Текст книги ""Фантастика 2025-168". Компиляция. Книги 1-34 (СИ)"

Автор книги: Илья Романов

Соавторы: Павел Барчук,Сергей Орлов,Марина Рябченкова,
сообщить о нарушении

Текущая страница: 111 (всего у книги 339 страниц)

– Берегите себя, Павел Филиппович. И не забывайте любоваться закатами. Находите для этого время.

Я коротко поклонился и дождался, пока машина отъедет и скроется за углом. После этого я развернулся и пошел обратно к дому.

Визит к некромантке

Я решил, что раз уж выбрался из дома, то неплохо было бы прогуляться. Поэтому не торопился и медленно брел вдоль воды. Пару раз ко мне подбегали мальчишки, предлагая газету. Пришлось отказаться, так как читать новости мне не хотелось. Но третий продавец буквально всучил мне периодику и заставил расплатиться. Это был чумазый мальчуган со сдвинутой на глаза кепкой. Он честно отсчитал мне сдачу, но возвращать ее не торопился.

– Дядь, а давайте я вам тайну продам за… – заговорщицки произнес он и подбросил в ладони монетки, – за несколько медяков.

– Получается, особенно ценная это тайна, – усмехнулся я.

– А вы доплатите, если покажется годной, – хитро предложил бойкий паренек. – Я не откажусь.

Я усмехнулся и сложил руки на груди.

– Согласны? – парень не дождался ответа и сунул монетки в карман. – Поговаривают, что тут неподалеку в старом доме живет некромант.

От такой тайны мне с трудом удалось скрыть улыбку:

– Серьезно?

– Искупителем клянусь, – невозмутимо продолжил парень. – И поселился он в доме, где до того много людей померло.

– Слышал только о том, что там погибла хозяйка, – протянул я и сделал вид, что разочарован.

Я ждал, что придумает хитрец, и он меня не разочаровал.

– Вместе с ней еще несколько мертвяков в доме было. И говорят, что не всех оттудава вынесли. А потом, – мальчишка сделал страшное лицо, – все, кто туда по ночам пробирался, чуяли там призраков. И не все возвращались. Некоторые так и остались в доме.

– Серьезно? – я склонил голову к плечу.

– Зуб даю, – воскликнул мальчишка, щелкнув пальцем по одному оставшемуся переднему зубу.

В глазах его мелькнула обида, и я не смог устоять. Вынул из кармана еще пару монет и бросил их мальчонке. Тот ловко поймал кругляши и сунул в карман. А потом осмотрел меня неожиданно цепко и цокнул языком.

– Добрый вы, мастер некромант, – покачал головой он. – И доверчивый.

– Что поделать, – я развел руки в стороны.

– Но я вам не соврал. Плохой тот дом, где вы поселились. Коли были бы вы злым, то и тьма с вами. Но ведь добрый. И многие за вас переживают.

– Но секрет ты мне все же продал, а не рассказал просто так, – заметил я.

– Вы не обеднеете, – усмехнулся хитрец. – Тем более, продал дешевле, чем кому другому. А вам ведь совсем не жалко дать мне немного денег.

– Беги уже, – усмехнулся я. – А то я забуду, что добрый.

Торгаш тотчас подхватился и рванул вдоль домов, чтобы искать, кому бы еще вручить свежие газеты. Я же пошел дальше, задумавшись, а сколько и в самом деле в моем доме погибло людей. Слухам я не доверял. Привык, что зачастую они преувеличивают или откровенно перевирают факты, коверкая их до неузнаваемости. Взять хотя бы меня самого. Если верить молве, то некромант, что живет в одном из старых домов в центре Петрограда едва ли не святой.

Поглощенный этими мыслями я не заметил, как дошел до нужного адреса и свернул в арку. И сразу заприметил Фому, который крутился у машины, старательно натирая стекло чистой тряпицей. При виде меня он всполошился и пробасил:

– Вашество, все хорошо? Я уж весь извелся.

– Меня так долго не было? – удивился я.

