Текст книги ""Фантастика 2025-168". Компиляция. Книги 1-34 (СИ)"

Автор книги: Илья Романов

Соавторы: Павел Барчук,Сергей Орлов,Марина Рябченкова,
сообщить о нарушении

Текущая страница: 156 (всего у книги 339 страниц)

– Если дело не терпит отлагательств, то проходите, – произнес я, жалея, что она застала меня во дворе. Не хотелось признаваться себе в том, что я предпочел бы притвориться, что меня нет дома, лишь бы не общаться с этой дамой сейчас.

– Я долго не решалась явиться к вам, – призналась девушка. – Сделала круг по кварталу, прежде чем заставила себя остановить машину и войти в ваш двор.

Я подумал, что она вполне могла видеть, как я провожаю Нечаеву. Отчего-то мне не понравилась эта мысль. Но пришлось нацепить на лицо дружелюбную улыбку и распахнуть дверь.

Девушка прошла в холл и вздрогнула, заметив Виноградову на лестнице. Та окинула гостью холодным взглядом и уточнила:

– Павел Филиппович, вы решили нанять горничную? Если так, то скажите ей, что я буду следить и не позволю ничего стащить.

Я с укором покачал головой.

– Любовь Федоровна, это моя знакомая, Елена Анатольевна. Она уже бывала у нас.

– Не припомню я всех фифочек, которые увиваются вокруг вас, княжич.

Я понимал, что призрачная дама нарочно разыгрывает весь этот спектакль. Потому что она никогда бы всерьез не стала обращаться ко мне на «вы».

– Вы та самая Виноградова? – сдавленно уточнила Свиридова и неловко обозначила короткий поклон.

– Других нет, – усмехнулась призрак, окатив гостью снисходительным взглядом. – Чай не предлагаю. У меня много дел.

С этими словами женщина прошла сквозь стену, и выглядело это красиво.

– Она правда здесь живет? – пораженно спросила адвокатесса.

– Обитает, – поправил я и продолжил, – Вы ведь знаете, что я некромант. Значит, удивляться призракам в доме было бы странно.

– Я слышала об этой даме, – шепотом сообщила девушка. – Отец как-то рассказывал, что вокруг ее гибели много слухов. А на самом деле все было куда более жутко…

Я поднял ладонь, призывая гостью замолчать. Потому что был уверен, что Виноградова все слышит и может не оценить, что за ее спиной обсуждают ее смерть. Если она когда-нибудь пожелает, то расскажет обо всем сама. И коротко сообщил

– Мы не говорим о произошедшем.

– Она вам не рассказала, – догадалась Свиридова и ее глаза отчего-то сузились.

– Может поговорим о цели вашего визита, – я с трудом смог улыбнуться. – У меня был очень тяжелый день.

– Вы ведь отстранены от работы, – заметила гостья.

– Мне нельзя оказывать помощь адвоката. Но при этом никто не запрещает мне оставаться некромантом. И творить свои темные дела.

– Вы пытаетесь нагнать на меня жути, – Елена Анатольевна прошла в приемную и устроилась на диванчике. – Но я слишком хорошо помню, что произошло на той дороге, где вы встали между мной и тем страшным человеком.

– Если вы желаете поговорить об этом, то давайте сразу уточним: я сделал то, что посчитал правильным. Пусть некромантов считают темными, но мы не чудовища.

– Вы рисковали жизнью. Я далеко не слабая, Павел Филиппович. Но не смогла противостоять душегубу. Он убил бы меня. Если бы не вы.

– Давайте я окажу вам услугу. Знаю, что благодарить вы не умеете. И мы оба понимаем, что мне это совсем не нужно. Сделаем вид, что вы сказали «спасибо» и я был польщен. И ответил вам «пожалуйста».

– Все немного сложнее, чем вы думаете, Павел Филиппович, – вздохнула девушка и ее щеки покрыл румянец. – Я вам обязана. И вы тоже в некоторой мере теперь мне обязаны.– О чем речь?– Есть старый закон империи, который гласит, что благородная незамужняя девушка, которую спас свободный благородный мужчина, должна стать его спутницей.

Наверху что-то с грохотом упало. И мне показалось, что Любовь Федоровна уронила телевизор.

