Текст книги ""Фантастика 2025-168". Компиляция. Книги 1-34 (СИ)"

Автор книги: Илья Романов

Соавторы: Павел Барчук,Сергей Орлов,Марина Рябченкова,
сообщить о нарушении

Текущая страница: 198 (всего у книги 339 страниц)

Глава 2 Темная правда

В столовой уже собралась вся семья. Отсутствовали только отец и Александр Морозов. Вместо них за столом меня ждали Иришка и Нечаева. Но разговоры пришлось отложить, потому как едва я увидел на столе еду, и почуял стоявший в комнате аромат, то сразу понял, насколько проголодался. И присутствующие, похоже, тоже понимали это. Я сел за стол и жадно принялся за еду.

Ел я с большим аппетитом и позабыв все правила этикета. Но никого это не удивило, лишь Яблокова заметила:

– Лаврентий Лавович предупреждал, что после пробуждения ты будешь жутко голодным.

– Он держал меня в стазисе? – жуя осведомился я.

– Как догадался? – хитро прищурилась Яблокова.

– Просто я не выгляжу несвежим, учитывая, что три дня провел без сознания. И наверняка лекарю было удобнее работать с телом…

– С телом, – мрачно повторила за мной бабушка и поджала губы.

Стало ясно, что она не хотела выяснять отношения при свидетелях. От взбучки меня спасало лишь то, что княгиня не желала терять лицо. Я отложил ложку, отодвинул опустевшую тарелку и вытер губы салфеткой. Затем поднялся на ноги и встал рядом с Софьей Яковлевной.

– Могу я попросить тебя уделить мне минутку? – спросил я. И добавил: – Наедине.

– Конечно, – отозвалась она с готовностью и встала со стула.

– Пройдем в мой кабинет, – предложил я.

Мы покинули столовую, спустились на первый этаж. Бабушка шла впереди, первой пересекла приемную и распахнула дверь в кабинет.

– У тебя тут хорошо, – оценила она, оглядевшись. – Комфортно. Только окно надо открывать почаще.

Княгиня распахнула раму, и в комнату скользнул свежий воздух. Видимо, не так давно прошел дождь и ветер принес аромат свежих роз, влажной земли и холодного камня.

– Я не мог поступить иначе, – сказал я негромко, глядя в напряженную спину бабушки.

Она молча кивнула, но повернулась ко мне не сразу. Мне показалось, что она стала старше на несколько лет. И на лице Софьи Яковлевны отчетливо прорисовывались глубокие складки над переносицей, прорезались морщинки вокруг глаз.

– Знаю… – сказала она наконец. – Но от этого мне не легче. Я все еще вижу в тебе мальчишку, который взрывал крыс.

– Она была всего одна, – невесело усмехнулся я.

Софья Яковлевна склонила голову к плечу и устало улыбнулась.

– Мне стало страшно, Паша… Я осознала, что ты можешь не проснуться собой прежним. Или же не очнуться вовсе. Когда мне позвонил Фома, я уже знала, что случилось что-то страшное.

– Новость так быстро просочилась в газеты? – удивился я.

Но бабушка покачала головой:

– Ты забыл, что я живу с главой кустодиев, хотя и бывшим, и узнаю такие новости задолго до того, как они попадают в газеты.

– А-а… – понимающе протянул я. – Прости, я не подумал про это.

В комнате ненадолго повисла тишина, а затем Софья Яковлевна продолжила:

– Никогда не знала, что душа может леденеть. Но в тот день мне стало так холодно, что я попросила зажечь камин. А потом закуталась в шаль. Мне подумалось, что так наступает старость. Но потом оказалось, что пришла беда. Что с тобой случилось страшное.

– Страшное произошло не со мной, – возразил я. – Ты ведь уже знаешь, что я спасся и не позволил погибнуть другим. Тем, кто оказался со мной в прозекторской.

– Поверь, ничего хорошего с тобой не случилось… – вздохнула женщина, проходя к моему столу и опускаясь в хозяйское кресло. – У тебя хорошая мебель, Павел Филиппович. Сам выбирал?

Я насторожился.

– Не уходи от темы… Чем мне аукнется произошедшее?