– Долго, – подтвердил помощник.

Я посмотрел на часы, убедившись, что и впрямь не особенно торопился домой.

– Ох и дрянную же газетку вы прикупили, Павел Филиппович, – скривился парень, покосившись на газету, что я сжимал в руке.

Я взглянул на название и вынужден был согласиться. «Холера Инфо» издавалась не так давно и прослыла желтым изданием, в котором ничего годного прочесть было нельзя.

– Может Любовь Федоровна захочет почитать, – предположить я.

– Думаете?

– По крайней мере, она найдет повод пожурить меня за то, что приволок такую гадость в дом.

– И отвлечется от телевизора, – продолжил за меня Фома. – Это вы хорошо придумали. Я б сам не догадался.

Я поднялся по ступеням крыльца, открыл дверь и вошел в дом. Прошел в гостиную и позвал Виноградову:

– Любовь, Федоровна, вы все еще желаете съездить с нами в дом княгини?

Женщина тотчас проявилась рядом со мной и принялась торопливо поправлять ладонью волосы.

– Я готова, – воскликнула она и с тревогой уточнила. – А ты уверен, что Софья Яковлевна будет не против?

– Полагаю, что разговор у нас с ней будет приватным. Но вы можете прогуляться с Фомой по саду, посетить семейный склеп, если Питерский не станет возражать.

– А там духи имеются? – насторожился парень, который заглянул в гостиную, видимо, услышав свое имя и что-то про склеп.

– Все духи обитают в доме, – ответил я и сел в кресло, бросив газету на столешницу. – В склепе давно никого нет.

Виноградова остановилась на пороге и переступила с ноги на ногу. Выглядела она изрядно взволнованной. Ее силуэт замерцал, становясь почти прозрачным. Я щелкнул пальцами, призывая тотем, и протянул к соседке ниточку силы. Она благодарно приняла ее, но спустя несколько секунд сама оборвала нить. Этим она вновь меня удивила. Никто из призраков не отказывался от темной энергии и мне приходилось чуть ли не силой отрывать других духов от питания.

– Не надо меня баловать, – словно смутившись, пояснил она и отвела ото лба прядь волос. И я заметил, что рана на голове исчезла, будто ее и не было.

– Вы переживаете, что не сможете отойти от дома? – спросил я негромко.

Виноградова замешкалась, словно подбирая слова:

– Я боюсь, что смогу это сделать, – ответила она наконец. – Что у меня получится покинуть свой дом и все никогда больше не будет прежним.

Она посмотрела на меня со страхом.

– Вы останетесь собой, – заверил ее я. – Вы всегда будете хозяйкой этого дома, нашей соседкой и добрым другом.

– Нашей женщиной в доме, – пробасил Фома и улыбнулся. Вышло у него на удивление тепло.

– И бухгалтером, – добавила она и переступила через порог. А потом внезапно остановилась, словно бы что-то забыла. Обернулась и с тревогой спросила:

– Как же мы дом оставим пустым?

– Там есть коты, – напомнил я. – К тому же мы закроем дверь на замок.

– Это другое, – нахмурилась Любовь Федоровна.

– Мы можем оставить Ярослава, – предложил я беззаботно и тут же подавился внезапно похолодевшим воздухом.

– Я этого упыреныша дома одного не оставлю. Пусть сидит в багажнике и не нервирует меня, – с возмущением отчеканила женщина и я порадовался, что с Виноградовой мы в свое время поладили. – Это ж надо такое предложить.

– Виноват. Не подумал, – поспешно ответил я, надеясь, что смогу сохранить серьезное лицо.

– А чего он там может сделать? – наивно спросил Питерский.

Виноградова не стала на него кричать, а лишь укоризненно покачала головой. А потом все же сказала:

– Не люблю чужих в доме.

– А мы?

– Вы свои, Фомушка. Почитай, семья.

– Спасибо.

Мне показалось, что помощник остался доволен таким пояснением.

