Текст книги ""Санта-Барбара". Компиляция. Книги 1-12 (СИ)"
Автор книги: Генри Крейн
Соавторы: Александра Полстон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 29 (всего у книги 332 страниц)
Затем старуха, стоя у окна, внимательно и неторопливо перечитала письмо, может быть, даже дважды, а когда кончила, согласно закивала:
– Ну да, так вот в чем дело… ты можешь закрыть и кухонную дверь, – подойдя, к плите, она взяла джезву и произнесла: – Но сперва мы выпьем с тобой кофе. У тебя сегодня наверняка и крошки во рту не было?
Да, о еде Кэтрин, конечно, и не помышляла.
– Вот видишь… Старая Илона знает, что и к чему… Илона – это я – поняла?
Кэтрин кивнула.
– Да, мэм…
Спустя полчаса Илона уже знала все, что хотела узнать и даже то, что не хотела.
– Значит, – спросила она, – значит, ты хочешь увидеть его еще сегодня?
Кэтрин наклонила голову.
– Да, если можно…
– Вот и отлично… Я оставлю тебя здесь до ужина… Не возражаешь?
Кэтрин робко произнесла:
– Нет, что вы, спасибо вам…
Потом они вместе вымыли и вытерли кофейные чашки.
– Ты неплохо притворяешься, – похвалила девушку Илона, – небось, хотела бы сварить для него кофе?
Кэтрин покраснела.
– Да, конечно же, охотно…
– И вообще, – Илона легонько приподняла подбородок девушки, чтобы получше рассмотреть ее лицо, – ты, видит Бог, совсем недурна… Только вот с эдакой прической я не дам тебе тут расхаживать…
Девушка покраснела вновь.
– Почему?
Старуха только поморщилась.
– Я некрасива? – вновь спросила Кэтрин.
– Почему, почему… Разве ты никогда не обращала внимания, какие прически теперь в моде?
Девушка пожала плечами.
– Нет…
– Не приводи меня в отчаяние… В твоем‑то возрасте знать об этом просто необходимо. Ну, ну, не таращь на меня глаза, я не хотела сказать тебе ничего дурного, я не хотела обидеть тебя. Иди ко мне в комнату, я причешу тебя, как надо, чтобы сегодня вечером ты была действительно хорошенькой.
В саду под окном садовник поливал клумбы под вечереющим солнцем, и в сияющей струе вспыхивали то тут, то там радужные блики. Под струей воды вода на мгновение становилась густо–зеленой, а на земле, только на мгновение, появлялись и исчезали маленькие лужи. Все это пахло свежестью и прохладой.
Кэтрин спросила:
– Может быть, мне посидеть с вами тут, внизу?
Илона отвела девушку в просторную комнату, примыкающую к кухне – тут сад тоже смотрел в открытое окно, посадила ее перед маленьким зеркалом, накрыла старомодным покрывалом плечи, и ласково, изучающе распустила ее косы, вороша волосы пальцами.
– У тебя густые волосы… Ты могла бы носить стрижку и покороче…
– Мой папа этого не любит…
Старуха поморщилась.
– Сколько можно о папе? А что думают об этом другие мужчины?
Кэтрин задумалась.
– Мне кажется, я больше никого и не знаю… Старуха необыкновенно удивилась.
– Что? Скажи тогда, сколько же тебе лет?
– Семнадцать…
– Семнадцать, семнадцать, – быстро и привычно, как горничная, Илона укладывала девушке волосы, – и ни с кем еще не спала…
Ответа не последовало. Кэтрин, рассматривая себя в зеркале, заметила, что побледнела. Зачем эта старая женщина спрашивает ее о подобных вещах?
Но та с неумолимой жестокостью продолжала:
– Другие девушки попроворнее тебя, они начинают раньше, куда раньше… Не говоря уже об Илоне в молодости… Но с твоим парнем – с ним‑то ты будешь спать?
Кэтрин побледнела еще больше – она и не знала, что ответить.
Старуха продолжала укладывать прическу.
– Мы скоро кончим, я хочу попробовать, не начесать ли тебе волосы на лоб… Бог мой – да что с тобой еще случилось?
Из глаз Кэтрин вырвался настоящий поток слез, неудержимый и неостановимый. Она закрыла лицо руками. Худенькие плечи ее сотрясались от неудержимых рыданий. Илона, стоя у нее за спиной, поцеловала ее в затылок, погладила по голове и щекам.
