Автор книги: -Joy-
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 275 страниц)
В пределах Хогвартса она не имела ничего против Люциуса Малфоя. Каждое утро они вежливо здоровались на выходе из гостиной, завтракали и обедали за одним столом, проводили вечера в одном помещении, сидели на одних и тех же диванах и за одними и теми же партами в одних и тех же классных комнатах, сдавали экзамены, ходили в Хогсмид, на праздничные встречи в Клубе Слизней и матчи по квиддичу. Изредка обменивались парой общих фраз. Но на этом их отношения заканчивались. Едва ли они вспомнили бы друг о друге после школы, и со временем они так же легко и просто состарились бы, даже не запомнив имени друг друга.
Но, вслед за учебным годом всякий раз неизбежно наступало лето и для Нарциссы Блэк начиналось самое мучительное время во всем году. Родители на целый месяц отправляли ее в Сан-Себастьян, в летнюю резиденцию Малфоев, где их с Люциусом сажали в одной комнате, запирали, как муравьев под стеклом и заставляли проводить вместе все свободное время, всё надеясь и ожидая, что они вдруг влюбятся и спарятся.
И миссис Малфой с её ледяными глазами и сладкими улыбками, и безвольная мать Нарциссы, и их многочисленные подружки — все они ожидали, что долгожданная искра вот-вот проскочит между Нарциссой и Люциусом, что они влюбятся прямо во время партии в волшебный теннис... но за все десять лет партий в теннис, прогулок по пляжу, чаепитий и вечерних игр в бридж, эта искра так и не проскочила, хотя в семье все упорно поддерживали легенду о том, что между юной Блэк и молодым Малфоем цветет то самое, первое нежное чувство. И когда заботливые матери отправляли своих отпрысков прогуляться по пляжу, все эти родственники принимались понимающе переглядываться и поджимать губы в улыбке. Нарциссе же при виде этих улыбок и многозначительно выпученных глаз хотелось топать ногами и визжать, но она лишь опускала ресницы.
Потому что только так может выражать свои чувства будущая счастливая невеста...
— Мерлин... что я здесь делаю? — тихо проговорила она, большими глазами глядя на свое ослепительно прекрасное отражение.
«Может быть, сбежать?»
От этой мысли стало вдруг легко и приятно.
Нарцисса посмотрела на запертую дверь.
— Ты говоришь со мной? — игриво спросила Белла, переворачиваясь на живот и болтая в воздухе ногами в зашнурованных туфлях на чудовищно высоком каблуке.
— Нет, Белла, не с тобой, — Нарцисса взяла из шкатулки сережки-капельки и вдела их в уши. Руки так немилосердно тряслись, что она несколько раз случайно воткнула иглу в чувствительную мочку.
Белла беззвучно засмеялась, облизывая передние зубы, и хищно посмотрела на прямую, как струна, сестру. Казалось, коснись ее пальцем, и она зазвенит. Или порвется.
— Зря, Цисси. Между прочим, я уже замужем, — несмотря на то, что Нарцисса не смотрела на нее, Белла повертела левой рукой. — Я старше и лучше знаю жизнь. И могу рассказать тебе много чего.
— Много чего важного?
— Много чего интересного. Много чего интересного и важного.
— Правда? — Нарцисса говорила по инерции. — И что же?
— Я знаю, сестра, тебе страшно, — Белла со вздохом провела ладонями по постели, нежась на мягкой простыне.
Нарцисса со стуком захлопнула шкатулку, в которой хранила украшения, и стремительно обернулась.
— Мне не страшно, — она захотела потереть лоб, но вовремя спохватилась и просто сжала руку в кулак. — Я... нервничаю... возможно... но мне не страшно. Почему мне должно быть страшно?
Привычная светская улыбка заморозила волнение на ее лице.
Белла взглянула на нее и вдруг резво подтянула ноги к коленям, поднимаясь. Неуклюже пройдясь прямо по простыни, она с громким стуком соскочила на пол.
— Я знаю, чего ты боишься, — проговорила она, приблизив губы к лицу сестры. Можно было подумать, будто она захотела ее поцеловать.
— Да? И чего же? — спросила Нарцисса, выпрямляя спину и настороженно глядя за тем, как сестра принимается описывать вокруг нее круги.
