Текст книги ""Фантастика 2025-168". Компиляция. Книги 1-34 (СИ)"

Автор книги: Илья Романов

Соавторы: Павел Барчук,Сергей Орлов,Марина Рябченкова,
сообщить о нарушении

Текущая страница: 147 (всего у книги 339 страниц)

От этих слов я поморщился, и рука невольно потянулась к вспыхнувшему резкой болью месту, куда угодила пуля Цареубийцы. И ответил:

– Просто не мог поступить по-другому.

– Спасибо вам, Павел Филиппович, – ломким голосом произнесла девушка.

– И я вас благодарю за то, что поручились за меня перед комиссией, – ответил я.

– Это меньшее, что я могла бы для вас сделать. И...

Она замялась, а затем неуверенно продолжила:

– Я хотела бы пригласить вас на обед, Павел Филиппович.

Я вздохнул:

– Простите, Елена Анатольевна, но я только вернулся в город, и в ближайшие дни мне нужно решить очень много накопившихся дел. Поэтому ничего обещать вам я не могу.

В трубке послышался тяжелый вздох.

– Я понимаю... Дайте знать, когда у вас появится время – мне очень нужно поговорить с вами лично.

– Хорошо, – с неохотой согласился я.

– Тогда до встречи, Павел Филиппович, – робко произнесла девушка.

– До встречи, – ответил я и завершил вызов. Взглянул на темный экран телефона, не понимая, что происходит.

Елена Анатольевна – обычно дерзкая и весьма уверенная в себе – только что стеснительно бормотала, словно ее подменили на какую-то другую застенчивую и незнакомую мне девушку. Эти изменения пугали. И я точно понимал, что не могу доверять адвокатессе.

Телефон в руке снова зазвонил. Я взглянул на экран и улыбнулся – на этот раз на дисплее высветился номер Нечаевой.

– Добрый вечер, Арина Родионовна!

– Добрый, Павел Филиппович, – отозвалась девушка. – Доставщик принес мне цветы. Я сразу поняла, от кого они, и хотела поблагодарить вас за этот букет. Он просто чудесный.

– Я очень рад, что вам понравилось, – ответил я. – Хотел бы...

– Как ваши дела, Павел Филиппович? – поторопилась меня перебить Арина, словно спасая от ошибки.

– Нормально, – ответил я. – Сейчас пытаюсь разобраться с делом Пахома. Помните реставратора мебели?

– Еще бы... А разве вам можно сейчас заниматься адвокатской помощью? Если комиссия узнает о таком...

– Нет, это дело не связано с защитой, – отмахнулся я. – И обо всем знает мой куратор – я занимаюсь этим вопросом по его просьбе.

– Оу... – только и произнесла девушка. И перевела тему разговора: – Простите, что не звонила и не приезжала к вам. Я не могла...

– Вам не стоит ничего объяснять.

– У меня гостили родители! – выпалила Нечаева. – Маменька решила, что мне необходима компания после того, что произошло за городом. На самом деле, она решил обновить гардероб и воспользовалась удобным поводом, чтобы пройтись со мной по магазинам.

– Выходит, мы вовремя успели вернуться с болот, – с улыбкой ответил я.

– Так и есть, – согласилась девушка. – Если бы они приехали, а меня не оказалось дома...

– Был бы скандал? – предположил я. – И вас переселили бы в городской особняк?

– Переселить меня вряд ли бы решились, – весело ответила девушка. – «Солнечный город» располагается близко от лицея, а из родительского особняка сложно добираться на учебу. Но долгую лекцию на тему «благочестивый образ аристократки» выслушать бы пришлось. Вы же понимаете, насколько это жуткое наказание?

– Выходит, нам повезло, – подытожил я.

– Точно, – произнесла девушка.

Повисла пауза, и я понял, что боюсь спугнуть эту уютную тишину, как и кота, мерно мурчащего на моих коленях.

– Арина... – начал я.

– Родители отбыли домой, так что завтра я могу приехать к вам. Мне ужасно хочется проведать котов, Фому, Иришку. Узнать, как дела у Евсеева и у Любови Федоровны...

Я улыбнулся, заметив, что она назвала всех кроме меня. И в этом было что-то особенно трогательное.

