Автор книги: -Joy-
сообщить о нарушении
Текущая страница: 210 (всего у книги 275 страниц)
Все еще немного посмеялись и поболтали, а потом вернулись к обсуждению игры. Сегодня все разговоры сводились к ней. К тому же, в компании с Джеймсом делать это было намного интереснее. Как и все. Но на Ремуса его появление и его слова произвели обратный эффект. Он отстранился от разговора, сидел рядом со своими друзьями, но был очень и очень далеко от них.
Он думал. Вспоминал.
Вспоминал о том, как трудно ему теперь.
Как трудно ему теперь быть обычным учеником на уроке у Валери Грей.
Как трудно сохранять спокойствие, когда её взгляд случайно падает на него, пока она прогуливается между парт, или вдоль поваленных бревен на поляне. Как трудно ничем себя не выдавать и просто сидеть среди остальных учеников, делать вид, что ты такой же, как они и смотришь на неё их глазами, в то время как сам во всех подробностях вспоминаешь часы, проведенные с этой женщиной.
Да, это было так. С того самого дня, как он отказался уходить из её кабинета, проводил в нем почти каждую ночь. Столько, сколько было возможно. Они с Валери Грей стали любовниками. Предусмотрительными, как воры. Живущими двумя разными жизнями. Если бы школа узнала правду об их отношениях, разразился бы оглушительный скандал, такой, какого этот замок еще не видал. Поэтому они соблюдали всю возможную осторожность. Днем они бегло, но вежливо здоровались в коридорах, стараясь не встречаться взглядом, на уроках Ремус равнодушно называл Валери «профессор», а она была с ним строга и холодна. Ремус смотрел в конспект и уже совсем не краснел, а волосы Валери Грей были собраны в строгий пучок, а все пуговицы до единой застегнуты. Их не выдавало ничто, ни единая мелочь.
Но день, невыносимый, долгий, мучительный день, этот неподъемный груз минут рано или поздно заканчивался. И наступал долгожданный вечер. Вечером Валери сидела в кресле перед камином, сама не своя. На ней была её великолепная шелковая мантия с птицами, или ирисами, только мантия и больше ничего. Валери мяла в тонких пальцах её пояс и ждала. Ждала, когда раздастся стук в дверь, и войдет её страшный секрет. Её прекрасная, юная тайна. Каждый день она боялась, что Ремус не придет, и бывали дни, когда он действительно не приходил. Но чаще всего стук все же раздавался, и Валери, уверенная в том, что держит под контролем всю свою жизнь, что ей уже не испытать новых эмоций, и никогда не полюбить, бросалась к двери, как шестнадцатилетняя девчонка. Она распахивала дверь и Ремус с порога хватал её в объятия, чтобы не выпускать до самого утра.
В эти часы между ними не было ни пропасти из лет, ни школьной парты. Она была просто женщиной. Его женщиной. Он был… мужчиной. Её мужчиной.
Этого хватило бы всему миру.
Примерно спустя час Ремус под шумок незаметно покинул компанию и гостиную. Время близилось к вечеру, на улице все еще рано темнело. Вопреки заявлению Джеймса, его исчезновение и на этот раз никто не заметил. Ну или почти никто.
Глаза Мэри Макдональд внимательно проследили за тем, как Ремус боком пробирается к выходу из гостиной, в то время как все вокруг шумят и веселятся.
Ремус ушел. Но, даже когда за ним закрылся портретный проем, Мэри еще довольно долго стояла и тревожно смотрела на его изнанку, крепко сжав руки.
***
Время перевалило за полночь.
В личном кабинете Валери Грей было темно и тихо. Камин, расположенный прямо напротив большой кровати с пологом, вкусно потрескивал свежими дровами. Пол между ним и у кровати закрывала гигантская шкура медведя. На стенах здесь повсюду красовалось оружие для охоты и несколько чучел волшебных тварей. Мех и клыки мешались с деревянными древками луков и кожаными ремешками. А еще книги. Книги и флаконы с настойками из лесных трав и ягод, занимающие все свободные поверхности.
Свет камина скользил по кабинету, выхватывая из мрака изящные изгибы луков, наконечники стрел, гладкие бока склянок и шелковые складки необъятного узорчатые складки необъятного покрывала, наполовину сползшего на пол…
Ремус и Валери в обнимку лежали на теплой постели, слушая, как снова и снова потрескивают в огне поленья.
