Автор книги: -Joy-
сообщить о нарушении
Текущая страница: 186 (всего у книги 275 страниц)
— Чертов Поттер, — ругался Мальсибер. — Да кем он вообще себя возомнил? Преследовать меня, предъявлять какие-то нелепые обвинения... может быть он и сюда припрется со своими дружками? С него станется!
— Кстати насчет обвинений... — Руквуд, который до этого сидел тихо и перемигивался с кем-то со старших курсов, поднялся на ноги. — Тебе не кажется, что ты должен нам кое-что объяснить?
Мальсибер оглянулся на него и увидел, что кроме Руквуда, к беседе подтянулось ещё человек десять. Да что там, почти все слизеринцы посматривали на него враждебно, а кое-кто даже шептался.
— О чем ты? — с подозрением спросил он и поднялся, оттолкнув руку Хлои.
Слизеринцы переглянулись.
— О том, что ты спихнул все на Нотта и заложил нас всех Дамблдору, — резко выпалил Руквуд, скрестив на груди руки. — Мы все знаем, что произошло, когда вас поймали, Блэк нам рассказал.
Мальсибер прожег Регулуса взглядом. Тот, вопреки его ожиданиям, взгляд не отвел.
Он оглянулся на Хлою, но та казалась заметно растерянной и лихорадочно выбирала сторону.
— Кодекс клуба гласит, что мы все связаны кровными узам. Это значит, что своих мы не подставляем, — добавил Руквуд. Мальсибер оглянулся на него. — То, что ты сделал, называется предательством, — вкрадчиво и мягко сказал он, подступая к нему. — И мы все ждем объяснений.
Повисла пауза.
— Кодекс, — Мальсибер усмехнулся и его глаза зло потемнели. — Кодекс?! А где же был ваш сраный кодекс, когда старый черт допрашивал меня в своем кабинете?! Где был ваш кодекс, когда Кэрроу поймали на краже меча?! Где были вы все, связанные со мной кровными узами?! — он уже кричал. Некоторые из обвинителей потупились и отвели взгляд. Мальсибер прошелся по кругу, как загнанный зверь, яростно вглядываясь в лицо каждого. — Мы все могли загреметь в Азкабан в тот день! Но я нас всех спас! Я, я один отвечал за все, я придумал способ уберечь нас от всех подозрений и спасти наши семьи от позора! А вы теперь предъявляете мне обвинения?! Да вы должны на коленях благодарить меня за то, что сидите сейчас здесь, а не в Визенгамоте! — у него изо рта вылетела капелька слюны. — Но, если вам так хочется, идите прямо сейчас к Дамблдору и скажите ему, что вы все подавали заявки на охоту на грязнокровок, это будет честно!
Теперь растерялся Руквуд. Хлоя определилась и сочувственно погладила своего жениха по руке.
Мальсибер отдернул руку.
— Я сделал то, что должен был сделать. И если Нотты были не в состоянии обеспечить себе алиби, то нечего их жалеть. Слабым не место рядом с Темным Лордом! — высказав все это, он ещё метнулся пару раз туда-сюда, выпуская пар, а потом с размаху улегся на диван и снова положил голову на колени Хлое, плотно скрестив на груди руки.
— Кстати, раз уж заговорили о предательствах, Август...
Все оглянулись на голос. Снейп отделился от стены, у которой обычно сидел и подошел к компании.
— Кажется, это ты должен был следить, чтобы Кэрроу достали меч. Все, что мы делали все эти месяцы было ради того, чтобы Темный Лорд смог заполучить меч. И ты провалил задание, хотя оно было далеко не самым сложным.
— Не так уж сложно! — взвился Руквуд. — Туда приперлась эта рыжая грязнокровка с предателем-Петтигрю! Ещё и мракоборца притащили! А когда Кэрроу пытались бежать, напоролись на эту белобрысую стерву Малфой!
Мальсибер резко повернул голову, придержав руку Хлои с ледовой примочкой.
— Это она наслала на них гребанную тучу летучих тварей, а не я, спрос с нее! Или было бы лучше, если бы меня выперли вместе с Кэрроу? — его голос зазвенел от возмущения. — С какой это стати?! Попались они, а не я! К тому же я выглядел, как Генри, если бы меня заметили... — он облизал губы и перевел дух. — И вообще, в том, что все рухнуло виновата Малфой! Эта сучка уже не первый раз подставляет нас! Вообще не понимаю, какого черта её засунули в нашу школу, — он уселся на быльце дивана. — Ну ничего. Я сам отплачу ей за Кэрроу, мало не покажется! К счастью, знаю парочку проклятий, от которых её сам Мерлин не спасет!
