Автор книги: -Joy-
сообщить о нарушении
Текущая страница: 144 (всего у книги 275 страниц)
Когда же он напрямую спросил, хорошо ли ей было, на её лицо опять набежала тучка сосредоточенного внутреннего созерцания и она сказала, что это смешанное чувство боли и удовольствия, чем только ещё больше сбила его с толку. Он дошел до того, что как-то рано утром, пока Лили спала, полез в сарайчик, где хранился всякий старый хлам и битый час листал «Тайны Леди Морганы» в поисках каких-нибудь хитростей.
К счастью, найденные сведения ему не понадобились и эта проблема разрешилась сама— собой. И для её решения действительно не понадобилось ничего, кроме времени.
После пресловутого полета на гиппогрифе, они вернулись домой, перекусили, оделись потеплее (на улице опять занимался буран) и завалились на постель, слушать очередную рождественскую радиопостановку. Приемник работал плохо из-за непогоды, пьеска то и дело уходила в хрип, но им все равно было весело. Джеймс лежал, по привычке закинув ноги на стену, Лили лежала рядом, на спине, положив голову ему на грудь. Рука Джеймса рассеяно перебирала её волосы. Оба внимательно вслушивались в голоса героев и маленькая мансарда то и дело вздрагивала от их хохота и смеха невидимой аудитории в приемнике.
Под конец постановки между ними завязался спор: что слушать дальше, концерт Селестины Уорлок или репортаж об игре «Уинбургских Ос» в Глазго. В результате короткой борьбы за волшебную палочку Лили оказалась примятой к постели — красивая, веселая, с сияющими глазами. Её смеющиеся губы казались такими красными и мягкими в этот миг, что Джеймс не выдержал и прижался к ним, настолько сладко, насколько мог.
— О-о, Мерлин, ненавижу, когда ты так делаешь... — слабо пробормотала Лили, когда он с оторвался от неё. — Ладно, слушай свой дурацкий репортаж.
Джеймс внимательно посмотрел в насыщенную зелень и ухмыльнулся.
— Есть идея получше, — прошептал он, возвращаясь к её губам.
— Подожди, — попросила она, когда он попытался стащить с неё свой гриффиндорский свитер. В последнее время Лили носила только его. Его и белые носочки. Чертовски сексуальный вид.
— Что? — выдохнул он.
Лили взглянула на него одновременно робко и пытливо, а затем легонько надавила на плечи, заставила перевернуться и лечь на спину. Оседлала. Вид у неё был такой, будто она проводит какой-то чрезвычайно важный эксперимент. Джеймс ей не мешал, только следил за каждым движением. Когда она стянула свитер, под которым не оказалось абсолютно ничего, тяжело вздохнул и машинально провел ладонями по её бедрам. Лили зачесала назад упавшие на лицо волосы. Эти несколько секунд до.
Что может быть слаще и мучительнее?
Джеймс смотрел на неё, пристально, полыхая от нетерпения, сжимая одной ладонью талию, другой — бедро.
И когда она опустилась на него, медленно, чертовскиматьегомедленно, он окаменел, откинул голову и зажмурился, вытолкнув из груди мучительный стон.
Мерлинова мать, это было божественно!
Пока она двигалась, приспосабливаясь, он ничего не видел и не слышал — от удовольствия тело расплывалось как горячий воск. Ладони сами собой заскользили по плоскому животу, исступленно сжали нежную, почти ещё детскую полноту талии, коснулись теплой груди. И тут пальцы Лили лихорадочно нашли его ладонь и впились в неё коготками. Джеймс с трудом сфокусировал на Лили взгляд. Ему не хотелось терять ни секунды происходящего, но он просто не мог держать глаза открытыми! Лили не отрываясь смотрела на него сверху— вниз, немного отсутствующим, лихорадочным взглядом, губы её были приоткрыты и из них легкими лоскутками вырывалось рваное дыхание.
Ей было хорошо.
Руки Джеймса сжались сильнее. Ему хотелось сильнее, дальше, больше, глубже. Но он боялся нарушить то, что видел сейчас. С каждой секундой её движения становились увереннее, а дыхание — тяжелее. Она терялась в удовольствии без оглядки, как все новички.
В какой-то миг с приоткрытых губ слетел едва слышный стон. И тогда Джеймс уже не выдержал. Рванулся к ней с подушек, перехватывая, обхватывая, сжимая, выхватывая из ослабевших рук инициативу. Лили вздрогнула, когда он вошел глубже, но на этот раз не зажмурилась и не ойкнула. Только в глазах разлился горячий хмель. И Джеймс сам утонул в нем с головой. Ногти Лили впились в его плечо, другой рукой она обхватила его за шею. И то, что было дальше, было уже не толчками и не бездумной погоней за конечной точкой, а быстрым, плавно раскачивающимся ритмом. По шее, затылку, щеке и подбородку Джеймса протянулись кипящие ленты — следы от её ноготков.
