушка:

– Мастер Иванов и мастер Чехов? – уточнила она у нас. – На заседание комиссии по делу Привалова?

Мы дружно кивнули, и девушка посторонилась, пропуская нас в кабинет:

– Прошу, проходите.

Иванов переступил порог первым. Я же глубоко вдохнул, и шагнул в кабинет вслед за ним. И дверь за спиной захлопнулась, отрезая нам путь назад. Да и некуда было отступать.

Заседание

Мы оказались в просторном кабинете в теплых коричневых тонах. Справа от входа расположились два стола. Слева же рядами стояли стулья, который сейчас оставались пустыми. За одним из столов уже собралась комиссия из трех человек. Двое мужчин в строгих серых костюмах, женщина в пиджаке с широкими плечами. На его лацкане был заколот значок министерства Юстиции. Дама показалась мне уставшей. Она была немолода и по-настоящему некрасива. Черты ее лица могли быть привлекательными, если бы не презрительное выражение, которое создавали поджатые губы, уголки которых были направлены вниз. А глубокие складки на переносице подтверждали, что глава комиссии часто хмурилась. Ее волосы были подстрижены по мужской моде, с выбритыми висками, которые из-за седины казались инеем на коже.

За спинами представителей комиссии на стене висел портрет императора. Не самый удачный, на мой вкус. Мужчина на полотне казался старше своих лет и слишком мрачным. Я привык видеть его по телевизору улыбчивым и добродушным. Но стоит признать, что это вовсе не означало, что глава империи был таковым. Чуть ниже, под изображением императора висел портрет главы министерства Юстиции, в форменном сюртуке. Видимо, художнику было дано указание написать образы мужчин в одном стиле, потому как и второй человек казался хмурым.

Девушка, которая пригласила нас, села за небольшой столик у входа и поправила очки без оправы на изящной переносице. На мгновенье наши взгляды встретились, и сотрудница слегка мне улыбнулась. Мы же прошли в центр кабинета, встали за небольшую трибуну из темного дерева.

– Мастер Дмитрий Иванов? – строго спросила женщина, которая восседала между коллегами.

– Так точно, мастер Львова, – склонил голову жандарм.

Глава комиссии кивнула и перевела цепкий взгляд на меня:

– А вы…

– Павел Филиппович Чехов, – с готовностью подсказал я.

Дама кивнула и взяла в руки лежащий перед ней лист бумаги и принялась медленно читать хорошо поставленным голосом:

– Итак, комиссией в составе главы нотариальной палаты Муромцева Валентина Михайловича, начальника службы внутреннего порядка Ильи Сергеевича Муравьева, и члена министерства Юстиции, Марины Афанасьевны Львовой, слушается дело по частной жалобе Дмитрия Иванова к нотариусу Петру Андреевичу Привалову. Секретарь заседания Юлия Сергеева.

Девушка, которая приглашала нас в кабинет, быстро застучала пальцами по клавиатуре.

– В своей жалобе Дмитрий Иванов заявляет, что нотариус Петр Андреевич Привалов, который заверял последнюю волю Василия Ивановича Шуйского, подменил завещание в пользу третьих лиц, чем запятнал честь нотариуса, а также нарушил восьмую статью уложения о нотариате.

В этот момент, в дверь постучали и створка приоткрылась. В кабинет заглянул мужчина. Он натянуто улыбнулся и произнес:

– Простите, уважаемая комиссия, – начал он, поправляя очки в дорогой золоченой оправе. – Я получил повестку на разбирательство только сегодня утром, а ехать пришлось из пригорода. По пробкам, через весь Петроград.

Марина Афанасьевна недовольно поджала губы и заговорила ледяным тоном:

– Проходите, мастер Привалов.

– Благодарю.

Мужчина в щегольском светло голубом костюме прошел за трибуну и встал справа от вас. Он старательно делал вид, что не замечает ни меня ни Дмитрия. А председатель спокойно продолжила, отложив лист бумаги:

– Итак, мастер Иванов, изложите суть своих требований?

