Текст книги ""Фантастика 2025-168". Компиляция. Книги 1-34 (СИ)"

Автор книги: Илья Романов

Соавторы: Павел Барчук,Сергей Орлов,Марина Рябченкова,
сообщить о нарушении

Текущая страница: 41 (всего у книги 339 страниц)

Покой нам только снится

– Прибыли по делу Пожарского? – уточнил Иванов.

– И по нему тоже, – согласился я. – Сегодня, в мой кабинет доставили пять дел из жандармерии.

Жандарм вздохнул:

– Не повезло вам, Павел Филиппович. Если вам досталось дело Пожарского… то соболезную.

– Отчего же? – уточнил я без особого энтузиазма.

– Оно безнадежно. Это вам не история Гордея, где вы смогли притащить на допрос мертвеца.

Я кивнул:

– Посмотрим, мастер Иванов.

Жандарм поморщился от такого обращения. Видимо, в своих фантазиях парень наверняка уже получил отчество великого князя. И обращение по фамилии, хоть и с приставкой «мастер» резало ему слух.

– Ладно, мне пора в участок. Сообщите мне, пожалуйста, когда ознакомьтесь с делом. Чтобы я мог вызвать обвиняемого на допрос.

– Пока он только подозреваемый, – сухо возразил я.

Иванов усмехнулся, едва скрывая злорадство:

– Извините, перепутал статус вашего клиента. Хотя, кто знает? Может быть я просто вижу его будущее?

– Тогда вам стоит открыть гадательный салон, – ответил я, и улыбка с лица жандарма мигом сползла:

– До встречи, Павел Филиппович, – холодно произнес он и вышел из комнаты.

Дверь закрылась с грохотом, и я сдержался, чтобы не выругаться. Дмитрий меня раздражал. Наверно все же стоит поискать его слабые стороны, чтобы при случае использовать их. Вот только это сделает наше противостояние открытым. На данный момент я занял выжидательную позицию, но стоит начать войну, как она может выйти из-под контроля.

Я сел на стул, смахнул со столешницы пылинку и принялся ждать, когда приведут подозреваемого.

Через пять минут в помещение вошёл конвоир, который завел паренька. Подростка, едва ли старше меня. Он шел не так уверенно, как Гордей, который несколько дней назад заходил в эту же камеру. Паренёк испуганно озирался по сторонам. И вздрогнул, когда конвоир отдал приказ «к стене». Застыл на несколько секунд, словно пытаясь понять, что от него хочет жандарм. И послушно встал лицом к стене.

Щёлкнули замки наручников, и парень принялся растирать затёкшие запястья.

– Нажмите на кнопку, когда закончится допрос, Павел Филиппович, – попросил жандарм и, дождавшись моего кивка, вышел из помещения, закрыв за собой дверь. Я же указал на свободное место:

– Проходите, мастер Сергеев. Присаживайтесь.

Парень вздрогнул при звуке моего голоса, но прошёл к столу и сел напротив.

Он был высоким и худым. На фотографии он вышел хмурым, но вживую произвел впечатление растерянного и напряженного. Мальчишка продолжал растирать запястья и не поднимал на меня глаз.

– Меня зовут Чехов Павел Филиппович. Я буду представлять ваши интересы.

– Приходил адвокат уже, – Степан шмыгнул носом. – Бондарев фамилия его.

– И как ваши впечатления от этого адвоката?

– Тот еще дурак, скажу я вам, милсдарь. Два раза мое имя перепутал и когда я чихнул, чуть было не заорал от страха. Будто я зверь какой.

Последнюю фразу он произнес с детской обидой и бросил на меня взгляд исподлобья.

– Вы простыли? – участливо поинтересовался я. – Может надо посодействовать, чтобы вас перевели в лазарет?

– Сыро здесь, – отмахнулся паренек.

– А как в остальном дела? – уточнил я.

– Хорошо, – неуверенно ответил Степан.

– Итак, мастер Сергеев, вы обвиняетесь в совершении разбойного нападения на сберкассу, – начал я. – И за это вам грозит срочная каторга до пятнадцати лет.

Я спокойно посмотрел на подозреваемого. Парень затравленно взглянул на меня. И в его светлых глазах я отчётливо увидел страх.

