Текст книги ""Санта-Барбара". Компиляция. Книги 1-12 (СИ)"

Автор книги: Генри Крейн

Соавторы: Александра Полстон
сообщить о нарушении

Текущая страница: 247 (всего у книги 332 страниц)

Тиммонс скривился:

– Почему бы тебе не оставить в покое Сантану? Ты проявляешь к этому делу какой‑то невероятно назойливый интерес. Мне это не нравится.

Джина скептически осмотрела его:

– Боже мой, кого я вижу перед собой. Еще один рыцарь прекрасной дамы.

Тиммонс предостерегающе поднял руку:

– Я угробил столько сил на это дело, что любое твое вмешательство вызывает во мне бешенство. Не вздумай лезть туда, куда тебя не просят.

Джина никак не прореагировала на это угрожающее замечание.

– А почему я не имею права вмешаться? Я честный гражданин и с какой это стати я должна делать исключение для Сантаны.

Тиммонс понизил голос:

– Послушай, Джина, ты можешь положить на это все свои силы, но таким образом тебе не удастся вернуть себе Брэндона.

Джина обозлилась:

– А мне очень хочется, чтобы ты остался в дураках. Я думаю, ты будешь сильно разочарован, когда судья Уайли отвергнет разработанный тобой сценарий этого судебного процесса, – с мрачной убежденностью сказала она.

Он деланно улыбнулся:

– Не смеши меня.

Джина покачала головой:

– Смейся, смейся. Но вот увидишь, что все так и будет, как я говорю. У судьи Уайли свое мнение о лихачах, которым ничего не стоит сбить человека и преспокойно уехать, не посмотрев, что с ним случилось.

Окружной прокурор опасливо оглянулся по сторонам и, подавшись вперед, злобно процедил сквозь зубы:

– Джина, не смей больше появляться в суде. Я не потерплю, чтобы ты злопыхала за спиной Сантаны.

Она брезгливо поморщилась:

– Кейт, эти разговоры о Сантане дурно влияют на мой желудок. У меня почему‑то сразу исчез аппетит. А ведь мне скоро должны принести очень вкусный салат.

Тиммонс вскипел:

– Да чтоб ты подавилась своим салатом! – воскликнул он, забыв о приличиях и присутствующих вокруг посетителях. – Запомни, если ты повредишь Сантане или попытаешься изменить ход судебного разбирательства, я сам тобой займусь.

Она начала кривляться и строить глазки.

– Ты обещаешь мне это? – с томным придыханием спросила Джина.

Он резко взмахнул рукой:

– Нет, угрожаю. Она усмехнулась:

– Мне нравиться тебя злить. Когда ты так ведешь себя, у тебя на шее вздуваются вены. Меня это очень привлекает. Я начинаю понимать чувства Сантаны по отношению к тебе. Надо же, мы чем‑то похожи с ней.

Тиммонс едва сдержался, чтобы снова не заорать:

– А я предпочитаю больше не видеть тебя на расстоянии ближе пяти шагов возле себя, – угрюмо бросил он. – Никогда не появляйся на моем пути.

Но Джина по–прежнему соблазнительно улыбнулась:

– Кейт, ты явно что‑то перепутал. Тебе бы стоило взглянуть на себя в зеркало. Ты же глаз с меня не сводишь. Я вижу, что нравлюсь тебе. Что, угадала?

Он уязвленно умолк. Появившийся очень вовремя метрдотель, поставил на стол несколько блюд.

– Приятного аппетита, – сказал он.

Не обращая внимания на состояние нервов и аппетита окружного прокурора. Джина стала активно поглощать фирменный салат.

В то же самое время на другом конце зала за одним столиком сидели Ник Хартли и Джулия Уэйнрайт. Он только что рассказал Джулии о том, как навестил в больнице Келли.

– Ты не представляешь себе, как я был разочарован, – с сожалением покачивая головой, сказал он. – Она помнит меня, но, по–моему, позабыла о всех чувствах, которые когда‑то ко мне испытывала. Я не ожидал такого холодного приема.

Она сочувственно посмотрела на него:

– Да, похоже, дело плохо. Наверно Келли, еще не до конца выздоровела. Неужели она не помнит, какие горячие чувства вы испытывали по отношению друг к другу. Ведь об этом знал весь город.