Глава 27 Солнечный зайчик

Пространство качнулось перед глазами, и я сосчитал до пяти прежде чем распахнул веки. Сухо произнес:

– Что за закон? Впервые о нем слышу.

Девушка вновь вздохнула.

– Он довольно старый, вы правы. Даже мне пришлось поискать и поспрашивать знающих людей.

– И как я полагаю, этот закон не использовался много лет, – предположил я, и Елена Анатольевна удивленно взглянула на меня:

– Странно, Павел Филиппович, что вы, сын судьи и адвокат с блестящей репутацией, не знаете о том, что если закон не был отменен, то он является действующим. Даже если он уже потерял свою актуальность.

Я попытался изобразить улыбку:

– Только в том случае, если к нему кто-то обращается. И я не понимаю, зачем вы решили о нем вспомнить, Елена Анатольевна. Вам это выгодно. Вот только какой вам от этого прок я никак не возьму в толк.

– Дело вовсе не в выгоде, – возмутилась гостья.

Ее лицо было честным. И я бы ей поверил, если бы не знал, кто именно сидит передо мной в кресле.

– Бросьте. Ни за что не поверю, что вы вдруг воспылали страстью к моей скромной персоне. Или что решили расторгнуть помолвку, которая для вас весьма выгодна…

От сказанного мной княжна едва заметно поморщилась. Свиридова быстро придала лицу прежнее выражение. Но я уже почуял, что напал на верный след, и подался вперед.

– Рассказывайте, что произошло, Елена Анатольевна. И не надо со мной играть. Я, правда, не в настроении отгадывать сегодня ребусы.

Девушка повела плечами, словно пытаясь сбросить с них что-то тяжелое. А потом будто нехотя осмотрела приемную. Задержала взгляд на столе Нечаевой и задумчиво протянула:

– Ваш секретарь взяла отпуск, пока вы отстранены от дел?

– Вы решили уйти от моего вопроса, госпожа Свиридова. Но мне несложно будет повторить его. Это действительно необходимо.

– Что вы хотите услышать, мастер Чехов? – вдруг прошипела она.

Лицо девушки тотчас заострилось. Она поджала губы, явно недовольная моей настойчивостью.

– Правду, – отчеканил я и уселся в стоявшее напротив кресло. – Было бы приятно для разнообразия получить от вас искренний ответ.

Девушка иронично усмехнулась и закинула ногу на ногу:

– Адвокату нужна правда? Все же напрасно я вас недооценила, Павел Филиппович. Стоило с самой первой встречи начать общаться с вами иначе. И все было бы куда проще.

– Итак… – я выразительно поднял бровь. – Я жду.

Княжна потерла переносицу.

– Все сложно, – начала она.

Я решил ее не торопить. И молча ждал продолжения.

– После произошедшего с подругой Наташа изменилась. Ее раскрытие пошло быстрее. Нам пришлось запереть ее в загородном доме. Именно проблемами с силой мы пояснили ее отсутствие в свете.

– Она в порядке? – поинтересовался я.

– Будет в порядке, – ответила девушка. – Чуть позже она придет в себя. Все мы проходили через это, мастер. Или у некромантов все не так, как у людей?

Собеседница взглянула на меня и попыталась улыбнуться, но я продолжал смотреть на нее без эмоций. И Елена заговорила снова:

– Батюшка был уверен, что у вас все сложится как надо. Вы не отвергли Наташу и даже пригласили ее с сопровождением в «Званый ужин». Затем выручили ее в той щекотливой истории с Литвиновым. Ваша бабушка тоже отнеслась к сестре лояльно.

– И вы приняли доброту и вежливость за слабость, – догадался я. – И решили давить.

– В моей семье не привыкли к отказам, – с вызовом произнесла девушка и вздернула подбородок.

– И не умеете говорить «спасибо», – отметил я между делом. – Как я понял, ваш батюшка не оставил надежд на этот союз.

– Он попросил держаться к вам ближе, чтобы окружающим стал очевиден взаимный интерес наших семей.

– Взаимный? – удивился я.

– Прекратите, Павел Филиппович, – фыркнула девушка и резко встала с кресла. Прошлась по приемной, словно ее успокаивало движение. Княжна остановилась у окна и выглянула наружу.

