Автор книги: -Joy-
сообщить о нарушении
Текущая страница: 171 (всего у книги 275 страниц)
Роксана лягалась, брыкалась и звала на помощь, но эти уроды наверняка поставили на кабинет заглушку. Никто её не услышит.
— Ты, кажется, удивлена? — старался перекричать её Нотт. Он подтащил её к Мальсиберу, которого жутко смешили её жалкие попытки вырваться. Он хохотал и кивал на неё Уоррингтону и его смех Роксана тоже слышала. — Тебе ведь нравится, когда тебя похищают, разве нет? — рявкнул он ей прямо на ухо. Роксана вспомнила, как у него воняла изо рта на приеме в честь их помолвки. Сейчас было ещё хуже. — Разве нет?!
Мальсибер коротко махнул палочкой и вопли Роксаны стали беззвучными.
— Не надо так орать, кузен, она же не глухая, — поморщился он и демонстративно прочистил ухо кривым мизинцем с фамильным перстнем.
Нотт скрутил её так, что она перестала чувствовать руки и теперь вынуждена была смотреть прямо на Мальсибера. Волосы закрывали ей глаза и вздымались от частого дыхания. Нотт протягивал её ему как пирожное на тарелке.
У Мальсибера была дурная привычка вертеть головой, перед тем, как ляпнуть очередную гадость. Мирон тоже склонял так голову, но в такие секунды он не был человеком, его зрачки расширялись и обрастали алой радужкой, клыки удлинялись, кожа проваливалась. Мальсибер же был человеком, но когда повторял этот жест, Роксану пробирал страх.
В тот раз именно Мирон спас её.
Приехав сегодня в Хогвартс, он как будто принес сюда частицу Дурмстранга и его порядков. Но теперь его здесь нет. Никого нет. Теперь эти придурки наконец оторвутся на ней за позор своих родителей и сорванные планы, а она даже не может позвать на помощь! И мысли разлетались как перепуганные птицы, выхода не было, а если и был, она его не видела.
Мальсибер смотрел на неё, облизывая тонкие губы, а потом вдруг рассмеялся.
— Не надо на меня так смотреть, — вдруг прошептал он, скроив озабоченную рожицу и оттопырив губу. — Ты ведь знала, что так и будет, верно? — он обежал её всю долгим взглядом. — Знала, что ты нам должна, — в отличие от Нотта, Мальсибер говорил тихо и вкрадчиво. — Ты ведь согласна, что должна нам, Малфой? — он небрежно отбросил волосы с её лица, чтобы лучше было видно глаза. — Ты опозорила моего кузена, а его это задело, правда же, Като?
— Безмерно, — прорычал Като, пожимая её горло.
— Незадолго до этого ты оскорбила меня, — Мальсибер погладил её по щеке. — Помнишь, птичка? — он мягко засмеялся, перестал играть с её лицом, отбросил её волосы за спину и прижался к её уху. Роксану передернуло от отвращения.
— Повстречал я воробья:
Скок-поскок, скок-поскок!
Закричал я воробью:
Стой-постой, стой-постой!
Пока он мурчал ей на ухо эту старую детскую песенку, его пальцы уже взялись за пуговицы на её рубашке. Роксана зажмурилась, ужас схватил её за горло.
— Но пустился воробей
Наутёк, наутёк -
Посмеялся воробей
Надо мной, надо мной!* Ма-алфой... — выдохнул он ей на ухо. — Я никому не позволяю надо мной смеяться. Или выставлять в идиотском свете мою семью, — он закончил с её рубашкой и, даже не взглянув на то, что было под ней, клюнул Роксану в щеку сухими, твердыми губами. — И ещё, знаешь что? Он был очень недоволен тем, что его ослушались. И жестоко наказал твоего братца. Тебя никто не наказал, хотя это ты во всем виновата. Тебе не кажется, что это несправедливо?
И тут без предупреждения он порвал посередине её белье и обхватил холодной лапой её грудь.
— Блэк делает это так? — Мальсибер больно сжал её грудь и в его темных глазах вспыхнуло звериное веселье. Роксана не могла ничего ему сказать, поэтому молча тряслась от отвращения и ненависти и только когда убедилась, что Мальсибер действительно внимательно смотрит на неё, одними губами послала его на хуй.
Мальсибер посмеялся и вздохнул, убирая руку.
— Как жалко, что Като не может наказать тебя лично, — слизеринцы переглянулись с гаденькими усмешками. — Но мы решили, что я сделаю это за него, — сказал он, показательно расстегивая манжеты. Собственно, они никак не могли бы ему помешать, он просто давил ей на нервы. — Как любящий кузен. Давай её сюда, — громко скомандовал кузену Мальсибер, отступая от Роксаны и кивая на учительский стол. И перед тем, как Нотт нагнул её над столом и придавил, она успела услышать, как вжикнула мальсиберовская ширинка.
