Текст книги ""Санта-Барбара". Компиляция. Книги 1-12 (СИ)"

Автор книги: Генри Крейн

Соавторы: Александра Полстон
сообщить о нарушении

Текущая страница: 289 (всего у книги 332 страниц)

ГЛАВА 4

Джулия Уэйнрайт не испытывает энтузиазма по поводу перемены, произошедшей с Мейсоном. Сантана настаивает на разводе. Перемирие между Лайонеллом Локриджем и СиСи Кэпвеллом носит временный характер. Окружной прокурор находит любопытную информацию о Лили Лайт. Мейсон продолжает удивлять окружающих. Лайонеллу наконец удается найти Джулию.

Пролистав документы о Лили Лайт, окружной прокурор сложил бумаги назад в папку и жестом подозвал бармена:

– Том, сделай‑ка мне еще одну «Ночную Калифорнию».

Бармен понимающе улыбнулся:

– Похоже, у вас хорошее настроение, мистер Тиммонс.

Тот нескромно рассмеялся:

– Лучше и быть не может. Все‑таки на этом свете весело жить до тех пор, пока существуют полицейские архивы.

Бармен удивленно поднял брови, но ничего не сказал.

– Том, включи‑ка телевизор, – попросил окружной прокурор. – На моих часах без одной минуты восемь, сейчас должны быть новости. Любопытно было бы услышать, как в Санта–Барбаре отреагировали на кое–какие события.

Бармен выполнил просьбу Тиммонса, и спустя несколько мгновений после того, как прозвучали позывные вечерних новостей, окружной прокурор увидел на экране физиономию Мейсона Кэпвелла, обращавшегося к журналистам со ступенек здания верховного суда. Голос диктора прокомментировал:

– Сегодня бывший заместитель окружного прокурора мистер Мейсон Кэпвелл заявил о своей отставке. Он сказал, что не хочет больше мириться с беззаконием и злоупотреблениями, царящими в службе окружного прокурора. По его словам, это были авгиевы конюшни, которые он вынужден был расчищать едва ли не ежедневно. Мистер Кэпвелл заявил, что отныне намерен посвятить все свое время недавно прибывшей в наш город религиозной проповеднице Лили Лайт. Мистер Кэпвелл собирается стать ее финансовым и юридическим советником.

Бармен поставил перед окружным прокурором стакан с темно–коричневым напитком, в котором плавали кусочки льда:

– Ваш коктейль, сэр, – вежливо сказал он.

– Спасибо, Том.

Тиммонс с наслаждением приложился к стакану, наблюдая за отрывками с пресс–конференции Мейсона. Услышав за своей спиной шаги, Тиммонс обернулся. Возле стойки, озабоченно глядя в зал, стояла Джулия Уэйнрайт. Услышав слова Мейсона о духовном очищении, которое принесло ему учение Лили Лайт, Тиммонс расхохотался и потянул Джулию за рукав:

– Послушай, послушай, что он говорит. Такого бреда я не слышал с тех пор, как в детстве посещал церковь. По–моему, у него просто поехала крыша.

Джулия расстроенно махнула рукой:

– Да погоди ты, Кейт. Неужели ты серьезно относишься ко всему этому?

Тиммонс недоуменно пожал плечами:

– А как мне прикажешь к этому относиться? Послушай, о чем говорит мой бывший заместитель. Ты что, не помнишь, что это за человек? Он же никогда в жизни серьезно не относился к религии. Если он заявляет такое, то у него не иначе, как что‑то с мозгами. По–моему, так он просто свихнулся. Не знаю, может быть, это последствия белой горячки из‑за его излишнего увлечения спиртным, а, может быть, что‑то другое. Послушай, а ты не знакома с этой Лили Лайт? Судя по тому, что я недавно прочитал, она весьма занятная личность. Но от этого мое удивление не становится меньше. Все‑таки нужно обладать немалым талантом, чтобы так повлиять на Мейсона. Джулия наконец повернулась к стойке:

– Кейт, по–моему, ты придаешь всему этому слишком большое значение.

Тиммонс усмехнулся:

– Отчего же, все‑таки мы с Мейсоном достаточно давно знакомы, и то, что с ним произошло, не может не волновать меня. Честно говоря, я сильно на него рассчитывал. Не представляю, с кем мне теперь придется работать. Все остальные ему в подметки не годятся.

