Автор книги: -Joy-
сообщить о нарушении
Текущая страница: 256 (всего у книги 275 страниц)
Они вчетвером торчали у озера, где было прохладнее и приятнее, чем в библиотеке. Впрочем, учиться пытался только Ремус. Джеймс валялся в траве, курил, или бормотал вразнобой песни, Сириус игрался с ящерицей, которую поймал в траве, а Питер явно хотел учиться, но боялся, что его обсмеют, поэтому в качестве компромисса занялся приглашениями на вечеринку. Она обещала быть бурной. Джеймс и Сириус уже заказали у Розмерты несколько ящиков выпивки и выписали из «Зонко» пакет волшебных хлопушек и петард. Хвост заебывал всех с пригласительными флаерами, а Джеймс и Сириус цепляли учеников в коридорах, или на лужайке, и просто рассказывали им о том, что готовится нечто масшатбное, и если они не лузеры отсталые — обязаны прийти.
— Ага, — отозвался Джеймс. — Вообще-то мы хотели просто нажраться и упиться до смерти, но наши друзья из Франции сообщили, что в этот день они празднуют день какого-то гребаного Лепрекона, — он повернул голову и нахмурился, глядя на Питера. — Хвост, на кой черт ты делаешь эти гребаные открытки, у нас что, девичник?
Сириус сипло рассмеялся, Хвост покраснел.
— Дай покажу, как это делается, — Джеймс поднялся из травы, лохматый, как черт, взъерошил волосы и гаркнул на весь берег:
— СЕЛЕНА!
Блондинка-когтевранка, староста, отлепилась от Дедалуса Дингла, с которым лизалась неподалеку и недовольно оглянулась.
— Что?
— Скажи всем своим, что мы ждем вас на вечеринке у костра во вторник! — проорал Джеймс.
— Ладно! — протянула Селена. Кажется, она жевала жвачку.
— Дингл! — рявкнул Джеймс.
— Чего тебе, Поттер?
— Скрипку захвати-и-и! — протянул Джеймс и рухнул обратно в траву. — Вот так, Хвостик, все и решается, — с этими словами он схватил одно из свежих приглашений и с довольным вздохом принялся мастерить из него журавлика.
Ремус тем временем поразмыслил над чем-то и закрыл учебник, заложив между страницами палец.
— Слушай, Сохатый. Вы случайно назначили этот пикник на ночь полнолуния? — он прищурился.
Джеймс и Сириус быстро переглянулись.
— Нет, не случайно, — сказал Джеймс, и глазом не моргнув. — Мы хотели съебаться с праздника в самом разгаре, чтобы ты мог превратиться где-нибудь, а потом напугать их так, чтобы они просрали штаны к чертовой матери.
— Чего? — опешил Ремус.
— Расслабься, Лунатик. Что за пикник без старой-доброй страшилки про волка? — расслабленно улыбнулся Сириус, поглаживая ящерицу большим пальцем. Зверек сидел неподвижно у него в руках и почти урчал от удовольствия.
— Оборотень в качестве страшилки, — кивнул Ремус. — Ага. Только вот в лесу все равно будут охотники. И если они увидят оборотня рядом с людьми…
— Мы уже предупредили Дирборна, — Джеймс цокнул языком и вскочил. — Лунатик, да ты только представь себе их рожи, когда они увидят сцену, как олень и Грим убивают долбаного оборотня! Или как этот оборотень рвет на куски их обоих. Пш-ш-ш, кровяка, кишки, Хвост будет под мантией забрызгает нас кетчупом и забросает муляжом из «Зонко»… вжух! — он жестом изобразил, как распарывает себе живот, схватился за него обеими руками, довольно правдоподобно упал на колени, затем на спину и раскинул руки.
— Публика будет рыдать, — сказал Сириус и сунул в рот травинку.
— Это и правда звучит неплохо, — признал Ремус. — Только вот все это — люди, костер и бухло плохо сочетаются в моей голове с полнолунием. И очень напоминают тот план, когда мы хотели устроить фальшивый шабаш в лесу, чтобы выманить волков.