Ник мрачно усмехнулся:

– Мне даже странно представить, что мы с Келли хотели пожениться. Для меня то, что произошло, совершенно необъяснимо.

Джулия покачала головой:

– Я так сочувствую тебе, Ник. Неужели она все забыла.

Он совсем скис и уныло водил вилкой по тарелке, не притрагиваясь к еде.

– Представляешь себе, Джулия, мое состояние, – сокрушенно сказал он. – Я так ждал этой встречи. Мне казалось, что все должно быть по–другому.

Она с горечью посмотрела на него:

– Да, тебе не позавидуешь.

Он в сердцах отодвинул от себя тарелку:

– В общем, моя дальнейшая жизнь зависит сейчас только от нее. Я не знаю, может быть мне сразу уехать отсюда или подождать пока ей станет лучше. Люди меняются. Я не знаю, может быть, она не захочет даже оставаться со мной. Об этом можно только догадываться. Нет никаких гарантий, что все будет так, как прежде.

Джулия хмыкнула:

– Имей мы такие гарантии, было бы слишком просто жить. Я думаю, что так не бывает. Обязательно должны быть какие‑то препятствия.

Ник на мгновение задумался:

– Мне все еще не верится, что мы с Келли расстались и что все это навсегда. – Он тяжело вздохнул. – Прости, зачем я тревожу тебя. У тебя ведь и без того хватает проблем.

Она кисло улыбнулась.

– Скажи мне, а что с Сантаной, – спросил Ник. – Она выглядит ужасно. У нее явно не в порядке нервы. У меня вообще сложилось такое впечатление, что она как бы разобрана на части. Ее поведение напоминает о сильном нервном расстройстве.

Джулия некоторое время молча изучала содержимое бокала, стоявшего перед ней на столе.

– Да, – наконец тяжело вздохнула она. – Ссора с Джиной выглядела совершенно отвратительно. Кажется, судья Уайли тоже видела это. Представляю себе, что она подумала о Сантане.

Ник согласно кивнул:

– Она ведет себя очень странно, если не сказать больше. Ведь это же видно всем вокруг. Я не понимаю, почему Круз не обеспокоен всем этим.

Но Джулия не согласилась с Ником:

– Нет, он озабочен, он очень сильно обеспокоен этим. Я несколько раз разговаривала с Крузом и ни капли не сомневаюсь в том, что он очень сильно переживает за нее. Но, может, он считает, что все образуется, после того как с этим делом будет покончено.

Сантана стояла в общей комнате, обессиленно прислонившись к дверному косяку. Она чувствовала себя такой ослабевшей и измученной, что мечтала только об одном – поскорее бы все это закончилось. Ей безумно хотелось уйти, убежать, уехать, скрыться где‑нибудь подальше, только не выслушивать все эти обвинительные речи и настойчивые вопросы судьи. Голова у нее кружилась, ноги дрожали, но она не чувствовала в себе сил даже для того, чтобы сесть и отдохнуть. Она понимала, что все складывается не в ее пользу, но ничего не могла поделать. Ей казалось, что она в тупике. С одной стороны Кейт Тиммонс, который настаивает на том, чтобы она не говорила правду, придерживаясь той версии, которая была изложена в сочиненном им признании, с другой стороны Джина Кэпвелл, у которой в руках компрометирующие материалы, с помощью которых она легко может уличить Сантану и Кейта в любовной связи. Оба давили на Сантану с разных сторон, и она оказалась, как между молотом и наковальней.

Нервное возбуждение и страх, который она испытывала перед началом судебного заседания, сменились полной апатией и безразличием после того, как судья объявила перерыв до двух часов. Сантана пребывала в такой глубокой прострации, что не услышала позади себя шагов. Она вздрогнула, когда кто‑то положил руку ей на плечо. Это была Роза. Обернувшись, Сантана увидела мать и бросилась в ее объятия.

– Мама, тебе нечего здесь делать. Иди домой, – рассеянно сказала она.

Роза ободряюще улыбнулась:

– Нет, нет, я останусь с тобой. И не бойся. Мне кажется, что судья понимает, что ты не знала о том, что сбила человека.

