Текст книги ""Фантастика 2025-168". Компиляция. Книги 1-34 (СИ)"

Автор книги: Илья Романов

Соавторы: Павел Барчук,Сергей Орлов,Марина Рябченкова,
сообщить о нарушении

Текущая страница: 179 (всего у книги 339 страниц)

Глава 31 Гараж

Я вышел из парадной, спустился по ступеням крыльца и подошел к машине. Молча распахнул дверь и сел на заднее сиденье. Прикрыл глаза, размышляя о странном призраке, который каким-то удивительным образом научился путешествовать по городу. Причем делает он это самостоятельно, без помощи некромантов или шаманов. В последнее время мне слишком часто попадаются особенные личности.

Вторым вопросом, который не давал мне покоя, была странная женщина, которая захотела купить кота у Сергея. Кто она такая? И зачем ей нужен питомец Козырева?

Понятно, что кот был не так прост, как показался мне изначально. Эти животные всегда пользовались особой любовью у призраков. Коты видели духов умерших и могли с ними взаимодействовать. Но обычно все общение ограничивалось играми в гляделки. Еще в детстве я заметил, как призраки моей бабушки могли часами сидеть рядом с пушистыми питомцами и что-то рассказывать им. Конечно, животные не вникали в истории, которыми с ними делились, но для духов важен был сам процесс.

– А теперь куда едем? – уточнил Фома, так и не дождавшись от меня слов.

Я распахнул глаза и рассеянно ответил:

– Пока не знаю.

Питерский нахмурился и внимательно взглянул на меня. Обеспокоенно уточнил:

– Случилось чего, вашество?

– Случилось, – ответил я. – Причем такое, с чем я до сих пор не сталкивался.

Я пересказал историю с призраком, который научился путешествовать между адресами. Питерский слушал внимательно. И когда я остановился, покачал головой и протянул:

– Чудные дела.

Я вздохнул:

– Ладно. Поехали домой, может Софья Яковлевна…

Разговор прервал писк телефона. Я вынул аппарат из кармана, взглянул на экран, на котором высвечивалось сообщение от Шуйского. С интересом открыл его и протянул:

– Или не домой.

На экране высветился адрес гаража, который арендовал покойный Василий. И я продиктовал название улицы Фоме.

Питерский кивнул, завел двигатель, и авто выехало со двора. Я в последний раз оглянулся, и мне показалось, что в парадной мелькнула фигура вредного старика.

***

Гараж, который арендовал покойный Козырев, располагался неподалеку от дома, где жил Сергей. Комплекс был огорожен невысоким бетонным забором, за которым рядами ютились небольшие коробочки из кирпича, покрытые железными местами проржавевшими листами. Машина проехала через распахнутые ворота, тихо покатилась по узкой дорожке мимо облезлых боксов.

– Охраны нет, – отметил Питерский. – Хотя собаки здесь имеются.

Словно в подтверждение его слов, где-то на окраине гаражного комплекса залаяла собака, и ее лай подхватило еще множество животных с разных сторон.

– Тоже нас почуяли, – прокомментировал слуга.

Возле стен гаражей замелькали тени. Видимо, псы стягивались посмотреть на гостей. Быть может, привыкли, что водители их подкармливают. Фома же свернул в нужный ряд, доехал до конца и остановился напротив гаража с зелеными воротами:

– Этот, вашество. Вон номер.

– Хорошо, – пробормотал я, откинулся на спинку кресла и с интересом взглянул на гараж, раздумывая, что делать дальше. Навыками взлома я не обладал. К тому же не знал, как хорошо заселен ряд. Если кто-то решит заехать в гаражи по делам и увидит, как мы с Фомой взламывает замок, у нас могут появиться проблемы. Ладно, проверим, есть ли здесь призраки.

Я вздохнул и открыл дверь. Вышел из машины и собирался уже поставить тотемы, но в этот момент замки за дверьми загремели, и створки со скрипом распахнулись. И на пороге появился… Василий. Он с улыбкой взглянул на меня, а затем произнёс:

– Надо же, нашел. Молодец. Все же не зря хлеб ешь. Ну, проходи.