– У всех все в порядке, но ваша проверка не повредит, – отозвался я.

– И мне хотелось бы помочь с вашим новым расследованием. Вы ведь не возражаете?

– Хорошо, – согласился я. – Буду ждать.

– Тогда до завтра, Павел Филиппович?

– До завтра, – ответил я. – Спокойной вам ночи, Арина Родионовна.

– Доброй ночи, – тепло произнесла девушка.

Она завершила вызов. Я же довольно улыбнулся, убрал телефон в карман снял с колен заснувшего кота.

– Прости, дружок, – сказал я, перекладывая Литра в стоявшее рядом кресло. – Но мне тоже пора спать...

Кот с упреком посмотрел на меня, а затем свернулся на новом месте и устроил нос между лапками. Я же встал с кресла и направился в ванную.

Глава 11 Последствия

Горячая вода быстро смыла усталость и напряжение от пережитого за день. И поэтому едва я рухнул в кровать, как тут же провалился в глубокий сон. Мне грезилось что-то приятное – по крайней мере, когда меня разбудил телефонный звонок, я с великой неохотой открыл глаза. За окном уже было позднее утро. Я нашарил на прикроватном столике телефон, и остатки сна как рукой сняло. Звонил Морозов.

– Доброе утро, мастер Чехов, надеюсь, я вас не разбудил. Быть может я не вовремя?

– Вы всегда вовремя, – ответил я.

– Как ваши дела?

– Отлично, – я начал понимать, что если глава кустодиев начал издалека, то ему что-то нужно. – Готовлюсь к предстоящему заседанию комиссии. Пока приемов не веду, и у меня много времени для отдыха и раздумий.

В динамике послышался приглушенный смешок, а затем Морозов произнёс:

– Это хорошо... Павел Филиппович, не могли бы вы приехать, чтобы заполнить бланки и подписать бумаги о проведенном расследовании?

– Конечно, – ответил я.

– Адрес я пришлю в сообщении...

Он завершил вызов, а я с неохотой встал с кровати и растер лицо. Наверное, стоило вернуться к тренировкам, потому как я довольно сильно расслабился и сбил график. Спать так долго точно не было хорошей идеей. С этими мыслями я направился в ванную.

Опасения по поводу того, что кустодиям что-то от меня нужно теперь только окрепли. Морозов мог отправить бумаги курьером ко мне домой – зачем ему понадобилась личная встреча? Уж явно не для того, чтобы повидаться с новоявленным родственником...

В голове отчего-то всплыла мысль про бомбистов, которые взорвали «Империал». Может быть, кустодиям нужна помощь в их поимке?

Размышляя об этом, я быстро привел себя в порядок, оделся, забрал со стола телефон, на экране которого уже высвечивалось непрочитанное сообщение от Морозова, и вышел из комнаты.

Виноградова сидела в гостиной и задумчиво смотрела в окно. Она была так погружена в свои мысли, что даже не заметила, как я вошел. А из кухни слышался шум и голоса Иришки и Фомы – они активно что-то обсуждали.

– Доброе утро, – сказал я, но призрак даже не отреагировала на мое приветствие. Пришлось повторить чуть громче.

Виноградова перевела на меня обескураженный взгляд и сказала:

– Доброе, доброе – чего кричишь?! Я глухотой не страдаю.

Я подошел к столу, сел в кресло, и налил настоявшегося отвара из стоявшего на столе заварочного чайника. Сделал глоток и произнес:

– Просто вы не ответили, когда я с вами поздоровался в первый раз. Вот я и начал переживать...

– Все в порядке, – отмахнулась Любовь Федоровна. – Просто задумалась.

– О чем? – уточнил я.

– Да так, – уклончиво ответила призрак. И быстро перевела тему разговора: – Как тебе чай? Я туда добавила одну полезную травку.

– Вкусно, – ответил я. – Что за травка?

– Лучше расскажи, как вчера съездил на встречу? – отмахнулась женщина. – А то я как-то совсем запамятовала спросить о твоих делах.

– Виделся с нашим реставратором.

– Пахомом?

– С ним самым.

– Он не передумал заняться нашей мебелью? – насторожилась женщина.

