Автор книги: -Joy-
сообщить о нарушении
Текущая страница: 54 (всего у книги 275 страниц)
А по ночам, когда она лежала и уговаривала себя заснуть, её мысли снова и снова возвращались в кабинет зельеварения. Перебирали по-одной все подробности. Эти подробности доводили её до исступления и она засыпала не просто взволнованная и возбужденная, а измучанная отчаянной, жалобной болью между ногами. Пару раз доходило до того, что она не выдерживала и, быстро засунув руку в трусы, избавляла себя от этих мучений. И, выгибаясь в пустой и холодной комнате, шептала ненавистное имя, захлебывалась желанием и стыдом за это желание. А слушая иногда, как стонет за стеной Блэйк Забини, затыкала уши и колотила кулаком подушку, потому что ей хотелось, хотелось, хотелось, чтобы он оказался под её горячим одеялом, здесь, сейчас, сию-мать-его-секунду!
Днем она опять его ненавидела. А когда ловила себя на том, что следит за каждым его жестом со своей задней парты, начинала ненавидеть себя.
А потом неизменно наступала ночь.
Роксана закуталась в плед и прошлась по непривычной пустой мрачной гостиной.
Удивительно, до чего она напоминала дом.
Черное лакированное дерево, мокрый блеск стекол, холодная кожа диванов, пышный мохнатый ковер перед исполинским камином, картины, спящие в массивных рамах, и зеркальный паркет.
Между двумя большими книжными стеллажами стоял небольшой проигрыватель.
Роксана вытащила из бумажного конверта пластинку, которую захватила с собой, и положила на диск. Опустила иглу, повернула регулятор громкости.
Сначала динамик затрещал, а потом сладко запел низким, хрипловатым и проникновенным голосом Мирона Вогтейла.
Обняв себя руками, Роксана скользнула по паркету на своих толстых вязаных носках.
«Дорогая моя сестра!
Надеюсь? ты находишься в добром здравии. Поздравляю тебя с поступлением в Слизерин! Мы невероятно горды тобой. Ты сделала самый правильный выбор в своей жизни. Надеюсь, ты и впредь будешь принимать верные решения. В знак нашей невероятной радости прилагаю к письму документ. Теперь, моя любимая сестра, ты имеешь собственное жилье. Пусть не такое пышное, как наше поместье, но все равно достойное наследницы дома Малфоев. В ближайшие каникулы ты сможешь оценить все удобства этого небольшого красивого особняка на юге Норфолка.
Преисполненный гордости, твой любящий брат Люциус».
«ТЕРРОР В НОРФОЛКЕ
Очередное зверское убийство потрясло юго-запад Англии. Взрослые маглы убиты, дети и подростки пропали без вести. В данный момент Министерство располагает сведениями, что они были переданы в руки оборотня по кличке Сивый. По предварительному заключению экспертов, смерть маглов наступила вследствие неизвестного Режущего заклинания (см. предыдущий выпуск, стр. 5-10). Поиски продолжаются. Если вы видели этих волшебников (фотографии см. ниже), немедленно сообщите в Министерство. Не пытайтесь применить против них магию!!!»
«Дорогая Роксана!
У нас в семье большая радость — Нарцисса ждет ребенка! Поместье замерло в ожидании наследника. Здешний климат вреден для здоровья, так что матушка увезла ее во Францию до начала зимы. Нарцисса передает тебе привет и приглашает на чай в это воскресенье. Если ты не против, я договорюсь с профессором Слизнортом. К сожалению, я не смогу присоединиться к вам, так как очень занят в делах Попечительского Совета, но, полагаю, вам с Нарциссой найдется о чем поговорить и без меня. Целую тебя, сестра. Люциус».
«СЕМЬЯ МУЗЫКАНТА ПРОПАЛА БЕЗ ВЕСТИ
Донаган Тремлетт (фотография прилагается), известный читателям больше как «Дон», бас-гитарист группы «Дикие сестрички», погиб в августе этого года в ходе Каледонского теракта. В прошлом месяце жена музыканта Олив Тремлетт обратилась в Министерство письмом, в котором выражала опасения за свою жизнь и жизнь своего сына.
По словам миссис Тремлетт, начиная с августа, ей приходили письма от неизвестного волшебника с требованиями прекратить продажи последнего альбома группы, «Твоя грязная кровь», дебют которого состоялся летом. Миссис Тремлетт проигнорировала угрозы, а на прошлой неделе она, ее сестра и годовалый сын пропали, по словам соседей, прямо из гостиной собственного дома в северном Хэмпшире. Как известно, группа «Дикие сестрички» славилась своим толерантным отношениям ко всем социальным слоям и неоднократно выражала благосклонность к немагическим бракам...»