– Разве это так плохо, малышка? Боишься, что тебе такое никогда не встретится? Нет, моя девочка, это всем женщинам на роду написано – спать с мужчинами.
Всхлипы становились все громче. Кэтрин сидела, сжавшись, и жестом попросила старуху замолчать. Старуха улыбнулась.
– Ну ладно уж… не плачь. Ты ведь уже взрослая женщина.
– Был такой чудесный день, – всхлипнула Кэтрин, – а теперь все так испорчено. Никогда уже не будет так чудесно…
На это Илона довольно резко возразила, ее сгорбленная фигура как бы распрямилась и стала величественной:
– Делай все хорошо, и все будет хорошо. Сделай так, чтобы ему было хорошо, и тогда тебе тоже будет хорошо… Ты для этого рождена, ты для этого и сама будешь рожать, глупышка…
В том, что она говорила, звучало нечто невысказанное, нечто невыразимое даже для самой старухи, и хотя это осталось невысказанным, оно прозвучало сильнее, чем высказанное. Илона вспомнила только то, что знала, она помнила о готовности к жизни и готовности к смерти всего земного…
Об этом размышляла старуха, и Кэтрин чувствовала это вместе с ней и благодаря ей.
Подняв голову, она спросила:
– У меня будут дети?
– Конечно, если все будет хорошо, они у тебя обязательно будут… Ну вот – теперь твоя прическа в полном порядке…
Девушка посмотрела в зеркало на старуху серьезно, но с улыбкой.
– Спасибо…
– Никому этого не понять…
Кэтрин не поняла.
– Что? Прическу? Рождение детей?
Старуха вздохнула.
– Нет, всего…
Еще раз посмотрев на себя в зеркало, Кэтрин произнесла:
– Действительно, так лучше…
– Верно, – продолжала Илона, – никому этого не понять. Спать со многими – это плохо, спать с немногими – тоже плохо, а ни с кем не спать – и того хуже. А почему дети бывают от одного и не бывают от другого, это так непонятно, что свихнуться можно. И все‑таки все это нужно принимать, и ты, девочка, тоже должна это принимать… Для того‑то и созданы женщины.
Вытерев последние слезы, Кэтрин произнесла:
– Я не хочу об этом думать.
– Ни о чем не думать и только действовать, да это тебе подходит, так они и поступают, делают, и не думают… именно так. Поосторожней с прической. Иди в сад, погуляй, я позову тебя.
Кэтрин спустилась вниз, но побоялась идти в сумрачный сад. Там, в саду, она хотела бы сидеть с ним, рука об руку, но это желание было разрушено жестокими требованиями Илоны.
Вновь потянулись тягостные минуты горького ожидания. Скорее бы появилась Илона!..
И действительно, старуха вскоре пришла. В руках ее были большие садовые ножницы.
– Помоги мне срезать несколько цветков, – попросила Илона.
Кэтрин охотно взялась за это. Ведь цветы предназначаются для него – а то для кого же еще? Не для Илоны же… Она поспешила к клумбам, звякая ножницами, притормаживая то у одной клумбы, то у другой. Когда Кэтрин вернулась с букетом, старуха произнесла:
– Идем же…
В кухне было накрыто на двоих. На столе стояла бутылка дорогого вина. Илона, притащив большую хрустальную вазу, поставила в нее заботливо подобранные розы. Не успели они сесть, как Илона налила вино:
– Будь здорова, малышка, и будь счастлива, – сказала она – за твои успехи…
Непривычная к вину Кэтрин вскоре забыла про мрачные настроения последнего часа. И после уговоров даже принялась за еду, хотя была твердо убеждена, что в своей жизни больше не сможет проглотить ни кусочка. Очень скоро она была вынуждена признать, что все это кажется ей очень вкусным, и что еще никогда не было у нее такого чудесного ужина.
– Лучше всего, когда свадебный ужин без жениха, – произнесла растроганная Илона, – а ты можешь выпить еще вина… Когда же, как не сегодня…
Кэтрин больше не жеманилась, вино понравилось ей, и веселое томление вновь охватило ее.