– Вы не от мира сего, – не оборачиваясь, продолжила она. – Я уже поняла, что просто с вами не будет. Но есть вещи, которые понимают даже такие, как вы.

– Такие как я? И что же это значит?

Гостья раздраженно встряхнула рукой, и браслет на запястье звякнул. Мне показалось, что она была готова прямо сейчас направиться к выходу. Но все же сдержалась и осталась на месте.

– Вы все усложняете, княжич.

Я пожал плечами:

– Такой вот я человек. Или почти человек. Вы ведь не считаете меня им. И не спорьте.

– Не собиралась, – проворчала собеседница. – Вы ужасно раздражаете, Павел Филиппович. И даже не пытаетесь сгладить…

– Не собираюсь я ничего «гладить», Елена Анатольевна, – раздраженно ответил я. – И хватит об этом. Я жду ответов, а вы продолжаете юлить.

– Вы не задаете вопросов, – напомнила девушка.

– Это вы ко мне пришли. И вам что-то от меня нужно, – парировал я. – Если продолжите этот бессмысленный диалог, то я попрошу вас уйти.

– Что? – изумилась Свиридова и, кажется, впервые за все время я увидел ее настоящее лицо без маски циничной адвокатессы.

– Если вам нечего мне сказать, то не будем тратить время. Я выясню, что это за закон. Сумею его обойти.

– Не получиться, – гостья взяла себя в руки и снисходительно улыбнулась. Я же демонстративно посмотрел на часы. Уточнил:

– Это все, что вы хотите мне сказать?

– Отец решил, что мне стоит сблизиться с вами. Когда мы оба оказались в резиденции, я постаралась держаться ближе к вам.

– И это могло печально закончиться, – напомнил я. – Вы едва не умерли. В буквальном смысле.

– И вы меня спасли, Павел Филиппович, – парировала девушка.

– Я бы оказала помощь любому, кто встретился бы тогда на пути душегуба.

– Но все случилось как случилось. Этого уже не изменить. Вы рисковали жизнью, чтобы спасти мою. И теперь в ответе за меня.

– Зачем вам это? – нетерпеливо уточнил я.

– Вчера вы были княжичем Чеховым – сыном начальника охранки и внуком судьи. А теперь…

Она не стала продолжать, позволяя мне самому осознать, что подъем по карьерной лестнице моего отца сделал меня еще более удачной партией. И уточнил:

– Вы решили застолбить место для своей сестры? А когда она пройдет становление, то уступите ей права на меня. Так?

Девушка довольно улыбнулась:

– Вы очень проницательны, господин адвокат. Моя семья заинтересована в союзе между Свиридовыми и Чеховыми. И мы пойдем на все, чтобы получить то, чего желаем.

– Это угроза? – усмехнулся я.

Елена помрачнела, а и вынула шпильку из волос. Тряхнула головой, и пряди разметались по спине упругими волнами. Затем она неспешно расстегнула пуговицы на пиджаке. Под полами показался край тончайшей кружевной блузке, которую можно было спутать с бельем.

– Не стоит видеть все черным или белым, Павел Филиппович. Мы ведь можем с вами договориться. Можем сделать наше сотрудничество не просто полезным, но и приятным.

Девушка подошла ближе, я же продолжал смотреть на нее с каменным выражением на лице. Этому трюку я научился у бабушки. Именно безразличием она выводила из себя многих людей. Но Свиридову я этим фокусом не смутил. Девушка подошла ближе и остановилась прямо передо мной. От нее пахло приятными духами и едва заметно сигарным дымом. Я подумал, что у нее, вероятно, был тяжелый день. Она работала, встречалась с неприятными людьми, которые курили в ее кабинете, и девушке нельзя было возмутиться. Елена устала. Но проделала путь через город, чтобы, по сути, предлагать себя как вещь. И теперь приходится уговаривать вредного некроманта, который смотрит на нее с холодом.

– Я могла бы солгать, что вынуждена подчиниться отцу, – понизив голос, лукаво произнесла она. – Но мы с вами оба понимаем, что все не совсем так. Вы мне интересны. И я вам тоже.