«Роксана!
До меня доходят тревожные слухи. Это правда, что ты общаешься с грязнокровками? Ты навлечешь на нас и себя большие неприятности. Что с тобой происходит? За две недели ты не написала ни одной строчки. Раньше ты делилась со мной всем. Что изменилось? Северус видел, как ты бросала мои письма в камин. Неужели ты до сих пор на меня злишься? Право, это просто смешно... Что бы ты там ни думала, не забывай: я твой брат, я за тебя беспокоюсь. И не хочу узнавать о тебе через Нотта. В конце-концов, это неприлично. Прошу, напиши мне. Люциус.
P.S. Не так давно мы заказали пророчество в Отделе Тайн. Поздравляю, у тебя будет племянница. Нарцисса по-прежнему ждет тебя на чай каждое воскресенье месяца. Люциус».
Что творилось в ее жизни?
Она и сама не понимала.
Не чувствовала ничего, кроме холодной глухой тоски.
Роксане казалось, что весь мир от нее отвернулся.
Мирон мертв.
Он поет в этой комнате, но на самом деле он давно мертв.
Он больше никогда не будет петь.
Ее брат — Пожиратель Смерти.
Он пишет ей нежные письма, а сам калечит, мучает и убивает людей. Из-за таких, как он, началась эта война.
Нарцисса беременна.
Скоро она родит, семья получит ребенка и про неё, Роксану, забудут окончательно.
А она сама заточена в этой гигантской каменной клетке, где Блэйк Забини стонет в объятиях Сириуса Блэка...
Блэк.
Роксана гневно тряхнула головой, почувствовав, как все внутри замерло.
Нет!
Нет.
Нет.
Песня закончилась, заиграла следующая. И ее аккорды как будто выплывали из глубин черного глубокого омута.
О да, Роксана отлично знала эту песню.
Она сама пела ее вместе с Мироном почти три года назад.
Первый концерт «ДС», его трудно забыть.
Кто их тогда знал? Только горстка студентов Дурмстранга, которые и пришли на выступление в старое сырое подземелье.
Девушка, которая должна была петь эту песню вместе с Мироном, не явилась.
Ребята были в панике, и тогда Мирон сказал: «У нас нет выхода, Рокс. Ты споешь. У тебя ведь красивый голос, детка».
Да, у нее всегда был красивый голос.
И в тот вечер на нее надели чертовски красивое черное платье из тонкого шифона с рваным подолом. И каблуки. Высокие, страшные, самые первые каблуки в ее жизни.
Мирон сам сделал ей совершенно дикий макияж под стать себе и вспенил ее белые волосы «Суперблеском».
В ту ночь даже старшеклассники смотрели на нее, открыв рот.
Но важнее всего был Мирон.
Она была влюблена в него как кошка, и тогда на сцене, когда он обнимал ее, прижимал к себе, когда он пел с ней в один микрофон и водил клыками по шее, понарошку, конечно. Они вымазывали друг друга в красной краске, пели, они были вместе. В конце он поцеловал её. По-настоящему.
Первый поцелуй с языком, первые каблуки, первая песня...
Было темно и холодно, прямо как сейчас.
Роксана закрыла глаза, обняла себя руками, заскользила ладонями по телу, пытаясь представить, что это делает Мирон, и снова запела. Прямо как тогда.
Дождавшись, пока Блэйк уснет, Сириус осторожно выскользнул из ее постели и оделся.
Всем чужим кроватям он всегда предпочитал свою.
Перед тем как уйти, он оставил бархатную коробочку с запиской у нее на тумбочке.
«Сегодня твои глаза сияли».
Сопливая хрень, но Блэйки точно понравится.
Сириус захватил мантию-невидимку и у двери обернулся. Блэйк спала на животе, распластавшись по постели, как морская звезда. Он вспомнил, как она светилась этой ночью, как легко выболтала ему то, что сегодня вечером все мальчики слизеринцы собираются в каком-то клубе. Что за клуб она и сама не знала.
А теперь ещё и эта подвеска.
Сириус не любил чувствовать себя виноватым.
Не хватало еще, чтобы эта дура в него влюбилась.
Он вышел в коридор и услышал, как тревожно звенит в кармане джинсов заколдованное зеркало. Вот теперь он точно почувствовал себя виноватым, обещал ведь, что будет начеку.
— Да, Сохатый, я здесь, — проворчал он, опередив Джеймса.
— Нотт, Снейп и твой брат полчаса назад были в гостиной, придурок! — зеркальце заорало так, что по коридору разлетелось эхо.
Сириус остановился.
— Ты уверен?