— Ты боишься моего Лорда, — Беллатриса поднесла левую руку к лицу и фанатично прижалась губами к татуировке, проводя языком по выползающей из черепа змее. Нарцисса брезгливо приподняла верхнюю губу. — Боишься, что не понравишься ему, и он расторгнет ваш брак, сделав тебя предметом насмешек... — Белла была у неё за спиной. — Или наоборот, что ты, такая юная, прекрасная и нетронутая, понравишься ему, и он пожелает поставить на тебя Метку, — Белла описывала вокруг нее круги, прямо как змея, обвивающая кольца вокруг жертвы. — Но поверь мне, моя маленькая милая сестра, тебе нечего бояться. Это огромное наслаждение — чувствовать его магию у себя внутри... — прошептала она, обдавая лицо девушки дыханием, и на секунду прикрыла ресницы. Когда же она открыла глаза, то увидела, что Нарцисса смотрит на нее с нескрываемым ужасом.
Белла замерла, как лиса, почуявшая кролика.
— А-а-а... да вот же оно! — театрально прошептала она, выкатывая глаза и растягивая губы в улыбке.
Нарцисса прерывисто вздохнула и покачала головой.
— Ты боишься вовсе не моего Лорда, а...
— Замолчи, Белла! — предостерегающе прошипела девушка.
— ...своего будущего мужа, во имя Мерлина! — Беллатриса захохотала и оглушительно захлопала в ладоши.
Нарцисса смежила веки.
— Уходи немедленно! Слышишь меня, Беллатриса? — Нарцисса взмахнула рукой, указывая на дверь. — Убирайся!
— Нет, моя дорогая, я же твоя старшая сестра, я должна тебя приготовить, — Белла крепко обняла сестру за талию. — Поверь мне, Цисси, супружеской жизни нечего бояться! Это всего лишь сделка. Ты же не думаешь, что Люциус когда-нибудь полюбит тебя? Или что ты полюбишь Люциуса?
— Белла, пожалуйста! — взмолилась девушка.
— О, не бойся, моя глупенькая Цисси. Вы будете жить совсем как чужие люди! Люциус, как и все мужчины, будет вечно занят, — Белла потрогала круглые молочные камушки, лежащие на тяжело вздымающейся ключице, и вздохнула, разглядывая белую гладкую шею. — Правда, тебе придется терпеть его в своей постели несколько раз в неделю, но это все ради будущего наследника, моя милая, которого ты будешь обязана произвести на свет в страшных мучениях, — что-то вдруг переменилось в лице сестры — Нарцисса увидела на лице Беллы знакомое выражение и внутренне запаниковала.
— Он не будет тебя ласкать, — обиженно проговорила Белла, утыкаясь ей в плечо острым подбородком. Руки, обтянутые черной сеткой, безвольно повисли, черные глаза потухли, тонкие кривые ножки, торчащие из-под пышной юбки, развернулись носками туфель друг к другу. — Скорее всего, он просто сразу залезет на тебя сверху и будет шарить по тебе своими руками. И дышать. Тебе будет страшно, и ты не сможешь пошевелиться и будешь только ждать, когда все закончится...
Нарцисса смежила веки. Злорадно улыбаясь, Белла обошла вокруг нее, как волчица, и подхватила с маленького столика бокал красного вина. — А потом, Цисси, милая... — она отпила, почмокала губами, оценивая букет. — Тебе придется сжать свои прелестные зубки и раздвинуть свои прелестные ножки, чтобы он в тебя... — Белла поднесла ладошку к губам, словно стены могли их слышать, и значительно покивала, выпучив глаза. — Влез.
— Замолчи, Белла... — прошептала Нарцисса. Палочка была далеко, но сейчас она готова была броситься на старшую сестру с кулаками. — Сию секунду замолчи!
— Тебе будет больно! Это чудовищная боль и никакого удовольствия. А он будет биться на тебе и в тебе, минуты три или четыре... а потом, когда все закончится, он сразу же уснет, а ты будешь лежать и мечтать о смерти. Хотя, может, он еще начнет целовать тебя... здесь! — Беллатриса вдруг больно ткнула оцепеневшую сестру в напряженную твердую шею. Нарцисса дернулась и Белла оглушительно захохотала. — И здесь! — она ткнула ее в плечо, хихикая и подступая все ближе, в то время как Нарцисса пятилась от нее назад. — И здесь...и здесь, и здесь, и здесь, и здесь!!!
Белла прыгала вокруг нее, тыкая то в одно, то в другое место на теле, и пружинки черных кудрей неистово вились вокруг ее головы.
— Хватит! Замолчи!!! — наконец взвизгнула Нарцисса, рывком оборачиваясь к ней. Лицо ее было искажено яростью. На миг они стали очень похожи. Один из браслетов сорвался с ее руки и с треском упал на деревянный пол. Нарцисса порывисто опустилась на корточки, чтобы поднять его, покачнулась, не удержавшись на неудобных каблуках, и неловко плюхнулась на диванчик, прижав ко лбу запястья.
Дверная ручка скрипнула.
Нарцисса вскинула голову, Белла развернулась на каблуках, но в комнату вошла вовсе не Эдвин Малфой, как они опасались, а ее дочь.