Он сделал приглашающий жест, и я направился к гаражу. Фома последовал за мной. И едва мы вошли, Василий повернул рычажок выключателя, и под потолком загудели, разгораясь, лампы дневного света.

Внутри помещение оказалось просторным. И практически пустым. Только несколько зеркал в старых антикварных рамах полукругом стояли в центре. Да в углу разместился широкий стол.

Я подошел к зеркалам. Рамы оказались резными. Неизвестный мастер изобразил в дереве причудливых зверей, которые держали лапами овальные полотна. А на самих мутных, покрытых пылью зеркалах словно виднелись отпечатки ладоней. Я протянул было руку к одному из зеркал и тут же отдернул ее: от стекла веяло лютым холодом.

– Дурное это место, – стоявший рядом Фома.

– Как нашел это место? – послышался за спиной голос Василия.

– Через знакомых в жандармерии, – не оборачиваясь ответил я. – Хотел выяснить про деньги, которые пропали со счетов, а подарком получил информацию про гараж.

– Какой же он тупица, – прошипел Козырев. – Зарегистрировал договор. Вот идиот!

– Наверное, поэтому вы и не хотели его покупать? – предположил я. – После смерти этот гараж бы быстро обнаружили.

– Все верно, – ворчливо подтвердил Василий.

– Почему бы тогда было не снять его на чужое имя?

– Не хотел, чтобы после смерти здесь шастали всякие, – просто ответил призрак. – Да вот не учел адвоката-некроманта, у которого есть связи в жандармерии.

Я обернулся и произнёс:

– Вы достаточно сильный призрак. Так что могли бы легко разогнать всех шастающих.

– Увы, но когда ты жив, и не обладаешь нужными талантами, сложно просчитать, насколько сильным ты останешься после смерти, – ехидно ответил Козырев. – И сколько корма тебе получится найти тоже не посчитать. Я знал о посмертии только теорию, но реальность превзошла все мои самые смелые ожидания.

Я кивнул, соглашаясь с Василием.

– Расскажете, как у вас это удалось?

Призрак вздохнул:

– Ладно. Если ты взамен поможешь мне.

– В чем же?

– Поговорить с одним человеком. С тем, с кем я не успел попрощаться перед смертью. Я сам пытался найти, да не смог.

– Хорошо, – согласился я. – Если просто поговорить – то я помогу вам. Даю слово высокорожденного.

– Тогда слушай, – начал Василий. – В этом мире есть множество тайн, которые сложно объяснить…

Я поморщился, понимая, что разговор выйдет долгим. Но не стал перебивать Козырева, внимательно слушая призрака.

***

Рассказ Василия и правда занял много времени. Отчасти потому, что мужчина любил плести словесные кружева, которые украшали рассказ, но не несли никакого смысла. Отчасти потому, что схема, которую придумал Козырев, была слишком уж сложной, и мне то дело приходилось уточнять некоторые вещи. В такие моменты Василий обычно недовольно морщился, но все же пояснял то, чего я не понимал. Фома же слушал историю молча. И судя по его лицу, мне казалось, что он понимал все куда лучше, чем я. Только когда Василий закончил, Питерский протянул:

– Ну и дела.

– Полностью согласен, – добавил я. – Так выходит, все деньги ушли на устройство этой…базы?

Призрак поморщился и покачал головой:

– Не все, – ответил он. – Остаток лежит в верхнем ящике.

Василий указал на стол, который стоял у дальней стены и великодушно разрешил:

– Можешь забрать их и передать Сергею. Он, конечно, тот еще дурак. Но все же не подлец, как старший брат и не проныра, как средний. Сережка всегда был в нашей семье добрым. Уж и не знаю, в кого. Может, в покойную матушку. Она была хорошей. Мне даже иногда казалось, что она не ушла после смерти за грань. А наблюдает за нами. Но когда умер, понял, что нет ее рядом. И не было наверно с того дня, как ее душа покинула тело.

Старик отошел к зеркалам и принялся пристально вглядываться в поверхность, где отражения уходили друг в друга, образуя жутковатую воронку.