Но больно ему не было.
Он сжимал в объятиях саму жизнь.
Больше ему ничего не было надо.
Предчувствуя скорый финал, Джеймс перевернул Лили, опрокинул на подушки, так что рыжее золото рассыпалось по постели и подмял под себя. Когда его пальцы скользнули вниз, в самый жар, Лили импульсивно вскинулась, судорожно сжав пальчики на ногах и расцарапав Джеймсу плечи и спину. Хриплое, жалобное «А-ах!» звоном прошило каждый его нерв и тут он вспомнил, что они не использовали защитные чары.
Эта мысль стала последней каплей.
Он зажмурился и мучительно, почти невыносимо кончил.
Несколько часов спустя на улице снова занялась метель.
Ветер завывал и пугающе хлопал ставнями.
Джеймс и Лили сидели на ярко-освещенной, тепло натопленной кухне и жадно поедали горячие тосты с сыром, запивая их невероятно ароматным кофе и сладким молочным чаем.
В печке потрескивал огонь.
Внезапный голод, налетевший на них в три часа ночи был таким сильным, что они не выдержали и спустились на кухню. И хоть кроме них в доме был только Живоглот, ребята шикали друг на друга, давились смехом и крались по темным комнатам, чувствуя себя почему-то ужасно счастливыми и виноватыми.
И вот теперь они сидели друг напротив друга.
На Лили снова краснел гриффиндорский спортивный свитер с надписью «Поттер» на спине. Она сидела, подтянув одну ногу к груди, так что над столом торчала её голая острая коленка. Время от времени они бросали друг на друга говорящий взгляд и улыбались так, что посторонний, увидев эти улыбки, наверняка бы подумал: «Сошли с ума!».
И Джеймс, глядя на то, как его сияющая, лохматая и неописуемо красивая Лили хорошенько мажет джемом хрустящий тост, думал: так было всегда. Они всегда жили здесь вдвоем и больше ему ничего не нужно. Ничего и никого.
Сириус остановил мотоцикл рядом с низенькими деревянными воротами дома Поттеров, поставил ногу на землю и вскинул голову, откидывая капюшон.
Крепенький дом мирно спал под пухлым снежным одеялом. Та же покосившаяся труба, та же милая старческая скособоченность и цветные витражи в окнах у входной двери.
— Приехали! — объявил Сириус, рывком заглушая мотор.
Роксана соскочила с сидения, которое успело здорово надоесть ей за несколько часов полета и огляделась. Вместо гигантской куртки Сириуса на ней теперь было черное, похожее на шинель пальто, длиннющий алый шарф и крутые ботинки из драконьей кожи, усеянные металлическими заклепками, первая покупка, которую они совершили после того, как продали фамильную сережку Малфоев, последнюю и единственную ценность, которая осталась у Роксаны после побега. Вырученных денег хватило бы на пару лет, но Сириус все равно подумывал прокрутить сотню— другую галлеонов на гоблинской бирже по удачливой дядиной схеме. И пусть он был не так хорош в этих делах, как сам Альфард, но всё же научился у него и у своего папаши паре нехитрых фокусов. Это было не сложно. Это даже Рег умел.
Пока он возился с мотоциклом, устраивая его во дворе, Роксана прошлась по холму за изгородью, глубоко утопая в сугробах и разглядывая живописную снежную долину, укрытую снегом так, что на расстоянии многих миль не было видно ни одного острого угла. На фоне такого пейзажа Малфой как никогда напоминала хищного зимнего зверька, выбравшегося из норы на охоту.
— Ты уверен, что они вообще здесь? — она вернулась в сад. В расстилавшейся тишине её голос звучал особенно громко. Сириус поднял голову, машинально отбрасывая челку с глаз.
— Спорим на галлеон, они ушли туда, — и она показала вниз, на лежащий под холмом Ипсвич, в самом сердце которого мерцал и переливался игрушечный зимний праздник.
Сириус закончил укрывать мотоцикл попоной (Джеймс всегда оставлял её у каменного сарайчика) и окинул дом быстрым беглым взглядом. Он так хорошо знал повадки этого места, что по одному его внешнему виду мог определить, что происходит в доме.
— Спорим на два, что они спят, — вкрадчиво молвил он, склонившись над ухом Роксаны. Она так засмотрелась на долину, что не услышала, как он подошел и испуганно подскочила.
— На три, что я тебя стукну, если ты выиграешь, — она оттолкнула его. Сириус качнулся назад и беззвучно рассмеялся. — Идем. Я умираю от голода!
