Автор книги: -Joy-
сообщить о нарушении
Текущая страница: 67 (всего у книги 275 страниц)
После того, как ее заперли, она еще долго сражалась за свою свободу: колотила в дверь, пыталась отпереть ее всеми возможными путями и средствами, ковырялась в замке, кричала, но, в конце концов, сдалась и стала смирно дожидаться освобождения. А потом уснула.
Идея сбежать из школы пришла к ней в тот момент, когда она сидела в кабинете Слизнорта после уроков, мерзла и тысячу раз записывала фразу «Я — волшебница, а не дикий зверь».
А она всего-то-навсего вылила Забини на голову тарелку мясного гуляша за ужином, притворившись слепой, а потом напустила на стерву Летучемышиный сглаз. Во Франции девочки шепотом передавали друг дружке это заклинание, как лучшее средство выцарапать сопернице глаза и сохранить маникюр. Не то чтобы это была достаточная месть за потерю зрения, в конце концов, Забини помогли, но зрелище того, как эта кукла вертелась и прыгала на своих каблучищах, пытаясь согнать мышей, все равно её немного утешило. Правда, в итоге Роксану оставили после уроков.
Когда же она вернулась в свою комнату и увидела на подушке письмо от жены Донагана, Олив, смутная идея, пришедшая между пятидесятой и пятьдесят первой строчкой наказания, сформировалась в твердое намерение.
Несмотря на угрозы и преследования, Олив Тремлетт, менеджер и последняя частичка бывшей группы каждый день в двенадцать ночи упрямо запускала на пиратской станции песни «ДС». Многие ее поддерживали, но никто не знал, какой страшной опасности она подвергала себя и своего сына. Олив писала, что она и Дон-младший уже несколько недель скрываются от Пожирателей по всей Англии, и что Роксана — ее последний знакомый и последняя надежда.
Это письмо подействовало на Роксану как отрезвляющая пощечина.
У нее даже возникло ощущение, что до этого письма она пребывала под действием Империуса, и вот теперь чары развеялись, и она очнулась.
Что она вообще забыла в этой школе, и этой чужой, навязанной ей жизни? Надо было уходить. И срочно.
Олив она поселит в том доме, который так великодушно «подарил» ей Люциус, это Роксана решила сразу. Она не питала к этому подарку никаких теплых чувств, зато Пожирателям никогда и в голову не придет искать Олив Тремлетт в доме Малфоев.
Жить они будут вместе. Роксана твердо решила, что в школу больше не вернется. Учеба, книжки — это все совершенно не ее, это и шишуге ясно. Она останется с Олив и будет помогать ей распространять революционную музыку «ДС». Так будет правильно.
Вещи Роксана собирала в спешке, охваченная предвкушением.
Единственное, что её беспокоило — это какое-то смутное чувство, связанное с больничным крылом и Блэком. Возможно, она понимала, что они больше не увидятся, и осознание этого приносило куда больше боли, чем должно было.
Если уж говорить начистоту, ей страшно не хотелось уходить именно сейчас.
Но другого шанса может не представиться. Поэтому Роксана запретила себе думать о Блэке, собрала вещи, до отбоя притаилась во внутреннем дворе, а затем выбралась за территорию школы.
Но когда свобода уже была у Роксаны в кармане, она вдруг оказалась заперта в его же, Блэка, комнате.
Какая ирония.
Постель Блэка она вычислила сразу. Почувствовала по каким-то неуловимым признакам, особенным складкам на покрывале и форме подушки, что здесь лежал именно он. А подойдя ближе, увидела черную рубашку, небрежно брошенную на спинку кровати. Воровато оглянувшись на дверь, Роксана осторожно стянула ее и прижала к лицу, вдыхая знакомый запах.
Стена над постелью была облеплена плакатами с изображением волшебных и магловских рок-групп, мотоциклов, каким-то журнальными вырезками и порнушкой. Последнего было довольно много. Некоторые из фотографий были волшебными, и их обитательницы двигались. Еще над кроватью была приклеена фотография Забини. Когда Роксана сорвала ее, на пол порхнула какая-то бумажка, на вид похожая на важный документ, но ей лень было искать его. Захочет — сам найдет.
На тумбочке валялась книга, часы, пустые пачки из-под сигарет и зачитанные журналы о магловской технике, под подушкой Роксана нашла черное кружевное белье и небрежно выкинула его в открытое окно, а потом плюхнулась на кровать. Она безумно устала, перенервничала и вымоталась, ей хотелось спать. Конечно, это не её комната, но черт их знает, сколько эти придурки будут мотаться по лесу. Не мучаться же из-за них? Рассуждая так, Роксана скинула грязную, пропахшую улицей и потом одежду, надела рубашку Блэка и забралась под одеяло.