– Уверены? – сухо осведомился я.

– Да, – просто ответила она. – Вы свободный, молодой, неглупый. Я поддержу все ваши начинания. Стану помогать в работе. Наставником в лучшей адвокатской компании Петрограда. Если для вашей будущей политической карьеры так нужна помощь всякому сброду, я даже готова взять несколько дней дежурств. Буду рядом, если моя сестра разочарует вас. И даже если не разочарует…

Елена Анатольевна наклонилась, поставив руки на подлокотники кресла. Мне открылся интригующий вид на ее декольте. И пожалуй, я оказался прав, приняв блузку за нижнее белье. Кажется, это оно и было.

– Я предлагаю вам не просто союз наших семей. А союз профессиональный. И наш с вами личный.

– Вы согласитесь стать моей любовницей? – уточнил я прохладно.

– Я буду настаивать на этом, Павел Филиппович.

– А ваша сестра? – я склонил голову набок, изучая блестящие глаза собеседницы.

– Мы привыкли делиться многим. Уверена, что сможем поделить мужчину. Главное, чтобы все оставалось в семье.

– Заманчивое предложение, – ровным тоном произнес я. – Мне придется обдумать его.

– Может сначала опробуете? – лукаво уточнила девушка, и ее улыбка стала хищной. – Ну же, Павел Филиппович. Я же вижу, как ваши зрачки расширились…

– Вы загородили мне свет, – перебил я девушку. – Дело в этом. Остальное – ваши домыслы.

– Не верю, что вы не находите меня привлекательной, – прищурилась гостья.

– Вы красивая, – признал я. С этим бы стал спорить только безумец. И самое важное – вы это знаете. И уверены, что этого будет достаточно. Только в вашем плане есть маленький изъян.

– Меленький? – соблазнительно облизнулась девушка.

– Вы пытаетесь купить меня на простые человеческие желания, – я произнес последние два слова нараспев. – Словно забыли, что не считаете меня человеком. И в этом ваш просчет.

– Вас ни к чему не обяжет то, что произойдет между нами прямо сейчас, – не сдавалась девушка.

Я позволил своей тьме качнуться под кожей и, кажется, в моих глазах она тоже появилась. Потому что собеседница отшатнулась.

– Между нами пропасть, Елена Анатольевна. И если вы – эталон человека, то лучше я останусь монстром.

Свиридова не торопилась запахивать пиджак. Кажется, что ее вовсе не беспокоило, в каком виде она оказалась перед посторонним человеком.

– А еще, за нами наблюдает призрак, – продолжил я. – И если вы хотите, как вы выразились, «опробовать», они с интересом за этим понаблюдают. А если «проба» им понравится, то еще и начнут давать советы.

Девушка напряглась, и как мне показалось, испуганно осмотрелась по сторонам. Все ее игривое настроение быстро исчезло. И я довольно усмехнулся.

– Вы можете им приказать, – начала было она, но я покачал головой:

– Призракам нельзя приказать. С ними можно только договориться. И это явно не тот случай. Уж больно вы им нравитесь.

В комнате повисла гробовая тишина. Такая, что мне казалось, я слышу, как течет время.

– Признаюсь, вы умеете пугать, мастер некромант, – после недолгой паузы глухо проговорила адвокатесса, застегивая пиджак. – Но вы тоже просчитались. Я люблю сложные задачи. И сделаю так, что в следующий раз вы сами попросите меня раздеться.

Думаю, бабушка могла бы мной гордиться. Потому что именно в этот момент я очень правдоподобно зевнул. Только в последнюю секунду успел прикрыть рот ладонью. А потом смахнул со скользнувшую из уголка глаза слезу.

– Вы уж меня извините. Но я хотел бы попросить вас уйти, Елена Анатольевна.

– Вы вытолкнете меня из дома в таком виде…

В этот момент в комнату вплыла Виноградова, которая демонстративно бросила в мусорную корзину нераспечатанный конверт с приглашением в яблоневый сад от имени Свиридовой. Затем туда же полетела заколка, о которой я уже успел забыть.

– А вот и призраки, – скучающим тоном произнес я. – Стягиваются, чтобы понаблюдать за зрелищем.