Ради порядка Сириус все же пару раз стукнул кулаком по двери, но после трёх секунд ожидания нетерпеливо вытряхнул из рукава палочку и снял с замка все защитные чары, благо их ставила Эванс. Едва он открыл дверь, в прихожую тут же выбежал недовольный Живоглот. Сириус инстинктивно рванулся вперед, оскалив зубы, но тут же осекся и недовольно оглянулся на Роксану, которая прошла мимо него, насмешливо фыркая.
Пока она возилась с кофейником на кухне, Сириус, не раздеваясь взбежал по винтовой лестнице наверх и беззвучно прошел в темноте по узкому коридору. У двери Сохатого остановился и прислушался. В комнате было подозрительно тихо. Обычно у Сохатого всегда орала музыка или бормотала спортивная сводка. Сириус добродушно и немного грустно усмехнулся, вслушиваясь в эту тишину, потом вздохнул, картинно закрыл глаза ладонью и с громким, криком «Здорово, Сохатый!», распахнул дверь.
Джеймс проснулся от звука, похожего на пушечный выстрел и прежде, чем успел что— либо понять, рядом вдруг пронзительно завизжала Лили и спряталась под одеяло. Разлепив глаза, он увидел, как на пороге комнаты выросла фигура в черном. Рука сама собой схватила палочку.
— Остолбеней! — заорал он, бешено рассекая воздух.
Сириус увернулся, все ещё закрывая лицо ладонью, и засмеялся, когда чары Джеймса разбили светильник.
— БРОДЯГА, ТВОЮ МАТЬ! — рявкнул Джеймс, едва оправившись от потрясения, а в следующую секунду схватил одеяло и замотал Лили почти с головой, заглушив возмущенный протест. Схватив свою подушку, Джеймс гневно швырнул в Сириуса свою подушку. Тот поймал её свободной рукой, всё ещё посмеиваясь.— Какого черта?!
— Я тоже очень рад видеть вас, возлюбленные дети мои! — Сириус вслепую прошел по комнате, совершенно точно при этом перешагивая через разбросанную одежду. — Мерлинова мать, ну и бардак здесь, Сохатый, ты бьешь все рекорды, срань совиная, — Сириус открыл глаза, драматично вздрогнул, увидев Лили и расплылся в одной из лучших своих улыбочек, склонишись в полупоклоне. — Мисс Эванс. Вы божественны.
Лили гневно сдула с лица растрепанные волосы и открыла было рот, но Джеймс её опередил.
— Что ты здесь делаешь, придурок?! — разыскав на подоконнике очки, Джеймс впечатал их в лицо.
— Я-то? — Сириус плюхнулся на постель. Лили пнула его, потому что он уселся ей на ногу и подтянула колени к груди. — Я приехал показать тебе одну очень интересную штуку! — он вытащил из внутреннего кармана куртки маленькое прямоугольное зеркальце. Джеймс хлопнул себя по лбу и поморщился. — Вот, гляди, что у меня есть. Очень удобная вещь, рекомендую. Отличный способ связаться с близкими друзьями, особенно, если в стране война и вы целую неделю не получали друг от друга сов.
— Старик. Прости. Я забыл, — Джеймс взъерошил волосы.
— Я не сомневаюсь, — Блэк хрипло хохотнул и вперил взгляд в Лили.
— А на самом деле? Думаешь я поверю, что ты ломился сюда через полстраны просто потому что соскучился?
— Угадал, — Сириус моментально посерьезнел. — Твой дом — единственное место на протяжении сотни километров, где я всегда могу нормально пожрать. И принять душ.
— Я так и знал.
— Ну конечно, — Сириус уже совсем бессовестно улыбнулся и нахально подмигнул Лили. — Как дела, Эванс?
Джеймс уселся, высунув ноги из-под одеяла и сдернул с тумбочки свою рубашку.
— Слушай, Бродяга, мы правда очень рады, что ты приехал, можешь оставаться, сколько угодно, но сейчас выметайся из комнаты! — он взял палочку. — Нам надо...
— Одеться! — Блэк пружинисто вскочил с постели. — Понимаю, удаляюсь. Но вообще-то я не намерен проторчать здесь всё Рождество. Мы прилетели сюда из Дэнс не для того, чтобы смотреть, как вы кормите друг друга с ложечки. Андромеда приглашает нас всех отметить Рождество с нашей семьей, — Сириус схватил из коробки на тумбочке боб «Берти» и закинул в рот, после чего спиной вперед пошел к двери. — Её муж будет патрулировать Косой переулок всю ночь, а она сама проведет Рождество у Уизли, вроде как наших дальних родственников. И не вздумай уговаривать его тут, Эванс, я уже отправил ей сову. Мы завернули всего лишь забрать вас, коль скоро трансгрессировать всё ещё нельзя.
