Текст книги ""Санта-Барбара". Компиляция. Книги 1-12 (СИ)"
Автор книги: Генри Крейн
Соавторы: Александра Полстон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 331 (всего у книги 332 страниц)
Джулия смело посмотрела в его прищуренные глаза и спросила:
– Честно говоря – я тоже…
– То есть…
– Я не понимаю, – начала Джулия, уже чувствуя в себе полнейшее преимущество перед этим грязным типом, – не понимаю, почему вы, мистер Джакоби, будучи законченным подонком и негодяем…
Генри широко раскрыл глаза от удивления.
– Кем?.. Кем?..
– Кем слышали, мистер Джакоби – подонком и негодяем…
Джулия сознательно разговаривала с Джакоби на «вы» – это только лишь усугубляло издевательский оттенок тех слов, которые она теперь ему говорила.
Джулия продолжала:
– …будучи последним скотом, осмеливается подавать какой‑то там иск на меня?.. За то, что я назвала вас тем, кем вы являетесь на самом деле?..
У Джакоби сильно расширились зрачки… Он едва сдерживал себя, чтобы не наброситься на свою не в меру дерзкую собеседницу с кулаками – Джулия, метнув быстрый взгляд на побелевшие от напряжения костяшки его пальцев, сразу же поняла это…
– Мисс Уэйнрайт!.. – неожиданно заорал он на всю автостоянку. – Вы слишком много позволяете себе!.. Слишком иного!..
Она лишь скривилась в ответ.
– Ровно столько, сколько считаю нужным…
После чего, быстро отвернувшись, открыла дверцу своего «олдсмобиля» и, резко дав задний ход, выехала со стоянки на улицу…
Лишь проехав несколько кварталов, Джулия облегченно вздохнула…
Да, главное дело было сделано.
Она не чувствовала ни малейших угрызений совести за то, что совершила этот подлог. Уже потом Джулия, неоднократно возвращаясь к этой ситуации, неоднократно прокручивая ее в голове, решила, что наоборот – не соверши она этого, то только корила бы себя…
Да, дело было сделано, но не окончательно – теперь необходимо было убедить Кейта Тиммонса произвести обыск в офисе Джакоби и как‑нибудь намекнуть, чтобы те, кто будет производить этот обыск, обратили бы внимание на компьютер Генри…
Джулия знала, что в такое раннее время Тиммонс, как правило, очень редко бывает дома, и потому посчитала за лучшее попробовать подловить его во время обеденного перерыва.
Как и Уэйнрайт, окружной прокурор предпочитал «Ориент Экспресс» всем остальным заведениям…
Джулия, остановившись на перекрестке, включила автомобильное радио.
Из динамиков послышалось:
– Продолжается судебный процесс по делу Мейсона Кэпвелла, сына известного в Санта–Барбаре СиСи Кэпвелла. Как известно, этот человек, бывший помощник окружного прокурора нашего города, обвиняется в попытке преднамеренного покушения на жизнь Лилиан Лайт, которая, приехав в наш город…
Это был последний выпуск региональных новостей.
«Да уж, – подумала Джулия, – наверное, эта новость на какое‑то время затмила в городе все – скоро выборы нового мэра, а никто об этом даже и не заикается… Наверняка, на сегодняшний день, приедь в Санта–Барбару Президент с супругой, вряд ли бы он смог претендовать на такую популярность, как Мейсон…»
Джулия, сделав магнитолу тише, отжала педаль сцепления, включила передачу и свернула в сторону дороги, ведущей к кафе «Ориент Экспресс»…
Скрипнув тормозами, «олдсмобиль» остановился у кафе. Джулия прибыла сюда где‑то за час до начала обеденного перерыва Тиммонса, твердо желая дождаться его во что бы то ни стало…
И вновь Джулии повезло – едва зайдя на открытую террасу кафе, она нос к носу столкнулась с окружным прокурором.
Он стоял, облокотившись о перила и ел яблоко. Заметив подошедшую, он перестал жевать и очень внимательно посмотрел на нее.
Тиммонс, судя по всему, был в превосходном расположении духа.
Джулия, подойдя к нему, улыбнулась как можно любезнее и произнесла:
– Ну, привет!..
Тиммонс кивнул столь же любезно.
– Добрый день… Ты сегодня прекрасно выглядишь, Джулия!..
