Текст книги ""Санта-Барбара". Компиляция. Книги 1-12 (СИ)"
Автор книги: Генри Крейн
Соавторы: Александра Полстон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 148 (всего у книги 332 страниц)
Надежда появляется вновь. Необыкновенный паштет – великолепное угощение. Мучительное признание в любви. Нельзя войти в одну реку дважды. На столе появляется кухонный нож. Супружеская пара из двух замечательных людей. Ненависть – чувство еще более сильное, чем любовь.
Обрадованный Тэд уже было приподнялся, чтобы обнять жену, но та предостерегающе подняла руку.
– Да, Тэд, мы можем быть счастливы, но только не вместе.
– Неужели, каждый может быть счастлив только порознь? – изумился Тэд.
Каролина задумалась.
– Но ведь вместе мы несчастны.
– Да. – Тэд Кэпвелл тяжело вздохнул и откусил еще большой кусок бутерброда.
Он никак не мог понять, что это за паштет. Пища была очень свежей и на удивление вкусной. Он давно уже привык к печеночным паштетам Каролины и они казались ему слишком приторными, слишком уж много специй добавляла жена в свои блюда. А тут был почти один вкус свежего, хорошо приготовленного мяса.
Тэд решил похвалить Каролину, чтобы как‑то прийти к примирению.
– Этот паштет очень вкусный. Из чего ты его готовила?
– Это мясной паштет. Мой новый оригинальный рецепт. Ешь, такого не попробуешь нигде.
– Мясо, наверное, не мороженое? – спросил Тэд.
– Да, более свежего мяса ты не найдешь нигде.
– Так уж и нигде? – улыбнулся Тэд. – Я думаю, за хорошие деньги можно купить что‑нибудь и получше.
– Нет, такого ты точно не найдешь нигде. Разве что… – Каролина задумалась, – где‑нибудь в Малайзии.
– Вот я сейчас ем бутерброд, и я счастлив, – сказал Тэд. – Мне кажется, вернулись прежние времена. Что нам мешает забыть все взаимные обиды, неувязки, оскорбления? Давай простим все друг другу и начнем жить снова. Тем более, у нас есть ребенок.
– У тебя ребенок? – взвилась Каролина. – Ребенок есть у меня. Ты не так уж много уделял ему времени.
– Уделял времени ровно столько, сколько мог. Ты же прекрасно знаешь, что я весь был поглощен работой. Нужно же было заработать деньги на этот дом, на обстановку.
– Вот именно, ты думаешь не столько обо мне или сыне, а только о деньгах. Я понимаю, почему ты не хочешь отдать мне дом, ты вспоминаешь сколько он стоит.
– Да нет, Каролина, деньги здесь ни при чем. Ты, Каролина, считаешь, что только одна имеешь право на этот дом, а он так же дорог мне как и ты сама.
Каролина отвернулась.
– Тэд, уходи, пока я еще могу говорить тебе это спокойно.
– Нет, Каролина, я не смогу.
– Чего ты не сможешь?
– Я не смогу тебе сказать «прощай».
– Ты можешь уйти молча, Тэд.
– От этого ничего не изменится. Мне надоело тебе повторять, что я не хочу уходить из этого дома, что мне дороги стены, дороги вещи, которые меня окружают.
– Почему ты так говоришь, Тэд? – Каролина испытующе посмотрела на мужа? Ведь эти вещи покупала я.
– Вот именно поэтому, возможно, они и дороги. Но ведь не все вещи покупала ты.
– Что, ты имеешь в виду скульптурки? Мы их покупали вместе.
– Да, вместе, и поэтому они для меня еще дороже. Ты прикасалась к ним своими руками, расставляла их на полках, стеллажах… Делала наш дом очень красивым.
– Да–да, все это было, но сейчас я хочу с тобой поговорить о другом.
– Каролина, давай попробуем успокоиться, давай найдем компромисс.
– Разве можно найти с тобой компромисс? – Каролина встала из‑за стола и сделала несколько шагов по гостиной.
– А почему нет? Я же нормальный человек.
– Конечно, нормальный, даже слишком нормальный и поэтому не хочешь меня понимать.
– Я стараюсь понять тебя, Каролина, но и ты должна понять меня. Ведь примирение должно быть взаимным и прощение должно быть взаимным.
– О каком прощении ты говоришь?
Тэд пожал плечами и отложил бутерброд.
– О самом обыкновенном. Я хочу, чтобы ты обо всем забыла.
– Тэд, но разве можно забыть то, как ты меня оскорблял?
