Текст книги "Дни мародёров (СИ)"

Автор книги: -Joy-

сообщить о нарушении

Текущая страница: 66 (всего у книги 275 страниц)

Сегодня, что, ночь умных вопросов? — Бродяга, боюсь, нам сегодня не обойтись без твоего носа. Ты как, не против? Сириус понял, что он имеет в виду. Ремус убежал. «Ясень цапень!» — проворчал он. — Я сейчас тебя очень плохо залатаю, а когда мы вернемся, обещаю Лили исправит все, что я натворю, — он вытащил палочку. Роксана вдруг вскочила. — Ты ещё куда? — Джеймс схватил её за руку. — Надо сообщить в замок, сказать, что здесь оборотень! «Чего?!» Сириус подскочил, Джеймс тоже. — Нет! — выкрикнул он. — Нет, не надо. Я…я видел людей в лесу! В замке уже знают, его уже ищут, но ты… — он быстро взглянул на Сириуса. — Ты все равно можешь нам помочь! Сириусу сейчас очень плохо. У нас в комнате есть коробка с лекарствами…там будет…э-э…бадьян! Он поможет. Принеси его! Питер тебя отведет в замок, хорошо Питер? — Я? А… да, конечно! — Так не стойте, живее, живее! — он снова бухнулся в траву на колени и занес над Сириусом палочку. Роксана с грохотом распахнула дверь и ворвалась в спальню мальчиков Гриффиндора. — Где эта коробка? — она задохнулась от быстрого бега. Перед глазами у неё все ещё был большой чёрный пес с разорванной спиной и совершенно человеческим взглядом. — Где она, Питер? Как она выглядит? — Роксана завертелась на месте. — Маленькая такая, черная, — сказал Питер от двери. — Посмотри под кроватью! — Под какой? — Роксана упала на колени, выронив палочку, и заглянула под ближайшую кровать. Как раз вовремя, чтобы увидеть, как толстяк выскакивает в коридор с её палочкой в руках и закрывает за собой дверь. — Эй!!! — она подхватилась. — Эй, это что за шутки! Эй, ты! — Роксана забарабанила в дверь, но Петтигрю запечатал её заклинанием с другой стороны. — Прости, но я должен был тебя запереть! — испуганно пискнул паренек из-за двери и прежде, чем Роксана успела как следует возмутиться, услышала, как он торопливо сбегает по лестнице вниз. *** …1974… —… ты, бесполезный кусок дерьма! Притащил сюда эту маленькую шлюшку вчера, зачем? Чтобы я вас благословил? Благословляю, идите к черту! Проваливай отсюда! Северус выскакивает из дома и захлопывает дверь, как раз вовремя, чтобы об нее с той стороны разбилась бутылка. Он прижимается к двери спиной, стараясь унять дрожь в руках, но это не так-то просто. Дыхание сбивается, сердце колотится, кровь приливает к голове, и ему с трудом удается подавить приступ внезапного бешенства. Выходит, он такой же, как отец? Северус срывается, пересекает убогий дворик, выходит за пределы участка, уходит все дальше и дальше от дома. Пока не приходит в их с Лили укромный уголок — тенистое, пронизанное узкими лучиками убежище под ветками дерева на берегу шумящей реки. Сейчас тут никого нет, но он все равно чувствует, что ее присутствие отпечаталось здесь на всем, что он видит и слышит. Северус всегда прячется здесь, потому что даже когда пьяный отец выходит искать его, его никогда не хватает на то, чтобы дойти до реки, и он засыпает где-нибудь по дороге. Он настолько погружается в свою ненависть, что не слышит звука ее шагов, и когда Лили молча усаживается рядом, он испуганно подскакивает, думая, что это пришел отец. На Лили светлые джинсовые шорты и простая белая футболка. Темно-рыжие волосы лежат такой пышной шапкой, что их хочется потрогать, а загорелое личико усыпано веснушками. Лили смотрит на реку и хмурится. — Опять он, да? Северус сжимает кулаки. — Ты же видела его вчера… он не может прожить без бутылки и двух часов… — цедит он сквозь сведенные зубы. — Я его ненавижу… нена… — Петунья опять назвала меня уродкой, — как бы невзначай говорит Лили. — И сказала, что я буду гореть в аду за свои занятия магией. Они переглядываются. Лили прыскает и упирается лбом в свои острые поцарапанные коленки. Северус улыбается, чувствуя, как злость и ненависть уходят из него, как грязный черный дым. — Идем, — Лили поднимается и за руку уводит его за