Я вышел из дома, прошел к машине и уселся на задний диванчик. Осторожно проверил камень из рукояти ножа, который лежал в кармане чехла водительской двери. Тот был холодным, словно бы я держал в ладони кусок мутного льда. Довольно улыбнулся. Хороший знак, который давал понять, что призрак не собирается высовываться. Все же глупым бывший культист точно не был. Может быть, однажды Любовь Федоровна станет к нему добрее. Пока же не стоило сталкивать призраков лбами.

Фома открыл дверь перед Виноградовой, несмотря на то, что она могла пройти сквозь металл. Женщина благодарно кивнула и уселась на сиденье. Она положила ладони на колени и мне показалось, что призрачные пальцы побледнели от напряжения. На самом деле они стали почти прозрачными.

– Все хорошо. Вы не одна. Мы с вами, – проговорил я негромко.

– Спасибо, Павел.

Сама того не замечая, Любовь Федоровна похлопала меня по плечу. По коже прокатился холодок, и я поежился, прогоняя неприятное ощущение.

Машина медленно тронулась, выехала из арки. Призрачная дама вжалась в сиденье и провалилась в него. Пробормотав что-то нецензурное, Виноградова выбралась наружу и вновь расположилась как было положено.

– Все хорошо? – обеспокоенно спросил Фома.

– Конечно, – с достоинством сообщила она и улыбнулась.

* * *

К семейному особняку мы добрались без проблем. У ворот нас встретили двое дружинников в черной форме, которые пропустили на территорию, осмотрев пред этим салон. Бойцы показались мне незнакомыми. Вероятно, бабушка решила сменить дружинников. На дорожке я заметил нескольких призраков, которые уставились на Виноградову и провожали нас тревожными взглядами, пока мы не подкатили к порогу.

– Многовато мертвых, – заметила моя соседка.

– Так и дом огромный, – ответил я и вышел из салона.

Фома открыл дверь для Любови Федоровны. Та поблагодарила его и распрямила плечи.

Княгиня встретила нас на пороге. Она была в изумрудном платье с глубоким вырезом и открытыми плечами, которое, нужно отметить, ей очень шло. И мне показалось, что Чехова была удивлена компании, с которой я прибыл. Но быстро справилась со своими эмоциями и мягко поприветствовала нас.

– Как вы добрались?

– Вашими молитвами, Софья Яковлевна, – ответил я, обняв ее, и добавил, – Вы сегодня особенно хороши. Идете после обеда на свидание?

Спросил я практически наугад, но поразился внезапному смущению, которое появилось на лице бабушки:

– Разве я не могу хорошо выглядеть без причины? – отмахнулась Чехова и торопливо добавила. – Фома можешь пройти на кухню. Там сегодня готовили отличные пирожки.

– Я не голоден, – робко отозвался парень, явно стесняясь.

– Я настаиваю, – с нажимом заявила княгиня. – Мне нужно, чтобы кто-то отведал новые блюда и дал свою оценку. А тебе я доверяю.

Питерский приосанился и кивнул.

– А вы, Любовь Федоровна…

– Мой бухгалтер не может отходить далеко от моего помощника, – тихонько пояснил я и осторожно тронул бабушку за плечо.

– Вот как, – удивилась она и подошла к бухгалтеру, чтобы участливо спросить, – как вы? Все хорошо?

– Я справляюсь, – словно юная гимназистка пролепетала та.

Очевидно, что женщина не привыкла к подобному вниманию и забота княгини выбила ее из колеи.

– Теперь мы можем видеться чаще, – довольно продолжила Чехова. – Фома будет приезжать на уроки, а вы сможете составлять мне компанию за чаем. Будем перемывать косточки аристократам. Я расскажу вам пару забавных историй о нашем Павле.

– Уроки? – уточнил я.

– Я смогла договориться, чтобы твоего помощника учил мой персонал. Таким образом, никто не испортит настроение нашему дорогому Питерскому. Занятия мы распределим, как нам всем будет удобно.

– А экзамены?