– Петр Андреевич Привалов вступил в преступную связь с княгиней Шуйской, и изменил завещание в пользу третьего лица, – начал Дмитрий.

Марина Афанасьевна кивнула и перевела холодный взгляд на Привалова, который с невозмутимым видом стоял за трибуной:

– А что скажете вы, Петр Андреевич? – уточнила она.

– Что это возмутительно, – ответил тот. – Я работаю нотариусом на протяжении пятнадцати лет, и ни у одного из клиентов не было нареканий к моей работе. Илья Сергеевич Муравьев может это подтвердить.

Сидевший справа от председателя мужчина коротко кивнул:

– Я проверил всю историю обращений по поводу недобросовестной работы Петра Андреевича. Нареканий не было.

Марина Афанасьевна что-то отметила в документах. А Привалов продолжил:

– Мне интересно, каким образом мастер Иванов понял, что завещание было изменено? Открытия последней воли Великого Князя Василия еще не было.

– Это не относится к делу, Петр Андреевич, – спокойно ответил я за Дмитрия. – Мы не в суде, а разбирательство сейчас идет не по поводу нарушения тайны завещания. У мастера Иванова к вам другие претензии.

Привалов презрительно усмехнулся:

– Тогда у мастера Иванова должны быть доказательства, которые смогут подтвердить его претензию.

Я кивнул:

– Они есть, мастер Привалов.

Мужчина бросил на меня короткий взгляд и мне показалось, что в нем блеснуло превосходство.

– Тогда предъявите их.

– Хорошо, – спокойно ответил я и обратился к председателю комиссии. – Марина Афанасьевна, у меня есть два свидетеля, которые могут подтвердить то, что мастер Привалов совершил подлог. Но для их вызова мне нужно разрешение на применение силы.

Кажется, теперь до нотариуса начало доходить, что сейчас произойдет:

– Вы хотите призвать призраков, Павел Филиппович? – нервно уточнил он.

Я пожал плечами:

– Ни в одном уложении нет пункта о том, что призраки не могут свидетельствовать перед судом или комиссией.

– Призраки могут стать неуправляемыми и напасть, – предположил он, повысив голос.

– Им это не нужно, – небрежно отозвался я и обратился к председателю, – Мне нужно ваше разрешение.

Комиссия зашепталась, обсуждая мою просьбу. А затем, Марина Афанасьевна произнесла:

– Вы уверены, что ваши свидетели не представляют угрозы для окружающих?

– Безусловно. Даю слово некроманта, что мои свидетели не проявят агрессии.

Женщина поджала губы, но мне показалось, что она скрывает оживление, которое испытывает от предстоящего события. Наверняка глава комиссии никогда не видела духов и в отличие от мужчин, которые сидели по обе стороны от нее, была не против получить этот опыт.

– Значит, у вас есть мое согласие призвать призраков прямо тут. И я надеюсь, что ваши свидетели могут дать показания по существу.

Я кивнул:

– Конечно, мастер Львова. Благодарю.

Щелкнул пальцами, призывая тотем. Иванов вынул из свертка, который держал под мышкой кружку и поставил ее на трибуну. И рядом тут же появился Сеченов, которого я напитал силой. Мужчина приосанился, пригладил волосы и коротко поклонился всем присутствующим.

За столом послышался шепот. А секретарь, которая до этого быстро вела протокол, оторвалась от монитора и едва слышно пискнула.

– Назовите свое имя, – начал я допрос.

– Иван Петрович Сеченов, – ответил призрак.

На лице Привалова проступила недовольная гримаса:

– Каким образом ученый относится к делу о нарушении мной уложения о нотариате, – произнёс он и поспешно добавил. – Со слов мастера Иванова, само собой.

– Ответьте на вопрос, мастер Чехов, – попросила председатель комиссии.

– Он может подтвердить, что экспертиза по установлению родства между Великим Князем Василием и наследником, указанным в завещании, сомнительна, – ответил я.

Львова покачала головой, но махнула рукой:

– Продолжайте.

– Поклянитесь правдиво отвечать на каждый вопрос, который вам зададут в этой комнате.

– Клянусь, господин некромант.