Ремус почти что дремал, проваливаясь в теплую, мягкую постель, в её кремовые простыни и огромные подушки. Даже в своей родной кровати дома ему не было так удобно лежать, как в этой постели. Валери лежала рядом, опираясь на локоть, и гладила его лицо кончиками пальцев. Её волосы разметались, погрузив Ремуса в тонкий, едва уловимый запах леса. На щеках остывал румянец.
– За какое доброе дело мне тебя послали? – прошептала она, разглядывая его умиротворенное лицо: приоткрытые губы, тонкие скулы и вздрагивающие ресницы под вьющейся, непослушной прядью.
Ремус слабо улыбнулся и произнес, не открывая глаз: «Это мне тебя послали», после чего услышал нежный смешок и представил себе, как она смеется. Ему это понравилось, и он улыбнулся чуть шире.
– Ты уже спишь, – задумчиво проговорила Валери.
– Нет, – Ремус все-таки приоткрыл глаза. Он все еще не мог привыкнуть к тому, что она рядом и каждый раз, когда он открывал глаза и видел её рядом, это казалось ему чудом. Прекрасным чудом. – Я не могу заснуть…
Он посмотрел на не задёрнутое окно рядом с камином. Валери не могла этого видеть, но Ремус каждой клеточкой чувствовал, как ночь за окном наливается светом почти полной луны.
– В такое время у меня всегда проблемы со сном, – он провел пальцами по её голой спине – снизу– вверх, а другой рукой сжал её пальцы и поднес к губам. – Скоро полнолуние.
– Возможно, я могу тебе помочь, – прошептала Валери. Ремус улыбнулся и потянулся к ней, приподнявшись с подушек. Валери ответила на поцелуй, но, оказалось, что имела она в виду другое.
Поднявшись с постели и завернувшись в простыню, она распахнула все окна и как можно плотнее задернула шторы, чтобы лунный свет не тревожил Ремуса. Как только комнату наполнил свежий, чистый аромат ранней весенней ночи, она вернулась в постель и взбила несколько подушек.
– Ложись, – Валери разместила их поудобнее. – Вот так. А теперь… закрой глаза.
Ремус сделал всё, как она велела, окинув её напоследок добродушным, и совсем слегка насмешливым взглядом.
Валери дождалась, пока он слегка расслабиться и снова коснулась пальцами его лица. Но на сей раз её прикосновения были долгими, но легкими и невесомыми, как перышко. Она рисовала длинные линии над его бровями, гладила лоб и щеки, рисовала на них узоры. В этих прикосновениях было что-то такое, что Ремус и в самом деле почувствовал, как его заполняет сонливость – не мимолетная, сопровождающая бессонницу, а настоящая, глубокая, спокойная…
Он уже почти провалился в сон, когда на границе между сновидением и явью услышал переливы какой-то далекой, тихой песни. Такие теплые и неторопливые – словно воды спокойного лесного озера, подталкивающие края лодки, в которой он спал…
Lay down your head,
And I`ll sing you a lullaby –
Back to the years,
Of loo-li lai-lay;
And I `ll sing you to sleep...
And I`ll sing you tomorrow...
Bless you with love,
For the road that you go…
Он знал, что эту песню ему поет Валери. Но уже не мог совладать со сном и, провалившись в него, видел, как эту же песню ему поет не Валери, а другая женщина, смутно и в то же время бесконечно знакомая. Её глаза были ему знакомы, и её улыбка, и нежная ласка, с которой она ему пела…
May there always be angels,
To watch over you;
To guide you each step of the way;
To guard you and keep you
Safe from all harm;
Loo-li, loo-li, lai-lay.
Свежий воздух заполнил комнату до краев. Ремусу спал, дыша во сне глубоко и ровно, и ему снилось, что он спит на поляне в каком-то летнем лесу. Вокруг него зелена и перешептывалась на ветру трава, над головами неторопливо раскачивались кроны. В просвет между листьями падало брызгами нежное утреннее солнце, а где-то вдалеке бесконечной музыкой переливались древние лесные ручьи…
May there always be angels,
To watch over you;
To guide you each step of the way;
To guard you and keep you
Safe from all harm;
Loo-li, loo-li, lai-lay…*
И где-то среди этой зелени, Ремус точно знал, бродит женщина в длинных светлых одеждах, певшая ему песню. Он слышал её голос и убеждал себя, что еще немного полежит – и пойдет ей навстречу. Совсем немного. Ведь здесь так хорошо…
Ветер ласково шевелит его волосы, грудь наполняет свежий запах трав и земли, ему так мягко и так хорошо. Ведь этот день может длится вечно. И ничто его не нарушит…
Ничто.
