Текст книги ""Санта-Барбара". Компиляция. Книги 1-12 (СИ)"
Автор книги: Генри Крейн
Соавторы: Александра Полстон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 142 (всего у книги 332 страниц)
Удивительное красноречие – следствие удачной сделки. Как важно иногда быть несчастным. Маникюрная пилочка – холодное оружие. Пророческие размышления негра. Завещание. Сердечный приступ отменяется. Каролина так и не появилась.
Тэд за все время пребывания в Сан Луис Обиспо первый раз попал в этот загородный ресторан. Он и не ожидал, что в таком отдалении от магистралей города может существовать настолько фешенебельное место. Конечно, он видел места и получше, но это поразило своим великолепием и изысканностью кухни.
Когда Тэд Кэпвелл сошел с поезда, его уже ожидал секретарь мистера Лэрби. Хотя они никогда не видели друг друга, секретарь сразу же подошел к мистеру Кэпвеллу, поприветствовал его, нисколько не усомнившись, что перед ним именно тот, нужный ему человек.
Тэд, вначале не поняв, как это могло произойти, спросил:
– А откуда вы меня знаете?
– Ну как же, у меня есть ваша фотография.
– А–а, – растерянно проговорил Тэд.
– Мистер Лэрби уже ожидает вас, – не вдаваясь в дальнейшие объяснения сказал секретарь.
И вот теперь Тэд Кэпвелл сидел за небольшим столиком вместе с мистером Лэрби, довольно пожилым, немного полысевшим человеком.
Мистер Лэрби вел себя очень уверенно. Он хорошо знал себе цену и, казалось, все вокруг чувствовали это: официанты относились к нему подчеркнуто внимательно, даже можно сказать, подобострастно.
А вот представитель фирмы из Сан–Франциско Тэду сразу не понравился. Глаза у того были бегающими, как будто он боялся остановить свой взгляд на чем‑то определенном.
И тут Тэд Кэпвелл с ужасом вспомнил, что забыл надеть очки, которые лежали во внутреннем кармане пиджака. Тэду показалось, что мистер Лэрби заподозрит, что этот адвокат для него слишком молод. Тэд, стараясь не спешить, опустил руку в карман и извлек на свет свои очки в золотой оправе. Он с важным видом надел очки и посмотрел поверх стекол на мистера Лэрби. Тот еле заметно улыбнулся. Ободренный этим знаком внимания, Тэд отпил глоток кофе и продолжил прерванный появлением официанта разговор.
– Я думаю, мистер Лэрби, наша фирма сможет сотрудничать с вами долгое время. Ведь от того, насколько будет продолжительным наш проект, зависит многое.
Мистер Лэрби согласно кивнул.
Но представитель фирмы из Сан–Франциско предостерегающе поднял указательный палец:
– Все будет зависеть, мистер Кэпвелл, от того, как пойдут ваши дела. Наши‑то всегда шли успешно.
– Я в этом и не сомневался, – бросил Тэд. – Но и наши дела идут превосходно. За последние полгода мы увеличили наш капитал втрое.
– Да, это неплохие результаты, – вздохнул мистер Лэрби, – но сферы нашей деятельности абсолютно разные и мне трудно ориентироваться в ваших проблемах. Но вы мне внушаете доверие, мне ваш голос сразу понравился по телефону, к тому же я прочел несколько статей о вас. По–моему, вы, мистер Кэпвелл, в состоянии выиграть самое безнадежное дело.
Тэд слегка улыбнулся, но мистер Лэрби поспешил заверить его:
– Но у нас безнадежных дел не будет, все наши процессы мы должны выиграть.
Тэд очень пожалел, что рядом нет зеркала, ведь он не мог понять, как он выглядит сейчас со стороны. Он уже привык ко всяким поворотам событий, но всегда растерянно чувствовал себя среди людей, которые были богаче его отца.
И мистер Лэрби будто почувствовал это.
Он ободряюще кивнул Тэду.
– Да, я слушаю вас, мистер Кэпвелл. Как вы отнесетесь к тому, что мы заключим с вашей фирмой контракт на год?
У Тэда перехватило дыхание от счастья. В лучшем случае, он рассчитывал на контракт, продолжительностью в полгода, но год…
«Боже мой, – подумал Тэд, – ведь Джейк Уоренджер прямо‑таки расцелует меня, и мой рейтинг в фирме резко возрастет».
