Автор книги: -Joy-
сообщить о нарушении
Текущая страница: 107 (всего у книги 275 страниц)
— Лично я точно знаю, кто будет ночевать в саркофаге! — громко объявил Джеймс, когда они шли в гостиную. Мэри, как обычно, приклеилась к нему, как банный лист. Сириус уже почти смирился с ее постоянным обществом, хотя нельзя сказать, что Макдональд ему очень нравилась. Для того чтобы смириться с тем, что рядом с ними вечно незримо присутствовала Лили, Сириусу понадобилось несколько лет, а за пару недель привыкнуть к компании вечно хихикающей влюбленной дуры, которая чуть что лезла к Джиму целоваться, в принципе невозможно.
— Эй, Нюнчик! — заорал Джеймс на весь коридор, разглядев в паре метров от них сутулую фигуру Снейпа. — А ты из какой пирамиды родом, красавчик? Скучаешь по своей подружке? — тут он вывалил язык, вытянул руки и поплелся как инфернал, приволакивая ногу. — Нюнчик, малыш, поцелуй меня в бинты, наша любовь будет вечной, как наша вонь!
Коридор задрожал от смеха, Снейп, залившись сорбетным румянцем, показал Джеймсу средний палец и скрылся в ближайшем проходе, а Джеймс, дабы повеселить народ, еще раз изобразил мумию. Мэри, смеясь, повисла на нем, но тут их совершенно неожиданно нагнала Лили. Обычно она не приближалась к ним и на три метра, если с Джеймсом была Мэри.
Увидев ее, Сохатый мигом прекратил кривляться и захлопнул рот так резко, что чуть не откусил себе язык, а также быстро убрал руку с талии Мэри. Макдональд посмотрела на него так, будто он ее ударил.
— Чего тебе? — развязно поинтересовался он. Бедняга Сохатый, даже Сириус почувствовал, как он обрадовался.
— Сириус, мне нужна твоя помощь, — заявила Лили, полностью проигнорировав Джима.
— Какая помощь? — спросил Сириус, быстро переглянувшись с другом.
— Там... там Роксана, — Лили заломила пальцы. — В туалете Плаксы Миртл.
— ... так что мне кажется, это из-за тебя, хотя она все равно ничего не говорит, только плачет. После того, как тебя забрали в крыло, все шарахались от нее, как от прокаженной, вдобавок за ужином кто-то пустил слух, что она применила к тебе Круциатус, я думаю, Гринграсс постаралась, а уже сегодня во всех туалетах кто-то сделал эту идиотскую надпись, — Лили толкнула дверь туалета для девочек, и они с Сириусом тут же врезались в парочку каких-то третьекурсниц, которые как раз торопливо покидали туалет, на ходу ругаясь с кем-то позади себя, а когда же они увидели в святая святых взрослого парня, дружно завизжали, так что у Сириуса чуть уши не заложило.
— Пардон, дамы, — он шарахнулся назад, пропуская их, а когда вошел, увидел то, о чем говорила ему по дороге Лили.
Сжавшись в комочек и обхватив руками голову, Роксана сидела у стены между умывальниками и рыдала во всю мощь своего тщедушного тельца. Из сломанных кранов, словно из водяных пушек, била вода, заливая пол так, что по нему бежала рябь, зеркала уборной были измазаны чем-то красным — судя по всему, это были остатки тех посланий, о которых говорила Лили, а над всем этим радостно фланировал призрак толстенькой девчушки.
Лили подобрала полы мантии и перепрыгнула с места на место, подбираясь к умывальнику.
— Как у вас тут, Алиса? — громко позвала она, и ее голос звонким эхом разлетелся по уборной.
— Ты изде... — Алиса показалась из-за умывальника, оглушительно взвизгнула и выронила целое облако перепачканных в красной помаде платков. — Мерлин, Сириус, нельзя же так...
— Я вызываю у женщин какую-то странную реакцию в последнее время, — заметил Сириус и вместе с Лили опустился перед Роксаной на корточки. — Эй, Рокс... — он протянул руку и тронул Роксану за коленку, но Малфой шарахнулась от него как от огня и засучила ногами.
— Роксана... вот, выпей это, — миролюбиво предложила Лили, достав из сумки скляночку. Сириус узнал Умиротворяющий бальзам. — Станет легче...
Роксана зарыдала еще громче.
Они настороженно переглянулись, Сириус попытался разжать ее руки, но Роксана рванулась так, что ударилась спиной об стену.
— Оставь меня в покое! — хрипло крикнула она.
Сириус прищурился, уловив характерный запах алкоголя.
