Автор книги: -Joy-
сообщить о нарушении
Текущая страница: 120 (всего у книги 275 страниц)
— Да, тебе надо просто расслабиться, это на деле не так страшно, — Джеймс изо всех сил старался быть серьезным, но на последнем слове смех вдруг вырвался из него как воздух из воздушного шарика. Сириус тоже хрюкнул носом и пихнул Джеймса, но в итоге они оба заржали, а Ремус проворчал: «Психи» и взялся за обед. Впрочем, его молчание не мешало им потешаться над ним до конца обеда, а в конце они вдруг сжалились.
— Ладно, не дуйся, Лунатик, — сказал великодушный Сириус. — Мы найдем, чем себя занять.
— Мы можем договориться с Пивзом, чтобы он выманил Филча из подсобки. Как вам? Надо выручать нашу малышку. Я чувствую себя паршивым родителем.
— Согласен. Ты паршивый родитель.
— Или мы можем наконец выяснить...
— О-о, нет, только не опять.
— Бродяга, ну пошевели мозгами, собака в принципе не может быть быстрее оленя...
— Я обогнал тебя. Просто смирись с этим.
— Я был пьяный! Помнишь, я еще ввалился в то идиотское кафе?!
— Хочешь опять схлопотать по рогам, так и скажи.
— На сливочное пиво?
— Тебе десять лет? На ром! Идет? Только мне сначала надо в Хогсмид. А ты что скажешь, Хвост? — и Сириус повернулся к Питеру.
Тот снова дрогнул.
— А я... не могу. У меня... свидание... — и он почему-то так затравленно покосился на Сириуса, словно свидание у него было именно с ним.
Ближе к наступлению темноты Питер поднялся в спальню мальчиков, сжимая в потной, ледяной руке флакончик с зельем, которое ему сунул в уборной Регулус Блэк.
«— Этого тебе хватит на полтора часа. Больше я стащить не мог, он бы заметил. Постарайся управиться.»
Регулус говорит, что у него нет брата — но, святой Мерлин, как же они похожи, когда разговаривают с Питером. Эта ленивая пренебрежительность, это чувство собственного превосходства и легкое презрение во взгляде и изгибе рта.
Но сегодня Питер докажет, что и он не лыком шит!
В это время в спальне никого не было. Джеймс и Сириус были заняты тем, что пытались вскрыть подсобку Филча и достать свою обожаемую Карту. Ремус, должно быть, уже сидел в Визжащей Хижине. Сегодня он сам пожелал остаться там в одиночестве. Впрочем, Питер был не против. Вид рвущейся кожи и хруст ломающихся костей никогда не доставлял ему удовольствие.
«— ...по правде сказать, эту идею подкинул мне Северус. Помнится однажды Блэк... уж прости, Регулус, пытался сделать нечто подобное. Так что и в этот раз все с легкостью поверят в его причастность»
План Люциуса был предельно прост: Питер должен на час превратиться в Сириуса Блэка и выманить в Запретный лес одну из его старых подружек. Напугать её до потери сознания.
Регулус и Катон обещали присмотреть.
«— А с ней ничего не случится?
Люциус переглядывается с Регулусом.
— Ну разумеется нет! Это просто такая шутка. Испытание. Ты же хочешь стать членом нашего клуба, верно? И ты знаешь, как это бывает в школьных сообществах — кому-то надо проспать ночь на крыше, кому-то нарядить памятник...а тебе просто выманить из спальни девушку. Проще простого.
— Мы будем рядом и если что — спасем её, но в любом случае, все будут думать, что это сделал Сириус, — подхватывает Нотт.
— И тогда от него отвернутся все — его друзья, одноклассники, учителя, — продолжает Люциус. — Ну же, Питер? Неужели тебе никогда не хотелось сбить с него спесь?»
Хотелось? Конечно, Питеру хотелось. Прежде чем посвятить его в Мародёры Джеймс и Сириус здорово позабавились, заставив его ночью, голым добежать до Темного озера, искупаться там и прибежать назад.
Они сказали, что это — обязательное условие для вступления в их компанию. Но, как оказалось, обязательное оно только для Питера. Потом они дружно помирали со смеху и извинялись, говорили, что это была такая шутка.
Но для Питера это было унижение и, как это ни печально — далеко не последнее.
Он приблизился к кровати Сириуса.
В том, как было смято покрывало, было что-то гадкое и пошлое.
Сириус думал, что все спят, когда водил сюда своих подружек. А Питер часто не мог заснуть по ночам и слышал, как скрипят пружины на соседней кровати, слышал, как двое дышат и стараются не стонать.
Сириус никогда не думает о других.