– Каролина, но ведь и ты оскорбляла меня, обижалась на меня, говорила мне всякие гадости.
– Тэд, перестань, я тебе ничего плохого не желаю, я просто хочу быть в этом доме, я хочу здесь жить.
– Но и я, Каролина, хочу жить здесь.
– Неужели ты не понимаешь, что нам обоим жить под одной крышей невозможно?
– Почему невозможно, ведь так было раньше. – Тэд наполнил бокал Каролины вином.
– Да, так было раньше, но теперь не будет, я в этом уверена.
– Ты просто не хочешь, чтобы у нас было все хорошо.
– Наоборот, Тэд, я хочу, чтобы у тебя было все хорошо и чтобы все хорошо было у меня и у моего сына.
– Неужели ты думаешь, что все будет хорошо, если мы будем жить порознь?
– Да, я в этом абсолютно уверена. К тому же, Тэд, ты зарабатываешь достаточно большие деньги, чтобы купить себе еще один дом, даже больше и лучше этого.
– Каролина, но я не хочу другой дом, не хочу другую семью, я хочу жить с тобой и нашим сыном.
– Перестань, Тэд, это невозможно.
– Но почему? Почему невозможно? Попытайся мне объяснить, и я постараюсь исправиться.
– Исправиться? Разве может взрослый человек исправиться?
– А почему нет? Главное, захотеть этого.
– Но ты, Тэд, этого совершенно не захочешь. У тебя есть только одно желание – чтобы исправилась я, чтобы я изменила свое поведение, а я этого не хочу делать.
– Каролина, так мы никогда не сможем договориться, ведь это ты пригласила меня сюда сегодня вечером, ведь это ты предложила примирение.
– Примирение? Ты считаешь, что я предложила тебе примирение? Я просто хотела с тобой встретиться, все обсудить и вновь попытаться убедить тебя в том, что ты должен покинуть этот дом. И вообще, я хотела угостить тебя паштетом.
– Ах, да, паштет… – Тэд вновь взял бутерброд. – Знаешь, действительно, паштет замечательный, и я уже начинаю жалеть о том, что когда‑то начинал отговаривать тебя от этого бизнеса. Ты кое–чему научилась.
– Вот видишь, значит я смогу жить без тебя.
– Я не к тому, Каролина, чтобы ты жила без меня, я наоборот, хочу чтобы мы жили вместе. Я буду заниматься своей практикой, вести дела, ты будешь готовить паштеты.
– Тэд, но ты же все испортил, ты же все изломал, все уничтожил.
– Это ерунда, Каролина, поверь, это полная ерунда. У меня есть деньги, я куплю тебе печь, мы заново все отстроим и будем жить лучше, чем прежде.
– Нет, Тэд, ты заблуждаешься. Лучше мы жить уже не будем и вообще, вместе мы не можем жить.
– Каролина, мы просто должны жить вместе, потому что я… – Тэд задумался и потом с трудом выдавил из себя, – ведь я люблю тебя.
– Любишь? Ты вот это вот называешь любовью?
– Что, вот это? – Тэд вскинул взгляд на Каролину, – что ты имеешь в виду?
– Наши отношения ты называешь любовью?
– Да, а почему бы и нет?
– У тебя очень странное представление о любви. – Каролина отодвинулась от Тэда.
– Странное? Ну и что из того, главное, чтобы чувства были настоящие, а они у меня искренние.
– Не знаю, Тэд, может быть, твои чувства ко мне и искренние, но у меня к тебе уже нет былых чувств. Я разочаровалась в нашей совместной жизни.
– Каролина, но можно попробовать все восстановить. Ведь можно попытаться…
– Я пыталась, Тэд. Это бесполезно. Мы не можем жить вместе, мы просто несовместимы.
– Это тебе кажется. Каролина, что мы несовместимы, ты внушила себе, вбила в голову и теперь пытаешься внушить мне.
– Да, пытаюсь, я хочу, чтобы ты, Тэд, поверил, что у нас больше ничего общего быть не может и тогда мы расстанемся и будем жить порознь и возможно у меня все будет хорошо, и я надеюсь, все так же прекрасно будет у тебя. Я даже желаю, чтобы у тебя с какой‑нибудь другой женщиной отношения сложились лучше, чем со мной. Я хочу, чтобы ты был счастлив.
– Каролина, если ты хочешь, чтобы я был счастлив, то тогда мы просто обязаны жить вместе, ведь я все время хочу тебя…
– Хочешь? – Каролина ехидно улыбнулась. – И это ты называешь желанием?