Джулия подозрительно посмотрела на окружного прокурора:

– Мне казалось, раньше ты придерживался совершенно иного мнения о нем, – едко заметила она. – Судя по твоим словам, Мейсон проваливал все последние дела.

Тиммонс стыдливо опустил глаза:

– Ну что ж, не скрою – иногда я бывал к нему несправедлив. Но ведь, согласись, Мейсон был твоим достойным противником. Кому, как не тебе должно быть известно, что он очень хороший юрист. Эта Лили Лайт получает в его лице весьма приличного советника. Да и потом, он ведь покидает окружную прокуратуру не просто так, а с огромным шумом. Хотя меня это уже не пугает – после того, как журналисты поближе ознакомятся с его проповедями, им, наверняка, станет ясно, что его заявления не стоит расценивать иначе, как пустые слова. У Мейсона ведь все равно нет никаких документов.

Джулия кисло посмотрела на экран, с которого по–прежнему рассказывал о чем‑то возвышенном Мейсон Кэпвелл:

– Между прочим, Кейт, я была на этой пресс–конференции, – заметила она. – Но мне не показалось, что Мейсон свихнулся. По–моему, это его очередной розыгрыш. Слишком уж неестественно все это выглядит. Не знаю, что будет дальше, но сейчас у меня складывается такое впечатление, что ему просто стало скучно жить и захотелось как‑то развлечься.

Тиммонс отмахнулся от нее:

– Розыгрыш? Да нет, не думаю, – насмешливо протянул он. – По–моему, Мейсон затеял все это серьезно. Тебе это должно понравиться – противостояние закончено, твой противник ушел в отставку. Теперь ты сможешь вздохнуть свободно.

Он выглядел таким оживленным, что Джулия невольно поежилась.

– Банкет состоится, когда шум от скандала стихнет, – уныло прокомментировала она. – Не нравится мне все это. Подобные истории случались уже неоднократно, и всякий раз дело заканчивалось шумным разбирательством. Наверняка, эта Лили Лайт – еще та штучка. Помнится, я встречала немало упоминаний о подобных особах в судебных архивах. Они выбирают доверчивых поклонников, а потом объявляются где‑нибудь на Гавайских островах, швыряя деньги налево и направо.

Тиммонс хитро улыбнулся:

– Кстати, по этому поводу у меня есть к тебе небольшое дело, – сказал он. – Точнее, это даже и не дело – я просто хочу, чтобы ты сейчас кое с чем ознакомилась.

Он раскрыл лежащую перед ним папку и, достав из конверта фотоснимок, придвинул его к Джулии:

– Взгляни, как тебе это понравится? – он едва сдерживал смех.

Джулия посмотрела на фотографию и едва не уронила челюсть на стойку бара:

– Невероятно, – прошептала она, – какое поразительное сходство. Неужели такое бывает?

Тиммонс радостно потер руки:

– Еще как бывает!

– Да–а, – Джулия по–прежнему не могла придти в себя, – какое все‑таки поразительное сходство.

Она едва заметно вздрогнула, услышав за своей спиной голос Круза Кастильо:

– Джулия, ты, кажется, хотела меня видеть? Торопливо положив фотографию на место и захлопнув папку, она повернулась к Крузу:

– Да, – без особого энтузиазма сказала она. – Здравствуй, Круз. Боюсь, что новости у меня для тебя не очень радостные.

Она повернулась к окружному прокурору и протянула ему папку:

– Спасибо, Кейт, мне было очень весело. А сейчас извини, я должна поговорить с Кастильо.

Тиммонс, прыская от смеха, снова воззрился на экран телевизора:

– Хорошенькая парочка, – пробормотал он. – Тут уж хочешь не хочешь, а поверишь в переселение душ.

Тем временем Круз и Джулия проследовали к свободному столику в зале ресторана.

– Что случилось? – озабоченно спросил Круз.

Джулия казалась очень взволнованной:

– Это весьма важно для тебя, Круз, – сказала она таким тоном, что Круз поневоле нахмурился.

– Я внимательно слушаю, – сказал он.

Джулия как‑то боязливо оглянулась по сторонам, словно боялась, что их подслушивают:

– Я только что была в больнице, – доверительно наклонившись к Кастильо, сообщила она. – Мне разрешили поговорить с Сантаной.

Он шумно вздохнул:

– С Сантаной? Но ведь к ней, кажется, никого не пускают?