Ничто…
Ремус приоткрыл глаза.
Он лежал, вытянув обе руки на пустую, но теплую постель рядом с собой.
Часы на стене показывали два часа ночи.
Валери наклонилась над камином и подкладывала в огонь дрова, придерживая одной рукой длинный рукав своей мантии, расписанной цветами и листьями. Закончив с дровами, она взяла с полки над камином флакон с каким-то зельем и капнула немного в огонь. Пламя выкрасилось в нежные утренние цвета и в кабинете запахло мятой, хвоей и еще какими-то травами. Ремус сонно улыбнулся, наблюдая за Валери. Вот, значит, кто ему снился всё это время.
Огонь вдруг заволновался и затрещал, но Валери вытянула над ним ладонь и прошептала какие-то чары, так что возмущение сошло на нет.
– Я тебя разбудила? – с улыбкой спросила она, не поворачиваясь к постели.
– Нет, – отозвался Ремус. – Но я бы хотел, чтобы ты вернулась ко мне, – он потер глаза, сонно улыбнулся и вытянул руку. – Иди ко мне.
Валери привстала на мысочки, поставила флакон обратно на полку и обернулась к постели, изящно взмахнув рукавом.
– Стой, – хрипло попросил Ремус и Валери остановилась, удивленная. – Сделай так еще раз.
Валери озадаченно нахмурилась и слегка повернула голову, её улыбка стала вопросительной.
– Ну так… как ты сейчас сделала. С флаконом. Ты поставила его, а потом… – Ремус попытался повторить её движение рукой и почувствовал себя медведем.
Валери рассмеялась, когда поняла, чего он хочет, вернулась к полке, снова взяла с неё флакон и поставила его на место.
– Ты такая красивая, – без улыбки проговорил Ремус.
Валери бросила на Ремуса пытливый взгляд, закусила нижнюю губу и исполнила несколько таких же изящных па.
Ремус отбросил одеяло и вскочил. Валери со смехом метнулась в сторону, несколько секунд веселых догонялок по всей комнате, и Ремус крепко обхватил её со спины, сцепил руки в замок у неё на животе и прижал к себе.
– Я поймал тебя, нимфа. Теперь ты моя, – жарко прошептал он в душистые пышные волосы. – Я заберу тебя с собой в мир людей, и ты будешь жить со мной. В моем доме… – он скользнул ладонью по её руке, забираясь под рукав. – Среди людей, как моя жена…
Улыбка Валери поугасла.
– Ты представляешь себе его иногда? Небольшой дом в лесу. Он мог бы быть нашим, – шептал Ремус. – Мы бы охотились, выращивали фрукты, или разводили гиппогрифов. Мы были бы счастливы. У нас была бы семья. Своя семья. Своя маленькая крепость, деревянная, но крепкая, как скала, а еще каменная печь, свежий хлеб и абсолютная свобода. Там бы не было войны. Там нам не надо было бы прятаться.
Валери обернулась к нему, склонила голову набок, погладив Ремуса по щеке.
– Там мы могли бы жить так, как сами захотим. Ни от кого не завися. Скажи, тебе бы хотелось этого?
Он выглядел таким взволнованным и вдохновленным, что у Валери не нашлось сил сказать то, что она уже давно хотела ему сказать. Вместо этого она слабо улыбнулась и сказала:
– Это прекрасно.
Лицо Ремуса озарила счастливая улыбка.
– Значит ты согласна? – неверяще выдохнул он. Казалось, еще секунда – и он прямо из этого кабинета побежит воплощать свои мечты в реальность. И воплотит. Как это удивительно. Неужели и она когда-то умела вот так мечтать, и главное – искренне верить в то, что все эти мечты непременно сбудутся?
– Валери, я… я обещаю, ты не пожалеешь, когда я закончу школу, мы с тобой обязательно уедем, клянусь, это будет…
Он говорил, говорил и говорил, сбиваясь и глотая слова. Почти не слыша его, Валери взяла сияющее лицо Ремуса в ладони и пристально вгляделась в его горящие восторгом глаза, погладила темные круги под ними.
– Боже мой, Люпин…– тихо проговорила она, глядя на него почти с тем же восторгом, только куда более глубоким и страшным. – И что ты только во мне нашел?
Ремус осекся. Счастье в его взгляде слегка померкло и сменилось легким раздражением.
– Опять? – сухо спросил он после секундной паузы и поджал губы.
Валери отступила от него, уронив руки.