Но Тэд Кэпвелл умел сдерживать свои эмоции.
– Да, такая продолжительность нас устроит. Спасибо вам, мистер Лэрби, я надеюсь, этим мы не ограничимся и через год пролонгируем контракт.
– Я тоже надеюсь на это.
Тэд принялся распространяться о достоинствах продолжительного контракта, о том, что это обойдется мистеру Лэрби значительно дешевле в расчете на месяц, к тому же он сэкономит на процентах.
Мистер Лэрби согласно кивал, а Тэд сам удивлялся, как это на него снизошло такое красноречие, ведь ему казалось, что после вчерашней ссоры с Каролиной у него не хватит запаса слов на сегодня.
– Мистер Лэрби, – говорил Тэд, – я очень благодарен вам…
И тут в груди у Тэда резко кольнуло. Он непроизвольно схватился за сердце. Мистер Лэрби слегка насторожился.
– Воды… – прошептал Тэд, но тут же боль отступила и он вновь выпрямился.
– Вы просили воды? Что с вами, мистер Кэпвелл? – беспокойно поинтересовался мистер Лэрби.
– Нет, ничего, все в порядке. Так я говорил, что наше сотрудничество будет плодотворным…
И вновь в груди раздалась резкая колющая боль. На этот раз Тэд уже не сумел сдержать гримасу на лице.
Мистер Лэрби понял, что дело неладно и положил свою руку на плечо Тэда.
– Позвать официанта?
В груди у Тэда еще раз кольнуло, и он вскрикнул от боли. Посетители, сидящие за соседними столиками, обернулись, глядя на то, как Тэд Кэпвелл корчится, откинувшись в кресле, прижимая ладони к груди, под которыми бешено и неровно колотилось сердце.
– Официант! – закричал мистер Лэрби, высоко вверх вскинув руку, а представитель фирмы из Сан–Франциско тут же кинулся расслаблять узел галстука и расстегивать верхнюю пуговицу рубашки.
– Ничего, сейчас все пройдет, – шептал Тэд Кэпвелл.
– Нет, теперь уже о делах больше не будем говорить, – успокаивал его мистер Лэрби. – Официант! – вновь резко крикнул он.
Перед глазами у Тэда поплыли круги, он уже плохо соображал, что происходит, его не отпускала резкая накатывающаяся волна боли.
– Позвоните жене… – последнее, что успел прошептать Тэд Кэпвелл, и его глаза закатились.
Подбежали официанты, Тэда Кэпвелла вынесли на улицу и тут же вызвали «скорую помощь».
Сквозь пелену мрака, окутывающую сознание Тэда Кэпвелла, до него доносилось завывание сирены машины «скорой помощи», которая мчала его к больнице.
А на крыльце ресторана остались стоять мистер Лэрби и представитель фирмы из Сан–Франциско.
Наконец, мистер Лэрби подошел к телефону и набрал номер дома Кэпвелла.
Трубку взяла Сьюзен. Она страшно перепугалась, когда узнала от мистера Лэрби, что у Тэда Кэпвелла случился сердечный приступ и пообещала обязательно найти Каролину, чтобы сообщить ей о несчастье с мужем.
Очнулся Тэд, лежа на больничной каталке. Он смотрел на ровно побеленный потолок, на неяркий светильник с матовой лампой.
Он сперва не мог понять, где находится, не мог вспомнить, что с ним произошло, он даже не мог вспомнить собственного имени.
Но постепенно из забытья стали возникать звуки, и внезапно в голове у него пронеслось имя «Каролина». И вот, зацепившись за него как за спасительную соломинку, Тэд вспомнил, кто он такой и как попал сюда.
Но в этот момент боль вернулась, но она уже не была такой пронзительной. И Тэд даже на мгновение обрадовался, что у него теперь есть возможность примириться с Каролиной, что она должна будет примчаться сюда, пожалеть его, начнет плакать…
И он стал прислушиваться к этой боли, боясь, что она уйдет совсем, исчезнет. Ведь ему так важно было сейчас остаться на какое‑то время несчастным и беспомощным…
Он лежал на каталке посреди больничного холла, он слышал рядом шаги, голоса, но к нему пока никто не подходил.
Наконец, над ним склонилась молодая сестра милосердия.
