Автор книги: -Joy-
сообщить о нарушении
Текущая страница: 69 (всего у книги 275 страниц)
— Вот мы и подумали, что ты уже того. Тебя крепко вставило, ты был весь такой си-иний и дохлый. Стрелу из тебя успели вытащить, но к единорогам ты все равно пару раз слетал. Кстати, вот, смотри, — он вытащил из кармана маленький пузырёк, в котором позвякивала тонкая игла, длинной сантиметров в десять. Ремус сразу же почувствовал её у себя внутри и его как будто током прошило в том месте, которое до этого отсутствовало. — Хочешь в качестве сувенира?
Ремус поморщился.
— Оставь себе, — он снова взглянул на стрелу, так, словно она была пойманной за крылышки дикой осой. — Как она вообще к тебе попала?
— Стащил из шкафчика, — пожал плечами Сириус, подтащил к его койке стул и оседал его, положив руки на спинку. Джеймс все это время разглядывал пол, хмурился и хранил угрюмое молчание. Оно-то и настораживало Ремуса больше всего.
— Что случилось? — спросил он, глядя на него. — Что я пропустил?
— Ты ничего не помнишь? — Джеймс поднял взгляд.
Он задавал этот вопрос каждый месяц, обычно просто из любопытства. Но сейчас эти слова прозвучали совершенно иначе. В упор. Таким тоном говорят заклинание «Остолбеней».
Ремус покачал головой.
— Нет, — прохрипел он и ещё больше разволновался, когда Джеймс и Сириус быстро переглянулись. — Да скажите наконец, что такое?
— Лунатик, той ночью в лесу убили студентку, — произнес Сириус, когда стало ясно, что Джеймс говорить не намерен. — Оборотень убил.
Сердце провалилось. Как-будто он пропустил ступеньку.
Бух...бух...бух-бух-бух-бух-бух...
— Кого? — выдохнул Ремус, поднимаясь и усаживаясь в постели. — Кого?
Джеймс напрягся так, словно у него резко прихватило желудок. На щеках выступил нездоровый румянец, а на скулах заиграли желваки. Сириус бросил на него короткий взгляд и уже открыл было рот, но тут дверь скрипнула и в крыло заглянула Лили.
Мальчики дружно обернулись, Ремус натянул одеяло до самого подбородка.
— Ремус!
Увидев, что он очнулся, взволнованная Лили просияла, подлетела к его постели и крепко обняла. Ремус, все ещё пораженный новостями, машинально обнял её здоровой рукой.
— Ну как ты? — она выпустила его и присела на край постели. Длинные рыжие волосы пахли яблоками.
Ремус настороженно взглянул ей в глаза и украдкой покосился на парней.
— Я всё знаю, Ремус, — терпеливо пояснила Лили и прежде чем Ремус пришел в ужас, взяла его ладонь обеими руками и крепко сжала. — Всё хорошо.
Ладошки у неё были теплые. Но по ощущениям всё это было похоже на то, как если бы дома вместо приветствия, его шарахнули стулом по голове.
Лили знает.
Лили знает?!
С трудом оторвав взгляд от её лица, он повернулся к друзьям, закипая от негодования.
— Вы...
— Пришлось, приятель, — мрачно отозвался Сириус, прежде. — Пока ты тут дремал, многое случилось. Кое-кто в Слизерине узнал о твоей проблемке. И распустил слухи. Болтают, что это ты напал на девочку.
— Что?! — Ремусу снова захотелось потерять сознание. Пожалуйста, только не это, нет, нет!
— Умоляю... — он перебегал взглядом с одного лица на другое. — Скажите... скажите, что это был не я?!
Сириус вздохнул и хлопнул себя по коленке.
— В том-то всё и дело, Лунатик. Мы-то верим, что ты невиновен, — он почему-то покосился на Джеймса. — Но, с одной стороны, тебя подстрелили фактически над её телом и ты был весь в её крови, к тому же, ты был слегка того той ночью, — он помахал рукой у своей головы. — Но Дамблдор поручил Слизнорту сделать какой-то там алхимический анализ с твоей слюной, — договорил Сириус. — Она не совпала с той, что была на теле. Грей всю неделю плевалась огнем, когда узнала, что ты остаешься в школе. Знал бы ты, сколько очков она с нас сняла за то, что мы на уроке правильно показали, как нейтрализовать нападающего оборотня, — Блэк криво усмехнулся. — Ты задел эту дамочку за живое, Лунатик.
Ремус немного помолчал.
