Текст книги ""Санта-Барбара". Компиляция. Книги 1-12 (СИ)"

Автор книги: Генри Крейн

Соавторы: Александра Полстон
сообщить о нарушении

Текущая страница: 63 (всего у книги 332 страниц)

Тэд, наконец, устал и поставил Хейли. Она отдышалась и сказала:

– Тэд, а ты знаешь, кто звонил тебе, предлагая снять эту квартиру? Мы должны отблагодарить этого человека.

– Э–э. Конечно, знаю, – замялся Тэд, – я поблагодарю ее, когда она вновь позвонит на станцию.

– А почему ты не хочешь поблагодарить лично? – изумилась Хейли, – мы бы могли что‑нибудь ей подарить. Тэд, давай так с тобой и сделаем. Так кто эта женщина?

Хейли бросила быстрый взгляд на Тэда. И по его замешательству сразу поняла, в чем дело.

– Это… – начал Тэд, но тут же замолчал. Он понял – Хейли обо всем догадалась.

– Так это была Роксана? – уже без надежды на ответ спросила она, – можешь не отвечать, Тэд, я знаю, это была она.

– Да, – угрюмо сказал Тэд, – но что это меняет? Ведь квартира‑то отличная. Неизвестно, нашли бы мы что‑нибудь подобное по другим адресам.

– Тэд, мы срочно должны уехать отсюда. Я не могу здесь оставаться.

– Хейли, успокойся. Ну скажи, пожалуйста, что изменилось оттого, что ты узнала, кто нам дал адрес?

– Нет, Тэд, мы должны отсюда уехать. Роксана не даст тебе житья. Она постоянно будет преследовать нас.

– Ну что ты такое говоришь, Хейли? Она, по–моему, хороший человек, подсказала нам адрес и мы должны быть ей благодарны. В конце концов это право каждого: представляться настоящим именем или вымышленным, быть узнанным или оставаться инкогнито.

– Она не даст нам житья, – повторила Хейли.

– Ты не права. Ведь Роксана не появилась в студии, и как ты думаешь, почему? Она специально изменяет свой голос, она не хочет попадаться нам на глаза, не хочет быть узнанной. В конце концов, она знает где я работаю и если бы она хотела помешать нам с тобой жить, то давно бы уже появилась.

– Хорошо, Тэд, – Хейли кокетливо пожала плечами, – в любом случае, я сумею разобраться с ней, даже если она появится.

– Я очень в этом сомневаюсь, – поспешил с ответом Тэд, – вряд ли она когда‑нибудь предстанет перед нами.

– А зачем тогда весь этот маскарад – измененный голос, томный тон? – Хейли, прищурившись смотрела на Тэда.

Тот, сам не зная почему, почувствовал себя виноватым перед ней.

– Ну почему ты так на меня смотришь, Хейли? Что я такого сделал? Ведь это не я звоню Роксане, а она звонит мне. И кстати, иногда из этого получается что‑то хорошее. Вот как сегодня.

– Да. Но мне очень интересно, Тэд, с какой эта стати она о тебе так заботится?

Тэд отошел к стене, прислонился и стал рассматривать Хейли, стоявшую посреди комнаты. С каждым днем ему все больше и больше нравилась эта девушка.

– Понятно, – протянул он, – теперь ты будешь мой ангел–хранитель и если какая‑нибудь Роксана решит вмешаться в нашу жизнь, ты дашь ей отпор.

– Ну конечно же, дам, – Хейли неспеша направилась к Тэду.

Она подошла к нему, провела рукой по плечу, по груди.

– Да, Тэд, я – специальный ангел–хранитель. Моя специальность – оберегать мужчин от женщин. Сейчас я буду оберегать тебя.

Тэд притянул Хейли к себе и обнял. Та уперлась одной рукой в стену, а другой обхватила Тэда за шею. Они поцеловались.

Целовались они долго, ожидая, кто же первым прервет поцелуй. Наконец, Хейли оттолкнулась ладонью от стены и уткнулась лбом в грудь Тэда.

– Ну почему ты такой вредный?

– А в чем дело? – спросил Тэд, поглаживая девушку по голове.

– Ты называешь меня ангелом, а относишься ко мне без должного уважения.

– Тебе не хватает уважения? – улыбнулся парень, – ну что ж, мой ангел, у меня есть к тебе определенное предложение.

– Какое? – Хейли запрокинула голову.

