Автор книги: -Joy-
сообщить о нарушении
Текущая страница: 184 (всего у книги 275 страниц)
Когда распахнулась дверь, Валери и Джекилл синхронно оглянулись.
Судя по их лицам, внезапное вторжение прервало какую-то важную беседу, но как только Валери увидела, кто именно ворвался в её кабинет, выражение её лица изменилось так, словно у неё внутри ветром распахнуло окно. У Ремуса даже под ложечкой ёкнуло. Он и не представлял, что Валери Грей может быть так рада ему. Он не представлял, что она вообще может быть кому-то так рада! Но так и было. Она смотрела на него, впивала его взглядом так, словно все это время мучалась, ожидая его появления, и вот теперь он пришел — и все точно будет хорошо.
А Ремус даже не нашелся, что сказать. Наверное надо было извиниться или поздороваться, но он не мог выдавить из себя ни слова. Так и стоял там на пороге, вцепившись в дверную ручку и пожирал взглядом свою учительницу, разрываясь от желания броситься к её ногам. И, наверное, так бы и сделал, если бы не присутствие в кабинете третьего.
К счастью, Джекилл быстро оценил ситуацию и первым нарушил неловкую паузу.
— А, Ремус, — профессор покончил с пуговицами на жилетке, поднялся и взял со спинки кресла для гостей свою мантию. — Смотрю, тебя уже выписали! Ну, как себя чувствуешь?
— Хорошо, — пробормотал Ремус. Он сейчас не вполне понимал, о чем с ним говорят и не мог оторвать взгляд от Валери. Она тем временем уже успела нацепить на лицо непроницаемую маску.
— Вот и замечательно. С возвращением в школу, — Джекилл шагнул ему на встречу и протянул ладонь. Ремус с трудом отцепил от Валери взгляд и вдруг заметил, что рука профессора перебинтована до самой кисти. Джекилл тут же спохватился, виновато улыбнулся и протянул другую руку. Пожимая её, Ремус невольно отметил, что профессор по защите от Темных сил выглядит даже хуже, чем неделю назад — ещё сильнее осунулся, лицо казалось уставшим и помятым, под глазами появились круги.
— Без вас я бы не вернулся, — сказал он, обращаясь вроде как к Джекиллу, но глядя только на Валери. Потом все же исправился и взглянул на профессора. — Вы спасли меня, сэр. Спасибо.
Джекилл поджал губы в улыбке.
— Я не мог поступить иначе.
Ремус внимательнее посмотрел ему в глаза. Джекилл подержался за его взгляд секунду и чуть наклонился вперед.
— А ты молодец. Узнал, что твой преподаватель принимал участие в разгоне стаи в полнолуние...
Ремус посмотрел на Валери.
— ...и зашел проведать. Так и нужно, — Джекилл с улыбкой оглянулся на Валери. -Отряд профессора Грей поймал почти всю стаю то полнолуние. Нда. Кошмарная выдалась ночь. Просто кошарная. Мистер Нотт, мисс Маккиннон, и ты... — Джекилл вдруг положил ладонь на его плечо и покачал головой. — Я очень рад, что ты уцелел, Люпин. Ты поступил мужественно, когда принял на себя удар и позволил друзьям уйти. Это был настоящий мужской поступок.
Ремус удивленно посмотрел на профессора. Что он говорит? Ему же известно о том, что произошло между ним и Валери в колонии. Ремус и сейчас видел по его глазам, как трудно ему говорить с ним, когда она в комнате. Видел это совершенно отчетливо, как если бы это было написано у профессора на лице большими буквами. И Джекилл видел... что он видит.
Но почему-то продолжал вести себя так... так...
И не успел Ремус об этом подумать, как Джекилл вдруг понимающе улыбнулся и похлопал его по плечу.
— Я рад, что у Хогвартса есть такие студенты, — он подхватил свою сумку с книгами, закинул на неё мантию. — А сейчас, прошу меня извинить, мне нужно заглянуть к профессору Слизнорту, узнать, не одолжит ли он мне пару дюймов рога двурога. Думаю, мы могли бы сторговаться на новый луноскоп. Но ученикам не обязательно знать о сделках преподавателей, — он подмигнул Ремусу и оглянулся. — Валери, я буду у себя.
С этими словами Джекилл покинул помещение.
Дверь закрылась за ним с легким щелчком.
В кабинете повисла пауза.
Солнце лилось в узкие окна.
Ремус смотрел на Валери, часто дыша и чувствуя, как на губах сама собой появляется улыбка. Валери тоже смотрела на него, не отрываясь и не двигаясь, прямо как лань перед дулом охотника. Но вот она шевельнулась, словно хотела шагнуть к нему. Пауза вздрогнула и оборвалась.