Сантана низко опустила голову:

– Мама, я никогда не прошу это себе. Ты не представляешь, как я сама себе противна сейчас.

Роза гладила ее по щеке:

– Не надо, успокойся, такое может случиться с каждым. Никто не застрахован от неприятностей. Такова жизнь.

Сантана вдруг порывисто отступила назад:

– Не успокаивай меня, мама. Я виновата.

Роза растерянно посмотрела на дочь:

– Даже Иден простила тебя, дорогая. Успокойся, Джулия защитит тебя. Все будет в порядке. Тебе не о чем беспокоиться. Я думаю, что все закончится уже сегодня. Судья ведь сказала, что удовлетворяет ходатайство защиты о смягчении наказания для тебя.

Сантана обреченно покачала головой:

– Мама, ты должна обещать мне, что Брэндон ничего не узнает об этом.

Роза энергично взмахнула рукой:

– Он никогда об этом не узнает. Обещаю тебе. Я хорошо позабочусь о нем. В доме никто не скажет ему об этом. Послушай, может быть мне стоит сейчас пойти позвонить домой и поговорить с ним?

Сантана снова бросилась в объятия матери:

– Спасибо, мама. Ты всегда понимала меня. Передай Брэндону, что я люблю его.

– Передам, – нежно сказала Роза. – Я тебя тоже люблю, дорогая. Всегда помни об этом. Я рядом с тобой.

Сантана прослезилась:

– Мама, прости меня. Я знаю, что принесла вам с отцом столько горя.

Роза отрицательно покачала головой:

– Ничего подобного, доченька, не расстраивайся. Я пойду, позвоню Брэндону, и скажу ему, что ты его целуешь.

– Хорошо, мама.

Когда Роза ушла, Сантана озабоченно достала из сумочки пузырек с таблетками, но после некоторого раздумья сунула его обратно. Спустя несколько минут в комнату вошел Круз. Озабоченно посмотрев на жену, он спросил:

– Как ты себя чувствуешь?

Она расстроенно прикрыла лицо рукой:

– Я даже не знаю, как я все это вынесу.

Круз успокаивающе погладил ее по плечу:

– Сантана, осталось совсем немного. Худшее уже позади. Поверь мне. Нужно лишь немножко потерпеть. Я думаю, что сегодня все закончится.

Сантана с надеждой посмотрела ему в глаза:

– Как ты думаешь, судья поверила моим объяснениям? Она будет снисходительна ко мне?

Круз уверенно кивнул:

– Конечно. А как же иначе? Ведь ты же говорила правду.

Сантана смутилась:

– Я совершенно не помню, что я говорила, – растерянно улыбнулась она. – По–моему, все было так ужасно.

Круз улыбнулся:

– Нет, все было отлично.

Она проникновенно посмотрела на него:

– Спасибо тебе за поддержку. Честно говоря, я даже не ожидала этого.

Казалось, убежденность не покидала его:

– Не благодари меня, ведь это мой долг. Я твой муж, а ты моя жена. Мы одна семья, и я обязан поддерживать тебя.

Несмотря на такую уверенность, Сантана вдруг резко переменила настроение:

– Круз, все потеряно, – словно сама не своя произнесла она.

Круз недоуменно посмотрел на жену:

– Что потеряно?

Она покачала головой:

– Мы никогда больше не сможем быть счастливы. Как мы сможем жить после этого, я даже не представляю.

Он нахмурился:

– Нам не повернуть время вспять.

Она распалялась все сильнее, словно заводила сама себя:

– Круз, ты не представляешь, какой это удар для меня. Ведь у меня было все, и ты и Брэндон. Наверно я из тех, кто не в состоянии удержать удачу в своих руках. Я считала, что не заслужила такого счастья и разрушила все своими руками. Только я виновата в том, что произошло.

Круз попытался ободрить ее:

– Да нет же, заслуживаешь, – уверенно сказал он. – Чем ты хуже всех остальных женщин? Ты тоже должна обрести свое счастье.

Она уже сорвалась на крик, смешанный с рыданием:

– Да, ты пытался дать мне счастье, а я постоянно ожидала подвоха.