— Лунатик, в радиусе сотни километров остался только один волк! — Джеймс порывисто вскочил и схватил протестующего Ремуса в смертельный захват. — И его мы как раз и хотим выманить, иначе он от тоски по бабам сложит шаловливые лапы и отдаст нахрен концы под библиотечным столом! — Джеймс с силой взлохматил ему волосы.
Ремус оттолкнул его и вынырнул наружу, лохматый и смеющийся.
— Привет, мальчики.
К ним подошла Лили — в магловской одежде, коротком белом платье и в джинсовой курточке. Волосы она заплела в косу, от солнца у неё на носу высыпали веснушки.
— Ого! — Сириус присвистнул и тут же виновато кашлянул. — Ты шикарно выглядишь, Эванс.
— Спасибо. Джеймс, мы идем? — нетерпеливо спросила Лили, мусоля кончик косы. Ногти у неё были красные.
— Да, идем! — Джеймс подскочил к ней и крепко поцеловал в щеку. — Я обещал Эванс, что мы покатаемся на лодке, — он поцеловал её еще раз, а потом укусил за шею. Лили ойкнула и шутливо толкнула его, Джеймс с урчанием потерся об неё носом и за руку потащил к лодкам. Парочка уже скользила по сверкающей глади озера.
— Пока, мальчики, — Лили махнула мародерам на прощание.
Те, все как один повернули головы, провожая взглядом её голые ноги.
— Представляешь, Джим, меня пчела ужалила, — раздался в отдалении её голос.
Сириус красноречиво вздохнул и сполз по дереву на траву, накрывшись учебником, а Ремус дернул носом и открыл книгу на своей закладке. Питер смотрел на них аж до тех пор, пока их лодка не отчалила от берега.
***
«Кепка, трубка и штаны
Мне обязательно нужны.
Но бутылка мне важней,
А потому что виски — в ней.
Вы со мною не шутите,
Я кобель из Белфаст-сити.
Руки в брюки, раз-два-три.
Пиво плещется внутри!»
Дедалус Дингл так бойко и быстро играл на скрипке, что его смычок мог вспыхнуть в любую минуту. Шляпа с гриффиндорским галстуком вместо ленты, косо сидела на растрепанных волосах, он был в белой рубашке и черной жилетке, и в свете костра казался янтарным, как и весь окружающий мир.
Джеймс и Сириус, пьяные в стельку, плясали вокруг костра, размахивая пивными бутылками, и орали старую как мир песенку «The Belle of Belfast— city». Костер был высоким и жарким, гриффиндорцы, когтевранцы, пуффендуйцы, даже парочка робких зеленых галстуков сидели вокруг кучками, кутаясь в ветровки. Иностранцы, которые в школе казались белыми воронами, удивительно вписались в компанию, пили и подпевали так усердно и от души, словно родились и выросли на шотландских болотах. В руках у всех были бутылки с пивом, грогом, огневиски, дешевым магловским вином и еще чем-то, чем поделилась с Мародерами щедрая Розмерта. Кто-то хлопал в такт, кто-то ржал, Фабиан играл на гитаре, Гидеон отчаянно фальшивил на один Бог знает где раздобытой старой флейте. Девчонки смеялись и жевали конфеты, парни орали тосты и пытались подпевать, но Джеймс и Сириус все равно были вне конкуренции. Лепреконы, слетевшиеся на звуки музыки со всего леса, кружили у них над головами, и время от времени швыряли в кого-нибудь пригоршней фальшивого золота, а ученики взамен угощали их сладостями и пивом. Заветный Кусочек лепреконской Удачи так пока никто и не получил, но и вечер еще не закончился.
— Снова я иду хмельной, Иду по улице родной, — орал Джеймс, разыгрывая вместе с Сириусом дешевую пьеску. — Где-то девушки поют, А где-то пиздюлей дают!