— Только попробуй, Руквуд! — Мальсибер вдруг снова вскочил с дивана.
— Чего это? — набычился тот.
— Ничего! — отрезал Мальсибер, сверкая глазами. — У меня тоже есть счеты с этой сучкой, семейные счеты, если угодно. И если кому и проклинать её, то мне! Я сам с ней разберусь! А если узнаю, что ты тронул её до меня хотя бы пальцем, сделаю так, что это тебя не спасет сам Мерлин, понял?
— Понял, — буркнул Руквуд.
— Прекрасно, — одними губами произнес Мальсибер и ушел в свою комнату, даже не взглянув на Хлою.
А она осталась сидеть, крайне растерянная, с тающей примочкой в руке, и явно не знала, ревновать ей или радоваться.
Когда Джеймс вернулся в гостиную, все разговоры тут же стихли, а встревоженные лица дружно обратились к выходу. Гостиная была полна под завязку, никто и не думал расходиться спать, музыка не играла, что было само по себе непривычно. Только в углу тихонько бухтел радиоприемник.
Джеймс устало огляделся, увидел друзей в углу у окна и двинулся прямиком к ним.
Лили сидела в продавленном кресле, поджав ноги и закутавшись в плед. В неподвижных, широко раскрытых глазах плясали отсветы огня. По понятным причинам она не смогла пойти на собрание старост вместе с остальными. Сириус стоял у неё за спиной, повернувшись лицом к окну, в кресле напротив виднелась шевелюра Люпина. На ковре у камина Роксана и Питер от нечего делать играли в шашки. У доски сидел Живоглот.
Кроме Роксаны в гостиной была еще парочка учеников с других факультетов.
Джеймс двинулся к друзьям. Увидев его, ребята сразу вскинули головы, Лили ожила и порывисто встала, а все разговоры в гостиной стали на порядок тише.
— Здорово, — Джеймс подошел к друзьям и хлопнул Лунатика по плечу. — Ты как?
Ремус, зеленоватый и уставший махнул рукой, мол, всё в порядке.
— Ну что там было, Поттер, рассказывай, не тяни! — не выдержал кто-то из толпы, быстро стянувшейся к окну.
— Проклятие обнаружилось в картофеле, — объявил Джеймс, устало бухнувшись в бывшее кресло Лили. Она сама обошла его и молча обняла за шею, уткнувшись подбородком в плечо. — Все ведь жрут картофель, верно? На это был расчет, — Джеймс снял очки и потер глаза. — Даже эльфы не знали, это сделал кто-то из старших, когда обед подали. Наложил проклятие на одно блюдо, а потом распространил по всему залу.
— Как? — ахнула Мэри, которая как раз пробилась к ним и присела на ручку Ремусова кресла.
— Протеевы чары, — Джеймс снова нацепил очки.
По гостиной пронесся возмущенный гомон.
— Это точно слизеринцы, зуб даю! — выкрикнул Гидеон. — Наверняка Мальсибер и Снейп, они специально раньше свалили, чтобы...
— Это слишком очевидно, — покачала головой Алиса. — Да и Мальсибер не так уж умен, а мы ещё даже не проходили эти чары.
— Зато Снейп...
— Чертовы слизеринцы! Ползучие сволочи! Чтобы их всех...
Шестикурсник Джонсон вдруг подавился, схватился за рот и замычал что-то нечленораздельное.
Сириус опустил палочку, когда убедился, что язык его однокурсника успешно приклеился к небу, а потом демонстративно положил руку Роксане на плечо.
— Надо же что-то делать! — воззвала ко всем Алиса. — Если это действительно слизеринцы так распоясались...
— Да точно слизеринцы!
— Или пуффендуйцы, — мрачно заметил Сириус. — Среди них тоже есть эти. Защитники чистокровия. Сам сталкивался не раз.
— Короче, сейчас преподаватели пытаются выяснить, кто это сделал, но у них вряд ли получится, там все так перепуталось, — как только Джеймс заговорил, все снова смолкли. — Теперь всю еду будут проверять и покрывать защитными чарами. И нас всех, то есть старост, просили поговорить со студентами, может кто чего видел. Вы не видели? — сразу спросил он, оглядывая лица друзей. Все насуплено переглянулись, но ясно было, что никто не в курсе.
— Если не хотите стучать — дело ваше. Я бы сказал, если бы знал. Крыло уже под завязку, было семь человек, а когда я уходил, МакГи сообщили, что уже пятнадцать.
Гостиная притихла в ужасе.