Круз болезненно поморщился:

– Сантана, не говори так. Я знаю, что тебе было тяжело. Ты не могла справиться со всем сразу.

Но она не слышала:

– Я потеряла все. Я сломала свою жизнь и может быть твою и даже, наверное, жизнь Брэндона. Мне так страшно. – Голос ее вдруг резко затих, словно она истратила последние запасы энергии. – Я лечу в пропасть… Мне уже никто не сможет помочь… Скоро я разобьюсь об острые камни внизу.

Голос ее становился все тише и тише, и, наконец, она умолкла, безнадежно опустив голову.

Круз почувствовал полное бессилие. Все его попытки успокоить жену ни к чему не привели. Он еще раз попробовал вселить в нее уверенность. Обняв за плечи. Круз повернул Сантану к себе. Она беззвучно плакала. Слезы скатывались по се щекам, падая на пол и разлетаясь на тысячи крохотных брызг.

– Дорогая, я обещаю тебе, что у нас все будет хорошо. Мы обязательно начнем все сначала. Ты напрасно сомневаешься в том, что ничего не получится. Получится. Мы просто должны доверять друг другу и поддерживать друг друга. Только правда и взаимное доверие смогут помочь нам снова стать семьей. Неужели ты не помнишь, как прекрасно у нас все начиналось? Мы верили друг другу, мы понимали, что между нами все должно быть честно и откровенно. Вспомни, как мы сблизились, когда болел Брэндон. То, что случилось потом, мы забудем, мы оставим это позади, как ужасное недоразумение. Все будет хорошо.

Но она не поднимая головы, безнадежно прошептала:

– Круз, больше ничего не будет, ничего. У меня больше нет сил начинать все сначала.

Он еще попытался что‑то сказать, но Сантана посмотрела на него такими глазами, что и без слов стало ясно…

ГЛАВА 22

Судебное заседание продолжается. Сантана решается на отчаянный шаг.

До возобновления судебного заседания оставалось еще несколько минут, и Ник Хартли подошел к Крузу, который озабоченно бродил по коридору рядом с залом заседаний.

– Мне кажется, что Сантану больше не надо допрашивать, – сказал он. – Ты же видел, в каком она состоянии. Ничего хорошего из этого не получится.

Круз тяжело вздохнул.

– Возможно, ты прав. Я и сам думал об этом. Одна ко, к сожалению, здесь всем распоряжается судья Уайли. Я не могу ей указывать.

Ник озабоченно потер подбородок.

– Ты же видел, Круз, что с ней творится. Она на грани нервного срыва. В лучшем случае, это ничем не закончится. А в худшем… мне даже и говорить не хочется.

Круз повернулся боком.

– Я и сам так считаю. Если бы это было возможно, я бы перенес это заседание на более поздний срок.

Ник озадаченно пожал плечами.

– Мне непонятно, почему ты не хочешь ничего предпринять? Сделай что‑нибудь. Посмотри, она же совершенно невменяема.

Круз мрачно усмехнулся.

– Она совершенно невменяема уже довольно давно. Честно говоря, я уже устал видеть ее такой. По–моему, ей сейчас никто не может помочь, кроме ее самой.

Ник настойчиво потянул его за рукав.

– Круз, ну ты же можешь поговорить с судьей. Она живой человек и должна понять. Попробуй отложить слушание. Все равно никакого толку не будет.

Но Кастильо упрямо мотнул головой.

– Ник, я, конечно, очень ценю твою помощь и поддержку, но в данном случае мы, по–моему, не должны вмешиваться. Разумеется, мы можем отложить слушание, но, по–моему, это приведет лишь к тому, что агония затянется. К тому же Сантана сама возражает против этого. Пусть лучше разбирательство поскорее закончится, и мы снова сможем вернутся к спокойной нормальной жизни.

Хартли с сомнением взглянул на Круза.

– Послушай, а ты сам здоров?

Кастильо пожал плечами.

– Вполне. А что?

Похоже, эти слова не убедили Ника.

– У тебя не менее болезненный вид, чем у Сантаны, – сказал он. – Глаза покраснели и воспалились, щеки бледные, ты, наверное, сегодня совсем не спал.

Круз поморщился.