— Так теперь... — он откашлялся и украдкой взглянул на Лили, потом на Сириуса, потом на угрюмого Джеймса. — Теперь все знают, кто я, да?
Лили взмахнула рукой.
— Не забивай голову. Для них это скорее лишний повод перемыть кому-нибудь кости. Наиграются и забудут. Ты же знаешь нашу школу, в ней чужих секретов не бывает. Многие считают, что это просто сплетни, некоторые верят. Мы ещё как-то держим оборону, но, будь готов к тому, что когда ты выйдешь, тебе придется несладко.
— Какая неожиданность, — пробормотал Ремус и Лили улыбнулась.
— Может быть тебе принести что-нибудь? Ты хочешь есть?
— Если можно, воды, — вспомнил он. Лили немедленно вспорхнула с места, но от Ремуса не укрылось, как она провела ладонью по макушке Джеймса.
— Больше ничего не случилось? — спросил Ремус, внимательно вглядываясь в друга. — Вы явно что-то недоговариваете.
— У Сохатого появилась мания, — громче, чем это того требовало, произнес Сириус. — Он уверен, что в смерти девочки виноваты слизеринцы.
— Что? Почему?
— Мы видели их в лесу той ночью, — когда Джеймс заговорил, Ремусу сразу стало немного легче. Он не привык к тому, чтобы Джеймс так долго молчал. — Я видел, как они бежали к замку.
— Что же они там делали среди ночи?
— Сохатый уверен, что убивали девочку. Тот факт, что погибла она из-за многочисленных укусов его мало волнует, похоже он свято уверен, что её покусал Нюниус.
— Я вовсе не в этом уверен, — процедил Джеймс, глядя на него исподлобья. — Я уверен, что они знают, кто убил... — он сглотнул. — Её. Так значит ты ничего не помнишь, Ремус? — он внезапно посмотрел прямо на Ремуса.
— Нет, Джим, правда, я...
— Ладно, — он резко оттолкнулся от стула. — Я пойду к команде, им сейчас тоже хреново. Выздоравливай.
И он ушел.
— Что с ним? — растерянно спросил Ремус, когда дверь закрылась. — И причем здесь команда, что зн...
Лили опустила голову, перебирая край свитера.
Сириус тяжело вздохнул и зачесал волосы назад, правда они все равно снова упали ему на глаза.
— Рем, — серьезно произнес он. — Джим громче всех доказывал, что ты не виноват, но я сомневаюсь, что он сам в это верит. В конце концов, никто не знает, что там на самом деле было. Кровь-слюна-когти, бла-бла-бла, все знают, что той ночью в лесу было много волков. Но никто не скажет точно, что ты... ну знаешь... не принимал участия. Никто этого не видел. К тому же ему просто херово сейчас. Нужно время, чтобы он пришел в себя.
— Пришел в себя? Он, что, знал погибшую? И почему вы не называете имя, ко это был?
Лили и Сириус переглянулись, Сириус опустил голову, а Лили снова села на край его постели и зажала ладони между коленями.
— Это была Тинкер, Рем. Тинкер Бэлл с третьего курса.
***
Дни в крыле пролетели быстро, бок зажил и Ремуса выписали в начале недели.
Джеймс и Сириус в честь такого события подарили ему огромную коробку шоколадных лягушек (явно позаимствованную из кладовой «Сладкого королевства»), а среди бесчисленных шоколадкок Ремус, к своему удивлению, обнаружил фотографию Валери. Она как всегда холодно и слегка презрительно смотрела на него с фотографии своими большими, немного сумасшедшими, но бесконечно красивыми глазами. Поверх снимка витиеватым почерком Сириуса была сделана надпись: «Валери Грей осуждает тебя...», а на обратной стороне приписка каракулями Сохатого: «...когда ты мастурбируешь, глядя на её фото».
Сириус оказался прав. По прошествии пары дней Джеймс перестал смотреть на него волком, но все равно время от времени, взгляд его проваливался куда-то и тогда Сириус старался растормошить его.