– Нет, обещался взяться за нее, когда решим его небольшую проблему. Но знаете, мне удалось выяснить одну очень интересную вещь... – задумчиво ответил я. – Призраки из кабака неподалеку утверждают, что в городе есть некромант, который скупает старые дома с призраками. После чего привидения в жилищах исчезают. Да и в округе тоже.

– Он их развоплощает? – понизив голос, спросила призрак.

– В том то и проблема, Любовь Федоровна... – я сделал глоток отвара. – Я не знаю в Петрограде ни одного некроманта, кроме меня и моей бабушки. Это может быть очень сильный шаман, как Фома...

Голоса на кухне стихли. А через секунду слуга появился в дверях:

– Звали, вашество? – пробасил он, снимая фартук.

– Нет, но хорошо, что ты пришел, – ответил я. – Заводи машину, нам нужно ехать.

– Хорошо, – кивнул слуга. На секунду скрылся в кухне, что-то сказав Иришке, а затем направился на первый этаж.

– Куда это ты утром, и даже не позавтракав? – удивленно осведомилась Виноградова.

– Морозов просит приехать подписать бумаги по результату расследования на болотах, – ответил я. Допил чай, отставил в сторону пустую чашку и встал с кресла. – А отказывать кустодиям в таком пустяке мне не хочется.

– Тоже верно, – согласилась Виноградова. – Не отказывай в мелочах – лучше откажи, когда попросит чего-то серьезного. С него станется. Помню я его во времена Смуты...

– Вы с ним встречались? – удивился я.

– И в какой-то мере даже сотрудничали, – нехотя призналась призрачная дама. – Скажу я тебе, что Морозов всегда был жутким человеком.

– Он вас обижал? – неприятно удивился я.

– Вовсе нет, – тут же успокоила меня Виноградова. – Но с ним мне не хотелось шутить или играть в игры. Отчего-то я всегда ощущала, что в нем таится какая-то потусторонняя сила, с которой я не совладаю, в случае чего.

– Знаете, я заметил, что он видел ловца душ. И подозреваю, что он может видеть и призраков.

Любовь Федоровна повела плечами и призналась:

– Когда он приходил к тебе, то мне показалось, что он посмотрел прямо на меня. Это странно, учитывая, что я привыкла, что все смотрят сквозь меня или мимо...

– Вам не стоит беспокоиться о нем. Теперь Морозов стал частью нашей семьи. И сейчас его воспитание полностью зависит от княгини Чеховой. Уж она-то из любого жуткого человека способна сделать порядочного подданного Империи!

– Значит, он в надежных руках, – улыбнулась призрачная дама.

Я направился к выходу, но в дверях задержался и попросил:

– У меня к вам просьба: если не сложно, постарайтесь узнать по этому вашему «призрачному радио» про этого городского некроманта...

– Постараюсь, – пообещала соседка и покосилась на дверь своей комнаты. – Но после того как посмотрю «Лепно жить!».

Я улыбнулся:

– Вы уже умерли. Зачем вам передача о здоровье?

– Да какое там здоровье, Павел! Там дурная тетка мелет всякую чушь, а люди ей хлопают.

– Это кажется вам интересным?

– Ну, рыбок я пока заводить не хочу. Так что наблюдаю за глупыми людьми в телевизоре. У каждого свои слабости, Павел.

– Согласен. Главное, чтобы вы не начали лекарить домашних по советам этой тетки.

– Я ж не убогая головой, княжич, ты меня за помешанную не держи!

Она оскорбленно поджала губы, но я покосился на чайник с отваром и погрозил бухгалтеру пальцем.

– Все советы из этой передачи обсуждайте с Лаврентием Лавовичем, договорились?

– Как скажете. Он, кстати, обещался зайти к Евсееву.

– Проследите за ним, пожалуйста. Вам нужна подпитка?

– Нет, я и без нее смогу с ним общаться. Мне нравится черкать записки по старинке.

– Хорошо, – ответил я. – К нам сегодня обещалась прийти Арина Родионовна.

– Неужели вы ей позвонили? – усмехнулась женщина. – Все не послушали меня и решил поговорить по телефону?

– Она сама позвонила. И думаю, что не стоило сбрасывать вызов и катить к ней на ночь глядя через весь Петроград...