– Я в жизни делал много хорошего, некромант. Ты не думай. Это я с виду такой неприветливый. Но когда был в силе, то рабочих своих не обижал. Заветы предков чтил. Хотя, быть может, и не все стоило чтить. Да только все большое рассмотреть удается со стороны. Вот когда помер, да взглянул на свою прожитую жизнь без прикрас, то понял, что главного-то я и не сделал. Не сказал дорогим людям ободряющих слов. Не похвалил Сергея за то, что он за мной смотрел. Жене его не сказал спасибо. И не наказал, чтобы они берегли друг друга. Чтобы не боялись дитя родить. Потому как есть у меня счет, нарочно для такого случая созданный. И когда жена Сергея понесет, нотариус выдаст им хорошие деньги на расходы.

– Это хорошая новость. Я обязательно скажу им об этом.

– Скажи, некромант. И еще передай, чтобы не держали зла на меня. Потому как это самое зло никому дурного не сделает, кроме того, кто его в душе с собой таскает. Я теперь это точно знаю. После смерти все выглядит иначе.

Я прошел к столу, открыл ящик. В нем лежали толстые тетради исписанные мелким убористым почерком. Я взял одну из них, полистал, ее, рассматривая строчки, формулы, рисунки. Не оборачиваясь, поинтересовался:

– А записи тоже можно взять?

Василий какое-то время помолчал, потом тряхнул головой и выдохнул:

– Забирай. Все равно их свистнут. В лучшем случае выкинут. В худшем….

Он не договорил, но я понял, что имел в виду призрак. Вынул тетради, под которыми обнаружились шесть пачек константиновских пятирублевок.

– На то, чтобы закрыть долг по залогу, наверное, хватит, – пробормотал я, убирая деньги в карман.

– Хватит. И на то, чтобы пианино починить, на котором невестка будет играть и детишек учить.

– А оно сломано? – удивился я.

– Я сделал так, чтобы струны в нем были зажаты. И звук шел глухим и тихим. Потому как только так можно было выжить, когда моя покойная супруга играла. Ты не представляешь, некромант, как скверно она музицировала.

В этот момент за спиной послышались шаги и окрик:

– Стоять!

Я поспешно поднял над головой руки и медленно обернулся. В дверях гаража показались двое жандармов. Один из них был постарше, высокий с пышными аккуратно подстриженными усами. Форма на нем была немного выцветшей и в районе живота казалась тесноватой. Второй же страж порядка был сильно моложе, низкий и коренастый. Его одежда была ему великовата, пуговицы были начищены скверно и часть их казались почти черными. Скорее всего, парень был стажером-практикантом. Однако это вовсе не означало, что этих жандармов не стоило принимать всерьез. Рядом с ними уже стояли огненные тотемы. И выглядели они довольно угрожающе. Один был крупным псом, а второй – филином.

– Не нужно применять силу, – попытался я успокоить стражей правопорядка. – Я вовсе не разбойник, а адвокат Павел Филиппович Чехов.

Жандармы переглянулись, но убирать тотемы не торопились.

– И что же адвокат, важный человек делает в гараже, который принадлежит…

Жандарм замялся, словно вспоминая имя хозяина помещения. А затем произнес:

– Ивану Сергееву.

– Признаться, у вас немного недостоверная информация, – мягко поправил я стража правопорядка. – Сергеев сдал гараж Василию Козыреву. Сроком на сорок девять лет. И бумаги об этом имеются.

– Допустим, – согласился со мной жандарм и с подозрением уточнил. – Тогда что вы здесь делаете? У вас есть бумага на ведение дел от этого самого Василия Козырева?

– Так беседовал с арендатором, – спокойно ответил я.

– Выходит, Козырев – это он? – уточнил второй жандарм и указал на Питерского.

– Никакой я не Козырев, – возмутился тот. – Василий…

– Вот, – перебил я слугу и указал на призрака.

Жандармы, само собой, Василия не увидели. Призрак для них оставался пустым местом. Потому визитеры переглянулись, и я заметил в их глазах тревогу. А затем один из жандармов почесал в затылке:

– А, этот Козырев. Понятно… – протянул он, но я почуял всплеск силы.

– Вас, наверное, перевели в Петроград недавно, – поспешно произнес я. – Все жандармы города знают, что адвокат Чехов – некромант. А Козырев как раз призрак.

– Вон оно что, – протянул молодой жандарм и поправил головной убор.