– Я решила убрать мусор, – вызывающе заявила женщина. – Могу вынести, если нужно.

– Не стоит, – вежливо отозвался я, и призрачная дома стала по-настоящему жуткой.

– Добрый вы, Павел Филиппович.

Любовь Федоровна неспешно откинула волосы от изуродованного лба и повернулась к гостье.

– Могу предложить вам напитки, – произнесла она оскаленным обнаженными костями ртом.

– Вы же сказали, что на чай рассчитывать не нужно, – произнесла Елена, и стоило отдать ей должное, она не дрогнула. Только побледнела.

Любовь Фёдоровна усмехнулась. И вышло это у нее зловеще:

– А я не про чай, дорогая, – снисходительно протянула она. – Я могу плеснуть вам водочки. Потому как издали чую запах отчаяния. От вас им просто несет. Может, выпьете и успокоитесь.

– Это вы на своем опыте… – начала было девушка и тотчас осеклась.

Она захрипела и ухватилась за горло, словно старалась стянуть с него веревку.

– Любовь Федоровна, – строго воскликнул я. – Перестанье, прошу вас. Это же наш гость.

– В моем доме мне никто не смеет дерзить, – прошипела Виноградова. – Даже мастер некромант проявил ко мне уважение. А эта пигалица…

– Прошу, – с нажимом продолжил я.

В тот же момент гостья закашлялась и оперлась о спинку кресла. К ней подплыл стакан с водой. Трясущейся рукой Свиридова взяла его и сделала глоток. Зубы девушки стучали о край стакана так, что я испугался, как бы они не раскололи стекло.

– Благодарю, – просипела она и поставила стакан на стол.

– Стоит немного надавить, и люди сразу становятся вежливыми, – усмехнулась Виноградова. – А говорят, что насилие – не выход. Это ключ к решению многих вопросов. Вот это и есть мой опыт. Прижизненный, к слову.

– Я не была в кусре, что призраки настолько сильные, – призналась Елена.

– То есть если бы вы знали, дорогуша, то не хамили, – развеселилась Любовь Федоровна. – Вы уважаете только силу. И мы это запомним, правда, Павел Филиппович?

Женщина обернулась ко мне и подмигнула. Я понял, что она контролировала и свой жуткий внешний вид и хватку на горле гостьи.

– Пожалуй, я пойду, – пробормотала Свиридова. – Провожать не надо.

Она бросила на меня мрачный взгляд и все же улыбнулась. Стоило признать, что сбить с пути эту девушку так просто не выйдет.

– Мне очень жаль, что разговора меж нами не вышло, Елена Анатольевна, – с видимым сожалением в голосе произнес я.

Девушка лишь фыркнула и направилась к выходу. И как только адвокатесса вышла за порог, Любовь Федоровна приняла свой привычный вид и пригладила безупречное платье.

– Будь осторожнее, мальчик, – предупредила она. – девица не откажется от своих планов. И поверь, она заинтересована в тебе вовсе не потому, что отец ей приказал. Такие, как она не станут подчиняться, если у них нет своего интереса.

– Это вы тоже из своего прижизненного опыта взяли? – осведомился я.

– Знаешь, я смотрюсь в нее как в зеркало, – внезапно огорошила меня Виноградова. – Или она смотрится в меня – в старое зеркало, которое ее пугает. Но однажды, она станет такой же как я.

Я только кивнул:

– Думаю, вы с ней очень похожи.

– Ты даже не представляешь, насколько, – усмехнулась женщина.

И в этот момент я застыл от внезапно озарившей меня идеи.

– Это был не фонарь, – произнёс я. – Это был солнечный зайчик. Только так свет фонаря мог гореть так долго.

– Зайчик? – не поняла Виноградова.

– Призрак в том доме сказал, что фонарь харона горел несколько дней, – сбивчиво начал я, враз позабыв о гостье, которая несколько минут назад пыталась меня совратить прямо в приемной. – Но фонарь не может гореть так долго! Даже у легенды не хватит сил, чтобы поддерживать способность.

Женщина кивнула:

– Так. И?

– Но «Фонарь» работает по площади. А это было просто отражение чьей-то силы, которое было усилено отражающей поверхностью и направлено в точку! – начал объяснять я ничего не понимающему призраку.