– Вам уже лучше, мистер Кэпвелл? – осведомилась она.
Тэд молча кивнул, но потом, когда сестра уже сделала шаг назад, внезапно вспомнил.
– Жене позвонили?
– Да–да, позвонили, не волнуйтесь, она должна будет приехать.
«Конечно же, она приедет. Если бы я узнал, что с ней случилось что‑нибудь подобное, я бросил бы все дела и моментально примчался, где бы она ни находилась».
Послышался скрип колесиков и рядом с Тэдом остановилась еще одна каталка. Тэд слегка скосил взгляд и увидел, что рядом с ним, точно на такой же каталке лежит грузный молодой негр. Он прижимал двумя руками к животу окровавленную простынь, но все равно по ткани расплывалось красное пятно. Несмотря на это, негр добродушно улыбался.
– Привет, – сказал он, обращаясь к Тэду, – как твои дела?
– Мои дела плохи, но твои, наверное, еще хуже. Так что я имею все основания считать себя счастливым.
Негр улыбнулся.
– А меня жена ударила в живот.
Тэд недоверчиво посмотрел прямо в глаза негру. Тот закатил глаза и Тэд увидел белые, как вареные яйца, белки глаз.
– Ты не веришь, приятель? – басом прошептал негр, – я тебе говорю правду – это жена меня так.
– Жена? – повторил Тэд. – А чем она тебя, кинжалом, что ли?
– Да нет, что ты, шутишь, если бы кинжалом, разве я сейчас лежал бы здесь?
– Тогда чем же, ножом?
– Нет, маникюрной пилочкой.
– Пилочкой? – это немного удивило Тэда Кэпвелла и он представил маникюрную пилочку. – И что, вот так много крови? – разглядывая окровавленную простынь и перепачканную майку поинтересовался Тэд.
– Знаешь, приятель, это уже вторая простынь. Кровищи было вообще уйма.
– А почему она тебя ударила пилочкой, а не ножом?
– Да она у меня учится на маникюршу, – прошептал негр, и его глаза вновь закатились.
К негру приблизился немолодой врач.
– Через несколько минут операционная освободится и тогда мы вас туда завезем. А пока ждите.
И врач вновь исчез из поля зрения Тэда Кэпвелла.
– А я уже собрался отключиться, – признался негр, – думал сейчас, наконец‑то, меня положат на стол и начнут резать дальше, как будто бы жена меня мало порезала.
Негр повернул голову прямо к Тэду и их лица оказались рядом.
– Ты спрашиваешь, влюблен ли я в нее? Так вот, отвечаю: да. Похоже, ты не в силах представить себе, насколько важна тихая взаимная любовь, основанная на доверии, на воспоминании о совместно преодоленных трудностях. Это, разумеется, не страсть, согласен. Но сколько супружеских союзов, заключенных под напором бурных чувств, закончились крахом!
Тэд удивленно посмотрел на своего соседа. Ему казалось, что тот держится из последних сил, а тут вдруг разговор, да еще с такой страстью… такой связный. Негр как будто бы понял этот недоуменный взгляд Тэда.
– Ты извини, приятель, – сказал он, – я просто боюсь потерять сознание, поэтому и буду говорить без остановки. Можешь не слушать, но только не закрывай глаз, мне нужно знать, что кто‑то хотя бы смотрит на меня.
Тэд согласно кивнул:
– Да, я буду слушать, но только немного прикрою глаза: свет режет.
Губы негра вновь зашевелились, и Тэд вновь услышал слова.
– Так вот, насколько я знаю, все супружеские союзы, основанные на страсти, распадаются. Все мне известные, по крайней мере. А потом, что оставляет после себя страсть? Поверь мне, лучше не подвергать себя риску. Впрочем, со своей женой, как ты понимаешь, я ничем не рискую. Моим идеалом всегда была пухленькая нежная женщина, тебе это известно.
– Нет, не известно.
– Теперь ты это будешь знать. Так вот, жена моя, напротив, вспыльчива и сухощава, чтобы не сказать костлява. Поэтому я воздерживаюсь ее гладить ниже спины, чтобы не наткнуться на кости. Но это мне все равно, в принципе, неважно. Обычно я закрываю глаза и воображаю, что лежу рядом с Лючаной. У той были округлые формы, которые меня так привлекают в женщине. Добавлю также, что у меня в объятиях она так светлела и расцветала, что я, как бы это точнее выразиться, не мог нарадоваться на свою судьбу. Неудержимая сила влекла нас друг к другу, понимаешь, приятель?