— Валери... — выдохнул Ремус и сорвался с места.
Их объятие было похоже на столкновение двух летящих навстречу поездов. Ремус схватил её, чуть не оторвав от пола. Валери обхватила его за плечи, зажмурилась и выдохнула что-то, смутно похожее на «Слава Богу».
Они замерли, яростно и нежно обнимая друг друга — впервые после той ночи.
И как будто не было этого месяца. Как будто они всё ещё были в той палатке. Как и тогда Валери пахла свежим, хвойным лесом, Ремус обнимал её и чувствовал себя так, словно к открытой ране у него в груди приложили целебный лист. Горечь и боль пережитого выходили из него как яд. А на смену им приходило долгожданное спокойствие.
Простояв так ещё пару минут, Ремус отпустил её и скользнул ладонью ей за волосы, нежно обнимая ладонью лицо и тонкую шею. Валери поддалась на ласку — закрыла глаза и накрыла его ладонь своей, прижалась к ней губами. А потом заглянула ему в глаза.
Это был один из тех уникальных моментов, когда непроницаемая раковина Валери Грей растрескалась, а у Ремуса в руках оказалось живое, нежное и уязвимое.
Он не знал, что сказать. Да и все слова сейчас были бы лишними. У них ещё будет время поговорить. А пока ему безумно хотелось сделать то, чего он так хотел весь этот месяц. Он чуть крепче сжал её шею, закрыл глаза и потянулся к её губам.
— Нет, — Валери увернулась. Ремус, оглушенный и ослепленный попытался снова. — Нет, Ремус, нет! Не нужно этого! — она оттолкнула его и повернулась к нему спиной.
Ремус растерянно проследил за тем, как она обошла свой стол, поправляя мантию. Как зачесала волосы назад, прижав ладонь ко лбу.
— Я что-то сделал не так? — тревожно спросил он, теперь лихорадочно вспоминая последний раз, когда они виделись. Ему тогда все показалось более чем прекрасным. — Чем-то обидел вас?
Валери оглянулась на него. К выражению непонятной обреченности у неё на лице примешалась жалость и что-то, похожее на насмешку.
— Ты сделал меня счастливой, — беспомощно прошептала она. Так, словно только что неожиданно для себя открыла эту истину. Она взглянула на него так, что Ремус чуть было снова не сорвался с места. Но что-то мешало.
— Тогда почему?.. — хрипло спросил он.
Валери снова отвернулась, её плечи вздрогнули. Ремус испугался, что она плачет и уже шагнул было к ней, как вдруг Валери рассмеялась и снова обернулась к нему.
— Почему? — она игриво хмыкнула и вдруг голос её похолодел. — Да потому что я старше тебя почти в два раза, Люпин, вот почему. Неужели это не понятно?
Ремус моргнул, выходя из ступора, нахмурился и развел руками.
— Ну и что?
Валери снова рассмеялась, так, словно он сморозил отчаянную чушь.
— Боже, ребенок... — не то ошеломленно, не то насмешливо пробормотала она, отвернулась и потерла лоб. Выглядела она слегка не в себе.
— Разве вы думали, что я ребенок, когда мы были там, в колонии? — тихо спросил Ремус, проедая её взглядом. — Там всё было по-другому. Что изменилось?
— Там, в колонии я была уверена, что никогда не вернусь в школу! — звенящим голосом воскликнула Валери. — Как и ты. Мы оба думали, что видимся в последний раз! — она слегка развела руками. — Но мы снова здесь. И я по-прежнему твой учитель, а ты — мой ученик. И между нами не может... не может ничего быть. Никогда. И что, что было — одна большая ошибка, — прошептала она, вновь поворачиваясь к нему спиной и обхватывая себя руками.
Ремус ушам своим не поверил.
— Да какая разница, кто вы и кто я? — воскликнул он, когда справился с собой. — Какая разница, где мы находимся?! Через год я закончу Хогвартс и всё снова изменится! Вы больше не будете моим учителем, мы будем свободны и никто не посмеет нас осуждать! Валери, я... — он подошел ближе. Валери опасливо покосилась на него, но рук не расцепила. — Я знаю, что подвел вас в колонии, знаю, что виноват, но с тех пор я многое понял. Теперь-то я точно знаю, кто я и чего хочу. Я не хочу больше жить в колонии и никогда не захочу. И я никогда больше вас не подведу и никогда не предам. От Хогвартса осталось совсем немного, а потом... если бы вы согласились, мы могли бы пожениться и тогда...
Валери рассмеялась. Ремус осекся и покраснел как рак.