После этих слов Регулус вдруг ощетинился. Доверие, было проступившее на его лице, схлопнулось, как крышка глубоководной раковины.
— Да? Почему это? — выплюнул он, глядя теперь на брата со злостью. — Почему я должен тебе доверять. Ты ушел от нас! Ты нас предал! Может быть я бы и поговорил с тем Сириусом, которого знал раньше, но он — умер! — безжалостно выкрикнул он. — А ты мне не брат и я беру назад свои слова о том, что ты больше Блэк, чем я! Ты вообще не Блэк, раз открыто дружишь с грязнокровками!
— Да, — криво усмехнулся Сириус. — И нисколько не жалею, все они намного лучше наших предков, я каждый раз в этом убеждаюсь, — Регулус выкатил глаза от возмущения. — Я дружу с маглами, я спал с магловками, и что, у меня яйца отсохли или выросли лишние руки? — Сириус покачал головой. — Рег, ты уже достаточно взрослый, чтобы делать свои выводы об окружающем мире. Ты не обязан слепо верить в бред только потому, что его несет наша мать.
— Ты не сме.... я не... я не поэтому... я тоже в это верю! — он хлопнул себя по груди ладонью.
— Чепуха, — фыркнул Сириус. — Не веришь. Просто тебе так удобнее. Потому что мамочка ругаться не будет, верно? Ты уже шесть лет учишься под одной крышей с «грязнокровками», Рег, и мог заметить, что они ведут себя куда адекватнее некоторых твоих друзей, — на этих словах Регулус дернулся и засопел, на его щеках выступил бледный румянец. — Ты когда-нибудь видел, чтобы Дирк Крессвелл нападал на чистокровных девчонок с младших курсов, как нападает на магловок эта гнида Мальсибер? Или чтобы Лили Эванс на собраниях старост раздавала листовки, в которых называла вас угрозой? — Регулус молчал, взгляд его лихорадочно бегал по полу. Сириус почувствовал себя увереннее и подошел ещё ближе. — Я знаю, как наша мать умеет промывать мозги, Рег, но...
— Мне никто не промывал мозги! — вскричал Регулус, сверкнув глазами. — И никто не посмел бы! Это я сам, сам! Это Он выбрал меня! Он считает меня достойным!
И с этими словами он вдруг сделал шаг вперед и рывком задрал рукав на левой руке.
Нотт прижимал её к столу так, что не вывернешься, прямо как овечку на скотобойне. Мальсибер сначала просто прилипал к ней, слюнявил ей шею и уши, мял сиськи, каждые несколько секунд оглядывался на друзей за одобрением и они все вместе смеялись над её попытками вырваться. А потом, когда и это им приелось, он приказал Нотту держать ещё крепче и откинул наверх её школьную юбку. Наслаждаясь её безмолвным рыжанием, шлепнул по заднице и, посмеиваясь, пригласил Уоррингтона подойти поближе, чтобы тот посмотрел, «как поджарят девчонку Малфоев».
— Может быть её обездвижить? — предложил Нотт, которого уже утомила борьба. Несмотря на слезы, ненависть и панику, Роксана не переставала вырываться.
— Нет, мне нравится, когда они сопротивляются, — Мальсибер вдруг опустился на корточки, обхватил её задницу руками и ткнулся носом прямо в её белье.
Слизеринцы заржали, подначивая его, Роксана закричала бы от отвращения, если бы могла кричать, затопала, забрыкалась, вырываясь так, словно от степени приложенных усилий зависела вся её жизнь.
О, с каким удовольствием она выцарапала бы Мальсиберу глаза, если бы её руки не онемели в клешнях Нотта!
Помучав её немного, Мальсибер встал, достал член. Хищно глядя на неё бешеными черными глазами, облизал тонкие губы и резким движением сдернул с неё трусы, раня кожу.
И тут-то это и случилось.
В тот миг, когда самодовольный Мальсибер полез в штаны, крошечная капля бессмертной крови, которая до сих пор потихоньку разматывала свою волшебную черную паутину, взыграла в полную мощь.