собой. — Куда? — Северусу все равно, куда. Он просто послушно идет за ней и смотрит на задние карманы ее шорт… — Возьмем чего-нибудь поесть и ингредиенты, конечно! — удивленно говорит она и еще крепче сжимает его руку, и ладошка у нее такая теплая и мягкая, что Северусу больше ничего и не нужно. — Сварим Икотное зелье и нальем в сок Петуньи. Это поднимет тебе настроение! …1977… Северус приблизился к портрету Полной Дамы. Сколько же здесь воспоминаний. В который раз за эту ночь он задался вопросом: правильный ли выбор сделал? И в который раз твердо сказал себе: да, правильный. Лили никогда не простит его за то, что он сделает. Но так нужно. К тому же, она все равно никогда не узнает. Надо покончить со всем этим. Северус поднял палочку. Он наложил Империус еще за ужином. Нотт и Регулус уже в лесу. Время идет, медлить больше нельзя. — Приди ко мне… — прошептал он. Пара минут, и портретный проем раскрылся. Сердце предательски сжалось, когда он увидел пышную шапку рыжих волос и трогательную, почти детскую пижаму. Поддернутые поволокой чар глаза внимательно, но безучастно взглянули на него. — Идем со мной… — прошептал он. Она шла за ним, послушная, молчаливая, в милой пижамке и тапочках. Он не оглядывался на нее и старался не думать о том, что все, что случится с ней — по его милости… Но так будет лучше для всех. Когда-нибудь они это поймут. Он услышал голос Регулуса и замедлил шаг, чтобы ветки не хрустели под ногами. — Почему именно он должен привести ее сюда?! — голос Регулуса дрожал. Северус чуть отодвинул ветки. Мальчишка волновался и мерил шагами небольшую, обильно облитую лунным молоком полянку. В этом свете, облаченный в черную мантию, он казался бледнее и прозрачнее любого привидения, и только черные глаза расплывались от страха, словно горячая смола. — Я думал, это очевидно, — улыбнулся Нотт. Он, в отличие от Блэка, не бегал и стоял неподвижно, как тотем. — Очевидно? Все знают, что Снейп благоволит грязнокровкам, это позор! — Это тебя не касается, Блэк. Твое дело… — Я знаю мое дело! — истерично крикнул Регулус. — Он приведет сюда девчонку… и я ее убью… почему я не могу использовать обычное Непростительное заклинание?! — Ты знаешь, почему, не задавай глупых вопросов. — Это варварство! — Не варварство, а разумная предосторожность. — Почему он в Клубе, почему он носит Метку, хотя ни разу никого не убил?! — Оставь его в покое. У всех есть привилегии. Будь ты так же успешен в области зелий, тебе бы тоже позволили носить Метку, не пачкая рук. Северус поднял палочку, заставляя свою спутницу безмолвно повиноваться ее приказу, и вышел на полянку. Регулус стоял к нему спиной. — И ты доверяешь ему, Нотт? Катон взглянул Северусу в глаза и улыбнулся. — Конечно, доверяю. — И, очевидно, совершенно не напрасно… — молвил Северус, заставив Регулуса подскочить от неожиданности. *** Где-то совсем рядом раздался громкий пронзительный крик, и повеяло Красным. Он замер и принюхался. Красный уже был у него на языке. Теплый, терпкий собачий Красный. Теперь хотелось еще… Густой Синий шевелил шерсть на взмокшей спине — это было Розово. Его тело такое сильное и крепкое, а движения — легкие и быстрые. Он сам как Синий… Внезапный Желтый разрезал темноту и обжег его глаза. Оборотень остановился и огляделся по сторонам. —… возьми себя в руки! Дело сделано. Какие странные Зеленые звуки… знакомые… как будто из полузабытого сна… — Я убил ее, да? Я убил?! — зеленый рассыпался какими-то странными надрывными брызгами. — Я это сделал?! Он остановился, поднял голову, и вдруг снова неподалеку раздался этот удивительно прекрасный голос… Луна… она звала его. Он вскинул голову и запел, давая ей понять, что уже бежит навстречу. — Ты слышал? — Черт! Быстрее, надо уходить! Ах, снова этот противный зеленый. — Держи его, похоже, его сейчас стошнит… Оборотень пробежал немного по следу красной ленты в коричнево-зеленой смеси и ворвался в целое море красного, зеленого и фиолетового. Он успел увидеть только силуэты двоих убегающих