Текст книги "Дни мародёров (СИ)"

Автор книги: -Joy-

сообщить о нарушении

Текущая страница: 65 (всего у книги 275 страниц)

Снова в комнате повисает пауза, только совсем другая, не такая как в первый раз. Теперь она настолько ощутимо наполнена озарением, что его можно потрогать рукой. Питер недоуменно смотрит на Сириуса, который, в свою очередь, ведет какой-то безмолвный диалог с Поттером и лица у них и правда как у зверей в этот момент… Ремус поднимает голову, видимо почувствовав перемену, замечает их выражения и так и подскакивает. — Нет-нет, даже не думайте об этом! — Гениально! — Сириус тоже вскакивает. — Это гениально, черт возьми!!! …1977… — А…а...апчхи! Джеймс и Сириус одновременно набросились на Питера и заткнули ему рот и нос, так, что он начал задыхаться. Филч оглянулся, подозрительно осмотрел пустой коридор, прямо посередине которого застыли мальчики под мантией-невидимкой, потом подхватил кошку с пола и пошаркал дальше, бормоча своей возлюбленной миссис Норрис какие-то угрожающие нежности. Питер вырвался из захвата друзей и глотнул воздуха. — Ты что, Хвост? — зашипел Сириус, толкнув его в спину. — Простите… — Питер шмыгнул носом. — У меня аллергия на кошек. — Идем дальше, он ушел. Шалость удалась! — Джеймс стукнул палочкой по карте, зажег свет, сунул палочку в зубы, повыше поднял мантию над их головами и они двинулись по коридору пятого этажа вниз, на лестницу. Возле большого зеркала топтались какие-то девчонки и копались в сумках. Когда они проходили мимо них, Хвост опять чихнул, и девчонка с громким визгом выронила сумку и спросила о чем-то свою подружку на болгарском. …1974… — Ну и где ты, Сириус? Сириус вытягивает руку и показывает на звездное небо. — Вон, — нехотя произносит он. — Яркая звезда. В созвездии Большого Пса. — А где созвездие Большого Пса? — морщит лоб Джеймс. Они лежат кружком на траве в Лесу, почти соприкасаясь головами. Июнь, слишком жарко, чтобы спать и они отправились гулять, захватив ледяное сливочное пиво. Пустые бутылки из-под него валяются рядом в траве. В чернильно-зеленой, звездной летней ночи ароматно пахнут травы и стрекочут кузнечики. Питер громко икает. — Вот оно, — Ремус тоже вытягивает руку и чертит в воздухе узор. — Созвездие Большого Пса. — А-а-а… — Джеймс хмыкает. — Какой идиот станет называть сына в честь звезды? — вдруг произносит Сириус и это первый раз на памяти Питера, когда он заговаривает о своей семье. Тем более так. — А какой идиот станет называть сына Джеймс? — передразнивает его тон Поттер. — Джеймсов полным-полно. Это предки, старик, хрен разберешь, что у них в голове. — У моей матери в голове пусто, — ворчит Сириус. — Зато она у тебя есть, — тихо произносит Ремус. — Она мне не мать, — резко произносит Сириус. — Зато у тебя есть младший брат. Младшие братья — это круто. — Не в моем случае. — Я бы хотел таких братьев, как вы, — вдруг произносит Ремус и голос его обрывается. Джеймс и Сириус одновременно поднимаются и поворачиваются к нему. Ремус поднимает голову и испуганно поджимает плечи. — Вы будете смеяться, но это так. Да, я считаю вас братьями. Теперь смейтесь. — Мы не будем смеяться, — серьезно произносит Джеймс, горящими глазами глядя на Ремуса и Сириус согласно кивает. Питеру становится досадно. Скажи он такое, они бы уже заржали. — Дай сюда! — вдруг говорит Джеймс, вытягивая руку. Сириус понимает его без слов и достает из кармана тот самый перочинный ножик, о котором так отчаянно мечтает Питер. Замечательный, с кучей лезвий и всяких классных возможностей. Джеймс без страха подносит лезвие к своей ладони, поджимает губы и вдруг делает глубокий надрез. Ремус подскакивает, Питер тоже. — Ты что делаешь?! Джеймс вытягивает слегка дрожащую, окровавленную ладонь перед собой и сурово оглядывает лица мальчишек. — Клянусь, что я всегда буду вам братом, — произносит он без тени насмешки в голосе и вскидывает голову, как лесной олень, словно бросает им вызов. Ремус завороженно смотрит на него и тут Сириус тоже разрезает себе ладонь и хватается за его руку, так, что их кровь смешивается. — Клянусь, что