Она смеялась так искренне и весело, словно он отмочил невероятно смешную шутку, а не излил ей душу.
— О Боже, Люпин... — отсмеявшись, она вытерла уголок глаза и посмотрела на Ремуса с таким насмешливым умилением, что ему захотелось провалиться сквозь землю. — Ты серьезно?
— Серьезно! — сердито выпалил он, делая шаг вперед. Валери покачала головой и снова фыркнула смешком.
— Почему вы надо мной смеетесь? — сдавленно спросил Люпин, наблюдая за ней и сгорая от стыда и обиды. — Вы думаете, что я шучу?
Валери подняла на него блестящие глаза.
— Я готов доказать! Я могу принести вам Обет, что после того, как закончу Хогвартс... — он даже начал закатывать рукав, но тут же и сам почувствовал, какое это ребячество. — Валери, я не бросаюсь красивыми словами, чтобы казаться героем, — его голос дрожал от напряжения и желания быть услышанным. Как же ему хотелось, чтобы она поверила. — У меня все равно не выходит быть героем, вы и сами это видели в колнии. Но по-крайней мере я могу быть честным по-отношению к вам. И к себе, — он сглотнул. — Я вас люблю. Я хочу быть с вами.
Валери перестала улыбаться.
— И вы тоже хотите быть со мной. Признайте, ведь это так. Я помню всё, что вы говорили мне, помню, как вы... — он осекся. — Почему вы так легко забыли все это? Зачем придумываете эти преграды? Ведь вам на самом деле все равно, что я ваш ученик, ведь правда все равно? И через пять лет это вообще не будет иметь значения. А я буду любить вас. Через пять, через десять... всегда.
Валери стояла, облокотившись на спинку своего кресла и наблюдала за ним, но уже без прежней улыбки. А он стоял перед её столом как нашкодивший школьник. Ему вдруг очень захотелось откатать рукав обратно. Он почувствовал себя так, будто у него вынули все внутренности и выложили перед ним. Пустота. И тошнотворный, гребанный стыд.
— Ты знаешь, сколько мне лет, Люпин? — вдруг спросила Валери.
— Для меня это не имеет никакого... — тут же ответил он, но она не дала закончить.
— Мне тридцать два. Обдумай хорошенько эту цифру прежде чем говорить, что ты готов связать себя со мной на всю жизнь. Через пять лет мне будет тридцать семь, а тебе будет двадцать два, — она чуть откинула голову, разглядывая его. — Ты будешь таким же юным как сейчас и все ещё будешь верить, что возраст для тебя не имеет значения. Через десять лет тебе будет двадцать семь, — она перебирала в пальцах шелковый пояс домашней мантии и не сводила с Ремуса глаз. Он стоял нахмуренный и сопел. — Ты будешь младше, чем я сейчас, а я уже начну стареть. Возможно, ты все ещё будешь верить в то, что любишь меня, хотя и сам уже не сможешь объяснить, почему.
Ремус сердито отвернулся к окну.
Валери продолжала.
— Через пятнадцать лет тебе будет столько, сколько мне сейчас. И ты все равно будешь молодым и сильным, — она склонила голову набок. — Скажи мне, Ремус Люпин, а что со мной будет через пятнадцать лет? — её лицо помрачнело. — Как скоро моё лицо покроется морщинами, а тело перестанет тебя привлекать? И как скоро в твою упрямую голову придет осознание того, что тебе не хочется связывать свою жизнь со старухой, которая не умеет ничего, кроме как охотиться и убивать, и от которой не осталось ничего, кроме ранений и болезней? Как скоро ты от неё устанешь?
Ремус, молча закипавший на протяжении всей этой речи, на этом месте не выдержал:
— Какая разница, что будет через пятнадцать лет, если уже в следующее полнолуние я могу умереть от превращения или от чьей-нибудь стрелы! Я не в том положении, чтобы так далеко загадывать и думать, что со мной будет через столько лет! Я люблю тебя сейчас, я хочу жить сейчас и не задумываться о каком-то будущем, которого может и не быть, если завтра придет Темный Лорд и всех нас уничтожит!
Валери снова рассмеялась.
— В этом и состоит разница между нами, — она обошла свой стол, подошла к Ремусу и мягко коснулась его лица. — Я думаю о будущем. И как это ни странно для тебя, для меня очень важна моя работа. И я не хочу её потерять. А если кто-нибудь узнает о том, что было...
— Не узнает! — выпалил Ремус, хватая её за руку.
— Узнает, — увещевательным голосом произнесла она, отстраняясь и высвобождая руку. — Такое невозможно сохранить в секрете. К тому же, кое-кто уже знает.
— Доктор Джекилл? — сердце Ремуса провалилось в желудок. Валери опустила ресницы. — Вы ему рассказали?