– Но все равно мой клиент является арендатором, потому что право владения не было передано наследникам.

– Уж не тот ли вы некромант, который некоторое время назад начальнику третьего отделения мертвечиху на допрос привел? – уточнил взрослый мужчина.

Я не смог удержаться от усмешки:

– Он самый. Так вышло.

Я заметил, как усатый жандарм старательно прятал улыбку. Коренастый закашлялся, прикрыв ладонью рот.

– Признаться, я думал эта история уже забылась, – предположил я.

– Такое, пожалуй, забудешь, мастер, – прохрипел коренастый. – Про вас почитай еще лет сорок будут сказки слагать. И про то, как сам князь Шуйский кричал и бегал по кабинету, размахивая руками.

Взрослый коллега ткнул своего подчиненного в бок, чтобы тот не сболтнул лишнего. А сам уточнил:

– И вы прямо с призраком тут разговариваете?

– Именно так и есть.

– И он стоит и отвечает вам? – не унимался жандарм. – Вы уж простите, старика, но как-то странно это все. И немного не верится…

– Могу его вам даже показать, – с готовностью ответил я.

Щелкнул пальцами, призвав тотемы, и напитал силой стоящего рядом Козырева. Призрак же только этого и ждал. Он проявился в материальном мире, мигом увеличился в размерах, грозно завыл и защелкал зубами, заставив жандармов в страхе попятиться и исчезнуть за дверью. Тотемы мигнули и растаяли, словно их и не было вовсе.

– Все, все, увидели, – послышался из-за створки голос одного из жандармов. – Не могли бы вы его убрать, мастер Чехов?

Я усмехнулся.

– А чего вам не нравится? – возмутился Василий и взвыл особенно жутко. Так, что даже у меня волосы на затылке приподнялись.

– Полно вам, Василий, – пробормотал я и отменил тотемы. И Козырев истаял, исчезнув из материального мира.

– Все, убрал. Можете войти.

За воротами послышалась возня, а потом коренастый резко шагнул в проем двери, словно кто-то за его спиной придал ему ускорение. Через несколько секунд и второй жандарм заглянул в помещение. Оба гостя выглядели взлохмаченными и пыльными. Вероятно, они пережидали беснование призрака, лежа на дороге.

– Он не хотел причинить вам вреда, – пояснил я. – Просто призракам бывает… скучно.

– Ага, – рассеянно ответил жандарм. – И он здесь… живет?

Я кивнул:

– Обитает. И имеет на это законное право, стоит заметить. Поэтому предупредите, пожалуйста, Ивана Сергеева, чтобы он не нарушал условия договора. Не надо ему соваться в этот гараж. Призраки не любят, когда их беспокоят или обманывают.

– Хорошо, мастер Чехов. Передадим, – ответил усатый, который тоже подошел ко входу. – Ну, не будем мешать беседе. Удачного вам дня.

– И вам, – ответил я, и жандармы исчезли из поля зрения.

– Интересно вышло, – заключил Фома.

– Не то слово, – согласился с ним Козырев. – Спасибо, мастер некромант. Повеселили старика.

Я развел руки:

– Ну я не думал, что так выйдет.

Василий хитро прищурился, но не стал комментировать мое заявление. Вместо этого произнес:

– Ладно, мастер некромант. Я тебя полюбил – я тебя научу. Ты ищешь человека с зеркалом, который уничтожает местных призраков?

Я опешил от такой откровенности и быстро кивнул:

– Знаете о нем что-нибудь?

– О ней, – поправил меня призрак. – Мой тебе совет. Ищи людей, которые работали в Мезоамерике. Только там можно прознать про такой ритуал.

Сказав это, призрак потер между собой ладони, закряхтел и нырнул в одно из зеркал. И на секунду в отражении показалась комната квартиры Сергея Козырева. А затем на поверхности стекла снова показались отражения других зеркал и кусок гаражного потолка.

– До чего ж вредный дед, – то ли восхитился, то ли возмутился Фома. – У меня такой в деревне жил.

– И как его местные не прибили? – уточнил я.

– Что вы, вашество. Он же росомахой был. Это такая животина, которую трогать себе дороже. Не убить, не напугать такого нельзя. А уж если обидится, то никому спасу не будет – мстить будет, пока к нему на коленях не приползут прощения просить.