— Мы, наверное, пойдем в Крыло, — заметила Лили, многозначительно переглянувшись с Алисой. — Мадам Помфри всегда сердится, когда мы опаздываем...
— Да, конечно, — отозвался Сириус, сверля Роксану взглядом. — Идите.
Девочки покинули туалет.
В уборной воцарилась тишина, нарушаемая только плеском воды и плачем Роксаны.
— Малфой — убийца, Малфой — убийца! — вдруг истошно завопила Миртл, стремительно пролетая над ними. Роксана вцепилась ногтями в волосы, плотно закрывая уши. Сириус вскинул голову.
— Иди к черту, Миртл! — рявкнул он.
— Между прочим, этот туалет все время притягивает всяких разных убийц, — возбужденно сообщила Миртл, зависая перед ними. — Да-да, я не вру, меня саму убили здесь, на этом самом месте, и на твоем месте я бы не сидела так близко к этой странной девочке, вдруг она и тебя...
Сириус выхватил палочку, и прежде чем Миртл успела сказать еще хоть слово, ее заклятием зашвырнуло в унитаз и смыло так, что ее упреки загудели сразу во всех трубах.
Теперь они точно остались вдвоем.
Но, глядя на то, как Малфой душераздирающе рыдает, терзая свои несчастные волосы и раскачиваясь взад-вперед, Сириус понял, что поговорить им все равно не удастся.
Она была в том состоянии, вывести из которого могла только крепкая пощечина, но это было исключено, так что надо было придумать другой способ привести ее в чувство и увести отсюда да поскорее — можно было не сомневаться, что в эти самые минуты Миртл носится по всем школьным туалетам с воплями о том, что Роксана Малфой пыталась покончить с собой в одном из ее унитазов.
Когда Сириус попытался поднять ее хотя бы из лужи, Малфой дернулась точно так же, как в первый раз и вырвалась, снова замыкаясь в замок из рук и ног. Сириус предпринял еще одну попытку — то же самое, только теперь девчонка с силой лягнула его и забилась в угол, тяжело дыша и сердито зыркая на Сириуса черными глазищами в разводах туши.
Сириуса захлестнула злоба.
Завязалась борьба.
— Оставь меня в покое! — вопила Малфой, давясь рыданиями, пока Сириус сражался с ее ногами, руками, ногтями и локтями, пытаясь схватить Роксану в охапку. — Не трогай меня, не прикасайся!..
В какой-то момент ему удалось перехватить ее запястье, и тут Сириус увидел такое, отчего его желудок свернулся клубком.
Ее рука была наспех перевязана огрызком школьной рубашки, а в тех местах, где ткань не закрывала кожу, из мягкой розовой плоти торчали кривые осколки.
— Малфой, твою мать, ты спятила? — заорал Сириус, рывком дернул девушку на себя и со второй попытки выхватил из кармана палочку — у него вдруг начали трястись руки.
Ради всего святого, твою же мать, только этого ему не хватало! Повязка слетела, и открывшееся зрелище чуть не заставило его сблевать больничным завтраком.
— Акцио, блять! — выпалил он, и целая куча осколков вылетела из ее ладони, зазвенев по полу и разбрызгивая во все стороны кровь. — Какого хера, Малфой, у тебя окончательно крыша поехала?! — он понимал, что не надо на нее кричать, но ему и не хотелось кричать, ему хотелось орать, хуже того, ему хотелось схватить ее и потрясти так, чтобы из нее наконец вылетела вся эта дрянь. — Долбанная идиотка... — он оторвал от своего рукава изрядную часть и накрепко перебинтовал ее ладонь.
— Не смей на меня орать... — проскрипела она, кривя губы.
Просто смешно, она еще пытается спорить.
— Орать? Будь ты парнем, я бы тебе врезал! — рыкнул Сириус и легко, как первокурсницу сграбастал ее в охапку, после чего силой поднял на ноги. — Идем!
Кое-как он дотащил ее до гостиной Гриффиндора. Всю дорогу Малфой то брыкалась, билась и вырывалась, то снова тонула в рыданиях и принималась осыпать Сириуса проклятиями. В школе как раз шел последний урок — вот было бы забавно, если бы кто-нибудь увидел, как жертва недавнего громкого нападения волочет по коридору свою несчастную несостоявшуюся убийцу, которая вдобавок ревет белугой и ругается почище сапожника.
Ко всему прочему еще и Полная Дама наотрез отказалась пропустить в общую комнату Гриффиндора слизеринку, так что Сириусу пришлось напомнить ей, как однажды после Рождества она забыла пароль, после чего портрет мигом заскрипел петлями, и они оказались вне опасности.