– Ну, какое это имеет значение. Сейчас главное – не мое самочувствие, а то, что будет с Сантаной. Дождемся окончания судебного заседания, тогда и отдохнем. Нет смысла откладывать.

Он отвернулся, давая понять, что разговор закончен.

Пока муж разговаривал с Ником Хартли, Сантана стояла у окна в коридоре, мрачно глядя на открывавшийся вид. Там, на главных улицах города, кипела жизнь. Люди ходили по магазинам, делали покупки, отдыхали, обедали в кафе и ресторанчиках, останавливались рядом с музыкантами, а здесь, в этих полутемных прохладных коридорах жизнь словно остановилась. Все присутствующие на судебном разбирательстве ждали завершения заседания и вынесения предварительного приговора. Сантана пыталась сосредоточиться и продумать план своих дальнейших действий. Однако хаотические мысли бессвязно громоздились у нее в голове. Обрывки воспоминаний мешались со страхом перед будущим.

Она никак не могла сосредоточиться. И от этого ее душевные муки еще более усиливались. Все здесь чего‑то хотели от нее – судья Уайли дотошно выпытывала у нее обо всех подробностях того рокового вечера, окружной прокурор настаивал на том, чтобы она ни единым словом не выходила за рамки сделанного ею вчера признания, Джулия просила ее быть как можно искреннее и изображать покаяние. Но оставалась еще Джина. Та просто грубо и откровенно шантажировала Сантану. Правда, было не совсем понятно, чего конкретно она добивается, однако свое дело она сделала. Сантана потеряла контроль над собой и находилась на грани истерики.

Словно напомнив об известной поговорке – «Помяни черта и он появится», в коридоре возникла фигура Джины. Широкая улыбка на ее лице выглядела довольно странно среди всеобщей озабоченности и ожидания.

Она вальяжно прошествовала мимо Сантаны, приветствовав ее язвительным замечанием:

– Как вы себя чувствуете, миссис убийца?

Сантана готова была разорвать соперницу на части.

Замахнувшись кулаком, она злобно вскричала:

– Убирайся отсюда, мерзавка!

Для одного судебного разбирательства двух скандалов было бы слишком много. Поэтому Джина попятилась, успокаивающе подняв руку.

– Потише, никто не собирается тебя трогать.

Сантана тоже поняла, что ей не стоит привлекать к себе излишнего внимания. Она просто молча отвернулась и, заметив неподалеку от себя Круза вместе с Ником, направилась к ним.

– Сантана, подожди.

Из кабинета в дальнем углу коридора вышла Джулия Уэйнрайт с папкой документов в руках и направилась к своей подзащитной.

– Подожди, нам надо поговорить – торопливо сказала она.

Они остановились у окна.

– Сантана, у меня к тебе есть несколько просьб, – сказала Джулия. – Судья Уайли – очень дотошный и придирчивый человек. Постарайся отвечать на ее вопросы как можно более лаконично, избегая всяких ненужных подробностей.

Круз подошел к жене и остановился рядом.

– Сколько времени это займет? – расстроенно спросила Сантана. – Честно говоря, я уже не в силах находиться здесь.

Джулия на мгновение задумалась.

– Думаю, что не больше, чем полчаса. Ну, может быть от силы минут сорок пять. Осталось совсем немного, потерпи.

Круз ободряюще взял жену за руку.

– Как только заседание закончится, я сразу же увезу тебя отсюда.

Она устало прикрыла глаза рукой.

– У меня уже исчезло всякое желание что‑либо говорить. Я хочу сейчас только одного – побыстрее оказаться дома.

В этот момент дежурный полицейский распахнул дверь в зал заседаний и громко воскликнул:

– Все присутствующие для разбирательства дела Сантаны Кастильо приглашаются в зал заседаний.

Даже Джулия, которая все утро сохраняла спокойную уверенность в своих силах, сейчас выглядела взволнованной. Она озабоченно взглянула в лицо Сантане.

– Как ты себя чувствуешь? Ты готова к тому, чтобы продолжить?

Та нервно кусала губы.

– Не знаю. Наверное, да. Поскорее бы все это закончилось. Я больше не могу терпеть.

Джулия тяжело вздохнула.

– Ну, что ж, тогда пойдем в зал.