За окном понемногу темнело, но они, казалось, не замечали этого.

– Хейли, мое предложение заключается в том, чтобы опробовать кровать. Ведь это единственное, что нам досталось вместе с квартирой.

Хейли тяжело вздохнула.

– Да, Хейли, выбор квартиры всегда определяется кроватью: плоха она или хороша. В этом весь секрет. Ведь все делают вид, что выбирают квартиру по количеству комнат, по планировке, а на самом деле их интересует только кровать.

Вначале Хейли по простоте душевной воспринимала его слова всерьез, но заметив веселый взгляд, поняла, что ее разыгрывают.

– Давай проверим, подойдет кровать нам? И это будет самый веский, самый убедительный довод.

Но Хейли не была бы женщиной, если бы не сказала:

– Нет, Тэд, постель подождет. Сперва нужно внести гарантийную сумму, иначе представь, появятся хозяева, а мы еще, не заплатив за квартиру, развлекаемся на их кровати.

– Ну что ж, может ты и права, – согласился Тэд. – И так, каков наш дальнейший план?

Хейли схватила Тэда за руку и потащила на улицу.

– Сначала мы внесем гарантийную сумму, а потом эта квартира будет в нашем распоряжении. Затем поедем в комиссионный магазин, купим мебель, обставим квартиру и только потом, Тэд, ты вспомнишь о кровати. Поклянись мне: сперва дела, а потом – развлечения.

– Это довольно грустно, – сказал Тэд, – я бы изменил последовательность: сначала постель, потом гарантийная сумма, а потом уже мебель.

– Ты невыносим, – сказала девушка, подбегая к машине.

– Именно, за это ты меня и любишь.

– А тебя не за что больше любить, – улыбнулась Хейли, опускаясь на сиденье, – ну чем тебе не нравится здесь? Сиденья мягкие и вполне удобные. Даже можно отбросить спинки.

– Нет, Хейли, ты сама меня убедила. Сначала залоговая сумма, потом мебель, а потом постель. К тому же нам в самом деле не стоит спешить.

– А по–моему, спешить стоит, – Хейли положила руку на плечо Тэду, – у меня все не выходит из головы твой разговор с Роксаной по телефону.

– Ну что, что особенного было в этом телефонном разговоре? Мне звонили, наверное, десятки человек, предлагали квартиру. И было бы странно, если бы Роксаны не было среди них. Ведь она никогда не забывает о нашей радиостанции. На твоем месте, Хейли, я бы радовался, что у нас есть такой преданный слушатель.

– А я и радуюсь, неужели по–моему лицу не видно? Хейли попробовала улыбнуться, но улыбка получилась довольно кислой.

Тэд наморщил лоб.

– Хейли, если тебя не устраивает, что эту квартиру предложила нам Роксана, давай откажемся от нее. Ведь еще не поздно и ты не будешь допекать меня своими расспросами. Я знаю о Роксане столько же, сколько и ты.

– Проклятая Роксана, – проговорила Хейли, – вечно она суется не во время, в самый неподходящий момент. Только я начинаю чувствовать, что ты по–настоящему меня любишь, случаешься, делаешь что‑то для меня, как возникает она. И я начинаю быть обязанной ей. Тэд, ведь сколько я не буду жить в этой квартире, полгода, год, я буду помнить, что обязана ей Роксане. Хотя это и неплохо чувствовать себя кому‑то обязанной. Ведь не мы просили Роксану звонить нам.

– Да не мы.

– А кто сам посылал в эфир сигнал "SOS"? Кто говорил, что ему негде сомкнуть глаз и он будет вынужден спать на лавке?

– Ну, конечно же, я, – рассмеялся Тэд, – но я заботился не только о себе. Вспомни, как ты визжала, когда обнаружила в своем спальном мешке краба. Хейли улыбнулась.

– Я думаю, Тэд, это была самая прекрасная ночь в нашей жизни. И этого краба я запомню надолго, он так забавно запутался в моих волосах. А я, глупая, подумала, что это скорпион.

– Да, Хейли, это я обманул тебя, а ты и поверила. Но они и в самом деле, эти маленькие крабы похожи на скорпионов. Я думаю, нам никогда больше не придется ночевать на пляже. Ведь у нас с тобой будет своя квартира.

– Если мы с тобой, Тэд, еще посидим в машине и ничего не будем делать, то нам ничего не останется как только ночевать на пляже. Ведь квартиру мы с тобой упустим, мебели не купим…

Дальше не перечисляй, – остановил ее Тэд.