Уэйнрайт, поправив небрежным движением прическу, ответила:
– Спасибо…
– Ты сегодня… Ну просто какая‑то необыкновенная, Джулия…
Ей тотчас же пришел на ум Генри Джакоби с его неуклюжими, железобетонными сентенциями. Однако, в отличие от хозяина фирмы «Джакоби и К», окружной прокурор действительно умел делать комплименты… К тому же – Джулия поняла это по его выражению лица, – Тиммонс в этот момент был совершенно искренен…
Кейт продолжал:
– Уж не влюбилась ли ты в кого‑нибудь?..
Мягко улыбнувшись в ответ, Уэйнрайт поспешила перевести разговор на другую тему.
– Неважно… Ну, что у тебя нового?..
Кейт, выбросив яблочный огрызок в бумажную урну, достал из кармана другое яблоко и с треском надкусил его.
– Дать тебе тоже?..
– Спасибо, не надо.
– Ешь побольше яблок, – наставительно произнес Тиммонс, – потому, что яблоки продлевают жизнь. Несколько яблок в день – и тебе никогда не потребуется врач – закончил он.
Уэйнрайт спросила слегка насмешливо:
– Даже, если я сломаю руку?..
Он ухмыльнулся, выбросил другой огрызок и отошел от перил.
– А ты не ломай рук!
– Практичный совет!.. – кивнула она и подумала, что же будет дальше.
Этот яблочный разговор показался ей слегка подозрительным.
– Ты обедать?.. Кивнув, тот изрек:
– Да.
– Пообедаем вместе?
– С удовольствием…
Когда они уселись за столик, Джулия, поговорив со своим оппонентом на этом процессе, произнесла, как бы невзначай:
– Да, так что в четверг?..
Кейт, сделав небольшой глоток пепси–колы, произнес в ответ:
– Ты о процессе Мейсона?..
– Ну да…
Поставив пластиковый стакан на стол, он только поморщился.
– Боюсь, что его песенка спета…
Джулия промолчала, загадочно усмехнувшись. Эта усмешка не укрылась от внимания окружного прокурора.
– Тебе что – весело?..
Она наклонила голову, чтобы тот не смог рассмотреть смеха в ее глазах…
– Нет…
– Тогда почему же ты улыбаешься?.. – поинтересовался Кейт.
Джулия махнула рукой.
– Не обращай внимания, Кейт… Просто я улыбаюсь своим мыслям…
Когда обед был закончен, они вышли на открытую террасу. Кейт, закурив, предложил сигарету и Джулии.
– Спасибо, – произнесла та, прикуривая. Вспомнив разговор о яблоках до обеда, она поинтересовалась: – А что, они тоже продлевают жизнь?..
– Что ты имеешь в виду?..
– Сигареты…
– Нет, они укорачивают ее. А потом это уравновешивается яблоками. – Он выпустил клуб дыма, а потом посмотрел на собеседницу с оттенком легкого превосходства. – Надо все уравновешивать – вот в чем главный секрет жизни, Джулия…
– Это надо уметь.
Неожиданно окружной прокурор, подмигнут, ей, весело произнес:
– Да. Именно в этом весь секрет. Мы все слишком много знаем и слишком мало умеем… Потому, что знаем слишком много.
– Ты говоришь о ком‑нибудь конкретном?..
– Хотя бы о твоем Мейсоне…
Джулия поморщилась – ей почему‑то сделалось очень неприятно оттого, что этот человек начинал мусолить своим языком имя ее любимого.
– Вот что, Тиммонс… Скажи мне честно: если я попрошу тебя сделать одну вещь – ты можешь пойти мне навстречу?..
Кейт пожал плечами.
– Типично женский вопрос.
– То есть?..
– Ну подумай сама: как же я могу обещать тебе что‑нибудь, не зная даже, о чем же именно ты хочешь попросить меня?..
– Речь идет о Мейсоне и о предстоящих слушаниях в четверг.
Кейт стряхнул пепел.
– Догадываюсь, – сказал он многозначительно. – Так что же ты хочешь?..
– Мне кажется, что у следствия могут быть все основания подозревать Джакоби…
Удивленно подняв брови, Тиммонс спросил:
– Вот как?..
– А ты разве забыл, что тоже самое я говорила на предыдущем слушании?..
– Ну, хорошо…
– Мне кажется, что его соучастие в этом преступлении очевидно.
Окружной прокурор посмотрел на свою собеседницу с нескрываемой иронией.