– И он прощал? – ухмыльнулся я.

– За бутыль медовухи и окорок копченый мог и простить. А потом опять изводил соседей, чтобы был повод обидеться и потребовать вкусностей на откуп. А когда надо было на кого войной идти, так этот самый дед первым воином был. Всех разносил, кто на пути стоил.

– Понятно, – я огляделся, удостоверяясь, что ничего не оставил без своего внимания.

– Ну что? Идем, вашество? – послышался за спиной голос Фомы.

– Идем, – согласился я. – Больше здесь делать нечего.

И мы направились к выходу.

Глава 32 Признания и гостья, которую никто не ждал

Уже в машине я набрал номер Сергея Козырева.

– Слушаю, Павел Филиппович, – послышался из динамика взволнованный голос.

– Еще раз здравствуйте, – устало ответил я. – Если вы сейчас дома, я хотел бы заехать к вам на пару минут. Я как раз нахожусь неподалеку.

– Хорошо, – ответил Козырев, и его голос сделался немного рассеянным.

– Тогда до встречи, – произнёс я и завершил вызов. Повертел телефон в руке, задумчиво глядя на дорогу через стекло.

– О чем размышляете, вашество? – уточнил Фома.

– Об информации, которую нам сообщил Василий, – со вздохом ответил я.

– Про то, что вся дрянь эта из-за океана ползет? – уточнил Питерский.

– Почти, – кивнул я. – Про одного конкретного человека. Который охотится на призраков при помощи зеркала.

– И что думаете?

– Стоит ли обращаться за информацией к кустодиям, – протянул я.

– А Дмитрий Васильевич? Разве он не может помочь?

– Сможет, – ответил я. – Но на это уйдет несколько недель. А еще, сбором этой информации будет заниматься целый отдел, который снимут с исполнения своих обязанностей. А у кустодиев, думаю, уже давно составлены списки неблагонадежных, которые бывали в Мезоамерике.

– На такой вот случай? – уточнил Фома и я кивнул:

– Все верно. А учитывая, что призрак обмолвился, что это женщина и она работала в Мезоамерике, она наверняка есть в этих списках.

– Тогда лучше попросить помощи, – протянул Фома.

– Не хотелось бы…

– Почему? – удивился Питерский. – Ведь Александр Васильевич вроде как не чужой человек. А член семьи.

– Потому что тогда я буду должен услугу их организации, – пояснил я.

– Так вы для кустодиев много чего сделали. Это они вроде как вам должны. Как земля помещику, – резонно возразил парень.

– И то верно, – согласился я и со вздохом выбрал из адресной книги нужный номер.

Разговор с Морозовым вышел коротким. Едва бывший глава кустодиев узнал про наводку покойного Козырева, как показное веселье мигом исчезло из его голоса. Он внимательно выслушал историю, которую я ему пересказал, не вдаваясь в подробности про эксперименты Козырева с зеркалами. А затем озвучил только один вопрос:

– За какой период вам нужны эти списки, мастер Чехов?

Я назвал примерные даты, и Морозов, не попрощавшись, завершил вызов. Я же убрал телефон в карман, понимая, что теперь придется только ждать.

Фома свернул во дворы и остановился рядом со знакомым мне домом, где жил Сергей Козырев.

– Подожди меня здесь. Я скоро вернусь.

Я вышел из авто и направился к нужной парадной.

***

Сергей открыл дверь прости сразу, как я нажал на кнопку звонка. Словно бы дежурил у створки, то и дело выглядывая в глазок и проверяя, не прибыл ли я. Наследник Василия казался встревоженным, но с порога вопросов задавать не стал. Молча посторонился, пропустив меня в квартиру.

– Спасибо, – произнёс я и шагнул в помещение. Козырев же закрыл за мной дверь и произнес:

– Вам удалось что-то узнать, Павел Филиппович?

– Немного, – ответил я, достал из кармана пиджака несколько пачек пятирублевок и протянул их Сергею. – Вот.

Козырев удивленно посмотрел на протянутые ему деньги:

– Это что?

– Остатки денег из тайника вашего покойного отца, – спокойно пояснил я. – Большую часть, к сожалению, он успел потратить.