– Да, – согласилась Джулия, – но она сама настаивала на встрече со мной, и полиция разрешила нам повидаться.

Круз плотно сжал губы:

– Что она тебе сказала?

Джулия отвечала так неохотно, как будто отступая перед неизбежностью:

– Тебе нужно приготовиться к тому, что сообщение окажется для тебя крайне неприятным.

Круз с трудом подавил раздражение:

– Джулия, прошу тебя, говори без обиняков. Ты же знаешь, что я не люблю ходить вокруг да около, а предпочитаю прямой разговор. Она опять обвиняет меня в чем‑то?

Джулия поморщилась:

– Поверь, мне очень неловко об этом говорить, но она настаивает на разводе.

Круз с минуту молчал, а затем, кусая губы, произнес:

– Только этого не хватало…

Он осекся, увидев, что в зал вошла Иден. На ней было такое ослепительно шикарное платье и такие богатые украшения, что это невольно натолкнуло его на мысль о том, что Иден уже обо всем знает. Но он тут же отогнал от себя это подозрение. Скорее всего, она была просто в хорошем настроении из‑за того, что наконец‑то их отношения с Крузом сдвинулись с мертвой точки. После того, как Сантана попала в больницу, они смогли больше временя посвящать друг другу. Перед ними открылось осязаемое будущее. Теперь Иден могла надеяться на то, что вскоре они соединятся. Оставалось лишь немного подождать.

Этот вечер она действительно решила посвятить Крузу. Именно ради него она два часа провела в салоне красоты, делая новую прическу и накладывая неотразимый макияж. А новое вечернее платье и дорогие украшения должны были подчеркнуть ее собственную красоту.

Увидев в зале Круза, она широко улыбнулась и едва заметным движением руки приветствовала его.

Дабы не привлекать к себе излишнего внимания, Круз сделал вид, что не заметил этого жеста. Обратив свой взор к Джулии, он сказал:

– Этого следовало ожидать.

Лайонелл Локридж сидел в доме Кэпвеллов уже третий час. Безнадежно тыкая пальцем в кнопки на телефонном аппарате, он уныло приговаривал:

– Джулия, ну где же ты, где…

В очередной раз услышав отрицательный ответ, Лайонелл в раздражении швырнул трубку на рычаг телефонного аппарата и воскликнул:

– Черт побери, куда она подевалась?!

Услышав его гневное восклицание, в гостиную вошли София и СиСи.

– Ну что, Лайонелл, тебе удалось обнаружить ее?

Он обернулся и разочарованно развел руками:

– Нет.

София обменялась с Ченнингом–старшим обеспокоенным взглядом:

– Ты всюду искал ее?

Тот нервно всплеснул руками:

– Куда я только ни звонил! Джулии нигде нет и ее никто не видел. Может быть, она отправилась куда‑то по делам, но об этом никто не знает. Эта неопределенность для меня еще хуже, чем какая‑нибудь отрицательная информация.

София поторопилась успокоить его:

– Лайонелл, не надо так нервничать. У нас еще есть время, она обязательно найдется.

Он огорченно взглянул на часы:

– Черт побери, уже восемь. Время истекает так стремительно, что я начинаю терять голову.

И действительно, лицо его приобрело такой пурпурный оттенок, что и СиСи не выдержал:

– Не паникуй, – коротко бросил он, – ты совершенно напрасно нервничаешь. Джулия никуда не денется.

Губы Локриджа дрожали:

– Мы должны, должны найти ее, – упрямо повторял он. – Они настаивали на том, чтобы деньги за Августу передала именно Джулия. Они сказали, что доверяют только ей. После того, как они обнаружили на причале слежку, преступники не хотят иметь со мной никакого дела. Если мне не удастся разыскать Джулию и договориться с ней о передаче выкупа, я подставлю Августу под удар во второй раз. После этого похитители вряд ли станут церемониться С ней.

СиСи предложил:

– Может быть, нам стоит подключить к поискам Джулии еще кого‑нибудь?

Локридж на мгновение задумался, а затем возбужденно выпалил:

– Предлагаю следующий план: я поеду к ней домой и поговорю с соседями. Затем обзвоню и обойду все рестораны города. Если Джулия не будет найдена, то я сам отнесу им деньги.

София согласно кивнула:

– Да, Лайонелл, думаю, что именно так и следует сделать. А ты что скажешь, СиСи?

Тот задумчиво потер подбородок:

– В первую очередь узнай, кто видел ее в последний раз. Возможно, она говорила, куда направляется.