Устав от еды и разговоров, она еще некоторое время посидела за столом, пока Илона, посмотрев на кухонные часы, не определила следующий пункт программы:
– Уже пора, иди мойся, только делай это хорошенько… Или тебя надо этому обучать?
Она показала девушке ванную комнату с биде. Да, конечно, это было необходимо.
Когда она вернулась в комнату, Илона позвала ее из прихожей:
– Подойди сюда!
Пройдя, девушка увидела, как горничная застилает постель свежим белоснежным бельем. В спальне было темновато, горел только ночник, а на комоде уже стояла хрустальная ваза с розами. Все это выглядело обыденным, но почему‑то вызывало смятение. Но вскоре Кэтрин забыла про это – не успела она осмотреться, как
Илона набросилась на нее в своей грубовато–шутливой манере:
– Да ты так и не научилась закрывать за собой дверь! Нет, не эту, снаружи, дверь в прихожую…
Между тем Илона кончила возиться с постелью и, подойдя к девушке, приказала:
– Раздевайся!
Та удивленно подняла на нее глаз
– Я?..
Илона расхохоталась.
– А кто же еще?
– Но…
Илона перебила ее.
– Ну да, тебе нужно раздеться…
Девушка медлила, и тогда Илона сама принялась раздевать ее. Лед был сломан – Кэтрин поспешно уселась на стул и начала раздеваться по порядку, как и обычно делала она это по вечерам. Но уже собравшись снять сорочку, она приостановилась и сказала:
– У меня нет ночной рубашки…
Илона вновь расхохоталась.
– Ночной рубашки? Но она тебе сегодня вряд ли понадобится! Впрочем, если хочешь, я тебе сейчас ее принесу… Ну, снимай свою дурацкую сорочку!
Теперь Кэтрин стояла обнаженная. Илона осмотрела ее и ласково похлопала по животу.
– Все в наилучшем порядке, – произнесла она удовлетворенно, слегка приподнимая груди девушки, – чуть больше, чем надо, тяжеловаты, мои были получше в твоем возрасте, но тоже хороши… Мужчины хотят именно этого, они просто с ума сходят от этого. – Она еще раз удовлетворенно осмотрела девушку и произнесла: – Невероятно, что ты еще девочка… Посмотри на себя в зеркало, ты можешь быть довольна собой…
Да, Кэтрин была довольна собой, но это было какое‑то новое удовлетворение, которого она прежде никогда не испытывала. Ей не хотелось отрывать взгляда от зеркала; она вдруг осознала, как сильно желает такую женщину мужчина, и она радовалась своей соблазнительности.
– А где же моя сумочка? – Вдруг испуганно спросила она.
– Погоди, сейчас принесу…
Вернувшись, старуха принесла не только сумочку, но и большой флакон с пробкой в виде короны, которую она отвинтила, чтобы Кэтрин понюхала духи.
– Самая лучшая туалетная вода… Это – тоже подарок твоего молодого человека… – Еще раз осмотрев девушку, Илона скомандовала: – Ну, а теперь – в постель.
Кэтрин легла, Илона еще раз поцеловала ее, выключила свет и вышла из комнаты.
Потом – Кэтрин так и не смогла понять, сколько же прошло времени, – открылась дверь, и девушка, к ее собственному удивлению обнаружила, что руки стали самостоятельными, поднимались, как бы освобождаясь от нее самой, ему навстречу…
Сумеречно–бело сияли эти руки в темноте… Это было последнее, что она увидела в ту ночь. Неожиданность первой встречи, первого поцелуя, которая не кончается, так как сладость встречи все возрастала. А затем – после краткой неловкости и небольшой боли, что само собой разумеется, – началась неожиданность, вечная неожиданность…
Выслушав рассказ Кэтрин очень внимательно, Кейт поинтересовался:
– А потом вы уехали из Нью–Йорка?
Девушка кивнула.
– Да… Так получилось, что я убежала от родителей, потом связалась с одной нехорошей компанией, начала принимать наркотики… Там же и познакомилась со своим будущим мужем. И если бы не Сэм, – произнесла она, таким тоном, будто бы оправдываясь за ту неловкость, которую причинила этим рассказом о своей первой ночи с мужчиной Джаггеру.
Желая перевести разговор на другую тему, Тиммонс произнес:
– Джаггер, – он обернулся к частному детективу, – вы сказали, чтобы в концерне я вел себя так, будто бы ничего не знаю…
Тот кивнул.