Питер осмотрел кровать.
На подушке он не нашел ни единого волоса, на простыне тоже и тогда его осенило — расческа! Как же он не подумал об этом сразу! Питер моментально нашел её в тумбочке и сердце его радостно заколотилось — среди зубцов всё-таки застряла парочка длинных темных волос. Брезгливо стащив их, он сунул расческу на место и поскорее затолкал волосы Блэка в пузырёк с зельем.
Зелье вспенилось, окрасилось в темный, почти черный пурпур.
Питер метнулся к двери, резко запер её.
Вздохнул.
Прошелся по комнате взад— вперед, потирая руки и сражаясь с внезапно подступившим страхом. Он вдруг подумал — а вдруг с девушкой и правда что-нибудь случится? Это ведь будет на его, Питера совести!
Но, с другой стороны...
Нотт ведь пообещал, что они будут рядом.
А они, в отличие от Джеймса и Сириуса ещё ни разу его не обманывали.
Он посмотрел на стоящий на тумбочке пузырёк.
Неужели тебе никогда не хотелось сбить с него спесь?
И ещё ему всегда хотелось... хоть ненадолго, хоть на пару минут стать Сириусом Блэком.
Питер зажмурился, схватил пузырек и одним махом опрокинул в себя зелье.
Сначала ничего не произошло. А потом его живот скрутило и Питер испугался, что его вот-вот стошнит. Он упал на колени и весь его внутренний мир содрогнулся в мучительном позыве, но Питера не вырвало. В его теле вдруг поселился странный жар — он распространялся от желудка во все стороны, кожа кипела, как раскаленный воск, Питер закричал, скорчился на их стареньком коврике, пораженный внезапным раскаянием и схватился за лицо...
...из зеркала на него смотрели перепуганные серые глаза.
Никогда прежде он не видел на лице Сириуса такого выражения.
Питер, нет Сириус Блэк подошел ближе к своему отражению и ощупал лицо. У Сириуса оно было значительно уже и ещё у него пробивалась щетина, такая жесткая, о которой Питер не мог и мечтать. У него вместо щетины рос пучками какой-то жалкий пух над верхней губой.
Наверное такой же был у его отца.
И волосы у Сириуса были гуще. Как это ему удобно ходить с такой шевелюрой! Питер попробовал откинуть их назад — так, как это делает Сириус, но наверное махнул головой слишком резко, потому что волосы закрыли его лицо и попали в рот.
Собственная одежда стала вдруг велика размера на три — брюки приходилось придерживать за ремень.
Кончено, ведь ко многим своим достоинствам, Блэк ещё и худой.
Питер полез в его чемодан.
Блэк всегда умеет одеваться стильно, это все знают. У него было много классных вещей и он знает, что с чем надевать.
Но Питер предпочитал одеваться удобно — поэтому выбрал простой чёрный свитер с горлом и джинсы. Сириус надевал этот свитер на голое тело. Но мама Питера считала, что это неприлично и с детства приучила натягивать майку. А у Блэка майки не было.
Что же... мамы здесь нет!
Питер начал переодеваться, но процесс затянулся.
Во-первых, оказывается это так круто, когда у тебя нет живота. Такая легкость!
Питеру показалось, что он мог бы пробежать милю и совсем не устать.
Во-вторых, у него была куча шрамов. Вроде и небольших, но у Питера и таких не было.
Ого! А на спине какой!
Круто.
Кстати...
Помедлив и оглянувшись на дверь, он стащил трусы. То есть они сами упали вместе с брюками, когда Питер разжал руки.
Ну ничего себе!
Приступ зависти был похож на удар в живот.
Ему и мечтать не приходилось о таких размерах! Неужели и так бывает?
Он попрыгал, повертелся, потом подошел к зеркалу, рассматривая себя со всех сторон.
Вот оно значит как, когда у тебя большой?
Питер попробовал на вес и подумал, что было бы здорово... но потом его передернуло от отвращения, когда он осознал, что это не его тело! А тело Сириуса! И член Сириуса!
Передернувшись от гадливости, Питер бросился в уборную, чтобы вымыть руки, но перецепился через собственные спущенные брюки и повалился на свою кровать.
Когда с переодеваниями было покончено, он с третьей попытки, но всё же решился выйти из спальни.
В гостиной его ожидал сюрприз.
Девчонки.
Черт возьми! Они ещё никогда не смотрели на Питера так! Едва он показался на лестнице, едва спустился вниз, они все вцепились в него своими взглядами! Они как будто просили: ну заговори со мной! Ну посмотри на меня! Подойди ко мне, я здесь!
Он попал в рай!