Тэд в ответ кивнул.
– Подчас я теряюсь в догадках: с какой стати я ее бросил? Скорее всего, потому что она не устраивала других. Так и получилось: я женился на изысканной, образованной и плоской как доска женщине, которая нравилась не мне, а окружающим.
Тэд от слов негра вздрогнул. Он подумал о себе самом, а негр продолжал.
– Я не собираюсь, пойми меня правильно, в чем‑то ее упрекать. Кое‑кто из моих друзей наделал еще больше глупостей. Впрочем, к черту подробности, они сбивают нас с толку и мешают понять подлинный смысл супружества. Да, признаюсь, отношения с Лючаной были совершенно иными. Для сравнения скажу тебе: все, что происходит со мной сейчас выглядит словно в перевернутый бинокль. Но не буду делать культ из секса. Мы все теперь одержимы эротикой, для всякого извращения у нас готово название, нам везде чудятся какие‑то сексуальные миражи. Да и чего можно требовать от брачных отношений? В общем, должен тебе признаться, что физическое влечение – это не главное в моем чувстве. Думаю, что и в твоем. Ведь ты тоже, приятель, женат?
Тэд кивнул и прикрыл веки.
– В браке, к счастью, важнее другое – взаимопонимание, привязанность, духовность, а не физическая близость. Я нисколько не преувеличиваю, когда говорю, что трудно найти человека, который ценил бы такие вещи больше, чем я. Ты женат и тебе легко понять, что значит идти вместе по дорогам жизни. Разумеется, наши непосредственные интересы вращаются в материальной сфере: зарплата, дом, машина. Нам всегда приходится считаться с практическими нуждами.
Тэд вновь кивнул, ему все это было близко.
А негр продолжал:
– Обычно с этим смиряются и разводят руками, а я – напротив. Надо свести к минимуму место, которое обыденность занимает в нашей жизни. Впрочем, жена моя придерживается иного мнения и не только в этом вопросе. Дело в том, что женские представления отличаются от наших, и мужчина должен не презирать, а понимать женщин. Жена, например, не разделяет моей страсти к коллекционированию насекомых…
«Но где же Каролина? – подумал Тэд, – ведь прошло уже достаточно времени, чтобы добраться. Наверное, она в дороге, наверное, она мчит со всей скоростью по шоссе, спешит ко мне».
До него вновь долетел голос соседа.
– Так жена моя не разделяет моей страсти к коллекционированию насекомых. Все эти годы я так и не смог ей втолковать, что энтомология – это не хобби, а незримая основа моего существования и что выкидывать ящики для выведения гусениц – значит выбивать меня из колеи. Она же упорно считает мое увлечение насекомыми патологической манией, которая дорого нам обходится, ибо отвлекает меня от побочных заработков. Она, надо признать, не упустит случая подработать. Домой она возвращается поздно, и мы редко видим друг друга. Вот и теперь взялась учиться на маникюршу, все ей мало денег. Ты понимаешь меня, решила заняться еще одним бизнесом.
Тэд согласно закивал.
– Для совместной жизни, приятель, главное – это взаимопонимание. Одинокие трапезы устраивали некоторое неудобство в нашей жизни. В самом деле, в последнее время я с трудом выносил ее угрюмость. Она у меня никогда не смеется, у нее нет чувства юмора, и она не понимает, насколько смешно все время молчать. Да я и сам с ней потерял чувство юмора, и поэтому мы с ней часто молчим.
Негр прижал покрепче окровавленную простынь к своему животу и тяжело вздохнул.
– Я никогда бы не подумал, насколько важно в нашем возрасте уметь хранить молчание. Именно такое молчание, как ни странно, объединяет всего больше. А сколько подводных камней таит болтовня! Слова для меня страшнее жеста, особенно, когда нет больше той неповторимой робости, которая так влечет нас в любви.
Тэда удивляли такие слова, услышанные от толстого, неряшливо одетого негра. Он скосил глаза, увидел как крупные капли пота поблескивают на темном лбу, как негр, прикрыв глаза, медленно шевеля губами, продолжает рассказывать свою историю, продолжает исповедоваться пред ним, незнакомым ему человеком.