– Да, это было бы слишком. Она могла решить, что вы торопите события. Но все же, стоит признать, что сейчас романтизму нет. Нет прежней красоты, никто уже не совершает безумных поступков!

– Да, поить лошадей шампанским и стреляться на дуэлях сейчас не в чести, – подхватил я шутку.

– Ей понравились цветы?

– Да. Какие вы выбрали?

– Пионы бледного розового оттенка. Хрупкие и нежные. Я помню, что ужасно любила их запах и подумала, что Арине эти цветы тоже придутся по душе.

– Вы угадали. И спасибо вам за вашу заботу. Я должен чаще говорить вам о том, что вы много для меня делаете.

– Звучит как намек на то, чтобы я выписала себе премию, – довольно улыбнулась женщина.

– Пожалуй, – ответил я и вышел из гостиной.

Фома уже ждал меня во дворе. Он стоял у авто и о чем-то переговаривался с Ярославом. Заметив меня, парень улыбнулся, открыл заднюю дверь машины, и важно произнес:

– Прошу, вашество.

– Спасибо.

Я сел на задний диванчик. Фома же устроился на водительском сиденье, обернулся ко мне и уточнил:

– Куда едем, вашество?

Я вынул из кармана телефон, открыл сообщение от Морозова, и продиктовал адрес. Фома кивнул, завел двигатель, и машина выехала со двора.

– Тебе не кажется, что Любовь Федоровна немного не в себе? – поинтересовался я у Питерского.

– Она призрак, ей положено быть не в себе, – резонно заметил он.

Я уже понял, что мой помощник владеет особым чувством юмора и потому усмехнулся.

– Да я не о том... Ты ведь теперь видишь призраков без моего вмешательства, и часто бываешь в кладовой или подвале. Ничего странного там не замечал?

– Вы про других призраков?

– О них.

– Нет, вашество, там все чисто. Но мы договорились с нашей женщиной, что отметим места хранения тел, чтобы определить масштаб работ.

– Ты так спокойно об этом говоришь! – подивился я.

– Я в своей жизни многих лихих людей повидал, вашество. И большую часть из них стоило бы упокоить. Так вот, наша Любовь Федоровна не из таких. Она добрая, хоть и хочет казаться суровой. А ежели кому и помогла помереть, так не от злобы, в этом я уверен.

Я кивнул, решив, что такое пояснение меня тоже устраивает.

Место, куда просил меня приехать Морозов, находилось неподалеку от мастерской реставратора. И когда Фома остановился у отделения жандармерии, я удивленно поднял бровь:

– Здесь?

– Ну да, вашество... – ответил Фома.

Впрочем, я быстро понял, что мы прибыли в нужное место. Потому что, присмотревшись, заметил черную «Волгу» кустодиев.

– Значит, тут... – пробормотал я. И попросил слугу: – Припаркуй машину неподалеку, я вернусь быстро.

– Хорошо, вашество, – согласился Питерский.

Я вышел из салона и направился к зданию, на крыльце которого на удивление не было ни души. Это было странно. Я бывал во многих отделах, и у каждого из них имелась одна общая черта: на крыльце, или во дворе рядом с отделением всегда топтались несколько жандармов, которые курили, обсуждали сплетни и новости, или рассказывали байки.

Здесь же было пусто. Я поднялся по ступеням крыльца, и потянул на себя тяжелую металлическую дверь. Та со скрипом открылась, пропуская меня в здание. Я вошел в тамбур, остановился у металлической решетки, и произнёс, обращаясь к дежурному:

– Мне позвонил Александр Васильевич Морозов...

Продолжать мне не пришлось. Потому что, едва заслышав названное мною имя, сидевший в дежурке жандарм поспешно нажал на кнопку, раздался гудок, и дверь открылась.

– Подходите, Павел Филиппович, – поспешно произнес дежурный. – Правое крыло, кабинет начальника отделения. Последний по коридору.

При виде меня сотрудники отходили к стенам коридора.

Когда я наконец остановился у двери с табличкой «Начальник отдела участка жандармерии», из-за которой слышались приглушенные голоса. Я трижды постучал и, различив «войдите», открыл дверь.