– Где вы обитаете, мастер Сеченов? – уточнил я.

– В лекарской лаборатории экспертизы, – ответил призрак.

– Вы видели в вашем заведении этого человека? – уточнил я и указал на стоявшего неподалеку нотариуса.

– Да, – ответил призрак, и Привалов недовольно поджал губы:

– Я приехал, чтобы забрать результат экспертизы по просьбе княгини. Мастер Шуйская до сих пор носит траур по мужу, который погиб от рук бомбистов.

– Степень родства между образцами великого князя Василия и наследника была установлена? – уточнил я.

– Да, – ответил призрак.

– Что и требовалось доказать, – пробормотал нотариус с заметным облегчением, но я продолжил:

– Являются ли будущий наследник семьи Шуйских и Великий Князь Василий родственниками?

Сеченов покачал головой:

– Нет, – ответил он. – При проведении теста был совершен ряд грубейших ошибок. И образцы, поданные для экспертизы, не принадлежат родственниками.

– Вы в этом уверены? – спросила глава комиссии.

Призрак тепло ей улыбнулся.

– Уверяю, что я не ошибаюсь. И знаю, что прав.

– Но мастер Привалов забрал заключение? – уточнил я.

– Да, – ответил Сеченов.

– Я не лекарь по установлению родства, – быстро возразил Привалов. – Откуда мне было знать, что при проведении экспертизы была допущена ошибка?

Я обернулся к призраку:

– Мастер Привалов мог знать о том, что образец неверный?

Сеченов покачал головой:

– Это мне неизвестно. Экспертизу заказала княгиня Шуйская.

Я вздохнул и обернулся к председателю комиссии и уточнил:

– У вас есть вопросы к свидетелю?

– Нет.

– Мастер Привалов? – обернулся я к нотариусу.

Тот ненадолго задумался, а затем мотнул головой:

– Нет, Павел Филиппович.

– Благодарю вас за то, что поведали нам правду, – сказал я Сеченову и оборвал нить, питающую Сеченова. Тот растаял в воздухе.

– Марина Афанасьевна, я не понимаю, как эти показания, которые по заявлению Павла Филипповича, были важными для разбирательства, могут повлиять на решение вопроса? – обратился Привалов к председателю комиссии.

– Действительно, Павел Филиппович, – согласилась с нотариусом Львова. – эти… показания могут помочь нам в разбирательстве и установить виновность Петра Андреевича?

– Это доказывает, что завещание, которое заверил мастер Привалов, недействительно, – ответил я.

Нотариус усмехнулся:

– Какое отношение это имеет к текущему разбирательству, Павел Филиппович? – уточнил он, и в его голосе мне послышалась издевка. – Для этого существует процесс обжалования завещания. И установления виновного, если документ был составлен с нарушением закона. Мое дело было простым: заверить завещание.Что я и сделал.

Я промолчал. И Привалов произнес, обращаясь уже к председателю:

– Эти доказательства беспочвенны и абсурдны, Марина Афанасьевна. Если это все…

– У меня есть еще один свидетель, – добавил я со значением.

– Еще один призрак из лаборатории, который ничего не скажет по существу? – ехидно уточнил Привалов, но я проигнорировал этот вопрос, выжидающе глядя на главу комиссии. А внутри меня клокотала злость.

– Марина Афанасьевна, мне нужно ваше разрешение на призыв еще одного свидетеля.

– Сначала ответьте на вопрос Петра Андреевича, мастер Чехов, – холодно произнесла председатель.

– Нет, этот призрак не из лаборатории, – ответил я, стараясь, чтобы мой голос звучал уверенно.

– А откуда? – продолжал любопытствовать нотариус.

– Из конторы Петра Андреевича Привалова, – ответил я, обращаясь к Львовой. – И я могу вас уверить, что она способна пролить свет на это дело.

– Она? Хорошо, мастер Чехов, – согласилась Львова. – Но если комиссия в самом начале допроса посчитает, что ваш «свидетель» тоже ничего не скажет по существу, вам придется его отозвать.

Я кивнул. Сжал пальцами лежавшую в кармане склянку, напитывая предмет силой, и призрак проступил в зале. При виде ее нотариус заметно побледнел.