Дирборн, сидящий сбоку с компанией охотников, переглянулся с остальными и засмеялся, поднося сигарету ко рту.
— Вы со мною не шутите, Я кобель из Белфаст-сити! — Сириус подхватил парочку девчонок из тех, кто сидел ближе всех к нему. Все засвистели, Дингл со смехом обошел их, беспощадно насилуя свою скрипку. — Я шагаю, раз-два-три… — Сириус сунул руки в карманы брюк и исполнил отменную чечетку, сверкнув в темноте своими начищенными «Оксфордами». Прядь волос упала ему на глаза, он смеялся, он был прекрасен, — Пиво плещется внутри!
Эммелина Вэнс засмеялась и бросила быстро посмотрела на взрослого и красивого Карадока Дирборна. В такую ночь казалось, что возможны любые отношения. Марлин поймала её взгляд, закусила губу, и девушки чокнулись пивными бутылками. Через секунду улыбка пропала с лица Марлин, и она как будто задумалась о чем-то, но тут же тряхнула головой и снова рассмеялась, глядя на Мародеров.
«Девки пляшут и поют,
И мне покоя не дают.
Поскачу среди девчат,
Да так, что яйца забренчат!
Вы со мною не шутите!
Я кобель из Белфаст-сити
Я танцую раз-два-три,
Пиво плещется внутри!»*
Красный, как квоффл, Фенвик тоже вскочил и попытался станцевать, но немедленно завалился на кого-то и залил всех пивом. Лепреконы дружно швырнули в воздух золото.
Когда песня закончилась, задохнувшиеся Мародеры под оглушительные аплодисменты ударили бутылками и осушили их до дна.
— А мы тоже хотим петь, Поттер! — хрипло закричал Гидеон, пока Фабиан настраивал гитару. Джеймс оглянулся на него и засмеялся, все его поддержали. — Фабби, сыграй нам «Волынки»! Фабби!
Фабиан перемигнулся о чем-то с остальными музыкантами, пару минут было слышно только дерганье струн, случайно срывающиеся ноты и пшиканье пивных банок. Ученики смеялись и болтали, а когда вдруг грянул знакомый мотив, все одобрительно загудели, захлопали, и тут же запели, сначала недружно, а затем все громче и увереннее:
«Это было, было давным-давно,
Солнце село, стало темным-темно.
Сто волынок пело одно, одно.
Это было, было давным-давно!»
Джеймсу и Сириусу не суждено было сегодня покинуть сцену, уж очень их любила публика, а они любили её, так что они остались у костра и пели, отплясывая и попутно разыгрывая сценку.
«Сто волынок! Ты посмотри, сынок!
Это двести рук, это двести ног!
Ровно сто сердец у отважных львов!
И мозгов примерно на сто голов!»
На последних строчках гриффиндорцы все как один с ревом подняли бутылки и кружки, засмеялись и салютовали когтевранцам.
«Это было, было давным-давно,
солнце село, стало темным-темно.
Сто волынок пело одно, одно,
это было, было давным-давно»
Кто-то из охотников достал старую, потрепанную волынку, и тут уже не только Джеймс и Сириус, но почти все побросали насиженные места и пустились в пляс. Ноги сами танцевали, ведомые мотивами, которые все эти дети всосали с молоком матери, а потом сам собой образовался круг, все хватались за руки и пускались вскачь вокруг костра, не переставая при этом петь ни на секунду. Лица у всех были потные, несмотря на прохладную ночь, волосы липли ко лбам, все смеялись и подпрыгивали, выкрикивая друг другу в лицо слова песни:
«Вдруг один из них перестал играть,
И умолкла вся их шальная рать.
Но их песню ветер до нас донёс —
Это слушать было нельзя без слёз.
