Автор книги: -Joy-
сообщить о нарушении
Текущая страница: 226 (всего у книги 275 страниц)
— Чего? — тупо переспросила Лили, совершенно не понимая, о чем она говорит.
— Да-да, именно так! Ты ведь… просто не можешь без этого, верно? — Петунья издала нервный смешок. — Тебе всегда надо быть во всем первой! Все должны смотреть на тебя, восхищаться тобой, даже когда речь идет о моей свадьбе и моем женихе! И не думай, что я такая дура, я тебя раскусила! Ты специально надела это, — её возмущенный взгляд скользнул по фигуре Лили, задержавшись на декольте, которое, стараниями Джеймса Поттера, опасно балансировало на границе скромности, одновременно скрывая и показывая очень много, — чтобы даже в такой момент доказать всем, что ты лучше меня!
— Петунья, ты в своем уме? — прокаркала Лили, когда смогла овладеть с голосом.
— О да, — вопреки её словам, горящий взгляд Петуньи говорил об обратном. — А вот раньше не была, раз позволяла тебе унижать меня снова, снова и снова. Тебе ведь всегда надо было быть лучше меня во всем. И не отрицай! В школе, в глазах родителей, ты даже с мальчиками начала гулять раньше меня, хотя ведь я — старше! И я должна была подавать пример, но все вышло наоборот, какая жалость! — у неё в глазах блеснули слезы. — Я терпела много лет, даже когда ты уехала учиться в этот чертов замок, и когда ты свалилась к нам на голову несколько дней назад со всеми этими милыми речами о сестринской любви, я даже поверила, что ты стала другой. Но сегодня я увидела, что ты осталась такой же, какой и была. И что все, что тебе нужно — это внимание, даже если это внимание моего жениха!
— Тунья, замолчи! — в шоке закричала Лили. Ей было плевать, что она ведет себя невоспитанно, ей просто хотелось, чтобы Петунья замолчала, потому что каждое слово жалило её, как пчела. — Что ты несешь, какое платье, какой жених, да у меня и в мыслях такого не было! — Лили встряхнула головой и попыталась взять сестру за плечи, но Петунья вывернулась. — Петунья. Петунья, послушай меня… этот человек совершенно тебе не подходит, он глупый, напыщенный и невоспитанный, он…
— Хватит, Лили! Не пытайся нас рассорить, у тебя ничего не получится! — Петунья выставила перед собой ладонь, словно хотела отгородиться от сестры. — Ты можешь надеть сколько угодно красных платьев, или не надевать их вообще, можешь улыбаться как дурочка и нести всякую милую чушь, но запомни, даже если Вернон и пялится на твои… — тут она уставилась на грудь Лили с таким выражением, словно та нанесла ей личное оскорбление. — Он все равно женится на мне! Он любит и уважает меня. И тебе придется смириться с тем, что не только тобой могут восхищаться! — с этими словами она вышла из туалета, а Лили осталась стоять в звенящей тишине.
— … так вот, о машинах, — Дурсль поморщился, опрокинув в себя третью рюмку коньяка, и принялся снова заедать его мороженным из вазочки Петуньи, так как свое давно сожрал. — Ты, наверное, большой поклонник BMW, или Mercedes-Benz, как и все сейчас? Лично я — большой поклонник Renault. Недавно я приобрел эту красавицу за сравнительно умеренные деньги…
Едва слушая, что он несет, Джеймс вытянул шею, выглядывая среди посетителей ресторана Лили. Она что-то задерживалась, и Джеймс начал всерьез злиться, что она оставила его один на один с этим дремучим, самовлюбленным придурком.
— Машина — это в некотором роде статус, — продолжал бубнить Дурсль. — Показатель состоятельности мужчины, — он принялся обсасывать дольку лимона из десерта Петуньи. — То, какую машину он водит, во многом определяет его в глазах общества. И я считаю…
За столик вернулись девушки. Джеймс заметил, что Лили поникшая, расстроенная, и вид у неё был такой, будто на неё кто-то громко крикнул. Он встал, когда девушки заняли свои места, Вернон тоже попытался подняться, но у него это получилось с трудом, так что он почти сразу бухнулся на место. Лили села, не поднимая глаз, схватила со стола салфетку, положив себе на колени. Джеймс под столом вопросительно сжал её пальцы, но она коротко качнула головой, давая понять, что не хочет говорить. Джеймс посмотрел на Петунью, цветущую, как июньская роза, Дурсля, который продолжал говорить о своей машине, разглядывая что-то в слюнявых ошметках лимона у себя в руках, и на него вдруг накатила беспричинная и жуткая злоба.
— …и должен сказать, что весьма неплохо в этом разбираюсь. А что насчет тебя, Джеймс?