Сантана уже направилась за Джулией, но, увидев, что ее муж неподвижно стоит на месте, встревоженно протянула к нему руку.

– Круз, а ты придешь? Или, может быть, ты решил остаться здесь?

Отвлекшись от своих мрачных мыслей, Круз поспешно кивнул.

– Да, да, конечно. Я буду рядом с тобой, не беспокойся. Иди вместе с Джулией, я сейчас приду.

Он еще некоторое время задумчиво стоял в коридоре, а затем решительно направился к двери. Когда перед ним в зал заседаний вошел окружной прокурор, Круз, не скрывая своего презрения, демонстративно отвернулся. Взгляд его упал на Джину Кэпвелл, которая стояла у стены напротив. Мило улыбнувшись, она сделала Крузу ручкой. Он беззвучно выругался, еле шевеля губами, и, стараясь больше не задерживаться в коридоре, вошел в зал заседаний. Джина торопливо последовала за ним. Сантана уже сидела на своем месте рядом с адвокатом. Пока заседание не началось, Ник Хартли подошел к ней, наклонился и, поцеловав в щеку, прошептал на ухо несколько ободрительных слов. Она улыбнулась и благодарно посмотрела на него. Спустя несколько мгновений в зале заседаний появилась судья Уайли. Присутствующие встали, подождав пока она займет свое место. Ударом молотка миссис Уайли возвестила о продолжении судебного разбирательства.

– Итак, возобновляем слушание.

Подождав, пока шум в зале утихнет, миссис Уайли раскрыла папку с документами и, пролистав несколько бумаг, сказала:

– Во время перерыва имела возможность еще раз, более подробно, ознакомиться с материалами этого дела. Информации здесь вполне достаточно, однако, честно говоря, количество вопросов у меня не поубавилось. Все‑таки для меня остается слишком много неясного.

Она повернула голову к Сантане.

– Миссис Кастильо, подойдите ко мне, пожалуйста.

Сантана поднялась со своего места и, испуганно взглянув на сидевшего неподалеку окружного прокурора, заняла место для дачи показаний. Тиммонс выглядел встревоженно. Разумеется, ему было отчего испытывать беспокойство – любопытство и дотошность судьи Уайли ставили под сомнение исход дела согласно тому сценарию, который написал он, Кейт Тиммонс. Когда Сантана заняла свое место, судья продолжила:

– Видите ли, миссис Кастильо, ваши показания местами не совсем ясны. Я хотела бы узнать некоторые подробности, которые помогли бы прояснить картину происшедшего.

Сантана наклонила голову.

– Я слушаю вас, ваша честь.

Миссис Уайли еще раз пробежала глазами по тексту заявления, сделанного Сантаной после задержания, и, водя по нему пальцем, сказала:

– Вот здесь в наших показаниях вы ничего не говорите о том, с какой стороны вы ехали. Мне непонятно, то ли вы направлялись к мысу Инспирейшн, то ли ехали уже оттуда. Вы не могли бы уточнить, как все обстояло на самом деле?

Растерянно хлопая глазами, Сантана молчала. Она даже не предполагала, что такой вопрос может возникнуть. Собственно говоря, какая разница, с какой стороны она ехала? Но, очевидно, судья знала, что делает.

Миссис Уайли терпеливо подождала несколько мгновений, но, не услышав ответа, снова обратилась к Сантане.

– Вы готовы отвечать, миссис Кастильо? Вы хорошо себя чувствуете?

Окружной прокурор, который не сводил с Сантаны глаз, понял, что сейчас наступает кульминационный момент разбирательства. Вся дальнейшая судьба Сантаны будет зависеть оттого, как она ответит на этот вопрос. Таких деталей план Тиммонса не предусматривал.

Тяжело дыша, она прикрыла глаза рукой и опустила голову. Она была застигнута врасплох, и мысли ее метались, как спугнутые птицы. Чувствуя свое бессилие, Сантана уже готова была разрыдаться. Слезы снова проступили на ее глазах.

Весь зал замер. Сантана, как‑то нелепо размахивая руками, принялась объяснять. Говорила она сбивчиво, торопливо, еще сильнее укрепляя мнение судьи Уайли в том, что перед ней находится человек, не совсем уравновешенный. Как опытный судья, миссис Уайли уже много повидала на своем веку, и такое поведение обвиняемой для нее было более чем подозрительным.

