Автор книги: -Joy-
сообщить о нарушении
Текущая страница: 230 (всего у книги 275 страниц)
— Твою мать, Бродяга, уходим! — заорал Джеймс и силой поволок Сириуса за собой, укрываясь от осколков и летящего во все стороны сока.
***
Вернувшись в башню, Сириус сразу же начал собирать вещи. Без громких заявлений и вообще каких-либо слов — просто пинком открыл чемодан и начал как попало кидать в него свое барахло.
— Бродяга, остановись, — Джеймс пытался ему помешать, но Бродяга сейчас никого не замечал. — Ты можешь, мать твою, прекратить это делать?! — он достал палочку.
Сириус с грохотом вытряхнул какие-то вещи из ящика комода, отбросил его и посмотрел на Джеймса. Он все еще тяжело дышал, и выглядел ужасно, вся рожа в крови, рука, которой он закрылся от потоков ядовитого сока, покраснела и покрылась отвратительными пузырями, прямо как рука воинствующего онаниста на иллюстрациях в старючих книжках из Запретной секции.
Взгляд тоже был не вполне вменяемый, зрачки расширились так, словно Блэк укурился в хлам.
— Тебе надо вернуться в крыло, — раздельно, словно для дебила, произнес Джеймс.
— Без меня обойдутся, — отрезал Сириус и принялся как попало запихивать одни вещи из ящика в чемодан, а другие бросать в мусор. Правая рука болела адово, даже наспех наложенная повязка не помогала. А в крыле сейчас, наверняка, валяется Мальсибер. Малфой сидит рядом и держит его за руку. Сириус с такой злостью бахнул в чемодан запасную фару для мотоцикла, что она разбилась и к его ожогам добавилась еще и рассеченная ладонь.
— Бля, псих, тебе надо в крыло! — Джеймс шагнул к нему и рывком повернул к себе. Сириус удержался, чтобы не дать ему по роже и рывком одернул куртку, глядя в сторону. — Посмотри на свою морду, ты весь в крови, как вампир-обдолбыш! А от лапы вообще сейчас мясо начнет отваливаться! Лично мне блевануть хочется!
— Не сдерживайся, — Сириус хлопнул его по плечу и снова вернулся к своим вещам.
— Слушай, Лунатик, как думаешь, если я его сейчас ебну чем-то тяжелым по башке, он остановится? — громко спросил Джеймс, и по тону было не вполне понятно, шутит он, или серьезно, поэтому Ремус, сидящий на своей кровати, решил вмешаться.
— Бродяга, Сохатый прав, по-моему, ты рано начал собирать вещи.
— После того, что случилось сегодня, меня все равно отчислят, — Сириус с жутким грохотом вываливал на пол ящики своей тумбочки, в поисках того, что еще могло бы ему пригодиться. — И даже если нет, я сам свалю.
— Бродяга, ну ебаный Мерлин, я ушам своим не верю! Ну подумаешь, трахнулась девчонка с другим, не уходить же из-за неё! Ты себе еще с десяток таких найдешь, даже лучше!
— Сохатый, заткнись, — спокойно посоветовал Сириус с огромными зрачками и вытряхнул в печку свою коллекцию журналов с мотоциклами.
— Если ты вот так просто возьмешь и свалишь, Мальсибер решит, что победил, понимаешь? — подал голос Ремус, проведя ладонями по лицу. — Ты, что, вот так возьмешь и подаришь ему это?
— Лунатик. Он ебал её всю ту неделю, пока я прятался в Блэквуде с этими сраными кровососами. Ебал, ну знаешь, трахал её дырку, имел в задницу, в рот, я не расспрашивал. А она ему давала себя ебать, и теперь я думаю, до, или после того, как написала мне, что у неё все в порядке, и мы увидимся в школе? — на последних словах самообладание ему изменило, и он с такой силой врезал ногой по чемодану, что тот перевернулся и вывалил наружу все то, что Сириус в него накидал.
— Это все равно не повод валить из школы, Бродяга. Может еще ничего не проиграно? Может он вообще её заставил, ты же не зна…
— Что бы ты сделал с типом, который трахнул бы Эванс у тебя за спиной? — вдруг спросил Сириус, резко повернувшись к Джеймсу.
Джеймс слегка развел руками, мол, а непонятно?
— А она мне помешала это сделать, — вкрадчиво сказал Сириус и швырнул скомканную футболку в чемодан так, что у него рука сотряслась до самой шеи. — Она мне, мать его, помешала! Сегодня она выбрала его! Она трахалась со мной в тот день, напиздела, что едет к своим сраным предкам, а потом просто поехала к нему и раздвинула перед ним ноги! — Сириус вспомнил, как она водила губами по его ладони. — Я не хочу её больше видеть. Никогда, — он рывком обрушил крышку чемодана и уперся в него руками.