Здесь меня ждал второй за утро сюрприз. Потому что, кроме уже знакомых мне Морозова и Зимина, в кабинете сидели мои вчерашние армейские знакомцы. Вид у них был очень уж жалкий. Бесноватая смелость их покинула, бедняги были изрядно помяты, и со страхом смотрели на ухмыляющегося Зимина. Только один из задержанных – тот самый, что спрашивал меня, некромант ли я – пытался сохранить лицо.

– Я из старой дворянской семьи, – произнес он как раз в тот момент, когда я вошел. – И права знаю. Отпустите меня.

Сидевший за столом начальника участка Морозов тяжело вздохнул. Видимо, эту фразу он слышал уже далеко не первый раз. Выглядел кустодий на редкость свежо. Он был облачен в светлую рубашку с шелковым шейным платком, завязанным мудреным узлом, и я без труда узнал в нем руку бабушки. От моего второго новоявленного родственника пахло лосьоном после бритья, а на манжете его пиджака я заметил пыльцу от цветов. С чего я сделал вывод, что Морозовы активно устраивают свою личную жизнь. Было в этом что-то странное, учитывая, что утро они предпочли провести в не самом приятном месте.

– Мальчик, мы знаем, кто ты, – обратился к задержанному Стас. – Мы знаем все о твоей семье. И лучше бы тебе замолчать, потому что, если мы начнем мериться высотой родового деревца, то твое окажется подрезанным в самой макушке...

Он клацнул зубами, и вышло это и впрямь жутковато.

Морозов отвлекся от наблюдения за беседой, сделав вид, что только заметил меня. Он поднял руку в приветствии.

– Добрый день, Павел Филиппович. Прошу, проходите.

Он сделал приглашающий жест, и я вошел в кабинет.

– Простите, что вам пришлось ехать сюда, – с сожалением произнес глава кустодиев. – Просто сегодня утром мне стало известно о том, что ночью была задержаны дебоширы, которые группой лиц хотели напасть на аристократа. А когда аристократ призвал призраков, они мигом протрезвели и позорно сбежали.

– Да, такое вчера случилось, – подтвердил я.

Морозов вздохнул:

– Что ж, очень скверно...

– Но я не имею претензий к этим господам, – ответил я. – Виной тому были призраки и алкоголь.

Александр покачал головой:

– Это не оправдывает подобного поведение, – ответил он, и как мне показалось, голос главы кустодиев прозвучал грустно. – Эти, как вы выразились «господа» оскорбили герб семьи. Как вы там сказали, мастер?

Он обернулся к одному из задержанных. Тот промолчал. Морозов снова вздохнул и взял лежавший на столе лист и принялся читать:

– А, вот! «Плевать я хотел на герб. Я таких, как ты»...

Глава кустодиев отложил лист и продолжил:

– Это оскорбление герба семьи. И я, как представитель этой самой семьи, имею право заявить претензию. Вы нанесли нам оскорбление.

Кажется, только теперь до парня начало доходить, что дело может принять скверный оборот. Задержанный нахмурился, бросил на меня короткий взгляд исподлобья.

– Я... Я... – испуганно забормотал он, но Морозов недовольно поморщился и сделал задержанному знак замолчать.

– Судя по вашему виду и возрасту, который указан в протоколе, вы давно стали совершеннолетним, – продолжил он. – И если у вас не позднее открытие силы, на которое можно было бы списать этот поступок, вы должны с честью понести ответ за свои дерзкие слова. Но думаю, если бы сила в вас только открывалась, то в армии вы бы не задержались.

Парень кивнул, подтверждая слова Александра.

– Вы оскорбили герб нового командира гвардии. И если об этом узнает он – ваша жизнь приобретет темные краски. Но вам повезло. И, как член семьи Чеховых, я могу предложить вам компромисс: при свидетелях из аристократии, вы признаете свою вину, и свой долг перед семьей Чеховых, – заключил Александр. – И когда этот долг будет оплачен – вы будете свободны.

Я нахмурился, понимая, что под словом «долг», Морозов имеет что-то не очень хорошее.

Задержанные затравленно переглянулись, медля с ответом.