Локридж поспешно схватил со стола чемоданчик с деньгами и метнулся к двери:

– Хорошо, я так и сделаю, – на ходу бросил он. – Но боюсь, что надо готовиться к худшему. Наверное, мне самому нужно будет передавать им деньги.

– Лайонелл, подожди! – окликнул его Кэпвелл. Тот обернулся:

– Что еще?

СиСи предостерегающе поднял руку:

– Погоди, Лайонелл. Я не доверю тебе деньги. Здесь слишком большая сумма, а ты пребываешь в таком состоянии, что легко можешь потерять их.

Локридж растерянно пожал плечами.

– А что ты предлагаешь?

СиСи аккуратно забрал у него чемоданчик и, взглянув на часы, сказал:

– Давай договоримся так: деньги пока останутся у меня дома, а потом, к назначенному сроку, то есть через пятьдесят минут, я сам принесу их на причал и передам тебе или Джулии.

Локридж с неудовольствием повиновался:

– Как знаешь, – разочарованно произнес он. – Но прошу тебя, СиСи, не опаздывай – от этого зависит жизнь или смерть Августы. Я не могу рисковать во второй раз. И потом, можешь не бояться за свои деньги – я верну тебе миллион, чего бы мне это ни стоило.

СиСи кивнул:

– Хорошо. Можешь не сомневаться, я не опоздаю. Ты же знаешь, что я пунктуальный человек. Тем более, если это касается жизни Августы.

Локридж по–прежнему смущенно топтался у порога, словно хотел что‑то добавить, но боялся. СиСи вопросительно посмотрел на него:

– Еще что‑то, Лайонелл?

Тот возбужденно махнул рукой:

– Пожалуйста, не обращайся в полицию! Жизнь моей жены в опасности, никто не сможет гарантировать мне, что с ней ничего не случится. Вмешательство полиции в данном случае может только помешать.

Кэпвелл тяжело вздохнул:

– Лайонелл, разыскивай Джулию, – наставительно произнес он, – а об остальном не беспокойся. Все будет в порядке. Поторопись, у тебя осталось совсем немного времени.

Локридж суетливо замахал руками:

– Да–да, конечно, я уже ухожу. Только, заклинаю Богом, СиСи, не подведи меня!

Его возбужденное состояние, очевидно, передалось и Кэпвеллу, потому что, закрывая за Локриджем дверь, он недовольно поморщился и едва заметно передернул плечами:

– Кажется, Лайонелл потерял всяческое самообладание, – с сожалением сказал он. – Еще минута – и он бы, наверное, впал в истерику.

София с укором посмотрела на Ченнинга–старшего.

– СиСи, ты был неделикатен, когда говорил о деньгах. Думаю, что с твоей стороны было неуместно напоминать ему об этом миллионе. Теперь он станет нервничать еще сильнее.

СиСи отмахнулся от нее:

– Дорогая, сейчас я не могу полагаться на Локриджа. В таком состоянии он забудет чемодан в такси или в баре.

София задумчиво прошлась по гостиной и остановилась у окна:

– Какая жалость, – тихо произнесла она, – какая жалость.

СиСи, который был занят деньгами, не поднимая головы, спросил:

– Ты о чем?

Она с сожалением покачала головой:

– Какая жалость, что в момент такой ужасной трагедии вы не смогли найти путь к примирению.

СиСи изумленно вытаращил на нее глаза:

– Я и Лайонелл должны были помириться? – недоуменно произнес он. – София, ты что, шутишь? Это не может произойти никогда и ни при каких условиях. Мы с Лайонеллом слишком разные люди.

Она порывисто шагнула ему навстречу:

– СиСи, как ты не понимаешь?! Вы с Лайонеллом, напротив, очень похожи друг на друга. Вместе вы могли бы быть непобедимыми.

СиСи смерил ее таким взглядом, как будто перед ним была не София, а пациентка клиники доктора Роулингса:

– Ты что, с ума сошла? Что это общего у меня с Лайонеллом? – брезгливо поморщившись, спросил он. – По–моему, нас ничто и никогда не объединяло.

– Да нет же, – настаивала она, – тебе стоило бы повнимательнее присмотреться к нему. Вы, наверняка, могли бы поладить.

Ченнинг–старший сунул руки в карманы брюк и, горделиво подняв голову, отвернулся:

– Это утопия, – тоном, не терпящим возражений, провозгласил он. – Нет на свете более разных людей, чем я и Лайонелл.