– Неужели ты рассчитываешь, что и тут тебе поможет Роксана? – спросила Хейли.

– Да что ты заладила – Роксана, Роксана? В конце концов мы прекрасно могли бы обойтись и без нее. И может быть обойдемся? – Тэд пристально посмотрел на Хейли.

– А нет, не стоит слишком много думать о ней, – предложила Хейли, – квартира тебе нравится?

– Да.

– И все, едем вносить залоговую сумму.

Тэд запустил двигатель и они медленно поехали по улице. Вдалеке в океане медленно двигались белые треугольники парусов спортивных яхт. Временами среди них проносились моторные катера и Тэд провожал их завистливым взглядом.

– Ты хотела бы сейчас оказаться на пляже? – спросил он.

– Тэд! Тебе все время в голову приходят самые неподходящие мысли. То, не сделав дело, ты вспоминаешь о постели, то теперь предлагаешь свернуть на пляж.

– Да нет, Хейли, я просто хотел помечтать. Ведь всегда приятно в мыслях оказаться вдалеке от дел. Я, правда, хотел бы очутиться с тобой на пляже.

– С того момента, Тэд, прошло не так уж много времени. Я еще помню этого противного краба в волосах. Не понимаю только, как ты мог быть таким бессердечным и сказать, что это скорпион?

– По–моему, это ты сама сказала

– А по–моему – ты.

– Давай не будем спорить.

– Нет, все‑таки ты, Тэд, обманул меня, назвав краба скорпионом.

– Я больше не буду так глупо шутить, я сразу подложу тебе в спальный мешок настоящего скорпиона и тогда тебе, Хейли, не будет меня в чем упрекнуть.

Девушка рассмеялась, положила голову на плечо Тэда и принялась мерно покачивать ею. Это нехитрое движение успокоило Тэда, он почувствовал себя увереннее.

Улица была пуста, солнце опускалось за горизонт.

– Хейли, посмотри, как красиво, – Тэд показал рукой в окно автомобиля, – как красиво садится солнце.

– По–моему, мы видим это каждый день, – сказала Хейли, – и каждый день это выглядит по–новому. На закат можно смотреть бесконечно, мне он нравится.

– Больше, чем я? – улыбнулся Тэд.

– Ну конечно, больше, чем ты. Ведь закат вечен, а ты нет.

– Я могу и обидеться, – Тэд повел плечом и голова Хейли соскользнула на спинку сиденья.

– По–моему, ты начинаешь мне хамить, – предположила Хейли.

– А я этого и не скрываю, – на лице Тэда появилась улыбка, – потому что впереди у нас еще долгая жизнь и нужно испробовать все, что только доступно. Не одни же удовольствия?

Хейли покорно кивнула.

Джулия Уэйнрайт сидела в "Ориент–Экспресс" за одним из столиков. Она уже двадцать минут ждала свою сестру. Джулия крутила в руках стакан, до половины наполненный апельсиновым соком. Ожидание угнетало ее и нервировало.

"Ну сколько, в конце концов, можно ждать? – думала она, – я сижу здесь как идиотка, на меня смотрят люди. Еще чего доброго подсядет какой‑нибудь дурак и начнет спрашивать, свободна ли я. А вид у меня такой, словно я пришла познакомиться с мужчиной".

За спиной у Джулии раздались осторожные шаги. Она обернулась: за ней стоял высокий молодой мужчина с коротко стрижеными волосами – Ричард.

– Привет, Рич, – сказала Джулия, совсем не обрадовавшись этой встрече.

– Привет, Джулия, – Ричард не спрашивая разрешения отодвинул стул и присел за столик.

Он окинул взглядом пустой столик.

– Джулия, тебе что‑нибудь заказать? Может ты хочешь поужинать?

– Нет, Рич, спасибо, мне ничего не нужно, – Джулия картинно принялась пить апельсиновый сок маленькими глотками. – Это все, что я заказала себе на ужин, больше мне и не надо.

Рич извинился, отошел к своему столику и принес стакан минеральной воды.

– Ну что ж, можно посидеть и поболтать.

– А кто тебе сказал, Рич, что я собираюсь с тобой болтать?

– Если не секрет, Джулия, что ты тут делаешь? Джулия прикрыла глаза.

– Я жду свою сестру.

Рич, явно не удовлетворенный таким коротким ответом, решил все‑таки продолжить разговор.

