Автор книги: -Joy-
сообщить о нарушении
Текущая страница: 116 (всего у книги 275 страниц)
Сначала подумал, что прошло несколько дней после его жуткого путешествия по внутренностям трибуны, но потом в его сознание влились крики и он понял, что был в отключке всего секунду. А приоткрыв глаза, Джеймс увидел, как к нему несутся размытые красные пятна — его команда.
Всё тело ужасно болело, легкие превратились в пыльный мешок, Джеймс зашелся исступленным кашлем, перевернувшись набок и тут почувствовал шевеление у себя под мантией.
«Мышь» — подумал он.
Сунув руку за пазуху, он вытащил мышь на свет.
Солнце ослепительно полыхнуло на её золотом боку, а крылышки исступленно захлопали Джеймса по руке.
Это был снитч.
Сердце заколотилось, как бладжер.
Не может быть!
Как это ему так повезло?!
Целое мгновение Джеймс смотрел на мячик, смотрел, как глубоко горит золото, наливаясь солнцем, как беспомощно и озадаченно бедолага хлопает крыльями, всё ещё не веря, что его песенка спета...
А потом вдруг понял.
Его отец действительно был здесь сегодня.
Он не сошел с ума.
Отец действительно был с ним, но теперь ушел, а этот снитч, залетевший в мантию Джеймса — его прощальный привет. Теперь отец ушел навсегда.
И там, где он сейчас, ему хорошо.
Откуда Джеймс это знал?
Да Мерлин его разберет. Знал и всё. Знал так же хорошо, как и то, что его самого зовут Джеймс Поттер и никак иначе.
И едва он понял это, что-то случилось.
Обруч, сдавивший ему грудь после похорон, лопнул.
И Джеймс вдохнул.
Так глубоко, словно делал это впервые в жизни.
Так, словно никогда ещё ему не дышалось так легко и свободно.
Налетевший ветер взлохматил его волосы.
«Прощай, пап... — подумал Джеймс, закрывая глаза и наслаждаясь своей удивительной способностью дышать. — И...береги там маму, ладно?»
Ветерок пропал, а Джеймс, чувствуя себя ужасно уставшим и сонным, вскинул в воздух кулак с зажатым в нем снитчем.
Стадион взорвался криками.
Море болельщиков выплеснулось из берегов требун и утопило бы Джеймса, если бы команда не подхватила его на руки. Самым натуральным образом, причем: они подняли его и подбрасывали в воздух, пока над головами у них орал магически усиленный голос:
— ДЖЕЙМС ПОТТЕР ПОЙМАЛ СНИТЧ! — бешено вопил Фабиан. — ГРИФФИНДОР ВЫИГРАЛ, СУЧКИ!!!
Джеймс не сомневался, что Фабиана ждет как минимум месяц наказаний и прочей ерунды, но разве сейчас это имело значение, даже для бедного Пруэтта?
Они выиграли, выиграли, черт возьми!
И он тоже выиграл! И неважно, что он поломал обе руки, важно, что он победил, победил самого себя, хотя никто об этом не догадывался. И пока он сидел на земле, ожидая мадам Помфри, его друзья окружали его, обнимали, хлопали по спине, таскали, тискали, лохматили ему волосы, а потом спохватывались и извинялись, глядя на его жалкие руки.
— Как тебе только в голову это пришло?! — рассмеялся Джеймс, когда Сириус рассказал ему про подстроенную игру. — Не боялись, что я вас кину?
— Мы верили в тебя, Сохатый! Но больше всех в тебя поверил кое-кто другой, — крикнул Сириус и, обхватив Джеймса за шею, развернул его в сторону.
Улыбаясь до ушей, Джеймс оглянулся увидел и её.
Ну как, увидел.
Сейчас он с трудом различал лица друзей, сидящих вокруг, присутствие Лили он почувствовал, так же, как почувствовал снитч.
Она стояла рядом и смотрела на него.
В глазах у неё блестели слезы, но она не куксилась, а смеялась.
Смеялась.
Та самая Лили, с которой он повел себя как свинья...
Та самая, которая пряталась за памятником на похоронах его родителей.
Его Лили стояла здесь, комкала свой шарф и улыбалась ему так, словно не было никакой ссоры, словно он не орал на неё как идиот и не дулся на неё, как ребенок.
— Так это ты придумала?.. — немного сипло спросил Джеймс, глядя чуть левее того места, где она стояла. — Очень хитро. Я бы пожал тебе руку... — все засмеялись. — Но я сейчас очень плохо вижу.
Смешки повторились.
— А я нашла твои очки, — проговорила она, достала что-то из сумки, а потом опустилась на корточки и осторожно одела Джеймсу на нос его очки.
Джеймс прозрел и первое, что он увидел после своего «пакета» — зеленые глаза и нос, усыпанный едва заметными, редкими веснушками.