Но София продолжала наседать на него:

– Посмотри, что ты делаешь, СиСи, – ты ведь ему помогаешь. Разве это тебе ни о чем не говорит? – с энтузиазмом воскликнула она. – Сейчас ты помогаешь ему, а потом, если случится какая‑либо непредвиденная ситуация, ты тоже сможешь рассчитывать на его поддержку.

СиСи не сдержался и фыркнул:

– Чушь. Просто чрезвычайная ситуация вынудила нас к заключению временного перемирия. Когда эта проблема будет разрешена, мы вернемся к прежнему состоянию.

Энтузиазм Софии немного угас. Упавшим голосом она сказала:

– А ведь все могло быть совершенно по–другому. Ты только на мгновение подумай, СиСи, что было бы, если бы вы с Лайонеллом объединили силы? Ведь вашему союзу не было бы равных в этом городе. А ведь для этого от тебя не требуется никаких сверхусилий. Ты просто должен протянуть ему руку и сделать шаг навстречу. Он наверняка согласится.

СиСи надменно покачал головой.

– Нет, этого никогда не будет.

– Ну почему, почему? – настаивала София.

– Мы никогда не были друзьями. Так что, забудь об этом, – сухо закончил СиСи. – У нас с Лайонеллом совершенно разные пути, я никогда не буду делать ему шаг навстречу, просто мы идем в разных направлениях.

Иден не смутило то, что Круз не осмеливался поднять на нее глаза. Она знала, что этот вечер будет принадлежать только им двоим.

– Ну, так что ты хочешь от меня? – хмуро сказал Кастильо, обращаясь к Джулии.

Она смущенно теребила в руках салфетку.

– Я не знаю, Круз, мне трудно советовать тебе что‑нибудь в этой ситуации. Ты, конечно, волен поступать, как знаешь, но я бы порекомендовала тебе поговорить с Сантаной.

Кастильо нахмурился.

– Зачем?

Джулия развела руками.

– Но ведь Сантана очень больна.

Этот аргумент не показался Крузу убедительным.

– Думаешь, мне не известно об этом? – холодно ответил он. – Уж кто‑кто, а я‑то знаю о ее состоянии.

Джулия кивнула:

– Разумеется.

Круз откинулся на стуле.

– Мы ведь долгое время жили вместе, ты забыла об этом? Я уже не один раз имел возможность убедиться в том, что она готова высказать окружающим все, что только взбредет ей в голову. Я уже устал от ее постоянных истерик и вздорных обвинений.

Джулия сокрушенно покачала головой.

– Круз, твое самолюбие задето, – понимающе сказала она, – но я не хочу выслушивать твои жалобы. Поговори с Сантаной, возможно, ты сможешь повлиять на нее, ведь ей так требуется сейчас твоя поддержка и помощь. От нее отвернулись все, кроме матери, но мать в данном случае ничего не может решить за тебя. Смири свою гордыню и пойди к ней. Может быть, вам удастся помириться.

Круз упрямо покачал головой.

– Это ничего не даст. Ты думаешь, я не пробовал разговаривать с ней? Меня уже трясет от одного ее вида. Я знаю ее точку зрения. Сантана добивается только одного – свободы. У меня на это нет никаких возражений.

Он проводил многозначительным взглядом прошедшую мимо Иден и, тяжело вздохнув, сказал:

– Бессмысленно пытаться сохранить то, чего уже нет. Наши отношения уже окончательно разорваны. Пробовать восстановить этот неудавшийся брак – то же самое, что реанимировать труп. Я согласен на развод.

Джулия удрученно опустила голову.

– Почему ты думаешь, что вы не можете восстановить ваши отношения? – слабым голосом спросила она. – Ведь ты можешь сделать шаг ей навстречу. Я уверена, что она примет твою руку. По–моему, в этой ситуации тебе стоит помириться с ней.

Но он упрямо стоял на своем.

– Нет, развод так развод. Сантану уже ничем невозможно исправить, я не стану делать этого.

Джейн размазывала по щекам слезы.

– Хейли, зачем ты включила свет? – всхлипывая, спросила она. – Ты поступила жестоко.

Хейли пожала плечами.

– Возможно, но тебе было совершенно наплевать на чувства других. Ты использовала нас.