Роксана, а точнее то существо, которое теперь правило бал в её сознании, взбрыкнуло так, что даже Нотт со своими крепкими ручищами не смог её удержать. Она ударила его головой по лицу и благородный ноттовский нос хрустнул, брызнув кровью. Едва руки противника чуть ослабли, Роксана вырвалась, схватила его за грудки и швырнула прямо на ошалевшего, подскочившего к ним Уоррингтона, чуть не выдернув себе обе кисти рук. Слизеринцы свалились кучей, перевернув парту. Мальсибер тем временем успел запихать член в штаны и уже вытряхивал трясущейся рукой палочкой из кармана, как Роксана порывисто оглянулась на него, зарычала и точно дикая кошка, прыгнула на него, повалила на пол, переворачивая ещё один стол, выхватила у него из кармана палочку, несколько секунд — и Мальсибер пыхтит, стоя на коленях, лицом к своим друзьям, а она скрывается у него за спиной, оттягивая его голову за волосы и втыкая его палочку ему в спину. Вся потасовка заняла от силы четверть минуты. Она даже не вполне понимала, что делает, чувствовала только невероятное упоение и восторг от собственной силы, скорости и ловкости. Когда же она опомнилась и сморгнула с глаз поволоку, увидела Нотта, сидящего на полу и держащегося за расквашенный нос и палочку Уоррингтона, направленную прямо на неё. Палочка эта ходила ходуном в его руке.
Безумие отступило.
— Ты что... — хрипел Мальсибер. — Ай, ты что, Малфой, спятила?
— Неужели больше не хочешь? — выдохнула она ему на ухо, не разжимая зубы. Вид поверженного противника и стоны боли почему-то вызывали у неё удовольствие. Она держала его за волосы и её хотелось выдрать этот клок и слышать, как Мальсибер орет. — Мне казалось, тебе нравится, когда делают это, — и она с ненавистью сжала губы, надавливая на палочку и оттягивая его голову.
— Да мы просто шутили, — принялся юлить он, морщась от боли и бросая на неё опасливые, жалобные взгляды. Она все так же сжимала в кулаке его волосы, чем причиняла ему боль. — Я бы не стал... мы хотели тебя напугать и всё...
— А вот я не уверена, что шучу, — кончик её палочки заскрипел и зашипел, рубашка Мальсибера начали тлеть и он закричал, когда раскаленный кончик коснулся его спины.
Слизеринцы, такие бравые всего несколько минут назад, в этот момент, кажется, здорово наложили в штаны.
— Отпусти его! — не выдержал Уоррингтон. — Мы никому ничего не скажем!
Роксана нехотя остановилась.
— И оставите меня в покое! — прорычала она.
— Осдавим! — выкрикнул Нотт, зажимая пальцами сломанный нос.
— Я могу вам верить? — вкрадчиво поинтересовалась она, невольно повторяя мимику Сириуса.
— Мде Обед дадь? — Нотт выглядел напуганным и Роксана вдруг отчетливо увидела ситуацию со стороны... и сама испугалась.
Её руки разжались и Мальсибер тут же вскочил. Вид у него был теперь не запуганный, а взбешенный и он наверняка бы ответил Роксане за своё унижение и ожег размером с кнат на своей белой коже, если бы она по-прежнему не сжимала в руке его палочку.
— Мою, — скомандовала она, протянув Уорригнтону ладонь.
Тот с некоторой опаской подступил к ней и сунул ей украденную палочку.
Он был в школьной форме, у него с шеи свисал слизеринский галстук, как и у остальных мальчиков, как и Роксаны. Теперь всё случившееся казалось просто идиотским спектаклем и все злились и ненавидели друг друга за участие. Всем хотелось поскорее разойтись и забыть всё это.
Роксана молча бросила палочку Мальсиберу.
Они гуськом покинули пустой класс по заклинанием. Проходя мимо Роксаны, Нотт бросил на неё косой взгляд и прогнусавил:
— Бешедая!
Роксана постояла немного в темноте, испытывая, к своему огромному удивлению, стыд, а потом бессмертная кровь снова взыграла и случившееся показалось ей сущей чепухой и тут же вылетело из головы. Как будто вообще ничего не случилось. Она подобрала с пола свои трусы, повертела их немного, сунула в карман и тут ей почудилось, что кто-то за ней наблюдает. Она диковато оглянулась и увидела, что это всего лишь её отражение в зеркально-черном окне. Подойдя к нему поближе, Роксана посмотрела на себя, бледную, с нездорово горящими глазами, дотронулась пальцем до холодного стекла и вдруг прыснула, расхохоталась так, словно это было самое смешное зрелище на свете.
***
На первый взгляд показалось, что Сириус вообще никак не отреагировал, увидев на худой руке брата бледную уродливую татуировку, клеймо Пожирателя Смерти. Разве что напрягся и лицо его побелело, но больше он никак себя не выдал.
— Видишь... видишь? — срывающимся от радости и страха голосом повторял Регулус, встряхивая и напрягая руку, словно так Сириус мог наконец увидеть. — Он выбрал меня. Он сам выбрал меня, я ему нужен. Скоро она проступит, — он фанатично уставился на Метку, едва обозначившуюся и расплывчатую. — И тогда я буду принадлежать...