Парни просидели у него весь остаток недели и все выходные. В пятницу они притащили волшебное радио, слушали все вместе репортаж с матча по квиддичу (Великобритания играла с Францией), пили настоящее магловское пиво и от души ругали игроков, сотрясая целомудренные стены больничного крыла арсеналом волшебного и магловского мата. А празднуя победу, устроили небольшой беспорядок, который мадам Помфри назвала «бардаком», «свинарником» и «дебошем», после чего приказала им убрать всё крыло сверху-донизу, причем без помощи магии. Ремус пытался им помочь, но она приковала его заклинанием к постели, а Джеймс и Сириус как назло затеяли драку на швабрах. Правда, в итоге разбили лампу, опрокинули шкафчик с лекарствами и сломали больничную койку, когда Джеймс запрыгнул на неё. Накричавшись вдоволь, мадам Помфри вызвала профессора Макгонагалл. Та оставила мальчиков после уроков и отлучила от посещения крыла. Всё это они со смехом поведали ему, когда пришли ночью под мантией-невидимкой и притащили ему свежий номер «Тайн Леди Морганы», одолженный у кого-то из когтевранцев, чтобы Ремусу не так скучно лежалось, а кроме того початую бутылку Огневиски и сигареты.
Питер заглянул к нему всего один раз, но побыл совсем немного и убежал, сославшись на какие-то важные дела. Он вел себя так странно в последнее время, и так часто посматривал на часы, что Ремус начал подумывать, не завел ли их младший друг наконец подружку?
Парни торчали у него по вечерам, а днем заглядывала Лили. Приносила домашние задания, болтала, смеялась. Ремус смотрел на неё, а сам со светлой грустью вспоминал, как тяжело и больно ему было смотреть, как Джеймс, его лучший друг, его брат, грубо и нахально подкатывает к ней, в то время как он сам все время о ней думал. В Лили ведь невозможно было не влюбиться. Это все равно, что не любить солнце. Со временем это поэтическое увлечение прошло, оставив после себя едва уловимое сожаление, но Ремус все равно от души радовался, что Джеймс не владеет легилименцией.
Всегда солнечная и веселая, в эти дни Лили выглядела непонятно раздраженной и крепко сжимала губы, когда говорила об одноклассниках. Из её туманных отговорок и рассказов Джеймса и Сириуса, Ремус понял, что школа уже успела перемыть ему все до последней косточки. И хотя все они как один убеждали его, что всё не так страшно, как он сам себе напридумывал, за пару дней до выписки его охватил жуткий мандраж.
И не зря.
Когда Ремус только вошел в Большой Зал, слизеринцы завыли на волчий манер. Больше всех старались Нотт и Эйвери, а свита Блэйк Забини при этом громко смеялась.
Лили, состроив им рожицу, демонстративно взяла Ремуса под руку и следом за собой и Джеймсом потянула к столу.
Пока он ел, все вокруг перешептывались, пялились как на дракона в бестиариуме, а иногда даже открыто тыкали пальцем.
Ремус пытался, игнорировать всё это, но у него так тряслись руки, что он не мог даже чай выпить. Такое пристальное внимание было сродни солнечному лучу, который внезапно направляет мальчишка на беспомощного муравья.
Один четверокурсник попросил кого-нибудь передать тарелку с тостами. Ремус, сидящий к ней ближе всех, машинально протянул её мальчику, но тот отдернул руку, словно боялся, что от одного прикосновения к тарелке, которую держит Ремус, он тоже станет оборотнем.
Проглотив обиду, Ремус, под многочисленными взглядами, молча поставил тарелку на стол и занялся своей кашей.
Лили покраснела от злости и уже явно собралась ему что-то сказать, но как только мальчик взял тост, тот вдруг взорвался у него в руке, опалив ему брови. Джеймс демонстративно подул на кончик палочки, учтиво поинтересовался, не хочет ли четверокурсник взять ещё и подтянул тарелку к себе, а Сириус ещё довольно долго сверлил мальчишку взглядом, словно выбирал, что именно ему оторвать. В конце-концов, тот не выдержал и ушел, но остальные уставились на Ремуса ещё враждебнее.
Похоже никто не собирался вставать на его сторону. Даже его прежние друзья, близнецы, Алисы и Марлин, Крессвелл и Фенвик сидели на другом конце стола, в общем обсуждении участия не принимали, но все равно время от времени бросали на него осторожные взгляды.
— Не обращай внимания, — скривилась Лили, отпивая из чашки. — Никто в это не верит, просто так им веселее жить. Идиоты.
— По крайне мере они не пытаются проткнуть меня серебряной вилкой, — попытался отшутиться Ремус, но с этой минуты у него в горле застрял ком и он не смог больше проглотить ни кусочка.
Ситуация не изменилась и когда они вышли из зала. Люди в коридоре шарахались от него как от прокаженного или сбивались в кучи, словно боялись, что он сейчас нападет на них, оскалив зубы.