Софья Яковлевна вздохнула:

– Их как раз придется сдавать. Ректор школы любезно согласился принять их у себя. После курса домашнего обучения. Нам, конечно, это не особенно нужно. Но для профсоюза важно прохождение всех предметов, необходимых для дворянского слуги. И получение аттестата.

– Спасибо, – пробасил Фома.

– Ступайте, – предложила Софья Яковлевна. – Прогуляйтесь по семейному кладбищу. Призраков вы там не найдете. Но, надеюсь, оцените статуи, которые там расположены. А если желаете, то можете посетить сад. Устройте себе отдых, Любовь Федоровна.

– Ваши призраки не станут возражать? – осторожно осведомилась Виноградова.

– Они уже поняли, что вы моя дорогая гостья. И никто не станет вас беспокоить, если вы не пожелаете общаться. А если захотите…

– Я бы с удовольствием осталась в компании нашего Фомушки. Мне непривычны подобные прогулки и тем более общение с другими… неживыми.

Наконец, Софья Яковлевна заметила, что Питерский смотрит на бухгалтера и улыбается ее словам.

– Ты видишь призраков? – спросила она в лоб.

– Да, вашест… ваше высокородие, – ответил парень и покраснел. – После того как поправился, вижу и слышу.

– Только Любовь Федоровну? – уточнила Чехова.

– И других, – подтвердил Фома.

Виноградова, сама не понимая, что делает, встала между некроманткой и помощником. Княгиня поняла, что выглядит слишком строгой, и благостно улыбнулась.

– Мое любопытство непраздное. Ведь не каждый шаман-перевертыш способен видеть духов.

– Ты знала? – уточнил я без особого удивления.

– Конечно, – легко кивнула женщина. – Именно потому я и не хочу, чтобы Фома учился очно. Не стоит трепать нервы его внутреннему зверю. Думаю, что ему гораздо приятнее будет обучаться без толпы и официоза.

– Официоза мне точно не надобно, – торопливо проговорил парень, очевидно, не поняв значение этого слова.

Княгиня не стала его смущать еще больше и указала направление, куда стоит направиться гостям.

– Вход на кухню там. Скажите, что я велела выдать вам корзинку с провиантом, – пояснила она и добавила, заметив встревоженный взгляд Виноградовой, – там есть духи, но никто не позволит себе проявить неучтивость.

– Спасибо, – с облегчением сказали оба мои спутника и направились в нужную сторону.

– Впервые вижу, чтобы призрак привязался к живому, – задумчиво произнесла бабушка, глядя вслед гостям. – Это удивительно.

– Он побывал в межмирье, – пояснил я. – Быть может, это стало причиной.

– Того, что он видит духов, – продолжила за меня бабушка. – Меня это не особенно поразило.

– И почему ты не сказала мне о том, что Фома не человек?

Бабушка обернулась и удивленно посмотрела на меня:

– Зачем? Тебя это не беспокоило. И ты узнал тогда, когда нужно. Я не стану лезть в твою жизнь и пытаться ее контролировать.

– Даже так, – усмехнулся я.

– Ты теперь взрослый, Павел. Живешь отдельно. Купил себе дом, строишь карьеру, не пытаясь пользоваться связями, которые я могла бы тебе предоставить.

– Все так, – подтвердил я, входя в холл.

Мы прошли через большую комнату и направились в гостиную. Здесь было непривычно пусто. Ни одного призрака в доме я не заметил.

– Я всех отослала, чтобы нам не мешали, – пояснила княгиня и на ее лицо набежала тень. – Нам предстоит сложный разговор.

– Сложнее чем то, что мой помощник – перевертыш? – с опаской уточнил я.

– Он не просто перевертыш. Но пожалуй и сам этого не понимает.

– И кто же?

– Я не хочу вмешиваться в твою жизнь, мой дорогой, – бабушка подняла руку, призывая меня не спрашивать больше. – И пока тебе не грозит опасность, то твои отношения с домашними – не мое дело.