– Да, после такого лирического отступления, которое произошло благодаря Кэтрин, трудно собраться с мыслями…
– Я все о своем деле, – напомнил Тиммонс.
– Знаешь что, – произнес собеседник, – я, конечно же, сделаю все, что могу… Более того, я не возьму с тебя даже причитающегося в подобных случаях гонорара… Все‑таки, как ни крути, а ты мой родственник… Будет хорошо тебе – будет хорошо и Барби – а ведь свою племянницу я очень люблю, своих детей у меня нет и, насколько я понимаю, – он внимательно посмотрел на сидевшую напротив Кэтрин, – и не предвидится… Кэтрин хмыкнула.
– Правильно понимаешь…
– Значит, ровно через неделю позвони мне… И не забудь – с телефона–автомата…
Ужин, он же – обед прошел в разговорах о разных пустяках. Кэтрин рассказала Кейту еще несколько историй из своей жизни – на этот раз, может быть, и не таких лирических, но также довольно любопытных. Кроме того, они, на взгляд Сэма, были более приличными, чем предыдущая.
Уже в машине, заводя двигатель, девушка обернулась к Тиммонсу и сказала:
– Знаешь что – не обращай на меня внимания… Ладно?.. Вообще я как‑то очень давно заметила, что у людей, чья профессия связана со словом, вроде журналистов, юристов и школьных учителей много комплексов на этот счет… А слова это и есть слова, они только дурачат… Я думаю, мы с тобой обязательно подружимся – мы ведь почти родственники?
И она вновь подмигнула Кейту.
Ровно через неделю Тиммонс, как и было условлено, позвонил в бюро дяди своей жены. Трубку подняла Кэтрин.
– А, привет, – сказала она ему, как старому знакомому, – ты, наверное, хочешь поговорить с Сэмом?
– Да.
– Сейчас позову… А что ты такой мрачный? Что‑нибудь случилось?
В то утро Тиммонс действительно был в тяжелом расположении духа, и на это были свои причины. Однако он предпочел не распространяться о них…
– Ничего утешительного, – произнес Джаггер, взяв трубку, – я несколько дней назад встречался со своим старым приятелем из дорожного отдела полиции… Я не поверил своим ушам, он сказал, что в полицейском компьютере о тех странных случаях нет абсолютно никакой информации!
– Не может быть!
– Я сказал ему то же самое… Мой приятель утверждает, что это действительно так… Представляешь – люди действительно погибли, а информации нет совершенно никакой!
– Что это может быть?.. – настороженно поинтересовался Кейт.
– Скорее всего, кто‑то проник в компьютер и стер все файлы, – произнес частный детектив. – По–моему, у этих ребят свои люди повсюду – в том числе и среди полицейских чинов… Ладно, не отчаивайся, – поспешил успокоить родственника Джаггер, – я попробую что‑нибудь узнать и по другим каналам…
– По каким же?
– Эти ребята – твои предшественники – наверняка входили во Всеамериканскую ассоциацию юристов, – объяснил Сэм, – я попробую что‑нибудь выяснить через них… Не может же такого быть, чтобы о погибших не было ничего известно хотя бы там! – сказал он. – Ладно, позвони мне еще через неделю…
Тяжело вздохнув, Тиммонс повесил трубку.
ГЛАВА 5Странное поведение мистера Шниффера, старшего юриста. Разговор со старшим компаньоном концерна, Миком Адамсом. Еще одна смерть – шестая по счету. Кейт проявляет себя с самой лучшей стороны. Загадочная реплика Брайна МакДугласа, начальника службы безопасности. Новые подозрения Тиммонса по поводу «Адамс продакшн». Почему у Джаггера молчит телефон?
А причины для скверного настроения в то утро у Кейта действительно были – ему пришлось выдержать не слишком приятный разговор со старшим компаньоном концерна, мистером Адамсом.
Все началось утром: Кейт с удивлением увидел, как из кабинета старшего компаньона стремглав выбежал старший юрист – лицо его было покрыто багровыми пятнами. Таким Тиммонс не видел мистера Шниффера никогда в жизни – старший юрист всегда производил на него приятное впечатление своей почти аристократической наружностью и благородством манер. Во всяком случае, Кейт никогда не видел, как тот сердился…
Спустя минут десять в кабинет к Кейту зашла секретарша Ребекка и, поздоровавшись, сообщила, что его, Кейта, немедленно вызывает к себе сам мистер Адамс.