– Да, а почему нет? – Тэд пригубил бокал с вином. – Я все время хочу тебя, я все время думаю о тебе, даже во время работы.
– Послушай, может ты стал маньяком? Может тебе лучше обратиться к психоаналитику?
– Мне ни к кому не надо обращаться, – Тэд начал злиться. – Единственный человек, к которому я хочу обратиться и обращаюсь – это ты. Я хочу быть с тобой, я хочу просыпаться вместе с тобой и ложиться, я хочу, чтобы у нас как и прежде все было прекрасно. Помнишь, как здорово у нас было?
Каролина пожала плечами.
– Возможно, было здорово, но больше это не повторится. Ведь нельзя войти в одну реку дважды, Тэд.
– Да я не хочу входить в нее дважды, а просто еще не вышел ив той реки, я плыву по течению и хочу, чтобы мы плыли вместе.
– Ты, возможно, и плывешь, возможно выплывешь, пристанешь к берегу, а меня затягивает в глубокий омут, и я из него уже выбраться вместе с тобой не могу. Я даже не желаю, чтобы ты подал мне руку, я хочу выбраться сама, самостоятельно, ты понимаешь это, Тэд? Я хочу быть самостоятельной женщиной.
– Каролина, я тебе не буду мешать быть самостоятельной. Ты можешь заниматься всем, чем угодно, только живи со мной. Давай будем жить в этом доме, все вернем на прежние места, и я знаю, что у нас все будет хорошо и вновь все будут завидовать нашему счастью.
– Да, Тэд, ты знаешь, сейчас все нам очень завидуют, смеется весь город, смеются мои знакомые, твои знакомые, смеются все, тем более, после того, что ты устроил с моими гостями.
– Я был просто очень зол на тебя, поверь, я хочу принести тебе извинения.
– Да мне не нужны твои извинения, оставь их при себе, к тому же отношения с людьми для меня дороже, а ты эти отношения испортил, ты выставил меня полной дурой и идиоткой.
– Каролина, но ведь ты отплатила мне тем же.
– Послушай, Тэд, мы сейчас вновь начнем перечислять все причиненные друг другу обиды, вспоминать все взаимные оскорбления. Так мы ни к чему хорошему не придем.
– Тогда давай не будем вспоминать о плохом, будем думать о хорошем. Ведь у нас были замечательные дни, замечательные ночи…
Каролина вновь поднялась из‑за стола и нервно прошлась по гостиной.
– Ночи? Возможно, у нас и были ночи, но это давно. Последняя ночь – страшная, я не могу уснуть, я боюсь, что ты вломишься ко мне в дверь и убьешь.
– Я? – Тэд ударил себя кулаком в грудь. Я не могу никого убить, понимаешь?
– Не можешь? – Каролина зло вскрикнула. – А Китти? Ты забыл о Китти.
– Каролина, это была случайность, это была трагедия и ты сама в ней виновата.
– Я? Ты хочешь сказать, что это я села в автомобиль и раздавила Китти?
– Нет, ты не садилась в автомобиль, но это досадная случайность, досадная оплошность.
– Ты называешь, это оплошностью? Убийца! Тэд, ведь ты убийца, ты специально это сделал, я в этом уверена.
– Нет, поверь, Каролина, я не хотел смерти Китти, она мне так же дорога, как и тебе.
– Тэд, согласись, что сейчас ты врешь. Если бы ты мог видеть свое лицо в зеркале, то ты бы увидел, какое оно у тебя неискреннее.
– Возможно, но я не вру. Я говорю правду.
Тэд почувствовал страшную усталость. Он уже был не рад, что согласился на эту встречу, согласился на разговор.
Он понимал, фразы будут цепляться за фразы, вопросы возникать за вопросами. И никто из них не захочет понять другого. Ведь если даже он, Тэд, не может поставить себя на место Каролины, согласиться с ее аргументами, то что же может сделать она – женщина, которая вбила себе в голову, что должна владеть этим домом.
Тэд с тоской во взгляде посмотрел на почти допитую бутылку дорогого вина. Он подлил немного в бокал Каролины, остаток выплеснул себе.
Дорогой хрусталь заискрился в свете уже догоревших до половины свечей.
Тэд молчал, он не знал, с чего начать вновь, а Каролина не хотела ему помогать. Так они сидели молча и Тэд вновь потянулся к бутерброду.