– Как вас зовут? – быстро начал я.

– Надя Павлова, – ответила призрак.

– Дайте клятву отвечать правду на каждый мой вопрос.

– Клянусь говорить правду, мастер некромант.

– Кем вы работали до смерти?

– Секретарем у Петра Андреевича Привалова.

Девушка обернулась и указала на нотариуса тонким пальцем. И от этого жеста тот отшатнулся.

– Вы знаете про отношения Шуйской и Привалова?

– Это не касается нашего дела, – быстро перебил меня нотариус.

– Они были любовниками, – невозмутимо ответила девушка, игнорируя возражения бывшего начальника.

– Ложь! – выкрикнул побледневший Привалов.

– Петр Андреевич, не превращайте, пожалуйста, заседание в балаган, – строго произнесла Львова.

– Зачем же этой девушке лгать перед комиссией? – холодно уточнил я, обращаясь к Привалову. – Неужели банальная женская ревность?

Нотариус открыл было рот, чтобы ответить, но вовремя опомнился и промолчал.

– Надя, вы слышали разговоры между мастером Приваловым и княгиней Шуйской? – уточнил я.

– Да. Они часто беседовали в конторе.

– Они говорили про завещание Великого Князя Василия Шуйского?

– Княгиня склонила мастера Привалова к подделке документа, – ответила девушка. – Первое завещание было составлено в пользу Дмитрия Иванова, единственного наследника князя. Княгиня же уговорила моего начальника составить завещание на третье лицо.

– Ложь, – просипел нотариус, но никто не обратил на эту фразу никакого внимания.

– И Привалов согласился, – продолжила Павлова. – Он подделал завещание и подпись Великого Князя. И по просьбе княгини Шуйской подкупил лекарей, чтобы они выдали фальшивые результаты экспертизы, сделав наследником нужного человека.

Я довольно усмехнулся:

– В этих словах имеются доказательства преступного сговора, подделки документов и грубого нарушения последней воли, – произнес, обращаясь к Львовой.

– Это наговор! Когда Павлова была жива, у нас была романтическая связь!

– Вы признаетесь в нарушении этики нотариата? – возмущенно уточнил Муравьев.

– Это просто зависть и ревность, как сказал мастер Чехов, – поспешно произнес нотариус. – Показания сомнительны.

– У меня есть завещание, которое составлено на имя мастера Иванова, – ответил я, доставая документ из внутреннего кармана пиджака. – По закону оно уже должно быть помещено в сейф семьи, который опечатают в присутствии свидетелей и вскроют в установленный день.

– А где вы его взяли? – тут же уточнил нотариус, хватаясь за спасительную соломинку.

– В сейфе вашей конторы, – спокойно ответил я. – Но не я, а один из призраков. И я его об этом не просил. Мастер Павлова может все подтвердить.

– Другой призрак сделал это по своей воле, – ответила Надя. – Это правда.

Тут я развел руками:

– Преступного сговора нет. Прошу, Марина Афанасьевна.

Я вышел из-за трибуны, и положил документ на стол перед Львовой.

– Доказательство добыто с нарушением, – крикнул было Привалов, но я ответил:

– Мы не в уголовном суде, Петр Андреевич. В в связи с этим, у меня вопрос: почему завещание до сих пор лежит в вашем сейфе? И какой документ находится в сейфе семьи Шуйских? И почему на завещании сломана печать?

Привалов молчал, тяжело дыша и со злобой глядя на меня.

– Ответьте на вопрос, Петр Андреевич, – потребовала Львова, листая документ.

Нотариус вздохнул, подбирая слова. А затем произнес:

– После смерти Великого Князя Василия княгиня заключила договор с другим нотариусом, мастер Львова.

– Тогда что княгиня делала в вашей конторе? – не отрываясь от чтения, полюбопытствовала Львова.

– Ее не было в моей конторе, – возразил Привалов.

– Это можно легко проверить по журналу учета посетителей делового центра, – ответил я.

Привалов вдруг резко ссутулился. Плечи нотариуса опустились, словно из мужчины вытащили стержень.