— Тебе очень больно? — она не встала и так и сидела напротив.
— Бывало хуже... — немного рисуясь отозвался Джеймс, во все глаза глядя на её лицо. Сердце колотилось, как чокнутое, он парил в какой-то странной невесомости. Наверное, просто давно не летал, вот и получилось такое чувство. Да, дело только в этом. — Например, когда я упал с кровати на первом курсе. Тогда пострадала моя гордость, а это так... — он мотнул головой. — Заживет. И ещё меня как-то треснула по башке Гремучая Ива, когда мы соревновались и я неделю пролежал в крыле.
Губы Лили задрожали и она улыбнулась, покачав головой.
Конечно, она же будущий целитель и наверняка понимает, что ему больно так, что в другой ситуации он был плакал как младенец и писался от горя.
Всё же она клевая.
Его Эванс.
— ...и когда меня утащил кальмар тоже было неловко, — чем больше лабуды он нес, тем глупее себя чувствовал. Но остановиться почему-то не мог, боялся, что она встанет и уйдет. — Так что это просто царапина и я не обращаю на неё никакого внимания, вот серьезно, совсем никакого. А ты на меня очень сердишься?
Лили моргнула.
Ещё секунда смотрела на него, а потом удивленно покачала головой.
— Нет. Я не могу долго злиться на тебя, Джеймс, что бы ты ни натворил, — она провела ладонью по его шее и у Джеймса мурашки побежали по телу. — Как же ты до сих пор этого не понял?
— Я люблю тебя, Эванс.
Лили замолчала, глядя на него с непонятным выражением, а потом вдруг подалась к нему, обхватила за шею и поцеловала.
Толпа завопила и захлопала, и развеселилась ещё сильнее, когда парочка повалилась на траву, не прерывая поцелуй.
— Эй, Эванс, ну не здесь же, здесь дети кругом! — громко возмутился Джеймс и все снова заржали, включая и их самих.
— Ты такой дурак, Поттер, — ласково прошептала Лили в его губы.
— Может быть, — невнятно согласился Джеймс. — Но я исправлюсь, честно.
— Как?
Пару мгновений Джеймс лукаво смотрел на неё, а потом в глазах его заплясали знакомые Лили чертики.
— Пойдешь со мной в Хогсмид, Эванс?
Лили рассмеялась и в глазах у неё почему-то блеснули слезы. Он снова потянулся к её губам, как вдруг где-то рядом грянуло:
— Ну и где наш пострадавший герой? Расступитесь, расступитесь, ну же...
— Черт... — пробормотал он.
— Нет. Всего лишь мадам Помфри, — Лили встала, уступая место медсестре и её медицинской сумке.
Она стояла рядом, пока мадам Помфри колдовала над его рукой.
Улыбалась так, словно извинялась перед всеми за своё счастье и Джеймс видел в её глазах столько обещания, что ему крайне трудно было усидеть на месте и мадам Помфри пообещала наложить на него Забвение, если он не перестанет вертеться.
Но это ничего. Они теперь всё успеют.
У них для этого будет целая жизнь.
И даже больше.
___________________________________________________
* Уильям Шекспир — «Гамлет»
========== Слишком много секретов ==========
Розмерта стояла, облокотившись на барную стойку, подпирала голову кулачками и скучающим взором скользила по переполненному залу.
Сегодня был, пожалуй, самый долгий и нудный день в её жизни.
«Три метлы» были заполнены стариками да школьниками, а из интересных, молодых и неженатых была только небольшая компания охотников в углу, но они были так заняты беседой и горячим грогом, что не обращали на Розмерту никакого внимания...
— Одно сливочное пиво, пожалуйста! — бородатый волшебник был так занят своей газетой, что даже не взглянул на барменшу. Розмерта недовольно грохнула на стойку кружку пенистого напитка, волшебник забрал заказ и ушел, а Розмерта вернулась в изначальное положение и сладостно вздохнула, взглянув на плечистую фигуру одного из охотников. Сейчас он сидел спиной к ней, но Розмерта знала, что у него рыжеватые волосы, мощная челюсть, светлые глаза и...
Словно почувствовав её взгляд, охотник встал, отодвинул стул, развернулся и пошел между столиками. Розмерта оживилась, машинально поправила волосы, выкатывая колесом свою — дай Мерлин каждой — грудь. Охотник чуть улыбнулся, взглянул ей в глаза и...свернул в туалет.
Розмерта сердито фыркнула, отвернулась, шлепнула на стойку потрепанный дамский романчик «Опасный охотник» — последний из серии дамских романов Риты Скитер, вышедший следом за нашумевшими книгами «Аромат Амортенции» и «Салазар Страстный», и уткнулась в книгу. Делать все равно было нечего, так что она погрузилась в чтение.