– Я некромантка, Павел. И к тому же простолюдинка в прошлом. Поверь, только ленивый не напоминал мне об этом в первые годы, когда твой дед дал мне титул, назвав своей супругой. И какое-то время я пыталась доказать, что имею право занимать место под солнцем. Я служила Империи честно и без продыху. Старалась заткнуть рот любому, кто смел кривиться в моем присутствии. А потом случилась та история, о которой я упоминала…

– Ты про случившееся в резиденции императора? – уточнил я.

Бабушка кивнула:

– Мне бросили вызов. Мы приняли его вдвоем с твоим дедом. Он любил меня и верил, что мы сдюжим. Или же погибнем, но сделаем это вместе. Тогда я еще не знала своего потенциала и сомневалась, что мы вернемся в наш дом в Петрограде… Но тот случай на болоте раскрыл меня настоящую. Я стала легендой, и после этого уже никто не смог противостоять мне и твоему деду. Мы изничтожили целый род. А потом я получила разрешение не являться на глаза императору, если у меня будет плохое настроение. Поверь, дорогой – это самый дорогой подарок, который может сделать монарх. Он подарил мне свободу. А себе – мою лояльность. Потому что только свободный некромант может быть относительно добрым. После того случая мне незачем было доказывать всем и каждому, что я чего-то стою. Все и без того знали, что Чеховы вдвоем смогли уничтожить целый род.

– Практически то же самое мы повторили в этом году, – заметил я.

– Минины сами напросились! – фыркнула бабушка и пригладила волосы. – Да и семья у нас стала чуточку больше.

– И я этому рад, – сказал я негромко.

– Спасибо, дорогой, – Софья Яковлевна прикрыла глаза. И продолжила: – Сильные должны держаться в тени. Не стоит демонстрировать свою мощь народу, это могут принять за вызов.

– Император? – осторожно уточнил я.

– Станислав Викторович силен не только от природы, – мягко поправила меня собеседница. – У него есть артефакты, которые делают его практически богом, который спустился с небес и живет среди нас. Но во дворе острога люди увидели истинного бога! Ты вознесся над землей, Паша. Ты управлял толпой мертвых, которые в исступлении выкрикивали твое имя. Они звали тебя Избавителем. Они молились на тебя!

– Никто не надеялся на такой результат… – Я развел руки в стороны, словно говоря: так уж вышло.

– Мертвые не молятся на живых, Паша, – тяжело вздохнула женщина.

– Твои миньоны и слуги считают тебя богиней, – робко возразил я.

– Но они не делают этого при свидетелях! К тому же там, во дворе острога, не было твоих слуг. Ты поднял не духов, а тела. Должно быть, это выглядело очень жутко.

Я не стал говорить, что армию мертвых вел Минин. Вместо этого произнес:

– У меня не было выбора… К тому же, тогда я не мог себя контролировать.

– Это и есть самое страшное, – вздохнула бабушка.

– О чем ты? – не понял я.

– О том, что после императорской резиденции многое изменилось, – ответила Софья Яковлевна.

Я смотрел на нее, ожидая продолжения. И после недолгой паузы она продолжила:

– Знаешь, что случилось с твоим миньоном Мининым после смерти?

Я задумался, вспоминая рассказ нового миньона. А затем ответил:

– Кровавый вой… Проклятье рода, которое пропало после того, как он стал призраком.

Бабушка кивнула:

– Все верно. И с тобой произошло то же самое, мой мальчик. Там, в резиденции случилось жуткое. Ты умер и едва не пересек грань. Для простого человека это был бы просто травмирующий опыт, не более. Но для некроманта все оборачивается по-иному, мой милый. Ты никогда не станешь легендой, Паша. Потому что для этого нужно пройти по грани. А ты уже заглянул в бездну. И эта бездна тоже увидела тебя. Думаю, ты ей понравился, раз она так охотно делится с тобой силой. А сила эта почти бесконечна…

Я рассеянно смотрел на бабушку, ожидая пояснений:

– Мы становимся ближе к смерти, – продолжила бабушка. – И когда так происходит, мы становимся в разы сильнее. Твои миньоны стали обретать характеры. Однажды они начнут сами принимать решения, а не только подчиняться твоим прямым приказам. Как и тотемы, которые ты сможешь призывать лишь мыслью.