— Ясно, — Джеймс упрямо выпятил подбородок и засопел. Глаза у него заблестели от злости. — И ты вот так вот просто свалишь, да? — он посмотрел на Сириуса. — Вот так просто? На хер Мародеров? — угрожающе спросил он.
Сириус с большими зрачками на секунду уступил место нормальному — и этот нормальный Сириус как будто даже слегка удивился.
— Сохатый, не неси хуйню, — он сорвал со своей кровати одеяло и простыни, поднял матрас и достал из-под него бутылку огневиски. Бросил её Хвосту. Тот всегда о таком мечтал. — Осталось полтора месяца. Сдадите свои гребаные экзамены и можете переехать в Блэквуд, я буду рад. А этот замок… это еще не весь мир.
Джеймс вытерпел еще ровно несколько секунд, проедая Сириуса взглядом, а потом психанул («Да пошел ты!») и вылетел из спальни, оглушительно грохнув дверью.
Перед тем, как пойти к Дамблдору, Сириус все-таки заглянул в крыло. Во-первых, рожу почистить, что бы там ни было, к директору с такой красотой нельзя. Во-вторых, с такой рукой он едва ли сможет сесть за руль. К счастью, половину тех, кто был в крыле, загородили ширмами, так что ни с Мальсибером, ни с Малфой Сириус не столкнулся. Мадам Помфри была занята, возилась с остальными, так что обработать его раны вызвалась Эванс. Вуд вообще боялась к нему приближаться, и за то время, пока он сидел в крыле, дважды уронила кофр с инструментами.
— Завтра нужно будет промыть бадьяном и растопырником, — сказала Лили, завязывая бинт. Она даже переодеться не успела и носилась по крылу в школьной форме, разве что мантию сняла и закатала рукава. Её стараниями, ожоги сошли. — И постарайся её не нагружать, ладно?
Она вымыла руки, взяла другое зелье, подсела к Сириусу, и, цепким взглядом пробежав по его лицу, принялась обрабатывать бровь. Ватка дымилась и шипела, но Сириус терпел.
— А чем разводят этот чертов растопырник? — он зажмурил один глаз, из страха, что туда попадет зелье.
— Какая тебе разница? — удивилась Лили, не отрываясь от работы.
Сириус промолчал, не зная, как сказать, но до Эванс само дошло. Сначала остановилась её рука, а потом Лили моргнула и посмотрела Сириусу в глаза.
— Сириус? — настороженно спросила она, перебегая с одного его глаза на другой, словно пыталась поймать один на вранье. — Ты же это не серьезно? Они, что, уже приняли решение?
— Эванс, оглянись кругом, — лениво протянул он. — Как думаешь, какое решение они примут?
— Они не имеют права тебя исключать, — Эванс помотала головой. — Ты не виноват, это все чистая случайность!
— Я-то как раз виноват, Эванс. Если бы я не колданул этого гада Макнейера, он бы не разбил теплицу, и не разбудил этот сраный цветок.
— Но ведь это не ты на них напал!
— Они меня просто опередили. Но это все неважно, Эванс. Если меня Дамблдор не отчислит, я сам свалю. Это я тебя предупреждаю, чтобы ты вычеркнула меня из своего списка нарушителей, староста, — он попытался пошутить.
На Лили его юмор не подействовал. Она была в шоке.
— Сириус, ты же не серьезно?
— Серьезно, Эванс, — вздохнул он, уже раздраженно. — У меня нет никакого желания ближайшие пару месяцев наблюдать за этой шлюшкой и её новым ебарем.
— Поэтому ты решил сбежать? — Лили встала и бросила ватку в кофр. Сириус её поднял. Все-таки, губа у него болела, а Эванс почему-то именно сейчас решила пренебречь своим целительским долгом.
— Я не сбегаю, — резко поправил он и приложил ватку к губе. — Я ухожу.
— Вот как, — Эванс напустила на себя ужасно саркастический вид. — Тебе еще не надоело уходить отовсюду, Блэк? Может быть стоит остаться хотя бы раз и побороться за что-то?
— Может и стоило бы. Но это того не стоит. И причин оставаться я не вижу, — он поморщился, взглянув на окровавленную ватку. — У тебя есть что-то посильнее?
— Да, — Лили откинула с лица прядку. Теперь она смотрела на Сириуса почти что с ненавистью. — Есть.
С этими словами она решительно прошагала к одной из кроватей, и рывком сдвинула ширму.
Сириус замер. Лили тоже не шевелилась, и, кипя от злости смотрела на то, как Сириус смотрит на Марлин. А он смотрел на неё довольно долго, но когда перевел взгляд на Лили, она вдруг почувствовала себя виноватой. Правда, быстро прогнала это ощущение. Конечно она понимала, что это — удар ниже пояса, но у неё не было выхода. Сириуса надо было удержать любыми способами.