Ему стоило большого труда произнести это ровным голосом.
— Ему не обязательно что-либо рассказывать, он и так не слепой, — тихо сказала она и отошла от Ремуса, снова обхватив себя руками.
Повисла небольшая пауза. Ремус почувствовал, как ревность скрутила все внутренности.
— Вы с ним... вы с ним все ещё?..
От этой мысли его даже затошнило.
Валери оглянулась, удивленно подняв брови.
— Я не обязана перед тобой отчитываться, Люпин. А ты не имеешь права меня судить, — она сказала это так, что Ремус вдруг остро почувствовал то, на что в самом деле не обращал внимание — разницу в возрасте.
Он промолчал.
Валери стояла лицом к окну.
— Так значит в этом все дело? — глухо спросил Ремус, глядя на её темный силуэт на светлом фоне. Она не повернулась. — На самом деле я вам просто и не нужен. Вы любите его, вот и всё. А меня вы просто пожалели.
Валери чуть повела плечом и повернула голову, давая понять, что соглашается. Ремус подошел ближе, чувствуя, как сердце снова начинает выскакивать из груди.
— Но если это так... — он старался дышать спокойно. — Почему вы не выполнили своего обещания и не убили меня в ту ночь? Вы ведь знали, что все так закончится. Зачем вы меня пощадили, если я все равно вам не нужен?
Валери порывисто оглянулась и он проглотил остаток слова.
Она смотрела на него точно так же, как в той палатке — словно разрывалась от желания сказать что-то очень-очень важное. И вместе с тем в больших серых глазах плескался самый настоящий гнев. И ещё что-то. Ремус даже подумал, что сейчас она опять накинется на него с обвинениями...
Но вместо этого она вдруг шагнула вперед, обхватила его за шею и поцеловала.
Из Ремуса разом вышибло все мысли. Он обхватил её в ответ, с жаром отвечая на поцелуй. Они целовались как сумасшедшие, Ремус прижимал её так крепко, словно в любую минуту пол под ними мог рухнуть, а мир полететь в пропасть. Обнимал, сжимал, мешал душистые волосы...
Когда он начал целовать её шею, Валери словно опомнилась и оттолкнула его от себя.
— Всё. Уходи, — выдохнула она и дрожащей рукой запахнула мантию, другой приводя в порядок волосы. — Уходи, слышишь? Тебе сразу надо было просто взять и уйти...
Обескураженный, взлохмаченный и все ещё полыхающий Ремус проследил за тем, как Валери обходит свой стол.
— Всё это неправильно и не нужно. Совсем не нужно, — она изо всех сил пыталась напустить на себя равнодушный, пренебрежительный вид, хотя голос её дрожал. — Всё. Уходи. Уходи и никогда больше не смей сюда приходить, — Валери поправляла одежду, приглаживала волосы, но как бы ни старалась выглядеть уверенной, казалась ещё более растерянной, чем Ремус. — Не было между нами ничего...
— Вы меня любите, — прошептал он, не слыша ни слова из того, что она говорит.
— ...не было и быть не может. Ни в колонии, ни сейчас, ни потом, ты понял?
— Вы любите меня, — повторил Ремус, улыбаясь как дурак и даже не замечая, как этими словами только подливает масла в огонь. Он шагнул к ней.
— Люблю?! Да ты посмотри на себя! — Валери прожгла его таким презрительным и при этом почему-то несчастным взглядом, что Ремус врос в пол. — Мальчишка! Ребенок! Ты хоть понимаешь, насколько все это неправильно? Насколько глупо и грязно продолжать то, что между нами было?
Ремусу показалось, что он потерял равновесие и выпал в какую-то странную невесомость.
— То, что между нами произошло — это ужасная ошибка, — тихо, но непреклонно добавила она, не глядя на него. — Моя ошибка. И пусть она будет на моей совести, а ты проваливай отсюда и постарайся как можно скорее выкинуть эту блажь из головы, — она подняла голову и посмотрела на него. — Ты — мой ученик. Я — твой учитель. И не может между нами ничего быть. Усвой это наконец! И перестань ходить за мной.
Она отвернулась, зачесывая назад волосы. Её рука дрожала.
В кабинете повисла ошеломленная тишина.
Ремус не мог сдвинуться с места и ошарашенно смотрел на её узкую, маленькую спину.
Он ослышался?
Ошибка?
Ошибка?!
Всё это время он был жив одним только воспоминанием об этой ошибке, а для неё всё это, стало быть, ничего не значило?!
Нет. Нет, он видел её глаза в ту ночь. Для неё это значило так же много. Тогда в чем же дело?