— Уизли — это тот бахнутый ассистент твоего дяди? — весело уточнил Джеймс. Сириус радостно кивнул. Они рассмеялись чему-то своему.
— Подождите, мы? — Лили беспомощно взглянула на Джеймса. С каждой секундой ситуация становилась все абсурднее. — Вы что, втроем сюда приехали? — она ещё выше подтянула одеяло.
— Нет, — по лицу Сириуса пробежала едва заметная тень, но он сразу же снова улыбнулся. — Лунатик и Хвост, если ты намекаешь на них, разъехались по домам. А мы — это я и Роксана. Кстати, она сейчас внизу, на вашей кухне, так что мне действительно лучше пойти вниз, если не хотите взлететь на воздух. Её лучше не оставлять один на один с открытым огнем. Ждем вас внизу!
И перед тем, как уйти, он подхватил с пола кружевной лифчик Лили и красивым жестом кинул его на кровать со словами «Сохатый, это, кажется, твоё», после чего стремительно убрался за дверь, захлопнув её за миг до того, как в неё впечаталась тяжелая «История квиддича».
Про душ и еду, оказывается, Сириус не шутил.
Как и про то, что дом может взлететь на воздух. Собственно, это практически произошло. Потому что едва Сириус закрыл за собой дверь, как на кухне что-то оглушительно бабахнуло и раздался оглушительный грохот.
Оказалось, что в присутствии Роксаны огонь в миролюбивой старенькой печке вдруг взбунтовался и разорвался с силой динамитной шашки, так что чуть не разнес всю кухню. Саму Роксану, очумелую и перепуганную они разыскали под кухонным столом, единственным, что по каким-то причинам, уцелело. Всю остальную кухню разворотило и закоптило.
Впрочем, катастрофу удалось подавить. Во— первых, Сириус, который, видимо, уже привык к подобным номерам, бросился сразу тушить пожар, во— вторых Лили чарами довольно быстро восстановила разрушенную мебель и очистила стены, а в— третьих Джеймса случившееся с его домом почему-то не только не расстроило, но и позабавило. По каким-то причинам именно это событие заставило его переключиться с прохладного «Малфой» на «Роксану» и он ещё довольно долго допытывался у Роксаны, правда ли, что у неё отовсюду лезут перья и растет клюв, если её сильно разозлить?
Так или иначе, это маленькое происшествие сразу сблизило их компанию, а это самое главное. В конце—концов, для чего ещё нужны друзья, как не для того, чтобы прощать всякую ерунду?
Тем более, после того, что Лили узнала о Роксане в этот день, она не смогла бы на неё рассердиться, даже если бы захотела.
После того как ребята смыли с себя дорожную пыль и переоделись в чистую одежду, они все собрались на восстановленной кухне. Сириус и Роксана, здорово оголодавшие за время скитаний, набросились на еду и ели жадно, в четыре руки, то и дело передавая друг другу кувшин с тыквенным соком, хлеб и соль, а в промежутках между жеванием и откусыванием ещё ухитрялись рассказывать и даже перебивать друг друга. В воскресшей печурке тепло потрескивал огонь, Лили варила для всех кофе, а Джеймс сидел и слушал.
Оказалось, что неделю назад Роксана окончательно сбежала из дома и порвала все связи с семьей. О своем побеге она рассказывала легко и со смехом, как будто это был просто мимолетный и забавный случай, приключившийся с кем-то из её знакомых. Сириус дополнял рассказ и тоже посмеивался, но, судя по тому, как они пару раз быстро переглянулись, Лили поняла, что они многого не договаривают. И что это серьезно.
Кроме того, после побега с ними приключилась масса интересных вещей.
За ту неделю, что они не виделись, ребята ухитрились облететь на своем мотоцикле половину Соединенного Королевства. Они провели ночь в настоящем вампирском таборе, видели русалочье шоу на Лох—Несском озере, путешествовали с группой хиппи, пели с ними песни под гитару, курили нечто, вместе с ними приехали на концерт одной очень известной магловской группы, где прыгали единым телом с многотысячной возбужденной толпой и орали «WE WILL ROCK YOU!».
Пока Сириус говорил, Лили нет-нет, да и ловила на себе его ехидный взгляд. Хотя на ней сейчас был надежный, непроницаемый вязаный свитер и длинная узкая юбка в пол, Блэк все равно слегка щурился и улыбался так, будто она разгуливала по кухне в одном одеяле.
Ну вот опять.
Похоже, он теперь будет мучать её до конца её дней.