— Если ты уйдешь, кто отомстит Мальсиберу и остальным за это? — тихо спросила она. — Фабиан? Или, может, Гидеон? Кто из них скажет Марлин, — Лили кивнула на спящую девушку. — Что это не ты напал на неё той ночью?
Сириус тяжело сглотнул. Лили ожидала, что сейчас он образумится и признает, что она права, но Сириус просто разозлился.
— Сама и скажешь, — он поднялся на ноги. — Тебе она поверит. И все. Хватит ковырять мне башку, Эванс.
Лили хотела еще что-то сказать, но в этот момент её вдруг позвала мадам Помфри.
— Не волнуйся, принцесса, — Сириус откинул голову и усмехнулся, сунув руки в карманы. — Я приеду на выпускной, посмотрю на тебя в платье.
Лили покачала головой, и, прошептав что-то вроде «Да пошел ты!», пошла к мадам Помфри, на ходу сердито вытерев щеку. Вряд ли она из-за него плакала, но кто её знает. Сириус перевел взгляд на постель Марлин. Постояв напротив несколько секунд, он подошел к ней, поправил ширму (ему не хотелось, чтобы все крыло на неё пялилось), а потом зашел за ширму и сел на стул. Ему было стыдно. Он не заглядывал к Марлин уже очень давно. Честно говоря, даже не вспоминал про неё.
— Эй, привет, — Сириус взял её за руку. Рука была теплая, но Марлин никак не отреагировала. Похоже, ей вообще было пофиг, есть он, или нет, остается он, или уходит. В кои-то веки ей было на это наплевать. Судя по всему, там, где она была сейчас, ей было намного лучше, чем в этом паршивом мире, где все друг друга предают. Может поэтому она так долго не возвращалась.
На руке у неё мешалось что-то твердое и холодное. Сириус поднял её повыше и раздвинул пальцы. Она все еще таскала то дурацкое кольцо с лунным камнем, которое он подарил ей на пятом курсе, когда они в порыве решили, что поженятся.
Вот дерьмо.
Сириус потер лицо обеими ладонями, еще раз взглянул на её опущенные ресницы, а потом положил скрещенные руки на край кровати и уткнулся в Маккиннон лбом.
И сидел так довольно долго. Аж до тех пор, пока в крыло не принесли записку, что профессор Макгонагалл вызывает его к себе.
***
— Честное слово, директор, я не понимаю, как это вышло, — мадам Стебль всплеснула руками. Лицо у неё было заплаканное, несчастное. — Я всегда держала эту теплицу под действием сонных чар, растения всегда спят, пока я не войду к ним. Как так получилось, я ума не приложу…
И она снова заплакала.
— Профессор Стебль, дорогая моя, успокойтесь, я же вас ни в чем не обвиняю, — Дамблдор склонялся над ней и держал ладонь на вздрагивающем плече преподавательницы. Рядом стоял Джекилл со склянкой Умиротворяющего бальзама и маленькой рюмочкой. — Мы просто пытаемся разобраться, что могло спровоцировать растение, и как теперь его обезвре…
— Да говорю же вам, директор, он был в спячке! Я всегда накладываю эти чары, я ник-ик-никогда не забываю про них! Его или расколдовать надо было, или ранить, а дверь теплицы была заперта-аха-аха-а! — она спрятала лицо в платок.
Дамблдор переглянулся с Джекиллом, а потом бросил взгляд на человека в министерской мантии, стоящего у окна. Тот коротко хмыкнул и снова отвернулся. Дамблдор подавил вздох. Ну надо же было, чтобы этот треклятый цветок разбушевался именно сейчас, когда у него в гостях -заместитель главы Мракоборческого центра.
В дверь постучались. Вошла слегка взлохмаченная Валери с парочкой ссадин на лице.
— Последние пострадавшие доставлены в крыло, директор, с ними остался профессор Слизнорт, — отрапортовала она и тоже посмотрела на человека у окна, прежде чем пройти к свободному креслу. — Добрый вечер, Аластор, — Грей с заметным облегчением опустилась в кресло и закурила, попутно наколдовав пепельницу.
— Спасибо, профессор, — Дамблдор посмотрел на мадам Стебль. Она пила Умиротворяющий бальзам, но руки у неё так тряслись, что половину проливала на мантию. — Милая моя, дорогая мадам Стебль, прошу вас, попытайтесь вспом…
В дверь снова постучали.
— Простите, директор, — Макгонагалл была серьезна и сердита, как никогда. Она вышла в кабинет и знаком велела войти тому, кто пришел с ней. — Тут мистер Блэк хочет вам кое-что сказать. Сириус!