— Весьма драматично! — громко заметил Джеймс, когда они подошли к своему классу. Ученики, до этой секунды весело гомонившие, притихли и все как один поджали плечи, глядя на Ремуса. Им явно было не по себе от его общества. Ремус даже услышал, как одна слизеринка набрала побольше воздуха, словно боялась заразиться ликантропией просто стоя с ним рядом.
— Ну что вылупились? — громко спросил Джеймс в наступившей тишине. — Автографы не даем, разойдитесь!
Ученики расступились.
— Что этот заразный тут делает? — громко протянул Мальсибер и Джеймс стремительно обернулся. — Такие как он должны учиться в... о чем это я? Оборотни вообще не имеют права учиться.
Силизеринцы заржали. Джеймс рванул было к нему, но тут дверь скрипнула и профессор Джекилл впустил класс в кабинет.
Сегодня занятия были сдвоенные — лекция и практикум по заклинаниям. Когда ученики вошли в класс (Джеймс оттолкнул Нотта с дороги и потянул Лили за собой, смерив возмутившихся слизеринцев недобрым взглядом), вместо тренировочной площадки их ждали парты, а на учителе, вместо диковинного наряда, темнела будничная рабочая мантия. К пятнистому галстуку-бабочке и полосатым штанам все уже давно привыкли и никто не считал их чем-то необычным, но вот в прошлый раз они занимались в руинах старинного средневекового замка и на профессоре было пышное кружевное жабо и меховая мантия. А когда они проходили заклинание Терра Витас, возводящее защитную стену из растений, и полтора часа искали друг друга в джунглях, Джекилл был одет в костюм любителя сафари и сидел с большим биноклем на толстой ветке баобаба.
— Успокаиваемся, — как всегда, немного робея, произнес он, глядя как ученики рассаживаются, достают учебники, перья и палочки. — Маккиннон, вы не сдали мне домашнюю работу во вторник, если вы не сдадите её сегодня, я оставлю вас после уроков, — он надел очки и развернул пергамент, отмечая отсутствующих. — Мистер Блэк, верните стул в нормальное положение, или я приколдую его к полу, — попросил он, не отрывая взгляд от бумаги. Сириус закатил глаза и с грохотом опустил стул на все четыре ножки. Ремус заметил, что он теперь стал сидеть за одной партой с Блэйк. Та как-то неуловимо изменилась — обычно её красота казалась ему ужасно холодной и отталкивающей, а теперь в её взгляде, движениях и мимике появилось что-то совершенно ей не свойственное, что-то...мягкое. И ещё она смотрела на Сириуса так, что Ремусу всерьез начинало казаться, будто слизеринскую королеву кто-то подменил. Во всяком случае, никогда прежде он не видел на её скучающем и надменном лице такого нелепого подобострастия. Сириус же его словно не замечал и держался с ней очень сухо.
— Рад снова видеть вас, Люпин, надеюсь, вы быстро втянитесь в работу!
Ремус удивленно обернулся и увидел, что профессор ласково улыбается ему. Это было более, чем странно, он ожидал совсем иного приема. Профессор Синистра, например, испуганно прижала к груди книжки, когда он поздоровался с ней в коридоре, а Слизнорт сделал вид, что ему жутко надо поговорить с Макгонагалл, когда Ремус обратился к нему с вопросом и убежал.
Хотя, вполне может быть, что Джекилл просто ещё ничего не знает, потому и улыбается ему.
— И... надо же, мисс Малфой тоже почтила нас своим присутствием сегодня, я очень рад! — профессор снова заскрипел пером, однако же, не сделал ей замечание как Марлин. Ремус почувствовал досаду. Все учителя относились к слизеринцам куда снисходительнее, чем к остальным ученикам.
Ремус взглянул на девушку. Ему до сих пор было трудно привыкнуть к ней, также, как в свое время было трудно привыкнуть к Люциусу. И брат, и сестра иногда казались ему пришельцами, или любыми другими, не вполне человеческими существами — эльфами, вейлами, кем угодно, только не людьми. Эти их неестественно белые волосы, бледная кожа, слегка отстраненный взгляд. А ещё все эти слухи о том, что в их семье принято жениться на своих же родственниках... всё это отдавало чем-то, одновременно пугающим и возбуждающим.
Люди всегда пялятся на таких как она, Сириус или Забини. Все ждут, что рано или поздно многовековое кровосмешение даст о себе знать, и они начнут безумствовать, зверствовать, или бросаться на людей. Хотя на самом деле они ведь не виноваты в том, что у их семей такие извращенные нравы. Сириус не виноват.