Джейн стояла, отвернувшись к стене, а ее вздрагивавшие плечи говорили о том, что она готова была провалиться сквозь землю от стыда.

– Джейн, а зачем ты разыграла этот спектакль? – спросила Хейли. – Ведь Роксана и ты – это два разных человека. Ты пыталась скрыть порочную сторону своей натуры? Я не понимаю, ведь ты ненавидишь таких, как Роксана, но стремишься походить на нее. Такого я от тебя не ожидала.

Джейн разревелась еще сильней.

– Я сама не ожидала от себя такого.

Хейли вскочила со своего места и стала возбужденно расхаживать по кабинету.

– Ты сама виновата, – утверждающе сказала она. – Почему ты ничего не рассказала мне об этом?

– Ты тоже скрывала свое родство с Джиной, – обиженно захныкала Джейн.

Хейли возмущенно взмахнула рукой.

– Это совершенно иной случай.

– Но ведь ты уже давно догадывалась об этом. Ведь это правда?

– К чему ты клонишь? – удивленно спросила Хейли.

– А к тому, – обиженно всхлипнула Джейн. – Ведь это такой тактический маневр. Ты хотела нанести мне удар исподтишка.

Хейли зло вскричала:

– Я догадывалась об этом давно, но мои подозрения подтвердились только сегодня. Джейн, ты подозреваешь меня невесть в чем. Я совершенно не собиралась уличать тебя в лицемерии. Ты сама сделала все так, что теперь оказалась в дураках. Ведь это ты лгала и манипулировала нами, а теперь пытаешься, чтобы все тебя простили.

– У меня были проблемы с мужчинами, – тихо сказала Джейн.

– Возможно, – осуждающе воскликнула Хейли, – но это еще ничего не значит. Это не оправдание.

Джейн судорожно сглотнула.

– Ты несправедлива ко мне. И вообще, это тебя не касается.

Хейли мстительно сверкнула глазами.

– Касается. Когда ты пыталась охмурить Тэда, никто и не подозревал, что за этим сексуальным голосом скрываешься ты. Ты пыталась добиться его расположения, пользуясь его физиологическими потребностями.

– Неправда! – воскликнула Джейн. – Хейли, ты не справедлива ко мне. В этом ты иногда бываешь похожа на свою тетку. Она тоже говорит сгоряча, забывая о последствиях. Она обожает подслушивать, подсматривать, ты ее точная копия.

Джейн метнулась к столу, схватила свою сумку и выскочила из комнаты.

Увидев направляющегося к стойке бара Мейсона Кэпвелла, окружной прокурор истерично расхохотался.

– Какая встреча! – возбужденно воскликнул он. – Посмотрите, кто к нам пришел, апостол Мейсон! Ты знаешь, я только что видел твое интервью по телевидению. Это было потрясающе. Я давно так не веселился.

Мейсон терпеливо выслушивал едкие замечания Тиммонса.

– Особенно мне нравятся твои белые одеяния, – продолжал издевательским тоном окружной прокурор. – Уж не возомнил ли ты себя новым мессией, спасителем человечества? И бороду ты выстриг точно также. Да, похоже, это Лили Лайт сделала из тебя настоящего религиозного послушника.

Мейсон с сожалением покачал головой.

– Ты закончил?

Тиммонс, давясь от смеха, кивнул.

– Да.

Мейсон добродушно улыбнулся.

– Ну что ж, я очень рад тому, что ты не обиделся. Мне казалось, это заявление должно каким‑то образом задеть тебя.

Тиммонс вскинул руки.

– О, нет, нет, зачем мне обижаться? Нет, Мейсон, ведь мы с тобой давние друзья. Я думаю, что твое заявление было продиктовано отнюдь не от враждебности ко мне. Скорее всего, ты просто не мог поступить иначе. Твои новые убеждения заставили тебя сделать это.

Мейсон утвердительно кивнул.

– Вот именно. После того, как встреча с Лили Лайт прояснила мое сознание, я должен был уйти из окружной прокуратуры. Теперь подобные занятия не для меня.

Тиммонс сделал сочувственное лицо.

– Да, понимаю. В твоей жизни сейчас наступил именно такой период – ты должен делать теперь то, что диктуется тебе свыше. Слушай, а ты не мог бы рассказать мне об этой своей новой пассии, Лили Лайт? Меня, действительно, очень интересует ее личность.

Мейсон благочинно кивнул.