К шестнадцати годам Роксана Малфой стала невероятно похожа на отца: вздернутый нос, небольшой грустный рот и бархатно-чёрные глаза, ярко выделяющиеся на бледном лице, подернутом типичной малофевской ленцой. От матери ей достался только миниатюрный рост и белые, как снег волосы, сейчас собранные на макушке в пушистый художественный беспорядок. Черное бархатное платье с пышной юбкой на сетке мягко мерцало, ловя приглушенный свет россыпью бриллиантовой пыли и открывало тоненькие, как у стрекозы, но не очень длинные ноги, обтянутые черными колготками в мелкую сетку. На костистом запястье по свадебной традиции белел пышный цветок, украшенный черной росой, на другой руке совершенно неуместным массивом чернел напульсник с металлическими заклепками. Движения ее были немного угловатыми и резкими, как у мальчика-подростка, но взгляд, прямой и бесстрашный, выдавал нрав, закалённый в подземельях Дурмстранга.
Роксана Малфой
— Что здесь происходит? — спросила Роксана, взглянула на сжавшуюся в комок невесту, и закрыла за собой дверь. Голос у нее был низкий и хрипловатый, совсем не сочетающийся с внешностью.
— Так-так-так, это кто у нас выполз из норы? — протянула Белла, подходя к девочке и поглаживая себя волшебной палочкой по подбородку.
— Я думала, что тебя сослали в море навечно, Рокси-докси, — она игриво коснулась пальцем кончика ее носа, и Роксана шлепнула Беллу по руке, точнее, хотела шлепнуть, по Белла молниеносно убрала свою когтистую лапу. — Где же ты теперь «учишься», малышка? В Португалии? В Чехословакии? Может быть, в Турции? Да-а? Ну где?
Роксана сузила глаза.
— В Шармбатоне, Белла, и тебе это прекрасно известно. Я приехала на свадьбу.
— Ну конечно! — Белла рывком открыла дверь, словно ненароком ударив Роксану по спине. — Как я могла забыть, Шармбатон, это где-то на задворках Франции. Неужели я могла подумать, что твои родители просто не знают, как бы просто избавиться от тебя поскорее?
— Пошла к черту, — рыкнула Роксана.
Белла грязно улыбнулась ей и, повиснув на двери, многозначительно взглянула на сестру.
— Не задерживайся, Цисси. Тебя все ждут.
Дверь закрылась.
Нарцисса смежила веки и, аккуратно закрыв лицо ладошками, горько и безутешно разрыдалась. Стирая слезы, Нарцисса увидела, что сотворила со своим макияжем, и зарыдала еще сильнее.
— Я не хочу-у! — простонала она, видимо, забыв, что не одна в комнате.
«Я не готова, не готова, не хочу, не хочу, заберите меня отсюда, ну пожалуйста!»
Роксана молча смотрела на ее терзания, теребя край платья.
Именно такая, какая нужна родителям...
Именно такая, какая нужна Люциусу...
Поколебавшись, Роксана подошла к диванчику и присела на хрупкое быльце.
— Послушай... Нарцисса, — она заставила себя положить ладонь на белое плечо. Почему-то ей казалось, что рука ее обязательно прилипнет к этой сияющей чистой коже. Вопреки этому, плечо оказалось сухим и шелковистым. Нарцисса легонько вздрогнула и обратила на девочку небесно-голубые глаза. — Мы с тобой никогда не были близкими подругами... или подругами вообще. Если честно, ты мне вообще не нравишься. Не думай, что мне жалко тебя сейчас или что-то в этом роде... мне абсолютно все равно, что там происходит в твоей душе, — она немного помолчала. — Но... я подозреваю, о чем тут болтала твоя чокнутая сестра, — невозмутимо продолжала девушка. — Она его совсем не знает. Люциус будет замечательным мужем. Он очень-очень-очень умный, и с ним всегда есть о чем поговорить. И красивый. Помню, я как-то случайно вошла в его комнату, когда Люциус переодевался. — Роксана взяла со столика салфетки и косметику и присела рядом, поджав одну ногу. Нарцисса обратила внимание, что на девочке не туфли, а грубые ботинки из драконьей кожи. Это ее покоробило... и заинтриговало.
— Я не уверена, что это подходящая тема для беседы, Рокса...
— У него охренительное тело. Я несколько лет проучилась в Дурмстранге и, можешь мне поверить, насмотрелась всякого. Люциус просто... — Роксана покачала головой. — Он только на людях всегда такой строгий и холодный, застегнутый по самый подбородок, причесанный и важный. Видела бы ты этого типа голым по пояс и с распущенными волосами при свете камина, — Роксана вдруг совершенно развязно присвистнула. — Скажу тебе, зрелище то еще. Неудивительно, что эта Паркинсон сохла по нему всю жизнь.