Поражая силой и простотой,
Только две строки было в песне той:
«Кто не ценит мир и добро, добро,
Мы тому сломаем ребро, ребро»*
Ремус был в числе тех, кто отказался танцевать и наблюдал за танцующими со стороны. Он сидел в своей большой старой куртке, привалившись спиной к дереву, и каждую минуту прикладывался к бутылке, но глаза его были совершенно трезвы и внимательно следили за подпрыгивающим хороводом, ловя янтарные блики огромного костра…
Праздник явно не собирался гаснуть до самого утра.
Мог ли Сириус предположить, что будет такой успех, когда за пару часов до этого явился в «Три метлы», забрать у Розмерты ящики с выпивкой.
— У тебя сегодня аншлаг, а? — спросил он, пока Розмерта открывала кладову. Он указал кивком на битком-набитый зал и забрал у Роуз тяжелый ящик с бутылками.
— Да, сегодня удачный день, — она отбросила с лица волосы. — Просто сумасшествие какое-то, сбиваюсь с ног. Так, Блэк, это только пиво, пошли я отдам тебе медовуху! Разорите вы меня, как пить дать!
— Мы тебя отблагодарим, не сомневайся, — Сириус ущипнул её за задницу, Розмерта ойкнула и шлепнула его по руке, но не больно, да еще и довольно улыбнулась.
Вместе с Ремусом и Питером Сириус кое— как пронес ящики в тайный проход, ведущий в лес, и оставил в старом дубе. Парни остались там, готовить место для пикника, а Сириус вернулся в башню Гриффиндора, поднялся в спальню мальчиков и открыл дверь.
Полог на кровати Джеймса был задернут, а сама она громко и ритмично скрипела. Сириус постоял секунду на пороге, улыбаясь, затем прикрыл за собой дверь, беззвучно, дабы не нарушать идиллию, подошел к своей кровати, достал из тумбочки сигареты. Под стоны Лили Эванс, Сириус с незажжённой сигаретой в зубах стащил с себя грязную рубашку, скомкал её и метким броском зашвырнул в корзину. После переоделся, сходил в туалет и поссал, вернулся в комнату, раскурил сигарету и прижался спиной к столбику сохатовской койки, скрестив ноги.
Кровать скрипела все громче и чаще, Эванс стонала, Сохатый пыхтел, Сириус курил. Из-под полога вдруг высунулась коленка Лили. Она забавно дергалась, и Сириус поймал себя на странном желании подержаться за неё, пока эти двое не закончат.
Наконец Джеймс за пологом издал сдавленный стон, захлебнулся воздухом, а потом протянул отчаянное «Че-е-ерт, да-а!» и матрас на кровати протяжно взвизгнул. Пару секунд царила тишина, затем раздался довольный вздох, тихий смех и чмоканье. Сириус струсил пепел на пол.
— Джеймс…. подожди, Джеймс, ты слышишь, как дымом пахнет? — раздался вдруг голос Лили.
— Должно быть мы сожгли ту чертову резинку, — засмеялся Сохатый.
— Джеймс, да я серьезно.
— Так и я не…
Раздалась какая-то возня, а потом Джеймс резко отдернул полог.
Эванс взвизгнула.
— Бродяга, мать твою за хвост, это ты, что ли? — Джеймс близоруко щурился. — Ты что здесь забыл, козел?!
— Ссать хочу. Выведешь погулять? — спросил Сириус и затянулся. Челка упала ему на глаза, когда он засмеялся.
— Вали отсюда, придурок! — Джеймс с размаху запустил в него подушкой.
— Вообще-то уже восемь, старик, — Сириус поймал подушку в воздухе и швырнул обратно. Джеймс тоже её поймал. — Вечеринка вот-вот начнется, а хозяев еще нет!
— Вот черт! — Джеймс вскочил и начал лихорадочно одеваться. Лили цокнула языком и откинулась на подушку, а когда Джеймс попытался её потрогать перед уходом, отвернулась к стене и показала ему фак.
— Лили, ты идешь? — спросил он, на ходу натягивая футболку.
— Минерва попросила меня подготовить списки иностранцев на завтрашний экзамен! — Лили была лохматая, глаза у неё были все еще немного шальные, и она прикрывалась одной только простыней. — Мы с Алисой придем к вам попозже, — она довольно потянулась.