– Иногда ты бываешь ужасно…

– Спасибо, дорогой, – перебила меня женщина и обворожительно улыбнулась. – Ты всегда поднимаешь мне настроение. Но я не стану решать твои дела, которые ты должен разгрести сам.

– А не ты ли говорила о семейной поддержке? – уточнил я, скрывая ухмылку.

– Дела фамилии – это другое. И с этого дня, Павел Филиппович, тебе придется принять правила игры, которые я тебе разъясню.

Мне не понравилось, как это прозвучало. И особенно меня смутило то, какой мрачной стала княгиня. Она не любила драматизировать, а значит, все было серьезно.

Клятва

В гостиной был накрыт столик. Закуски и чай означали, что разговор будет сложным. В ином случае, Софья Яковлевна предложила бы что-то более существенное. Ей всегда нравилось меня закармливать.

Мы заняли кресла напротив друг друга. Бабушка сама взяла заварник и наполнила чашки горячим напитком.

– Почему ты отослала всех слуг? – начал я разговор. – Даже своих призрачных? Они ведь никому не смогут рассказать, о чем мы тут беседуем.

Женщина скривилась и протянула мне чашку:

– Все дело в обещании. Ты ведь знаешь, что такое нерушимая клятва?

– Знаю, – нахмурился я и не стал брать чашку, решив повременить с этим.

– Когда аристократ дает подобное обещание относительно какого-то секрета, то он не может открыть его никому, – продолжила бабушка.

– Никому, – повторил я.

– Для обычного смертного это означает, что говорить секрет нельзя при живых. А для нас с тобой условия немного… – она замялась, словно подбирая нужное слово. – Другие. Ведь наше окружение намного более обширное, по сравнению с остальными людьми.

– Понятно. И я сейчас должен дать такую же клятву? – предположил я.

– Ты правильно понял, мой мальчик, – подтвердила Чехова.

Она редко называла меня так. Точно помню, что впервые бабушка обратилась ко мне подобным образом, когда я поделился с ней секретом о том, что слышу голос мертвой матери. В тот день Софья обняла меня и раскачивалась вместе со мной, словно успокаивая нас обоих. Она просила прощения, что не оградила меня от этой боли. Затем она решительно взяла меня за руку и увела из дома отца, не встретив сопротивления от опешивших слуг.

Она назвала меня также, когда я вошел в силу и научился не просто говорить с мертвыми, а повелевать призраками. Хотя я не считал себя мальчиком в свои пятнадцать.

– Все настолько серьезно? – глухо спросил я.

– Ты получил приглашение на императорскую охоту. А значит, пришло время становиться взрослым, Павел Филиппович, – произнесла Чехова. – Пришло время стать одним из избранных.

Она сняла с шеи медальон и задумчиво повертела его в руках, словно рассматривая перед тем, как раскрыть. Я знал, что внутри она хранит крохотный почерневший снимок, на котором уже ничего нельзя было разобрать. Я никогда не спрашивал, кто на нем изображен, полагая, что на снимке мог быть мой дед.

– Нас много, Павел, – начала она наконец. – Тех, кто был приглашен на Императорскую охоту. Об этом не принято говорить всуе. Не положено трепаться. И даже пьяный старик или выжившая из ума старуха никогда не ляпнут о том, о чем они поклялись молчать. Им не позволит это сделать особый ритуал.

– Клятва на крови?

– О нет, дорогой, – усмехнулась женщина, и тени на лице сделали ее почти незнакомой. – Ты поклянешься собственной душой. Поклянешься, что никогда не расскажешь о том, что будет происходить на Императорской охоте. Для всех посторонних – это просто отдых на природе, где мужчины и женщины сопровождают нашего императора на охоте на кабана.

– Понятно. А у меня есть выбор?

– Ты получил не приглашение. По сути, это приказ. Если решишь пренебречь им, то нанесешь оскорбление нашему императору.

– И ты тоже бывала на этой охоте?