И тут он заметил во взгляде Каролины что‑то недоброе, какой‑то страшный блеск в ее глазах, такой, какого он никогда раньше не видел. Тэду сделалось не по себе, по спине у него побежали мурашки.
– Каролина, – негромко сказал он. Жена не отвечала
– Каролина, я к тебе обращаюсь.
– Ну и что? Я сижу рядом, и ты прекрасно чувствуешь, что я слышу тебя. Не думаю, что ты скажешь мне что‑то новое. Я уже сказала тебе, уходи, этот дом – мой.
– Нет, так нельзя, это часть моей жизни, такая же, как и ты.
– Так ты, Тэд, решил выбрать между мной и домом?
– Каролина, ты все воспринимаешь по–своему, я совсем другое имел ввиду.
– Я знаю, Тэд, что ты хочешь сказать. Ты хочешь отомстить мне только за то, что я сказала тебе правду. Я же могла промолчать про свои мысли, соврать, что у меня сломалась машина и поэтому я не успела приехать в больницу.
– Каролина, я тебе благодарен за правду, но если ты уж решилась ее мне сказать, то за это тоже стоило расплатиться.
– По–моему, я уже заплатила слишком большую цену.
– Каролина, все можно вернуть. Давай забудем о неприятностях…
– Забудем? – Каролина усмехнулась, и Тэд вновь увидел в ее глазах страшный, немного сумасшедший блеск.
– Каролина, я не могу думать ни о чем другом. Давай выпьем немного вина и может быть, мы придем к хоть недолгому, но согласию.
– Это хорошая мысль, – Каролина взяла в руки массивный хрустальный бокал. – Я удивляюсь, что до сих пор еще не умерла.
Тэд встрепенулся и тут же вспомнил подозрения Каролины.
– Неужели ты думаешь, я могу отравить вино?
Каролина пожала плечами.
– Наверное, ты просто не нашел подходящего яда.
– А ты все время хочешь подливать яд в мою душу, – возмутился Тэд. – Ты отравила всю мою жизнь.
– Это я отравила? – Каролина уже не могла сдержать гнев, – это ты испортил все, что только можно было испортить. Неужели я виновата в нашем разрыве?
– А кто? – искренне удивился Тэд и тут же пожалел о своем замечании.
Каролина сжала кулаки и уже занесла руку, чтоб ударить Тэда.
Но тот избрал правильную тактику: он заложил руки за спину и посмотрел прямо в глаза своей жене, он и не думал защищаться.
И Каролина поняла, что если сейчас ударит Тэда, то не почувствует от этого облегчения и поэтому отложила удар на потом.
Ну хорошо, Тэд, в самом деле, это я назначила тебе встречу и ты от меня должен кое‑что услышать.
– Я все время жду и никак не дождусь, когда же ты скажешь мне пару связных слов.
– Тэд, я хотела тебе сказать только одно: уходи и перестань мучить меня.
– Но ты же знаешь, это невозможно. Если хочешь, начни с чего‑нибудь другого.
– Если ты не хочешь и слышать о том, что должен уйти, тогда наш разговор теряет смысл.
– Да, – сказал Тэд, – и вино, к тому же, кончилось, пойду принесу еще бутылку.
Но Каролина остановила его.
– Наш разговор не продлится очень долго и вторую бутылку начинать не стоит.
– А–а, – догадался Тэд, – ты боишься, что захмелев, сделаешься добрее и не сможешь контролировать свои чувства?
– Идиот! Я просто боюсь, что тогда смогу убить тебя!
– А зачем откладывать на потом? – Тэд придвинул свой стул к стулу жены, – можешь убить сейчас вот этим ножом, – он подвинул к ней длинный остро отточенный кухонный нож. – По–моему, самое подходящее для такого дела оружие.
Каролина взяла нож в руки и долго разглядывала его блестящее лезвие, пробовала на пальце острие.
– Осторожно, порежешься, – Тэд попытался завладеть ножом.
– Не твое дело, – резко отрезала Каролина и отбросила нож в сторону. – Ты, Тэд, нарываешься на неприятности.
– Ты, Каролина, вбила себе в голову, что должна владеть этим домом. Давай продадим его, можешь все деньги забрать себе. Мне ничего не нужно, главное, чтобы ты была счастлива.
– Тебя занимает мое счастье? – Каролина еле сдерживалась, чтобы не закричать. – Не ты бы говорил об этом. Тебе в последние дни только и доставляет удовольствие, что мучить меня.
– Да нет, Каролина, это совсем не так. Просто обстоятельства складываются так, что мы вынуждены причинять друг другу боль.