Быстро поднявшись из‑за стола, Кейт направился к старшему компаньону.
Мистер Адамс был серьезен, как никогда.
– Вот что, – произнес он, едва поздоровавшись, – вы работаете у нас недолго, но за это время зарекомендовали себя с самой лучшей стороны.
Произнеся эти слова, Адамс внимательно посмотрел на собеседника.
Кейт, как и всегда при разговорах с начальством, был сдержанно вежлив.
– Стараюсь, как могу, – произнес он с дежурной полуулыбкой, – спасибо за столь лестную оценку моего труда, мистер Адамс.
Тот продолжал:
– И вот что я хочу вам предложить… Почему бы вам не попробовать себя в несколько ином качестве…
Подняв глаза на старшего компаньона, Кейт поинтересовался:
– В каком же?
Несмотря на то, что Тиммонс всячески старался убедить себя в том, что Мик Адамс – уважаемый бизнесмен и порядочный человек – он все время ловил себя на мысли, что глава концерна по–прежнему неприятен ему.
«Может быть, – подумал Кейт, – это из‑за его неприятного скрипучего голоса? Или из‑за одутловатых щек, трясущихся при каждом слове?..»
– Я хотел бы предложить вам должность старшего юриста концерна, – произнес Адамс.
Кейт поспешно возразил:
– Но ведь это место мистера Шниффера?
Лицо мистера Адамса посуровело.
– Боюсь, что со Шниффером нам придется расстаться, – произнес он.
– Он не устраивает концерн, как юрист? – поинтересовался Кейт и по выражению лица собеседника тут же понял всю бестактность своего вопроса.
– Видите ли, мистер Тиммонс, – произнес тот, – у нас в концерне не принято задавать подобные вопросы… И я, как совладелец, которому принадлежит контрольный пакет акций, имею полное право не отвечать на него… Но вам, мистер Тиммонс, – Адамс подчеркнул это обращение, давая таким образом понять, что разговор носит сугубо официальный, деловой характер, – вам я могу ответить… Дело в том, что Шниффер, который работает у нас более двадцати лет, всегда безукоризненно исполнял свои обязанности… Он находил юридические обоснования для перевода денег, и никогда не спрашивал, для чего эти переводы нужны концерну… А теперь вот, утром, он заявил мне, что… – мистер Адамс тут же осекся – так прерывает свой монолог человек, который боится сказать что‑нибудь лишнее. – Ну, так вы согласны?
Кейт на какое‑то время задумался.
– Я не могу ответить вам так сразу, сэр, – наконец произнес он.
Мистер Адамс улыбнулся.
– А вы подумайте хорошенько, – сказал старший компаньон, – я ведь вас не гоню… Кроме того, ваше жалованье будет увеличено пропорционально новой должности…
– А чем я должен буду заниматься на новом месте? – вновь спросил Тиммонс.
– В принципе – тем же самым, чем и прежде, плюс налогообложение, плюс юридические обоснования, – ответил мистер Адамс. – Итак, сколько вам понадобится времени для раздумий?
– Я дам ответ завтра, – ответил Кейт.
– Вот и хорошо, – ответил собеседник хрипловатым голосом, – и, надеюсь, вы никогда не будете задавать мне ненужных вопросов… Вам ведь тут хорошо платят, не так ли?
– Да, я очень доволен…
Поднявшись из‑за своего необъятного стола, Адамс подошел к Кейту и, изобразив на своем лице нечто вроде дружеского участия, произнес:
– И вот еще что… Кейт насторожился.
– Слушаю вас, сэр…
– Позволю себе дать вам один хороший совет… Не как ваш непосредственный начальник, а как коллега, как человек, более опытный… Вы сказали, что всем довольны?
Тиммонс покачал головой.
– Еще бы!
– А тогда – занимайтесь только делами концерна и не лезьте туда, куда вас не просят, – произнес Адамс и отвернулся, давая таким образом понять, что разговор окончен.
Кейт вышел из кабинета старшего компаньона в полном смятении.