– В этом случае Чеховы не будет иметь претензий к вашим семьям, – продолжил Александр. – Вы совершили проступок, и сами должны нести за него ответ. И тогда Филипп Петрович, который намедни занял пост командира гвардии, ни о чем не узнает. Даю слово.

Это стало решающим фактором. И один за другим задержанные ответили согласием. Услышав это, Морозов довольно хлопнул ладонью по столу:

– Вот и хорошо! Но помните: вы дали слово высокорожденного при свидетелях. И если решите от него отказаться – нам придется вернуться к этому разговору. А пока все свободны. В дежурной части скажете, что ваши разногласия с Александром Васильевичем Морозовым улажены.

Дважды просить их не пришлось. Под насмешливым взглядом Зимина, задержанные вскочили с мест и бросились к выходу. И едва дверь за ними захлопнулась, Александр Васильевич довольно сказал:

– Уж простите, Павел Филиппович, но работа у меня такая – набирать рекрутов где получиться. А теперь, давайте уладим наши дела...

Глава 12 О сколько нам открытий чудных...

Остальные процедуры не заняли много времени. Зимин вышел, оставив нас со своим начальником вдвоем. Я подписал бумаги, которые передал мне Морозов, и направился было к выходу.

– Станислав Викторович очень впечатлен тем, как вы провели расследование, Павел Филиппович, – произнёс Александр Васильевич, когда я уже стоял у дверей кабинета.

Я остановился. Обернулся и взглянул на главу кустодиев:

– Вы же понимаете, что нам просто повезло? Мы оказались в нужное время в нужном месте, где Коля нам все и рассказал.

Морозов улыбнулся.

– Тут уж по-разному можно смотреть на ситуацию, – ответил он. – Повезло... Или нас привела в этот дом сама Судьба. Или это было чем-то необъяснимым, вроде чутья, которое подсказало вам, что ключ к разгадке в том доме. Этот список можно продолжать бесконечно, Павел Филиппович!

– И то верно, – задумчиво протянул я.

– В любом случае, император вами доволен. И это дорого стоит.

– Рад, что смог угодить Великому Мастеру.

– Ко всему прочему вам удалось подружиться с Шуйским, – продолжил Морозов. – Знаю, что поначалу у вас не заладилось. И рад, что в итоге все сложилось хорошо. Признаюсь, никто не ожидал, что он вступится за вашу семью – теперь позиция Чеховых сильна, как никогда.

– Не без вашей помощи, – напомнил я.

– Я всего лишь устраивал свое счастье, – отмахнулся мужчина. – Не мог же я упустить женщину, которая способна одним своим взглядом заморозить самых отчаянных бойцов и одной своей улыбкой согреть мое сердце?

– Да вы поэт! – заметил я.

Морозов пожал плечами:

– Могу себе позволить. И еще один важный момент, Павел Филиппович... Сейчас, у нашей организации есть некоторые проблемы с поиском ячейки народовольцев. Тех, что подорвали вашу машину. И так как негодяи ведут за вами охоту, может быть вы поможете в поиске?

Я на секунду задумался. Бомбистов и правда следовало найти. Иначе скоро они снова захотят попробовать от меня избавиться. А с ресурсами кустодиев найти этих народовольцев будет куда проще. Да и отказывать главе кустодиев я не хотел. Не хватало еще, чтобы он намекнул бабушке, что мне все еще грозит опасность. С княгини станется потребовать, чтобы я переселился в ее особняк и обзавелся несколькими телохранителями. Поэтому ответил:

– Хорошо, Александр Васильевич.

Глава кустодиев довольно улыбнулся и произнес:

– Отлично, мастер Чехов.

– Надеюсь, Софья Яковлевна не знает о произошедшем в кабаке? – осторожно уточнил я.

– Увы, но это она мне сообщила обо всем, – ответил мужчина. – Вы уже должны были привыкнуть, что от вашей бабушки сложно что-то скрыть. Хоть она теперь и не занимает пост судьи, но имеет свою сеть осведомителей. Я лично видел, как проходящий мимо торговец газет сунул ей в руку какую-то записку, которая она ловко убрала в сумочку.

– И что было в той записке? – полюбопытствовал я.

– Кто ж знает? – усмехнулся Морозов. – Не хотелось расстраивать Софочку. Она выглядела такой довольной, думая, что я ничего не заметил.