Втащив Малфой в спальню мальчиков, Сириус пинком распахнул дверь в ванную. Тут Роксана, кажется, сообразила, к чему идет дело, потому что принялась биться, лягаться, цепляться за дверной проход, а в какой-то момент вдруг вырвалась было на свободу и резво бросилась к выходу, но Сириус поймал ее за талию, сграбастал в сокрушительный захват, втащил под душ и, крепко обхватив ее одной рукой, ударил по крану с ледяной водой.
Роксана пронзительно закричала, когда на нее обрушилась масса ледяной воды, и зарыдала пуще прежнего, а потом снова принялась биться, извиваться и колотить Сириуса по чему попало.
— Отпусти меня! Отпусти сейчас же, ты не имеешь права, вы все, вы не можете, не можете!!!
Она прыгала, дергалась, извивалась, осыпая Сириуса проклятиями пополам с рыданиями, но он держал крепко и проявлял просто железную выдержку, так что в конце концов Малфой сдалась и просто обмякла у него в руках.
— Я ненавижу тебя... — рыдала она в его рубашку. — Вас всех, ненавижу, ненавижу, ненавижу-у-ху-ху-у-у... — с каждым новом словом она хлопала Сириуса ладонью по груди, а потом просто уткнулась в нее носом и заплакала как маленькая, отчаянно и взахлеб.
— Поэтому? Скажи, поэтому ты это сделала? — он схватил ее перебинтованную руку и встряхнул ею у Роксаны перед носом. — Какого хера ты перерезала свои чертовы вены, кретинка?! Пыталась покончить с собой под унитазом Плаксы Миртл? Какая красивая смерть!
Роксана вырвала из его пальцев свою руку, всхлипывая и глотая вместе со слезами душевую воду, которая мощно била ее по лицу.
— К-какие вены? — она так испугалась, что даже перестала реветь. — Я п-пыталась... я хотела напиться, наколдовала стакан, а он, с-сука, взорвался у меня в руке...
И она еще раз всхлипнула.
Долгие несколько мгновений Сириус просто смотрел на нее, пытаясь осознать услышанное, а потом его вдруг разобрал такой дикий ржач, что и Роксана невольно засмеялась, причем ее смех очень быстро перерос в новую истерику, и тогда она сама обняла его, снова шагнув под холодную воду, и так они и стояли, обнявшись, и хохотали, как помешанные...
А потом она ему все рассказала.
Рассказала о том, как за те семь лет, которые она провела за границей, родители не писали ей месяцами, как этим летом мать не пустила ее на свадьбу Люциуса, потому что ей было стыдно показывать ее гостям, как Люциус убил Мирона Вогтейла в Каледонском лесу у нее на глазах, как ее держали под замком целый месяц в собственной комнате, и как после всего этого родители решили просто продать ее с молотка, как чистокровную кобылу, либо замуж, либо Волан-де-Морту, чтобы она уже больше никогда не мозолила им глаза.
Она говорила, говорила и говорила, изливая ему душу, и вместе со словами из нее как будто выходила вся та боль, которая приковала ее к полу в туалете Плаксы Миртл. А вместе с ней и последние силы, так что к концу рассказа она едва ворочала языком и прижималась к Сириусу с таким видом, будто вот-вот отключится прямо под ледяным душем.
Оставив в ванной две отяжелевшие мантии и обувь, полную воды, Сириус отнес Роксану обратно в комнату. Он чувствовал себя так, словно внутри у него дерутся взбешенные мантикоры. Одна требовала сейчас же, сию секунду отнести слизеринку туда, где было ей самое место, и не лезть в эти дела. А другая... ну, в общем, она была там же, где и всегда и терзала его все те полчаса, что они провели вместе под одним душем. Он хотел сочувствовать Роксане, потому что ее боль была знакома ему не понаслышке, но... ее руки, ее голос, ее запах, тепло маленького тела, которое, он помнил, могло быть таким горячим и так извивалось под ним...
— Вот, держи... — усадив Роксану на свою постель, он заклинанием распахнул чемодан. — Одевай, что хочешь, сюда никто не придет до утра, так что никто тебя не заметит. А если и придет, смело посылай их к черту, говори, что я разрешил, — Сириус схватился рукой за рубашку на спине и стащил ее через голову.
Роксана приподняла верхнюю ярко-красную футболку и подняла голову. Сириус как раз шлепнул мокрую рубашку на обруч печки, вокруг которой спальня грелась, словно вокруг солнца, и схватился за ремень.