— Что насчет меня?
— Мы же говорим о машинах, — Вернон самодовольно выпрямился и разгладил пиджак, а потом обменялся с Петуньей снисходительным взглядом. — У взрослого самостоятельного мужчины должен быть собственный транспорт. У тебя он уже есть?
Лили чуть было не застонала вслух и посмотрела на Джеймса -тот напрягся, как гончая на охоте.
— Ты знаешь, вообще-то есть, — сказал он и улыбнулся.
— Вот как? — Вернон слегка растерялся, но постарался сохранить лицо. — У тебя есть машина? — он переглянулся с невестой. — И… что, хорошая? Быстрая?
— О да, — Джеймс был серьезен, как никогда. — Летает.
— Что за модель? — допытывался Вернон.
— «Нимбус», — Лили, которая все это время сидела, погруженная в какие-то безрадостные мысли, удивленно посмотрела на Джеймса. Глаза у неё были припухшие, и люто-зеленые. — Слыхал о таком?
— Не слышал, — Вернон встряхнул головой, всецело поглощенный долькой лимона. — Это европейская модель? Можешь подробнее описать её свойства? — он с чмоканьем всосался в кислую мякоть.
— Знаешь, наверное, это будет непросто, но я попытаюсь, — Джеймс поерзал задницей на стуле, размещаясь поудобнее и пытаясь заодно вспомнить, как Дурсль описывал свою машину. — Она такая… легкая. Деревянная с лакированным покрытием и хвостом из веток орешника.
Вернон уставился на него.
— При хорошем попутном ветре может развить скорость до ста миль в час. В любой точке может развернуться на триста шестьдесят градусов. Вообще, «Нимбус» новички на рынке, но уже давно обогнали «Дубраву» и «Чистомет», а еще знаешь…
— Джеймс! — Лили смежила веки и Джеймс прервался, сверкая глазами.
Пару мгновений Дурсль тупо пялился на него, а потом опять переглянулся с невестой.
Петунья вдруг рассмеялась и взяла своего жениха под пухлый локоть.
— Кажется, Джеймс решил пошутить, верно? — елейным голосом протянула она. — Очень смешно!
— О чем это? — Дурсль тупил как никогда. Как в последний раз тупил. — О чем пошутить?
— Ты ведь не машину сейчас описывал, верно? — Петунья говорила, сцепив зубы и остановила на Джеймсе свой немигающий взор. — Или, все-таки, машину?
— Машину? — Джеймс насмешливо фыркнул. — Да кому они нахрен нужны? Мы, волшебники, пользуемся метлами, правда, Лили?
Пару секунд над столом царила звенящая тишина, а потом Дурсль разразился хрюкающим смехом.
— Метлами. Гхм. Очень смешно! — он переглянулся с Петуньей. — Хотя я говорил серьезно. Не понимаю, как можно шутить на такие серьезные темы. Но… кажется, начинаю понимать, в чем дело, — он прищурился и погрозил Джеймсу и Лили пальцем. — Я как раз хотел спросить, где вы, двое, познакомились, но теперь… вы тоже занимаетесь магией, Джеймс? — Дурсль опять перешел на покровительственный тон и специально выделил слово «магия» так, чтобы оно звучало как можно более правдоподобно, а на деле прозвучало так, будто он думает, что Джеймс целыми днями играется в кубики. — Вы фокусник, верно?
— Я? — Джеймс расплылся в улыбке и черти у него в глазах разожгли костры. — Да, я тот еще фокусник, — он потер ладони, и между ними вдруг загадочным образом материализовались водительские права на имя Вернона Дурсля.
Дурсль страшно перепугался и, конечно же, схватился за нагрудный карман, где они этого лежали, но не успел опомниться, как Джеймс вдруг громко хлопнул в ладоши, и права исчезли, а вместо них он развернул ресторанную салфетку и преспокойно вытер ею рот. Дурсль спал с лица.
— Что за… что это… ч… — беспомощно сипел он, стремительно становясь из белого розовым, а затем красным и багровым. — Где мои…Это… это не смешно!
— Разве? — Джеймс улыбался и был спокоен как удав. — А, по— моему, это забавно.
— Верни мне права! Немедленно верни мне мои… — Дурсль был уже как помидор, но вместо того, чтобы кричать и бушевать, шипел и в панике оглядывался по сторонам, хотя в ресторане все сидели в отдельных кабинках, и никто на них не смотрел. — Что ты с ними сделал? Где они?!
— Не знаю, — Джеймс пожал плечами. — У меня их точно нет. У тебя нет? — и он легонько толкнул плечом Лили, послав ей заговорщическую улыбку, но Лили было не до смеха.