– И вам не хочется узнать, что там написано? – удивился я.

– Павел Филиппович, я прожил много лет и понял, что в личной жизни можно либо много знать, либо быть счастливым. Однажды и вы станете перед подобной дилеммой, и тогда выбирайте с умом! Я решил, что могу оставить дорогой женщине несколько ее секретов... До встречи, Павел Филиппович.

– До встречи, – ответил я и вышел за дверь.

***

Вернувшись в машину, я приказал Фоме ехать домой, а сам принялся размышлять о деле Пахома. Его проблемы не были надуманы, это я уже понял. Причин могло быть две. Первая связана с некромантом, про которого рассказали призраки в кабаке. Есть вероятность, что этот негодяй развоплощает духов. Причем массово. И там, где появляется этот самый некромант, призраки быстро пропадают.

Кто он такой – призраки не знают. Я вновь подумал о тех людях, которые скупали дома. Есть вероятность, что они работают в команде с неучтенным некромантом, либо это вообще – один человек. Значит, нужно выяснить кто он.

Кто-то звонил с предложением о покупки дома наследнице Виноградовой – Дарье. Она говорила, что номер в тот раз не высветился. Но, при совершении сделки, ее брат обмолвился, что купцы вновь обращались с вопросом покупки – теперь уже моего дома. Если остались их контакты – то мне крупно повезло. Можно будет просто назначить встречу и выяснить подробности. Если же номера не осталось, то задача сильно усложняется. Придется каким-то образом искать списки всех приютских бастардов, и пытаться найти там выпускника с намеком на темную силу...

Вторая причина могла быть связана со Семкой, помощником Пахома. Но здесь все было куда проще. Нужно просто найти подмастерье, и попросить Арину Родионовну помочь в разговоре. Но в причастность парня я не особо верил. Странно, что он упомянул мать, живущую в деревне, хотя сам был приютским, но на это него могли быть свои причины. Как знать – вдруг он решил начать работать один, или же нашел себе другого мастера, у которого нет проблем с материалами и призраками...

Однако, дело Пахома было не единственным, о чем я должен был позаботиться. Вторым делом, ждущим своей очереди, были замурованные в подвале трупы. Как злобные и мстящие призраки они опасности не представляли, но вот как всплывшие в новостях старые дела...

Нет, на репутацию эти трупы повлияют вряд ли, но гостей в доме будет множество. Да и гулять по комнатам они будут долго. А если все обернется совсем паршиво, то ко мне еще пожалует и комиссия из Синода, которая всячески будет уговаривать меня помочь упокоить Виноградову, как призрака, который представляет опасность для общества. Поэтому от трупов все же лучше избавиться...

– Прибыли, вашество!

Голос Фомы вырвал меня из раздумий. И я взглянул в окно – машина и правда уже стояла у крыльца дома.

– Машину парковать? – уточнил Питерский.

– Пока не надо, – ответил я и вышел из авто. Поднялся по ступенькам кольца, открыл дверь и вошел в дом.

– Я до... – начал было я привычную фразу, как вдруг услышал из приемной приглушенные голоса. И направился в сторону рабочего крыла.

А на пороге так и застыл, пораженный увиденным.

Арина Родионова в платье василькового цвета сидела на диванчике. Перед ней на столике стоял заварочный чайник и наполовину пустая чашка, а неподалеку от секретаря парила в воздухе невероятно довольная Любовь Федоровна. И было отчего! Кажется, Нечаевой сегодня довелось пообщаться с домашним призраком лично без моего вмешательства – во всяком случае, девушка смотрела в сторону Виноградовой и охотно отвечала на ее вопросы.

– ...ма, – только и смог закончить я фразу.

Виноградова и Нечаева замолчали и одновременно обернулись ко мне. Арина Родионовна радостно воскликнула:

– Добрый день, Павел Филиппович! Любовь Фёдоровна сказала мне, что вы уехали подписывать бумаги.

– Это я уже понял, – растерянно ответил я. – И... Каким образом она вам это сказала?

– Словами, чудак-человек! – произнесла Виноградова и постучала по виску, намекая на мою глупость.