— В чем дело? — спросил он, увидев, что Роксана не переоделась, а так и сидит с футболкой в руках и смотрит на него. — Ты меня стесняешься? Брось, Малфой, я видел у тебя такие родинки, о существовании которых ты и не догадываешься, поздно меня стесняться, — он криво улыбнулся, снял штаны вместе с трусами и отправил их сушиться к печке, после чего прошлепал мокрыми ногами по полу и полез в чемодан за сухой одеждой.
Роксана положила футболку на край кровати и начала раздеваться, не сводя с Сириуса пристального, изучающего взгляда.
Он понимал, что сейчас, с минуты на минуту на него обрушится Разговор, и уже внутренне напрягся, приготовившись к опасному маневру «это был просто секс», но когда после затянувшейся паузы он воровато оглянулся, то увидел, что девчонка лежит на его постели, свернувшись клубком, как шишуга, и крепко спит, подложив под щеку здоровую ладонь.
Стараясь производить поменьше шума, Сириус стащил с кровати Лунатика плед и накрыл им Роксану, тихо нашел в чемодане носки, тихо обулся в свои любимые «дерби», тихо достал из чемодана рубашку, жилетку и галстук и уже собрался было уходить, как вдруг услышал:
— Зачем ты все так усложняешь?
Сириус обернулся и увидел, что Малфой не спит. Она лежала все так же, обняв рукой подушку снизу и свернувшись клубочком, только теперь смотрела на Сириуса так, будто он тоже только что дал ей пощечину.
— Зачем ты спасаешь меня, если я все равно тебе не нужна?
Сириус накинул рубашку, искоса глядя на Роксану.
Во имя Мерлина, что он должен был ей сказать?!
А она все так же смотрела на него.
Сириус отвернулся, застегнул все пуговицы, глядя в темнеющее окно, потом резко отдернул воротник и, коротко встряхнув головой, вышел из спальни, закрыв за собой дверь.
А Роксана еще какое-то время просто смотрела на то место, где он только что стоял, а потом устало смежила веки и закрыла лицо ладонями.
Роксану разбудили голоса.
Сначала она думала, что они ей снятся, но потом голоса стали громче, Роксана стала их узнавать, и когда где-то совсем рядом раздался смех, она вздрогнула и открыла глаза.
За соседней стеной явственно слышалась какая-то суетливая возня: хлопали ящики, двери. Раздавались возбужденные девичьи голоса и смех. Осторожно выбравшись из постели, Роксана сначала по привычке осторожно потрогала пол кончиками пальцев, но он оказался теплым. Она огляделась — в спальне было все так же пусто и тихо, только в круглой печке, у которой лежала смятая одежда, потрескивал огонь, да где-то под ногами, наверное, в гостиной, раздался бой часов — восемь ударов.
Она выбралась из спальни. В гостиной, как ни странно, никого не было. В камине потрескивал огонь, на диване вертелся и извивался крупный рыжий котенок, играющий с куском газеты, большая часть которой лежала на столе между несколькими чашками. Роксана прошла мимо, но все равно в глаза бросился крупный жирный заголовок:
«Терракт в Косом переулке. Кого искали Пожиратели Смерти?»
Одна из семи дверей наверху была приоткрыта, и в щелку лился яркий свет.
— ... так что мне лучше остаться, — Марлин Маккиннон сидела на своей кровати в одном белье, и перебирала складки какой-то воздушной, небесно-голубой массы. — Как я могу веселиться, когда у Фабиана случилось такое?
— Марли, знаешь, ты, конечно, права, но... — Алиса Вуд торопливо прошелестела пышной красной юбкой до колен, проходя мимо подруги к зеркалу, висящему между кроватями. На зеркале было столько самых разных бус, бантиков и наклеек, что отражения было почти не видно. — Вот только ты ведь не изменять ему собралась, верно, а просто немного развеяться. Там же все будут, не придешь — заметят и все, пиши пропало! — она сняла с деревянной рамы какие-то бусы и приложила к себе. — Эти или те, красные? — она оглянулась куда-то в комнату.
— Эти, — Лили Эванс подбежала к ней, шлепая босыми ногами, и помогла застегнуть бусы. На старосте Гриффиндора было светло-зеленое платьице, похожее на ночную сорочку. Складки его едва заметно мерцали, когда Лили вертелась и на них падал свет. Платье было не застегнуто на спине и виднелась полоска кружевного лифчика. — К тому же, Слизнорт по секрету сообщил мне на зельеварении, что приедет Селестина Уорлок и споет пару песен, — Эванс присела на кровать, чтобы обуть туфли.
Марлин вскинула голову, выпучив глаза.
— О-о, теперь она точно пойдет, — протянула Алиса и они рассмеялись.
— Отцепитесь, — с улыбкой пробурчала блондинка. — Хорошо, я... схожу просто послушать Селестину, идет?