– Теперь давайте я расскажу, как все было на самом деле, а вы будете возражать, если я не прав. Вы согласны?

– Хорошо, – повторил он почти шепотом.

– Отлично. Я думаю, вас не было даже на пороге той сберкассы. Но отчим попросил вас взять преступление на себя, и сказать на следствии, что подельников вы не помните. Например, вас нанимал один координатор.

Сергеев неопределенно повел плечами, но не возразил.

– И вы согласились. Потому что ваш отчим и его друзья наверняка расписывали это место как мужской курорт. Где бесплатно кормят, поят, представляют крышу над головой и жилье. А также здесь можно встретить настоящих, верных друзей. Этакая школа жизни, которую должен пройти каждый мужчина. И вы попадете на привилегированное положение из-за протекции отца. Все так?

Парень быстро закивал. И я продолжил:

– Но на деле все получилось несколько… иначе. Переполненные камеры, весьма специфический контингент, который не признает ваших заслуг. Постоянные напряжённые отношения с соседями, редкие прогулки, из развлечений только азартные игры. А поддержки от отчима, которую он вам обещал, вы так и не дождались?

Степан снова обреченно кивнул. Волосы скатились на лоб и скрыли половину лица. За спиной парня из тени выполз призрак и свернулся словно кот в ожидании ласки. Кажется, он кормился страданиями живых.

– Братья… – продолжил парень.

– Они вам не братья, – перебил я Степана. – Времена, когда банды были сплоченными, ушли в прошлое. Традиций придерживаются только старые банды вроде «Сынов» или «Черной сотни». Остальным плевать друг на друга.

– Откуда вам знать? – с детской обидой уточнил Сергеев.

– Как-то мой отец вел дело по банде наемных убийц. И как только подозреваемые оказались в камерах, то сразу начали наперегонки давать друг против друга показания. Чтобы получить меньший срок.

– Мне просто надо было… не предавать своих, – парнишка потер скулу с синяком и зыркнул на меня с подозрением. – И я не сдал никого.

– Ваш отчим просто подставил вас, чтобы выйти сухим из воды. И забыл про обещания, как только вас доставили в острог. Если бы он хотел помочь – давно бы уже прислал весточку арестантам, чтобы к вам отнеслись со снисхождением. Но судя по вашему запуганному виду, вам не нравится ни острог, ни соседи.

В уголке глаза парня выступила слезинка. А губы задрожали. Значит, я смог достучаться до него. И объяснить очевидное. Осталось подвести его к тому, чтобы Степан рассказал про отчима. А я попытаюсь найти что-то, с чем можно будет прийти к бывшему каторжанину.

Призрак буквально забрался на колени парня и расплылся на них лужицей. При этом Семен громко чихнул.

– Но у вас ещё есть шанс выйти на свободу в ближайшее время, – успокоил я парня. – И я, как адвокат, приложу все силы, чтобы вытащить вас.

Степан шмыгнул носом:

– Я признательные показания дал, – пролепетал он.

– Это все можно отменить по причине самооговора, чтобы защитить члена семьи, – отмахнулся я. – За это вам не последует никакого наказания.

И в глазах парня затеплилось некое подобие надежды.

– Но чтобы я смог вам помочь, вы должны рассказать мне все, как было, – закончил я. И парень замялся.

– Для того чтобы все было по закону, вам стоит подписать соглашение о защите. С того момента, как вы поставите свою подпись на этом документе, – я вынул договор об оказании услуг и положил его перед мальчишкой, – я стану вашим адвокатом.

– Кто вас нанял, милсдарь? – нахмурился Сергеев.

– Ваше дело мне досталось по распределению. По ошибке, видимо, его выдали и тому самому Бондареву. Вы с ним заключили соглашение?

– Я такого договора не подписывал. Да и тот Бондарев решил, что я грамоте не обучен. Наверно сам поставил за меня крестик.

Степан торопливо подписал документ, практически его не читая. Я убрал бумагу и все же сказал:

– Больше ничего не подписывайте, Степан. Никаких признаний и показаний. Все договоренности за вас теперь заключаю я.

– Хорошо, – повторил парень и, кажется, немного приободрился.