– Ни разу не слышала, чтобы зеркало отражало способности, – покачала головой Виноградова. – И уж тем более усиливало их.

Я кивнул:

– Я тоже. Но!

Я поднял указательный палец и продолжил:

– Помните того одержимого деревянного человечка?

– Одушевленного, – поправила меня призрак. И замерла, пораженно глядя на меня.

Глава 28 Сказка о Карло

– Павел Филиппович, ты думаешь, что у кого-то в Петрограде есть одушевленное зеркало, которое умеет создавать блики, призывающие призраков, как мотыльков на огонь? А потом этих призраков развоплощает? – уточнила женщина, и я кивнул:

– Похоже на то.

– С первого взгляда кажется, что эта теория похожа бред, – произнесла Виноградова, но выглядела весьма встревоженной.

– Но ведь есть же одушевленные куклы? Почему не может быть одушевленных зеркал, к примеру? – настаивал я.

– Может, – согласилась Виноградова. – Только вот одушевленные вещи с пустого места не появляются. Для этого нужен сложный ритуал по переносу души из человека в предмет.

– Зачем? – не понял я.

– Чтобы жить вечно, – усмехнулась Любовь Федоровна. – Век зеркала или деревянного человечка всяко дольше, чем смертного тела.

– Вот оно что, – пробормотал я.

– К примеру, у твоего Ярослава…

– Вы зовете его по имени, – не мог смолчать я.

Призрачная дама вздохнула и закатила глаза, всем своим видом показывая, что она недовольна происходящим. А потом продолжила, словно не слыша мою реплику.

– Твой новый слуга привязан к вещице, в которую может уходить при случае. Но она не является его частью. Как и он не часть этого предмета. Между ними есть связь. Но она хрупкая и может разорваться или ослабнуть. Или усилиться, при определенных обстоятельствах. Призраки – добровольные заложники вещей, к которым они неравнодушны.

– Или людей, как с Фомой и с вами, – сказал я и тотчас отметил, как женщина помрачнела.

– Может все дело в том, что моя связь с домом ослабляется, – прошелестела она и тут же нервно поправила на лбу прядь волос. – Я долго обитаю в посмертии. И есть вероятность, что мое время на исходе.

– Глупости, – отмахнулся я, но внутри все похолодело от этой мысли.

– Так вот, с призраками и «проклятыми вещами» все однозначно. Связь у нас хоть и вынужденная, но добровольная. С одушевленными предметами все сложнее. В них нет духа умершего человека. То есть смерть не касается их душ. И тут нужен особый противоестественный ритуал, который создает вместилище для живой души.

– Он заточает живую душу внутри мертвой вещи, – продолжил я.

И Виноградова заключила:

– И душа управляет предметом словно собственным телом.

Скажи мне кто-то о подобном какое-то время назад, и я бы лишь рассмеялся, решив, что это глупая шутка. Но я верил своим глазам. И помнил о Шулере, которого сам принес в этот самый дом. И та игрушка совершенно точно не была одержима привидением. Это было нечто иное.

– И кто может провести подобный ритуал? – мой голос прозвучал сухо.

– Я слышала только про одного человека, – ответила женщина. – Карло. Но он давно пропал из этого мира. Хотя я никогда не слышала его голос среди мертвых.

– И что это за человек?

– Про него ходят разные слухи, – нехотя произнесла призрачная женщина. – Кто-то говорит, что это кукольных дел мастер, который совсем обезумел, кто-то – что он человек, который стремился к совершенству и переступил грань. Есть те, кто уверяет, что он продал душу в обмен на славу. Думаю, в каждом из этих слухов есть доля правды. И никто точно не знает истины.

Я опустился в кресло и закинул ногу на ногу. Затем вопросительно взглянул на Виноградову:

– Знаете, Любовь Федоровна, в этой приемной всегда я выступаю в роли рассказчика. Хочется иногда стать слушателем.

– Да говорю же, слухи это все, – раздраженно пробормотала женщина.