существ, озаренных Желтым. Это они говорили Зеленым. Он мог бы погнаться за ними, но есть дело поважнее… Красный… Оборотень склонился над телом в траве, провел когтистой лапой по Красным волосам и вдруг услышал, как затрещали рядом заросли. Он обернулся, готовый атаковать, и вдруг увидел, как из глубины Синего выступило самое прекрасное существо, какое только можно себе представить. Такое же, как он, такое же сильное, крепкое и могучее. А вслед за ним еще одно… и еще… и еще… Его собратья! Не может быть! О, какое счастье, какое счастье! Как же долго он их ждал! Оборотень запел, и они запели в ответ, окружая его. Он взвизгнул от радости, но его собратья не спешили ответить взаимностью. Первый Собрат опустился на передние лапы. Он тоже принюхивался к Красному и скалил длинные клыки. Оборотень понял, что он хочет отнять у него добычу, и оскалился. Нет, оно не твое. Ищи себе другое. Они сцепились. Они рвали и драли друг друга клыками и когтями над телом, пытаясь отвоевать друг у друга право на Красный, они выли и рычали, ломали Коричневый и Синий мир, и их битва длилась бы еще очень долго, если бы вдруг Оборотня не ужалил в бок маленький жгучий Белый. Боль невыносимая, слепящая, мучительная… — Я подстрелила его! Снова этот Зеленый звук! Белый с шипением растворял его кровь… Нет-нет, слишком больно, слишком горячо, надо уйти. Надо спрятаться. Белый беспощаден, он убьет его, убьет… Луна-а-а-а, за что?! — Ремус?.. Ремус!!! Ремус! Ремус приоткрыл веки, вдохнул, и в него ледяным живительным потоком хлынуло Серое. Туманное, холодное утро… вокруг него расстилался целый океан ароматной травы. Ах, как же хорошо… Все кончилось… Он снова закрыл глаза, проваливаясь в дрему. — Ремус, Ремус, не засыпай, очнись! Питер? Ремус повернул голову и в самом деле увидел своего младшего друга. — Хвост, — он с трудом разлепил склеившиеся от крови и грязи губы. — Хвала Мерлину, ты живой! — Питер попытался поднять его, но Ремус застонал и упал в траву. Весь правый бок онемел и по краю пульсировал густой мучительной болью. —Тебя, кажется, задело, — голос Питера срывался. — Ремус… у тебя тут… я не знаю, как сказать… и ты весь белый… Белый. Валери… Голову вдруг прострелила жуткая боль, и он упал в траву. — Это серебро, — удивительно, как легко ему дались эти слова. — Приведи кого-нибудь… — Ремус чувствовал, что снова проваливается в темноту. В темное немое пятно, окаймленное болью. — Скорее! — Черт возьми, уже светает! — Джеймс превратился в человека и обессилено привалился к дереву. Сириус, высунув язык, подковылял к нему и без сил повалился на землю. Пара секунд — и он со стоном вытянулся в человека. Одежда на нем была разорвана, наспех заштопанная спина обильно кровоточила и выглядела жутко, как будто Сириусом терли о гигантскую терку. — Хорошая выдалась ночка. — Лунатик уже должен был превратиться в человека, — выдохнул он. — Но я уже час как потерял его запах. Вот куда он мог деться? — Еще и Хвост пропал. Ты слышал охотников? Сириус кивнул. — Я видел, как они тащили какого-то оборотня, Сохатый. — Ты же не думаешь, что… — Несите мальчишку в замок! Не сговариваясь, они зарылись в заросли ежевики. Мимо них, футах в пяти прошла Грей в сопровождении нескольких мужчин в министерской форме. Грей выглядела здорово потрепанной, её напарники несли носилки. — Лунатик! — дружно прошептали они, но, слава Богу, за треском веток и разговором их не услышали. На носилках и правда лежал Ремус уже в своем человеческом обличье, голый, грязный и окровавленный. На боку у него зияла наскоро перевязанная рана, от которой во все стороны разливался некрасивый лиловый кровоподтек, пронизанный паутиной сожженных капилляров. — Серебро… — прошептал Джеймс. Сириус вдруг рванул вперед, но Джеймс перехватил его и оттащил за дерево. Грей оглянулась, услышав треск. — А что с рыжей делать? Джеймс от неожиданности выпустил Сириуса и прислушался. — А что с ней еще? — отрывисто спросила Грей. — Вы что, не видели? Отнесите ее в Крыло, ее надо