– Разве такое возможно? – удивился я.

Бабушка грустно улыбнулась.

– А как по-твоему происходит у меня? – уточнила она. – Более того, иногда они мне не нужны вовсе. Я прекрасно обхожусь без них.

Отчего-то мне вспомнилось, как бабушка щелчком пальцев развоплотила обезумевшего призрака, которого мы встретили на пирсе плавучего ресторана. И только сейчас сообразил, что тотемы тогда она не призывала.

– Но ты ведь… – я смутился. – Ты пришла из другого мира.

– А ты – мой внук, – ухмыльнулась бабушка. – Тебя учили призывать тотемы щелчком пальцев и усилием воли. Но если однажды ты прислушаешься к себе, то поймешь, что это вовсе не обязательно.

Я занял место посетителя, устроившись в кресле и закинув ногу на ногу. С этого ракурса кабинет смотрелся немного иначе. Мне понравился вид из окна, в котором была видна арка и розовые кусты.

– Тебе стоило бы оставаться в тени. Продолжать заступаться за простолюдинов, вызывая у аристократов снисходительные улыбки. Но в остроге ты показал весь потенциал, на который способен некромант.

– Чем это может аукнуться? – сухо поинтересовался я.

– Вариантов немного, – деловито сообщила княгиня. – Император захочет приблизить тебя к семье. Сделать это можно через брачный союз с кем-то близким к трону.

– Но… – вскинулся было я.

– Мы с Филиппом встретились с Нечаевыми. Хоть это и не по правилам, но мы сами напросились к ним в гости. И в их доме договорились о вашем союзе с Ариной Родионовной. Ее родители хотят для дочери счастья. Они поняли, что девушка сделала свой выбор и противиться ему не стали.

Я ощутил, как с моих плеч скатилась тяжесть, которая до того нещадно на меня давила.

– Вы можете объявить о помолвке в любое время. Официально мы составили соглашение между нашими фамилиями.

– Спасибо, – искренне поблагодарил я. – Честное слово, спасибо!

– Ты нужен нам счастливым, Павел, – добродушно усмехнулась женщина. – Поверь, злой некромант способен наделать много страшных вещей.

Я неожиданно вспомнил о своем странном сне, в котором очутился перед самым пробуждением. Хотел было спросить о нем у бабушки, но она нахмурилась и заговорила серьезным голосом:

– Это еще не все! Тебе предстоит доказать императору свою лояльность. И дать понять всем, что ты предан Империи и монарху. Ни у кого не должно остаться сомнений, что некромант не планирует бросить однажды вызов правителю.

– Это ведь очевидно… – выдохнул я. И быстро поправился: – Ну, я имею в виду, что я не собирался бросать вызов главе Империи!

– Это очевидно далеко не всем, – отмахнулась бабушка. – Поверь, найдется много тех, кто решит, что Чеховы достаточно сильная семья, чтобы подвинуть императора. Этого допустить нельзя.

– Понимаю, – кивнул я, холодея от мысли, чем может обернуться моя выходка.

– Тебе не за что себя корить, – догадалась о моих мыслях княгиня. – Поверь, я в свое время тоже была под прицелом. В те времена многие жаждали республики и свержение монархии. Хватало и тех, кто считал, что некромантка из простолюдинок может возглавить республику.

– И как же ты доказала, что не собираешься бунтовать против власти? – полюбопытствовал я.

– Отправила на каторгу тех, кто сделал мне это заманчивое предложение. И отдала Станиславу Викторовичу имена лидеров мятежников.

– Вот как? И что же было дальше?

– Император казнил их лично, – просто ответила Софья Яковлевна. – И прежде чем ты спросишь, я скажу, что ни о чем не сожалею. Занимать трон я не собиралась. Для этого я слишком умна.

– Мне тоже претит иметь подобную власть, – согласился я.

– Это клетка, Павел, – подтвердила бабушка. – Император из нас самый несвободный. Ему приходится тащить на себе бремя власти и постоянно беспокоиться о тех, кто эту самую власть пытается ослабить или отобрать. Он не волен выбирать себе супругу, одежду или друзей. Ему денно и нощно приходиться заботиться о державе. А это весьма нелегкая ноша…

– Но иногда он занимается тем, что любит, – напомнил я.