– Конечно, – медленно кивнула женщина. – И с некоторого времени я могу игнорировать подобные приглашения.

Я задумался буквально на пару мгновений и выпалил:

– Тот случай, когда ты подняла кладбище и спасла…

– Мне удалось показать Императору, что я очень полезна, – перебила меня бабушка. – И взамен оказанной услуги я дала себе право не посещать это мероприятие.

– И отдалиться от двора, – догадался я.

Женщина не смогла остаться на месте и встала на ноги. Она прошлась по комнате и вернулась, встав за спинку своего кресла и сложив на нем руки.

– Я имею уникальное право на свободу. И это благость, которую я заслужила. Мне бы хотелось, чтобы и ты сумел остаться без обременений.

– О чем речь? – не понял я.

– Любой правитель был бы счастлив заполучить некроманта в свою свиту. Приказать нам никто не посмеет. Даже Император. А вот уговорить, прельстить…

Я понятливо кивнул.

– Не говори ему «нет». Даже некромант не может себе позволить отказать ему открыто. А вот заслужить право…

– Мне придется поднимать кладбище? – мрачно уточнил я.

– Однажды – наверняка придется сделать что-то подобное, – не стала успокаивать меня бабушка. – Но я надеюсь, что все обойдется. И ты сумеешь справиться без крайних мер.

– И как мне принести эту клятву? – я потер ладони, пытаясь согреть заледеневшие пальцы. – Нужен нож? Кровь? Или…

– Все же не надо тебе было читать те романы про волшебников из других миров, – нервно хмыкнула женщина.

Она протянула мне руку, и я подошел к ней, взявшись за тонкие пальцы – такие же холодные как мои. Мы оказались в центре комнаты, на полу которой я в детстве любил лежать и смотреть в потолок. Бабушка пробормотала что-то и внезапно под ногами вспыхнули письмена. Я никогда не видел подобного и дернулся, пытаясь отойти. Но княгиня сжала мою ладонь крепче. Мне пришлось заставить себя остаться на месте.

– Просто повторяй за мной, – попросила она, заглядывая в мои глаза. – Слово в слово.

– Хорошо.

Софья Яковлевна принялась говорить медленно и монотонно. И если бы это был кто-то другой, я никогда не стал повторять этих слов.

– Клянусь всей кровью и костьми, каждым своим вдохом и выдохом, каждой мыслью быть верным данному слову. Клянусь не говорить посторонним о том, что происходит на императорской охоте и не говорить о ней за пределами того места, где она происходит, исключая обращения новопризванных.

Я повторял каждое слово, ощущая, как на плечи опускалось что-то тяжелое. Что-то вязкое проникало в мои легкие. Язык каменел и мысли текли медленно.

– … душа моя будет проклята, если я открою тайны императорской охоты посторонним, – доносился до моих ушей собственный голос.

Когда я закончил говорить, силы оставили меня и колени ослабли. Но я все же смог дойти до кресла и опуститься в него.

Бабушка тотчас поднесла мне чашку с остывающим чаем. Я выпил его за несколько больших глотков и вернул посуду на столик.

– Клятвы забирают много сил. Но сейчас тебе станет легче, – княгиня вновь плеснула в чашку отвар, и я подозрительно покосился на чайник.

– Что за состав?

– Ничего дурного, – возмутилась женщина. – Тут липа, некоторые ягоды, лесные цветы…

– То есть ты не скажешь, – резюмировал я.

– Этот напиток не стоит пить часто. Он слишком бодрящий, но к нему можно привыкнуть.

– Хорошо, – я откинулся на спинку и вздохнул. – И когда же ты начнешь посвящать меня в эту тайну, которая требует клятвы души? Кстати, неужто никто, случайно, не проболтался?

– Ритуал связывает твой язык. Ты, конечно, можешь преодолеть это, но для подобного понадобится титаническое напряжение сознания. И полное отсутствие инстинкта самосохранения.

– Понятно, – кивнул я и понял, что ужасно голоден. Потому я подвинул к себе блюдо с пирожками и принялся их есть.