– Уж не хочешь ли ты сказать, что это Джакоби, а не Мейсон выбросил Лили Лайт из окна?..
– Я этого не говорила.
– Тогда в чем же ты его подозреваешь?..
– Я просто уверена, что то самое злосчастное письмо в твой адрес написано Джакоби.
Тиммонс покачал головой.
– Ну, быть уверенной – это одно. А вот иметь для этого о твердые основания…
– Ты имеешь в виду – улики?..
– Да.
– Мне кажется, если хорошенько взяться за Джакоби, можно будет обнаружить и их.
Затушив сигарету, Тиммонс сказал:
– Не понимаю – откуда такая уверенность?..
– Я бы назвала это иначе…
– И как же?..
– Это просто профессиональная интуиция. А интуиция меня никогда еще не подводила…
Тиммонс, посмотрев на Джулию, проговорил:
– Мне кажется, что дело тут вовсе не в твоей интуиции.
– В чем же?..
Взгляд Джулии был тверд и ясен.
– Мне кажется, Джулия, что ты уже и сама начинаешь понимать, что проиграла этот процесс, и потому просто хочешь оттянуть время.
– И все‑таки, – сказала Уэйнрайт, – и все‑таки я считаю, что следствию необходимо провести обыск в офисе Джакоби…
– Ты никак не можешь оставить в покос то злополучное письмо?..
– Да.
Кейт вновь передернул плечами.
– Никак не могу понять… – начал было он, но Джулия перебила его быстро и решительно:
– Я уверена, что Джакоби имеет самое непосредственное отношение к этому письму.
Тяжело вздохнув, окружной прокурор посмотрел на свою несговорчивую собеседницу с видимым сожалением и сказал тихо:
– Ну, и чего же ты этим хочешь добиться?.. Тебе, наверное, мало того, что этот самый Джакоби уже подал на тебя один иск…
– Я уверена, что он написал письмо, – твердым тоном сказала Уэйнрайт, – стоило бы только как следует исследовать его компьютер и все, что с этим связано – ну, пересмотреть какие‑нибудь дискеты…
Резко обернувшись к своему оппоненту, Кейт поинтересовался:
– Послушай, чего ты от меня добиваешься?..
– Я хочу, чтобы полиция или судебные исполнители обследовали компьютер Джакоби.
– Ну, хорошо, обследование компьютера юридически приравнивается к обыску. Допустим, мы там ничего не обнаружим. Что тогда? Кто будет тогда отвечать? – спросил он резко.
Выпрямившись, Уэйнрайт произнесла:
– Я, Тиммонс…
– Но ты…
– Я знаю, – спокойно ответила Джулия, – я прекрасно знаю, о чем речь… Я рискую пожизненным лишением лицензии на право заниматься адвокатурой…
Немного поразмыслив, окружной прокурор тяжело вздохнул и произнес:
– Хорошо… Я распоряжусь, чтобы в офисе Джакоби немедленно был произведен обыск. А заодно пусть займутся и компьютером… Но учти: если там ничего не будет обнаружено, отвечать за «моральный ущерб» будешь ты… Представляю, как начнет возмущаться этот самый Джакоби…
Джулия недослушала его.
Она лишь благодарно посмотрела в глаза окружному прокурору и произнесла:
– Спасибо…
Наверное, это были первые слова благодарности, которые она когда‑либо сказала этому человеку за всю свою жизнь в этом городе…
Этот вечер Уэйнрайт проводила в полном одиночестве – как, впрочем, и очень многие предыдущие…
Однако теперь она не чувствовала себя такой одинокой, как всегда: она была уже не одна…
Правда, Мейсона теперь не было рядом с ней, но она все равно незримо чувствовала его дыхание.
Полулежа на тахте, Джулия рассеянно читала последний номер журнала «Вог». Она посмотрела на часы – электронный экранчик показывал половину одиннадцатого.
«Сегодня среда, – подумала про себя Джулия, – завтра очередное слушание по делу Мейсона… Наверняка последнее. Интересно, сдержал ли Тиммонс свое слово?..»
В этот момент неожиданно зазвонил телефон.
«Мейсон», – почему‑то решила про себя Джулия и схватила трубку – теперь она больше всего на свете хотела слышать его голос.
Однако это был не Мейсон – из трубки послышался знакомый голос Круза Кастильо:
– Джулия?..