А затем начал рассказывать:

– Иван и его дружки совершили налет. Подробностей я не знаю. Я знал, что они планировали дело, и очень хотел пойти с ними, но отчим сказал, что я ещё мал, – он вновь шмыгнул носом. – После налета Иван, отчим мой, пропал на несколько дней, а затем объявился с большой суммой. Правда, деньги он почти сразу где-то спрятал, оставив небольшую сумму. А на следующий день, когда матери не было дома, он сказал, что нам нужно поговорить. Ну и заявил, что на него вышли жандармы. Хотят посадить его надолго, так как он только с каторги вышел. И что я должен взять его преступление на себя.

– Рассказал о братстве и взаимопомощи, – добавил я и парень стыдливо кивнул:

– Он научил, что мне нужно говорить. И я сказал. И очутился здесь.

Я задумчиво потёр ладонью подбородок. Интересно, куда делись остальные налетчики? В деле же фигурировало несколько человек.

– А его подельники, – произнес я. – Он не говорил про них?

Парень замотал головой.

– А какая сумма у него была? – уточнил я. – Ну, хотя бы примерно?

– Большая спортивная сумка, – ответил парень и добавил хриплым шепотом. – Полная денег. Я столько не видел никогда

В голове мелькнула мысль о последнем скачке. Скорее всего, этот Иван нашел подельников, затем избавился от них, и присвоил все деньги. А после того, как парень взял все на себя, мужик попросту решил уехать из города. Значит, надо найти тела.

– А были ли у Ивана какие-то места, о которых мало кто знает? – вкрадчиво уточнил я.

Степан замотал головой:

– Не знаю. Он о таких не говорил.

Это плохо. Ладно, попробуем ещё:

– А про своих друзей, с которыми он отбывал срок на каторге?

– Мало, – парнишка насупился и выдал, – Только про Семена.

– Какого Семена? – ухватился я за спасительную соломинку.

– Семён Лашин. Они вместе отбывали наказание на каторге в Петроградском княжестве.

– А за что этот Лашин оказался на каторге? – вкрадчиво уточнил я.

– Разбой, как и мой отчим, – ответил паренёк.

– Уже хорошо.

– А вы правда меня вытащите отсюда? – с надеждой спросил Степан.

– Сделаю все, что в моих силах, – честно пообещал я и с неохотой нажал на кнопку вызова конвоира.

В этот же момент в углу комнаты появился мой тотем. От него ко мне хлынула сила. Призрак подобрался и жадно потянулся ко мне. Как только пришел дежурный, я попросил позвать старшего.

– Что случилось? – насторожился конвоир и положил руку на дубинку, которая висела на поясе.

– Мой подопечный простужен. Почему никто не обратил внимание на его состояние? Почему его не определили в лазарет?

– Стало быть, не было распоряжений.

Призрак на ногах Сергеева уставился на меня и прошипел:

– Жрать.

Я кинул ему тонкую нить силы и указал на Семена. Призрак кивнул и растекся по лодыжкам парня. Сергеев мгновенно побледнел и несколько раз чихнул.

– Ой, – он растерянно посмотрел на меня.

– Если его состояние ухудшится, я буду вынужден подать жалобу…

В кабинет вошел усатый жандарм и деловито осведомился:

– Что у вас происходит?

– Мой подзащитный болен.

– Простая простуда…– начал было он, но Сергеев вновь принялся чихать, зажимая рот ладонями.

Призрак довольно облизнулся и оглянулся на меня.

– Он и сотрудника вашего мог заразить, – подсказал я и призрак метнулся тенью, обнимая здоровяка.

Усач попятился от чихающего жандарма и вынул платок из кармана, чтобы прикрыть нос.

– Если в камере еще не все заражены, то вам повезло. Но вести туда больного было бы глупо, – я покачал головой. – Хочу верить, что вы не намеренно решили свести моего клиента в могилу.

– Распоряжусь, чтобы сопливца этого в лазарет отправили, – пробубнил старший жандарм сквозь ткань платка и прикрикнул на своего коллегу, – отведи его в лекарскую. И сам морду оберни чем-нибудь. Не разноси заразу.

Сергеев бросил на меня благодарный взгляд, улыбнулся и снова чихнул.

* * *

После прощания со Степаном я покинул острог. Вреда ему призрак не причинит, но чихать заставит еще пару дней. Значит, это время парнишку точно не вернут в камеру, где его могут и порешить.