– Если ты про балет и медведей, то это всего лишь безобидное хобби. Твой дед в свое время сколачивал скворечники и кормушки для птиц на зиму.

– Не знал об этом! – хмыкнул я. – А какое увлечение было у тебя?

Княгиня смутилась и отвела взгляд. Но затем все же призналась:

– Я пыталась писать сказки… Но получались они ужасно мрачными!

– Та-а-ак, – протянул я, неожиданно вспомнив истории, которые мне любили нашептывать призрачные няньки. – А не их ли мне читали твои слуги перед сном?

– Тебе нравились эти истории, – ответила Софья Яковлевна, наморщив нос. – По крайней мере, ты всегда под них засыпал.

Говорить о том, что я притворялся, чтобы не дослушивать страшные истории до конца, я не стал. Не хотел расстраивать бабушку. Вместо этого я ответил:

– Ты права.

Княгиня вздохнула и откинулась на спинку кресла.

– Хорошо, что Лаврентий Лавович очень хочет попасть в библиотеку императора. А Станислав Викторович так удачно обещал тебе пригласить вас с лекарем в гости. Тебе стоит напомнить ему об этом приглашении. Напроситься в его дворец и там в приватной беседе дать понять, что Чеховы – добрые подданные Империи, которым чужды притязания на власть.

– Думаешь, этого будет достаточно? – усомнился я.

– Придется доказывать столько, сколько понадобиться, – сурово припечатала женщина. – Морозов поможет с заданием от кустодиев. Он обмолвился, что во дворце нужна помощь некроманта. Я скажусь хворой, и тебе придется послужить на благо правителя. Как консультант нового отдела.

– Хорошо, – кивнул я.

– Думаю, что императору достаточно будет понаблюдать за тобой, чтобы понять – ты не жаждешь власти.

– У него есть артефакт, который не позволяет врать, – поделился я своим наблюдением.

– Эти артефакты переходят от одного правителя к другому, – кивнула бабушка. – Есть вещица, которая заставляет усмирять любую горячую голову. Ты наверняка заметил, как за столом все слушались Станислава Викторовича. А ведь там были довольно сильные аристократы. Они могли бы смять любого противника и в горячке пришибить даже самого важного…

Я нахмурился, вспоминая то неприятное ощущение, которое гнуло мою голову склониться, когда император требовал тишины.

– Он не станет использовать на тебе действие скипетра или державы, – продолжила княгиня, наверняка заметив мое состояние.

– И что же делают с аристократом эти вещи? – насторожился я.

– Эти предметы подчиняют волю и заставляют выполнить любой приказ. Запретная магия, которая доступна лишь правящей крови. Но использовать ее дозволено только в крайнем случае. Бывший император с помощью этих вещей казнил мятежников.

Женщина поежилась, словно вспомнив о чем-то неприятном. А потом вернула на лицо улыбку.

– Ты со всем справишься, дорогой. Я уверена в этом.

– Я не умею нравиться людям, – признался я.

– Станислав Викторович смотрит в душу человека. Ему не нужны ужимки и фальшивые улыбки. Быть может он один из немногих, кто оценит твою прямоту и искренность. К тому же – мы не лжем. Никто из Чеховых никогда не претендовал на трон.

– Мы выше этого, – проговорил я без тени сомнений.

– Мирская власть для тех, кто знает смерть, – холодно усмехнулась бабушка.

В ее глазах полыхнула тьма, которая никогда меня не пугала по-настоящему.

На подоконник вдруг запрыгнул полосатый кот. Он внимательно осмотрел нас и принялся намывать лапу.

Бабушка тепло улыбнулась, наблюдая за питомцем.

– Хорошо тут у тебя… Хоть дом и небольшой, но мне тут нравится. Понимаю, почему Виноградова не хотела уходить за грань.

– Спасибо, что поддерживаешь ее.

– Это не сложно, – отмахнулась княгиня. – Мне приятно знать, что она стала для тебя доброй тетушкой. Яблокова умная, достойная женщина, несмотря на то, что о ней придумывали люди. К тому же…

Софья Яковлевна закусила губу, словно будто пыталась сдержаться, чтобы не сказать лишнего.