скорее сдохну сам, чем предам вас, — рычит он, прямо как пёс, глядя на них по-очереди из-под спадающих на лицо волос. — Парни, вы… — Ремус качает головой и вдруг, подхватывается, хватает нож и без раздумий режет себе ладонь. Кровь брызгает на траву. — И я клянусь! Клянусь, что всегда буду вашим другом! Питер предчувствовал, что это произойдет ещё когда Сириус схватился за нож, но теперь настает его черед и он смотрит на окровавленное лезвие с ужасом, думая о болезнях и инфекциях, а парни смотрят на него. Они держатся за руки, их скрепляет нечто такое необъяснимое, что и Питеру ужасно хочется к ним. С большим трудом ему удается сделать небольшой надрез и он, задыхаясь от гордости, последним кладет ладонь на их сцепленные руки. — И я тоже, — говорит он, дрожащим от радости голосом. Сириус хлопает его по плечу. Он свой! Теперь он совсем свой! …1977 год… Питеру никогда не нравилось видеть, как Ремус превращается в оборотня. Это было жутко, страшно, неправильно… Как только комнату залил голубой лунный свет, Ремус поднял голову ему навстречу и на лице у него возникло такое выражение, какое может быть у человека, который смотрит на палача, занесшего меч. — О, началось! — сверкнул глазами Блэк, когда Ремус часто и тяжело задышал и у него исступленно затряслись руки. Вместе с Джеймсом он подскочил к нему и скрутил, прежде, чем Ремус начал рвать на себе кожу. Питеру всегда казалось, что Ремус дрожит, потому, что это волк так яростно рвется наружу. А когда он однажды набрался смелости и спросил, почему его так трясет, Ремус смущенно признался, что в такие минуты он просто до безумия боится наступающей боли и ничего не может с собой поделать. — Черт, Рем, и откуда в тебе столько сил, а? На вид такой безобидный… — пропыхтел Сириус, выкручивая руку с растопыренными, скрюченными пальцами и когтями, которыми Ремус пытался дотянуться до своего лица. — Эй, парень, спокойно! — прикрикнул Джеймс, когда Ремус импульсивно дернулся, вырвал руку из захвата и разорвал кожу на своей щеке. Из разреза сразу полезла густая коричневая шерсть. — Шрамы это конечно, круто, но ты не будешь нравиться своей Валери, если превратишься в фарш! — Ты серьезно?! — выпучил на него глаза Сириус и тут Ремус, который до этого боролся с болью, крепко стиснув зубы, мучительно взвыл и его голос оборвался, превратившись в настоящий волчий вой. Раздался тошнотворный хруст — его лицо начало вытягиваться. Питер вжал голову в плечи, с ужасом глядя, как худая грудная клетка Ремуса ломается, шевелится так, словно из неё просится наружу какое-то существо, как его колени меняют угол, как он увеличивается в росте, как покрывается густой коричневой шерстью и дико бьется в руках друзей, пытаясь разорвать остатки кожи, код которой рос волк. Джеймс и Сириус кричали что-то, но Питер слышал только рев превращающегося зверя. Он горазд был сорваться с места и убежать в любую секунду, потому что ему было страшно и он не находил в происходящем ничего забавного. Но не мог. Любопытство было равносильно страху и он смотрел на то, как его друг, такой привычный Ремус превращается в отвратительное, жуткое чудовище… А когда же он окончательно превратился, Сириус, обернувшись псом, бросился на него и повалил на пол, так что Питер не успел толком ничего рассмотреть, а Джеймс отскочил в сторону, посмеиваясь над их возней. — Рады снова видеть тебя, Лунатик! — провозгласил он и низко поклонился оборотню. Оборотень дернулся, услышав человеческий голос, голодно заревел и сорвался с места, но Джеймс в один миг превратился в оленя, резво скакнул вбок и нахально сверкнул в темноте большими влажными глазами. Волк замер с поднятой лапой и озадаченно опустил уши. Сириус звонко гавкнул. …1975 год… — Эй, я здесь, ау-у! — Джеймс задыхается от смеха, складывает руки рупором и воет на волчий манер. Оборотень бросается на него, но мальчик в последний момент превращается и в сторону отскакивает красивый, почти величественный благородный олень, а неповоротливый, но довольно большой щенок-оборотень мешком падает в траву. Сириус покатывается со смеху и