– А как поживает самый известный адвокат от защиты? – он прищурившись посмотрел на Джулию.

– Спасибо за комплимент, но я никогда больше не собиралась выступать от защиты. Это, Рич, мое последнее дело. Было бы неправильно вторично совершать ту же самую ошибку. И если ты хочешь поговорить со мной, Рич, то лучше окажи мне одну услугу…

Рич не знал, о чем его сможет попросить Джулия. На всякий случай он ответил:

– Попробую.

– Ты можешь мне рассказать о клубе? Рич ушел от ответа:

– Я мечтаю, чтобы я сам смог совершить такую же ошибку, Джулия. Дело Лорана принесло тебе огромную славу и, может быть, ты за ужином поделишься секретами своего мастерства.

"Ну вот, – подумала Джулия, – так я и предполагала. Подсядет дурак и начнет выяснять, свободна ли я вечером. Мне уже предлагают ужин в обмен на беседу".

– Рич, по–моему, я не давала тебе повода. Интересная у меня репутация в городе, если меня собираются купить за жалкий ужин. Нет, мистер, я не продаюсь.

Рич досадливо щелкнул пальцами. После такого обмена любезностями продолжать разговор не имело смысла. Джулия с сожалением отставила свой недопитый стакан в сторону, поднялась из‑за стола и, демонстративно игнорируя Рича, подошла к телефонному аппарату, стоящему на стойке бара. Но и тут ей не дали спокойно позвонить сестре. К ней подошел Мейсон Кэпвелл.

– Ты отличный адвокат, Джулия, мальчики отлетают от тебя как мячики. Почему ты такая злая?

– Мейсон, – расплылась в приторной улыбке Джулия, сделав вид, будто только сейчас его заметила, – ты открыл свои филиалы в каждом городском баре?

Она оперлась на стойку и пристально посмотрела в глаза Мейсону. Тот не выдержал ее приторной улыбки и насмешливого взгляда.

– Джулия, что с тобой? – изумился Мейсон, – ты выиграла знаменитый процесс, Дэвид молится на тебя как на икону, а ты ведешь себя по–глупому, словно ты школьная королева бала и обнаружила, что бриллианты в твоей короне – фальшивые.

– Мне не нравится твой снисходительный тон, – развязно сказала Джулия.

Мэйсон ей возразил.

– По–моему, это у тебя расшатались нервы. Я бы на твоем месте, Джулия, отложил все бракоразводные процессы, контракты и занялся тем делом, которое отвечает твоим наклонностям.

Джулия насторожилась: Мейсон явно готовился сказать какую‑нибудь очередную гадость.

– Что ты имеешь в виду?

– Я хочу сказать, Джулия, что у тебя лучше всего получится открыть салон красоты.

Комплимент вполне удался – Джулия улыбнулась и ее настроение немного улучшилось. Но оставлять без ответа такую небезобидную шутку Джулии не хотелось. Она грозно посмотрела на Мейсона и молча отошла от стойки.

Рич развел руками и глянул на Мейсона. Тому ничего не оставалось делать как повторить тот же жест.

– Я просто пошутил, – сказал Мейсон, – а по–моему, Джулия восприняла это всерьез.

Уже был поздний вечер, даже скорее ночь, СиСи и София сидели на парапете прибрежного ресторана. На СиСи был строгий черный костюм и большая блестящая бабочка, София была в вечернем платье.

– Тебе приятно вспоминать прошлое? – спросила женщина.

– Нет, – покачал головой СиСи.

Они замолчали и в наступившей тишине было слышно как накатываются на пляж небольшие волны. Их тихий шелест согревал душу и не давал думать о плохом.

– СиСи, – наконец София нарушила молчание, – ты считаешь, что я притворялась?

София ждала. Но СиСи молча смотрел в сторону, туда, где под порывами легкого ветра раскачивались ветви белой акации.

– СиСи, так ты считаешь, что я притворялась? Ну почему ты молчишь?

– Я просто не хочу отвечать, – СиСи положил руку на плечо Софии.

– Ты считаешь, что мне, все‑таки, нужно было выйти замуж? – спросила женщина. – Нет, СиСи, в моих чувствах, мыслях и словах не было фальши. Почему ты молчишь, СиСи? Ответь что‑нибудь.

– Мне просто хорошо, – сказал СиСи, – и я хочу слышать. Мне не важно, о чем ты сейчас говоришь, я просто слушаю твой голос.