– Этого хватит, чтобы выплатить долг за квартиру, – рассеянно протянул мужчина, оценив вес пачек. Казалось, Козырев еще до конца не верил в происходящее. Он принял деньги, и я заметил, что руки у него слегка подрагивают. – Спасибо вам, Павел Филиппович.

– Деньги ему оставил я, но благодарит он адвоката, – произнёс стоявший за его спиной Василий. И я улыбнулся:

– Вам стоит благодарить отца, который просил передать вам эти деньги.

– Просил? – настороженно уточнил Сергей и оглянулся. – Неужто он и сейчас здесь?

– Душа вашего батюшки не покинула этот мир.

– Ему надо помочь? – вызвался младший сын покойного.

– Чем ты можешь мне помочь? – почти ласково протянул старик и захохотал. – Вот до чего ж потешный у меня сынок. Кто б ему помог, а он все туда же.

– Он рассказал, почему решил оставить мне кота? Именно в завещании? – осторожно осведомился наследник.

Старик подошел ко мне ближе и насупился, перед тем как попросить:

– Дай мне рассказать все самому.

– А вы озорничать не станете? – уточнил я прищурившись.

– Да как у тебя совести хватает такое спрашивать? – возмутился Василий, а потом кивнул.

Я щелкнул пальцами, призвав тотемы, и от них к призраку потянулась ниточка силы. Старик почти тотчас стал видимым. Он приосанился, пригладил волосы на затылке, которые тут же вновь приподнялись.

– Батюшка, – охнул Сергей, роняя деньги.

Пачки попадали на пол, и Василий возмущенно возвел глаза к потолку.

– Вот как тебе можно доверять деньги, если ты их на ровном месте в руках удержать не можешь? – с усмешкой уточнил он.

– Батюшка, ты прости меня за все… – Сергей покраснел от смущения.

– Брось, не о чем просить, – отозвался старик без злобы. – Ты за мной смотрел так, как никто другой бы не стал. Супружница твоя тоже добрейшей души женщина. Уж не знаю, за что она тебя такого бестолкового полюбила. Но видно повезло тебе. Ты за жену держись, не обижай.

– Не обижу, – всхлипнул младший Козырев.

– А за наследство не переживай. От того, что я старшим братьям оставил, уже ничего не осталось. Тебе для управления мастерской или мануфактурой хватки не достает. Ты ж добрый. На тебе бы приказчики ездили, пока в долги не вогнали. Если они даже твоих старших смогли объегорить, то про тебя и говорить нечего.

– Твоя правда, – кивнул Сергей.

– Тебе жилье оставил. Счет для твоего первенца открыл. Как надумаете завести дитя, то нотариус выдаст все бумаги из банков. А про кота – особый разговор. Ты не думай, что он просто комок шерсти. Барсик на самом деле приносит удачу. Ты, может, и не помнишь всего, малой слишком был. Но мне не забыть, как он твою лихорадку вытянул, и ты живым остался. Может, он свои восемь жизней уже и прожил, но одну еще может провести с тобой рядом. А тебе, Сережка, очень нужна помощь свыше, потому как ты у меня бедовый.

Призрак внезапно замерцал, словно ему было трудно оставаться в этом мире. Но потом он встряхнулся и подбоченился.

– Поверь, в гробу и впрямь не карманов. Потому и не гонись за деньгами, как я или братья твои. Я столько времени потратил на лишнее, вместо того, чтобы лучше детей воспитать. Только с тобой мне и получилось подольше побыть рядом. Да и то, лишь потому, что больной сделался. А был бы поумней, то не упустил твоих братьев. И не только…

Старик нахмурился и потемнел лицом.

– Ты прости меня за то, что обижал тебя не раз. Характер у меня скверный. Уж таким я уродился. А ведь ты один любил меня просто так, без причин. Даже несмотря на то, что мне самого себя любить не за что.

– Брось, батя, – смущенно возразил Сергей. – Ты ж мне не чужой человек.

– Добрый ты, – покачал головой призрак. – Береги Барсика. Не продавай никому, кто бы не просил. Твой он. Запомни.

– Хорошо, – с готовностью кивнул младший Козырев.