Нарцисса не смогла подавить улыбку и опустила ресницы.
— А еще он очень сильный волшебник и никогда, ни за что не даст тебя в обиду. Что бы там ни говорила Белла, но семья для него всегда на первом месте. Когда мне было тринадцать, меня исключили из Дурмстранга, — она недовольно поморщилась. — Неважно, за что. В общем, меня выперли и я поехала домой. Мне-то было наплевать, я терпеть не могла этот гребанный Дурмстранг, но родители были в бешенстве. Они наказали меня, — Роксана горько усмехнулась. — Блядь, очень сильно. Намного сильнее, чем стоило бы, если бы я действительно была виновата.
Нарцисса удивленно распахнула глаза.
Странно было слышать такие слова из уст такой маленькой и миловидной девочки.
— Люциус стоял в стороне и смотрел, как меня наказывают. Я думала, что никогда его не прощу и вообще убегу из дома к чертям собачьим, как только все заснут, — Роксана вдруг улыбнулась. — Он тайком принес мне в комнату горячий шоколад и целую тарелку маффинов, хотя знал, что мама запрещает мне есть сладкое, боится, что я растолстею, и сынок какой-нибудь богатой шлюхи не захочет на мне жениться, — она фыркнула.
Нарцисса открыла было рот, но снова не успела вклиниться в поток речи.
— Он сидел у меня в комнате всю ночь и читал, а на следующий день увез меня в Сан-Себастьян, подальше от маминых глаз. В то время Люциус как раз посещал Шармбатон по делам Попечительского Совета и заодно показал мне школу, — Роксана уронила руку на колено, закатив глаза. — Мерлинова мать, если бы ты знала, как там красиво! Белые колонны, виноградник, фонтаны из вина и оливкового масла, музы. И снег сладкий, — она смешно выпучила глаза, поймав взгляд Нарциссы. — Люциус сказал, что если я хочу, то могу остаться учиться там и не возвращаться домой. Я осталась в Шармбатоне до лета, а он навещал меня каждую неделю, а на Рождество отвез к нашей бабушке в Швейцарию. Он — отличный брат. И я уверена, будет неплохим папашей, когда-нибудь. А в том, что он охуенный любовник я не сомневаюсь, хотя он мой брат и мне не хочется об этом думать.
Нарцисса легонько улыбнулась, поднимая на нее взгляд.
— Но это вовсе не значит, что ты мне нравишься, — спохватилась Роксана, встретившись с ней взглядом. — Просто... если бы ты только знала, сколько девушек мечтало оказаться на твоем месте, то не ревела бы сейчас, как идиотка, а плясала от счастья, что отхватила тако...
Дверь вдруг распахнулась.
Нарцисса резко выпрямила спину, а Роксана вскочила с быльца, как ужаленная.
Эдвин Малфой, в великолепном кремовом платье, очень похожем на платье Нарциссы, но более строгом, паре черных шелковых перчаток выше локтя и с черным соболем на плечах, вплыла в комнату, раскинув по воздуху тончайший шлейф терпких духов. Маленькие глаза мерцали на ухоженном гладком лице, как два бриллианта, кремовые волосы были так тщательно зачесаны, что можно было подумать, будто она совсем лысая — до тех пор, пока Эдвин не поворачивала свою изящную головку на тонкой шее, и не обнаруживался массивный пучок, обтянутый искрящейся бриллиантовой сеткой. Благоухающая, белоснежная и хрупкая, она была скорее похожа на диковинный цветок, чем на живую женщину.
— Мама?!..
— Нарцисса, тебя все ждут, — холодно проговорила Эдвин, придерживая своей красивой рукой тяжелую дверь. Ее слова гладко перетекали одно в другое, как ручей, проталкивающий себе путь среди прозрачных камушков. — Ступай в соседние покои, тебя приведут в порядок.
Нарцисса молча поднялась на ноги и в одиночестве покинула комнату.
Эдвин подождала, пока за ней закроется дверь, и наконец обратила внимание на дочь.
Повисла нехорошая тишина.
— Кто разрешил тебе выйти из комнаты? — наконец спокойно спросила Эдвин, равнодушно глядя на нее.
— И вам привет, маменька, — колко ответила Роксана, скрещивая на груди руки. — Раз уж вы не интересуетесь, скажу сама: я жива-здорова, чувствую себя хорошо, доехала нормально, и тоже очень рада вас видеть.
— Я спрашиваю, кто тебе разрешил?!
— Сама себе разрешила! — перекричала ее Роксана, не решаясь, однако, шевельнуться под холодным жестким взглядом.