Разговор с Пожарским может чуточку подождать. Уж ему точно побыть в остроге не помешает. Того и гляди ночески на жестком матрасе помогут вправить наглецу мозги.

Я спустился по ступеням крыльца, дошел до парковки и сел в машину.

Фома хотел было что-то спросить, но я поднял руку, призвав дать мне немного тишины. Я вынул из кармана телефон и нашел в адресной книге номер Беловой. Нажал на вызов:

– Привет, что-то срочное? – послышался в динамике приглушённый голос Алисы.

– Привет, да. Мне нужна информация о некоем Семене Лашине. Он отбывал наказание на Петроградской каторге.

– Постараюсь найти, – прошептала в динамик Белова. – Если это все, то я тебе перезвоню.

Она нажала на сброс, и я вздохнул. Откинулся на спинку сиденья.

– Домой? – уточнил Фома, и я кивнул:

– Да.

Слуга завел двигатель, и машина выехала с территории.

– Как прошёл допрос, вашество? – начал Фома.

– Моя теория, что парень себя оговорил, подтвердилась, – ответил я. – Чтобы выгородить отчима. И сейчас мне нужно найти хоть что-то, чтобы на него можно было надавить.

Слуга кивнул:

– Это хорошо. Значит невинный не попадет на каторгу.

– Я постараюсь это сделать. Сейчас закончу прием, и начну искать способы.

Фома обернулся ко мне и уточнил:

– И что думаете, вашество?

Я вздохнул:

– У него был каторжный друг по фамилии Лашин. Который отбывал наказание за разбой. Думаю, после освобождения эти двое договорились о налете на сберкассу. И я очень хочу его найти.

Фома кивнул:

– Хороший план, вашество.

Я вновь посмотрел на телефон и нашел в адресной книге номер Дамира Васильевича:

– Добрый день, Павел Филиппович, – послышался в динамике голос главы адвокатской палаты.

– Добрый, Дамир Васильевич, – ответил я. – Мне нужно узнать про отчима вашего… – хотел было сказать бастарда, но вовремя исправился:

– Родича. Степана.

– Что нужно узнать? – мигом уточнил собеседник.

– Не покинул ли он ещё город. И если нет – сделать так, чтобы он оставался в Петрограде, – произнес я. – У вас наверняка ещё со времён работы остались контакты людей, кому вы помогли получить не реальный срок, а условный. Ну или помогли дело развалить.

– Сделаю все, что смогу, Павел Филиппович, – быстро ответил мужчина. – Ну? Как там обстоят дела?

Последнюю фразу он произнес с надеждой. И я честно ответил:

– Все лучше, чем я думал. Есть шанс что скоро Степан покинет острог. Но для этого его отчим не должен уехать из города ни под каким предлогом.

– Понял, – быстро произнес глава палаты и нажал на сброс вызова.

– Вашество, а почему вы ему все не рассказали? – удивился Фома. – Мастер Васильев ведь большой человек. И мог бы нанять лихих людей, чтобы с этим мужиком поговорили как следует.

– Как правило, такие люди работают очень… грубо, – ответил я. – И тогда Иван спокойно скажет следователю, что его заставили это сделать под пытками. Покажет синяки да ссадины, и у жандармов, а потом и у судьи могут возникнуть вопросы. Как знать, может даже кто-то решит докопаться до того, кто так заинтересован в освобождении парнишки. Меня подозревать ни в чем не станут. Я ведь уже приобрел репутацию неправильного аристократа. А вот если надавить на Ивана аккуратно…

– Вон оно чего, – понимающе кивнул слуга. – Тогда да. Вы правы.

Он свернул в арку и остановился у крыльца дома. Обернулся ко мне:

– Прибыли, вашество. Ещё куда-нибудь сегодня поедем?

– Очень бы не хотелось, – честно ответил я. – Но скорее всего придется.

Вышел из машины, поднялся по ступенькам крыльца и вошёл в приемную.

– Павел Филиппович, я записала всех ваших посетителей на завтра, как вы и просили, – быстро отчиталась Арина Родионовна.

– Спасибо. Много их.

Девушка взяла со стола журнал, и открыла нужную страницу:

– Два десятка, – ответила она после подсчёта.