– А знаешь, приятель, нет ничего хуже, чем попытки женщины тебя понять. Вот моя жена изучала психологию, задалась целью избавить меня от комплекса неполноценности из‑за моего маленького роста и с этой целью то и дело сыплет соль на эту незаживающую рану. Она путает цинизм с откровенностью, она бесстыдно перемывает косточки моим бывшим подругам, не стесняясь, смакует несчастья, приключившиеся с другими. Или вдруг прикидывается замечательной хозяйкой и тщательно начинает перечислять покупки, на которых она сэкономила жалкие гроши. А тем не менее, она усвоила, что без особой нужды не стоит повторять одно и то же дважды.
Негр внезапно напрягся и еще сильнее прижал окровавленную простынь к ране.
«Да она совсем набрякла кровью, – подумал Тэд, – неужели некому сменить и почему его еще до сих пор не отвезли в операционную?»
Но тут же к каталке подошел врач. Он склонился, пощупал пульс на сонной артерии соседа Тэда.
– У вас все нормально, не волнуйтесь, это просто с виду кажется, что вытекло много крови.
Негр согласно кивнул.
– Еще пара минут и все будет в порядке. Там сложная операция и поверьте, мистер, тому человеку еще хуже, чем вам.
Тэд попробовал приподняться, но врач остановил его.
– Лежите, вам не стоит лишний раз напрягаться. Еще неизвестно, что с вами случилось, сейчас мы проверяем показания кардиограммы. Скоро освободится аппарат, мы вас подключим и тогда будет все ясно. Как вы себя чувствуете?
Тэд улыбнулся.
– По–моему, уже немного лучше. А моя жена приехала? Может ее сюда не пускают?
Врач задумчиво посмотрел в потолок.
– Не знаю, скорее всего, она еще в дороге.
Как только она приедет, я вам сообщу.
– Обязательно, – попросил Тэд, – обязательно скажите ей, что я тут.
Он вновь ощутил прилив боли и немного поморщился, а негр, дождавшись, пока врач отойдет в сторону, вновь продолжил свою исповедь.
– Вот ты переживаешь, приятель, приедет твоя жена или нет. Ну что ж, переживай. А я тебе расскажу дальше. Так вот, моя жена любила время от времени прикидываться замечательной хозяйкой и тщательно перечислять покупки, на которых она сэкономила. И тем не менее, она усвоила, что без особой нужды не стоит повторять дважды одно и то же. Прежде она любую фразу произносила дважды, причем улыбка не сходила у нее с лица. Ей казалось, что это по вкусу родственникам и окружающим. Она без конца повторяла одно и то же, лишь бы не услышать возражений. «Правда ведь?» – спрашивала она меня. Я глядел обалдело, потом привык и перестал удивляться. А потом меня охватили безразличие и смертельная скука. Чтобы не поддаваться унынию, надо ведь бороться, кричать, правда ведь?
Тэд кивнул.
– Вот так начинаются ссоры, приятель, которые милых, согласно поговорке, только тешат. Однако после них все больше и больше отдаляешься от своей любимой. А мне так хотелось бы оказаться на краю света и навсегда, чтобы позабыть обо всем. В этом нет ничего ненормального, поверь, просто это следствие совместной жизни с существом другого пола. И что любопытно, чем больше, казалось бы, партнер подходит тебе, тем больше ты его ненавидишь. Впрочем, в ее отсутствие ненависть моя убывает. Значит, для спасения нашего брака нам ничего не оставалось, как расстаться, хотя бы на время, если не насовсем. Ну скажи, вот скажи мне, ты пробовал бросить женщину, которая тебя любит? Нет. Невозможно описать ее тупое отчаяние. Для мужчины нет ничего более тягостного. Как это всяким Донжуанам и Ловеласам удается столь часто обрывать пуповину любовной связи? Нет, при своей ранимости я не выдержал бы этого. И потом, брак, подобный нашему, не заслуживал бы столь печального исхода. В целом, приятель, мы жили счастливо, хотя и не безоблачно. Вот поэтому она и ударила меня пилкой в живот.
Тэд сочувственно посмотрел на полного негра. Тут к каталке подошел врач, но негр не обратил на него никакого внимания.
– Вот видишь, так я и расстался со своей женой.