Джеймс издал странный звук, а потом вдруг метнулся обратно к постели и присосался к Лили. На лестнице раздался раздраженный вздох, топот, а затем Сириус вернулся в спальню и за шкирку оторвал Джеймса от Лили. Вытолкав его на лестницу, он схватился за дверную ручку, замер на пороге на секунду, глядя на Лили, а затем с самым похабным видом щелкнул каблуками и шутливо поклонился. Лили швырнула в него подушку, но промахнулась, и Бродяга со смехом испарился.
— Это нечестно! — ворчала Алиса, тыкая вилкой в бифштекс, пока Лили возилась с бумагами. — Я тоже хочу на вечеринку, я хочу танцевать, веселиться, почему мы должны торчать здесь?
— Я тоже хочу на вечеринку, но кроме меня это никто не сделает, у Макгонагалл полно своих дел, а Джеймсу вообще плевать. Если этого списка не будет, мне влетит, так что не отвлекайся, давай следующего, — отозвалась Лили, вписывая фамилии семикурсников.
Алиса сверилась со списком.
— Франсуа Бернар. Когтевран. Оценки по предмету за семь лет…
Лили переписала его оценки в бланк.
— Где этот Франсуа, кстати? — она оглянулась на стол когтевранцев. Семикурсник из Шармбатона болтал с однокурсниками, но его тарелка была пустая. Лили оглянулась на французов-гриффиндорцев, но и те ничего не ели. — Хм, похоже им все также не нравится наша еда, — с улыбкой сказала она Алиса. — Кто следующий?
— Кристиан Йохансен из Дурмстранга. Он уже наш, вон он, видишь, с бородкой. Оценки по предмету…
Лили мельком взглянула на студента, о котором говорила Алиса. Кристиан сидел на краю стола, вместе с другими иностранцами. Несмотря на год, проведенный в Хогвартсе, они все продолжали держаться особняком. Брови Эванс на секунду сдвинулись, когда она машинально взглянула в его тарелку, и увидела, что она такая же пустая. Странная мысль шевельнулась у Лили в мыслях, но поймать её она не успела.
Пока они заполняли списки, зал заметно поредел. Некоторые ученики отправились спать, некоторые — готовиться к экзаменам, но большинство, включая и иностранных студентов, отправились на празднование Дня святого Лепрекона. Преподаватели смотрели на все это сквозь пальцы, так как знали — студенты на вечеринке находятся под присмотром охотников, бояться уже нечего, потому что Сивый — за много миль от Хогвартса, да и в сам Хогвартс прибыл новый отряд мракоборцев, который как раз в этот момент патрулировал всю территорию и лес. Школа, наконец, под защитной, а ученикам тоже нужно немного расслабиться.
Вечеринка в лесу началась, и пока Джеймс и Сириус развлекали толпу песнями и плясками, Лили и Алиса спешно работали и то и дело завистливо оглядывались на тех, кто со смехом выбегал из большого зала, напевая пивные песенки. Когда последний бланк был заполнен, девочки кое— как похватали свои вещи и собрались нести списки Макгонагалл. Лили затолкала перо и чернильницу в сумку, схватила бумаги, но слишком резво встала из-за стола и задела сумкой свою тарелку. Её вилка слетела с тарелки и со звоном проскакала по полу между столами. Паренек— когтевранец, о котором они говорили с Алисой, как раз в этот момент тоже встал из-за стола, Увидев вилку, он машинально наклонился поднять её, но внезапно отдернул руку и выронил её.
Лили оглянулась на звон. Франсуа Бернар замер. Пару секунд они с Лили смотрели друг другу в глаза, а затем его взгляд медленно, очень медленно скользнул вниз, а дрожащая ладонь со вспухшим ожогом сжалась в кулак и спряталась за спину. А потом он стремительно прошел мимо Лили и почти бегом выбежал из зала, застегивая ветровку.