– Я была искренна, СиСи, ты мне не веришь? Мистер Кэпвелл покачал головой.

– Всю жизнь, София, я придерживался крайних взглядов. Даже не знаю почему, наверное, так легче жить. Сейчас ты, София, чиста и непорочна и мне не хочется вспоминать все придуманные мной эпитеты.

Мужчина и женщина сидели молча, слушая шум прибоя. Внезапно над их головами пролетела испуганная кем‑то чайка. София, закинув голову, проводила ее взглядом. На фоне черного неба, прямо‑таки горело белое оперение птицы, выхваченное из темноты фонарем.

– Знаешь, СиСи, кого я больше всего боялась в день нашей свадьбы?

СиСи настороженно посмотрел на свою бывшую жену.

– И кого же, интересно?

– Конечно же тебя, – улыбнулась София. – Я панически боялась тебя, боялась чувств, боялась любви.

– Почему ты боялась любви?

– Потому что это единственное, что невозможно контролировать. Когда любишь – совершаешь всякие глупости, а я не хотела выглядеть глупой.

СиСи рассмеялся, рассмеялась и София. Их смех уничтожил последнюю преграду, которая еще существовала между ними. София, блаженно улыбаясь, положила свою голову на плечо СиСи.

– Я тогда безумно любила тебя и поэтому боялась.

– Спасибо за признание, София.

– И тебе спасибо за этот вечер. СиСи покачал головой.

– Нет, София, вечер еще не закончился, благодарить рано.

– Я очень благодарна тебе, – сказала София, – несмотря ни на что. Мы вновь стали друзьями. Это очень много для меня значит. Спасибо, СиСи, это большой подарок для меня.

Мистер Кэпвелл покачал головой.

– София, я не хочу быть для тебя просто другом.

– Ты хочешь большего? – спросила София.

– А почему бы и нет?

– Но ведь у нас уже было большее и ничего не получилось. Может, лучше оставаться друзьями?

– Не знаю, – сказал СиСи, – может оно и лучше, но…

София не дала ему договорить.

– У друзей не может быть такого чудесного праздника как день свадьбы.

СиСи поднялся и взял Софию за руку. Женщина тоже встала. Она чувствовала торжественность момента. СиСи заглянул в ее широко раскрытые глаза.

– Сегодня, София, я хотел бы быть твоим мужем. Женщина ничего на это не ответила, лишь только

немного приоткрыла губы. И СиСи понял этот знак: он наклонился и поцеловал жену. Та крепко обхватила его за шею и прильнула к нему всем телом.

– Самое странное, – сказал мистер Кэпвелл, – я сейчас не допускаю мысли о том, что наша любовь может когда‑нибудь иссякнуть.

София улыбнулась.

– По–моему, мы и в самом деле начинаем говорить друг другу глупости. Может, опомнишься, СиСи?

– Я не хочу совершать рациональные поступки. Мне нравится этот вечер, мне нравишься ты и почему я должен говорить не то, что думаю?

– А ты говори о чем думаешь.

– А ты, София, не обидишься?

– Но ведь ты же любишь меня и не скажешь ничего лишнего?

СиСи задумчиво глядел в темноту поверх головы Софии. Ее открытое вечернее платье горело в сумерках фосфорическим светом, совсем так же, как линия прибоя – так же бело и отчетливо.

Грант Кэпвелл поднялся по сходням на борт яхты Лайонела Локриджа. Лайонел поприветствовал Гранта, а Августа настороженно смотрела на вошедшего. Лайонел подошел к столу, полистал документы.

– Ты их уже просмотрел? – спросил Грант.

– Да, – кивнул Лайонел, – я достаточно внимательно все изучил, но меня кое‑что беспокоит.

– И что, бумаги не в порядке? – спросил Грант, улыбнувшись в свои коротко остриженные усы.

– Нет, с юридической точки зрения бумаги выполнены безукоризненно, но мне, Грант, потребуются гарантии.

Грант улыбнулся.

– Я что‑то не совсем понимаю тебя, Лайонел. Лайонел вновь полистал бумаги, как будто там

могло что‑нибудь измениться.

– Мне нужны гарантии, Грант, ведь я должен вернуть свой дом, имущество…

– А–а, – наконец‑то Грант понял Лайонела, – ты боишься, что предательство передается по наследству? Так вот, СиСи и я – это совсем разные люди.