— Уверен?! Они втроем просто исчезли! Исчезли, понимаешь?! На ровном месте! Я смотрел на Карту, не отрываясь! Они были, а потом исчезли!
— Мать твою, Сохатый, почему ты не сообщил?!
— Что?! Да пошел ты, Блэк, я тебе это зеркало при встрече под хвост зас...
Сириус сунул зеркало в карман и плотнее закутался в мантию, но уже на подступе к коридору спален мальчиков вдруг услышал доносящуюся сверху музыку.
Знакомую музыку.
Настолько знакомую, что он невольно замедлил шаг, недоверчиво вслушиваясь в ударные ноты, и обернулся.
Не может быть, чтобы кто-то из слизеринцев слушал «ДС».
Это же насквозь магловская группа!
Да еще и такую песню как «Cold Blooded» мог знать только истинный фанат, который не поленился простоять несколько часов в очереди за малотиражным первым альбомом. У Сириуса с этой песней были особенные, интимные отношения: еще в своем старом доме он включал ее и засыпал под звук низкого волнующего женского голоса...
Сириус взбежал по ступенькам и через высокий арочный проход вернулся в темное, полное музыки подземелье.
И замер, сраженный внезапным ударом.
Вот она — кара за все грехи, вот оно — наказание.
Музыку слушала она.
И не просто слушала.
Она... пела.
Сириус не знал, как она это делала, но от звуков ее низкого голоса у него поднимались волосы на руках.
«You can't trust a cold blooded man
Girl, don't believe in his lies
Can't trust a cold blooded man
He'll love you and leave you alive »
Она медленно стащила теплую кофту и небрежно отбросила в сторону. А потом вытянула обе руки вверх, стаскивая заколку, и волосы, белоснежные, пушистые и мягкие, как мех, рассыпались по спине и плечам.
«There's one thing you must understand
You can't trust a cold blooded man »
Эта песня была как озвученный стакан виски, забытый у камина вечером. И Роксана Малфой купалась в этом виски, плавала в нем как вишня, дразня Сириуса.
Она двигалась так, словно её ласкал невидимый любовник. Бедра, упругий живот, руки, крест-накрест скользящие ладонями по плечам, шее, груди, о Боже, прекрати, не останавливайся...
Сириус нервно сглотнул, подходя ближе. Сел в кресло.
Не прекращая петь, Малфой уперлась руками в стену, потянулась и скользнула по ней вниз, выгнувшись по-кошачьи и отставив маленький круглый зад.
Сириус почувствовал, как натянулась ткань на брюках. Руки, лежащие на подлокотниках сами собой сжались в кулаки и беспомощно разжались.
А потом она оттолкнулась от стены и снова принялась бродить по комнате, не-то танцуя, не то просто лаская себя. И смотреть на это было попросту невыносимо. А не смотреть — тем более. Песня становилась все громче и напряженнее, стремясь к кульминации, и Роксана пела громче и сильнее, так, словно ей было больно.
Под конец Малфой остановилась, легонько обернувшись на мысочках и вскинув обе руки.
И в этот хрупкий миг, понимая, что больше просто не выдержит, Сириус одним резким движением сбросил с себя мантию.
Малфой подпрыгнула, судорожно втянув в себя последнее слово.
Сириус приподнял уголок губ.
Долгие несколько мгновений они просто смотрели друг на друга. Она дышала часто и тяжело. Сириус тоже, хотя старался это скрыть.
— Доброй ночи, — наконец молвил он, вложив в это пожелание всю учтивость и светскость, на которую сейчас был способен.
— Что ты... что... — Малфой сдернула с дивана плед, в чем, собственно, не было никакого смысла, потому что, пока она танцевала, Сириус мысленно потрогал каждый сантиметр ее тела.
— Ты... ты что здесь делаешь?! Давно ты...
— Давно, — безжалостно подтвердил Сириус и встал из кресла, протягивая ей сброшенный батник.
Она выхватила у него свою одежду и поспешно закуталась.
Блэк смотрел на нее легонько улыбаясь, глаза горели бешено и страшно, а сам он выглядел уставшим и помятым, но эта помятость его только красила. Сразу было понятно, чем он занимался несколько минут назад. Пара влажных прядей, прилипших к шее, лоск чужих поцелуев на коже под небрежно расстегнутой на груди рубашке.
По коже пробежал озноб.
«Мне надо лечиться... это что-то уже совсем ненормальное».
— Ну и что ты стоишь? Что не говоришь ничего, не смеешься? Давай, приступай, я подожду! — она метнулась на диван и сжалась на нем в комок. — Говори всё, что хотел, я... я спать хочу.
Блэк усмехнулся и неторопливо обошел диван, держа руки в карманах брюк. Роксана напряглась, когда он облокотился на спинку прямо рядом с ней.