— Дамблдор сказал, половину сразу в Мунго переправят, а нам приказал не высовываться, пока замок будут дезинфицировать. И всю переписку временно остановят, потому что теперь Хогвартс опасен для остального мира, а не наоборот. Вот такие дела.
— Кошмар, — подытожил Бенджи, скрещивая руки на груди. — Мы в изоляции, и у нас бушует проклятие? Прекрасно. О чем они там думают? Мы же обречены на вымирание!
— Будет ещё эффектнее, если ты снимешь штаны и пробежишься по замку, — проговорил Сириус.
— Да, Блэк, тебе-то нечего бояться! — вспылил Фенвик. — Ты мог бы фунт этой картошки сожрать и не подавиться.
— Бендж! — устало позвала его Лили.
— Ты действительно считаешь, что мне нечего бояться? — убийственно тихо поинтересовался Сириус.
Фенвик вдохнул.
— З-зактнитесь оба, — послышался слабый, но твердый голос из кресла. Все оглянулись. Ремус с трудом выпрямился, но, кажется, запас жаб Уоррингтона закончился. — Учителя не допустят его распространения и не выпустят нас, пока не будут уверены, что это безопасно. И если бы среди нас были заболевшие, Фенв, мы бы это заметили, потому что проклятие действует сразу же.
— Да, Лунатик прав, не надо истерить. Об этом, кстати, тоже просили предупредить, чтобы вы тут не бегали с воплями «Мы все умрем». Если до Пасхальных каникул не найдут лекарство, всех временно распустят по домам. Кстати, поговаривают, что на юге его нашли, там были случаи выздоровления. Может быть, это просто слухи, а может быть и нет. В любом случае, я уверен, что Дамблдор уже рыщет в этом направлении, — Джеймс поднялся из кресла. Бенджи показался удовлетворенным. — Ещё сказали, чтобы я вас всех разогнал по комнатам, но будем считать, что вы не послушали.
Он повернулся к Лили и Сириусу, а ученики заговорили и поднялся шум.
Вопреки разрешению Джеймса большинство учеников довольно скоро потянулось наверх. Всем было страшно, а напряженная обстановка гостиной не давала расслабиться. Сириус и Питер тоже ушли, Ремус задремал в кресле в обнимку с урчащим Живоглотом. Лили лежала на диване, подложив под голову подушку. Она так и не сняла школьную форму, её рубашка измялась, а юбка перекрутилась, оголив ноги. Малахитовые глаза снова неподвижно смотрели в огонь. Джеймс сидел на полу рядом с ней и мастерил журавликов из брошенных кем-то черновиков.
Время шло.
Часы на стене тикали.
Огонь в камине становился все меньше...
Ближе к утру, когда камин совсем погас, а непроглядное чернило за окном немного разбавило родниковым утром, в гостиную явилась уставшая, бледная Макгонагалл.
Тихонько прикрыв портретный проем, профессор кошачьей поступью прошла по гостиной, поправила сползший с Ремуса Люпина плед и подошла к Джеймсу, который так и уснул, сидя у дивана, весь в журавликах. Осторожно, чтобы не разбудить свернувшуюся калачиком Лили, профессор легонько потрясла Джеймса за плечо, а когда тот нервно подскочил, знаком велела идти за ней. Зевая и поеживаясь, Джеймс вышел за профессором в коридор.
— Дезинфекция замка окончена, так что после обеда уроки могут возобновиться. Сообщите об этом, как только все проснутся, Джеймс.
Он кивнул и с трудом подавил зевок.
— Но есть ещё одно... — профессор внимательно посмотрела на Джеймса. — Сейчас администрация школы обязана пристально следить за сообщением замка с внешним миром. Все известные нам ходы из замка уже перекрыты. Но я совершенно точно уверена, что не неизвестных нам ходов намного больше, чем мы думаем.
Джеймс бросил на неё осторожный взгляд.
— Профессор, я не вполне понимаю, при чем тут я?
— На кону стоит намного больше, чем вы думаете. Под угрозой безопасность всего замка и огромного количества учеников, которых мы, учителя, обязаны защитить. И если вам известно то, что может помочь нам в этой защите, вы так же обязаны сообщить эту информацию мне или профессору Дамблдору. Вы понимаете меня, Поттер?
Джеймс угрюмо молчал.
Сначала Карта, вот уже дважды отобранная Филчем, теперь вот это. Если школа вознамерилась отобрать у него все секреты и разрушить весь его мир, то ей это, определенно удается. Может ему и мантию-невидимку Дамблдору отдать?
Но ведь все это не просто так, звякнул в голосе честный голос. Не ради отсидки после уроков или наказания. Это ради безопасности. Ради безопасности тех, кто ему очень и очень дорог.