«Не лезьте туда, куда вас не просят… Что же он имел в виду? – спрашивал себя Тиммонс, – может быть, свой недавний разговор с мистером Шниффером? Скорее всего… Откуда же ему знать, что я заинтересовался историей гибели тех юристов, которые работали в концерне еще до меня? А может… Может быть, ему действительно что‑то известно?.. Не зря ведь Джаггер говорил, чтобы я не звонил ему ни с домашнего телефона, ни со служебного… Неужели это действительно так?..»
От одной мысли, что мистеру Адамсу известны его подозрения, Кейту становилось не по себе…
Впрочем, неприятная ситуация со старшим юристом, мистером Шниффером вскоре была улажена – спустя полчаса он сам рассказал Кейту в курительной комнате, что крупно повздорил с Адамсом и что тот принес ему свои извинения, и более того – перевел на другое место, с большим окладом…
Кейта так и подмывало спросить у бывшего старшего юриста, какова же была причина их ссоры, но в последний момент решил, что этого делать не стоит…
«У меня еще много времени, – подумал Тиммонс, – думаю, что со временем этот Шниффер сам мне обо всем расскажет… Не последний же раз я его вижу!..»
Через три дня концерн облетело печальное известие: мистер Шниффер, катаясь по Мичигану на небольшом моторном катере, перевернулся и утонул. Труп искали водолазы, но так и не нашли. Эта смерть казалась Кейту тем более странной, что Мичиган никогда не отличался опасностью в такое время года.
«Значит, его просто убрали, – подумал Кейт, – да, этот мистер Шниффер что‑то знал, и его убрали – точно так же, как и моих предшественников… Боже, неужели я…»
Тиммонс даже в мыслях боялся признаться себе, что он может стать следующей жертвой…
«Но почему? Почему? – вновь и вновь задавал он себе все тот же вопрос, – почему они убили его? И кто? Неужели этот самый мистер Адамс имеет какие‑то закулисные операции? Неужели это он отдал распоряжение…»
Кейт хотел было поделиться своими соображениями с Барби, однако решил, что не стоит – в последнее время его молодая жена стала очень пуглива, она очень боялась за Кейта… Тиммонс даже не сказал ей, что именно сообщил ему о гибели предшественников Джаггер – на все вопросы Барби по этому поводу он отвечал как‑то уклончиво, уверяя, что все нормально и причин для беспокойства нет.
Однажды, возвращаясь на своем «мерседесе» с работы, Кейт заехал в небольшой ресторанчик поужинать – Барби что‑то занемогла, и попросила его поужинать где‑нибудь в другом месте, так как была не в состоянии накормить его дома.
За столиком напротив он сразу же заметил секретаршу «Адамс продакшн» – Ребекку, да не одну, а в обществе какого‑то типа.
«Неужели это ее парень? – подумал Тиммонс. – С ее‑то внешностью Бекки могла бы подыскать себе что‑нибудь и получше…»
Спутник Ребекки сразу же не понравился Кейту – на нем был изрядно заношенный дешевый костюм, лоснящийся на рукавах, совершенно безвкусный галстук, вышедший из моды лет семь назад, и вообще он казался весь каким‑то поношенным и засаленным.
Заказав ужин, Кейт на какое‑то время отвлекся от наблюдений за спутником секретарши. Его мысли протекали в совершенно ином русле. Однако вскоре из‑за соседнего столика послышались чересчур громкие восклицания Ребекки:
– Да отстань же ты от меня наконец!..
Обернувшись в сторону этого столика, Кейт обнаружил, что засаленный тип грубо пристает к девушке, пытаясь схватить ее за грудь.
– Пошел вон!..
Это восклицание Бекки прозвучало так громко, что почти все, присутствующие в кафе, обернулись.
Бекки, беспомощно осмотревшись в поисках защиты, встретилась взглядом с Кейтом, и тот понял, что делать нечего.
«Придется помочь», – пронеслось в его голове.
Поднявшись, он пружинистой походкой направился к соседнему столику и, встав напротив непрошенного ухажера, произнес:
– Будьте любезны оставить ее в покое! Сейчас же поднимитесь и проваливайте!..
Это обращение к засаленному на «вы» вкупе с приказом «проваливать» прозвучало оскорбительно донельзя. Отпустив девушку, тот поднялся и с некоторым удивлением посмотрел на Кейта.
– А ты тут кто такой?..