– Я сделаю это с удовольствием. А может быть, она сама сможет рассказать тебе все, что тебя интересует. Вот что, Кейт, приходи сегодня на встречу с ней, но только сделай это пораньше. Я познакомлю тебя с Лили. Она сможет удовлетворить твой интерес.

Тиммонс с трудом подавил разбиравший его смех.

– Очаровательно! – с иронией воскликнул он. – Честно говоря, дивная метаморфоза, случившаяся с тобой, так задела мое любопытство, что я не откажусь от такой прекрасной возможности удовлетворить его. Кстати, я предпринял небольшое расследование собственными силами и в какой‑то мере уже осведомлен о деяниях Лили Лайт.

Мейсон растянул губы в вежливой улыбке.

– Напрасно стараешься, Кейт. Тебе не удастся найти за Лили что‑либо, что могло бы ее дискредитировать.

Тиммонс уверенно возразил:

– Смогу, Мейсон, смогу. В мои руки попала ее фотография. Внешность твоей Лили Лайт поразила своим сходством с одной всем нам хорошо известной особой. Я приду. Я просто не могу отказать себе в таком удовольствии. Ты знаешь, Мейсон, благодаря тебе, я снова стал смотреть на мир, как на большую головоломку. Я уже давно так не веселился. Так когда ты говоришь, состоится эта встреча?

– В девять.

Тиммонс стал энергично трясти головой.

– Приду, обязательно приду. Чувствую, что это будет одно из самых радостных событий в моей жизни.

Мейсон удовлетворенно улыбнулся.

– Ты знаешь где состоится встреча?

– Да, да, конечно, – кивнул Тиммонс, – я постараюсь прийти пораньше.

– Ну вот и отлично.

Тиммонс сгреб со стойки папку и, сунув ее подмышку, направился к выходу.

– Я непременно приду, непременно, – обернувшись на ходу, радостно повторял он.

Мейсон проводил его сочувственным взглядом, а затем, удовлетворенно хмыкнув, направился в зал ресторана.

Объектом его внимания была Джулия Уэйнрайт, которая, закончив свой разговор с Крузом Кастильо, приподнималась из‑за столика. Мейсон встретил ее с распростертыми объятиями.

– Джулия! – радостно воскликнул он. – Ты не представляешь, какое удовольствие доставляет мне эта встреча.

Не обращая внимания на ее обалделый взгляд, Мейсон обнял ее и прижал к своей груди. Она попыталась деликатно высвободиться, но ей удалось сделать это не раньше, чем когда сам Мейсон опустил руки.

– Мне, действительно, тебя очень не хватало, – продолжил Мейсон, одаривая Джулию лучезарной улыбкой.

– Да? – она изумленно вытаращила глаза. – Честно говоря, я бы никогда об этом не подумала.

Закончив разговор с Джулией, Круз покинул свое место, и, увидев рядом с собой опустевший столик, Мейсон указал на него Джулии.

– Давай присядем.

Тем временем Кастильо, не находя взглядом Иден, растерянно топтался в дальнем углу зала. К нему тут же подлетел метрдотель и, указав на пустовавший рядом столик, сказал:

– Присаживайтесь, мистер Кастильо, вот меню.

Круз с некоторым удивлением посмотрел на него.

– Вообще‑то я не собирался ужинать.

Тот протестующе замахал руками.

– Раз уж вы пришли в наш ресторан, то обязаны попробовать сегодняшнее особое блюдо.

Круз пожал плечами.

– А что, сегодня какой‑то особенный день?

Пряча улыбку, метрдотель наклонил голову.

– Похоже, да.

Круз без особой охоты уступил его просьбам. Усевшись за столик, он развернул меню и пробежался глазами по строчкам. Он до того увлекся этим занятием, что не заметил, как метрдотеля рядом с его столиком неслышно сменила Иден.

– Послушайте, я хотел бы вот это…

Круз поднял голову и осекся. Встретившись взглядом с сияющей улыбкой Иден, он почувствовал себя ужасно неловко. Понимая, в каком состоянии он находится, Иден услужливо наклонила голову и сказала:

– Сегодня я сама буду обслуживать твой столик, Круз.

Он, почему‑то испугавшись, втянул голову в плечи и не решался ничего сказать. Стараясь ободрить его. Иден подбоченилась, как официантка и, обворожительно улыбаясь, сказала:

– Добрый вечер. Мы рады приветствовать вас в ресторане «Ориент Экспресс». К вашим услугам лучшая кухня и изысканные напитки. Меня зовут Иден, я буду вас обслуживать. Что вам принести?