– Прости… просто я никак не могу привыкнуть, – она достала из прикроватного столика сигареты, поднесла одну к губам, щелкнула зажигалкой.
Ремус остался стоять посреди спальни.
Валери выдохнула дым куда-то вверх, избегая смотреть в его сторону.
– Ты… такой честный… добрый. Красивый и правильный мальчик, – она струсила пепел и наконец взглянула на него – с досадой и непонятной горечью. – Ты ведь мог выбрать кого угодно, зачем тебе в это впутываться, я не понимаю…
– Валери, зачем ты опять об этом говоришь? – Ремус испуганно вклинился в её слова и стремительно пересек комнату, но на этот раз Валери не дала себя обнять. – Опять эти разговоры? Ну зачем? К чему они, по-твоему ведут?
Валери посмотрела на Ремуса.
– А к чему ведут наши отношения? – её глаза заблестели, дым превратился на губах в те пятнадцать лет, что не давали ей покоя. – Сейчас все хорошо, но неужели ты думаешь, что так будет и дальше? Неужели ты действительно думаешь, что этот "дом", о котором ты говоришь, реален?
– Да конечно реален! – Ремус порывисто, но нежно схватил за предплечья. – Я…
Валери не дала ему договорить.
– И разве твои родители обрадуются, узнав, что их сын выбрал женщину, вдвое старше него?
Ремус раздраженно отступил, откинув голову и вздохнув.
– Подумай, что будет чувствовать твоя мать, когда узнает, что ты спишь с её сверстницей? Как думаешь, она отреагирует? – Валери повысила голос.
Ремус оглянулся.
– Я не знаю, как бы она отреагировала. У меня нет матери, – спокойно ответил он и развел руками. Валери осеклась. – Она умерла, когда я родился.
Повисла небольшая пауза. Валери опустила взгляд и кивнула каким-то своим мыслям.
– Тогда многое становится понятно, – пробормотала она, отворачиваясь и затягиваясь.
– Что становится понятно? – Ремус сжал её плечи. – Валери, я прошу тебя, хватит об этом думать, хватит себя мучать. И меня тоже. Выкинь эти мысли из головы, – Ремус уткнулся лицом в её волосы. – Что мне сделать, чтобы ты об этом не думала?
Валери смежила веки, обернулась к нему и обняла, порывисто и горячо.
– Прости… прости меня, – её руки сжимали его, трогали, мяли. – Я… я сама не своя. Мне все время страшно, что ты исчезнешь куда-то, разлюбишь меня, что я тебя потеряю, – она вдруг сжала его руки и крепко прижала пальцы к губам. – Что же ты делаешь со мной…
Ремус обхватил её лицо ладонями и поцеловал.
Он теперь умел целоваться.
Она его научила.
– Я хочу, чтобы ты поехала со мной в Уилтшир на Пасхальных каникулах, – проговорил Ремус.
Это было первое, что он сказал за весь час. Все, что было сказано до этого, едва ли подпадало под категорию беседы. Ремус выпалил это, хотя на самом деле думал совсем о другом. Просто мысли о том, чтобы провести каникулы вместе, наедине, вдали от замка и его глаз и ушей, преследовали его круглые сутки.
Валери, мирно дремавшая у него на груди, открыла глаза и приподнялась на локте.
– Что?
Ремус слегка оробел под её хмурым, тревожным взглядом, но продолжил:
– Отец в это время года уходит далеко в лес вместе с остальными охотниками, за пределы графства. Возвращается к середине апреля. Дом будет в нашем распоряжении. Мы тоже сможем выходить в лес, как и здесь, только там не нужно будет ни от кого скрываться. Будем охотиться, гулять, или спать целыми днями.
Валери осторожно отстранилась от него, встала и натянула мантию.
– Что скажешь?
– Прости, я не могу, – резко ответила она и улыбка Ремуса тут же увяла. – В эти каникулы мне нужно будет… у меня будет работа. Я не могу подвести своих людей.
Повисла пауза. Валери подошла к окну и замерла там, убирая какие-то ниточки с края своего широкого рукава.
Ремус тоже не смотрел на неё, смотрел куда-то в сторону и подергивал носом, изо всех сил стараясь взять себя в руки и не возвращаться опять к спорам.
Не вышло.
– А профессор Джекилл…
Валери резко повернула голову.
– …тоже будет среди «твоих людей»?
Валери ничего не ответила и подошла к туалетному столику.
Ремус негромко хохотнул в темноту полога, а потом вдруг резко отбросил одеяло и вскочил.