Но я продолжал вопросительно смотреть на соседку, и та сдалась:

– Ладно, – махнула рукой женщина и опустилась в кресло напротив. – Пока по телевизору ничего интересного, слушай…

Она открыла было рот, но в этот момент хлопнула входная дверь. А затем послышался голос Фомы:

– Женщина Любовь Федоровна, я дома.

Через несколько мгновений слуга вошел в приемную. В руках он держал горшок с какой-то травой, торчащей из почвы пучком.

– А что это вы здесь? – удивленно уточнил он.

– Любовь Федоровна решила поведать нам сказку, – ответил я, и на лице Питерского расплылась довольная улыбка:

– А можно и я послушаю?

– Чего это ты принес? – настороженно уточнила женщина.

– Траву для котов. Говорят, что они ее очень любят. Но я как-то не особенно заметил к ней тяги. Вот думаю, может Литру и Прянику понравится.

– Поставь на стол Арины Родионовны, – предложила коварная Виноградова.

– Так это ж не цветы, – возразил парень и почесал затылок

– Садись уже, да я начну, – произнесла призрачная дама, и довольный слуга прошел к диванчику.

Он сам не заметил, как сорвал травинку и задумчиво сунул ее в рот.

– Так вот, – понизив голос до зловещего шепота начала Виноградова. – Я слышала жуткую историю от одного призрака, который…

В этот момент входная дверь снова хлопнула, и на пороге приемной показалась встревоженная Нечаева. Заметив нас, она облегченно вздохнула:

– Слава Искупителю, Павел Филиппович.

– Не дом, а Теремок какой-то, – проворчала Любовь Федоровна, но выглядела она при этом все же довольной.

Арина Родионовна сняла шляпку и положила ее на полку. А потом прошла в приемную, чтобы заговорить:

– У меня было дурное предчувствие, будто с вами вот-вот произойдет какая-то беда. Я вам звонила, но вы не брали трубку.

Я вынул из кармана телефон, на экране которого и правда было несколько пропущенных звонков.

– Простите, – извинился я.

– Беда и впрямь чуть не случилась, – едва слышно произнесла Виноградова. – Хорошо, что наша Аринушка эту беду не застала. Иначе могло произойти горе.

По счастью, Нечаева не расслышала слов призрака.

– Все хорошо, – ответил я, не вдаваясь в подробности. Но девушка повела головой и наморщила носик:

– Знакомые духи, – произнесла она подозрительно.

– К нам в гости приходила Елена Анатольевна Свиридова, – честно ответил я.

– Неужто она решила проверить, как дошло письмо? – иронично уточнила девушка и посмотрела в мусорное ведро, где лежал нераспечатанный конверт и заколка.

Потом она перевела взгляд на меня и улыбнулась. Пришлось пояснить:

– Она сделала мне предложение, от которого, по ее мнению, я не мог отказаться. Пришлось ее разочаровать. Любовь Федоровна не даст соврать.

– Это да, – подтвердила Виноградова. – Павел повел себя как истинный богатырь и изгнал это чудище вместе с его поганым предложением.

Арина Родионовна довольно улыбнулась, но не стала уточнять о природе предложения. Вместо этого произнесла:

– Вы устроили какой-то совет? Я не помешаю?

– Любовь Федоровна хочет рассказать историю, – ответил я. – Присаживайтесь.

Девушка прошла к дивану и уселась рядом с Фомой. Я же поставил тотем и напитал Любовь Фёдоровну силой, чтобы Нечаевой стало лучше ее слышать.

Фома же поставил на стол горшок и оправился к чайнику, чтобы нагреть воду. Деловито вынул чашки и расставил их на подносе.

– Под чай и слушать интереснее, – пояснил он. Никто не стал спорить.

– Так вот, эту историю я слышала от одного призрака, – в третий раз начала Виноградова. – Его сюда однажды занес один торговец с книгой. Я бы его прихлопнула… – женщина пожала плечами, всем видом давая понять, что ничего преступного в этом нет. – Но он оказался хорошим рассказчиком. И пока владелец книги не уехал вместе со своим скарбом, этот призрак развлекал меня историями.

– Тысячу и одну ночь? – шепотом уточнила Нечаева.