Она переложила трубку в другую руку и произнесла немного разочарованно:
– Да…
– Добрый вечер. Не разбудил тебя?..
– Я никогда не ложусь так рано…
Голос Круза звучал по–деловому – Джулия по этому тону своего абонента поняла, что разговор теперь пойдет о Джакоби…
Усевшись поудобнее, Уэйнрайт спросила:
– Ну, что скажешь?..
Однако Кастильо, видимо, решил растянуть удовольствие от новости, которую думал предложить вниманию собеседницы и потому ответил вопросом на вопрос:
– А что бы ты хотела услышать?..
– Ну, что‑нибудь приятное…
– О Мейсоне?..
– Разумеется…
После непродолжительной, но весьма красноречивой паузы Круз сказал:
– Ну, хорошо, тогда слушай приятное: мои ребята только что произвели обыск в офисе Джакоби…
Уэйнрайт после этих слов как‑то сразу же внутренне собралась.
– Вот как?..
– Конечно… Мне недавно передали об этом от Тиммонса, – при упоминании об окружном прокуроре Кастильо понизил голос – видимо, он избегал одного даже упоминания об этом человеке. – Передали, чтобы мы занялись Джакоби. – Сделав небольшую паузу, Кастильо добавил: вообще‑то, по всем существующим законам я не имею право всего этого тебе рассказывать, однако, как мне кажется, несколько часов ничего не меняют – ты ведь в любом случае будешь ознакомлена с этим перед следующим судебным слушанием… Не так ли?.. – спросил Круз, словно ища у своей собеседницы оправдания.
– Я знаю.
Кастильо продолжал:
– Конечно, ничего интересного мы там не обнаружили, однако…
Джулия насторожилась.
– Что?..
Круз продолжал все тем же тоном:
– Однако обнаружили ту самую дискету с письмом якобы Лили Лайт.
Из груди Джулии вырвался вздох облегчения.
– Слава Богу!..
– Да, – говорил Круз, – ты оказалась права: письмо, судя по всему, действительно принадлежит ею авторству. Кстати говоря, оно было записано в компьютере Генри Джакоби… Компьютер даже не передали в техническую экспертизу – и так все понятно. Впрочем, какой‑нибудь окончательный вердикт выносить рано: это компетенция суда…
Джулия, выслушав звонившего, поблагодарила его и положила трубку на рычаг. Она еще немного рассеянно полистала лежавший у нее на коленях журнал, после чего, улыбнувшись своим мыслям, выключила свет и заснула…
Теперь в ней появилась непоколебимая уверенность в своих силах, теперь она знала точно, что ей удастся защитить Мейсона…
ГЛАВА 9Последнее судебное заседание. Кейт Тиммонс отличается большей принципиальностью, чем думала Джулия. Признание Брэфорда. Жюри присяжных единодушно выносит Мейсону оправдательный приговор. Разговор с Гарри. Самый большой гонорар Джулии Уэйнрайт за всю ее жизнь. Почему Мейсон не хочет больше работать в прокуратуре. «А вот этого, Мейсон, я никогда тебе не скажу…»
Разумеется, что последние новости о скандальном деле Мейсона Кэпвелла – Лили Лайт распространились по городу с поразительной быстротой. Процесс в четверг обещался стать последним – всем было совершенно понятно, что жюри присяжных обязательно вынесет какой‑нибудь приговор – или обвинительный, или же оправдательный…
И, подогретые интересом к будущему решению суда, любопытствующие с самого утра принялись осаждать судебное здание. Джулия, пристально вглядываясь в лица посетителей, пыталась найти Джакоби. Она не сомневалась, что он обязательно появится…
Интересно, как он отреагировал на обыск?..
Наверняка, сейчас он мрачен и подавлен и, вне всякого сомнения, будет защищаться – а что собственно говоря, ему еще остается?..
Джулию почему‑то все время занимал вопрос – с какой это стати Кейт Тиммонс решил санкционировать действия, которые ему невыгодны – он ведь хочет перво–наперво пришить Мейсону срок…
Так, во всяком случае, думала Уэйнрайт – помня поведение Тиммонса на предыдущих слушаниях.
Впрочем, это уже неважно: обыск в офисе Генри Джакоби был произведен, есть хорошие результаты, и это главное…
Да, теперь на основании имеющихся улик она будет требовать, чтобы Генри привлекли к уголовной ответственности.
Во что бы то ни стало…
Ага, вот и Джакоби.