зашить, прежде чем показывать кому-то. И разбудите Минерву Макгонагалл. Это была её ученица. — Да, мэм. — И Люпина туда же несите. Я думаю, он ее узнает. Они прошли мимо. Джеймс мотнул головой, прогоняя внезапный глупый страх. — Сохатый, ты слышал? Кто-то из наших пострадал? — Джеймс! Сириус! Они удивленно переглянулись, услышав отчаянный, обреченный крик, и обернулись. — Джеймс, на помощь! Сквозь цепкие руки леса к ним рвался Питер, отчаянно размахивая руками. Вид у него был бешеный. — Пит, о чем ты… Джеймс осекся, взглянув ему в глаза. Картинка резко сдвинулась в сторону, и он ухватился за дерево. «Это просто олень!» Этот голос… «Ты покойник, Поттер! И ты, и твоя подружка! Береги свою грязнокровку, Поттер, клянусь, она будет первой!» Он сорвался с места. Сириус что-то кричал ему, кажется, бежал следом, но Джеймс ничего не слышал и не видел. Лили. Нет, пожалуйста, только не это, все что угодно, но не это, нет, нет… Снова и снова перед внутренним взором Снейп и Нотт бежали по лесу… Он мог их остановить… Он мог их остановить… Почему он этого не сделал?! — Сохатый, черт тебя подери, да стой же ты! Стой!!! Лили опирается на перила лестницы и просит его остаться с ней этой ночью, улыбается так смущенно… Лили выскакивает из палатки в сожженном городке, ее взгляд… Лили отказывает ему в прогулке… как же хочется поцеловать ее маленький вздернутый носик… Лили подходит к Распределяющей Шляпе — матовое золото стекает по ее длинным-длинным рыжим волосам… Джеймс взлетел по мраморной лестнице наверх, на последней ступеньке поскользнулся и упал. Ему казалось, что весь Хогвартс рушился к чертям… — Поттер, ты слышишь меня?! — заорал Сириус где-то позади. Далеко… Как же они все бесконечно далеко… Не чувствуя под собой ног, Джеймс взлетел на восьмой этаж, увидел знакомый коридор, и силы вдруг отказали ему, и он привалился стене. Сейчас он войдет в гостиную, узнает, что она мертва, и тоже сдохнет, сдохнет на месте! Скорее, скорее, скорее… Лили удивленно оглянулась, услышав грохот, закрыла книгу и поспешно поднялась с дивана. Живоглот, мурлыкнув, спрыгнул с ее колен. В портретном проеме стоял всклокоченный, совершенно безумный, запыхавшийся Джеймс и смотрел на нее так, словно она вернулась с того света. — Джеймс? Почему так поздно? И почему ты в таком… Джеймс вдруг покачнулся, прикрыл глаза, медленно сошел со ступенек в залитую светом гостиную, подковылял к Лили, упал на пол у ее ног, обхватил их руками, притянул к себе и уткнулся в нее лицом. — Господи… Джим, да что с тобой? — не на шутку испугалась Лили, услышав сдавленный всхлип, и почувствовав, как Джеймса сотрясло от вихра на макушке до подошв. — Джим, что случилось, не пугай меня так! Джеймс ничего не сказал, только несколько раз исступленно поцеловал ее живот, задрав пижамную футболку, и снова спрятался, пожимая ее руками так, словно хотел убедиться в том, что она настоящая. — Ты можешь мне объяснить, что случилось?! — дрожащим голосом попросила она, когда в гостиную с небольшим отрывом ввалился белый, лохматый и насмерть перепуганный Сириус. Увидев развернувшуюся у дивана сцену, Блэк тяжело вздохнул и привалился лбом к дверному проему в стене. — Черт возьми, Эванс… — Да что с вами такое?! — Лили попыталась отцепить от себя Джеймса, но это было бесполезно. В отчаянии она оглянулась на Сириуса, который, тяжело волоча ноги, вдруг подошел к ней и как-то совершенно по-собачьи уткнулся лбом в ее плечо. Лили совершенно растерялась. — Сириус, а с тобой что?! — она хотела было тронуть его за плечо и в ужасе отдернула руку. — Мерлин, ты весь в крови! — Тихо-тихо! — Сириус выпрямился и увернулся от ее руки. — Жить буду, не волнуйся, — он говорил так, словно на его язык наложили заклинание Онемения. — Просто поцарапался. — Что, в конце концов, происходит? — жалобно спросила она. — И где Питер? — В Крыле. Джим все расскажет… когда очухается…, а мне бы свои царапинки промыть, — и он ушел на лестницу, оставив Лили в полнейшем смятении. *** Роксана крепко спала.