Ее разбудил громкий стук.
Роксана проснулась и тут же подскочила увидев, как в открывшуюся дверь ввалился Блэк. Когда она увидела, что он стоит, прижавшись спиной к косяку и закрыв глаза, подумала, что он смертельно пьян, но, едва заметив измазанные кровью руки и лицо, тут же вспомнила все, что с ними случилось. И здорово испугалась.
Увидев Роксану, Блэк слегка выпрямился (она вдруг подумала, как должно быть выглядит, сидя в его рубашке, в его постели), озадаченно усмехнулся и вдруг начал сползать по косяку вниз.
Роксана спрыгнула с постели.
— Могла бы и не вставать, — ядовито фыркнул он, когда она помогла ему добраться до постели. — Я бы с удовольствием вздремнул на коврике. Помоги, — попросил он, пытаясь отлепить от раны на спине присохшую ткань.
Ему явно было очень больно. По мере того, как рубашка отставала от кожи, открывались рваные, наскоро склеенные и снова разошедшиеся куски кожи, укусы и порезы на спине, боку и животе.
Жесть.
— Если боишься, можешь отвернуться, — предложил он, поймав ее взгляд. — Я сделаю все сам, — он попытался заглянуть себе за спину, чтобы оценить ущерб.
Роксана вдохнула поглубже и взяла себя в руки.
Блевануть можно и позже.
Блэк спас ей жизнь.
— Скажи, что мне делать, — твердо сказала она.
Блэк её серьезность не оценил, только окинул Роксану недоверчивым насмешливым взглядом и приподнял уголок губ.
— Хорошо. Возьми коробку под кроватью у Сохатого.
— Где?
Роксана полезла под указанную кровать, предварительно натянув рубашку чуть ли не до колен.
— Тут только носки! — крикнула она, и Блэк засмеялся.
— Там ниша в полу, досками поиграй.
Роксана сделала, как он сказал, и в самом деле обнаружила в полу довольно вместительное отверстие, в котором, о, как смешно, обнаружила квадратную черную коробку. Ту самую, о которой говорил тот крысеныш.
Внутри оказалась куча журналов, склянок с зельями, несколько запыленных бутылок и стопка пластинок.
— Что это за хлам?
— Не обижай наш хлам, — Сириус порылся внутри и цокнул языком. — И здесь ни капли бадьяна. Ну что же… — он сделал замысловатое движение рукой и хлопнул себя по ноге. — Скажи мне, ты умеешь зашивать раны?
— Н-нет.
— Я так и думал, — он поджал губы и глубоко вдохнул через нос. — Чудно.
— Говори мне, что делать, и я все сделаю, — она уселась у него за спиной и закатала рукава.
Блэк повернул голову, удивленно приподняв бровь.
— Малфой, опасно говорить мне такие вещи.
Она ткнула его палочкой в здоровый бок.
— Ладно-ладно, — он повел плечами. — Будем надеяться, я останусь хотя бы наполовину таким же привлекательным после твоей операции. Начнем. Первым делом надо снять кровь и грязь. Ты знаешь заклинание?
— Нет.
— Мерлинова мать, Малфой!
— Я сейчас уйду, Блэк! — пригрозила она.
— Взмахни палочкой и скажи «Тергео».
Роксана сделала, как он велел. Кровь и грязь пропали — теперь на боку зияла чистая живописная рана. Во всей красе.
Роксана сглотнула.
— Так. Теперь достань из коробки две бутылки: «Огден» и «Растопырник», — командовал Блэк.
Роксана загремела склянками в коробке и нашла то, что он назвал.
— Что дальше? — дрогнувшим голосом поинтересовалась она.
— Это дай мне, — Сириус выхватил у нее одну, зубами вытащил из «Огдена» пробку и сделал изрядный глоток.
— Ты что делаешь? — Роксана попыталась отнять у него бутылку, но он отвел руку, поморщился и проглотил обжигающую жидкость.
— Спокойно, так нужно, — выдавил он и сам вернул ей бутылку. — Так, а теперь быстро выплесни немного на рану. Давай!
Роксана поняла, зачем он пил — по правде сказать, ей и самой захотелось, но времени на пьянки не было. Поэтому она просто зажмурилась и плеснула спиртом на открытую плоть.