— Малфой-Малфой-Малфой... как я могу смеяться, когда я весь — одно восхищение и преклонение перед твоим талантом?
Внутри что-то нехорошо екнуло. Только вот Роксана не поняла, всерьез он говорит, или шутит.
— Одно я только не могу понять, — он закурил. — Как так вышло, что сестра Люциуса Малфоя кончает на ранние песни Мирона Вогтейла, м-м? — он медленно выдохнул на неё дым, а у Роксаны от гнева покраснели уши.
Имя, с которым она засыпала и просыпалась каждый день вот уже второй месяц, звучало из уст Блэка оскорбительно. Она знала, что газеты сделали из Мирона что-то вроде жертвы и символа сопротивления насаждающемуся режиму. Строчки из его песен появлялись на стенах в Косом переулке, его фотографии приклеивались к дверям Вечными чарами, за пение его песен на улице можно было напороться на людей в масках в ближайшем проулке.
Разговоры об этом велись шепотом в Большом зале. А пластинки маскировались под заунывную классику и джаз.
Но какое ей-то было до всего этого дело?
— Это не твое дело, — отрезала она. — Проваливай.
— Не боишься, что твой братец узнает об этом? Здесь повсюду уши.
— При чем здесь Люциус? — ощетинилась она.
— Ты прекрасно знаешь, при чем.
— Вовсе нет!
— Да ну?
— Знаешь, если бы кое-кто умел пользоваться чарами-заглушкой, мне бы не пришлось сидеть в гостиной Слизерина посреди ночи! — вильнула Роксана.
Блэк развеселился.
— Мы мешали тебе спать?
— Мне? — Роксана звонко хохотнула (получилось громче, чем она рассчитывала). — Вы мешали как минимум двум соседним графствам, Блэк!
Блэк склонил голову набок, глядя на нее с растущим удовольствием, а Роксана к своему ужасу поняла, что покраснела ещё больше.
Мерлинова мать...
— Малфой, мы тебя... взволновали?
— Что?! — она так и подскочила. — Да твоя Забини орала так, будто ей отрывают ногу! Конечно, меня это взволновало, я уже хотела звать на помощь, — Роксана собрала волосы в узел на макушке и полезла за сигаретами, но тут вспомнила, что оставила пачку в кармане мантии.
— Ну что ж, буду считать это комплиментом, — Блэк вдруг бросил ей что-то.
Роксана машинально поймала предмет.
Им оказалась пачка сигарет.
Сердце пропустило удар.
Вишневые.
Она взглянула на Блэка. Он облокачивался на диван у неё над головой и улыбался вполне миролюбиво. Не сказав ни слова, она достала одну и попыталась закурить. Руки дрожали.
— Прости, Малфой, если бы я знал, что это тебя так встревожит... в следующий раз мы будем вести себя потише.
— Нихрена меня это не встревожило! — выпалила она, тщетно пытаясь раскурить несчастную сигарету. — Ты бы тоже не смог заснуть, если бы у тебя орали над ухом!
— Признайся, Малфой...
Внутри все подхватилось, когда он наклонился к её уху, а свободной рукой вдруг легко, почти невесомо коснулся шеи с другой стороны.
— Ты сбежала просто потому, что тебя это чертовски возбуждает.
Роксана рывком повернула к нему голову.
— ... и потому что ты представляешь, как было бы хорошо вместо пустой одинокой постели оказаться в любой другой... — его взгляд жарко скользнул по её лицу. Они почти соприкасались носами.
— ... например... в моей.
Роксана вскочила как ошпаренная, но Блэк неожиданно обхватил ее рукой за испятнанную его засосами шею и прижал к спинке дивана, не давая сдвинуться с места.
— Я же вижу, как тебе плохо, Малфой, — он коснулся сухими губами её шеи за ухом. — Давай поможем друг другу?
Роксана оттолкнула Блэка, отодвинувшись от него в самый дальний и холодный уголок софы.
— Сам себе помоги! Это не я на тебя тогда набросилась! С чего ты вообще взял, что я... что мне от тебя что-то нужно?!
Блэк рассмеялся с мягкой хрипотцой и у Роксаны мурашки побежали по спине.
— Ну конечно не нужно, — Блэк шагнул к ней, скользнув по спинке дивана пальцами, и наклонился прямо к ее уху, сообщив это как секрет:
— Но при всем моем уважении, мисс, спину себе оцарапал не я. А если ты сейчас не уберешь палочку, то сожжешь свой дрянной язычок.
Роксана спохватилась, осознав, что все так же пытается закурить, выхватила изо рта почти целиком сожженную сигарету и бросила ее на пол.