– Тэд, не нужно говорить о плохом, лучше расстанемся.
Тэд задумался. Ему хотелось выругаться, но он понимал, что в своих упреках они зашли так далеко, что остановиться будет трудно.
– Каролина, – мягко сказал он, – я тебя слушаю уже целый вечер. Каролина, никто не заменит мне тебя.
Женщина вздохнула.
– Тэд, ты должен понять: я больше не хочу тебя.
Тэд с удивлением посмотрел на жену.
– Ты врешь.
– А вот и не вру.
– Ну‑ка посмотри мне в глаза, и я пойму, говоришь ты правду или нет.
Каролина резко повернулась к Тэду, ее глаза сверкали.
– Я не хо–чу те–бя, – раздельно по слогам проговорила она.
И Тэд понял: это правда. Последняя надежда погасла в его душе.
И тут в голову Тэду пришла утешительная мысль. Несколько дней тому назад она бы показалась ему страшной, но сейчас, после всего, что с ними произошло, это казалось спасением.
– У тебя есть другой мужчина, – выдохнул Тэд. – Он что, молод, красив?
Каролина зло улыбнулась.
– Быть моложе тебя, Тэд, это значит быть ребенком.
– Так он старше.
– Тоже не угадал. Я в самом деле, мечтаю о мужчине, о таком, каким ты был раньше, пока тебя не испортили известность и деньги.
– По–моему, ты сама толкала меня на это, а теперь обвиняешь.
– Да, обвиняю и все мои обвинения небезосновательны. Едва я закрываю глаза, я сразу же начинаю вспоминать все то, что ты успел натворить за последние дни.
– Каролина, но ты натворила не меньше моего и быть может, причинила мне не меньше боли.
– Я не хотела. Я всегда поступала по совести, всегда говорила тебе правду, а ты вынуждаешь меня врать. А вот этого я не хочу. Я не хочу, чтобы наши отношения строились на обмане, понимаешь, не хочу.
– Но ведь они не будут строиться на обмане.
– Именно на этом ты предлагаешь построить нашу новую жизнь, а для меня это неприемлемо.
– Но, Каролина, давай, все‑таки, попытаемся прийти к чему‑то разумному.
– Самое разумное, Тэд, для тебя – уйти, уйти, оставив мне дом.
– Нет, Каролина, это разумный ход для тебя, но не для меня. Я не представляю свою жизнь без тебя и без этого дома.
– Тэд, это просто упрямство, это просто твое мальчишеское упрямство. Ты хочешь настоять на своем, чего бы это тебе не стоило.
– Возможно, – Тэд задумался, – возможно, я хочу настоять на своем, но только лишь потому, что понимаю – так будет лучше и тебе, и мне, и сыну.
– Тэд, мы уже двадцать пятый раз говорим об одном и том же, никак не пытаясь понять друг друга.
– Я пытаюсь тебя понять, – Тэд криво улыбнулся.
– А я пытаюсь понять тебя, – Каролина улыбнулась в ответ.
– И что?
– А то, Тэд, что это невозможно.
– Каролина, но ведь я хороший человек, ты же меня когда‑то полюбила, и мы были счастливы.
– И я хороший человек, – Каролина вновь улыбнулась. Но наверное, два таких замечательных человека не могут составить пару.
– Почему не можем? Ведь у нас все было прекрасно.
– Было, было, вся наша жизнь в прошедшем времени, сейчас у нас ничего нет, кроме вот этого полуразрушенного дома.
– Да, дом мы с тобой испортили изрядно.
– Вот и я говорю об этом же. И если мы будем продолжать и дальше в таком же духе, то через неделю от дома останется только фундамент. Ты этого хочешь, Тэд?
– Нет, этого я не хочу, я хочу, чтобы наш дом был полной чашей, чтобы мы были в нем счастливы, чтобы к нам приходили гости, чтобы все было как раньше.
– Тэд, ты опять говоришь в прошедшем времени.
– Хорошо, я буду говорить в будущем: у нас все будет замечательно.
– Тэд, у нас ничего не будет замечательным, тем более вместе. Мы должны жить порознь, ты сам по себе, я с сыном – сама по себе. И тогда, возможно, как‑то мы сможем наладить свою жизнь. И может быть, – Каролина задумалась, – когда‑нибудь, через много лет ты вновь вспомнишь обо мне, забудешь все плохое. И тогда мы сможем встречаться как старые друзья.