легонько подстрекает его чарами щекотки, а когда оборотень бросается на него, смех Блэка удивительно гармонично перерастает в лай и уже не он, а большой черный пёс бросается оборотню навстречу и валит на землю, но они не дерутся, а просто цапаются и возятся, как в тот день, когда Ремус пытался отнять у Сириуса свой новенький значок старосты… — Давай, Хвост! — веселый голос Джима эхом улетает в лес. — Давай! И Питер решается — трясущейся рукой направляет палочку на оборотня, зажмуривается и…то ли заклинанием ошибся, то ли ещё чем, но он случайно обжигает его. Оборотень взвыл от боли, тяпнул пса так, что тот пронзительно взвизгнул, и обернувшись, бросается теперь на Питера, который от ужаса чуть было не забыл трансформационное заклинание. Огромная гора меха, мышц и вони обрушивается на крысу, но оборотень его просто не заметил, не нашел в траве. Он упал на него и чуть не раздавил. Джеймс и Сириус где-то рядом помирают со смеха, глядя как волк шарит лапами в траве, а Питер ненавидит их, да искренне и от души ненавидит, потому что впервые в жизни, пусть даже и в облике крысы, он обделался от страха. …1977… Они придумали развлечение. Сириус придумал. Он натравил на него Ремуса. Нет, не Ремуса, оборотня и заставил гоняться за ним по всему дому. Питер улепетывал от волка во всю силу своих коротких четырех лапок и не мог превратиться, потому что тогда бы его точно убили, или превратили, а оборотень, эта мерзкая гигантская туша носилась за ним по всему дому, опрокидывая и ломая мебель, разбивая окна и дверные проемы. Питер не знал, где ему спрятаться, метался по всем трём этажам и не знал, и кого он больше ненавидит в эту ночь: парней, затеявших такую глупую и жестокую шутку, или эту Грей, которая сейчас рыщет по Лесу в поисках волков… Питер спрятался в уборной и запер дверь. Там он превратился в человека и от страха его обильно стошнило всем, что он успел съесть за день. Он был так напуган и у него так громко колотилось сердце, пока он сгибался над унитазом, что он не услышал, как скрипнула дверь, осторожно снятая с петель, и оборотень вырос у него за спиной во весь свой исполинский рост. Когда Питер оглянулся, у него в буквальном смысле душа ушла в пятки. Оборотень уставился на него своими безумными желто-зелеными глазами, зарычал и уже занес лапу, как вдруг на него обрушился чёрный пёс. Пока они цапались и рвали друг на друге шерсть, Джеймс из гостиной внизу пробил дыру в полу уборной и крикнул: — Прыгай, Хвост! Питер прыгнул, но оборотень, который видимо не хотел так просто упускать свою жертву, ухватился когтистой лапой за его штанину и они все кучей обрушились на первый этаж. Увидев двоих людей, вместо привычных животных, оборотень совсем ошалел, отшвырнул от себя Сириуса и бросился, Джеймс загородил собой Питера, вскинул палочку и тут… Тут что-то случилось… Сначала где-то вдалеке раздался отчетливый, густой вой. Оборотень замер, навострив уши и обернулся. А потом вой повторился и оборотень как зачарованный, опустился с двух лап на четыре и принюхался, совсем как собака. — Сириус… — Джеймс чуть задыхался и не сводил широко распахнутых глаз и палочки с мохнатой спины волка. — Сириус, задержи его!!! Вой повторился. Волк без единого звука сорвался с места. Пёс и олень перекрыли ему путь, но он с легкостью раскидал их и бросился в заколоченное окно, выломав доски. Он гнался за оборотнем, так быстро работая лапами, что они горели от боли. Каждую секунду Сириус был готов услышать выстрел или свист стрелы, был даже готов к тому, что выстрелят в него, но все равно бежал, бежал как сумасшедший… Джеймс бежал следом, но Сириус был быстрее. И даже несмотря на то, что их с Ремусом разделяло всего несколько метров, но он все равно не мог догнать его! Неожиданно его носа, окруженного цветами леса и шерсти, коснулся другой запах. Этот бы он не перепутал ни с одним другим — густой аромат вишни, от которого у него защипало во рту. Сириус резко обернулся и сразу увидел её — маленькая человеческая фигурка боком спускалась по отлогому холму, направляясь в деревню, всего в десяти