Дурсль, который выглядел так, словно у него вот-вот случится припадок, уже открыл было рот, чтобы окатить Джеймса площадной руганью, но по пути схватился за нагрудный карман… и нашел там свои права, целые и невредимые.
— Что же… что же, это было неплохо, — перекошенный красный Дурсль шарил по карманам, зачем-то перекладывая туда-сюда права и ключи, улыбался и сверлил Джеймса откровенно неприязненным, злобным взглядом. — Весьма интересные… иллюзии, однако, сомневаюсь, что это можно назвать настоящей профессией. Мда… едва ли это может приносить доход. Вы ведь, должно быть, нигде не работаете? — он ввинтился в Джеймса жадным взглядом, словно пытался отыскать лазейку в его наглости и обаянии, по которой можно будет нанести удар.
— Нет, не работаю.
— Я так и знал. В этой стране достаточно фокусников, большинство из них заседает в кабинете министров, — он хохотнул. — Как же вы планируете жить? Вы ведь уже взрослый мужчина, на что вы рассчитываете? На пособие? — он обменялся торжествующим взглядом с Петуньей, и она послала ему ободряющую улыбку.
— Нет, вообще-то, — лениво отозвался Джеймс. — Родители оставили мне кучу золота.
Повисла тишина. На сей раз Дурсль не смог понять, шутит Джеймс, или говорит всерьез.
— Кучу… золота? — слабым голосом спросил он, прищурив свои поросячьи глазки.
Джеймс отпил из своего бокала почти совсем как взрослый.
— Да, — он сдвинул брови, прокручивая бокал на столе. — Моя мать происходит из очень знатного магического рода, а отец конструировал маховики времени. Ну знаете, такие штуки, с помощью которых можно путешествовать во времени, — он бросил на Дурсля взгляд и взлохматил волосы. — Так что у нас денег хватает.
После короткой паузы одутловатое лицо Дурсля странно перекривилось, ну или он попытался улыбнуться, Джеймс так и не понял.
— Путешествовать во времени, вот оно что, — он бросил Петунье странный, призывный взгляд, и она, до этого слегка растерянная, уставилась на сидящую перед ней парочку с выражением, зеркально отражающим выражение её жениха — скептическое и высокомерное. — Вы либо решили над нами посмеяться, либо совсем не дружите с головой, — Дурсль полез в карман за бумажником.
— Почему это? — вежливо поинтересовался Джеймс.
— Да потому что во времени путешествовать невозможно! -загремел вконец рассвирепевший Дурсль, и официант, который в этот момент принес им счет, посмотрел на него, как на идиота. — Всем это известно! Это выдумки! Нет никаких маховиков времени, — он решительно подчеркнул свой вопль указательным пальцем. — Нет никаких летающих метел! Нет никаких магов и колдунов, и магии тоже нет! И всякий, кто искренне верит в этот бред — самый обыкновенный пси-и-и-а-а-а-а!!!
Вернон вскочил, как ужаленный, а следом за ним вскочила и Петунья. Оба в ужасе пялились на нечто розовое и блестящее, торчащее из рукава дурслевского пиджака. Джеймсу понадобилось на это некоторое время и пара манипуляций волшебной палочкой под столом, но когда Вернон Дурсль в третий раз взмахнул у него перед лицом указательным пальцем, его рука превратилась в свиную ножку, и сейчас Дурсль визжал как девчонка, делая какие-то странные движения, словно хотел оторвать свою кисть. Между визгами Петуньи и собственными всхлипами, он говорил что-то вроде «уберите её, уберите!», а когда на вопль прибежало сразу несколько официантов, свиная ножка чудесным образом исчезла, а на её место вернулась обычная человеческая рука.
После этого инцидента Вернон Дурсль и Петунья Эванс унеслись из ресторана со скоростью света. Перед тем, как уйти, Петунья заявила дрожащим от злости голосом, что скорее при всех зарежет себя ножом для торта, чем позволит Лили быть её подружкой невесты, а затем закуталась в пальто и покинула помещение.
И как только дверь за ней захлопнулась, Лили залилась слезами.
— Ты чего? — Джеймс, который еще минуту назад чувствовал себя триумфатором, страшно растерялся. — Лили! Эй, ты че…
— Отстань! — хрипло выкрикнула она между всхлипами, и взвилась ужом, когда Джеймс попытался взять её за руку. — Это всё ты виноват! — лицо у неё опухло и покраснело, тушь размазалась, глаза горели такой обидой и яростью, что Джеймс невольно отшатнулся. — Я ведь тебя просила! Я просила не ссориться с моей сестрой! Моя просьба для тебя пустой звук? Смотри, что ты наделал! — она вытерла нос салфеткой и смешно хрюкнула на очередном всхлипе. Джеймсу стало стыдно. — Тунья меня никогда не простит!