– Как Маргарита Ивановна? – осведомился я.

– Она тяжело переносит беременность, – нехотя сообщила княгиня. – И наш лекарь уверяет, что дело тут вовсе не в возрасте. Причина плохого самочувствия Марго может быть в том, что она носит малыша с темной силой – так намекнул мне лекарь.

– Он не смог рассмотреть какой цвет энергии у ребенка? – нахмурился я.

– У него не вышло увидеть силу, – расстроенно произнесла Софья Яковлевна.

– Выходит, в нашей семье появится еще один некромант? – уточнил я.

– Возможно, – кивнула бабушка. – А теперь давай вернемся, наверняка нас уже заждались…

Глава 3 Новости

Мы поднялись в гостиную, куда уже перебрались остальные. В центре стола стоял исходящий паром чайник.

– Александр Васильевич велел поить тебя специальным отваром, – пояснила Софья Яковлевна. – Он поможет быстрее восстановиться.

– Передай ему мою благодарность, – ответил я, садясь в кресло.

А Яблокова разлила по кружкам чай. По комнате поплыл аромат лесных трав и каких-то кисловатых ягод. Я сделал глоток настоявшегося до черноты отвара и довольно кивнул, оценив вкус:

– Отличный напиток! Ну, рассказывайте, что случилось за то время, пока я почивал?

– Целых три дня, – сурово отметила Людмила Федоровна.

– Меня официально назначили на пост главы отделения, – начал Фома. – А еще я по всем правилам получил отчество. Меня пригласили в Сенат, где торжественно сообщили, что за великие заслуги перед Империей, я теперь основатель семьи Питерских.

– Много народа было на торжественной части? – уточнил я.

– Очень, вашество, – смущенно произнёс Фома. – Я даже оробел немного. Если бы я пошел на это мероприятие один – точно сбежал бы. И ну его, это отчество…

– Еще чего не хватало! – фыркнула Софья Яковлевна. – Не каждый день княжеский помощник получает титул. Да еще и с этакой формулировкой!

– Александр Васильевич тоже сказал, что для семьи Чеховых мой титул стал предметом гордости, – довольно сообщил парень.

– А что было потом? – живо поинтересовался я.

– После еще банкет организовали, который я должен был оплатить.

Я нахмурился, понимая, что забыл предупредить Питерского про банкет, на котором положено было присутствие членов благородных семей столицы. Приглашения на это мероприятие рассылала канцелярия Сената. Явка на банкет была не обязательной, но игнорирование происходящего не приветствовалось.

– Такова жизнь аристо, – произнесла Яблокова. – Балы, салоны, вечера и игра в карты до самого утра. Раньше, при создании благородной семьи, получающий титул должен был еще пожертвовать тысячу рублей на дела Империи. Чтобы доказать, что семья не скоро обеднеет и выродится.

При упоминании о тысяче рублей Фома вздрогнул и поежился.

– Поддержание репутации, – пояснила бабушка.

– Вы тоже устраивали подобные мероприятия? – поинтересовалась Яблокова.

– Пыталась, – вздохнула Чехова. – Таковы традиции. Но мои слуги-миньоны пугали гостей, так что приемы быстро перестали быть популярными. А так бы я с радостью…

Все сидящие за столом улыбнулись, оценив остроту ума Чеховой.

– И много народу было на банкете?

– Наверное, весь Петроград, – ответила Арина Родионовна. – Но Фома держался молодцом.

– Мы взяли на себя расходы по проведению мероприятия, – успокоила меня княгиня. – В конце концов, Фома Ведович нам не чужой человек. И нам было важно, чтобы все прошло как полагается.

– Никогда не забуду вашей доброты, Софья Яковлевна, – ответил Питерский, и мне показалось, что он стесняется сидеть за столом в присутствии моей бабушки.

Парень неуверенно заерзал на стуле, но остался на месте.

Значит, новость о том, что Фома Ведович Питерский стал начальником нового отдела охранного отделения уже успела облететь Петроград. И народ пришел познакомиться с важным человеком, который еще и связан с семьей Чеховых.