Хотя, с другой стороны, как эти знания могут им навредить? О выходах известно только ему и парням. А они не такие дураки, чтобы таскать в школу что попало, когда вокруг творится такая фигня.
Как же быть?
Макгонагалл наблюдала за ним так, словно прекрасно знала, какая буря противоречий царит сейчас в его душе.
— В любом случае, если вы захотите помочь нам, я думаю, вы знаете, что нужно сделать, — она поджала губы, коротко кивнула и ушла, а Джеймс остался стоять в темноте.
Первым уроком после обеда были заклинания. Флитвик начал новую тему — чары Печати.
Профессор связал тему с недавним запечатыванием древнего хода в слизеринских подземельях, а также с системой защиты самого замка, но у Джеймса было стойкое ощущение, что Макгонагалл приложила к этому руку. Пару раз ему вообще показалось, что рассказывая о многоступенчатой формуле «запечатывания», профессор пытается намекнуть, что именно этим Джеймсу лучше всего заняться. Хотя, вполне может быть, что у него просто разыгралось воображение и Бродяга прав — мир не вертится только вокруг него.
Но все это здорово давило на нервы. Джеймс так и не пришел к решению.
С одной стороны, было крайне тяжело видеть поредевшие столы и классы, а с другой — каждый из этих тайных тоннелей, каждый из этих ходов был достоянием всей их компании, был связан с определенным этапом их жизни и Джеймс просто не мог взять и уничтожить все это. Глупостью казалась сама мысль о том, чтобы сделать это, ведь только они знают об этих выходах, а значит ничего не случится!
А потом он вдруг ловил себя на каком-то ужасно тяжелом, гнетущем ощущении, когда сидел на верхних партах аудитории Флитвика и смотрел на волну рыжих волос внизу.
Он просто не выдержит, если что-то случится с Лили.
Он чуть было не сломался после смерти родителей, ещё одна трагедия его просто доконает.
— Эй, — Сириус толкнул его локтем и Джеймс очнулся от раздумий. — Тебя колданули, Сохатый?
Джеймс взглянул на Сириуса. Ещё минуту назад он ждал перемены, надеясь поговорить с ним и с Лунатиком и понять наконец, как нужно поступить. А теперь понял, что парни не должны ничего знать о просьбе Макгонагалл. Кому как не им знать, каково это, когда ничем не примечательный портрет вдруг оказывается тайным проходом в помещение, о котором не знает никто, может быть даже сам Дамблдор! И если они узнают, что теперь должны выложить все эти секреты школьной администрации, будут мучатся так же, как он сам. А он, как лидер и старший Мародер не имеет права перекладывать все эти проблемы на них.
Оправдание казалось притянутым за уши и крайне неубедительным, но Джеймс цеплялся за него как за спасательный круг в шторм. Может быть потому что ему хотелось успокоить свою совесть. А может быть потому, что в глубине души он понимал, что они согласятся на эту жертву.
Именно поэтому он криво ухмыльнулся Сириусу и покачал головой.
— Нет, Бродяга, — Джеймс перевел взгляд на доску. — Все отлично.
После удара колокола седьмой курс высыпал из воздушной, солнечной аудитории Флитвика и отправился вниз — на трансфигурацию. Они только-только покончили с невероятно трудной темой анимагии, но Макгонагалл даже не думала сбавлять темп. Класс ещё не успел до конца справиться со стрессом после контрольной, на которой нужно было превратить соседа по парте в хищника, рептилию, птицу и млекопитающее, как профессор начала новую, не менее сложную тему:
«Трансгрессия. Основные принципы»
Алиса Вуд сидела за четвертой партой в среднем ряду и минут двадцать безучастно пялилась на эти слова на доске, подперев голову рукой и стараясь не уснуть под монотонный голос профессора Макгонагалл.
В начале она пыталась вникать в сложную и запутанную лекцию о происхождении трансгрессионной «трубы», но потом сдалась и начала переписываться с Лили, сидящей рядом с Джеймсом за партой впереди.
Как раз в тот момент, когда Алиса снова почувствовала, что засыпает, Лили быстро обернулась и бросила на её парту записку. Алиса мгновенно оживилась и как ящерица языком хватает муху, схватила записку и сжала в кулаке. Подождала, пока Макгонагалл со своей лекцией пройдет мимо её парты, развернула бумажку и, пробежав ответ Лили взглядом, тут же бросилась писать ответ. На самом интересном месте откуда ни возьмись взялась палочка Макгонагалл и постучала по её парте.
Алиса встрепенулась, комкая записку и пачкаясь чернилами.