Стараясь казаться как можно более спокойным и невозмутимым, Кейт произнес:
– Еще раз повторяю – сейчас же проваливай отсюда!.. – поймав на себе благодарный взгляд секретарши концерна, Тиммонс добавил: – Подонок…
Короткий взмах руки – и Тиммонс ощутил резкую боль в левом ухе. Благодаря своей прекрасной реакции он успел немного отклонить голову – кулак, целивший в глаз, прошелся только по уху.
Ответ не заставил себя долго ждать – спустя какое‑то мгновенье насильник отлетел на добрый десяток футов назад, по дороге опрокинув столик.
Кейт схватил Бекки за руку.
– Бежим!..
Вторично повторять не пришлось – спустя минуту они уже сидели в автомобиле Кейта, который, сосредоточенно следя за дорогой, мчался в обратном кафе направлении.
Только проехав несколько миль, Тиммонс остановил машину и, осторожно потрогав горящее после удара ухо, поинтересовался:
– Бекки, это твой кавалер? Может быть, я слишком погорячился?
Вопрос прозвучал достаточно кокетливо – Кейт все еще был в эйфории после совершенного подвига. Бекки, успокоившись, произнесла'
– Я его впервые вижу…
– Вот как?
– Я пришла сюда просто поужинать – иногда так не хватает одиночества, а он без спросу подсел за столик и начал говорить разные скабрезности…
Кейт посмотрел в автомобильное зеркальце заднего вида – после удара ухо было рубиново–багрового цвета.
– Черт бы его побрал, – выругался Кейт. Бекки слегка улыбнулась.
– Вы такой смелый…
Кейт при этих словах улыбнулся – это была улыбка самодовольства.
– А я думал – это какой‑нибудь твой знакомый, – произнес он.
– Почему ты так решил?
– Ну, вы так мирно беседовали…
Девушка поморщилась.
– Просто какой‑то прощелыга. В Чикаго полным–полно ненормальных, маньяков и насильников. Этот тип – наверняка один из них. Явно из тех, кто с самого утра околачивается по разным заведениям и, что называется, на кулак работы ищет…
Ухо Кейта горело нестерпимо.
– Ты пострадал из‑за меня, – произнесла Бекки и потрогала мочку Кейта. – Обожди, что это там у тебя такое? Кровь?..
Действительно, пальцы девушки после этого прикосновения были в крови.
– Вот что, – решительно сказала Ребекка, – сейчас же поехали ко мне…
Кейт несколько удивился.
– Это еще для чего?..
– Надо обработать ранку… Этот мерзавец при ударе просто немного содрал тебе кожу…
Тиммонс посмотрел на часы.
– Знаешь что, мне пора домой… Жена ждет, а она себя что‑то не очень хорошо чувствует…
– Но ведь я живу совсем рядом, – возразила Бекки, – должна же я тебя хоть чем‑то поблагодарить!..
Кейт нехотя согласился.
Вскоре его «мерседес» остановился перед домом, где жила секретарша концерна.
Квартира Бекки не отличалась ни особой роскошью, ни большими удобствами – это была типичная квартира одинокой девушки – Кейт понял это сразу же, войдя в нее.
– Извини за беспорядок, – произнесла Бекки, – никак не найду время для уборки… Но ведь я не знала, что у меня сегодня будет гость, – добавила она оправдательно, – а тем более, такой, как ты…
– Ничего, ничего…
После того, как ранка Кейта была обработана какой‑то мазью, Бекки, достав из холодильника бутылку вина, предложила:
– Послушай, ты у нас вот уже сколько работаешь, а до сих пор так ни с кем и не сошелся…
– Что ты имеешь в виду? – спросил Кейт, для которого понятие «сойтись» подразумевалось прежде всего как постельное.
Бекки объяснила:
– Ну, не подружился…
Покосившись на бутылку, Кейт осторожно поинтересовался у девушки:
– Что ты предлагаешь – выпить?
Та улыбнулась.
– Ты угадал…
Тиммонс попытался слабо возразить.
– Но ведь я за рулем… А в штате Иллинойс за управление автомобилем в нетрезвом состоянии, если не ошибаюсь, или месячное тюремное заключение, или штраф под пять тысяч долларов…
– Но ведь я не предлагаю тебе так сильно напиваться!.. – воскликнула Бекки. – Я просто хочу немного посидеть со своим спасителем…
– А если полиция остановит на дороге? – засомневался Тиммонс.