– Ну, я ехала тихо… или, может, мне так казалось… В общем, я двигалась на юг…

Она вдруг умолкла и, виновато улыбнувшись, продолжила:

– Нет, нет, извините, ваша честь, я перепутала. Я двигалась на север вдоль прибрежного шоссе…

Тиммонс понял, что это конец. Чтобы скрыть от окружающих всю гамму отрицательных эмоций, которые он сейчас испытывал, окружной прокурор закрыл лицо рукой и низко опустил голову.

– Я… Я помню, что было очень плохо видно. Потом машину тряхнуло, и я подумала, что колесо попало в выбоину на дороге.

Судья Уайли внимательно выслушала невнятную, сбивчивую речь обвиняемой и, достав из папки с документами еще несколько листков, продемонстрировала их Сантане.

– Это ваши письменные показания, миссис Кастильо. Надеюсь, что вы помните содержание этих документов. Теперь обратимся к делу. Здесь сказано, что после столкновения вы остановили машину и вышли на дорогу.

Сантана стала поспешно кивать головой.

– Да, да, это правда. Я действительно остановила машину и вышла из нее. Но, к сожалению, мне ничего не удалось увидеть. Было так темно, опустился очень густой туман.

Судья Уайли настойчиво обращалась к подробностям.

– Значит, вы остановили машину, и вышли, почувствовав, как ее тряхнуло. Но на утреннем заседании, как мне помнится, вы заявили, что почувствовали, как обо что‑то ударилась машина. Я ничего не путаю? Все было именно так? Вы почувствовали столкновение и остановили машину?

Сантана поняла, что запуталась. Потеряв самообладание, она истерично выкрикнула:

– Ну, я же сказала, сказала, что остановилась, да!

Увидев, как у всех в зале, даже у судьи, удивленно вытянулись лица, Сантана всхлипнула.

– Извините меня.

Судья Уайли едва заметно повела головой, но ничего не сказала. Ситуация становилась угрожающей. Чтобы хоть как‑то спасти положение, Джулия вскочила со своего места.

– Ваша честь, я прошу вас обратить ваше внимание на то, что моя клиентка очень переживает. Она испытывает глубокое раскаяние по поводу случившегося.

Судья кивнула.

– Да, я понимаю.

Сантана, позабыв о том, где находится, трясущимися руками полезла в сумочку и достала оттуда пузырек с таблетками. Точнее пузырек без таблеток, потому, что он был пуст. Сантана растерянно пробормотала нечто нечленораздельное и положила пузырек себе на колени, не замечая, как внимательно следит за ней миссис Уайли. Потом, вдруг, ни с того ни с сего, Сантана воскликнула:

– Уже после этого я узнала, я узнала, что Иден ранена. Я сразу же поспешила в больницу. Я хотела убедиться, что с ней не случилось ничего серьезного. Я, я очень волновалась. Когда моему мужу сообщили о том, что Иден сбита машиной, я сразу же поспешила вместе с ним навестить ее.

Все это время она продолжала копаться в сумочке и, наконец, нашла еще один пузырек с таблетками.

– Мне, мне нужна вода, – растерянно произнесла она.

Судья сделала знак рукой дежурному полицейскому.

– Бэйли, дайте обвиняемой воды.

Полицейский налил из графина воды и подал Сантане стакан. Она высыпала в ладонь сразу две таблетки и залпом проглотила их. Теребя в руках пузырек, Сантана обвела зал рассеянным взглядом.

– Я, я не помню, – пробормотала она.

Судья Уайли наклонилась в ее сторону.

– Миссис Кастильо, хочу напомнить вам, что мы разговаривали о том, что вы остановили машину. Что было дальше?

Сантана выглядела сейчас совершенно невменяемой – губы ее дрожали, глаза бегали из стороны в сторону. Она беспокойно ерзала в кресле.

– Да, я остановила машину, – каким‑то отсутствующим голосом сказала Сантана. – О, извините, ваша честь, я сказала, что остановила машину?

На лице ее отражалась целая гамма противоречивых чувств. Судья удивленно подняла брови.