– И что было на банкете? – уточнил я у Питерского.

– Много разных дорогих блюд, – ответил Фома. – Я даже прикинул, смогу ли расплатиться. Но на удивление, народ на мероприятие пришел очень добрый. Все вручали мне подарки, говорили, что если мне понадобится помощь, двери их дома всегда для меня открыты…

– Это не доброта, Фома, – ответила Яблокова. – Эти люди хотят заиметь влиятельного друга, только и всего. Надев маску дружелюбия и общаясь с человеком, который занял высокий пост. А в душе презирая его за низкое происхождение. Даже если сам этот человек еще вчера был бастардом… Простое лицемерие высокого общества, которое хочет использовать тебя в своих интересах.

– Ну, я догадывался, что все не так просто… – протянул Фома, и в голосе его послышалась изрядная доля разочарования. – А я думал, почему они все мне так улыбаются?

– Однако среди них могут быть и хорошие друзья! – возразил я. – Например, мы с Ивановым начали свое знакомство с вражды. А теперь мы очень тепло общаемся. Да и Пожарский опять же… так что аристократы тоже разные бывают!

– Как и все люди, – подытожила Софья Яковлевна. – Не стоит видеть во всех врагов. К тому же, учитывая, какая у тебя должность, каждый второй из тех, кто подходил к тебе с подношением, будет рад оказаться тебе полезным. Но за все придется платить. И уж лучше пусть они будут в долгах перед тобой, Фома Ведович.

– Я это запомню, Софья Яковлевна.

Я же нахмурился, осматривая собравшихся за столом и думая: кто сопровождал Фому на церемонии присвоении отчества? Арина Родионовна? Вряд ли. Посещение подобного мероприятия даже в качестве друга семьи породило бы в высоком обществе много разных слухов. Яблокова? Тоже вряд ли. Людмила Федоровна недавно воскресла и пока еще не очень уверенно чувствовала себя в обществе. К тому же многие гости узнавали в тетушкином лице черты Виноградовой, и распространению слухов мешало только то, что официально Виноградова была мертва. А сочинение небылиц про то, что уважаемая семья некромантов причастна к воскрешению из мертвых, может плохо закончится. Слишком большой вес в обществе получила наша семья после Императорской Охоты. Но если бы Людмила Фёдоровна посетила банкет, на котором собрались видные люди Петрограда, могли появиться вопросы.

Тогда кто? Иришка?

– Спасибо Александру Васильевичу и Станиславу Александровичу за то, что составили мне компанию в этой поездке в Сенат, – словно прочитав мои мысли, произнёс Фома. – Иначе я бы точно не справился. И семью опозорил бы…

Я улыбнулся. Тайна оказалась раскрыта, и ответ все время был на поверхности.

– Ты уже выбрал рисунок для семейного герба? – уточнил я у Питерского.

Фома пожал плечами:

– Пока про это не думал – дел было много. Надобно было решить вопрос с учителем на дому. Потому как манерам я все же обучен неважно. И я это хорошо понял на том обеде. Зачастую мне приходилось помалкивать и только диву даваться, как легко общается со всеми господин Морозов.

– Который из них? – уточнил я.

– Оба, – усмехнулся парень. – Я хоть и хватаю все на лету, но все ж надо бы немного знаний добыть через учителя.

– С этим я помогу, – кивнула княгиня. – Кто же мог подумать, что ты так быстро получишь титул и станешь важным человеком?

Она потрепала парня по плечу, отчего он залился краской и неуверенно улыбнулся. Мне показалось, что на его макушке появились кончики кошачьих ушей. Но они тут же исчезли.

– Надо решить вопрос с гербом, – произнесла Яблокова. – А еще, нужно заказать у портного несколько костюмов с гербом семьи. И присмотреть машину. Еще особняк, но его тебе должны выдать. Все же ты занимаешь пост на государевой службе.

Женщина сказала это с едва заметной тоской, взглянув на Фому с какой-то материнской гордостью.

– Александр Васильевич сказал, что уже выдали дом, – нахмурился Питерский. – Мы с Иришкой даже смотреть его ездили.

– И как тебе? – полюбопытствовал я.