– И все согласились перенести встречу?

– Я умею уговаривать, – улыбнулась девушка.

– Спасибо.

Разговор прервала хлопнувшая входная дверь:

– Мастер Павел Филиппович, – послышался от порога голос. – Я на консультацию от палаты. У меня и бумага есть.

Я обернулся и заметил на пороге паренька в рабочем костюме, который с растерянным видом шарили по карманам в поисках заветного ордера. Улыбнулся:

– Хорошо. Зарегистрируйтесь у секретаря и проходите в кабинет.

«Покой нам только снится»

Возвращаться плохая примета?

По счастью, посетителей в конце рабочего дня было мало. И когда последний проситель вышел из кабинета и направился писать заявление, что помощь оказана, я откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. Осталось принять завтра тех, кого я не успел проконсультировать сегодня, и можно передохнуть. Если, конечно, завтра не попадется сложных дел, которые без суда не решить. Хотя нет, отдохнуть не выйдет. Потому что мне полагалось закрыть шесть уголовных дел.

От этой мысли я немного приуныл. Нужно приложить все попытки, чтобы развалить их до суда. Потому что ходить полгода на заседания мне очень не хотелось. А идти на сделку и решать вопрос в упрощенном производстве – значит признать проигрыш.

Дверь приоткрылась, и в кабинет заглянула Арина Родионовна:

– Павел Филиппович, к вам посетитель, – осторожно произнесла она. И я поморщился:

– Кто? Прием же закончился.

– Афанасий Петрович Пожарский.

Я вздохнул:

– Приготовь, пожалуйста, чай и можешь идти домой. Рабочий день уже кончился, мы и так задержались.

– Ничего страшного, – ответила секретарь. – Вы очень часто отпускали меня раньше положенного времени. Один раз можно и задержаться. Но только один, – тут же добавила она и я улыбнулся:

– Молодец. Быстро учишься.

Арина Родионовна кивнула и вышла из кабинета. А в помещение вошёл старший Пожарский.

Выглядел мужчина не так уверенно, как в «Званом ужине» несколько дней назад. Афанасий Петрович словно бы постарел лет на десять. На лице прорезались глубокие морщины, а под глазами залегли черные круги. Темный костюм казался мятым и несвежим. Вероятно, мужчина не снимал его вторые сутки.

– Добрый вечер, Афанасий Петрович. Проходите, присаживайтесь.

Я указал на свободное кресло. И мужчина словно зомби выполнил просьбу.

– Я знаю, что дело моего сына передано вам, – начал он без предисловий, но я его перебил:

– Возникшие недопонимания между мной и вашим сыном никак не повлияют на работу. Я приложу все усилия, чтобы вытащить его из острога и сделать так, чтобы производство закрыли. А вашего сына реабилитировали.

Мужчина кивнул:

– Спасибо, мастер Чехов. Мой мальчик избалован и с гонором…

– Нелегко ему придется в остроге, с его-то характером, – вздохнул я. И в душе шевельнулась совесть. Пока я здесь, в своем кабинете, парень сидит в переполненной камере, рассчитанной на двадцать человек.

– Ваш чай, мастер Чехов.

Арина Родионовна вошла в кабинет, держа в руках поднос, на котором стоял чайник и две чашки. Она прошла через помещение и поставила угощение на стол.

– Спасибо. Арина Родионовна, можно ещё одну просьбу? Позвоните в острог и попросите встречу с подозреваемым.

Девушка удивлённо подняла бровь, и я пояснил:

– Скажите, что сын начальника охранки, Павел Филиппович Чехов, очень хочет как можно быстрее поговорить с подозреваемым, чтобы скорее выйти на допрос у мастера Иванова. Если затягивать, жандарм будет нервничать.

Секретарь улыбнулась и кивнула:

– Хорошо, Павел Филиппович.

Она развернулась и вышла из кабинета, закрыв за собой дверь.

– Спасибо вам, Павел Филиппович, – внезапно произнес Пожарский надтреснутым голосом. – Я вел себя очень вызывающе, когда разговаривал с вами в ресторане.

– Все нормально, – успокоил я Афанасия Петровича. – Выпейте чаю. Уж простите, но вы очень бледны, и я беспокоюсь о вашем самочувствии.