– Это как раз понятно, – не взялся спорить я. – Но... как?

– После того, как мы приехали с болот, я стала замечать кое-какие странности, – пояснила секретарь. – Я словно бы стала немного... другой.

– И вы видите Любовь Федоровну? – уточнил я.

– Не совсем, – смущенно ответила девушка. – Только едва заметную тень. И слышу тихий шепот. Когда она начинает говорить тише, то я не могу разобрать слов.

– И... как вы справились с этими новыми особенностями?

Девушка пожала плечами:

– Странно все это... Поначалу я думала, что у меня что-то с ушами. Я несколько раз на улице замечала всякое непонятное. Хорошо, что была ни одна и не попыталась выяснить правду. Страшно представить, чем бы это могло обернуться.

– Это может быть опасным. Призраки порой бывают недобрыми, они могут увязаться за вами, если заметят, что вы их видите или слышите. И они способны брать у человека силу, чаще всего от какого-то вида эмоций.

– Что это значит?

– Кому-то нужно обожание, кто-то тоскует по злости, иные...

– По своему дому, – отчетливо произнесла Виноградова.

– Но вы были в резиденции вдали от дома, – напомнила Арина Родионовна.

– Я к домашним привязалась. К Фомушке нашему. С ним и ездила. – с готовностью пояснила женщина.

– Вам не плохо от этого нового таланта? – обеспокоенно спросил я.

Нечаева мотнула головой. Серьги с длинными цепочками заколыхались, касаясь шеи.

– Это словно часть меня... Как будто это умение было у меня всегда, и только недавно оно проснулось.

Я лишь пробормотал:

– Все чудесатее и чудесатее...

– Знали бы вы, как я испугалась, когда в парадной своего дома увидела силуэт мужчины в плаще и с мечом!

– В халате, – поправил я ее. И пояснил, заметив удивление на лице девушки: – У вас в парадной живет забавный старик, Ринат Давидович Карпович. Он ходит в стеганом халате и тапочке. В руках у него свернутая газета. Он добродушный любопытный дядюшка. Любит посплетничать и наблюдать за скандальными соседями.

– Он заходил ко мне? – Арина прижала руки к груди и густо покраснела. Я покачал головой, не желая расстраивать девушку.

– Точно нет. Вы живете одна и, по его мнению, следить за вами неинтересно. Вы ведь не ругаетесь с супругом и не устраиваете сцен с битьем посуды.

– Конечно, нет...

– А он из тех, кому интересны скандалы, интриги и расследования, – пояснил я.

– Это точно не про меня, – с видимым облегчением сказала девушка.

– Но если вдруг заметите его у двери своей квартиры, скажите, что в случае незваного визита пожалуетесь своему другу-некроманту.

– Это поможет?

– Поверьте, он порядочный призрак и не станет вас беспокоить, когда поймет, что это вам неприятно.

– Хорошо. При случае, так и сделаю.

Я неожиданно заметил, что обычно аккуратная Арина Родионовна перепачкана белым мелом – следы от него были на ее ладонях, кончике носа, подбородке. Я оглянулся и заметил, что на полу приемной виднеются небольшие нарисованные крестики.

– А чем вы тут занимались? – спросил я удивленно.

– Отмечали битые кирпичи, – спокойно сообщила секретарь.

– Что? – я перевел взгляд на Виноградову.

Та невозмутимо кивнула.

– Мне самой ужасно неудобно выныривать снизу и ставить метки на месте этих самых «битых кирпичей», – на последних двух словах она сделала ударение. – Я несколько раз забывала мел, и потом опять приходилось нырять, чтобы проверить, что место то самое...

– Но тут пришла я, – довольно сообщила Арина Родионовна.

– Именно, – согласилась с ней призрачная дама. – И дело быстрее пошло. Я выныриваю, и на месте, где показалась моя голова – Аринушка ставит крестик.

Я осуждающе посмотрел на Любовь Федоровну и недобро уточнил:

– Крестик, значит?..

– Нет, ну нолики, наверное, были бы актуальнее, – хмыкнула женщина. – «Кирпичи, помноженные на ноль» – звучит, как название книжки...

– Про строительство и ремонт, – продолжил я, боясь, что Виноградова озвучит другой жанр.