– Хороший, – ответил Питерский. – Большой, красивый, в два этажа… Из серого камня. Сад хороший. Нужно только документы забрать и можно заселяться… Но не хочется мне.

При упоминании о новом жилье для Фомы, мы с Яблоковой переглянулись.

– А почему не хочешь? – осторожно уточнил я.

– Документы забирать? – переспросил Фома. – Да дел много на новой работе. Да и ремонт опять же мы с Иришкой хотим там сделать. Не нравится нам тамошняя обстановка. Надо обои переклеить, мебель поменять, статуи переставить… А этим заниматься нужно.

– Вот оно что! – в один голос ответили мы с Людмилой Федоровной. И на душе стало чуть теплее.

– А еще я, наконец, решился и Иришке предложение сделал, – сменил тему Питерский.

– Поздравляю, – ответил я и взглянул на девушку, которая сидела рядом с Фомой. Ты смущенно улыбнулась и кивнула. Подняла ладонь, показав нам безымянный палец с довольно приличным кольцом.

Было приятно, что парень не стал экономить на украшении. Но я подозревал, что это была заслуга Яблоковой – уж больно довольной она выглядела.

– В общем, поехал я к ее матушке, и прямо ей все сказал, – продолжил Фома. – Как умею. Вышло неказисто, но она вроде как не была против.

– Матушка просто не ожидала такого быстрого предложения, – пояснила Иришка негромко и коснулась пальцами ладони Фомы. – Ты ей очень нравишься. И она довольна, что мы с тобой вместе.

– Теперь вот дату планируем, и церемонию… – пробасил парень.

– Я могу вам с этим помочь! – тут же вызвалась Яблокова.

– И я, – добавила Нечаева.

Иришка неуверенно покосилась на Фому Ведовича, и тот после недолгого колебания ответил:

– Мы были бы очень вам признательны. Потому как надо все сделать так, чтобы никто потом плохого не сказал. Не хочу начинать семейную жизнь неправильно.

– Ни о чем не беспокойся, – успокоила его Софья Яковлевна. – Все организуем как положено.

Потом пришел черед рассказов от Яблоковой. Людмила Федоровна поведала, что происходило с домочадцами, похвастав, что теперь ее боится не только Ярослав, но даже Козырев старается обходить ее стороной и здоровается с уважением.

– И как вам это удалось? – уточнил я.

– Я умею убеждать людей, – туманно отозвалась женщина, но по хитрой улыбке я понял, что она тиранит призраков по привычке, а те, чувствуя ее уверенность, не могут ей ничего противопоставить.

– А что по поводу дел, которые у меня зависли? – уточнил я у Нечаевой.

– Судья перенес дело, посчитав усмирение острожного бунта очень уважительной причиной, – ответила Арина Родионовна.

– А откуда… – начал было я.

– Так про это написали во всех газетах, – удивленно ответила Нечаева.

Фома кивнул, подтверждая слова секретаря. Встал с кресла и покинул гостиную. Вернулся через пару минут.

– Вот, вашество… – Он протянул мне свежий номер «Имперских Вестей».

Я взял газету. На главной странице было написано: «Некромант-адвокат Чехов предотвратил мятеж в Империи». Удивленно обвел взглядом собравшихся в гостиной.

– Александр Васильевич сказал, что в остроге зрел заговор, направленный на свержение императорской семьи, – пояснила бабушка. – И если бы не некромант, а так же некий Фома Ведович и жандарм Белова, которые волей случая оказались в прозекторской острога, злодеи из «Черной Сотни» могли бы попытаться свергнуть власть. Среди них были политические заключенные – те, кто имел влияние на свободных подданных.

Теперь я начал понимать, почему бабушка затеяла со мной этот важный разговор сразу после то, как я пришел в себя. Александр Васильевич постарался выгородить меня, выставив бойцом, который встал на пути орды бунтовщиков. А еще добавил Белову и Фому. И теперь если Белова с моей помощью прижмет Свиридова, то точно получит отчество и титул. Потому что теперь это дело касалось имперской безопасности…

– Выходит, остатки банды монархистов вне закона? – уточнил я.