– А если совсем туго станет, то ты у Барсика попроси помощи. И поверь, он поможет. Потому как он…

– … приносит удачу, – буднично продолжил Сергей, и стало понятно, что эта фраза звучала в доме часто.

– Так и есть, – заключил Василий и махнул мне рукой. – Отпусти меня, некромант. А не то я тут наговорю всякого, за что мне потом будет стыдно. Не умею я быть хорошим.

– Я тебя люблю, батюшка, – успел сказать Сергей до того, как его отец исчез из материального мира.

Василий смахнул со лба несуществующую испарину.

– Ну вроде как все, что надо сказал. Можно пойти пожрать, – буркнул он и провалился сквозь стену.

Сергей же вытирал рукавом слезы.

– Спасибо вам, Павел Филиппович. Вы такое дело сделали…

– Берегите себя, – мягко сказал я и поспешил попрощаться.

– Я за вас буду Искупителю молиться. Чтобы дал вам долгие лета…

Спустя несколько минут я все же смог выйти из квартиры и направился к лифту.

**

Фома ждал меня у парадной со знакомым котом на руках. Пятнистый Барсик громко мурчал, подставляя лоб пальцам моего помощника.

– Смотрите, кто нарисовался, – хмыкнул я и тихонько уточнил у Питерского, – как считаешь, это обычный кот?

Парень настороженно осмотрел питомца и пожал плечами.

– Вроде да. Разве только крупноватый. Но это порода такая. И кость тяжелая.

– Ясно, – я рассеянно погладил счастливого кота, который спрыгнул с рук парня и потрусил навстречу приятной женщине, которая шла по дорожке.

Он забрался в ее заботливо подставленные руки и позволил прижать себя к груди.

– Барсик, лапушка, ты меня встречаешь… – заворковала женщина. – Сережу одного дома оставил? Наверно, проголодался? А я вам сейчас приготовлю всякого вкусного…

Я проводил взглядом супруг Сергея и открыл дверь машины.

– Домой, – попросил я Фому, и тот быстро обошел автомобиль и занял место за рулем.

Машина выкатилась со двора и влилась в поток транспорта на дороге.

**

У дома нас встретил Евсеев и сообщил, когда я вышел из салона:

– А дамы ваши уехали недавно. Княгиня сказала, что она заказала для них баню и чтобы вы, Павел Филиппович, не ждали их рано.

– Женщины, – фыркнул Фома.

– Но все же ужин они для вас сготовили, – добавил дворник, чем вызвал счастливый вздох Питерского, который тотчас зашагал в сторону кухни.

Я же направился к себе в кабинет. Хотелось убрать в сейф тетради, которые я забрал у Василия из гаража. Изучить их я решил чуть позже. А пока…

Во входную дверь коротко постучали. Я замер, прислушиваясь, и различил второй стук. Подошел к порогу и распахнул створку.

На ступенях стояла невысокая сухенькая женщина, в закрытом сером платье с большим кружевным воротником и манжетами. На ее голове была шляпка в виде таблетки с вуалью, закрывающей половину лица. Перчатки закрывали ладони, но на запястье я заметил странные браслеты из цветных камней. Однако женщина тотчас одернула манжет и скрыла от меня украшение. Она склонила голову к плечу, став похожей на странную хищную птицу. А потом гостья улыбнулась и спросила:

– Вы тот самый адвокат Чехов? Я не ошиблась?

Мне подумалось, что голос ей совершенно не подходил. Незнакомка производила впечатление строгой и недовольной. А когда заговорила, то стало понятно, что у нее приятный грудной голос, которым обычно владели крупные дамы, выступающие в опере. Отчего-то вспомнилась Регина, которая не обладала впечатляющими воображение формами, но при этом пела словно ангел. Я провел по волосам пятерней, приводя мысли в порядок, и ответил:

– Вы не ошиблись. Я тот самый человек.

– Человек? – иронично уточнила женщина, и сквозь густую вуаль ее глаза жутковато блеснули. – Полно вам шутить, княжич. От человека в вас только оболочка. Хотя… Быть может, вам привычнее думать о себе, как об обычном.

– Что же мы стоим на пороге? – спохватился я, шагнул назад и сделал приглашающий жест. – Проходите. Могу ли я предложить вам чай?