Его лицо какого‑то сероватого оттенка – такие лица, как правило, бывают у людей, которые провели накануне бессонную ночь.
Джулия прекрасно понимала, что единственный контраргумент Генри – требовать с нее иск за нанесение морального ущерба. Единственный, но неактуальный – во всяком случае, для Мейсона и всего этого дела.
Кстати, свой моральный ущерб мистер Джакоби оценил ни много, ни мало, как в один миллион долларов… Ни один приличный человек не дал бы за это ни цента.
А, ладно, не стоит отвлекаться, сейчас это – не самое важное…
Впрочем…
Если иск действительно будет принят к рассмотрению, то Джулию временно отстранят от адвокатуры… А это значит, что Мейсон останется без защитника, значит, что шансы его выпутаться из этой истории будут равны нулю или бесконечно малой дроби…
Спокойно, Джулия, спокойно – сейчас главное максимум решительности и напористости.
Чего–чего, а этого Джулии на судебных процессах не занимать…
Ведь решение по этому делу наверняка будет принято сегодня…
Джакоби, усаживаясь на свое место, кивнул Уэйнрайт – ей показалось, что он сделал это более чем небрежно, как‑то снисходительно.
Она также кивнула ему в ответ – несмотря на всю обоюдную остроту их отношений, Джулия понимала, что в подобных случаях надо соблюдать хотя бы видимость вежливости.
Ага, вот и Кейт.
Подойдя к Джулии, он пожал ее руку. Раньше Кейт всегда целовал дамам ручки, пока ее сестра. Августа Локридж после такого присутствия не заметила: «Да ты оказывается, провинциал, Кейт!.. «И с тех пор он начал просто здороваться…
А ведь ее сестра была по–своему права – несмотря на свой апломб и внешний лоск, Кейт – самый что ни на есть настоящий провинциал… Во всяком случае, по уровню своего мышления…
Джулия, посмотрев Тиммонсу в глаза, попыталась было определить, как тот оценивает результаты обыска в офисе Джакоби, но лицо окружного прокурора было совершенно непроницаемым…
Судья Мэл Джаггер поднялся, зазвонил в свой ручной колокольчик и возвестил всем присутствующим, что судебное слушание по делу Кэпвелла–младшего – Лилиан Лайт объявляется открытым…
Он и взял слово первым:
– По настоянию адвоката, – он коротко кивнул в сторону Джулии, – по настоянию мисс Джулии Уэйнрайт в офисе свидетеля, мистера Генри Джакоби, – он покосился на него – был произведен обыск. Дело в том, что мисс Уэйнрайт посчитала, что письмо, написанное потерпевшей до того трагического события, могло быть написано мистером Джакоби на его компьютере, однако сам свидетель, мистер Джакоби, упорно отрицал саму возможность этого обстоятельства… – Взяв пачку бумаг со стола, он отобрал несколько и принялся читать тем монотонно–официальным голосом, каким обычно читают только бумаги подобного рода: – Результаты подтверждают, что письмо действительно набрано на персональном компьютере «Макинтош» мистера Джакоби… Более того, в выдвижном ящике письменного стола мистера Джакоби найдена дискета с тем же текстом. Мистер Джакоби, – произнес он строго, – попрошу вас подняться и пройти на место свидетелей…
Тяжело поднявшись, тот понуро пошел на свидетельскую скамью. Внешне он выглядел довольно спокойным – или, во всяком случае, хотел казаться таким.
Судья, поправив очки, спросил:
– Вы готовы ответить на вопросы суда?..
Джакоби откашлялся.
– Да, ваша честь…
«Интересно, – подумала Джулия, – как он теперь будет защищаться?..»
Судья Джаггер продолжал:
– Вы слышали заключение?..
Тот коротко кивнул.
– Да.
– Что вы, мистер Джакоби, можете сказать по этому поводу?..
«Наверное, теперь он будет все отрицать, – подумала Джулия. – Впрочем, а что еще ему остается теперь делать?..»
Так оно и случилось – профессиональное чутье не обмануло Джулию и на этот раз.
Передернув плечами, Генри произнес:
– Что я могу сказать?..
– Да, вы.
– Да ничего.
Джаггер, поправив очки, терпеливым тоном спросил у него:
– Компьютер, стоявший в вашем офисе, принадлежит вам?..
Отрицать это было просто бессмысленно, и потому Генри согласился.