Питерский кивнул:

– Жандармы второй день уже облавы устраивают. Все главари в бегах, кто поскромнее в ранге – дает показания. Кто поумнее – уже срезают нашивки и забивают татуировки черной краской. К расследованию даже мой отдел привлекли. Для поиска и допроса призраков.

– Теперь я понимаю, почему у тебя много работы, – пробормотал я. – Хорошо бы, конечно, найти призрак Щукина…

– Скорее всего, монархисты избавились от него, – ответил Питерский. И пояснил: – Среди задержанных черносотенцев попадаются шаманы.

– И откуда только, – покачала головой Яблокова. – Раньше про них никто не слыхивал.

– Простые люди всегда знали про то, что рядом обитает, – возразила Иришка и смущенно замолкла, когда на нее посмотрели.

– Наверняка черносотенцы начали набирать шаманов после дела Васильевской лавки, – пробормотал я.

– Возможно, – не стал спорить Питерский.

– Ладно, раз вы заговорили о делах, мы, пожалуй, пойдем на кухню, – произнесла бабушка, встав с кресла. – Поговорим о своем, о девичьем. Например, о предстоящей свадьбе.

Женщины горячо поддержали Чехову и направились на кухню, оставив нас с Фомой в гостиной.

– Интересно, почему Свиридов еще не сбежал? – задумчиво протянул я.

Питерский пожал плечами:

– Поди знай, вашество! Но кустодии уже наверняка присматривают за семьей судьи. Неофициально, конечно.

– Тогда у него один путь: идти каяться, – заметил я. – Но он не торопится этого делать. Почему?

– Поди знай, – повторил Фома и хитро прищурился. – А может, он надеется, что его пронесет? Или задумал что дурное…

– Это вряд ли, – усомнился я. – Он все же не совсем глупый…

– Раз попер против некроманта и Чеховых, то ума он небольшого, – заявил Фома.

– Ты как сам? – наконец спросил я, убедившись, что нас никто не слышит.

– Боязно, вашество. Беспокоюсь о том, что не справлюсь.

– Напрасно, – мягко возразил я. – Ты ведь не лыком шит. И многое в этой жизни испытал.

– Так-то оно так, да только раньше я отвечал сам за себя. И жил один. А тепереча у меня есть семья, которую я не могу подвести. Скоро будет супруга… – Парень смутился и заговорщически понизил голос. – Я решил, что надо предложить ей замужество до того, как официально станет известно про отчество. А не то она смутилась бы. А там глядишь – и отказала бы.

– Не думаю… – хмыкнул я, вспомнив, как девушка смотрела на Питерского.

– Я ведь раньше всех девиц считал вредными и падкими на деньги.

– Не припомню такого, – солгал я.

– Было дело, – кивнул парень. – Да только с Иришкой все не так. Она хорошая. И Зинаида, мамка ее, приличная женщина. Хотя и беспокоится, что мы торопимся. Но я ей сказал: чего тянуть? Я сразу понял, что Иришка мне по сердцу. Решение свое не изменю и доверие ее не предам. Гулять не стану. Из дома нести ничего не буду. В карты я не играю. Вином не увлекаюсь. Не курю.

– Сплошные плюсы, – согласился я.

– А то, что ем много, так это конституция у меня такая, – продолжил парень, вспоминая свой диалог с будущей тещей. – Еще я намекнул, что иногда становлюсь на четыре лапы. Но Иришка осторожно эту тему закрыла. Как я понял, она беспокоится, что ее матушка испугается моего зверя.

– Вот с этим лучше сразу все порешать. Все равно станет известно, кто ты таков, – произнес я задумчиво.

– Мне тоже так кажется, вашество, – кинула парень. – Но Иришка очень боится, что матушка не даст благословения, если заранее узнает, что я… того… кот!

Фома тяжело вздохнул и покосился на кухонную дверь, откуда доносился девичий смех.

– Думаешь, она не принимает твою вторую сущность? – уточнил я.

– Принимает, – ответил Питерский, улыбнувшись. – Тоже на мои уши смотрит и спрашивает, какой у меня хвост. Прямо как наша Яблокова!

– Значит, не торопи ее, – решительно заявил я. – Она свою матушку знает получше твоего. Быть может, и впрямь ей надо позже обо всем проведать. На крайний случай меня позовешь на разговор. Как адвоката.