Сириуса словно подбросило.
Если бы ее тут не было, он бы точно заорал в голос.
Но вместо этого он вцепился зубами в ладонь, отчаянно заругался, вытянувшись в струну, врезал кулаком в стену, качнулся вперед, уткнулся лбом в прикроватный столбик и тяжело выдохнул.
— Черт возьми, Блэк, ты полный придурок, — виновато проскулила Роксана, глядя, как он строит из себя мужика со стальными яйцами. — Если хочешь — можешь орать, нам так обоим проще будет.
Сириус молча вытянул руку, и она поспешно вернула ему бутылку.
— Нормально, — просипел он. — Теперь… — Сириус кашлянул. — Возьми…
Роксана увидела, что из раны снова выделилась кровь.
— Эпискеи!
Кровь остановилась. Блэк удивленно оглянулся, все еще слегка задыхаясь.
— Кое-что и я знаю, — пожала плечами Роксана, чувствуя прилив гордости.
— Превосходно, значит, я все-таки останусь жив? — съехидничал он. — Ладно. Эванс умеет «застегивать» раны в одну секунду. От тебя я подобного подвига не жду, но мы попробуем понемногу, договорились? Заклинание называется Сантино…
За те сорок минут, которые они потратили на то, чтобы залечить спину и бок, Сириус выпил почти половину бутылки, а Роксана потеряла изрядный запас нервных клеток.
Блэк первое время развлекался тем, что подкалывал ее за неумение, но когда увидел в зеркале, как аккуратно и чисто (хоть и медленно) она залечила его спину, замолчал.
Всю операцию он выдержал очень мужественно. Все, что Роксана видела — это как время от времени импульсивно поджимались мышцы на животе, когда ему было особенно больно. Но в остальном он никак не показывал, насколько ему тяжело, и она была очень ему за это благодарна, потому что у нее самой от волнения немилосердно тряслись руки — из-за этого дело и двигалось так медленно.
Когда с укусом на боку было покончено, она перебралась по постели вперед и занялась следами когтей на животе. Это было проблематично, особенно если учесть, что Блэк первым делом предложил:
— Оседлай меня.
И когда Роксана красноречиво отказалась, показав ему средний палец и многозначительно кивнув, он с самым невинным видом пожал плечами.
— Так было бы удобнее, но как хочешь.
Роксана встала на колени у кровати и склонилась над ним, проклиная тот миг, когда вздумала нацепить его дурацкую рубашку. Блэк дышал, его грудь вздымалась и опускалась, он наблюдал за ней с веселым интересом, а Роксана изо всех сил пыталась делать вид, что её не волнуе тот факт, что его ширинка была рядом с её лицом.
— Почему ты не пошел в Крыло? — поинтересовалась она, когда молчать дальше стало невыносимо. Насмотревшись вдоволь на ее ноги, едва прикрытые подолом его рубашки. Блэк теперь блуждал слегка пьяными влажными глазами по ее лицу, и на губах его подрагивала такая улыбка, словно он катал во рту необычайно вкусную карамельку. Это был самый пошлый взгляд из всех, какие только видела Роксана, а ведь она проучилась в преимущественно мужской школе почти три года. Он как будто ждал, когда он сдастся. Как будто читал все её мысли.
— Если там увидят эти укусы, меня запрут в Мунго, — наконец ответил он, помучив ее добрых полминуты. — Они решат, что теперь я тоже оборотень.
— А разве нет?
Они переглянулись.
— А ты думала, что да? — он попытался улыбнуться, но насмешка не могла обуздать ошеломление, которое так и хлынуло на Роксану из прозрачно-серых, остро разрезанных глаз.
— Мне все равно.
Для Роксаны это было трудное, но честное признание. Да, ей и вправду было все равно. Так же, как и с Мироном. Какая к черту разница? Главное, что живой…
Повисла пауза. Блэк смотрел на нее так, словно у нее на лице было неразборчиво написано что-то очень-очень для него важное.
— Что ты делала в Хогсмиде ночью?
Роксана на секунду замерла.
— Какая тебе разница?
Сириус усмехнулся.
— Есть разница, знаешь ли, — и он красноречиво посмотрел на следы когтей, которыми она занималась.
Роксана промолчала.
— Ты что, хотела сбежать? — совсем другим тоном спросил он.
— Это уже неважно, я здесь, — быстро ответила Роксана после небольшой паузы. Она не имела права рассказывать ему. Рассказать о причине побега — значит, выдать Олив. И то, как она сама на самом деле переживала из-за его холодности после их совместной ночи в Крыле. Ей не нравилось чувствовать себя настолько обязанной ему. И настолько благодарной.