«Его трепещущий гигантский снитч порхал рядом с её разгоряченным телом, желая быть плененным. И тогда Сильвия схватила его, схватила со всей горячностью, которая кипела в её саламандровой крови, с жадностью обхватила пульсирующую плоть горячими губами. Джильберт застонал, как раненый штырехвост и...»
Звякнул дверной колокольчик. Розмерта машинально вскинула взгляд и увидела, что в трактир вошел новый клиент — высокий красивый парень в кожаной куртке.
Её скуку как рукой сняло.
Вот, кто всегда первым делом смотрит на неё!
Вот, кто никогда не пройдет мимо!
И точно — окинув зал беглым взглядом, Сириус разглядел её, улыбнулся так, что наверняка на него запали сразу все, сидящие за столиками школьницы и направился к ней, Розмерте!
Она расцвела навстречу новому гостю...
«Она улыбнулась ему, чувствуя себя наливным яблоком, готовым сидром потечь по...»
Розмерта коротко тряхнула головой и уперлась в стойку широко расставленными ладонями.
— Здравствуй, красавица, — вкрадчиво молвил Сириус, облокотившись на стойку со стороны зала.
— Здравствуй, разбойник, — кокетливо молвила Розмерта в ответ.
— Как идут дела? — взгляд Сириуса привычно и приятно заскользил в её глубоком вырезе — словно ниточка.
— Да как они могут идти? Налей да налей, стою тут как бочка с пивом. Хоть бы кто на свидание позвал!
— Я бы выпил тебя до дна, — улыбнулся Сириус, невзначай поглаживая её по руке тыльной стороной пальцев. — Досуха.
Розмерта довольно порозовела и опустила ресницы.
— Скажешь тоже... — она плавным жестом отняла руку и многозначительно дернула золотую цепочку, висящую на её красивой шее.
— Интересная штучка, — глядя ей только в глаза, Сириус потянул за цепочку и вытащил золотой кулон из его горячего ложа. — Откуда?
— Подарок, — похвасталась Роуз.
— Да ну? И кто же это у нас такой щедрый? — Сириус щелкнул большим пальцем, подкидывая кулончик.
— Один избалованный богатый мальчишка, которого я никак не могу спровадить, — Розмерта уже было совсем наклонилась к нему, намереваясь подарить нахалу поцелуй, но тут её позвали из зала — и не кто-нибудь, а именно тот, рыжий охотник.
— О, надо работать! — переполошилась она, демонстративно расстегнула пуговку на блузке, поправила свои пышные прелести, взбила волосы и, подхватив поднос, обошла стойку.
— Вейла, — прищелкнул языком Сириус.
— Да, — прищелкнула языком Розмерта, напоследок провела ладошкой по его колючей щеке и отправилась в зал, кокетливо поводя задиком.
Сириус усмехнулся, проводив её бедра взглядом, но тут вдруг среди темных мантией и темных волос мелькнула белизна и он обо всём забыл.
Он навалился на стойку, стащил из бара Розмерты пару бутылок сливочного пива и направился в зал, радуясь, что Малфой сидит к нему спиной и не может сбежать.
Да, она сидела к нему спиной.
У неё были чертовски маленькие плечи и даже грубая кожаная куртка не делала их больше.
Целовать их..
И узкая спина.
Влажная, солёная от пота..
И длинные белые волосы, лежащие на этой спине.
Наматывать их на руку...
Даже когда Сириус видел всё это издалека, чувствовал эту чертову лихорадку, которая поднимала дыбом волосы на его руках. У него вставал на Роксану Малфой, даже когда он видел её за овсянкой в Большом Зале, или просто вспоминал о ней, сидя за домашкой.
Он подошел ближе.
На столе перед Роксаной лежал её плеер, а точнее, его печальные останки, соединенные какими-то нитками и деталями. Сама Роксана сидела, ссутулившись и уперевшись одним локтем в стол — зажатая между пальцев сигарета истлела почти до половины, но Малфой явно ничего не замечала. Напряженная мыслительная работа словно покинула её голову и теперь сгущалась над столиком как гроза.
— Привет, — хрипло произнес Сириус, одновременно ставя на стол пиво и наклоняясь, чтобы поцеловать Роксану.
Она сердито увернулась.
— Пошел к черту!
Сириус рассмеялся.
— Да ладно. Ты всё ещё дуешься? — он уселся на свободный стул напротив. — Это уже становится смешно.
— Смешно, — эхом отозвалась Роксана, ковыряя искрящейся палочкой в плеере. Она не смотрела на Сириуса, но ему до черта хотелось, чтобы посмотрела. С ней случилось что-то.
Малфой и раньше была ничего, а за последнюю неделю она как-то похорошела. Нет, не так. Она стала просто охуительно хороша.