– Миссис Кастильо, вы нуждаетесь в лекарстве?

Поведение Сантаны весьма напоминало симптомы наркотического отравления. По лицу ее блуждала какая‑то бессмысленная улыбка, она осоловело хлопала глазами и покачивалась на стуле из стороны в сторону. Судье снова пришлось повторить вопрос потому, что Сантана никак не отреагировала на ее предыдущее обращение.

– Миссис Кастильо, вы плохо себя чувствуете? Вам необходимо лекарство?

Сантана обвела зал каким‑то полубезумным взглядом.

– Да, ваша честь, мне нужно лекарство. Я нуждаюсь в нем. Мне нужен мой… – она на мгновение умолкла. – Мне нужен мой муж и его любовь. Ваша честь, вы не можете осудить меня за то, что мой муж всегда недоволен мной, что ему нужна она. Вам ясно, что моя игра закончилась?

Голос ее становился все тише и тише и, наконец, умолк. Судья Уайли тяжело вздохнула.

– Да, я вижу, миссис Кастильо, что вы окончательно запутались. Похоже, вы правы – ваша игра действительно закончена.

Сантана вдруг порывисто взмахнула рукой.

– Ваша честь, я ненавижу себя за ту ночь. Неужели вы этого не понимаете?

Джулия бросилась было к своей подзащитной, однако судья жестом остановила ее.

– Подождите, миссис Уэйнрайт, ваше вмешательство пока не требуется.

Судья сняла очки и откинулась на спинку высокого кресла.

– Кажется, я начинаю понимать истинные обстоятельства этого дела и нахожу, что они не столь уж просты, как в показаниях миссис Кастильо. Я думаю, душевное состояние обвиняемой, на которое оказали воздействие алкоголь или, возможно, наркотики, могло послужить определяющим фактором аварии. Я не исключаю так же, что она контролировала свои поступки. Следовательно, я отклоняю ходатайство защиты. Ранее предъявленное обвинение остается в силе. Слушание уголовного дела миссис Кастильо в расширенном заседании будет назначено в течение месяца. Дата будет определена позже. Все, заседание закончено.

Она стукнула молотком по столу и стала собирать документы в папку. В зале воцарилась напряженная тишина, которую нарушил голос окружного прокурора. Он вскочил со своего места и, повысив голос, воскликнул:

– Ваша честь, ваше решение влечет за собой обязательное тюремное заключение нашей обвиняемой.

Судья поднялась со своего места и холодно взглянула на окружного прокурора.

– Мистер Тиммонс, благодарю вас о том, что вы напоминаете мне прописные истины. Мне прекрасно известно об этом и без вас.

Джулия также вскочила со своего места.

– Ваша честь, неужели вы не примете нашу просьбу?

Судья выглядела неумолимой.

– Я не собираюсь менять своего решения, миссис Уэйнрайт. По–моему, здесь все ясно. Вам не стоит больше занимать мое время.

Сантана вдруг вскочила с места и, размахивая руками, метнулась к столу, за которым стояла судья.

– Перестаньте, прекратите же все это! Подождите!

– В чем дело?

Все растерянно умолкли, глядя на истеричную выходку Сантаны. Она подбежала к судье.

– Вы хотите отправить меня в тюрьму?

Уайли кивнула.

– Что ж, такой исход вполне вероятен, если присяжные признают вашу вину. Исходя из обстоятельств рассмотренного нами дела, я думаю, что вам стоит приготовиться к худшему варианту.

Сантана взбешенно метнулась к столу и выхватила из рук судьи папку с документами.

– Нет, я не во всем призналась! – завизжала она. Торопливо пролистав бумаги, она выдернула из папки собственное заявление и скомкала его.

– Мы разыграли превосходный спектакль, – с безумным блеском в глазах объявила она всему залу. – Мое признание было ложным. Видите эту бумагу? Все это чушь. Я лгала всем. Лгала, понятно вам? Здесь не написано не единого слова правды. Но теперь игра закончилась. Отныне я буду говорить только правду и ничего кроме правды. Я расскажу о том, что случилось прошлой ночью. Я все расскажу. Мне некуда отступать. Я расскажу обо всех деталях. А уж вы решите, сумасшедшая я или нет.