– Да.
– Кто обычно пользуется письменным столом, на котором стоит компьютер?..
И этого также не стоило отрицать – факт был безусловно очевиден.
Джакоби произнес очень неохотно:
– Я пользуюсь.
– Тогда потрудитесь объяснить, каким же образом в ящике вашего письменного стола оказалась дискета с текстом того самого письма, которое четырнадцатого числа было отправлено за подписью, – Джаггер сознательно сделал ударение на этих словах, словно давая таким образом понять, что пострадавшая могла и не писать этого письма, – за подписью Лили Лайт?..
Тот пожал плечами.
– Не знаю…
И каким же образом текст оказался записанным на винчестере вашего компьютера?..
– Тоже не знаю…
Пристально посмотрев на Джакоби, Мэл Джаггер произнес:
– Я больше не имею вопросов к мистеру Генри Джакоби… Может быть, защита и обвинение хотят задать вопросы этому человеку?..
Слово взял Кейт Тиммонс. Джулия, подавшись всем корпусом вперед, превратилась в слух…
– Мистер Джакоби, – произнес он, отчетливо выговаривая каждое слово, – скажите, вы действительно были знакомы с потерпевшей?..
Джакоби, не глядя на окружного прокурора, медленно произнес:
– Я ведь имею право не отвечать на вопросы, которые мне не нравятся?..
Кейт кивнул.
– Разумеется.
– На этот вопрос я не буду отвечать.
– Это ваше право. Скажите, а потерпевшая Лилиан Лайт когда‑нибудь просила вас помочь ей?..
Джакоби демонстративно промолчал.
– Понятно, – произнес окружной прокурор, – стало быть, мистер Джакоби, и на этот вопрос вы отвечать не будете.
– Не буду, – буркнул Генри.
– Ваше право, ваше право… Впрочем, на предыдущем судебном заседании вы, кажется, говорили несколько иные вещи… Вы сказали, что пребывали с Лилиан Лайт в самых что ни на есть дружеских отношениях… – сказал Кейт и вопросительно посмотрел на Джакоби.
Тот по–прежнему молчал. Кейт продолжал наступать:
– Вы отказываетесь от своих предыдущих показаний, мистер Джакоби?..
Тот угрюмо изрек:
– Да, отказываюсь.
– От показаний, которые дали под присягой перед судом?..
Генри кивнул.
– Да.
Джулия Уэйнрайт, которая весьма внимательно слушала эту словесную перепалку, не могла скрыть своего недоумения.
«И что это такое вдруг нашло на Тиммонса?..
Неужели ему стало стыдно за то, что он тут, при всех, на этом процессе начал топить своего старого приятеля Мейсона, с которым столько времени проработал бок о бок?..
Неужели этот человек действительно такой принципиальный?.. А может…
Может быть, в нем, скорее всего, сработал какой‑то инстинкт, чисто прокурорское качество – любыми усилиями впаять срок – а кому, значения не имеет?.. И теперь вот он, почувствовав, как сильно пошатнулись позиции Джакоби, накинулся на него, как волк набрасывается на самое слабое животное в стае?..
Как бы то ни было – мне это только на руку. Ведь оказание юридических услуг этому грязному подонку Джакоби, этому мерзавцу, не входит. Я не собираюсь его защищать – скорее, наоборот…
Интересно, однако, как он теперь будет выкручиваться?.. И что он думает о том, что полиция обнаружила у него эту дискету, что в его компьютере нашли записанный текст «посмертного» письма Лили Лайт?..
Будет подозревать, что эти улики подкинула ему именно я?..
Ведь этот самый молодой человек, его секретарь Мортон, наверняка поставил в известность своего босса о том моем более чем странном визите…
Да, конечно же, тогда я вела себя не лучшим образом – волновалась, руки, наверное, дрожали… Отказалась от кофе, который столь любезно приготовил для меня этот молодой человек…
Как все‑таки мне повезло вчера в том, что я не застала Джакоби в его офисе!..
Как хорошо, что тогда, на том слушании я обругала его на суде последними словами – у него появилась прекрасная возможность подать на меня иск за нанесенный моральный ущерб…
Правильно говорят – никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь…
Интересно, подозревает ли он все‑таки теперь, и скажет ли о своих подозрениях суду?..
Нет, это маловероятно.