– И еще, – продолжил я. – Пользуясь тем, что здесь находится представитель жандармерии, я хотел бы уточнить у призрака. Как вы умерли?

– Я была больна, и мне нужно было пить эликсир от сердца во время приступов, – произнесла Надя. – Мастер Привалов выкрал эликсир, а потом намеренно довел меня до приступа.

– Он был с вами в одном помещении? – уточнил я, и призрак кивнула:

– Да.

– Он вызвал лекарей, чтобы вам помочь?

– Нет, он просто стоял и смотрел, как я умираю. А когда я уже перешла через грань, вызвал бригаду и заявил, что когда он вернулся я уже была мертва. Но это не правда. Я погибла потому, что он не дал мне снадобье, которое после произошедшего хранил у себя как трофей. И все потому, что я знала правду о завещании.

– Умышленное убийство, – заключил Иванов.

Лица комиссии вытянулись от удивления. Все смотрели на Привалова, который стоял молча, уставившись в пол. Он так и не решился поднять взгляд.

– Призраки не лгут некроманту, – напомнил я всем присутствующим. – И я не принуждал никого из свидетелей лгать или говорить неправду.

– Это… Занимательное заседание комиссии, – с трудом произнесла председатель. – Я много раз принимала участие в заседаниях по поводу поведения, порочащего честь. Но столько нарушений за один раз я вижу впервые. По моему мнению, вы разбойник, мастер Привалов, а не нотариус. Вы опозорили профессию, бросили тень на всех, кто занимается нотариатом. И я считаю, что вас немедленно нужно лишить статуса с пожизненным запретом на занятие правом в любой его форме, будь то адвокатура, нотариат или частная юридическая практика. Коллеги?

Она обратилась к членам комиссии.

– Поддерживаю, – сурово добавил Муромцев. – Действия, про которые узнала комиссия, не просто противоречат этике, но и нарушают закон.

– Поддерживаю, – добавил Муравьев.

– Единогласно, – заключила Львова. – Приказ на исключение вас из списка нотариусов будет составлен сегодня же. Так же, как и запретительный лист, который будет направлен во все отделения министерства Юстиции Империи. Заседание окончено.

В зале повисла тишина. Муравьев и Муромцев встали с мест, а Львова произнесла:

– Мастер Иванов, министерство Юстиции и палата нотариусов Петрограда выражает вам благодарность за то, что вы помогли нам избавить юридическое сообщество от такого элемента.

– Служу Империи, Марина Афанасьевна, – ответил жандарм. – Но все это было идеей мастера Чехова.

Львова обернулась ко мне:

– Вот как? Я поражена, юноша. Вы же практикант и выпускник Первого Императорского Лицея?

Я склонил голову:

– Да, мастер-председатель.

– Адвокатуре Петрограда и Дамиру Васильевичу очень повезло заполучить такой кадр, – произнесла женщина, и в ее голосе я услышал уважение.

– Благодарю. Ваша похвала очень много значит для меня.

Иванов вышел из за трибуны и подошел к Привалову, который стоял, раскачиваясь вперед и назад, словно бы впав в транс:

– Петр Андреевич. Вы задержаны по подозрению в совершении умышленного убийства секретаря Нади Павловой, – начал он, и я щелкнул пальцами, отзывая тотем.

Все в сад!

В компании Привалова мы вышли из кабинета и направились к широкой лестнице. Нотариус оперся о стену, словно ноги его не держали. Он прикрыл глаза и тяжело дышал. Я даже подумал было, не нужно ли позвать лекаря, но разумно решил, что если этот душегуб захочет, то и сам попросит помощи. А если решит умереть, то я просто призову его призрак для дачи показаний. Мелькнула мысль, что это подло, но я вспомнил Надю Павлову, которая просила помощи. И она могла быть жива сейчас, если бы не Привалов.

Иванов же бросил на мужчину проницательный взгляд, скривился. Затем вынул из кармана телефон, и по памяти набрал номер.

В динамике послышался голос, и жандарм твердо произнёс:

– Алло, дежурный? Дмитрий Иванов говорит.