Августа с недоверием смотрела на Гранта. Ей не хотелось сомневаться в его порядочности, но в то же время воспоминания о происшедшем с ней и ее мужем по вине СиСи, не давали Августе возможность поверить в честность Гранта.

– Грант, – начал Лайонел, – в случае чего я даже не смогу подать на тебя в суд.

– Да, Лайонел, я понимаю тебя, за годы общения с моим братом ты набил себе немало шишек. Но я же тебе сказал – предательство не передается по наследству.

Августа напряженно смотрела на Лайонела.

– Ну что, ты не передумал?

– Нет.

Лайонел нагнулся и подписал договор. Августа облегченно вздохнула.

– Может быть, все будет хорошо?

– А теперь – твоя подпись, – Лайонел протянул Гранту бумагу и ручку.

Но тот даже не пошевелил рукой. Лайонел так и остался стоять с листом бумаги и с ручкой в руках.

– В чем дело, Грант? Я свою подпись поставил, а ты почему не хочешь подписывать?

– Я это сделаю, – улыбнулся Грант, – но лишь после того, как узнаю одну вещь.

– Что ты еще от меня хочешь?

– Я должен знать, кто украл деньги моего отца.

Августа, которая только что успокоилась, вновь ощутила странную дрожь во всем теле. Она физически ощущала силу Гранта, его напористость и умение убеждать.

– Ну что ж, Грант, если ты считаешь, что так будет лучше – пожалуйста.

Лайонел порылся в бумагах, словно бы показывая – он что‑то ищет, но на самом деле он давно подготовился и знал, что достанет. Резким движением он вынул официальный бланк декларации и подал Гранту. Тот недоуменно пробежал глазами лист с колонками цифр.

– Что это такое, Лайонел?

– Это банковская декларация за 1957 год.

– Чей это счет? – спросил Грант.

Августа напряженно вглядывалась то в лицо Лайонела, то в лицо Гранта.

Грант повертел лист бумаги в руках.

– Так чей это счет? А–а, мистер Ти Макдональд Локридж? Твой отец, Лайонел? СиСи знает об этом?

– Вряд ли, – твердо сказал Лайонел, – иначе бы СиСи съел меня с потрохами.

– Да, исторический момент, – сказала Августа, – Лайонел продал своих родителей за тридцать серебряников.

– Ты, Лайонел, не продешевил, случаем? Ты давно узнал об этом? – спросил Грант

– Да, достаточно давно, – не стал уточнять Лайонел Локридж.

– Грант, а ты сдержишь свое слово? – спросила у него Августа.

Ее лицо от волнения покрылось пятнами и она уже с трудом сдерживала себя.

– Строго говоря, – сказал Грант, – эти бумаги не являются доказательством. Ведь суммы вкладов могут не совпасть с суммой украденного.

– Это все, что у меня есть.

– Тут одной арифметикой не обойтись, Лайонел, мне нужно знать движение вкладов: откуда они пришли, куда потом делись деньги.

Лайонел пожал плечами.

– Вся отчетность хранится у СиСи Кэпвелла и мне до нее не добраться.

– Мне тоже, – сказал Грант, – но надо попробовать это сделать. Но как, как же это сделать?

– У меня есть предложение.

Грант пытливо посмотрел на Локриджа. Ему не нравился Лайонел, но делать было нечего, выбора у него не оставалось.

– Я мог бы посоветовать тебе одного человека, он сделает все это за просто так.

– Он тоже обижен СиСи? – спросил Грант.

– Да, и ты знаешь этого человека.

– Кто же он?

– Мейсон.

Августа, услышав это имя, вскрикнула, стакан, который она держала в руках, упал на пол и покатился по ковру. На лице Гранта засияла улыбка.

– По–моему, Лайонел, ты стоишь большего – ты чудесно разбираешься в людях.

– А мне нечего другого и не остается в этой жизни, – вздохнул Лайонел.

– Ну что ж, думаю, мы с тобой многое сможем сделать, и Мейсон не откажется нам помочь. Мне даже становится жалко СиСи, ведь все‑таки Мейсон его сын, пусть и от брака с Памелой, – зло сказал Грант.

– Это ваши родственные разборки, – ответил Лайонел, – Августа, может ты все‑таки поднимешь стакан? Еще кто‑нибудь наступит и раздавит его.

Августа со злостью взглянула на Лайонела.

– По мне пусть он валяется здесь до скончания века.