— Значит, дело того стоило, — туманно произнес он и снова поднес к губам бутылку.
Роксана мельком взглянула на Блэка. Он чуть склонил голову набок и улыбнулся.
— И кто же… гхм… кто был этот оборотень? — Роксана отбросила за спину волосы. У неё почему-то задрожали руки.
— С чего ты взяла, что я должен это знать? — прохладно, хоть и немного заплетающимся языком спросил Сириус.
— Он твой друг, верно? — рука вдруг дернулась особенно сильно, и Роксана сорвала последние пару сантиметров аккуратно склеившейся кожи.
— Ау!
— Эпискеи, Эпискеи! Прости.
Она машинально прижала ладонь к его животу, успокаивая его, и чуть не обожглась.
Надо взять себя в руки.
Она же сейчас еще больше его поранит.
— Извини, — пробормотала она, когда Блэк снова осторожно лег на спину. — У меня руки дрожат.
— Значит, ты догадалась?
Она кивнула.
— Надеюсь, нам не придется подливать в твой чай зелье Забывчивости? — прищурился Блэк.
Девушка сердито засопела.
— Мне не надо рассказывать, что значит иметь друга, у которого есть секрет.
— Да, я совсем забыл. Ты ведь звездная подружка, верно?
— Не говори так.
— Мне до сих пор интересно, как такая нелепость могла случиться.
Роксана возмущенно вскинула голову и уже собралась было осадить Блэка, но тут к своему вящему недоумению увидела у него на лице ревность. Только не поняла, кого и к кому он ревновал. Но ей все равно это польстило.
Блэк закинул руку за голову и отвернулся к стене.
— И давно он такой? — она провела пальцами по белому, чуть припухшему следу на его животе, который еще совсем недавно был зияющей дырой. Заклинание сработало, рана затянулась.
Мышцы Блэка нервно поджались.
— Очень, — выдохнул он.
«Почему у него такая горячая кожа? Или это у меня такие холодные руки?»
— А…, а ты? Давно ты…
— Кобель? — широко улыбнулся он.
Роксана засмеялась.
— По-моему, ты пьяный.
— Нет, смотри, — и он с легкостью ткнул себя указательным пальцем в кончик носа. — Мне надо выпить очень много, чтобы опьянеть.
— Значит, это я пьяная… — прошептала она, капая успокаивающим «Растопырником» на порезы.
— Что?
— Ничего…, а откуда у тебя это? — она только сейчас заметила идеально ровную, едва заметную белую полоску чуть ниже пупка, пересеченную полоской волос, убегающей под пояс брюк. Совершенно бездумно она коснулась шрама пальцем, и Сириус резко сел.
— Оу, — он перехватил ее руку. — Предупреждай в следующий…
Они оказались слишком близко.
—… раз…
Роксана потерялась. Вот она была на месте, и как-то тикали секунды ее жизни, одна за другой, и в одну из них она заглянула в глаза другого человека, и время остановилось. А потом снова пошло. Побежало. Понеслось. Только это уже были не часы и не секунды, а обратный отсчет.
Он так крепко сжал ее пальцы, что ей стало больно. И это почему-то жутко завело её. Теперь они были так близко, что почти соприкасались носами.
— Так и… — она сглотнула, не в силах оторвать взгляд от его губ. Это все равно, что не смотреть на меч, которым тебя вот-вот проткнут. — Я хотела…
— Что? — он придвинулся ближе, глядя в свою очередь на ее губы.
— Хотела спросить… — она наоборот отодвинулась.
— Да?.. — он потянулся следом за ней, напомнив ей вдруг снова какое-то красивое опасное животное.
— Давно ты… — его дыхание обожгло ее губы. — Давно ты ани…
— Почему ты в моей рубашке?
— Что?
— Я спросил, почему ты в моей рубашке? — процедил он, гипнотизируя расстояние между их губами.
Все-таки у него безумно горячая кожа.
— А почему ты спас меня сегодня? — слабым голосом спросила Роксана, инстинктивно пытаясь оттянуть мгновения до взрыва.
Он поднял руку и осторожно, едва касаясь, провел кончиками пальцев по ее губам, приоткрывая их.
И Роксана, совершенно не думая, прикрыла глаза и поцеловала его пальцы.
Мозг не работал. Живо в нем было только единственное, молотом стучащее стремление обладать… подчинять ее…
Иметь.