Интонации в голосе собеседника мигом сменился. А Иванов продолжил:

– Направь наряд к палате нотариусов. Нужно забрать одного человечка, для которого надо освободить местечко в камере. Жду.

Он завершил вызов и убрал телефон в карман. Я оглянулся, заметив, что нотариус оставался на месте, но неподалеку от него со скучающим видом стояла пара охранников. Наверное им уже сообщили, что Привалов не должен покинуть здание без сопровождения.

И я спокойно пошел дальше. Мы с Дмитрием остановились на парковке у его машины.

– Спасибо за помощь, Павел Филиппович, – после недолгой паузы произнес Иванов.

– Пустое, – отмахнулся я. – Признаться, дело вышло очень занимательным. Так что мне было интересно заниматься обжалованием завещания.

– Удивительный вы выбрали способ, – продолжил жандарм. Он похлопал себя по карманам, вынул мятую пачку и вытряхнул из нее сигарету.

– Это было самым быстрым, – ответил я. – Можно было, конечно, задержать нотариуса, но пока вина Привалова была бы доказана, пока суд вынес приговор, пока иск в суд гражданской инстанции был удовлетворен…

– Ваша правда, – согласился Дмитрий.

Беседу прервала машина жандармерии, которая подъехала на парковку. Удивленно отметил, как же быстро передается информация, если на дежурный пульт звонит начальник отдела.

Авто остановилось у здания, из него поспешно вышли двое жандармов в форме постовых и направились к нам с Ивановым.

– Здравия желаю… – начал было один из жандармов, но Дмитрий его прервал:

– Забирайте задержанного у охраны и доставьте в отделение, – распорядился он. – Привалов. Это его фамилия.

Парни закивали и направились к дверям.

– Ладно, мастер Иванов. Мне пора идти.

Я протянул жандарму ладонь, и тот ответил на рукопожатие:

– Я ваш должник, мастер Чехов, – произнёс он. – Если вам нужна будет помощь – обращайтесь.

– Хорошо, – кивнул я. – И еще: сохраните это пока у себя.

Я передал Иванову кружку, в которой спрятался Сеченов, и флакон с эликсиром Нади. Дмитрий с опаской покосился на них.

– Призраки не будут вам докучать, – пояснил я. – И лучше, чтобы эти свидетели хранились в жандармерии, пока Привалов не подпишет признание.

Жандарм немного подумал, но затем кивнул. Осторожно взял предметы, поморщился:

– Никогда не смогу привыкнуть к этому.

Открыл заднюю дверь, положил вещи на сиденье. А затем выпрямился и произнес:

– До встречи, мастер Чехов.

– До встречи, – ответил я.

Жандарм сел в машину, я же направился к припаркованному авто.

Фома ожидал меня за рулем. И едва я сел на сиденье, слуга обернулся по мне и деловито уточнил:

– Как прошло, вашество?

– Завещание обжаловано, – ответил я. – Так что можно сказать, мы одержали победу.

– Поздравляю, – важно произнес Питерский. – Куда едем?

– В офис, – ответил я. – На сегодня дела закончены.

Слуга завел двигатель, и авто выехало с парковки.

По дороге я вынул телефон, и нашел в списке контактов номер Софьи Яковлевны, и нажал на кнопку вызова.

– Здравствуй, дорогой. Приятно, что ты вспомнил обо мне в свой выходной. Хотя я наслышана, что сегодня ты работаешь.

– Не совсем, – уклонился я от темы. – Мне нужна твоя помощь.

– Что случилось? – тут же всполошилась бабушка.

– Мне нужно попасть во владения Лопухиных. Сегодня.

– Там прячется какой-то призрак? Или…

– Все намного проще, – перебил я заботливую родственницу и потер переносицу. – Это личное.

Софья Яковлевна помолчала несколько секунд, переваривая мое признание. Но я понимал, что она все равно узнает, с кем я проведу этот вечер. И потому решил воспользоваться ее знакомством с Лопухиной.

– Хорошо. Все устрою. Но за это я попрошу с тебя плату.