Питер подумал, как было бы здорово броситься ко всем сразу и... вспомнил, что у него есть дело.
Он осмотрел людную гостиную.
Нужная девчонка сидела за одним столом с Лили и делала уроки под лампой.
Питер двинулся было к ним, но тут словно из-под земли перед ним выросла какая-то мелкая четверокурсница. Кажется её звали Джейн. Или Джинни. Или Джейми. В общем, как-то так.
— Привет, Сириус! Говорят, ты разбираешься в трансфигурации. Не поможешь мне с межвидовой трансфигурацией? Мне нужно превратить цесарку в морскую свинку.
Она так переживала, что у неё дрожал голос. Девчонка переживала, разговаривая с ним.
Питер ошалело уставился на неё. Веснушчатый нос, зеленые глаза, волосы какого-то неопределенно-светлого цвета.
Обыкновенная. Но симпатичная. А Сириус бы и не взглянул. Сириус выбирает особенных девушек, таких как Блэйк или Хлоя.
— Отвяжись, — вяло обронил он, пытаясь копировать манеру Сириуса и пошел в гостиную.
Девочка осталась позади — кажется разревелась. Разревелась, потому что блестящий и великолепный Сириус Блэк её отверг.
Нет, не Сириус.
Питер.
Он подошел к столу.
Лили мельком улыбнулась ему, а её соседка сначала осторожно стрельнула в сторону Питера взглядом, а потом подняла голову.
Он был готов к тому, что она прогонит его. Или посмотрит на него, как на пустое место.
Может всё дело было в лампе. Но когда девушка подняла голову, в её глазах как будто зажегся мягкий, едва заметный свет.
Он-то и придал Питеру сил.
Потому что никогда девчонки не смотрели на него так.
Ремус сидел в Визжащей хижине и готовился.
Непривычно и жутковато было сидеть там в одиночестве и тишине, один на один с ударами своего сердца, но и в этом он нашел положительные стороны. Пользуясь тем, что он один и не сможет никого ранить, Ремус позволил себе развалить парочку стульев, сломал стол и обломал столбики у кровати. Противоядие — противоядием, но сама трансформация была такой же болезненной, как и всегда. Одно было хорошо в его старых превращениях: в какой-то момент он просто отключался и все, а сейчас его сознание было заперто в этой боли и чудовищном осознании, что монстр, смирно сидящий в его теле весь месяц, наконец-то предъявил свои права и отнимает у него жилье.
В какой-то момент боль стала такой сильной, что он все же потерял сознание...
Обнаружил себя уже на полу. Нос щипал острый запах собственного пота, теперь звериного и гадкого, а привычные руки-ноги и прямая спина оказались заточены в теле другой формы, другой тяжести и другой длины. Впрочем, едва Ремус поднялся и прошелся, как растянул и разносил новое тело, как пару узких ботинок.
Но тело — это одно. А вот его возможности — совсем другое, и к ним не так-то просто было привыкнуть. Сверхнюх. Сверхзрение. Сверхслух. Он мог слышать, как на первом этаже мышь пробирается по тоннелю в стене. Принюхавшись, он мог различить в пыли запах крошечного теплокровного тельца и даже с закрытыми глазами смог бы ее поймать.
В окно смотрелась полная луна...
Он видел ее второй раз в жизни. Волчьи глаза придавали ей особенное очарование, недоступное человеку. Для молодого оборотня луна — что ель для ребенка рождественским утром.
Ремус выбрался из хижины и потрусил из деревни в сторону черных еловых пик и корявых полуголых деревьев.
Округа купалась в лунном молоке.
Хоть он и храбрился, но сердце все равно заходилось от страха — охотники уже вернулись из деревни на территорию школы, он видел их по пути в Хижину на закате.
Они уже были где-то неподалеку. Быть может, повсюду. И в любую минуту в него могла вонзиться стрела. В любой момент.
— Стой.
Звук знакомого голоса прошил Ремуса похлеще любой стрелы.
Он замер, как вкопанный, вглядываясь в темноту между деревьями.
Валери вышла вперед.
Она держала его на прицеле.
Учительская мантия исчезла, на ее место пришла мантия Охотника.
— Иди.
Он пошел вперед.
Он не боялся.
Даже сейчас, когда он стоял на четырех лапах, они были примерно одного роста...
— Стой! — вдруг рявкнула она, и Ремус замер, слегка озадаченный.
Она опустила лук.
— Невероятно... — прошептала охотница, глядя на Ремуса во все глаза. Губы ее дрогнули, а затем она улыбнулась — не едко, не ядовито, а по-настоящему и как-то по-детски радостно, очень непривычно. — Это невероятно. Ты понимаешь меня? Слышишь? Ты можешь мне ответить?