– Друзья? – Тэд грохнул кулаком по столу, – я не хочу быть твоим другом, я хочу быть твоим мужем, твоим любовником.
Каролина горько засмеялась.
– Этого не будет, об этом ты можешь забыть навсегда, с любовью покончено.
– Каролина, хорошо утешать себя воспоминаниями один день, два, но нельзя же жить только ими.
– А я и не пытаюсь этого делать. Я хочу сохранить дом – единственное стоящее, что было у нас вдвоем. Ведь ты, Тэд, не хочешь понять: дом для меня – это ты.
– Каролина, но я тоже часть этого дома. Здесь мои воспоминания, если ты останешься жить здесь одна, ты будешь видеть мои статуэтки, кровать, на которой я спал… И неужели ничего не шевельнется в твоей душе, не проснется жалость?
– Тэд, лучше тебе уйти, я хочу запомнить тебя хорошим человеком, таким, каким ты был до всего.
– Каролина, так невозможно, ты изменилась сама и не хочешь вернуться к прежней жизни.
– Я ни в чем не виновата. Разве только в этой идиотской болезни. Нет, Тэд, возврата не будет ни в чем, только в воспоминаниях, когда я останусь одна и может быть, смогу убедиться, что люблю тебя. Но все равно, видеть тебя не захочу еще очень долго.
– Каролина, ответь честно, ты и в самом деле нисколько уже не любишь меня? Только не ври.
Каролина замялась.
– Я не знаю.
– Ну ладно, не хочешь отвечать, не отвечай.
– Нет, я тебе отвечу, – женщина подняла взгляд, – я не знаю, люблю еще или нет, но сейчас я чувствую только ненависть.
– Ненависть? – Тэд немного помолчал, – это слишком сильное слово. Это чувство – может быть даже более сильное чем любовь.
– Можешь утешать себя и этим, Тэд, можешь льстить своему самолюбию, но ты с каждым днем делаешься все более и более смешон, ты уже растерял, наверное, две трети своих клиентов, ведь в Сан Луис Обиспо только и говорят о твоей выходке, о том, как ты испортил рыбу.
– А мне ничего не оставалось делать, поверь, ведь ты забралась тайком на мою территорию и привела еще гостей, чтобы они смеялись надо мной.
– Это ты сам, Тэд, выставил себя в смешном свете, а заодно и меня. Мы навредили друг другу.
– Тем более, – ухватился за спасительную возможность Тэд, – может быть твой бизнес тебе очень дорог и ты хотя бы ради него вернешься ко мне, а потом все забудется и мы начнем спокойную жизнь.
– Тэд, когда ты рядом, я не могу быть спокойной. Ты уже научился делать мне больно и теперь хоть изредка будешь доставлять себе такое удовольствие.
– Каролина, я могу тебе поклясться…
– Чем, Тэд, ты можешь поклясться? Что у тебя в жизни осталось святого?
– Мой дом, – не задумываясь ответил Тэд.
– Твой? – зло ответила Каролина. – Он мой.
– Вот и поговорили…
Каролина обвела взглядом стол. На блюде оставалось еще три бутерброда, свечи догорали.
– Тэд, нам осталось не так уж много времени.
– Почему? Ночь еще длинная, можно поговорить о многом.
– Тэд, я решила, лишь только погаснут свечи, мы разойдемся, и я перед расставанием скажу тебе то, что хотела сказать.
– Ты не хочешь сделать этого сейчас?
Каролина пропустила это замечание мимо ушей.
– Тэд, почему ты не ешь бутерброд, ты же сам хвалил?
– У меня от этих разговоров пропал аппетит.
Каролина сама взяла в руки блюдо и поднесла к Тэду.
– Возьми, попробуй, они очень вкусные.
Тэду вновь не понравился ее взгляд, настороженный и немного печальный.
– Каролина, – сказал Тэд, беря бутерброд и откусывая от него кусочек, – ты не хочешь понять, что все обиды можно забыть, можно вернуться к прежней жизни. Никто из нас еще не перешел ту страшную черту, из‑за которой нет возврата.
– Как знать, – ответила Каролина, – каждый решает этот вопрос для самого себя отдельно. Ты уверен, что еще остался нормальным человеком, я же думаю про тебя иначе.
– Но про себя, Каролина, ты же думаешь лучше, чем про меня? Ты же еще осталась перед этой чертой? Протяни мне руку и я вернусь.
– Нет, Тэд, ты многого не знаешь, я перешагнула эту черту, я для себя решила: из‑за этой черты нет возврата.