Бекки улыбнулась.
– А ты поезжай такой дорогой, где полиции не бывает… Не волнуйся, – добавила она, ласково посмотрев на молодого юриста, – все будет хорошо…
Кейт все более и более склонялся к тому, чтобы провести этот вечер с Бекки – тем более, что он находил ее хорошенькой… К тому же, он в тот момент чувствовал себя настоящим героем, а это значило, что он мог рассчитывать на нечто большее, чем просто проявление благодарственных чувств…
– Хорошо, – согласился Кейт, – давай выпьем…
Спустя полчаса они уже весело болтали, как будто были знакомы не один год.
– Послушай, – спросила Бекки, – а почему ты так боишься своей жены?
Кейт округлил глаза от удивления.
– Я? Боюсь?..
– Ну не я же…
– Ну, тебе некого бояться, – произнес он, на что Ребекка очень серьезно ответила:
– Это неправда…
– Что? – не понял Кейт.
– Каждому человеку есть чего бояться на свете, – объяснила девушка и, неожиданно хитро улыбнувшись, добавила: – но только не женщину…
– А почему ты считаешь, что я боюсь Барби?.. – спросил Тиммонс.
Бекки сделала какой‑то неопределенный жест и произнесла:
– Ну, ты ведь даже не захотел посидеть со мной… Думаешь, она узнает?
Кейт пожал плечами.
– Ничего я не думаю…
Однако Бекки не отставала:
– Тогда какие же причины?
Кейт пожал плечами.
– Причины бояться? Никаких…
Поднявшись из‑за стола, Бекки подошла к Кейту и нежно приобняла его.
– Вот и я говорю – никаких…
Наутро Бекки, поднявшись немного раньше, приготовила Кейту кофе и принесла прямо в постель.
Тот, сделав небольшой глоток, посмотрел на девушку и спросил:
– Ты всегда приносишь по утрам кофе своим возлюбленным?..
Однако Бекки этот довольно щепетильный вопрос нисколько не обидел.
– Нет, только тебе… А почему ты спрашиваешь?
Допив кофе, Кейт поставил чашку на тумбочку.
– Почему ты спрашиваешь?.. – повторила свой вопрос Бекки, – может быть, я сегодня ночью не понравилась тебе? Или кофе не нравится?..
Ничего не отвечая, Кейт быстро оделся и подошел к телефону.
– Ты собираешься позвонить в концерн? – поинтересовалась Бекки. – Но ведь для этого еще рано… Еще нет и семи утра…
– Нет, я звоню домой…
Бекки махнула рукой.
– А–а-а, – протянула она. – Тогда все понятно… Интересно, как ты будешь выкручиваться?..
Набрав номер, Кейт тотчас же услышал в трубке взволнованный голос Барби:
– Кто это?..
Стараясь вложить в свои интонации как можно более спокойствия и невозмутимости, Кейт произнес:
– Барби, не волнуйся, это я…
С того конца провода послышался вздох облегчения.
– Слава Богу!.. Кейт, куда ты пропал?..
Кейт хотел было на ходу придумать что‑нибудь оправдательное, но решил, что решать впопыхах такую серьезную проблему не стоит – надо было не импровизировать с ходу, а хорошенько обдумать, какая же из версий прозвучала бы более убедительно…
– Что с тобой случилось?
Кейт начал так:
– Понимаешь, я звоню по телефону, а это не телефонный разговор…
– У тебя какие‑то неприятности?
– Да… То есть нет… То есть я хочу сказать, что обо всем расскажу, когда увидимся…
– Это связано каким‑то образом с той историей, которая тебя так интересует?..
Кейт, как ни странно, был очень суеверен – он твердо был убежден, что если теперь он воспользуется какой‑нибудь версией о том, что у него действительно неприятности из‑за истории, которая его так мучила последнее время, то эти неприятности обязательно произойдут.
– Нет, совсем не то, – сказал Кейт, – просто… – Не найдя ничего лучшего, он сказал: – Потом, потом… Сейчас не могу…
– А где ты теперь находишься?
Сказать, что он звонит из офиса «Адамс продакшн», было нельзя – Барби могла бы спустя несколько минут позвонить по его рабочему телефону и, не обнаружив там, начать обзванивать по другим – а тогда бы все открылось.