футах от них. На Роксане была темная мешковатая одежда, а за плечами у неё болтался рюкзак. Он понятия не имел, какого черта она забыла на окраине Хогсмида глухой ночью, но выяснять не было времени и он резко изменил направление. Услышав топот и рычание, Роксана вскинула зажженную палочку (ну не дура ли?!), взвизгнула (ради трусов Мерлина!) и бросилась наутек, однако бежать было поздно. Ремус уже почуял её, земля дрожала под его лапами всего пару секунд и вот он вытянулся в прыжке, вытянув лапы и раскрыв пасть. То, что Сириус заметил Роксану раньше, спасло ей жизнь. Он выиграл всего несколько секунд, но их хватило, чтобы стрелой пронестись в высокой траве, сбить Малфой с ног и закрыть собой. — Сириус, я не покусал тебя? — Что? А, да ерунда. — Выглядит так, будто я пытался порвать тебя на куски… — Лунатик, расслабься, я просто в колючий кустарник влез. Сириус провалился в бесконечную, сумасшедшую боль и, кажется, потерял сознание. Ночь полыхнула кислотным красным, а от жуткого собачьего визга, который сам он, конечно, просто не мог издать, чуть не лопнули барабанные перепонки. Он бил по земле лапами, извивался, вырывался, но волк не пускал его. Мерлин, какая же невыносимая боль, конец, пожалуйста, конец, сейчас, сейчас! Но тут что-то случилось — боль стала меньше и тяжесть спала. Сириус разлепил слезящиеся глаза. Оборотень скулил, визжал и бил себя лапами по окровавленной морде, пока стая летучих мышей хлопала по ней крыльями и драла её бесчисленными маленькими коготками. Про него он забыл и очертя голову бросился в темноту, подвывая и рыча. Малфой, белая как полотно, опустила палочку. Она лежала прямо под ним нижняя челюсть её мелко-мелко тряслась, а рука с палочкой ходила ходуном. Похоже она была в двух секундах от того, чтобы тоже потерять сознание или тронуться от страха. Ну ещё бы. Оборотень прямо у тебя на глазах рвет на части собачку. Сириус покачнулся и провалился в темноту. Но ненадолго. —…слышишь меня?! Сириус, не смей! Не смей, засранец! — кто-то бесцеремонно врезал ему по морде и Сириус очнулся. — Хвала Мерлину! Это был Джим. Его лицо. И его кулак. Вот урод. «Какого черта, я тут кровью истекаю, садист!» Сириус понял, что он все ещё пёс, когда наружу вырвалось лишь сердитое ворчание. Он инстинктивно попытался превратиться, но Джеймс вдруг снова врезал ему. Сириус ошалел от такой наглости. — Не вздумай придурок, он тебя укусил! — никогда прежде Сириус не слышал, чтобы у Джеймса так дрожал голос. «Я тебе это ещё припомню, олень!» — зарычал он. Рядом с лицом Джеймса замаячило ещё одно. На Сириуса взглянули перепуганные черные глаза. — Это… это правда… это Блэк? «Да, детка, это я. А где этот сучонок, который меня покусал, я хочу оторвать ему его блохастый хвост и запихать в его же пасть!!!» — Спокойно, Сириус… да, Малфой, это он, черт тебя подери, а ты что здесь забыла?! — вскинулся Джеймс. — И это тебя сейчас волнует, Поттер?! В носу Сириуса вишня яростно схлестнулась с хлопком и древесиной. Неожиданно повеяло чем-то противным и кислым. — Джеймс, он убежал в лес, убежал в лес! — истерично закричал где-то рядом Питер. Сириус вскинулся, но прокушенное плечо и бок отозвались немилосердной болью и он неуклюже повалился в траву. Джеймс грязно выругался. — Побудь с ним, Малфой! — и он пропал. Они остались вдвоем. Сириус покосился на Роксану. Она склонялась над ним и была так близко, что он мог видеть каждую её ресницу, видел своё отражение в широко распахнутых, перепуганных глазах. — Я не могу поверить, — прошептала она. — Я просто не верю. Блэк… — она сглотнула. — Сириус, это ты? «Как будто собака может ответить. Малфой, ты такая…» Ему стоило это больших усилий, но он поднял голову и лизнул её губы. Странно, но она даже не попыталась их вытереть, только почему-то засмеялась, но как-то странно, неправильно засмеялась. — Поттер, он весь в крови, он что умрет? Он умрет, Поттер?! — Да нет, конечно, — проворчал Джеймс, усаживаясь рядом на колени. — Ты как, Бродяга? — он потрепал его по голове. Сириус закатил глаза. Ну вот, ещё один желающий поговорить с собакой.