Врач не говоря ни слова подозвал санитара и тот покатил каталку с негром в операционную. Сосед Тэда помахал ему из дверей окровавленной рукой. Только тут Тэд заметил, что в холле дежурят два полицейских. Один из них подошел к Тэду.
– Он что‑нибудь рассказывал вам, мистер?
– Да, он рассказывал о том, как жена ударила его маникюрной пилкой в живот. Бедный человек, так вот глупо поссорился с женой. Наверное, она очень сожалеет о случившемся.
– Она уже ни о чем не сожалеет, – зло скривил губы сержант полиции и подвинул на голове фуражку.
– Как не сожалеет, я думал, она расстроилась, ударила его, скорее всего, сгоряча?
– Может, она и ударила его сгоряча, но теперь спросить ее об этом невозможно, ее муж зарубил ее топором, а потом сам позвонил в полицию.
У Тэда сразу же выступили крупные бисеринки пота на лице и сердце бешено забилось.
«Вот тебе на! – подумал он. – А такой добродушный, образованный, интересуется насекомыми и вот так… жену, которую любил и любит даже сейчас… зарубил топором… Хотя, наверное, в этом и есть любовь. Если бы она была ему безразлична, то ничего бы страшного не случилось».
Тэд опять подумал о Каролине.
«Где же она? Что с ней? Почему так долго не едет?»
И он почему‑то стал себя сравнивать с этим несчастным негром.
«И он здесь один и никто не беспокоится о его здоровье… Хотя кто может беспокоиться о человеке, который зарубил свою жену топором? А он, Тэд, почему он лежит здесь совершенно один, всеми забытый и брошенный? Неужели Каролину до сих пор не могут найти?»
Только сейчас Тэд понял, что на лице у него до сих пор надеты очки, которыми он пользовался лишь при разговоре с клиентами, а в последнее время и при разговоре с женой. Он машинально поднял руку, чтобы снять их, но только сейчас сообразил, что на нем нет пиджака.
«Черт с ним! Какое кому дело, как я сейчас выгляжу? Ну свалятся они с меня, если я вновь потеряю сознание, разобьются… И вообще, что я сейчас думаю о каких‑то мелочах, пора бы подумать и о вечном. Вдруг я сейчас умру, вот так, сразу? Вдруг защемит сердце и потемнеет в глазах, а рядом не будет никого? Подойдет врач, пощупает пульс…»
И действительно, едва он это подумал, как накатила боль. К нему тут же, заметив на лице гримасу, заспешил доктор.
– Вам хуже?
– Да, – прошептал Тэд. – Еще раз позвоните жене.
– Ей уже звонили, – попробовал успокоить его доктор. – Ваша прислуга сказала, что обязательно ее разыщет и передаст о случившемся.
– Спасибо.
К каталке подбежали двое санитаров и медленно покатили ее по коридору. Врач шел рядом.
– Дайте мне бумагу, – попросил Тэд.
– Зачем? – изумился доктор.
– Бумагу и ручку.
– Вам лучше сейчас не волноваться и не думать об этом.
– Я должен написать записку жене.
– Но она же приедет, она уже в дороге.
– Я должен написать записку.
– Она же едет к вам.
– Это не имеет значения, она может не успеть, это будет моим завещанием.
– Перестаньте говорить ерунду и не беспокойтесь. Вы еще слишком молоды для того, чтобы писать завещание.
– Но я слишком молод, чтобы лежать на больничной каталке с сердечным приступом, – попытался улыбнуться Тэд.
Врач подозвал сестру и та принесла большой лист бумаги, прикрепленный к листу пластика. Тэд принял из рук доктора в свои дрожащие пальцы ручку и принялся писать. Каталку то и дело покачивало и строки получались неровными, да и писать лежа на спине было неудобно. Но Тэд спешил, он боялся опоздать.
Он хотел в этой короткой записке, написанной большими размашистыми буквами, половину из которых не мог бы прочесть и он сам, сказать все, чего не успел сказать Каролине, все что было у него на душе, все что накопилось.
Кончик пера скользил по гладкой бумаге, оставляя за собой извилистый рваный след. Слова наезжали друг на друга, а Тэд спешил записать свою последнюю волю, свои последние слова прощания, обращенные к жене. Он пытался вложить в него все свои теплые чувства, искупить свою вину за последние ссоры. Ведь это было так глупо – уйти из жизни и не извиниться. В конце он хотел приписать: «Каролина, ты красива», но тут вновь он почувствовал боль в груди, рука опустилась и из ослабевших пальцев ручка выпала на плиты коридора.