Джакоби, обведя глазами зал, произнес все тем же угрюмым голосом:
– Я не буду отвечать ни на один из ваших вопросов, господин окружной прокурор.
Тиммонс пожал плечами.
– Что ж – это ваше право…
Лицо Джакоби перекосила какая‑то нехорошая, нервная усмешка.
– Разумеется… Разумеется, это мое право, ваша честь…
Джулия посмотрела на руки Генри – они предательски дрожали.
«Да, значит действительно понял, что теперь ему плохо, – подумала Уэйнрайт. – Если даже такой стойкий человек, такой боец, как Джакоби потерял самоконтроль и обладание собой…»
Посмотрев на окружного судью Джаггера исподлобья, свидетель – пока еще свидетель Генри Джакоби, – произнес:
– Я не буду больше отвечать ни на один из ваших вопросов…
После этого Кейт, обернувшись к мистеру Джаггеру, только развел руками, словно говоря – ничего, мол, не могу поделать!
– Больше к этому свидетелю вопросов не имею, ваша честь.
Джаггер обернулся к Уэйнрайт.
– Может быть, свидетеля мистера Джакоби хочет допросить защита?..
Джулия, поднявшись со своего места, кивнула.
– Да, ваша честь.
– Прошу вас…
Пройдя на подиум перед столом судьи – свое привычное место на подобного рода заседаниях – Джулия, резко обернувшись к Джакоби, спросила:
– Мистер Джакоби, доподлинно известно, что ваши отношения с потерпевшей, с Лили Лайт, отличались от чисто дружеских…
Генри подался корпусом вперед, зрачки его резко сузились…
Джулия продолжала:
– На одном из предыдущих заседаний я имела честь рассказать суду и господам присяжным о вашем постыдном предложении, которое вы сделали мне незадолго до того, как случилась эта история… Тогда я еще не понимала мотивации ваших поступков, но теперь мне совершенно понятно, что именно вы имели в виду, когда заявили мне, что вскоре у моего теперешнего подзащитного, мистера Мейсона Кэпвелла, начнутся серьезные неприятности…
Джакоби, не в силах сдержать себя, чуть слышно, одними только губами прошептал:
– Ну и сука же ты…
По всему было видно, что он просто вне себя от бешенства.
Однако Джулию эта характеристика, данная ей свидетелем, не огорчила и не разозлила – наоборот, только развеселила. Скрытое неистовство Джакоби еще раз подтверждало, что она избрала правильный путь…
Обернувшись к судье, она весело сказала:
– Свидетель, мистер Генри Джакоби, только что прилюдно обозвал меня «сукой». Налицо оскорбление суда.
Лицо Джаггера стало очень суровым, он терпеть не мог подобных выходок.
Привстав со своего места, он сказал:
– За оскорбление суда человек, допустивший подобное оскорбление, может быть удален из зала заседаний с последующим привлечением к ответственности по всей строгости законов…
Джулия отрицательно покачала головой.
– Нет, нет, не стоит… Не надо удалять из зала суда этого человека – это было бы ему только на руку… Единственное – попрошу занести это в протокол…
Джаггер кивнул.
– Хорошо.
Поправив прическу, Джулия продолжала:
– Итак, теперь мне все более или менее ясно: налицо – явный сговор с целью шантажа и вымогательства. – Она посмотрела сперва на Джаггера, потом перевела взгляд на Тиммонса и продолжила: – вы, мистер Джакоби, планировали эту акцию уже достаточно давно… Вы находились в тайном сговоре с Лили Лайт. Сценарий, по своей видимости, также принадлежит вам – я это сразу же поняла. Тут чувствуется ваша хватка – конечно же. Лили Лайт была очень изобретательна, но разработать все детально она вряд ли бы смогла… Итак, зная о том, что с Мейсона не удастся заполучить ни цента, Лили Лайт, по всей видимости, пришла в отчаяние. Все ее планы моментально рушились. В один прекрасный момент она поделилась своими мыслями с вами. Не знаю, как долго вы обдумывали свой план, но он оказался не таким уж и плохим. Во–первых, – Джулия загнула один палец руки, – надо было сделать так, чтобы избежать случайных свидетелей. Для этого Лили Лайт и переселилась в гостиницу «Эдельвейс» – к тому же, насколько мне известно, ее отношения с членами семьи Кэпвелла становились тяжелей изо дня в день – домочадцы Мейсона просто не переваривали эту женщину. Во–вторых, – она загнула следующий палец, – во–вторых, может быть, из‑за чисто женской болтливости, – сказав это, она скосила