— Это был ты? — едва слышным, хриплым голосом перебил его Сириус и наконец-то поднял на брата взгляд. Регулуса этот взгляд так перепугал, что он перестал улыбаться. Ярость исходила от Сириуса волнами — как, бывало, исходила от их матушки. — Это ты убил Тинкер Бэлл? И прикинулся мной в ту ночь, когда убили Нести?
Регулус весь похолодел.
— Нет! — выкрикнул он. — Я этого не делал, я их не убивал! То есть... я... да, я был там, но я их не... это не я, есть другие, другой...
— Регулус, ты хоть понимаешь, во что ты впутался? — убийственно-тихо спросил Сириус, подступая к нему.
— Понимаю! — немедленно выпалил Регулус, делая шаг назад. — Я буду служить Делу Темного Лорда, я буду...
Сириус вдруг засмеялся. Регулус осекся и сглотнул.
— Нет, не понимаешь! Какой же ты идиот, — и он снова засмеялся.
— Я не идиот! — срывающимся голосом выкрикнул Регулус. — Я делаю то, что должен делать! Так же, как наш отец когда-то, как отец Нотта, и Эйвери, и Мальсибера. Кто-то должен это делать, кто-то должен защитить нас от грязнокровой чумы! Если этого не сделать, скоро волшебников совсем не...
— Да я смотрю, ты просто сказочный идиот, Рег! — все с той же раздражающей Регулуса улыбкой, Сириус толкнул его в плечо, но так, что Регулус отлетел на пару шагов и опять впечатался в стену. Теперь уже сам. Он оглянулся на испачканную мантию. — Такое преданное и тупое дерьмо, как ты, бросят в самое пекло, пока Мальсибер, и Нотт, и Эйвери будут держать свои задницы в тени. Хотел бы я послушать, как ты будешь толковать о Деле, когда мракоборцы прищемят тебе яйца.
— Да? Почему это тебя так волнует?! — Регулус разозлился. — Это моя жизнь!
— Волнует?! — Сириус фыркнул. — Да мне насрать, Рег. Разве я не показал, насколько мне насрать, когда бросил вас всех? — Регулус обиженно поджал губы. — Мне плевать, если в один прекрасный день Косой переулок украсится твоими кишками, а если и тебе плевать, подумай хотя бы о матери, ты ведь у неё единственный сын.
— Моя мать гордится мной, — проговорил Регулус, хватаясь за упоминание о Вальбурге, как за соломинку, и вскинул подбородок. — Она сказала, что скорее утопила бы меня в детстве, чем позволила переметнуться на сторону врага, — Сириус иронично выгнул бровь. Очевидно, Регулус полагал, что эдакий прозрачный намек его обидит. — А если меня убьют в битве, она будет гордиться мной ещё больше. И отец тоже будет, — быстро добавил он, зыркнув на Сириуса.
Повисла пауза.
Сириусу хотелось его ударить. Не потому, что Регулус его обидел, а потому что просто бесил своей глупостью и идиотской верой в хорошего Влан-де-Морта. В детстве это было проще и он прописывал Регулусу всякий раз, когда тот его доводил. Это стоило даже отсидок в комнате с сушеными эльфами.
В конце-концов он просто дернул плечами.
— Дело твое. Мне плевать, сколько Меток ты выжжешь на своей шкуре, раз уж она тебе так не дорога, можешь вообще постелить её у кресла Волан-де-Морта, мне все равно. И, раз уж тебе нечего сказать мне важного, я уже пойду, — он уже отвернулся было и снова повернулся к брату. — Только учти: если через неделю в лесу найдут ещё одну мою знакомую, разодранную в клочья, я никому ничего не скажу о твоей новой татуировке, просто сам размажу тебя по стенке, — Сириус коротко взглянул на пятно жирной, расплывающейся краски.
Регулус сглотнул.
— А пока пойду. Скоро ужин. Меня ждут друзья.
Это слово подействовало на Регулуса как щелчок кнута.
Не успел Сириус взяться за ручку двери, его младший брат выкрикнул: «Стой!» — и он, нарочно помедлив, обернулся.
Регулус тяжело дышал и вид у него был такой, будто его сейчас стошнит.
— Они хотят, чтобы тебя выгнали из Хогвартса, — быстро проговорил Регулус, морщась от каждого слова. — Они снова тебя подставят, так, как ты и сам не ожидаешь! В лесу снова найдут тело, но я здесь непричем! — истерично выкрикнул он, прежде чем Сириус успел сказать хоть слово. — Ты не понимаешь! Они будут появляться, хотим мы того или нет! И никто ничего с этим не поделает, ни ты, ни я, ни даже Дамблдор!
От этих слов Сириусу стало жутковато.
— Вот только в этот раз все поверят, что виноват ты и ты уже не отвертишься! Тебя исключат и может быть даже кинут в Азкабан!