Джулия Уэйнрайт все еще сидела за столиком в "Ориент–Экспресс", не теряя надежды дождаться сестру.

Она то барабанила пальцами по столу, то орала и отставляла стакан. Можно было, конечно, заказать ужин и спокойно провести время, но ожидание уже настолько изнурило Джулию, что она готова была бросаться на людей.

Взгляд Джулии упал на Мейсона, который прохаживался невдалеке от столика, явно собираясь о чем‑то ее спросить.

– Мейсон, может все‑таки ты оставишь меня в покое? Исчезнешь с моих глаз? Неужели не видишь, ты меня раздражаешь?

Мейсон только этого и ждал. Он улыбнулся и отодвинув стул, подсел к столику.

– Джулия, почему ты не сказала мне…

– Что, что я должна была тебе сказать, – оборвала его женщина, – о чем, вообще, нам с тобой разговаривать, Мейсон. Я сказала тебе, отойди, исчезни. Я страшно хочу побыть одна.

– А мне кажется, этого ты как раз и не хочешь. Тебе сегодня не повезло и ты злишься на весь мир.

– Это мне‑то не повезло? – криво улыбнулась Джулия, – только что ты расточал мне чудовищные комплименты, называл меня гениальным адвокатом, а теперь говоришь, что мне не повезло.

– Джулия, мне в самом деле, нужно кое‑что у тебя узнать. Ты меня не предупредила, не сказала, что Дэвид вместе с Шейлой уехали из города, а мне было важно знать это.

Джулия устало подперла голову руками.

– Мейсон, какое это имеет значение? Чем крупнее цель, тем интереснее в нее стрелять – труднее промахнуться. Ну что, Мейсон, чего ты молчишь? Назови меня дурой, обвини в непрофессионализме и тогда мы с тобой поссоримся. Неужели ты не видишь, что я прямо‑таки горю желанием поссориться с тобой, а?

– Да, я многого наговорил в суде, но делал это все, чтобы выбить тебя из колеи. А теперь, наоборот, хочу успокоить.

– Да, Мейсон, ты никогда не мог похвастаться принципиальностью, хотя и я тоже. Но мне еще некоторые верят, а ты из всего хочешь извлечь пользу, иначе ты, Мейсон, просил бы милостыню. А так ты получил от моей сестры миллион, спишь с чужой женой…

– Джулия, пожалуйста, успокойся. Мне понятна твоя боль… если человек сорвался со скалы, то ничто не может остановить его падение.

Джулия пристально смотрела на Мейсона, не понимая, говорит он это о себе или имеет в виду ее.

– Джулия, мне очень трудно представить, что бы произошло, если бы я узнал, что Мэри лгала мне, а потом внезапно уехала из города.

– Мейсон, я желаю тебе узнать это. Реальность – она всегда страшнее воображаемого, – Джулия со злостью ударила ладонью по столу.

На громкий звук посетители с соседних столиков обернулись и Мейсон почувствовал себя неловко. Джулия резко поднялась и пошла к выходу.

Марк Маккормик расхаживал по своему номеру, засунув руки в карманы брюк. Мэри молча следила за его движением. С начала их встречи они успели обменяться лишь парой ничего не значащих фраз.

– Как прошел полет? – вновь спросила Мэри. Марк пожал плечами.

– По–моему, не это тебя волнует. Давай побыстрее все выясним, без лишних дежурных любезностей. Я хочу знать, зачем вы меня сюда вызвали. Вряд ли хотели просто посмотреть на меня.

Мэри глубоко вздохнула, собираясь с мыслями.

– Для аннулирования брака.

– О боже, – схватился за голову Марк, – как мне надоела эта тема! Сколько можно об этом говорить? Что это меняет? Зачем? Из‑за этого я летел в такую даль?

Марк принялся вновь расхаживать по номеру.

– Мэри, я не могу тебя понять.

А Мэри стояла у стены, глядя себе под ноги. Она то сцепляла, то расцепляла пальцы рук.

– В конце концов, Мэри, мы же давно с тобой все обсудили и обо всем договорились. Я согласился на формулировку невыполнения супружеских обязательств. По–моему, тебя она вполне устроила, – Марк положил руку на плечо Мэри, чего делать не следовало бы.

Мэри зло ее сбросила и почти выкрикнула:

– А ты взял с меня обещание молчать об изнасиловании!

– Мэри, – взорвался Марк, – ты никогда не сможешь доказать, что это было изнасилование! По–моему, ты ни в чем не можешь упрекнуть меня – я уехал из города.