Врач на ходу подхватил ее, а Тэд больше уже и не просил дать ему возможность писать. Он протянул лист бумаги доктору и негромко попросил:
– Обязательно передайте это моей жене.
– Да что вы, вы сами и передадите, а еще лучше порвите и выбросите, а все, что хотели, скажете ей сами.
Тэд покачал головой.
– Вы ошибаетесь, доктор.
– Да я не могу ошибаться. Честно говоря, я даже сомневаюсь, сердечный ли у вас приступ. Кардиограмма вполне приличная.
– Куда вы меня везете? – внезапно испугавшись, спросил Тэд.
– В палату интенсивной терапии.
– Я думал, в операционную, – заплетающимся языком произнес Тэд.
– Да какая операционная? Успокойтесь, все будет отлично. Я просто хочу проверить ваше сердце на аппаратуре, чтобы быть уверенным в том, что вы вне опасности.
Тэд попробовал прикрыть глаза, но подумав, что это, может быть, последний взгляд в его жизни, принялся жадно рассматривать ровно покрашенные стены коридора, трубы, тянущиеся под потолком, неприятное лицо санитара, склонившегося у него в ногах. Над Тэдом проплывали вертящиеся лопасти вентиляторов.
Наконец, распахнулась большая стеклянная дверь, каталку втолкнули в обширную просторную палату, стена которой была сплошь уставлена экранами всевозможных мониторов. Два врача быстро укрепили какие‑то датчики с присосками к груди Тэда. На экранах мониторов побежали извилистые и ломаные зеленые линии, похожие на вспышки молний в ночном небе. Тэд полуприкрыв глаза смотрел, как пульсируют эти ломаные линии на экранах. Врач довольно кивал головой и переговаривался со своими ассистентами, бросая латинские фразы, некоторые из которых Тэд понимал.
Через несколько минут Тэду стало легче.
Врач приблизился к нему, положил свою холодную гладкую ладонь на плечо.
– У вас ничего серьезного. Сердце в полном порядке, пульс замечательный.
– Жена приехала? – вновь поинтересовался Тэд Кэпвелл.
– Да нет, по–моему, еще не приехала, но скорее всего она в дороге.
– Сколько времени я пролежал здесь?
– Совсем немного, где‑то около часа.
– За это время можно было уже добраться.
– Конечно можно, если бы ее удалось найти. Да не переживайте вы, – врач пристально вглядывался в глаза Тэда.
– Доктор, а что со мной произошло? – уже немного другим голосом поинтересовался пациент.
– С вами? По–моему, это просто приступ грыжи.
– Что? – от удивления Тэд приоткрыл рот.
– Элементарный приступ грыжи. Вернее, начало, но мы сделали вам два укола и думаю, что это больше не повторится.
– Грыжи?
– Ну да, грыжи. Вы же были в ресторане, наверное съели что‑то острое, тем более, видимо, волновались, и вот случился приступ. Вернее, все эти факторы его спровоцировали.
– Да? Это не сердце? Я не умру?
– Да что вы, какое сердце? Причем здесь смерть? Вы еще будете жить сто лет, – врач широко улыбнулся, показав хорошие белые зубы.
– Так я не умру?
– Конечно умрете, только не сегодня и не в нашей больнице.
Тэду даже стало обидно из‑за того, что он не умрет, из‑за того, что он зря писал записку, из‑за того, что у него нет сердечного приступа, из‑за того, что не приехала Каролина проститься с умирающим мужем. Что он теперь ей скажет? Как он теперь ей объяснит?
Тэд расстроился. Как он теперь скажет Каролине, что у него элементарная грыжа?
Тэд указательным пальцем поманил к себе доктора. Тот нагнулся и он прошептал:
– Доктор, скажите, а это может быть оттого, что меня крепко сжали ногами?
От удивления глаза доктора округлились.
– Да что вы, мистер Кэпвелл, у вас это, скорее всего, от острой пищи и на нервной почве.
Тэд сокрушенно вздохнул. Ему хотелось, если уж у него не сердечный приступ, то чтобы приступ грыжи был вызван действиями Каролины. Тогда бы он не чувствовал себя так неудобно и униженно.