Он услышал слабый треск — Патрик, которого Малфой теперь всюду таскала с собой, сидел и жрал салфетки и зубочистки, источая тепло, словно маленький обогреватель.
— Тебе нахуй смешно, а было бы тебе смешно продуть, когда игра была уже фактически в кармане? — резко спросила Роксана. — Понимаешь, в кармане! Мы выигрывали и все это видели!
— Вы продули и давай об этом забудем. Ты ещё скажи, что тебе до черта важно поддерживать имидж твоего гребанного факультета, — поддел её Сириус.
Какое-то время Роксана молчала, тыкая палочкой в части плеера — на глазах у Сириуса они срастались и распадались, как пазлы.
— Нотт опять подкатывал сегодня насчет помолвки, — вдруг тихо сказала она и устало откинулась на спинку стула.
Наконец-то посмотрела Сириусу прямо в глаза.
— Ты его послала? — Сириус отпил из своей кружки, не отпуская её взгляда.
— Я врезала по нему Конъюнктивитиусом, — она пожала плечами.
— Почему не сказала мне?
— А зачем?
— Я бы с ним поговорил.
— Нет нужды.
— Ты боишься?
— Меня не надо опекать! — вспылила она.
— Остынь, вейла, у тебя глаза желтеют.
Роксана в ужасе схватила кружку с пивом и погляделась в железный ободок, как в зеркало.
Сириус засмеялся с хрипотцой, а Роксана вдруг взяла и плеснула в него из этой кружки. Плеснула бы, если бы он вовремя не выхватил палочку.
Но посетители все равно перепугались.
— Что у вас тут? — Розмерта замерла у их столика, бросив короткий, взгляд в сторону Роксаны, которая потряхивала мокрыми руками — все салфетки давно сожрал её любимец.
— Ещё одно пиво, Роуз, — посмеиваясь, сказал Сириус. — И... ты завтракала сегодня? — он повернулся к Роксане.
Молчание.
— Роксана, я задал вопрос, — Сириус наклонился вперед и не заметил ещё одного, но уже совершенно другого взгляда, которым барменша наградила слизеринку.
— Мне похуй, Блэк, — отрезала Роксана, снова склоняясь над своим плеером, когда смогла наконец высушить руки.
— Сделай нам хорошо, — Сириус снова повернулся к Роуз и поцеловал её руку.
— Есть в округе хоть одна женщина или девушка, которую ты не трахал? — сварливо поинтересовалась Роксана, когда Розмерта ушла.
Сириус пропустил её вопрос мимо ушей.
— Что ты пытаешься сделать с этой несчастной хреновиной? — спросил он, когда Роуз принесла им ещё сливочное пиво и свой знаменитый яблочный пирог. — По-моему ему просто надо устроить достойные проводы.
— Заткнись, а? — Роксана вдруг психанула и швырнула волшебную палочку на стол. Сыпанули искры. Патрик в ужасе спрятался за кружку Сириуса и из неё сразу же повалил пар. — Ладно, ты прав. Какого черта я мучаюсь, понятно же, что его не спасти, — и она сунула в рот здоровенный кусок пирога.
Пару минут Сириус смотрел, как она уныло жует и скорбно поглаживает пальцем пустой корпус своего странного прибора. В голове у него вертелась какая-то мысль, какое-то важное имя, которое он никак не мог поймать. А когда поймал, его вдруг захватил такой энтузиазм, что он вскочил со стула.
— Идем! — он бросил на стол пару монет.
— Куда это?
— Спасать твоего монстра!
— Этот парень — вроде как мой племянник. Лет пять назад он женился на Молли Пруэтт, может слышала — Уизли, Артур ?
— Нет, не слышала. Но о Молли знаю, маменька хотела выдать её за Люциуса... давно.
— Он повернут на маглах и всем, что с ними связано, этот Артур. Думаю, твою хреновину починит за пару дней... хотя... если честно, я такую штуку вижу впервые в жизни. Откуда она у тебя? — и Сириус толкнул дверь мрачного прогнившего насквозь заведения с кабаньей головой на вывеске.
— Нашла у себя под дверью за день до того, как меня выслали в Норвегию.
— Что, просто нашла под дверью?
— Да. Мирон и Дон использовали кучу заклинаний, чтобы понять, как он работает, потом мы размножили чарами кассеты и... долгая история, — она отмахнулась и оглянулась по сторонам. И хорошо, что не заметила, как исказилось лицо Сириуса при упоминании о Мирона. Одно произнесение его имени этими губами он считал жестокой изменой и ничего не мог с собой поделать.
Хорошо, что в это время дня в кабаке не было никого — если не считать парочки спящих пьяниц у окна, да бородатого владельца, который разбирал коробки за барной стойкой.