– Настолько бы у меня терпения не хватило, – усмехнулась бухгалтер. – Да и не знал он так много интересностей. Раньше до своей смерти он жил в одной небольшой деревеньке под Петроградом. Лекарил животных. И потому был не последним человеком в том селении. При этом довелось ему быть знакомым с человеком, которого звали Карло. Полного его имени уже никто не упомнит, и в истории осталось только прозвище. Карло.

Карло был мелким помещиком, который был очень увлечен искусством. В особенности ему нравился театр. Любил он ездить на всякие выступления в небольшие городки. И даже привечал бродячих артистов, которые селились у его дома и злили своим присутствием всех добропорядочных подданных. И в один из дней решил Карло, что надобно ему создать свой театр. Карло пытался работать с людьми, но люди искусства очень непостоянны. И каждый со своими тараканами в голове.

Я кивнул, вспомнив поведение Боны Виты и Карасикова.

– Постановки его театра проваливались одна за другой, – продолжила призрак. – Провинциальные артистки ругались между собой и творили всякое непотребство вроде испорченных нарядов и сожженных волос. И это очень расстраивало Карло, который к тому времени наверняка уже жаждал признания и хотел, чтобы его театр затмил знаменитый Императорский. Он даже пытался переманивать оттуда актеров, но к тому времени, доходы помещика уже с трудом покрывали расходы, связанные с этим странным увлечением. Поэтому актеров высокого уровня он позволить себе не мог. И так бы и канул Карло в безвестности. Может быть даже женился на какой-нибудь помещице при деньгах, да зажил бы с ней обычной семьей с детишками, собаками, рыбалкой да редкими скандалами с битьем посуды. Поговаривали, что нашлась и подходящая партия. И быть бы Карло окольцованным. Но на его счастье или беду, в деревню приехал потрепанный жизнью бродячий кукольный театр. Карло посетил одну из постановок и остался в восторге. Вернувшись с выступления, он на целую неделю засел в своем поместье, закрывшись ото всех. А вернувшись, Карло первым делом уволил всех актеров и начал переоборудовать театр, собираясь установить хитрые механизмы, которые приводили бы кукол в движение.

– Но на такое же уйма денег нужна? – поразился Питерский, и Виноградова хитро усмехнулась:

– Карло заложил особняк. До того он был уверен в том, что его затея обречена на успех. Так вот. Я не ведаю, где он нашел чертежи, но вскорости при помощи деревенских умельцев, сцена была готова. По сцене зашагали деревянные куклы, которые разыгрывали постановки. И это имело успех. Потому что постановки были рассчитаны на детей, которым приглянулось это действо. Много ли надо детворе, у которых из развлечений были лишь палки да погремушки. Карло быстро стал известен в округе и решил дать гастроли по Империи, начав со столицы. И это было крупным просчетом. Потому что уровень, который хорош для сельской ребятни, может оказаться слабым для Петрограда.

Фома разлил по чашкам чай и уселся на диванчик. Любовь Федоровна со значением посмотрела на Нечаеву, которая, словно в трансе, вырывала травинки из горшка и забрасывала их в рот. А потом продолжила:

– Первая же постановка в столице с треском провалилась. Детишки подняли грубо вырезанных кукол Карло на смех и освистали. А критики добавили разгром, назвав постановку «очень посредственной» и «достаточно слабой». А журналы еще месяц печатали смешные карикатуры, которые были посвящены кукольному театру. И это подорвало желание Карло стать великим.

Разбитым и оглушенным провалом, помещик приехал домой. И снова заперся в своем особняке. А вернулся он совсем другим. В глазах мужчины горел странный недобрый блеск. Помещик уничтожил механизмы и заперся в своей мрачной мастерской.

В это время в деревню были направлены взыскатели от банка, которому помещик заложил дом. Обратно в Петроград они не вернулись. А через неделю, на подмостках театра Карло дал очередную постановку, которая называлась «Мытари». И зрители ахнули. Потому что новые куклы выглядели и вели себя в точности как люди.

Постановка прошла на ура. И Карло разослал письма журналистам и критикам, для закрытого показа новой постановки. В конверты он вложил фото новых кукол, которые стояли на сцене. Кто-то не принял эти письма всерьез, решив, что это искусная подделка, другие же, заинтересованные постановкой, прибыли в театр.