– Всему виной моя несдержанность с алкоголем. После смерти супруги я немного увлекся горячительным. Пока была жива моя жена, я не позволял себе лишнего. Правильная женщина способна спасти самого пропащего мужчину.

Я не был согласен с этим выражением, потому как искренне считал, что каждый человек должен отвечать за свои поступки сам. Попытка переложить ответственность за скверное поведение на почившую супругу выглядела незрело. Видимо, младший Пожарский пошел в отца. Возможно, он тоже ищет виноватых, когда сам делает гадости.

– У меня больше никого нет, – глухо продолжил Афанасий. – Юра мой единственный сын. Как и у вашего батюшки, у меня нет бастардов. У нашей семьи сейчас нелегкие времена, но вскоре все должно измениться. Возможно, я всего лишь старый параноик, но есть вероятность, что все это затеяно с целью помешать мне заключить успешную сделку.

– О чем речь? – насторожился я.

– Я смог договориться с судоверфью о вложении средств в постройку нескольких судов. И если моего сына официально признают виновным, то соглашение заключить не получится. И семья будет разорена.

– Сделаю все, что от меня зависит, чтобы Юрия не осудили.

– Благодарю, Павел Филиппович. Признаюсь, что не ожидал от вас такого профессионализма.

– Почему же?

– Вы молоды. И в вашем возрасте я был вспыльчив…– князь потер переносицу и сам себя поправил, – справедливости ради, я и сейчас не особо сдержан. И потому посчитал, что вы можете исполнить свои обязанности спустя рукава. Самое неприятное для меня, что никто бы вас не упрекнул в этом.

Пожарский взял чашку и сделал глоток. А в приемной тем временем послышался голос секретаря, которая дозвонилась до острога и теперь пыталась договориться о встрече. В очередной раз я удивился, что ей это удалось.

* * *

Пожарский покинул меня через несколько минут. Сразу после того, как в кабинет вошла Арина Родионовна, которая сообщила, что меня уже ожидают в остроге.

– Не смею вас задерживать, – произнес Афанасий Петрович и поднялся с кресла. – Ещё раз спасибо, что взялись защищать моего сына.

– Не за что, – ответил я. – Простите, но мне пора ехать.

– Да, конечно, – спохватился Пожарский. – Извините за беспокойство. До встречи, Павел Филиппович.

– До встречи, – ответил я и вынул телефон. Нашел контакт Фомы и набрал номер:

– Слушаю вас очень внимательно, вашество, – послышался в динамике голос слуги.

– Запрягай «Империал», – распорядился я. – Нам нужно в путь.

– Зачем «Империал»? – не понял Фома. – Вы же по вечерам на окраины обычно катаетесь. А там его ограбят. И хорошо, если не сожгут.

– Увы, сегодня нам нужно ехать в острог, – ответил я. – Опять.

– На ночь глядя? Зачем? Решили устроить призрачный бунт и побег?

– Нет, просто поговорить с подзащитным.

– Хорошо, вашество, – согласился слуга.

Я сбросил вызов, открыл ящик стола и вытащил дело Пожарского. Почитаю его в машине. В первый раз я не вник в особенности из-за шока, который у меня вызвала фамилия.

Вышел из кабинета и заметил, что секретарь уже взяла с подоконника сумку и тоже собирается выходить.

– Если вы согласитесь прокатиться со мной в острог, то мы с радостью отвезем вас домой и доставим до парадной, – произнес я.

Девушка замялась:

– Я живу в «Солнечном Городе», – неуверенно ответила она. – Это на другом конце Петрограда.

– Ничего страшного, – успокоил ее я. – Раз уж вы задержались по моей вине – я готов доставить вас домой.

Арина Родионовна улыбнулась:

– Спасибо, Павел Филиппович.

Я открыл дверь, пропуская ее вперёд, выскочил на крыльцо и взял девушку под локоть.

Фома уже стоял у машины. Заметив нас, он улыбнулся и открыл заднюю дверь авто, приглашая нас сесть. И мы заняли места на удобном диванчике. Фома же сел за руль, завел двигатель, и машина выехала со двора.

– Как вам практика, Арина Родионовна? – обратился я к девушке.