— Куда ты?! — Джеймс вскинулся, когда она вдруг оттолкнула стул и выскочила из-за стола. — Лили!
— Да пошел ты! — прошептала она, и по щекам у неё опять покатились слезы.
— Сэр, вы не оплатили счет! — официант преградил ему дорогу.
Чертыхаясь, Джеймс полз за кошельком. Лихорадочно отсчитывая нужную сумму, Джеймс успел поверх плеча официанта увидеть, как Лили, закутавшись в пальто, выходит из ресторана.
Магловских денег у него не хватало, а вот золота действительно было навалом. Психанув, Джеймс наложил на ни в чем не повинного официанта заклятие Конфундус, сунул ему в руку несколько галеонов, и побежал за Лили, но, когда выскочил на ночной проспект, её уже нигде не было.
Примерно с четверть часа Джеймс без толку искал её на запруженной улице, стараясь гнать от себя всякие тупые фантазии о том, что может приключиться с симпатичной девчонкой в красном платье, когда она остается одна в центре города.
Но потом, когда осознал, что ищет Лили за кустами и в подворотнях, понял, что ведет себя как идиот, отошел подальше от людных, и освещенных мест, и трансгрессировал.
Лили так и не сняла это дурацкое красное платье. Когда Джеймс осторожно приоткрыл дверь в её темную комнату, увидел, что Лили лежит на кровати прямо в нем, и горько плачет.
Эвансов дома не было, Петунья тоже еще не вернулась, и, скорее всего, не собиралась возвращаться до тех пор, пока родители не вернутся из театра. Тогда можно будет в красках пожаловаться им на сестру.
Чувствуя себя, мягко сказать, паршиво, Джеймс вошел в комнату и закрыл за собой дверь.
— Уходи! — приказала Лили, низким и хриплым голосом, даже не оторвавшись от подушки. А когда Джеймс не послушался, добавила: — Поттер, вали из моей комнаты, сейчас же! Ты что, не слышал?
— Заставь меня, Эванс, — вяло пошутил Джеймс, и сразу же пожалел об этом, когда подумал, что Эванс, сильной, а самое главное, злой и обиженной ведьме, ничего не стоит вышвырнуть его из комнаты через окошко. Она, впрочем, этого не сделала, только обняла подушку и крепче сжалась в комок, лежа лицом к стене.
Джеймс пару минут простоял над ней, покачиваясь с носков на пятки и хмурясь, а потом глубоко вздохнул и бухнулся рядом с ней на кровать, так что Лили качнуло вверх-вниз.
— Ладно, Эванс, хватит, — сказал он, страдальчески поморщившись. — Я виноват. Я повел себя, как козел. Ты это хотела услышать?
Лили не повернулась. Она совсем закрылась в своем мирке, и, кажется, даже не слушала, что Джеймс говорит.
— Лил, да ладно тебе! — Джеймс тронул её, и она дернула плечом, сбрасывая его руку. — Слушай, ну хватит уже реветь! Они этого не стоят! Они всего лишь…
— Кто? — Эванс вдруг рывком повернулась к нему и села, прижавшись спиной к одной из подушек. Лицо у неё было зареванное, но все равно красивое, хотя Бродяга бы, наверное, так не сказал, глаза покраснели, но их взгляд вцепился в Джеймса с каким-то не очень приятным азартом. — Кто, договаривай!
— Ты не дождешься от меня этого слова, Эванс, — холодно произнес Джеймс. — Но я все же могу назвать их тупыми маглами! Эванс, серьезно, как ты можешь рыдать из-за таких, как они! Да я в жизни не встречал таких придурков, как этот Вернон Дурсль! — он фыркнул и скрестил на груди руки.
— Она — моя сестра! — отчеканила Лили, прожигая Джеймса глазами. — И теперь она ненавидит меня! Из-за тебя! Потому что ты просто не в состоянии вести себя прилично!
— Прилично?! — возмутился Джеймс высоким голосом и уселся поудобнее. — А как надо было вести себя, Эванс? Называть тебя дурой, как этот Дурсль, ржать над тем, что — ха, вы, бабы тупые, и ты тупая, и мне это по кайфу? Прости меня, милая, что я наподдал ему за то, что он тебя унизил!
Лили опустила взгляд и насупилась.
— Или за то, что твоя обожаемая сестра — идиотка, раз выбрала этого упыря себе в мужья?! Мне за это тоже извиниться, Эванс?
— Не надо на меня кричать! — буркнула Лили, вытирая щеку, но Джеймса уже было не остановить.