– Я не ждал ничего другого от некромантки, – фыркнул я и отключил телефон.

Буквально через пару минут пришло сообщение с одним словом: «Должок». И за ним стоял смайлик, которыми княгиня обычно пренебрегала. Видимо, ей пришлась по вкусу моя откровенность.

Я же набрал номер Нечаевой и спросил ее после приветствия:

– Наша договоренность в силе? Вы составите мне сегодня компанию на прогулке?

– Да, – ответила она тут же и, как мне показалось, вздохнула с облегчением. – Я сейчас в торговом доме на Невском проспекте. Если вам удобно, то заберите меня отсюда.

– С радостью. Буду у вас через час.

Мне оставалось освежиться, сменить одежду и провести вечер с девушкой, которая заставляет меня улыбаться. Неплохой план.

* * *

В холле торгового дома было немало народа. Но Арину Родионовну я узнал издалека. И остановился у порога, чтобы перевести дыхание. Она была одета в синее шелковое платье. Несмотря на довольно скромный крой, наряд очень шел девушке, подчеркивая светлый оттенок кожи. Нечаева сидела за столиком в компании взрослой женщины в светлом брючном костюме и о чем-то говорила. Когда она качнула головой, я заметил в ее волосах шпильку, которую я подарил в наш прошлый выход в свет. И на душе стало тепло и одновременно тревожно. Моя помощница казалась хрупкой и ранимой.

Я поправил манжеты рубашки, проверив, насколько крепко сидят в них запонки. И лишь потом зашагал через зал, чтобы оказаться напротив Арины Родионовны и ее собеседницы.

– Здравствуйте, – я коротко поклонился.

– Павел Филиппович, – просияла девушка и поднялась на ноги.

Я взял ее ладонь и мягко коснулся губами костяшек. Мне показалось, что ее тонкие пальцы слегка дрогнули.

– Надеюсь, я не опоздал? – уточнил я, поворачиваясь ко второй женщине.

Та посмотрела на меня, и я вдруг подумал, что дама вполне могла быть матерью Арины. Хотя внешне она казалась не такой изящной, но цепкий оценивающий взгляд сказал мне о многом.

– Павел Филиппович, это моя матушка – Ольга Ивановна. Мама, – она обратилась к родственнице, – это мой начальник и добрый друг, адвокат Чехов Павел Филиппович.

– Тот самый некромант, о котором гудит Петроград, – продолжила за дочь женщина, поднялась на ноги и подала мне руку.

Я едва коснулся кожи, отметив, что та пахнет ванилью и сдобой. И это отчего-то успокоило. Ольга Ивановна перестала казаться мне холодной и недовольной. В усмешке, которая скривила ее губы, я увидел беспокойство.

– Мы решили прогуляться по магазинам, – торопливо пояснила моя помощница. – И забыли о времени.

– Моя бабушка тоже считает, что в торговых домах кто-то ворует время. Она однажды усомнилась, не нанимают ли они хроносов, которые заставляют часы тут останавливаться.

– Вы близки со своей бабушкой? – уточнила старшая Нечаева.

– Она занималась моим воспитанием после смерти матери, – спокойно ответил я.

Арина заметно занервничала и посмотрела на маму с недоумением. Но та не отреагировала на реакцию дочери и продолжила:

– А ваша мачеха? Насколько я знаю, ваш батюшка женился вновь.

– Не думаю, что имею право обсуждать его личную жизнь. Он взрослый мужчина, и не обязан был хоронить себя вместе с погибшей супругой.

– И он оставил вас на попечение своей матери? – нахмурилась Ольга и тут уже Арина недовольно засопела.

– Вы полагаете, стоило сдать ребенка в военную академию? Многие согласились бы с вами что так и нужно было поступить с юным некромантом. И незачем передавать его единственному некроманту в империи, который точно понимал, как справиться с просыпающимся темным даром мальчика.

Я и сам не понимал, зачем заступился за отца, но отчего-то это показалось правильным. Мне и самому всегда думалось, что Филиппу Петровичу не стоило отворачиваться от единственного сына. Но когда о таком говорила эта женщина, я внутренне запротестовал.