Бабушка терпеливо ждала, когда я смогу прожевать угощение и начала говорить.

– В нашем мире есть свои законы. Мы аристократы. Высокорожденные. Люди, которые рождены править. Такова воля Искупителя.

При его упоминании княгиня странно скривила губы, словно и сама не верила в то, что говорила. Но тут же тряхнула головой и продолжила:

– Но над нами стоит Император. И ему приходится нелегко.

– Конечно, – скептически хмыкнул я.

– Именно, – строго перебила меня бабушка. – Ты хоть на секунду представь, каково ему занимать пост, который обязывает его беречь целостность Империи и жизни тех, кто эту империю держит на своих плечах. Мы держим его трон, Павел Филиппович. Вся его власть зависит от того, насколько лояльны к нему аристократы. Нас надо держать в подчинении, но не передавить. Иначе кто-то может решить, что «батюшке пора на пенсию». И затянутый шелковый шнурок на шее станет для него самым простым исходом. Император должен быть сильным, но при этом угодным тем, кем он правит.

– Простолюдинам тоже? – я поднял бровь.

– Они не грозят его престолу, – отмахнулась Чехова. – Никогда обладающие вилами не скинут с трона того, кто владеет стихией и правит аристократами, которые также одарены свыше. Попыток бунтов и мятежей было много. И ни один не увенчался успехом. Даже движение социалистов обречено на провал.

– Понимаю, – нервно ответил я, надеясь на скорое продолжение разговора.

– Мы готовы подчиняться избранному, если он будет давать нам справедливое правление.

– Справедливость? – я не выдержал и поднялся на ноги, чтобы пройтись по комнате. Однако тут же покачнулся и сел обратно в кресло.

– Император разрешает наши споры. И для этого есть Императорская охота. Это споры, решаемые Императором лично. Которые часто могут закончиться боем.

– Ты про дуэли?

– Эти игры для молодых и горячих, – ответила женщина. – Каждую дуэль контролируют старшие в роду. И никто не позволит ей зайти дальше, чем следует.

– На поединках гибнут, – напомнил я.

– Но не наследники и не главы родов, – тут же резонно ответила бабушка. – Ты считаешь, что это случайность? Когда ситуация требует прилюдно пустить кровь – та проливается. Простолюдины ликуют, видя, что аристократы тоже смертны. Людям нужны зрелища.

– И в чем подвох?

– Ты не глуп, Павел. И уже понял, что у всего этого есть обратная сторона. Между аристократами возникают настоящие войны. Мы хищники, и правила соблюдаем только до определенной степени. Когда мы жаждем крови, мы ее получаем. И никто не может встать на пути сильных, которые решили убить.

– И при чем тут императорская охота? – спросил я охрипшим голосом.

– Потому что часто она заканчивается поединками между одаренными. Когда спор заходит в тупик, и однозначное решение вынести сложно. Когда откупиться и решить проблемы миром не получается, император созывает на арену враждующие стороны, секундантов и свидетелей. И вдали от простолюдинов и ненужных глаз вершатся судьбы целых семей.

– Охота на самом деле это бои насмерть? – недоверчиво уточнил я.

– Именно. Не до первой крови, мой мальчик. Нет. Это бои насмерть. И в этот раз на арену выйдет весь род Чеховых.

– Мы не свидетели?

– Нет. Мы сторона, которая жаждет справедливости. Жалобу подал твой отец. И император согласился с ее необходимостью. И если переговоры зайдут в тупик, нам придется пролить кровь сами или наших обидчиков. Игры закончились, Павел Филиппович.

– Филипп нашел тех, кто пытался меня взорвать?

– Он нашел тех, кто был готов добить нас, посчитав слабыми. Мы должны показать силу и дать понять, что никто не смеет сомневаться в наших возможностях.

Княгиня подошла к камину, над которым висел семейный портрет и взглянула на изображение. С полотна на нас взирал крепкий мужчина с мрачным лицом, который обнимал женщину с темными волосами.