глаза в сторону Мейсона и заметила, что тот едва заметно улыбнулся, – а, скорее всего – по вашему прямому наущению, Лили Лайт принялась распускать по городу слухи, что Мейсон – закоренелый негодяй и подонок, и что он стремился отравить все ее существование, и что он даже покушался на ее жизнь – и, мол, именно эти причины заставили покинуть бедную мисс Лайт ставший для нее негостеприимным дом Кэпвеллов. Любая ложь, если повторять ее очень часто, становится правдоподобной. Любые слухи, если их долго муссировать, как это делала Лили Лайт, рано или поздно, они срабатывают. Таким образом, предварительная подготовка была проведена. – Джулия перевела дух и продолжила: – Далее вы решили подстраховаться, написав от имени Лили письмо на имя мистера Тиммонса, – она коротко кивнула в сторону окружного прокурора. – Теперь это известно доподлинно, потому что именно у вас была найдена эта дискета с текстом этого письма. Потом по разработанному вами сценарию мисс Лили Лайт, предварительно вымыв окно в гостиничном номере, куда она переселилась, позвонила Мейсону Кэпвеллу и назначила ему под каким‑то благовидным предлогом встречу рано утром. Разумеется, тому ничего не оставалось делать, как прийти. А дальше… Дальше все было очень просто: Лили Лайт попросила моего подзащитного открыть окно, зная, что на нем не останется никаких отпечатков пальцев, кроме его, разумеется… Мейсон, ничего не подозревая, исполнил просьбу мисс Лайт – он, будучи джентльменом, просто не мог отказать ей. Потом она под благовидным предлогом удалила его из комнаты, попросив намочить полотенце для холодного компресса… Неожиданно Джакоби перебил ее:
– А потом сиганула в окно?.. Сама? Без чьей‑либо помощи?..
Джулия отрицательно покачала головой.
– Нет. Все дело как раз в том, что она и не собиралась этого делать.
И судья, и окружной прокурор Тиммонс слушали ее очень внимательно, боясь пропустить хоть единое слово из ее речи…
Она, нервным движением поправив прическу, продолжила:
– Скорее всего, она хотела просто встать на подоконник и призвать о помощи, однако или чего‑то не рассчитала, или просто испугалась, или перенервничала, потеряла равновесие и свалилась вниз. Видимо, Лили Лайт хотела призвать на помощь, заявив потом, что этот мерзавец Мейсон желал или отправить ее на тот свет, или изнасиловать, или сделать ей еще что‑нибудь такое… А там, под гостиницей, всегда найдется три–четыре человека, которые где угодно под присягой подтвердят, что какая‑то женщина, стоя в окне, умоляли спасти ее… Ведь симпатии людей в подобных ситуациях, как правило, оказываются на стороне жертв – а то, что Лили в этой ситуации очень правдоподобно выглядела как жертва, сомнений бы ни у кого не вызвало – особенно у тех, кто знал о ее ухудшившихся отношениях с моим подзащитным. Кроме того, общественное мнение к тому моменту уже было подготовлено, так что свидетельских показаний при желании можно было бы найти более чем достаточно. Вы же, узнав о том, что та свалилась за окно, поспешили представить это как самоубийство. Сперва и я поверила в возможность такой версии, но потом решила, что Лили Лайт – не тот человек, который способен самостоятельно раскроить себе череп только потому, что не получила искомых денег. Она, наоборот: решила получить эти деньги способом, о котором я только что имела честь рассказать суду. Тогда вы решили запустить еще один козырь: письмо. Я просто уверена, что оно было составлено и написано уже после того, как вы узнали о полете мисс Лайт из окна гостиницы «Эдельвейс» – об этом свидетельствует и то обстоятельство, что вы попытались подделать подпись, и то, что письмо было опущено в почтовый ящик между двумя и пятью часами того самого дня, когда и произошли описанные мною ранее события. Однако тут вы допустили очень досадный прокол: вы, конечно же, считали за лучшее просто перестраховаться, потому что письмо, отправленное на имя окружного прокурора – документ, в отличие от частной беседы… Ведь Лили Лайт прекрасно знала окружного прокурора Кейта Тиммонса, и потому могла сообщить ему о своих опасениях и в устной форме – не так ли, мистер Тиммонс?.. Тот коротко кивнул.