– Очень интересно, – ответила секретарь. – Признаться, не думала, что вам достанется столько уголовных дел.

– Я тоже не думал, – честно признался я и девушка улыбнулась:

– Вы замечательный человек, Павел Филиппович. Никогда бы не предположила, что аристократ может помогать обычным людям. А не только создавать видимость работы в дни дежурств.

– Кто-то должен это делать, – просто ответил я. – Таков путь.

– Это… необычно, – вдруг произнесла девушка и я заметил на ее щеках лёгкий румянец.

– К тому же не всегда я помогаю простолюдином, – сменил я тему разговора. – Гордей был бастардом. Как и Галицкий…

Секретарь улыбнулась:

– Представляю, какое негодование у Елены Анатольевны вызвало ваше вмешательство в оба процесса.

– Процессы не состоялись, – поправил ее я. – Все было решено до разбирательств.

– И это ещё более унизительно для адвокатессы, у которой не было ни одного проигранного дела.

Я удивлённо посмотрел на секретаря, и она пояснила:

– Мне стало интересно. И я немного узнала про мастера Свиридову. Она опытный юрист. Несмотря на ее молодость. И в чем-то похожа на вас, Павел Филиппович.

– Чем же? – удивился я.

– Ее отец – судья и не очень-то любит адвокатов. И поэтому девушка, можно сказать, бросила главе семьи вызов. Поэтому ее отношение с отцом напоминает вооруженное перемирие.

– Странно, что при этом она согласилась на брак с другом семьи Свиридовых, – удивлённо пробормотал я.

– В высшем свете ходят слухи, что брак может и не состояться, – ответила девушка. – Елена Анатольевна – дама с характером. И ее отец почти не имеет рычагов давления на дочь.

– Я слышал, что они давно дружат…

– Приятельствуют, но не более, – возразила Арина. – Хотя на людях хорошо играют роль влюбленных. К тому же, у Юрия Николаевича есть дама сердца, правда из бастардов. Но папенька никогда не даст согласие на подобный брак

– Но зачем это Свиридовой? – поразился я.

– Елена Анатольевна давно и беспросветно замужем за своей работой, – беспечно ответила девушка. – И ей попросту недосуг отшивать кавалеров. Поэтому слухи о помолвке с Юрием Николаевичем отрезают от нее почти всех потенциальных желающих.

– Откуда вы так много знаете?

– Просто умею разговаривать с людьми, если мне это нужно, – ответила девушка. – И слушать, что они говорят.

Я только покачал головой:

– Вы просто настоящее сокровище, Арина Родионовна.

Секретарь обернулась ко мне и улыбнулась:

– Тем, что умею собирать городские сплетни?

Я покачал головой:

– Слухи играют немаловажную роль. И бывают очень полезны в работе. К тому же вы анализируете услышанное.

Девушка промолчала в ответ, заинтересованно крутя на пальце колечко с синим камнем. Невольно подумалось, что мне и впрямь повезло с сотрудницей. Арина Родионовна всегда деликатно вела себя на приемах. Умела улыбкой разрядить обстановку в очереди и очень мягко уговаривать людей вести себя достойно. Дополнительно она ловко договаривалась по телефону о любой встрече. И никто ей не отказывал, что удивительно.

Машина тем временем въехала на территорию острога. И мой взгляд упал на небольшой магазинчик у входа в заведение, над которым висела яркая, вырезанная на деревянной дощечке и раскрашенная акрилом вывеска «Продукты на дорогу». И в голове всплыла фраза Гордея, про полезные в камере вещи.

Я вышел из авто и уверенно направился к магазину. Потянул на себя скрипучую створку. И подошёл к прилавку. Поприветствовал сидевшую за кассой даму:

– Доброго вечера.

Женщина читала книжку в мягком переплете. На обложке была изображена пара в средневековых одеждах сплетенная в страстных объятьях. Продавщица, с неохотой оторвалась от своего занятия, вложила между страницами яркий фантик от конфеты и недобро покосилась на меня:

– И вам не кашлять, – хмуро ответила она. – Чего желаете, мастер?