Он поднял голову и опустил. Кивнул.
Едва слышно заскулил.
Валери расхохоталась.
Если бы Ремус мог улыбаться, он бы улыбнулся ей в ответ. Он подошел совсем близко — изумление и недоверие в ее лице причудливо смешались с отвращением, и Валери невольно попятилась.
Ремус остановился. Зеленые глаза взглянули на женщину по-человечески внимательно и пристально.
Валери вдруг подняла узкую ладонь. Пальцы ее мелко дрожали.
Ремус понял, что она хочет сделать, и сделал это сам — закрыл глаза и ткнулся в эту ладонь мохнатым лбом, опустив уши.
Внезапно ветки у них за спиной затрещали, и показался тот рыжеволосый охотник.
Ремус зарычал.
— Валери! — рыжеволосый охотник полыхнул страхом, увидев волка, и лук мгновенно оказался в его руках.
— Нет! — Валери испуганно раскинула руки, заслоняя Ремуса. Дирборн в последний миг удержал стрелу.
Мир дрогнул.
— Стой... — Грей успокоила охотника, подняв одну руку. Другую она держала на отлете — как будто эта преграда могла защитить гигантского волка. — Он не опасен.
— Что? — светлые глаза резко сузились, он все еще слегка задыхался.
— Это мой ученик. Он нашел противоядие. Посмотри на него, видишь? — она похлопала Ремуса по холке. — Он не опасен.
— Не опасен?! Противоядие? Грей, сегодня в лесу не ждут волков, ты представляешь, что будет, если его увидят?!
— Обязательно увидят. И будут видеть теперь каждое полнолуние, — в этом месте сердце Ремуса радостно подскочило. — А если, не дай Мерлин, этого оборотня ранят, будут иметь дело лично со мной. Это уникальный случай, Дирборн. Уникальный. Ты пони...
И тут где-то в лесу раздался вой. Его эхо разлилось в ночном небе, точно в колодце, и вся округа застыла, будто заледенев от ужаса. Обычный лесной волк не способен издавать такие звуки.
Это был звук идущей гибели.
Охотники замерли, глядя друг на друга во все глаза. На лицах обоих ширился один и тот же ужас, а затем он лопнул, взорвался как петарда, потому что сразу вслед за воем раздался звук, от которого у Ремуса-человека парализовало рассудок, а у Ремуса-волка вскипела кровь — душераздирающий человеческий вопль.
— Перекроешь выходы из леса! — выкрикивала Валери на ходу. Ремус трусил за ней, Дирборн стремительно шагал рядом. — Отправишь людей к школе, возьми Корнера и еще кого-нибудь, перекроете...
— Восточный тракт?
— Именно.
— А ты?
— Я разыщу жертву, она не может быть далеко...
— Если он еще там? Возьми кого-нибудь с собой!
— Некогда мне брать кого-нибудь! — рявкнула она. Взгляд ее метался по зарослям, Ремус знал, что она разыскивает свой орешник. Он потянул носом, тщетно надеясь различить его запах среди остальных, но тут в нос ему вдруг ударил совершенно другой аромат... чарующий, соленый запах самой жизни.... он еще раз потянул носом, и его пасть наполнилась слюной.
Кровь.
Ремус стремительно обернулся к Валери и, наплевав на все формальности, боднул ее головой в плечо.
Она резко обернулась.
Ремус демонстративно задвигал носом, выпуская из ноздрей пар, а затем мотнул головой.
— Ты его чуешь?..
Он рыкнул и оскалил зубы, давая понять, что именно чует, а потом опустился на живот, давая Валери понять, что именно задумал. Так бы они добрались до места в два раза быстрее.
Сначала он подумал, что она откажется, но сейчас в ней говорила не женщина, но охотник.
— Ты все еще сомневаешься в его полезности, Дирборн? — Валери надела лук и легко уселась Ремусу на спину.
— А если оборотень еще там?! — Карадок взмахнул рукой в толстой перчатке. — Пойдешь на него одна?!
Ремус нетерпеливо переступил с ноги на ногу.
— Я буду не одна, — она обхватила Ремуса за шею, прижалась к его спине, и он ринулся в чащу.
... Она лежала навзничь в куче грязных листьев. Волосы разметались и плавали в луже.
На девочке была школьная форма — свитер и белая рубашка на животе были изорваны и перепачканы в крови, как и беспомощно раскинутые бледно-серые, удивительно красивые руки...
«Не знаю, мне просто нравятся ее руки».
Ремус замер в отдалении, дабы не искушать судьбу, а Валери спрыгнула с него и бросилась к телу.