Круз, наконец, пришел в себя и, шумно вздохнув, сказал:

– Добрый вечер, Иден. Очевидно сегодня я буду сидеть в вашем ресторане до самого закрытия.

– Садись, Джулия, – настойчиво повторил Мейсон, отодвигая стул. – Мне хотелось бы поговорить с тобой кое о чем.

Она кисло улыбнулась.

– Вот как? Может, нам стоит сделать это в следующий раз? Честно говоря, у меня сегодня настроение, которое не располагает к длительному и серьезному общению.

Мейсон предупредительно указал на стул.

– Джулия, клянусь, что не задержу тебя больше, чем на несколько минут, но этот разговор очень необходим и мне, и тебе.

Она без особой охоты покинула свое место за столиком и вопросительно посмотрела на Мейсона.

– Джулия, ты выглядишь превосходно! – голос Мейсона источал мед.

Она скептически усмехнулась.

– Да?

Он уверенно кивнул.

– Да. Этот костюм тебе очень идет. Кстати, у тебя новая прическа. Она мне тоже очень нравится.

Джулия подозрительно наморщила брови.

– Очень любопытно…

Мейсон занял свое место за столиком напротив Джулии и, широко улыбаясь, сказал:

– Я часто вспоминал тебя в последнее время. И теперь мне очень радостно, что я тебя встретил. Нам нужно поговорить об очень важных вещах.

Она с такой опаской огляделась вокруг, что Мейсон успокаивающе вскинул руку.

– Не беспокойся, разговор будет о другом.

Она не скрывала своей иронии по отношению к происходящему.

– Интересно, о чем же?

Мейсон на мгновение задумался, а потом быстро произнес:

– Понимаешь, после смерти Мэри я был ослеплен горем, яростью, сознанием собственной вины. Слабость собственной души требовала, чтобы я нашел виноватого в смерти Мэри. Эмоции клокотали во мне, я не выдержал и сорвался, – виноватым тоном сказал он. – Ты прости меня, Джулия, я вел себя недостойно.

Она недоверчиво улыбнулась.

– Ты, наверное, шутишь, Мейсон?

Он уверенно покачал головой.

– Нет, моя ярость была прощена до тебя, Джулия. Сейчас я понимаю, насколько я был не прав. Но сказанные тобой слова глубоко запали в мою душу.

Она опустила глаза и стала смущенно вертеть в руках салфетку.

– Извини, Мейсон, я не хотела этого, все получилось случайно.

Он протестующе замотал головой.

– Нет, не надо извиняться. Мэри уже не вернуть. На мне лежит ответственность за ее смерть, я был причиной этого кризиса. А затем злой рок прервал ее жизнь. Ты не виновна, как, впрочем, и мой отец, Марк Маккормик…

Он на мгновение задумался.

– Я напрасно вас обвинял. Теперь я это понимаю. Ты ни в чем не виновата. Мне хочется принести тебе извинения за те сказанные в спешке и горячности слова. Все, что я тогда делал, я делал в порыве чувств, которые бушевали во мне. Мне хотелось хоть как‑то загладить свою вину перед Мэри, и я искренне заблуждался, полагая, что стоит мне найти виновного в ее смерти, и тяжкий груз ответственности спадет с моих плеч. Однако все оказалось совсем не так. Обвиняя тебя, Марка, своего отца, родителей Мэри, я, в сущности, пытался переложить собственную вину на них. По меньшей мере, не справедливо. Только потом я понял, что Мэри погибла из‑за того, что я загнал ее в тупик. Я своим неразумным поведением довел ее до нервного срыва. Во всем виновато мое глупое упрямство и гордыня, я не хотел пойти ни на какой компромисс, и я же пытался убедить Мэри поступать вопреки велениям своего сердца. Но она не могла по–другому. Лишь совсем недавно я понял, что ощущала Мэри, когда я пытался заставить ее поступать вопреки ее убеждениям. Христианская вера и милосердие вели ее по жизни. Я же метался, не находя своего истинного предназначения. Да, я признаю это. Вместо того, чтобы поступать так, как велит истинная вера, я пытался потакать своим порокам. Но теперь мне самому придется жить с этим. Я не имел права перекладывать свою вину на других. Но, к сожалению, я понял это только сейчас.