– Оу, я не подумала об этом. Мне просто показалось… – она замолчала и взглянула на дочь, которая покраснела от смущения. – Это, конечно же, не мое дело.

– Мне стоило предупредить, что в нашей семье принято говорить то, что думаешь, – пояснила Ариа.

– Мы считаем, что откровенность лучше сладкой лжи, – добавила Ольга Ивановна и пожала плечами. – Но я прошу извинить меня за неуместные вопросы. Я напрасно начала этот разговор.

– Все хорошо, – я выдавил улыбку. – Простите за резкость. Я был не готов…

В этот момент у женщины зазвонил телефон, и она торопливо взглянула на экран.

– Родион, – на ее лице вспыхнуло неподдельное счастье, от вида которого я испытал что-то вроде смущения. – Простите, мне надо ответить…

Когда она отошла, Арина упала в кресло и потерла переносицу.

– Мне жаль, что так сложилось, – произнесла она.

– Ничего не случилось, – уверенно заявил я. – Ваша матушка просто спросила о том, что интересовало многих в нашем обществе. Поверьте, я часто слышал шепот за спиной. И Ольга Ивановна первая, кто заговорила о моей семье открыто.

– Но мне неловко, – вздохнула девушка. – Обычно мама так себя не ведет. Не знаю, что на нее нашло.

Я подумал, что таким вот странным образом, женщина пыталась вывести меня из равновесия. Скорее всего она понимала, что я могу отреагировать плохо и покажу свое «истинное лицо».

– Вероятно, что она переживает за вас, – мягко предположил я.

– Даже не сомневаюсь, – она смущенно поджала губы. – Ваша бабушка тоже ведет себя похожим образом?

– У нее свои особенности.

– И вам бывает неловко за ее поступки?

– Иногда она меня пугает, – честно признался я. – Когда вы познакомитесь…

Тут я запнулся, поняв, что могу смутить девушку таким заявлением, но она выразительно посмотрела на меня, ожидая продолжения фразы.

– Она тоже сможет вас удивить, – заключил я.

– Вы меня успокоили, – Нечаева вздохнула и посмотрела мне за плечо. – Если бы вы опоздали, то не застали мою маму. Сейчас она уйдет.

Я же сомневался в том, что Арина права. Что-то мне подсказывало, Ольга Ивановна нашла бы повод задержаться, чтобы взглянуть на меня. Несмотря на ее уверения, что в их семье принято быть откровенными, я предположил, что все не настолько прозрачно и очевидно. Наблюдая за мертвыми, я давно уже понял, что на тайнах и оговорках держится множество браков. И чем больше этих самых оговорок, тем крепче семьи. Однако я не стал озвучивать свои мысли.

Ольга Ивановна подошла к нам и взяла сумочку со стола.

– Простите, но мне надо бежать. Родя ждет меня у выхода. Я хотела пригласить вас в гости, но полагаю, что у вас планы, – на последней фразе она выразительно взглянула на меня.

– Обещаю, не водить вашу дочь на кладбище, – честно признался я.

– Правду говорят, что вы неправильный некромант, – засмеялась женщина и впервые посмотрела на меня с приязнью. – Но я все же удивлена, что вы пришли без цветов.

– Мама, – вспыхнула Арина Родионовна.

– Поверьте, я исправлю эту оплошность, – пообещал я, не позволяя своей помощнице смутиться еще больше.

– Я в вас верю, Павел Филиппович, – заявила старшая Нечаева и сняла со спинки кресла пиджак. – Желаю вам хорошо провести время. И если встретите мертвых – не берите с них пример.

Когда она ушла, то я вынужден был признать:

– Ваша матушка – интересная женщина.

– Она хорошая, – Арина беспомощно развела руки в стороны.

– И вы тоже, – вырвалось у меня, прежде чем я успел прикусить язык.

– У нас есть время для кофе? – спросила девушка, пряча довольную улыбку.

– К сожалению, уже нет, – признался я, взглянув на часы. – Мы можем опоздать. И обещаю, нас ждет отличный чай и вкуснейшие закуски.