– Можете. Но я откажусь, – гостья прошла в холл и осмотрелась. – У вас тут уютно. Вы ведь живете на втором этаже?

– Все так.

– Удобно. Не нужно по утрам просыпаться ни свет, ни заря и бежать в кабинет. Вам молодым это может казаться не таким уж и сложным, но с каждым годом покидать уютный кокон из одеяла становится все тяжелее.

– Не стану спорить, – ответил я, проходя в приемную. – Мое имя вы знаете, а как зовут вас?

– Дарья Николаевна Кусач, – представилась женщина и завернула вуаль поверх шляпки, обнажая половину лица.

Она была красива. И не только в юности, но и сейчас. Дарья Николаевна обладала острыми чертами лица, которые не поплыли с годами. Быть может, так казалось, потому что она пристально смотрела на меня с серьезным выражением в глазах.

– Вы не знаете меня? – с нотками удивления в голосе уточнила она.

– Простите, а разве должен? – осведомился я и добавил, чтобы не смущать гостью, – Я не особенно интересуюсь светской жизнью. В газетах довольно часто просматриваю лишь колонки погоды. Вы простите мне мою неосведомленность.

– Забавно, отчего-то от вас я ждала большего интереса к делу, которым вы занимаетесь. И полагала, что вы узнаете… А впрочем, так даже лучше.

Женщина прошлась по комнате, остановилась у картины с домиком, которую так любила Людмила Федоровна.

– У вас есть вкус, – протянула Кусач. – Мало кто может позволить себе повесить на стену подобную красоту. Чаще всего в кабинетах и приемных принято демонстрировать морские пейзажи. Знаете почему?

Она не стала дожидаться моего ответа и продолжила:

– Потому как вид спокойного моря и парусника на нем успокаивает. И на подсознательном уровне человек считает, что и у него все будет хорошо. А вот в кабинетах начальства довольно часто размещают образ бушующего моря и борющегося с непогодой суденышка. Все для того, чтобы работник испытывал тревогу. Он будет невольно сравнивать себя с этим самым корабликом, который вот-вот захлестнут волны.

– Не ведал о таких приемах, – искренне признался я.

Женщина заметила картину Залежного и подошла к ней ближе.

– До чего же ловко художник поймал эмоции… – пробормотала она и уточнила, – вы не планируете продать эту работу? Я бы купила у вас ее и не постояла за ценой.

– Это подарок одного из моих клиентов.

– Это вовсе не означает, что вы не можете передать ее тому, что станет ценить больше вашего, – возразила Дарья. – Если надумаете, то дайте знать. Поверьте, вас устроит мое предложение.

– Может, вам лучше обратиться к самому художнику? Он мог бы написать картину лично для вас.

Дарья удивленно воззрилась на меня, словно услышала что-то немыслимое.

– Вы и впрямь говорите, как обычный человек. Неужели вы не понимаете, что важен не сам художник, сколько имеет значение вдохновение, которое он выплеснул на холст. К примеру, эта картина полна страсти. В ней столько…

Женщина запнулась, словно смутившись своих эмоций. А потом покачала головой.

– Пожалуй, теперь я попрошу у вас прощения, Павел Филиппович. Иногда я забываюсь и веду себя невыносимо. В моей семье принято ценить честность.

– Не извиняйтесь за искренность. Пожалуй, я и впрямь многого не понимаю в искусстве. И при случае спрошу у господина Залежного, не станет ли он возражать против того, чтобы я передал вам его картину. Полагаю, что он как человек высокой душевной организации сможет проявить благородство в этом вопросе.

– Возможно, так и будет, – женщина коротко мне кивнула и наконец прошла к диванчику, чтобы усесться. – Вероятно, я покажусь вам немного эксцентричной.

– Только если самую малость, – ответил я с мягкой улыбкой и занял кресло напротив гостьи. – Но мне бы хотелось знать, чем я могу быть вам полезен. От чая вы отказались. О картинах вы не могли знать заранее. А значит, ваш визит связан с моими профессиональными обязанностями. Но я должен вас предупредить, что на данный момент я не могу выступить в вашу защиту, так как временно лишен такой возможности.