Мэри немного успокоилась.

– Нет, Марк, я не об этом. Я просто не знала, что для аннулирования брака потребуется твое присутствие.

– Так что от меня нужно? – спросил Марк.

– Тебе придется встретиться с епископом.

– Сколько это займет времени?

– Не знаю, – пожала плечами Мэри, – думаю, все пройдет довольно быстро. Может быть, неделя… две…

– Две недели! – воскликнул Марк, – ты представляешь, что это за срок? Ты представляешь, каких трудов мне стоило отпроситься с работы, чтобы приехать сюда на один день?

– Ну хорошо, как хочешь, – сказала Мэри, – я могу предложить тебе приехать через месяц.

– Интересно, а кто меня отпустит в следующий раз? Ладно, Мэри, я постараюсь прилететь в Штаты весной, раньше не получится.

– Нет, Марк! – закричала Мэри и сама испугалась звука своего голоса.

– Почему ты кричишь? – удивился Марк.

– Не знаю, просто вырвалось. Но тогда, Марк, будет слишком поздно.

– Почему?

– Мы с Мейсоном… – Мэри замялась, она никак не могла заставить себя произнести следующую фразу, – мы с Мейсоном должны пожениться.

Марк только хмыкнул. А Мэри, раздосадованная тем, что тот никак не может понять о чем идет речь, сказала:

– Я не могу жить с мужчиной без оформленного брака.

Марк вновь хмыкнул.

– По–моему, раньше, Мэри, ты не придавала этому такого большого значения. Во всяком случае, я такого за тобой не замечал.

– Ты не хочешь понять меня, Марк.

– А что я должен понимать? Почему я должен входить в твое положение, лететь черт знает откуда…

– Но, Марк, неужели ты не понимаешь, жить с мужчиной без брака – это грех.

– Грех? – переспросил Марк, – ты говоришь о грехе? Грех то, как ты обращаешься со мной.

Мэри изумленно посмотрела на Марка. Его губы дрожали.

– Я самый обыкновенный человек, – говорил Маккормик, – а ты не хочешь этого понять. У меня, в конце концов, могут сдать нервы. Вначале надо мной издевался Мейсон со своими идиотскими разговорами, а теперь вот ты. Рассуждать о грехе, о браке, что вы можете в этом понимать?

– Марк, зачем ты так?

– Я сейчас улетаю, потому что, Мэри, не могу смотреть на тебя спокойно, а в следующий раз у меня сердце не будет обливаться кровью.

– Нет! – закричала Мэри, – ты, Марк, слишком многим обязан мне и будешь делать так, как скажу я, так, как нужно мне.

– Это нужно не только тебе, – усмехнулся Марк, – ради тебя я готов был на многое, но не собираюсь потакать своим врагам.

– Марк, ты просто идиот! – закричала Мэри, – это нужно для меня и для моего ребенка.

Марк замер.

– Ты беременна? – не веря еще в услышанное, переспросил он, – ты, Мэри, беременна? Теперь я все понял, наконец‑то, – сказал Марк. – Ты, Мэри, не узнаешь кто отец до тех пор, пока не сделают анализы, а их можно сделать только на поздней стадии беременности. Да, Мэри, теперь я, кажется, понял.

– Что? Что ты можешь понять в моей душе?

– Мне стало ясно, почему ты так торопишься с расторжением брака.

Мэри чувствовала себя виноватой. Она ощущала, что Марк подозревает ее в плохом и сейчас скажет ей это прямо в глаза. Она сама еще не решила как поступить.

– Так, – рассуждал Марк, – если церковь узнает, что ребенок мой, ты никогда не получишь согласия на развод.

– Марк, это все не то.

– Ты хочешь правду? А если бы я совсем исчез и меня невозможно было найти, то Мейсон и не догадался бы, что это не его ребенок.

– Я бы на твоем месте, Марк, не вмешивалась.

– Почему? – пожал плечами Марк.

– Потому что это вряд ли твой ребенок, вероятность слишком мала.

– Но она все же существует? – улыбнулся Марк. От этой улыбки Мэри сделалось не по себе. Она уже начинала жалеть, что во всем призналась Марку, ведь теперь она попадала в полную зависимость от него.

– Марк, – сказала она, – если ты будешь настаивать, то мне придется рассказать Мейсону все.

– Все? – усмехнулся Марк, – ты на это не пойдешь.