Выглядела дама очень колоритно. Выбеленные волосы, корни которых уже отрасли и указывали на настоящий серо-русый оттенок, были завиты в мелкие кудри. А на покрытом пудрой лице была наложена настоящая боевая раскраска. Веки в три слоя подведены ядовито-зелеными тенями, ресницы покрывала густая маслянистая черная тушь. Кусочки ее осыпались на мешки под глазами. Завершала эффектный образ ярко-красная помада на губах, которая немного поплыла.

– Мне бы сигарет, – задумчиво протянул я.

Продавщица хитро прищурилась:

– Для себя? Или для арестанта?

– Для арестанта, – честно ответил я.

– Важный господин или проходимец какой? – беззастенчиво уточнила она.

– Не особо важный, – я усмехнулся.

– Сделаем, – произнесла женщина и скрылась в подсобке. Вернулась она оттуда через минуту. В руке с ярко-красным маникюром, она несла прозрачный фасовочный пакет, наполненный скрутками с табаком:

– Вот, – она положила пакет на весы. – Полкило. С вас пятьдесят копеек.

– А курить-то их можно? – засомневался я, доставая из кармана бумажник.

– На любителя, – уклончиво ответила продавец.

Я покачал головой и протянул рублевую купюру:

– Можно на сдачу ещё чаю? И пряников?

Через две минуты посылка была собрана. И к пакету с сигаретами добавились ещё сверток чая с криво нарисованным на бумаге слоном и пряники с суровым названием «Север». Правда продавец предупредила меня:

– Вы бы их, мастер, не грызли, коли вам зубы дороги.

Зубы мне были дороги и поэтому я не собирался пробовать подарок.

– Добавьте яблок получше, чтобы передать в лазарет и пару пачек свежего печенья, – немного подумав, попросил я.

Женщина долго пыхтела, отбрасывая в сторону гнилые фрукты и наконец набрала с десяток крепких плодов.

Я расплатился, забрал передачу и, поблагодарив даму, направился к выходу. Пересек двор и поднялся по ступеням, кивнув жандармам, стоящим чуть поодаль.

– Вы к кому? – уточнил конвоир, который дежурил на входе.

– К Пожарскому, – ответил я, и достал из кармана удостоверение. – Мне назначено. Завтра мастер Иванов хочет устроить допрос, а я не успел ознакомиться с делом.

Жандарм взял документ, переписал данные в тетрадь. Покосился на пакеты:

– А это что?

– Яблоки и печенья попрошу передать моему подзащитному Сергееву в лазарет. А это небольшой подарок для второго клиента.

Жандарм покосился на сигареты и пряники и хмыкнул:

– Не больно-то вам этот Пожарский и друг.

– Так и есть, – согласился я.

– Поставьте пакеты, – произнес жандарм и указал на поднос. Я послушно исполнил просьбу, и страж порядка провел над пакетами ладонями. Махнул рукой:

– Проходите, мастер.

– Спасибо.

– Коля, проводи мастера адвоката в допросную.

Напарник стоявшего на вахте жандарма кивнул:

– Идёмте, господин адвокат.

Он провел меня к камере допросной, отпер дверь и пригласил меня войти. Предупредил:

– Несколько минут придется подождать.

– Хорошо.

Конвоир удалился. Я же поставил дары на обитый металлом стол и открыл папку с делом, которое так и не успел почитать в машине.

Из скудных материалов выходило, что два дня назад, на одной из заброшенных мануфактур был обнаружен труп обнаженной девушки, которая была актрисой кино и сериалов про бандитов. Диана Викторовна Ладожская, которая пропала неделю назад. Она была убита ударом в сердце. В крови Ладожской были обнаружены следы снотворного, что указывало на убийство. Ведь это означало, что девушка не могла сопротивляться нанесению раны.

Орудие убийства было найдено неподалёку. И рукояти ножа были отпечатки пальцев Пожарского, которого тут же забрали на дознание.

На допросе подзащитный честно рассказал, что Диана была его фавориткой, и парень часто проводил вечера в компании девушки. Правда, в последнее время, мой старый знакомый начал подозревать, что у актрисы появился ещё один поклонник. Пожарский пытался следить за Дианой, и даже видел ее несколько раз в компании какого-то мужчины. А затем она перестала выходить на связь. И это Пожарского обеспокоило. Правда, он подумал, что девушка решила порвать отношения даже не объяснившись. Об убийстве он узнал уже от жандармов.