— Что вы хотели? — Дамблдор выпрямился, увидев вошедшего студента. Мадам Стебль трубно высморкалась в платок и тихонько вздохнула.
Сириус бросил на неё короткий взгляд, а потом посмотрел Дамблдору прямо в глаза.
— Мадам Стебль ни в чем не виновата, сэр, — сказал он. — Это я виноват. Я разбил теплицу.
В кабинете повисла тишина, и все уставились на Сириуса, как на явление самого Мерлина, а потом мадам Стебль икнула еще раз, да так громко, что все на неё оглянулись.
— Как вы её разбили? — спросил Дамблдор.
— Тренировал отталкивающие заклинания на ящиках и потерял контроль. Промазал.
Макгонагалл уставилась на него с таким выражением, словно Сириус заявил, что забыл, каким концом надо держать метлу.
— Вы уверены, что все было именно так? — Дамблдор смотрел на Сириуса так пристально, и спрашивал таким тоном, словно хотел подъебнуть. — И что не было никакой драки, о которой говорят другие студенты?
— Нет, сэр.
— И вы случайно разбили двойное стекло теплицы… ящиком?
— Да, сэр.
Феникс Дамблдора громко каркнул и похлопал крыльями.
— Ну что же… — директор переглянулся с Макгонагалл. — По крайней мере ваши слова совпадают с той версией, которую озвучили мистер Мальсибер, и мистер Руквуд. Они тоже утверждают, что это вы разбили теплицу.
У Сириуса дрогнула мышца на челюсти.
— Правда, в таком случае мне становится непонятно, что они там делали, — Дамблдор опустился в свое кресло и сцепил руки в замок. — Может быть вы прольете свет на эту ситуацию? Как это четверо пострадавших студентов, один из которых имеет перелом носа и содранные костяшки на обеих руках, оказались так далеко от той теплицы, где должен был проходить их урок? — слова о драке повисли в воздухе, как дым от сигареты профессора Грей. Сириус бросил на неё взгляд (она струсила пепел в пепельницу, глядя на него в ответ), на мракоборца (тот наблюдал за ним с таким выражением, словно Сириус был дрессированным пуделем, и Сириусу это не понравилось. Козел), а потом — на Дамблдора.
— Понятия не имею, сэр, — деревянным тоном отозвался Сириус. — Может у них там было двойное свидание, или что-то вроде того, я не в курсе.
Мракоборец выдавил сиплый смешок, Макгонагалл сжала губы.
— И готовы подтвердить, что они не принимали никакого участия в разгроме теплицы? — спросил Дамблдор.
— Я этого не видел, — твердо сказал Сириус. — Я один во всем виноват. И… готов понести наказание, если нужно.
— Ну хорошо. Спасибо, что сказали это, Сириус, — другой директор наверняка ввернул бы какой-нибудь патетический высер про справедливость распределения Сириуса на Гриффиндор, но Дамблдор не стал, и Сириус был ему благодарен.— Я снимаю с вашего факультета сорок баллов. И назначаю отработку.
Сириус моргнул.
— Студент седьмого курса не имеет права ошибаться в таких элементарных чарах. Вам повезло, что никто серьезно не пострадал, иначе все закончилось бы намного хуже.
— Профессор, вы… вы меня не отчисляете? — севшим голосом спросил Сириус. Дамблдор, который уже повернулся к остальным, снова посмотрел на него.
— Не сегодня, мистер Блэк.
— Но… но ведь из-за меня пострадали остальные. Я нарушил главное школьное правило! — настаивал Сириус. — Это же тентакула, не подсолнечное масло! Кто-то мог умереть!
— Но не умер? — кажется, Дамблдор опять хотел подъебнуть. Или просто спятил.
В любом случае, Сириус просто ошалел от такой несправедливости. Столько раз он был на волоске от исключения из-за всякой чуши, и каждый раз цеплялся за школу до последнего. А сейчас, когда он видеть не мог ни эти стены, ни людей, его вдруг великодушно оставляют! Да что за херня здесь происходит?!
Он шагнул вперед.
— Профессор Дамблдор, вы, кажется, не поняли, я не против того, чтобы меня исключили, — у него даже голос задергался, но Сириус взял себя в руки. — Я действительно виноват и хочу…
— Мистер Блэк, не сочтите это за бахвальство, но мне кажется, я обладаю интеллектом достаточного уровня, чтобы понять, что имел в виду восемнадцатилетний студент, — повысил голос директор.
— Сэр, я не хотел вас обидеть, я…
— Единственное, чего я не понимаю, почему этот студент вдруг сам захотел, чтобы его исключили после семи лет учебы в этом замке, — Дамблдор посмотрел на него поверх очков.
Сириус молчал. Макгонагалл растерялась и расстроилась.