– Твой дед тоже однажды получил приглашение. И мы бились с ним плечом к плечу. В ту ночь мы доказали, что два человека могут уничтожить целый род. Мы позволили смениться четырем парам соперников. Император объявил нас победителями. Он не мог поступить иначе. Тогда семья Щедриных перестала существовать. А все их имущество движимое и недвижимое, все посты и должности перешли нам по праву.

– Кто они? – удивился я

– Я потребовала, чтобы упоминания о них стерли из всех летописей. Никто больше не смел смотреть на меня свысока. Таким образом, я получила право называться княгиней.

Она повернулась ко мне и на мгновенье в глазах Чеховой полыхнуло темное пламя.

– Они забыли, с кем имеют дело. И придется им напомнить.

– Кто наши противники? – задал я главный вопрос.

– Минины. Они решили, что могут бросить вызов Чеховым. Насколько мне стало известно, ты вступал в драки с их отпрыском, верно?

– Не только с ним. У него мерзкая привычка прятаться за спинами своих прихвостней.

– Жаль, что ты не свернул ему шею в одной из свар, – буднично заявила бабушка и хрустнула пальцами. – Будет скверно, если его прикончу я. Все же нет чести в убийстве ребенка.

– Но ведь причина дуэли семей не просто детские свары? – уточнил я, бабушка вздохнула:

– Ты же знаешь, какой пост занимает Михаил Сергеевич Минин?

– Командующий элитными дружинами личной гвардии Императора, – ответил я. – Верховный командующий. Одна из самых высоких должностей в Империи.

– Его родич метит на место начальника охранки, – продолжила бабушка. – И этот вопрос встает все острее.

– Если же мы выиграем, отец перейдет на место командира гвардии, – догадался я, и бабушка кивнула:

– Все верно. Которое со временем займет твой друг Дмитрий Иванов. При помощи твоего отца, само собой.

Я промолчал. А бабушка продолжила:

– Минин заигрался и не оставляет нам выбора. К тому же, поданная Императору жалоба может быть рассмотрена без пролития крови.

– Вряд ли, если на кону стоит такое, – вздохнул я.

– На кону стоит куда больше, чем два поста, – строго поправила меня бабушка. – Честь семьи. Оскорбление, которое тебе нанесли на встрече под масками может быть смыто только кровью. Либо большим откупом и извинениями. Я знаю, что ты мог бы замять ситуацию через своих новых приятелей-кустодиев, но…

– Есть какие-то правила ведения боя, о которых мне надо знать? – уточнил я.

– Конечно, – Софья Яковлевна подошла к столу и вновь наполнила чашку чаем. – Никаких ударов в спину. Никаких ядов или подосланных убийц. Дуэли должны быть открытыми при секундантах. Количество бойцов, которые выходят на бой, должно быть равным с обеих сторон. Конечно, одна из сторон может попросить о продолжении боя с новым участником после поражения бойцов со своей стороны. И я очень надеюсь, что Минины пожелают повторить судьбу Щедриных. Тогда мы могли бы закончить все за день и вернуться домой к ужину. Но, к сожалению, память у людей длинная. И они будут нас изматывать ожиданием.

– Значит, надо их провоцировать, – предложил я.

– Вот ты этим и будешь заниматься. Твой отец тоже считает, что ты умеешь бесить своей подавляющей адекватностью.

– Неужели? – я улыбнулся.

– Я слышала, что вы с ним обедали. И, кажется, даже не побили посуду. Неужто нашли общий язык?

– Не знаю, – я пожал плечами. – Мне никогда не хотелось воевать с ним.

– Ты должен понять, что на Охоте тебе возможно придется стоять с ним плечом к плечу. Вы должны быть уверены друг в друге.

– Не сомневайся, – я вскинул голову. – Я могу считать его не самым хорошим отцом, но своего родича я не предам.

– Прозвучало почти как признание в любви, – раздался саркастичный голос, и я скривился, перед тем как обернуться.